Похищенный воин.

Глава 4 Про кентавра и людей.

Глава 4. Про кентавра и людей.

Рассвет застал меня, уткнутым в тёплый «лошадиный» бок, спросонок принятый за бархатное покрывало земной постели. Сама кентаврисса не спала. Полулёжа она смотрела на меня, синими и глубокими, как два горных озера глазами, полными нежности и благодарности.

- Какая же она прекрасная! – Подумал я. - И какая огромная! – Вчерашние кентавры-враги, наверное в два раза меньше. Их человеческий торс начинался с талии, и окаймлялся в месте соединения с конским телом лохматой рыжей гривой. Такая же грива росла у них вдоль позвоночника от холки до затылка. У Оли спина была ровная и гладкая. Торс был длиннее, он начинался не с талии, а с середины таза(хотя эта часть кентавриссы не являлась тазом, и имела совсем другие функции в теле инопланетянки). Это выглядело очень эффектно., ибо «таз» был широким под стать «лошадиной» грудной клетке, а талия тонкая, (стан кентавриссы имел форму песчаных часов). Никакой «юбки из гривы» у Оли не было(как и никаких волос на торсе вообще). Бархат «лошадиных» плеч переходил в шелковую кожу девичьих «бёдер» и плоского живота. А холка сливалась смышцами похожими на ягодичные(их верхней частью). Если и были кентавриссы у хищных, то уж точно не годились они Оли и в подковы. (Подков у неё правда тоже не было.) И хоть я и сожалел, что проснулся не в своей кровати на Земле, всё же был рад, что смог спасти красавицу.

- Привет! – Алый рот Оли расцвел белозубой улыбкой. – С добрым утром!

- Привет. – Улыбнулся в ответ я.

Я поднялся, и Оли - тоже.

- Ты рисковал жизнью ради меня! И не бросил меня больную! Теперь моя жизнь и я сама принадлежат тебе. Я буду твоей служанкой, рабыней, кем захочешь. Я буду готовить тебе обед, возделывать твой сад, возить камни для твоего дома. Я жила у людей и умею всё это. Если тебе захочется меня как женщину, я не буду препятствовать.

- Вот это поворот!, - подумал я. - Это яд так на мозги влияет?, или обычаи здесь такие? Если второе, то я легко отделался. Слава Богу, Иоганну нравились кошечки, а не парни.

- Это всё лишнее, но я с удовольствием приму твою дружбу.

- Я согласна, но ты можешь требовать большего. Мы уже друзья, если спали рядом, и охраняли друг друга. Только другу можно доверить свой сон.

- Дружба и есть самое ценное. Скажи лучше, как ты себя чувствуешь?

- Хорошо.

- Как твоя рана? Можно взглянуть?

- Конечно можно! Смотри! – Оли быстро развернулась ко мне хвостом.

Рана зажила полностью. Лишь розовый участок голой кожи напоминал о её недавнем существовании.

- Фантастика! Неужели такое возможно!?

- Что возможно? - спросила Оли, повернув ко мне лицо.

- Такое быстрое исцеление.

- Наверное, ты очень хороший лекарь.

- Скорее всего дело не во враче, а организме больной, или целебных свойствах местного климата,- Подумал я, и спросил у своей пациентки сможет ли она ходить?

- Не знаю.

Кентаврисса размяла ноги и спину, потягиваясь с хрустом.

- Ноги не болят, - констатировала она. Оли сделала несколько шагов. Прошлась взад и вперёд. Потом резко пустилась в галоп, описала два широких круга и лёгкой красивой рысью повернула ко мне. Как заворожённый я смотрел на неё. Волосы развевались сверкая на солнце, роскошная грудь упруго покачивалась в такт шагов. Сияя белоснежной улыбкой красавица остановилась передо мной.

- Ходить смогу! – Откинув с лица пряди волос, Оли весело засмеялась. Встретившись взглядом со мной, кентаврисса слегка смутилась.

- Что-то не так? Ты так смотришь? – Спросила она с улыбкой.

- Ничего. Никогда не видел раньше кентавров. Никак не привыкну.

- Я тоже никогда раньше не видела таких красивых людей. – Ответила Оли.

Я поспешил перевести разговор в другое русло.

- У тебя точно все хорошо? Может есть какие-нибудь неприятные ощущения при ходьбе, или голова кружится?

- Отлично себя чувствую, словно ранена и не была. И в голове порядок. Вот только есть очень хочется. - Призналась Оли.

- Это хорошо. – Улыбнулся я. – У нас говорят: Аппетит признак выздоровления. Сейчас разведу костер...

- Может не надо костер. – Остереглась кентаврисса. – Трогладитские грибы, можно есть в сыром виде.

- Пусть их троглодиты едят в сыром виде! У меня сырые грибы уже поперёк горла становятся!

- Понимаю. – Кивнула Оли. – Они не очень вкусные. Но это место не безопасно. Дым наверняка привлечёт врагов. Нам придётся убегать, так и не позавтракав. И неизвестно получится ли поесть потом.

- У меня есть ещё гречка! – Я вспомнил, что ночью залил крупу в пакете водой. – Её тоже можно есть в сыром виде!

Пересыпав разбухшую кашу и остатки грибов в свою «кастрюлю», я воткнул шлем пикой в землю. Ложки и галеты положил рядом, на камень.

- Прошу к столу.

Оли легла поджав под себя ноги. Даже полулёжа она возвышалась надо мной, сидящим на земле. Наклоняясь над каской, Оли едва не касалась меня то своими прелестями, то волосами которые то и дело поправляла. Ела кентаврисса медленно, очень аккуратно. Хотя было видно, что ложку держит в руке первый раз, ни крупинки каши, ни гриба она не проронила.

Съев немного каши и пару галет, я отложил ложку. Оли вопросительно взглянула на меня.

- Доедай всё, я уже наелся.

- Так мало?

- Я меньше тебя раз в пять, мне и пищи нужно меньше.

- Я не виновата, что такая большая. – Оли надула губки. - Мой вид вообще – самые крупные кентавры на Ирии. Нас другие за это ненавидят, или просто насмехаются, уродами считают.

- Ну что ты! Я считаю тебя очень красивой. И мне нравится, что ты такая высокая.

- Правда?! Спасибо! Я ещё подросту!- Обрадовалась собеседница, потом смутившись спросила. – Очень тяжело было тащить меня? Не каждый человек способен на такое. Ты, наверно великий атлет?

- Да нет.- Пожал плечами я.- Сам не знаю, как у меня это получилось. Просто, было очень жаль тебя.

- Спасибо, что не бросил меня! – Переполненная чувствами аборигенка Ирия положила свою ладонь на мою. – Меня так давно никто не жалел!

- Кушай кашу. Будет ещё десерт.

- Что такое десерт?

- Сладкое.

- Фрукты или мёд? Я люблю сладкое. Ты не подумай, что я обжора. Мы не много едим. Хищные кентавры нас вдвое меньше, а едят втрое больше. Мы просто нашу пищу усваиваем лучше, чем они свою. Хищники только и делают, что жрут и гадят!, жрут и гадят! Ой! Извини. Болтаю за столом всякие гадости, глупости. - Я ещё и дура!

- Не переживай. Ничего страшного. Мне приятно, что есть с кем поговорить.

- Мне тоже очень приятно. Я вообще очень давно ни с кем не разговаривала.

Оли почти доела кашу. Я разлил по чашкам теплый компот из термоса, поломал на куски плитку шоколада и вскрыл банку сгущёнки.

Брови кентавриссы удивленно поднялись.

- Зачем ты портишь железный сосуд?

- По другому его не открыть.

- Это наверное, что-то очень ценное, раз его так хранят? На Ирии из железа делают лишь дорогое оружие.

- Это сгущёнка.

- Сгущёнка? Что такое сгущёнка?

- Лакомство. Сладкое молоко.

- Молоко!? В железной крынке!? Ты наверное король в своей стране!?

- Нет. – Мне стало смешно. – У нас это может позволить себе любой бедняк.

- А у нас лишь некоторые богачи. Какая женщина захочет отдавать своё молоко, кому-либо, кроме своих детей?

- Ну, в моём мире, для производства молока, держат специальных домашних животных.

- Ага. – Помрачнев Оли взглянула на свою грудь. – Меня чуть не сделали таким животным. Уроды! Потом решили не ждать пока выросту и вообще убить!

- Извини. Я не хотел тебя расстраивать. Если нельзя сгущёнку, попробуй шоколад, его из фруктов делают.

Кентаврисса взяла кусочек плитки, положила в рот и застыла с изумлённым выражением лица.

- Ну как? – Мне было интересно, является ли Оли сладкоежкой, как земные девушки?

- Восхитительно! – Воскликнула Оли. – Никогда ничего подобного не ела! И это тоже может позволить себе каждый?

- Да.

- Возьми меня в свою страну!

- Я не из другой страны, я с другой планеты.

- А. – Лицо красавицы вновь стало грустным. – Мне говорили, что все люди с другой планеты. Кажется она называется Гея или Земля.

- Ты знаешь как туда попасть?

- Нет.

- Жаль. Ну ешь шоколад. Что-то ты совсем загрустила.

- А можно я попробую молока?

- Конечно! – Я протянул кентавриссе банку.

Сгущёнка вызвола почти такой-же восторг, как и шоколад. Я отдал Оли всю банку и почти всю плитку. Запив десерт компотом, мы двинулись в путь.

Дорога с каждым часом становилась всё круче, мы поднимались в горы, беседуя на ходу.

- К сожалению, мне некуда идти. Я недавно попал сюда. Ты говорила, что жила у людей. Ты могла бы отвести меня к ним?

- Я бы могла, но мне не хочется возвращаться к людям. И я думаю, что тебе они тоже не понравятся. Эти люди отличаются от тебя. Они плохие.

Редкие деревца сменились довольно густым лесом, в основном состоящим из тех же соснообразных эвкалиптов и можжевельника высотой с добрый тополь. Колючие кустарники почти пропали. Оли отлучилась на несколько минут и вернулась с какими-то круглыми, мясистыми, оранжевыми плодами. Она несла их, прижимая к груди обеими руками, словно натурщица в образе солнечного и щедрого лета.

- Всё-таки хорошо иметь проводника из местных, - подумал я. - Хоть буду знать, что можно есть.

Фрукты оказались сочными и вкусными. Проследовав вместе с Оли, к плодовому дереву мы наполнили ими мой сильно полегчавший за последние сутки рюкзак.

- Давай я понесу твой мешок. – Предложила кентаврисса.

- Спасибо. Он не тяжёлый. - Мне было неловко грузить рюкзак на такую, хоть и здоровую, и вообще лошадь на половину, но сногсшибательную красотку.

Мы прошли ещё довольно много, когда Оли спросила с легкой обидой.

- Может ты не доверяешь мне? Если так, можешь связать мне руки, а мешок придерживать за лямку.

- Ещё чего! – Возмутился я. – У нас на Земле неприлично, чтобы девушки таскали тяжести, а мужчины прогуливались налегке!

- У людей!? Неприлично?! На Земле!? Никогда бы не подумала! – Изумлялась кентаврисса. – Ой! Спасибо! Так приятно, что ты обо мне заботишься! Но с другой стороны, я ведь не с Земли, не человек, и мешок для меня вовсе не тяжесть! Мне хоть десять таких мешков на спину взвалить – не тяжело будет! Могу и тебя повезти если захочешь!

Вдруг Оли остановилась.

- Впереди люди, - сказала она насторожившись.

Дальше мы двинулись осторожнее, и вскоре услыхали громкий визг и вопли.

На лужайке посреди леса находилось грязное болото. В нём от полуденного зноя спасалось с два десятка существ, своим видом и поведением напоминавших свиней, но с рогами как у баранов. Среди этих свиней и грязи двое дюжих парней, совершенно голых, пытались то ли побороть друг друга, то ли поиметь. Третий, маленький, сидел на берегу и радостно кричал, подбадривая их. Он так был увлечён, что не заметил нашего приближения.

- Здравствуйте,… - Речь застряла у меня в горле, когда паренёк повернул ко мне своё лицо. Низкий лоб с массивным надбровным валиком, мощная челюсть и довольно крупные клыки во рту заставили меня усомниться в том, что передо мной гомо сапиенс. Ещё секунда - и малыш с диким воплем прыгнул в зловонную жижу. Приземлившись рядом с борющимися, он погрузился в грязюку по уши. Верзилы прекратили свою возню и уставились на нас.

- Травоядная, - пробасил один из них, ткнув грязным пальцем в сторону Оли. - Он украл нашу кобылу!

- Накажем вора и вернём скотину себе! - рявкнул второй.

- Из-з-н-насилуем обоих! - вопил самый маленький .

Я не успел ничего возразить, когда один из парней подбежал ко мне со зверским выражением лица. Совершенно машинально моя нога поднялась и припечатала громилу в пах. Второй вцепился в мою одежду. Я ударил его по рукам, после чего мощным апперкотом в челюсть отправил обратно в болото. Но третий, маленький, оказался гораздо ловчее и, как ни странно, был очень силен. Напав сзади, он сдавил моё горло и повалил меня на землю лицом вниз. Я пытался вырваться, но вдруг мой противник завизжал, как потерпевший, и, отпустив меня, бросился обратно в грязь. Когда я встал, он был уже на том берегу. Громко воя, он вытирал ладонью кровь с ягодицы и слизывал. Это Оли, подойдя сзади, уколола драчуна копьём. Стадо свиней, вспугнутое воплями в задницу раненого дикаря, подняло в луже настоящий шторм и скрылось в зарослях. Двое громил тоже поспешили ретироваться. Теперь все трое стояли на другом берегу и поливали нас омерзительными ругательствами.

- И это люди?!

Из кустов появилось весьма тщедушное существо, неравномерно покрытое редковатой серо-бурой шерстью, с длинными обвисшими грудями и огромным животом. Оно как будто сошло с картинки в учебнике по антропологии. Питекантропша была маленького роста, ещё меньше проворного свинопаса. Она сгибалась под тяжестью огромной кипы хвороста. Увидав её, малыш кинулся жаловаться.

- Мама! Мама! Больно! - кричал он, демонстрируя окровавленый зад.

Женщина бросила свою ношу и угрожающе засвистела, размахивая руками. Жесты значили одно - убирайтесь вон. Парни присоединились к ней.

- Пошли вон!, убирайтесь! Кыш отсюда! - кричали они.

- Вот и вступил в контакт, - подумал я.

Нам оставалось убраться подобру-поздорову. Впрочем, мне что-то расхотелось идти к этим людям. А Оли даже не скрывала радости. И ещё, она была под впечатлением от своей смелости.

- Ловко я уколола этого паршивца! Никогда не думала, что смогу так сделать!

- У них все женщины питекантропы? - спросил я.

- Пяти… кто?

- Ну, страшные такие, волосатые?

- Гибриды посимпатичней. Почти без шерсти.

- А нормальные есть? Как я, или те двое громил?

- А разве такие бывают?

- Ясно. Значит, мужчины здесь спариваются с питекантропами?

- Нет. В основном с мужчинами. Женщин очень мало. Они считаются низшими существами. Спариваться с ними грех. Это неприятная обязанность всех вновь прибывших мужчин. Так называемая дань младшего брата.

- А есть какая-нибудь приятная обязанность?

- Есть. Когда новый мужчина приходит в деревню, всё племя должно его познать на главной площади.

- Фу, какая гадость! Почему ты мне сразу не сказала?! У меня бы и мысли не возникло идти в эту гнусную деревушку!

- Я говорила, что эти люди плохие.

- Да, но настолько плохие!?

- Не обижайся, пожалуйста. Я не видела раньше других людей. А так как ты два раза спас меня, я должна выполнять все твои желания.

- Перестань говорить глупости. Ты мне ничем не обязана. Мы ведь друзья. Просто надо было объяснить, почему тебе не хочется возвращаться к людям.

- Хорошо, я расскажу.

Оли попала к людям ещё подростком. Она отбилась от своего племени, и не знала, остался ли кто из него в живых. Люди поймали её сетью у ручья. Жила она у них в хлеву вместе с мордюшами (овцерогими свиньями). С утра до ночи кентаврисса делала очень тяжёлую работу. Люди били её каждый день. Мужчины иногда приставали к ней, а женщины и дети кидали в нее камнями. Однажды Оли узнала, что люди хотят подарить её хищным кентаврам. Она развязала верёвку, которой её привязывали на ночь, выломала дверь сарая и сбежала. Уже два года она жила на свободе. Что касается людей, то поселились они здесь ещё, по-видимому, до нашей эры. Деревня называлась «Содоморой». Надёжно защищенная скалами и ущельями она находилась весьма высоко в горах, что делало селение недоступным для крупных хищников. Давным-давно в ней жили только существа, подобные женщине, встреченной нами в лесу. Люди вторглись в их владения. Уничтожили мужчин и поработили женщин. Нынешние жители Содоморы – «содомиты» или «содоморцы», в основном их потомки. Мужчин гораздо больше, чем женщин. Это потому, что от современного мужчины и полукровной женщины рождаются только мальчики. В деревне процветает гомосексуализм. Оли это было на руку. Когда кто-нибудь домагался её, кентаврисса поднимала крик. Прибегали ревнивые соплеменники и начинали разборки.

- Серьёзно попортить они меня все равно бы не смогли, но так приятно, когда эти сволочи грызутся между собой, - говорила она.

Провинившегося могли сурово наказать, вплоть до низвержения в младшие братья и даже изгнания. Однако бить кентавриссу не запрещалось даже женщинам. Последние же её особенно не любили и всегда пытались изуродовать или хотя бы испачкать.

- Содомиты могут послать за нами хищных кентавров, - сказала Оли.

- Пусть только сунутся.

- Нам лучше запутать следы.

Умывшись в небольшой горной речке, мы поднялись по воде около километра, а потом еще долго петляли по лесу.

- Ну вот, теперь нас не найдут, - Оли вздохнула с облегчением.

Я задумался: наверное, глупо спрашивать мою спутницу об огнестрельном оружии, да и пистолет всего один. Но, может, она умеет пользоваться копьями или мечом?

- Оли, ты когда нибудь применяла оружие? - спросил я.

Кентаврисса отрицательно покачала головой.

- У моего народа не было оружия, - сказала она, - лишь только у верховного жреца был жезл с каменным набалдашником. А люди мне оружия не давали.

- Ну что ж, придётся тебя обучать.

- А у меня получится?

- Конечно.

- Я боюсь.

- Не надо бояться. Вот тебе копьё.

- Не это ли копьё торчало во мне?

- Не это. Этим ты уже пользовалась, - ранила в зад того содоморыша.

- Да прямо! Ранила я его! Оцарапала чуть-чуть. А он и разорался как новорожденный. Мамочке жаловаться побежал! Как меня эти «люди» колотили, ему и в кошмарном сне не снилось – места живого не было! Кстати этот, мелкий, из содомитов самый злой. Всё время меня чем ни будь острым тыкал, и смеялся. Так ему и надо теперь! Будет знать что такое – копьё в заднице! Глядишь поумнеет, и перестанет других обижать!

- О да! – Засмеялся я. – Копьё в заднице замечательный метод воспитания доброты и справедливости, как и стимул к развитию ума!

- Я не была, до вчерашнего дня злой и глупой! – Обиделась Оли. – Хватит с меня, такого стимула к развитию! У нас вообще говорят, что слишком умную кентавриссу никто замуж не возьмёт, а у слишком доброй, - муж будет с рогами!

- Про земных девушек тоже так шутят.

- Когда такое верховный жрец произносит, - совсем не смешно! А разве бывают рогатые люди? Никогда не видела!

Я подумал, что люди бывают как рогатыми, так и козлами, но только лишь в переносном смысле. Чего наверное не скажешь о кентаврах, мало ли каких видов этих сказочных существ может обитать в этом странном мире. Впрочем обсуждать с Оли особенности анатомии и фольклора обитателей Земли и Ирия не было ни времени, ни желания, мы итак далеко отклонились от нужной темы.

- Оли, ты в меру умная, достаточно добрая, и очень красивая. – Сказал я спутнице. – Уж у кого точно не будет проблем с замужеством, так у тебя. А метод воспитания копьём, подходит только для содоморцев и других злобных дураков, - которым незачем замуж, просто они этого ещё не понимают, из за недостатка ума. И чтобы быть готовой всегда преподать им урок, нужно уметь пользоваться оружием. Смотри. Вот это большое дерево - это...как называются те твари, что напали на нас из реки?

- Урпы. – Надутые губы кентавриссы расплылись в счастливой улыбке. Оли взяла копьё, как будто это букет. – Спасибо, я буду очень стараться!

- Вот. Это дерево – урп. Его надо пронзить.

- Дерево не урп.

- Ну, мы представим, что это урп.

- Мы представим, а дереву будет больно.

- Ну, хорошо. Что ты можешь представить урпом?

- Вон тот корявый пень. Он мёртвый, ему все равно.

- Ладно. Сначала несколько раз ткни его острием. Вот так. Сильно не надо. Молодец, уже лучше. Локоть выше. Старайся попасть в эту отметину на коре. Это его глаз. Не спеши. Сильно не бей, только обозначь удар. Кентаврисса улыбалась. Обучение казалось ей забавной игрой.

- Теперь отойди на несколько шагов назад и метни копьё. Вот на столько достаточно. Ну!

- Ура! - Оли запрыгала на месте, хлопая в ладоши от радости. - Я попала! Я попала! - кричала она.

Я почесал затылок. – Вот так постаралась! - Попала Оли хорошо - прямо в "глаз урпа". Только копьё теперь, наверное, придётся выкинуть.

- Ты недоволен? Я плохо кинула? - улыбка медленно сползла с лица кентавриссы.

- Вовсе нет. Ты метаешь замечательно. Вот только... - Я задумался. - Копьё насквозь пронзило огромный пень, выйдя с противоположной стороны. Настоящий урп лишился бы не только глаза, но очевидно и башки! Какая сила у моей новой знакомой?! Хотя, при её росте - около метра восьмидесяти только в холке, а до макушки, наверное, выше трёх - чего ещё можно ожидать?! Пожалуй можно дать согласие на её просьбу – нести мой рюкзак.

- Ну, на сегодня урок окончен. Завтра продолжим. – Сказал я отрубив наконечник копья. Древко осталось торчать в пробитом пне.

В дупле огромного дерева мы расположились на ночлег. Из веток, коры, навоза падальщиков и мха Оли соорудила дверь так мастерски, что дупла не было заметно снаружи даже вблизи. Солнце уже садилось, и в лесу было почти темно. Кентаврисса улеглась на куче сухих листьев, сложив под себя ноги. В дупле она помещалась с трудом. Я тоже лег, прислонившись к противоположной стене.

- Послушай, Оли, - спросил я, - а ты не знаешь такого места, где нет ни хищников, ни людей-извращенцев? Или ты знаешь, кого-нибудь кто поможет мне попасть домой?

- Кто сможет отправить тебя домой, мне точно не ведомо. Но в детстве мама говорила мне, что за горами находится страна, где нет хищников. Там всегда тепло и полно фруктовых деревьев.

- И ты не пыталась туда попасть? Может быть, там твои родители?

- У меня только мама, сестры и маленький брат, если они живы, конечно. Я пыталась, но в горах очень холодно. Я всегда возвращалась обратно.

- Это далеко от сюда?

- Да нет. В общем то рядом.

- Завтра я попробую перейти через горы, - решил я, - ты присоединишься?

- Я пойду с тобой, - С готовностью согласилась Оли.

- Ну, вот и отлично. Давай спать. Утро вечера мудренее.

Но сон никак не шёл ко мне. Какой-то предмет под подстилкой давил спину, мешая спать. Снаружи доносились звуки ночного леса. А воздух наполнился приятным ароматом, похожим на запах жасмина, ванили и ночной фиалки одновременно.

- Оли, - тихо позвал я.

- Я здесь, - не замедлил последовать ответ. В полной темноте кентаврисса казалась расплывчатым светлым пятном.

- Почему ты не спишь?

- Я слушаю дерево. Оно говорит мне, что здесь погибли люди.

- Ты можешь говорить с деревьями?!

- Все кентавры моего племени могут это.

Я не стал больше задавать вопросов на эту тему. Мало ли, что ещё бывает возможно здесь, если, конечно, у моей спутницы не галлюцинации.

- Ты не чувствуешь запах? - спросил я.

- Какой?

- Очень приятный. Как будто какими-то цветами пахнет.

- Наверное, это запах моего тела, - ответила Оли после непродолжительной паузы.

- Запах твоего тела?! Земные девушки много отдали бы за такую способность.

- Спасибо. Мне приятно слышать это от тебя. Хорошо, что ты не видел меня два года назад. От меня так воняло, что близко пройти нельзя было. Я была тощей, совершенно плоской и лысой - женщины зачем-то брили мне голову.

- Бедная.

Я поднялся и, приблизившись к собеседнице, погладил её по голове.

- Разве можно стричь такую красоту?

В ответ Оли потёрлась о мою руку.

- Ложись рядом со мной, я мягкая. - Сказала она.

Утром я обнаружил предмет, мешавший мне спать. Им оказался противогаз 1933 года выпуска. В его брезентовой сумке, вместо фильтра, лежали копытные клещи, рашпиль и нож, завёрнутые в лист серой бумаги. «Под этим древом, и не где, геройски пал энкаведе, при коннице Будённого, отряд Сруля Говённого!» - было написано на нём.

- Значит, Оли не фантазировала вчера, - изумился я. – Здесь действительно погибли люди. Посмертную записку, судя по подписи, оставил сам командир., хотя слагать стишок о трагедии – причём такой дурацкий – мне показалось неуместным. Когда же у автора нашлось время на поэзию? И откуда были эти бойцы, из кавалерии или внутренних войск? Непонятно.

Я переворошил всю сухую листву в дупле и вокруг дерева, но больше ничего не нашёл. Даже гильз и осколков не было.

Оли с любопытством наблюдала за мной. Она проснулась первой. Осторожно, чтобы не разбудить и не раздавить меня, поднялась, и пока я спал, насобирала большой кулек, свернутый из каких то лопушистых листьев, орехов.

- Оли, а ты права! Здесь действительно был бой.

- Бой!? Нет, убийство! Людей убили спящими! Перегрызли шеи и выпили всю кровь.

Я решил, что кто-то из двоих соврал: Либо дерево кентавриссе, либо «поэт» грядущим читателям. Зачем это дереву – непонятно. Но если сражения не было, то скорее всего было предательство.

- Что ты ищешь? - спросила Оли.

- Какое-нибудь оружие, потерянное людьми.

- И нашёл?

- Это не оружие, это противогаз.

- Противно что...?

- Противогаз. Маска. Вот смотри, - и я напялил его на голову. Я даже и не подумал, что реакция кентавриссы может быть подобной. Оли завизжала. С места попятилась назад. Загребла ногами, упершись в дерево, и села на землю, схватившись за грудь. Я резко сорвал маску.

- Оли, не бойся! Это всего лишь маска, игрушка, - я потрепал резину руками, бросил на землю и под футболил.

- Я уж было подумала, что ты оборотень, - прошептала кентаврисса. Ее лицо побледнело, губы дрожали.

- Сердце в копыта ушло, - пожаловалась она, - а второе (у кентавров её вида сердец было два: в человеческом и в конском теле) - в задние копыта.

- Прости меня, пожалуйста. Я никогда больше не буду так шутить, - Мне было стыдно. - Надо же быть таким дураком?! Два дня как познакомился с «девушкой», и уже чуть до смерти не напугал!

Оли поднялась.

- Ты стал похож на урпа в этой маске, - сказала она.

Осторожно ступая, кентаврисса подошла к противогазу. Легонько толкнула его копытом.

- Зачем людям такие маски? - спросила она.

- Для войны.

- Чтобы пугать врагов?

- Нет. Для защиты дыхания. Как тебе объяснить? Вот если бы ты сидела в хлеву с мордюшами в этой маске, ты бы не почувствовала их вони.

- Если бы я...? Бедные мордюши! - Кентавриссе стало смешно. - Они бы так навоняли с перепугу, что и сами бы задохнулись. - Знаешь что, - сказала Оли, - давай возьмём с собой эту «кожу урпа».

Позавтракав, мы собрались и отправились в путь.