Похищенный воин.

Глава 14. Потенциальные друзья, и оппозиция своя.

Глава 14. Потенциальные друзья, и оппозиция своя.

На следующий день уже два кентавра появились на границе. Дебил, как обычно, выглядел отвратительно. Весь перепачканый какой-то дрянью, не то болотной тиной, не то помётом трупоедов. На шее его красовалась сушёная лапа некрупной гарпии. И какой-то мерзкий венок из корешков на голове, изрядно посыпанный золой. Принц выглядел ему прямой противоположностью. Высокий, стройный. Сложением конского туловища, он напоминал великолепного арабского скакуна, а человеческого микеланджевского Давида. Шерсть его была, как и у Оли, белоснежной, волосы на голове тоже белые и прямые, ровно подстрижены почти по плечи . Черты лица правильные и красивые. Кентавр был просто воплощением силы и ловкости. Как и его младший брат, Принц пришел без оружия, в правой руке он нёс зелёную ветвь - символ мира на Ирии.

- Я приветствую тебя, король пупсов, - Подняв вверх руку с ветвью, громко произнёс белый кентавр.

- Надо же, пупсячья дурь и до них дошла, - подумал я.

Дебил перекувыркнулся через голову и сел по-собачьи. Сняв свой венок и подбросив вверх он крикнул: - Салют, лошадка! – обращаясь к Оли.

Моя подруга вся покраснела. У неё челюсть отвисла от наглости кентавра.

- От лопоухого ишака,… осленка, осленыша слышу! - выпалила она в ответ.

Дебил только расхохотался в ответ смехом того самого земного непарнокопытного, коим его назвала Оли.

- Стороны обменялись приветствиями. – Принц печально вздохнул и опустил руку. - Эрик, мы же договорились, что ты будешь вести себя прилично. у нас ведь переговоры, на высшем уровне как-никак.

Так мы узнали настоящее имя шута. Дебил изобразил из себя жутко перепуганного.

- Из-з-з-вините, п-п-пожалуйста, - пролепетал он, заикаясь.

Оли не выдержала и рассмеялась. Принц и я тоже расплылись в улыбке.

- Мы пришли с миром, - сказал белый кентавр.

- Все, кто приходит с миром, могут рассчитывать на наше гостеприимство, - ответил я.

- Мы принесли подарки тебе и твоим подданным. Они у моих кентавров.

- Пусть твои подданные тоже придут, - я не боялся нападения. Разведка донесла мне, что кентавров всего пятеро и все они без оружия. Принц снял с пояса большую раковину и затрубил. Вскоре появились кентавры. Один из них сгибался под тяжестью какой-то огромной «дыни» (с пол кентавра величиной). Несколько подобных, поменьше, были у второго в корзинах. Корзины третьего были набиты доверху орехами неизвестного мне вида, четвёртый и пятый несли мешки, наполненные зерном. Такие же были и у Принца с Дебилом. Пупсы, ящеры и прочие пришли в неописуемый восторг. Принц не прогадал, готовя подарки: для большинства жителей долины они быликоролевскими. Зерно принадлежало белой кровохлёбке - очень урожайному местному растению. Общим собранием мы решили использовать его для посева, поделив поровну между всеми племенами долины. Орехи и семена плодов тоже посадили. А из мякоти последних, смешанной с зернами красной кровохлёбки, обильно разросшейся на месте рощи хищных деревьев, Оли сварила сладкую кашу. Попробовать досталось всем жителям долины, явившимся поглядеть на гостей и на подарки. Кентавры с опаской посматривали на них. Гости были осведомлены о наличии огромного количества луков и арбалетов у мелюзги. А ленивцы, с их огромными когтями, могли быть опасны и безоружными. Кентаврисса накрыла стол под огромным деревом. (Оли сама сплела его из лиан и веток растения, похожего на олеандр, но не ядовитого.) Стол ломился от печёных овощей, фруктов и различных салатов.

- Угощайтесь, дорогие гости, чем бог послал, - сказал я. - Уж не знаю, понравится ли вам наша скромная трапеза.

- Не беспокойтесь, стол прекрасный. По нему видно, что один из богов весьма благоволит вам, - ответил высокий бородатый кентавр. Он был золотистой масти. Выше и крупнее Принца, но ниже Оли. По-видимому, он и другой кентавр помоложе, относились к ещё одному виду. Они были очень похожи, и я сразу понял, что передо мной отец и сын. Принц, Дебил и оба золотых кентавра с удовольствием ели овощи и вкуснейшие фруктовые салаты, приготовленные Оли. Остальные трое, собственно степные кентавры (ростом, мастью ивнешностью такие же, как Дебил), только носы воротили. Зато за милую душу слопали корзину червей, принесённую ящерами пустыни.

- Правда, что ты победил короля вампиров и пленил Улюлюля? - спросил юный золотой кентавр. Я вынул меч короля вампиров и молча продемонстрировал его спросившему.

- А вот Улюлюль, - Дебил вытащил за шиворот из хижины своего упирающегося брата.

- Еще говорят, что ты вернул Ирию бога дождя? - спросил Принц.

- О! Уже обедаете, и без меня? - сам Тлалок подходил к столу.

Кентавры вскочили из-за стола и пали ниц. У моей подруги это вызвало улыбку.

- Эти кентавры презирают мой народ и преклоняются перед Тлалоком. Видели бы они, как мы танцевали с ним танго, - призналась она мне потом.

- Вот только не надо ползать по земле. Вы же не змеи, а я не бог зазнайства, какой – ни будь. - дружелюбно сказал великан.

Степные кентавры были хищниками, вернее всеядными, как люди. После появления на планете урпов и других более совершенных убийц преследовались повсеместно. Атакуемые со всех сторон, они искали союза с кем угодно и, узнав о моих "подвигах", пришли в долину пупсов. Оружие у них было довольно примитивным. Поэтому одним из их интересов было приобретение более совершенного вооружения. Степные кентавры давно вели войну со снежными обезьянами. Но недавно у них появились новые враги, гораздо опаснее прежних. Степные кентавры в ужасе бежали от них. А лесные - союзники степных – предпочитали сами не нападать, ибо в густые леса пришельцы не совались. Люди-пауки, так назывались новые враги кентавров, внешне мало отличались от землян. Вернее, сказать среди земных людей встречались похожие. Самка - огромная, жирная бабища, с ядовитыми клыками. Самец невысокий, коренастый мужик. Он также ядовит. Кроме клыков, у них ядовитый коготь на указательном пальце левой руки. Вооружаются эти «гуманоиды» трезубцами, сетями, верёвками с крючьями и духовыми трубками с отравленными стрелами. Бедность в вооружении пауки успешно компенсировали хитростью и коварством. Нападали они всегда из засады и частенько ловили кентавров, потерявших бдительность. Зря не лезли на рожон, стараясь захватить кентаврисс с кентаврятами. За несколько часов до нападения кентавров они обычно смывались, оставляя тем пустой лагерь. Но загнанные в угол отбивались до последнего.

Я пообещал кентаврам помощь в борьбе с пауками, хотя сам ещё толком не представлял себе, как буду это делать. На прощание гостям был показан мой арсенал, что вызвало их восхищение. В основном там было трофейное оружие, но кое-что сделанное лично, либо гномами. Каждому гостю я подарил по широкому щиту. Сначала хотел подарить копья, но Оли отговорила, тем более, что щиты у нас были прекрасные: легкие и очень прочные. Тонкие пластинки шпона белого дерева Оли склеивала между собой, снаружи и изнутри обтягивала несколькими слоями пропитанной клеем шелковой ткани. Щиты для Принца и Золотых покрывала серебряная фольга украшенная искусной чеканкой, для степных были расписаны мной устрашающими мордами чудовищ, а для Эрика рожей клоуна. Последний щит вызвал у степных кентавров наибольший страх, и зависть к получателю подарка, а у Принца и Золотых – хохот. Золотые получили также – по тяжёлому "стеклянному" топору. Троим степным – мечи хищных кентавров, добытые ещё до прихода в долину. Принцу – двуручный рыцарский меч из коллекции Улюлюля, а Дебилу - красивый меч одного из вампиров, с ножнами в драгоценных камнях. Шут сразу же завернул дорогой подарок в кусок вонючей шкуры.

- Мы ждём ответного визита, - сказал Принц на прощанье. Всё было бы хорошо, но что делать дальше, я не знал. У меня была неплохая армия. Но предназначалась она исключительно для обороны. Пупс с арбалетом в лесу представлял угрозу для многих хищников. Однако в голых горах пользы от него никакой. К тому же у меня появилась неожиданная проблема в лице человека с земли. Освободившись от улюлюльского рабства, «соратник Ильича» посчитал своим долгом освободить других рабов, коими он считал абсолютно всех вокруг, и развил бурную деятельность. Вначале он объявил себя новым королём подземных гномов и крысовидных пупсов. Но по прошествии трёх длинных ночей, осознав наконец, что его никто не только не слушается, но и вообще не замечает, ну разве только не гонит, Говенный объявил свободу, равенство и братство. Он без конца толкал свои идеи всем жителям долины, включая носорога и мегатерия, в общем-то, неговорящих и мало чего соображающих. И, как ни странно, его "тяжкий труд" даром не пропал. У дурака нашлись последователи. Особенно много их оказалось среди огородных пупсов, меньше среди гномов и крысюков. Почти никого среди скальных жителей. А когда всё понимающие буквально пустынные ящеры попытались объявившего себя новым воплощением Ленина, предварительно прочитавшего инопланетянам лекцию о Владимире Ильиче, дурака забальзамировать, он совсем перестал их вербовать. Несчастного «миссионера» восторженные пустынные ящеры раздели до гола, связали как барана, измазали смолой разбавленной душистым маслом ирийского можжевельника (местным скипидаром)-( уважали ящеры черный цвет), и вываляли в цветных перьях (для красоты). Литров с пять драгоценного меда влили бальзамируемому в рот. Дикий, нечеловеческий вопль потерпевшего сотряс долину, перепугав всех тихарей и плюшей – скипидар затек в то место, где ему не рады. Так орать умеют наверно только взбесившиеся ослы. К счастью несчастного - крик заставил опешивших ящериц прервать процедуру и привлёк мое внимание. Не мало сил мне стоило убедить рептилий отпустить горе-пропагандиста. Я рассказал ящерам, что Сруль Акакиевич обычный человек, от их «усердий» он просто умрет. И коммунизм они с ним, тем более мертвым, не построят, ибо никакого отношения к Ленину, Говенный не имеет. Привел в свидетели Тлалока (которому ящеры поклонялись),Улюлюля (которого они знали), и скальных ящеров (которых считали родней). Скальные собратья сказали, что Интернационалов обычный человек, просто очень глупый, и надо бы его отпустить. Тлалок объяснил, что рожденный на другой планете, на Ирии не перевоплотится и не воскреснет, если его только не воскресит какой-нибудь бог или маг, и посоветовал не продолжать эксперимент, ибо магов у ящеров нет, а он лично желанием воскрешать самого в своей участи виновного придурка не горит. Улюлюль сообщил, что бальзамируемый не Ленин – мудрец и правитель огромной страны, а Говенный – брехливый дурак и бывший раб короля лилипутов, но процедуру прерывать не следует – сувенир должен получиться прикольный. Однако во мнении, что Сруль просто вруль и всезнающий идол, как бы спящий, но дающий мудрые советы из него не выйдет, сошлись все. Сруль Акакиевич и сам охотно соглашался с этим. – Простите меня, я дура-а-ак! – Выл он. - Я наврал вам, прости-и-и-те!

Когда до ящеров наконец дошло, они пришли в неистовство, и чуть не разорвали лжеца в клочья. Еле удалось уговорить негодующую толпу не проливать кровь. Вернее сказать убедил их Улюлюль – не пачкать лапы об «эту мразь». Обманутые успокоились тем, что каждый по разу плюнул обманщику в лицо.

Оплеванный, весь в смоле и перьях, спасенный опрометью бросился к ближайшему ручью, громко визжа и причитая.

Это была тихая криница на границе с пустыней(ящерицы тогда еще не переселились в долину),на месте рощи хищных деревьев, и зарослей колючих кустов. После возвращения Тлалока, мощный поток ударив из под земли, вымыл чашеобразный бассейн размером где то 3 на 3 метра, и около двух – глубиной. Во время дождя ручей наполнялся доверху, и гнал мутные воды по нерукотворному, но расчищенному Оли руслу в низ, в пустыню. В сухую же погоду воды в бассейне по пояс, а по каналу струится тоненький ручеек. Вода в нем была чистой и прозрачной, пока в родник не плюхнулся Говеный пропагандист.

- У-у-у! Сволочи-и! У-у-у! Гады-ы! – Выл несчастный тщетно пытаясь смыть смолу водой взбаламученной с глиной, илом и «внутренним своим содержанием».

- У-у-у! Проклятый скипидар! Больно то как! Гады! Гады зеленые! Разве можно так с людьми поступать?!

- А врать так бессовестно можно?!

- Я же как лучше хотел!

- Хорошо еще Христом себя не объявил, было бы куда больнее!

- Куда больнее!? Каким Христом!? Не знаю я никакого Христа! – Презрительно фыркнул Владлен Карлович.

- А как на счет Агни? Чиркнули бы огнивом, и остался бы от Вас обгорелый скелет.

- Я не верю ни в какого бога, чтобы им называться.

- Ну тогда Джордано Бруно, или Коперник?

- Что я физик какой-то?!

- Шизик ты какой то! – Вмешался Тлалок. – Лучше бы физику учил, или богу молился, а не ерундой страдал!

- Много чести тебе молиться!

- Да мне то зачем? Тебе дождь нужен? Итак в болоте сидишь.

- Дождь не нужен, а мыло не повредит. Есть мыло?

- Только за великую жертву. Пожертвуй свою дурость, подлость и гордыню, получишь мыла сколько захочешь. Мыльное дерево для тебя создам.

- А у тебя?! – Похожий на черта болотного человек уставился мне в лицо, демонстративно игнорируя бога.

Я отрицательно покачал головой. Было у меня мыло, но делиться с этим грязным вруном – жаба душила.

- Редкостный наглец. – Ответил за меня Тлалок. Ты глиной потри, песочком мелким. Не найдёшь, у ящеров в пустыне спроси, они тебе пропесочат.

- Это какая скотина, весь ручей задрыстал?! – Послышался сзади гневный возглас.

Даже Тлалок вздрогнул от неожиданности, а купальщик нырнул. Сердитая Оли подходила к ручью.

- Эта! Эта скотина! – Указывал опустившийся на ветку Стрекотун. – Под воду спряталась! Сейчас всплывет! Такое всегда всплывает!

Сруль Акакиевич с шумом вынырнул.

- Чтоб вычистил все! Иначе пить из ручья этого будешь! – Набросилась на него кентаврисса.

- Я не виноват! – Заныл Говенный. – Мне ящерицы целый бочонок меда в рот залили.

- Знали бы они, что ты такой лгун – бочонок скипидара бы тебе под хвост залили!

Я и Тлалок залились смехом.

Сруль попытался что-то возразить, возможно, что у него нет хвоста. Но Стрекотун не дал ему это сделать.

- И стали бы звать Дрыстун-Звездун(вольный перевод неприличного Ирийского оскорбления). – Крикнул вампир недоросток.

- Ты что! – Всплеснув руками воскликнула кентаврисса. – Ты что Стрекотуша! Как можно такое говорить! Ты же хороший мальчик!

- Да! Вот именно! – Подал голос осквернитель ручья. – Как такое можно говорить!? Скотина!

- Это кто скотина!? – Напыжился вампир. – Это я скотина?! А ну вылазь из ручья! Я тебе покажу Скотину! Вылазь из ручья!

- Ы-ы-ы! Уберите вампира-а-а! Буль-буль-буль.– Заревел Сруль Акакиевич в страхе погружаясь в вонючий раствор по глаза.

Ручей вычистили последователи Говенного. Вычерпали вместе с илом до суха, и вылили под окрестные деревья. Наплел он пупсам, что вода им освящена и полезна для растений, хорошо хоть не ляпнул – полезна для желудка. Пустынных ящериц мой сопланетник с тех пор обходил тремя дорогами. Зато в отношении прочих обитателей долины деятельность его только усилилась, наименьший вред от которой был отвлечением от работы. Доводы, что Ирий не земля, жители его не люди, и в долине пупсов не капитализм, воздействия на агитатора не оказывали. У меня нашёлся другой способ уберечь хотя бы свои уши и время: лишь только Владлен появлялся возле нас, я сразу же находил ему какую-нибудь работу, и герой гражданской войны моментально удалялся, сославшись на занятость. К сожалению, деятельность Сруля негативно сказывалась на дисциплине жителей долины. Его последователи ничего не делали, а только орали либо насвистывали (кто ещё не научился говорить)революционные песни, маршировали в оранжевых галстуках (Говённый торжественно принял своих последователей в пионеры, а красной краски найти не смог.), и призывали других к борьбе против капиталистов, помещиков и самодержавия. Главным самодержцем, помещиком и капиталистом был я. Фанатичный идиотизм дошел до того, что один особо ретивый крысюк, объятый пламенем борьбы за свободу и жаждой подвига, прокусил мне ногу. Террорист получил доброго пинка от кентавриссы и летел от нашего дома аж до зарослей кровохлёбки. После этого нападений больше не было. А Оли получила прозвище царской ищейки, дубинки и подстилки. Вообще отношения моей подруги и соотечественника не задались со знакомства, а после одного случая испортились совсем. Однажды, выбрав момент, когда меня не было поблизости, Владлен Карлович обратился к Оли с предложением сшить ей красивый лифчик из прозрачных кружев, для чего нужно было тщательно ощупать обе груди.

- У меня уже есть нагрудник для стрельбы. - Ответила Оли.

- Ты не понимаешь! - Настаивал Говённый. - Ходить с голой грудью неприлично! Нужно сшить красивый лифчик из прозрачных кружев, чтобы прикрыть срамоту.

- Здесь никто такого не носит. - Возразила кентаврисса. - А носить то, что не носит никто, причем совершенно бесполезное, мне кажется и есть неприлично.

- Ты не понимаешь! - Если ходить с голой грудью, к старости она обвиснет до копыт! - Чтобы этого не случилось нужно сшить тебе красивый лифчик из прозрачных кружев.

- Такое бывает только у хищных кентаврисс, не всегда, не у всех, и не до копыт. - Ответила Оли. - Но никогда у нашего вида.

- Ты не понимаешь! Неприкрытые груди это - просто некрасиво. Вот если их облачить в полупрозрачный кружевной лифчик с отверстиями для сосков в чашечках. - Владилен блаженно закрыл глаза, и зачмокал губами.

- И что же он прикроет? - Засмеялась Оли.

- Нужно быть полной, набитой дурой, чтобы упустить такой шанс! - взбеленился Говённый-Интернационалов. - До революции я был великим кутюрье! Я шил лифчики самой императрице!

Слегка наклонясь, кентаврисса внимательно посмотрела на маленького человека.

- А может Вам лучше сшить себе красивый платочек, из прозрачных кружев, и подобрать слюни? - Предложила она. – А то скоро по бороде потекут.

В порыве похоти герой революции подпрыгнул, пытаясь достать руками её прелести. Но тут же шлепнулся на задницу, сбитый ладонью кентавриссы, как баскетбольный мяч. Оли развернулась и ушла. Оскорблённый в своих чувствах, Сруль Акакиевич теперь ходил и всех убеждал, что Оли толстая и не в его вкусе, у неё слишком большая грудь, которая к старости обвиснет, тогда-то она вспомнит про прозрачный кружевной лифчик, но будет поздно. И вообще он не сторонник межвидовой любви. Уж лучше мужчина - человек, чем женщина с единорожьей задницей! - говорил он гордо. Называть эту часть Оли лошадиной Сруль благоразумно не стал. За лошадинную задницу можно было и в голову получить(не исключено, что и копытом). А так, Оли только обиделась.

- Неужели для любви главное задница?! – С грустью в голосе спросила меня она.

- С чего ты это взяла?

- Этот, сопланетник твой, утверждает, что женщина с единорожьей задницей хуже чем содомит.

- Для таких идиотов как Владлен Карлович - да. - ответил я. – Не принимай близко к сердцу, к сердцам. Нет, ну что за человек! Когда он угомониться?! Чего ему спокойно не сидится?!

- Свербит, в любимом его месте! – Сердито ответила Оли.

- Где единорожья задница?! У кого!? Кто это сказал?! – Засыпали наперебой Шнырялик, Синий Клюв и Зелёная Шишка. – «Закакич» сказал? Так, собираем толпу идем к «Закакичу». Мы ему покажем – единорожью задницу! Так рожу начистим, - от задницы не отличить будет! Единая рожезадница у него будет!

- Перестаньте! Еще не хватало гражданскую войну из за задницы развязать. – вмешался я. Не обращайте вы внимания на дурака. Что взять с убогого, чем и о чем думает, о том и говорит!

-Ха-ха-ха, вместо головы у него задница! – Расхохотались скальные друзья.

- А знаете, почему с ним столько проблем? – Пропищал пупс. – Потому, что куда его не целуй – всюду задница!

- А знаете почему он не работает, сколько не проси? – Спросил ящер. – А он не может, - руки из задницы растут!

- А если что он и делает, все через задницу получается! – Добавил смеха буревестник.

Друзья развеселились и рассмешив утешили Оли. Массовая драка была предотвращена.

С Тлалоком ссор у Владлена Карловича вроде не было, но доставалось богу дождя ещё больше. Так как коммунисты должны были быть атеистами, последователи Говённого его просто игнорировали.

- Бога нет! - говорили они, с умным видом проходя в метре от великана, глядя куда-то сквозь него и даже не поздоровавшись, чем вызывали недоумение Тлалока. Скальные пупсы, ящеры и буревестники были объявлены Интернационаловым белогвардейцами, неприсоединившиеся огородники - левыми эсерами, а пустынные ящеры - интервентами. Кроме того, Сруль наговорил всем кучу гадостей друг про друга. Он снюхался с тихарём-доносчиком, и теперь они доносили сообща. Мне Говённый наговаривал на Улюлюля, Улюлюлю на меня. Пупсам на ящеров. Ленивцам на тихарей, и даже носорогу на мегатерия. Вместе с тем он всё всегда отрицал. Подхалимничал, втирался в доверие и, как назло, всегда появлялся во время каких-либо важных дел, встреч и разговоров. Несмотря на всю пакостность Говённого, я испытывал жалость и сочувствие к единственному в долине человеку, и мне было неловко посылать его подальше тем более, что открыто Интернационалов не выступал. За меня это делали обычно Оли и Дрыстун-Стрекотун. Последнего мой земной собрат особенно боялся, ибо вампир застращал его, сказав, что каждый кого он укусит своим ядовитым зубом,( которого по правде у Стрекатуна не было), превратится в такого же как он дрыстуна.

Дальше терпеть выходки лидера оппозиции было не безопасно, мне следовало положить им конец. После ухода кентавров я нашёл соотечественника и серьёзно поговорил с ним. Я уличил его во всех делишках и предупредил,

-чем может кончиться междоусобица в долине, когда вокруг столько хищников и врагов. Пристыжённый Сруль Акакиевич только головой кивал.

- Я понимаю, что поступаю подло, но ничего не могу с собой поделать, - жаловался он. - Вот бывает плохо тебе, тяжело, а сделаешь какую-нибудь гадость, и на душе становится легче, светлее, даже жить хочется. А ведь мне так тяжело. Вот у тебя Оли есть. Ты её целуешь, обнимаешь, а мне тоже хочется, я же всё-таки мужчина. Почему другим можно, а мне нельзя?

Чувства стыда и гнева вспыхнули во мне одновременно. Мы целовались с Оли раньше, чем познакомились с землянином. И после того случая других пока не было. Даже гадать не стоит кто ему донес, какая серая и хвостатая сволочь.

- Оли не является чьей-либо собственностью. Она сама выбирает и делает, что ей хочется. – Взяв себя в руки ответил я.

- Да. Я понимаю, конечно, но почему мне так не везет? - ныл собеседник. В конце концов он пообещал исправиться и примирить всех жителей долины. На этом разговор был закончен. Кончился и день. Посреди високосной ночи взвились к звездам щупальца костра. Звонкие свисты, пафосные речи в клочья разодрали тишину. Влетевший в форточку наш вегетовампир(или вампирьянец)поведал о ночном происшествии. Собрав всех свих почитателей возле очищенного ими(уже много дней назад) источника, Владлен Карлович объявил, что был убит пустынными ящерами, сожжен, после чего возродился в ручье очищенным, просветленным и одухотворенным. Пупсы слушали оратора с раскрытыми от обожания ртами, и огнем искренней веры в глазах, а ведь многие из них присутствовали при тех событиях. Интернационалов заявил что он теперь как Тлалок, только круче, лучше и сильней, ибо он теперь не подсуден, но сам может судить кого захочет. Имя ему теперь Судия Благоговейный, и все без исключения обязаны перед Судией покаяться, а кто не покается будет покаран. Все последователи Сруля Акакиевича должны порвать с позорным коммунистическим прошлым, для чего порвать и сжечь пионерские галстуки, пеплом от сгоревших галстуков посыпать головы, есть колючий кактус с горьким корнем кровохлебки(для пупсов безвредным, тем не менее отвратительным), плакать, каяться, просить прощения(у Судьи) и возмещать ущерб(отдать Благоговейному все свои ценности). Странно, но говеныши(последователи Говенного) бросились все это исполнять.

- Нет ну, что за дураки!? И это пупсы?! Ну самим не нужно – отдайте кому нибудь! Зачем же сжигать!? Галстуки то хорошие! – В порыве чувств Оли заламывала руки и била копытом. - Это сколько же можно было щитов наделать! Или одеял! Рубашки бы лучше сшил тебе и Улюлюлю! Кружевной лифчик пусть сам носит, но от кружевной скатерти, и я бы не отказалась!

Мне же не давала покоя тревожная мысль. - Что все таки он задумал?

На другой день долина готовилась к празднику. Все племена с удовольствием приняли новую идею, всеобщего примирения. Тихари собирали фрукты. Пупсы готовили мёд: - сладкий, слегка хмельной напиток из сока орхидейных деревьев и зёрен красной кровохлёбки. Для брожения использовались какой-то грибок похожий на тибетский молочный гриб. Готовились к празднику двое суток.

Сруль Акакиевич ходил вокруг в каком-то «ку-клукс-клановском» саване(разве что без колпака), проповедуя свои новые идеи. Впрочем сильно он не настаивал, и особо никому не мешал, что уже радовало. Праздник бывший «творец революции» назвал днём примирения и благоговения. Себя он просил звать Судией Благоговейным. Судия говорил он не тот кто судит и карает, а тот кто мирит и награждает, ибо он не обычный судья, а мировой. Все были рады переменам произошедшим с моим сопланетником.

Только Стрекотун не переставал его подозревать, скрипел зубами и все твердил Дебилом сочиненную эпиграмму: Никакой он не судья, а говенная свинья.

Праздновали почти сутки. Попойка удалась на славу. Утром все разошлись по домам весьма навеселе. Бог дождя, хотя и пьяный, отправился по делам.

- Ну, мне пора. Нужно ещё весь Ирий обойти сегодня, - сказал он.

Сладко обнявшись, как молодожены, мы с Оли завалились спать на можжевеловых ветках, прямо посреди дома.