Покорная для Короля Нагов (СИ)

Глава 11

Он сбежал. Погано, трусливо сбежал. Ни разу в жизни не бежал он ни отчего.

Когда орды беуллов, воинственных тварей, напали на Экрисс, когда армия, бросая оружие, кинулась прочь — ринулся он, окружённый горсткой преданных ему воинов на сонмище сущностей. И выстоял.

В Наантаккете, раненый, горячий от неизвестных чар, удерживал магическую бронь в одиночку…

Устранивший сотню претендентов на Королевский Престол после ухода отца, Эсмонда Завоевателя, будучи ещё сопливым мальчишкой с мягкой бронёй на сердце и теле.

Переживший уход матери…

Рвавший глотки противникам, отправляющий в Башни недовольных.

Гроза Экрисса. Его именем матери пугают непослушных детей…

Сейчас нёсся быстрее самого быстрого ветра.

Прочь. Прочь!!!

От замка. От прошлой ночи. И от ледяных синих глаз, похожих на осколки стекла…

— Вы не нужны мне. Если пару дней назад я ещё сомневалась в этом, то сейчас…

… Когда всё закончилось, она попыталась высвободиться из кольца его рук.

— Пожалуйста, сир, выпустите меня… Мне надо ополоснуться. Извините…

Он разжал руки, не зная, что сказать.

Девушка удалилась в купель, закрутившись в простынь.

Наг не помнил, сколько пробыла она там. Может, час, может, полчаса? Может, целую гребаную вечность?

Всё это время пролежал он, положив руку на простынь — шелковый отпечаток её тела.

Мятные свежие волосы, плечи, руки. Хрупкая талия, маленькие ягодички. Ступни, смешно тонувшие в его ладонях…

Через какое то время она вернулась. Прилегла на край кровати, обдав его свежестью влажного тела. Эсмонд прижал к себе жену и ощутил… холод. Как будто не женщину он обнял сейчас, а каменную статую.

— Эйрин… Давай по хорошему.

Она усмехнулась в неверной полутьме спальни.

— Что Вы хотите от меня, сир? Вы получили всё, что Вам причиталось. Ах, ну да… Будете получать всякий раз, когда пожелаете. Я не собираюсь… быть должной.

За эти несколько часов она как будто стала старше, перешла в следующий класс. Старше и рассудительней. И намного холоднее.

— Эйрин, а может?

Вот тогда то она и сказала ему эти страшные слова:

— Не может. Вы не нужны мне… Подумайте сами. Подумайте хорошенько. Вы, конечно, и дальше можете продолжать в том же духе, но…

Она пожала узкими плечами.

Маленькая, маленькая очаровательная дрянь! Такая мягкая и податливая снаружи, чуть влажная внутри и жёсткая в самой глубине…

Там, куда находят лазейку все: её тюфяк — отец, лошадь, цветы, чайные сервизы, даже слуги…

Там, где всем хватит места, всем — всем. Кроме него, её мужа.

Она уснула у него на сгибе локтя, посреди фразы, так засыпают дети. Уснула глубоко и крепко.

Король же не смог сомкнуть глаз до самого рассвета.

Как только Ламейн выкатился из тьмы на горизонт, яркий и умытый до скрипа коротким ночным дождем, Эсмонд сбежал.

Прочь…

Эйрин не хотела просыпаться. Сон ушёл, а девушка всё ещё оставалась в смятой, остывшей постели. Так и лежала в ней, прикрыв рукой глаза, заслоняясь от навязчивого утреннего света.

В дверь очень осторожно постучали.

— Доброе утро, Ваше Величество.

" Королева Экрисса. Змеиная подстилка. "

Осознание пришло внезапно. Тугой пружиной ненависти подбросило Эйрин в постели, свернуло и развернуло не хуже этой самой змеи.

— Просыпайтесь! Сегодня удивительно ясный день…

Пожилая горничная ворковала, расставляя на столике баночки с кремами и косметикой.

После умывания Эйрин отправилась завтракать. ЕГО за столом не оказалось.

" Развлекается со своими девками, очевидно. " — подумала Королева — " Или отправился в Башни сдирать кожу с очередного несчастного. "

— Сир Король отбыл на охоту. — объяснили ей, хотя она и не поднимала этот вопрос.

— Вот как? — девушка саркастично подняла левую бровь — И… надолго?

Советник Короля пожал плечами:

— Я не могу этого знать, сира. Король не уведомил меня о своих планах.

— Как будет угодно Его Величеству. Я закончила, — она встала и бросила салфетку на стол — Хочу прогуляться.

— Позвольте сопровождать Вас, сира.

— Нет. Не позволю.

И на робкие возражения Советника ответила резко:

— Я сказала — нет. Если Вам заложило уши, обратитесь к целителю. Или в Башни.

… Джан унес её далеко. Прочь от этого страшного места, от замка, от воспоминаний…

Девушка лежала на нагретой Ламейном мягкой траве, закинув руки за голову и смотрела на проплывающие по небу облака.

Она любила так делать в детстве. Облака напоминали иногда пастилу, иногда сахарную вату, иногда просто пар…

Сейчас же они все походили на змей. Вон толстая змея скрутилась кольцом, а там рядом три тощих, чуть левее — вообще какой то червяк…

— Змеи… — прошептала она — Злобные твари с холодным сердцем и липкой горячей кожей! Зачем сотворили вас Боги? Для чего? Всё, что вы можете — только жалить и убивать…

Девушка резко поднялась. Чуть закружилась голова и Эйрин пришлось придержаться рукой за дерево.

Она посмотрела вдаль, на пасущегося жеребца.

Джан, её единственный друг. Друг, которого подарил ей…

" Ладно. " — остановила она сама себя — " Конь в этом не виноват. Он просто вещь. Как и я… "

Ей хотелось плакать, но слезы не шли.

Не так уж и ошибся Король, когда прижав ночью к себе тело жены, подумал о каменных статуях…

Она думала о многом. О несправедливых Богах, об отце, о том парне, за которого хотела выйти замуж, об их детях.

Детях, которым не суждено родиться в этом мире…

Их место займут другие — рослые, черноволосые и желтоглазые.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Злобные жестокие выродки. Квинтэссенция Нагатской Расы…

Вот этого нельзя было допустить!

И Эйрин, вернувшись в замок, стала думать.

Что делать, как противостоять?

И решение пришло.

Поздно ночью.

Прорезав сознание, как вспышка.

Бежать.

Куда угодно.

Просто бежать.

ПРОЧЬ…

Бежать… Бежать надо. Отсюда, от этого кошмара, вырваться из холодных лап чудовища. От навязанного ей брака, чужого выбора, обязанностей и долгов.

Не её выбор. Не её долги…

Но… Как же тогда отец? Король же просто убьет его, сгноит в Башнях… Граф стар и слаб, духовно и телесно. Он не выдержит мук. Он погибнет, а она никогда себе этого не простит.

Но, с другой стороны…

Отец предал её. И продал. Разве такое можно простить? Разве такое прощается? Даже родному отцу?

Эйрин перевернулась на живот и обняла подушку. В спальне было мрачно и душно. Она вдруг вспомнила свою спальню, в поместье Лавилль — небольшую, светлую, прохладную. Окна её выходили в сад, по утрам в них лился ласковый свет и слышно было пение птиц в теплые дни…

Здесь же…

Девушка вспомнила ТУ ночь…

Его руки, его губы… ВЕЗДЕ. ВЕЗДЕ. ВЕЗДЕ.

" Я изобью тебя до полусмерти, если ты…"

И вдруг это: " Может, по хорошему? " Она так до конца и не поняла, что он имел ввиду…

О Боги, Боги… Ну почему он такой… разный?! Ей было бы гораздо понятнее, если бы он бил её и насиловал. Но…

Её муж будто пытался… Любить? Как будто просил помощи… тепла… ласки… хотя бы немного.

Неумело и грубо. Не зная, что надо говорить и делать.

Она застонала и села, смяв простынь. Опустила голову, утопив лицо в ладонях. Сейчас девушка сама себя не понимала. С одной стороны — бежать и ненавидеть. С другой же…

Остаться. Попробовать понять. Не любить, никогда не сможет она любить его, но понять…

Смириться? Попробовать терпеть?

Его. И его выродков, которые могут появиться очень скоро, благодаря неуёмной королевской жажде к постельным утехам.

Эйрин вдруг услышала за где то внизу, а потом и за дверью какой то шум и голоса. Потом резко повернулась и щелкнула ручка двери.

Девушка скользнув под одеяло, затихла.

— Эйрин… — позвал Король.

Она затаила дыхание.

Кровать осела под его тяжестью. Тяжелая рука легла девушке на бедро.

— Ты не спишь. Почему?

Эйрин повернулась к нему.

— Доброй ночи, сир. Я Вас не ждала так скоро.

— Решил сделать тебе сюрприз, сира Эйрин. Не рада?

— Я очень рада Вам, сир Король! — девушка вымученно улыбнулась.

— Не ври. Мы оба знаем, что это не так.

Он поднялся с кровати и начал раздеваться. Сбросил кожаный жилет, затем потянул рубашку с плеч. Кожа переливалась всеми оттенками шоколада. Длинные пряди волос безупречно легли на крепкие плечи.

" Как ему удается поддерживать волосы в таком состоянии? " — внезапно подумалось ей.

Эсмонд смотрел прямо в глаза жене и здесь она поймала себя на мысли, что тоже смотрит на него. Когда руки нага легли на пояс брюк, девушка сделала над собой усилие и отвела глаза.

Секунда — и она оказалась в кольце его рук.

— Почему ты отвернулась, девочка? Я настолько неприятен тебе? Настолько? Нет никакой надежды, что ты когда нибудь сможешь приблизить меня к себе? Может, попробуешь?

— Сир… если не получится? Что тогда?

— Ничего. Ровным счётом ничего, дорогая моя.

Он зажал двумя пальцами подбородок жены. Провел горячим языком по её щеке. Слабо пахнуло табаком и каким то алкоголем. Затем накрыл губами её рот.

— Я хочу тебя, Эйрин. — прошептал он, оторвавшись ненадолго — Я хочу тебя постоянно… Девочка моя, девочка… Зачем ты держишь меня так крепко…

Скользнув под ночную рубашку, больно сжал грудь. Девушка вскрикнула. Скользнув ладонью вниз, очертил живот и устремился ниже… Погрузив палец в горячую влагу, слегка двинул им. Эйрин сжала ноги в коленях и тихо застонала.

— Тебе нравится, — прошипел он ей в ухо — тебе это нравится, ты вся мокрая, детка моя…

Погрузив указательный палец в лоно девушки, большим нажал на клитор. Слегка провел им вниз и вверх. Эйрин всхлипнула и вяло попыталась вырваться.

— Куда собралась?

— Пустите, сир… Не мучайте меня…

Эсмонд прикусил розоватую мочку уха жены:

— Я ещё даже не начинал тебя мучить.

Он погрузил палец глубже в лоно, развернул девушку спиной к себе и прижал свободной рукой.

— Чувствуешь, маленькая дрянь, что ты со мной делаешь?

Она чувствовала его эрекцию. Возбужденный горячий член, скользнув между ягодиц, уперся в лоно.

— Ну нет же… — простонала она, впуская мужа в себя — Зачем…

Он двинулся медленно, как бы нехотя, прижав к себе хрупкое тело Эйрин. Плавно и мягко, то отстраняя её от себя, то наоборот, притягивая так сильно, что становилось нечем дышать.

— Ты же хочешь меня, Эйрин… хочешь. Я понял это, когда только вошёл сюда… Как ты пахнешь, детка моя… Ну же, двигайся, двигайся сама…

Она послушалась и своим неловким движением вызвала у Короля восторженный дикий вздох. Чуть отстранившись, он зажал своими бёдрами её бедра и погрузился полностью. Он двигался внутри неё, не ослабляя хватку и ускоряя темп. Девушка стонала, низ живота горел и сладко ныл, и пытке этой, казалось не было ни конца, ни края.

Не выходя из неё, он развернул жену к себе и продолжил, прикусив кожу на шее и тут же зализал ранку.

— Эйрин… — шептал он — Почему не отпускаешь? Почему так крепко держишь… Отпусти… или забери себе навсегда…

До той ночи, их первой ночи, яркой и какой — то больной, он считал, что привлекли его в этой девчонке только девственность и красота. Но… невинность — расходный материал, а красота… она угасает или надоедает со временем.

После близости тяга к девчонке не угасла, а наоборот разгорелась с новой силой. Будто в огонь подбросили свежих дров!

И сейчас, входя в неё снова и снова, не мог насытиться… Не мог остановиться.

Горел, как от жара, как от яда…

И не мог понять, горит ли она.

Сжал её бедра и излился, уткнувшись лицом в мяту волос.

Потом всё- таки спросил:

— Тебе ведь хоть немного было хорошо?

Никогда не спрашивал он о таком у женщин. Мало интересовало, что чувствует мясо, когда его используют по назначению. А теперь спросил. И зря…

Потому что Эйрин, неопределённо улыбнувшись и аккуратно высвободившись из его рук, удалилась в купель.

Наг едва удержался, чтоб не взвыть и не кинуться следом.