Похищенный воин.

Глава 2 Под небом враждебного мира.

Глава 2. Под небом враждебного мира.

У Иоганна я прожил два месяца земного времени. Наблюдать восход, либо закат солнца мне не приходилось , но у меня были часы с календарём. Хотя Иван говорил мне, что это совершенно никчёмная вещь. Сутки на Ирии, по его словам, длятся дольше , чем на Земле, а год короче. Времён года, как таковых, не существует, ибо планета движется вокруг солнца по круглой орбите. В свою очередь вокруг планеты вращается целых четыре спутника, и раз в 4 дня происходит полное затменье солнца. Вернее на четвертый день солнце просто не всходит, и ночь длится полторы сутки. Это время называют чёрными сутками, или високосной ночью. Два периода затмений( 8 местных суток) равны примерно десяти земным. Каждая тридцатая високосная ночь длится двое с половиной местных суток, из за парада лун.За год происходит два таких парада. Год по времени составляет чуть более трехсот земных дней. Но здесь живут полугодиями. От одной тридцатой високосной ночи до другой. Покидая пещеры я подарил Иоганну свои часы, вместе с фонариком и швейцарским ножом, - которые Иван также постоянно называл бесполезными игрушками. Император белых пупсов так обрадовался, что в добавок к ,обещанному, одному из пятнадцати помповых ружей(самому старому) дал мне в дорогу 15 патронов, напомнив, что от их количества зависит моя жизнь. Просить больше патронов не было смысла. Король навозников и троглодитов итак считал, что слишком много для меня сделал. Покидать его пещеры было опасно, но оставаться дольше невозможно. Ивану я надоел. Машина была разобрана. Уже раз сто я пересказал «соотечественнику» историю России от войны с Наполеоном, до развала Советского Союза. В азартные игры играть отказывался, тем более, что Иоганн предлагал поставить на кон мои оставшиеся вещи, и даже свободу. А ещё я начал побеждать Ивана, несмотря на его превосходство в росте, в тренировочных фехтовальных поединках. Мои занятия пятиборьем в школе, и увлечение историческим фехтованьем в институте оказались здесь весьма кстати. Также Иван ревновал ко мне свою сфинкшу, подозревал меня в заговоре, и сетовал, что я слишком много ем (хотя от одних сырых грибов меня уже мутило). Император белых пупсов был неприятным человеком, повстречайся он мне на Земле, вряд ли мы стали общаться так долго. А останься я в его владениях ещё немного, неизвестно чем бы это кончилось.

Безопасный выход из пещеры был в другом месте, и пробираться к нему пришлось ползком по узкому зловонному коридору. Сам Иван провожать меня не стал. Но зато, к моему негодованию, собрались почти все пупсы и навозники. Неугомонная эта толпа забила и без того низкий и узкий проход. Надышала жарче, чем в сауне, прыгала через меня и подбадривала истошными воплями всякий раз, когда я останавливался отдохнуть, плелась следом, копошилась на пути. С какой-же радостью я наконец покинул туннель, ползком по пластунски буквально вылетев на свежий воздух.

Было светло, на небе горели аж две луны, да и солнце ещё не село. Чтобы не привлекать внимание своим светящимся от слизи костюмом, мне пришлось вывалялся в пыли. Измазанная слизью и навозной крошкой одежда от дорожной пыли только очистилась. Взяв в руки оружие, я двинулся в неведомый путь. За всю ночь мне, к счастью, никто не встретился. Зато периодически доносившиеся из чащи колючих кустарников вдоль дороги, хрюканье, рычанье и тяжёлые шаги заставляли меня каждый раз вздрагивать и крепче сжимать ружьё. Всю ночь я провёл на ногах, а утром встретив того, кто проложил эту дорогу я еле успел скрыться в зарослях. Сметая на своём пути всё, поднимая облака пыли, навстречу мне двигалось огромное стадо, с носорога величиной, броненосцев.

- Что же могло испугать такую громадную силу? - подумал я, когда оно пронеслось мимо. и вдруг увидел шестилапого монстра, похожего внешне на американского ядозубого ящера, но размером не меньше пассажирского корабля. Огромными скачками сотрясая пустыню, монстр догонял стадо. Не дожидаясь, что будет дальше, я бросился бежать. Какой ненужной вещицей казалось моё оружие в мире, где существуют такие звери! Я бежал и бежал, не обращая внимания на боль от ран, нанесенных колючками, не чувствуя усталости. И остановился лишь с наступлением вечера. Пустыня осталась позади. Я стоял на вершине невысокого скалистого отрога, за которым тянулись джунгли. Ирийское солнце садилось за далёкие снежные горы, оставляя меня и весь мир вокруг стремительно надвигающемуся сумраку.

- Надо успокоиться и найти безопасное место. – Подало голос мое благоразумье. - Провести еще одну ночь без сна и крыши над головой сил бы уже не хватило. Восстановив дыхание, я попытался спуститься вниз, но вскоре пожалел об этом. Из джунглей навстречу мне двигалась целая стая монстров. твари были двуногими, но выше людей. Их глаза горели зелёным огнем, да гладкая кожа отливала фосфором в лунном свете. Я бросился назад, но твари двигались быстрее, и вскоре стали настигать меня. Оставалось одно - отстреливаться. Я прицелился и нажал на спусковой крючок, когда первое чудовище было уже в десяти шагах. Молча, словно подкошенный монстр упал, но это не остановило других. Они упорно бежали на меня, едва успевающего выбирать цели, стрелять и перезаряжать ружьё. Сверху послышалось громоподобное хлопанье исполинских крыльев. Несколько огромных летучих мышей вылетели из-за горы и принялись кружить надо мной, с каждым кругом спускаясь всё ниже. Их жуткие морды, походили на черепа с огромными клыками и горящими адской злобой глазами. Выстрелив в одну из них, я спрятался в случайно подвернувшейся пещере. Но опасность подстерегала меня и там, четырьмя парами красных глаз карауля во тьме. Грянул выстрел. Глаза отбросило вглубь пещеры. В каком-то исступлении я палил ещё и ещё. Вспышки осветили что-то круглое, мохнатое, кувыркающееся. В пещеру протиснулась омерзительная голова «летучей смерти», но получив заряд картечи в лоб в упор обмякла, медленно угасая свечением глаз. Оба монстра лежали мертвы. Усталый, напуганный, оглушенный пальбой в замкнутом пространстве, я опустился на дно пещеры. Пока вход заткнут крылатой тварью, можно считать себя в безопасности. Перезаряжая ружьё, я вспомнил напутствие короля белых пупсов и усмехнулся. - Недолго мне жить, по-видимому - осталось всего шесть патронов

Яркий свет струился в открытый вход. И когда ж это я заснул? Слава Богу остался жив! В глубине пещеры происходила какая-то возня,- пара ящеров размером с дога дожирала красного мохнатого паука. Ещё с десяток возились над двумя летающими и четырьмя двуногими монстрами. Так как ко мне ящеры не проявили никакого интереса, я осмотрел пещеру, которая оказалась совсем не большой. В её конце громоздилась огромная куча разных тряпок, мусора, костей, среди которых, к моей великой радости, валялись парабеллум с патронами и сабля русского офицера первой мировой войны. Так везет только раз в жизни. Но в этот день мне повезло дважды - спустившись с горы, я нашел свой рюкзак. Прямо над дорогой, зацепившись лямкой за корявый сук, одиноко он висел на дереве, будто дожидаясь владельца. Топор обнаружился здесь же под деревом, глубоко застрявший в обглоданном черепе какой-то твари. Все вещи оказались целы и на месте: шерстяное одеяло, запасная одежда и бельё, нож, спички, средства гигиены, медикаменты и земные продукты.

– Теперь можно жить!- Я воспрянул духом. А вспомнив Иоганна порадовался вдвойне. - Попади мой рюкзак к нему вместе со мной, добрый король объявил бы все мои вещи ненужными, и вынудил бы меня их отдать. Может для этого оставил бы меня ещё на какое-то время. Ел бы сейчас мои продукты, глядя, как я давлюсь его поганками.

Дальше путь лежал через джунгли. Хотя их и джунглями назвать было нельзя. Так, лесочек. Это ночью он казался непроходимой чащей. Но вокруг росли самые настоящие деревья. После пустыни это радовало глаз. Среди деревьев то тут, то там торчали скалы. Солнце только вставало, озаряя вдали заснеженные вершины гор. Деревья цвели прекрасными цветами, совсем как у земных орхидей. Маленькие зеленые птеродактили пели в листве. Услышав шум ручья я направился к нему. Следовало пополнить запас воды, и давно уже вымыться. Вдруг до меня донёсся стук копыт. Я замер и через минуту увидел создание, удивительней которого мне не приходилось видеть до сих пор, даже в этом чужом мире. У существа были стройные ноги, как у лошади арабской или чистокровной верховой породы, широкая мощная грудная клетка, красивая спина, и в целом оно напоминало лошадь. Но там, где у лошади должна быть шея, начиналось человеческое туловище. Существо было женского пола. Её человеческая часть не уступала в красоте лошадиной: тонкая талия; высокая, словно из мрамора точённая, грудь; густые, слегка вьющиеся волосы спадали на великолепные плечи. Её мраморный торс настолько сочетался с белоснежным конским телом, что трудно было заметить, где кончается девушка и начинается лошадь. Красавица подошла к ручью, низко склонилась над ним и, осторожно набирая воду пригоршнями, принялась пить. Напившись, она умылась и стала расчёсывать свои роскошные волосы. Было просто невозможно оторвать взгляд. Вдруг кентаврисса вскочила и, оглянувшись на меня, в один прыжок перенеслась через ручей. Топот копыт смолк в чаще на другом берегу. Вода в ручье оказалась прохладной и необыкновенно вкусной. Утолив жажду и наполнив все пустые ёмкости, я постирал в ручье грязную одежду и развесил сушиться на кустах. Потом вымылся сам и надел чистую рубашку и брюки. Купаться было, несомненно, очень опасно. В воду я зашёл не глубже щиколоток и не расставался с пистолетом всё время, пока мылся. Пообедав, отдохнув, сложив в рюкзак подсохшие шмотки я отправился вниз по течению ручья. И он вывел меня к неширокой реке с каменистым дном. Растительность на берегах была скудная: редкие высокие деревья, похожие на сосны, но с голыми, как у эвкалиптов, стволами. На закате я сделал привал. Разжег костер и первый раз на чужой планете решил сварить себе горячую пищу. В рюкзаке был кулек гречневой крупы. А щедрый Иоганн дал на прощание своему гостю в дорогу маленький короб с грибами, часть которых была уже съедена мной в сыром виде. Вместо кастрюли пригодилась старая немецкая каска, найденную в пещере паука. Аромат грибного супа приятно щекотал ноздри. Предвкушая вкусный ужин, я вдруг услышал отчаянный крик. Схватив ружьё я бросился в сторону звука. За невысокой скалой стояла знакомая белая кентавриссу. В ужасе она забилась в угол с трёх сторон образованный скалами и валунами. С четвёртой стороны изготовился к прыжку дикий зверь.

Ничего «умнее» мне не пришло в голову, чем крикнуть, причем на родном языке: - Стой, стрелять буду!

Стрелять я не собирался. В армии, слава Богу, стрелял только по мишеням. Охотой не увлекался никогда, и даже отказался от мясной пищи по гуманным соображениям. И хотя вчера я пристрелил несколько живых существ, все они были уродливы, опасны, и хотели меня убить. Зверь же намеревавшийся напасть на кентавриссу был похож на подругу Ивана, разве что крупнее. И хотя король навозников и троглодитов предупреждал, что сфинксы очень опасны, мне хотелось лишь напугать хищницу. Фурия развернулась и атаковала меня так быстро, что я даже не успел подумать. Рука сама нажала на спусковой крючок, когда пантера почти достигла цели. Выстрел отбросил хищницу назад. Издав предсмертный вопль, зверь рухнул на камни, а кентаврисса, бросив на меня короткий взгляд, исчезла в зарослях. Я осмотрел убитого врага. Такая же тварь жила у короля белых пупсов, только у этой когти и зубы в полном порядке. Существо было красивым и в то же время отталкивающим. Из полуоткрытого, слишком большего для человека рта торчали острые длинные клыки. Ещё не потухший взгляд горел нечеловеческой ненавистью. Но больше всего меня поразили когти. Просто огромные, они были на всех пальцах, кроме больших пальцев передних лап. Но их отсутствие с лихвой компенсировалось двумя кривыми кинжалами на задних лапах. Пуля попала сфинкше в грудь, убив почти мгновенно. И хотя мне было жаль хищницу, я понимал, что лишь случайно избежал смерти.

За время моего отсутствия суп успел превратиться в кашу и подгореть. Я выругался, поел немного и улёгся спать. Я так устал за время пути, что не принял никаких мер предосторожности. И лишь пистолета не выпускал из руки.