Поединок во мраке

Глава 36 Черное-черное-пречерное солнце

В Москве был субботний вечер. Сверчков-старший с легкой душой проводил жену в гости к ее маме в подмосковную Мамонтовку. Димка должен был вернуться с дачи только на другой день, и отцу семейства предстоял спокойный, но одинокий вечер. Неудивительно, что обрадовался, неожиданно встретив знакомого. Столько лет не виделись, и на тебе: Петр Алексеевич Грачев — собственной персоной.

Они обнялись, и папа Сверчков спросил, где же Петька, почти гений, гордость их курса, пропадал столько лет.

— Работал на космос. Потом преподавал. Теперь вот решил перебраться в столицу, — пояснил друг.

Разговор принял оборот, настоятельно требующий продолжения, тем паче, что кухня Сверчковых была свободна до завтрашнего дня, а семья Грачева, как выяснилось, еще не приехала из Новосибирского академгородка.

Петр Алексеевич вернулся в первопрестольную к старикам-родителям, и решил пойти работать в школу. Он мечтал, чтобы кто-нибудь из его учеников сделал то, что ему самому не удалось по тем или иным причинам.

Старые приятели вспомнили прошлое, полистали альбом с фотографиями, где был и снимок десятого класса, в котором учился Сверчок. Конечно, Сашка Кот своей арабской статью не мог не привлечь внимание Грачева.

— Ты знаешь, меня в этот класс назначили, — удивился он.

— Ну и ну! — хлопнул его по плечу Сверчков-папа. — Значит, будешь учить моего оболтуса?

— А где тут твой? — поинтересовался гость.

Грачев смотрел на Димку немного дольше, чем принято, и папа сказал:

— Да, не акселерат, из хоккея вон поперли.

Петр Алексеевич отреагировал несколько неожиданно. Он еще раз всмотрелся в снимок и задумчиво произнес:

— У него особенный взгляд…

Больше они о Димке не говорили, и Грачев, несмотря на то что был физиком и имел право не разбираться в человеческих отношениях, все-таки проявил такт и не сообщил, что Сверчков-младший прогулял последний день четверти.

Поздно вечером Петр Алексеевич возвращался домой. Он шел мимо школы, которая, хоть и стояла с темными окнами, но казалась праздничной на белом снегу. В окне кабинета физики отражалась одинокая звезда. Так ему, по крайней мере, показалось.

Грачев не заметил, как обломилась громадная, острая, как меч, сосулька. Его привлекла слабая вспышка на небе. Петр Алексеевич остановился, посмотрел вверх, пытаясь определить ее происхождение, а сосулька пролетела перед его носом, слегка задев козырек кожаного кепи, и разлетелась на осколки у ног озадаченного учителя.

Петр Алексеевич, конечно, не знал, как разочарованно вздохнули в этот момент обитатели бешеного пространства. Он огляделся и, к своему удивлению, увидел на заднем дворе школы группу возбужденных людей. Внимание учителя привлекли громкие возгласы.

— Там никто не снимает трубку. — Я звонила в милицию, они говорят, что никаких ДТП по этому направлению нет. — Надо сообщить директору. — При чем тут директор? Они поехали с классным руководителем. — Она же уволилась? Мне сказали, что уже принят на работу новый преподаватель.

Грачев понял, настал момент вмешаться.

Через несколько минут он узнал, что ребята поехали на вечеринку на подмосковную дачу. Сопровождала их учительница физики, она же и звонила многим родителям. Автобус с детьми должен был приехать к школе в десять часов, но уже без пятнадцати двенадцать, а его все нет. К тому же телефон дачи не отвечает.

Особенно волновались родители девочек и полная седая дама, оказавшаяся бабушкой Саши Савинкова.

Петру Алексеевичу многое в этой истории показалось странным. Во-первых, он знал, что учительница, которую он сменил, уехала из страны навсегда, потому-то и оставила школу до конца четверти.

Во-вторых, Сверчков-старший говорил, что сын пробудет на даче до утра. Может, и другие ребята решили там остаться? Но родители по-прежнему волновались.

— Я себе просто места не нахожу, — мама Руси говорила громче всех. — Что с моей девочкой?

— Вы думаете, мальчики более защищены от бандитизма? — спросил кто-то.

— Слава богу, у нас тут не Америка, — успокаивал остальных чей-то папа.

— Ну, ку-клукс-клана у нас действительно нет, зато есть кое-что похуже, — мама Антона Свирского была настроена крайне пессимистично.

Тем временем пробило двенадцать, полпервого, час. Так началась школьная эпопея физика Грачева. Между прочим, Петром Алексеевичем в свое время назвали его неслучайно, а в честь Петра Великого.

— Долго я буду ждать? — Галя понимала: просчитать действия гоблина трудно, но к риску она уже привыкла.

— Мой абонент, — гоблин назвал код и заклинание, — откроет черную дверь на потолке склепа. А несистемница с Перехода уже вернулась.

Гений любил сложные композиции, даже тогда, когда бешеное пространство висело на волоске. Если ведьма сделает обещанный ход, то, несмотря ни на что, девчонку на Земле будут поджидать.

— Какой костюм вам приготовить на Шабаш? — автокикимора просунула в воображаемую дверь три ноги, форму которых стащила из свежего модного журнала.

Гоблин швырнул в нее энергетическим сгустком и услышал возмущенный писк. Нервное напряжение все-таки сказывалось.

Таня Плещеева пялилась на стул, который только что покинула тетя Тамара. Теперь на его спинке сидела тяжелая ворона.

— Кар-кар!

Тень от птицы проползла по стене и отщипнула полбанана.

— Кар-кар-кар! — позвала Танька ворону, косясь на закрытое окно.

— Что раскаркалась? — рявкнула та, махнула крылом и потушила свечи.

— Сейчас электрик придет, — брякнула Плещеева.

— Жди дольше! — ворона ударилась оземь и превратилась в жуткую тварь с рогами на лбу и подбородке.

Плещеева, может быть, и испугалась бы, но ее заинтересовал пистолет в лапах архаичного существа. Танька не выдержала и прыснула:

— Ой, не могу! Ты — террористка? Снайперша? Сплошная мистика! Ты из какого театра?

— Я — ведьма, — существо поддело рогом стол, и тот повис в воздухе.

— А пистолет зачем? — удивилась Плещеева. — Разве ты не можешь колдовать? Магия, всякие там заклинания. Я, например, хожу на курсы мистиков-универсалов.

— Чего? — чудище сконфуженно попятилось.

— Я — маг широкого профиля, — гордо заявила Танька, немного подумала и призналась: — В будущем. Пока стажируюсь.

— Стажер? — ведьма вскочила на летающий стол и проплыла в воздухе. — Я тоже. А что ты умеешь?

— Магия не трюкачество, не цирк, — важно извлекла Плещеева. — Не путай колдунов с фокусниками. Но я могу тебя расклонировать, причем в масштабе, — Танька схватила свой «Поляроид», с которым буквально не расставалась, и запечатлела летающую бестию.

Ведьма взяла фотографию, посмотрела на рога, черные крылья, лохматые патлы и скривилась:

— Да, видок у тебя не того, — смутилась Танька.

Незваная гостья оглядела себя и стала писаной красавицей. Все было бы ничего, но верхнюю губу красотки оттопыривали два желтых клыка.

— Уже лучше! — поддержала ее Плещеева, которая и сама не понимала, с каких пор она такая бесстрашная.

Вчера тряслась, когда Лорд Душегуб вылез из телевизора и топал по кухне, а сейчас страха ни в одном глазу. А еще ее едва не поперли из мистиков!

— Хочешь, расклонируемся вместе? Как тебя зовут? Я имею в виду имя для всех, нетайное, — раздухарилась Танька.

— Мечталоха, — жеманно представилась ведьма.

— А я — Таня. Опусти стол, я присяду.

Клонироваться Мечталохе понравилось. Они с Танькой ходили по потолку, принимали отпадные позы. Мечталоха разгрызла разделочную доску, а Плещеева прыгала как джигит с ножом в зубах. Таня честно поделила снимки, похвалила ведьму:

— Ты классно держишься, могла бы стать фотомоделью.

Довольная Мечталоха научила Таньку левитации. Плещеева летела через переднюю с зонтиком в руке и орала:

— Разойдись! Мэри Поппинс идет на таран!

Потом Танька нацепила Мечталохе плеер, сунула наушники и врубила музыку. Что тут началось! Ведьма пришла в восторг от группы «Амен» и так подпевала, что сам Кейси Кейос сдвинулся бы от восторга.

— Ты — талант, Мечталоха! Талантище! — Танька говорила вполне искренне. — Любой продюсер зашелся бы, если б услышал. А уж если б увидел!

Плещеева и Мечталоха резвились на полную катушку и были вполне довольны друг другом. Тетя Тамара крепко спала за толстыми дверьми, а Гений и Фас Экс-пи-пи были далеко и даже предположить не могли, чем занимается их посланница.

Отправляя Мечталоху к Плещеевой, Экс-пи-пи приказала:

— Главное — это подкова. А раз в сквере ты ее не нашла, значит, она осталась у Таньки. Делай с девчонкой что хочешь, хоть на куски разорви, но подкову мне достань. И не тяни! Потом займешься хакером и несистемницей. Да и у меня забот хватает. С клиентом нужно покончить сегодня же.

— Вчера еще нужно было его прихлопнуть, — проворчала напарница.

— Ага, — огрызнулась ведьма-агент, — и сорвать сегодняшнюю гулянку. Придурки дружно поперлись бы на его похороны. Нет уж!

— Вот только откуда у этого сморчка взялся Камень Света? Непонятно…

— Потом разберусь. Не забудь про Горбушиных. Все поняла? — спросила Фас Экс-пи-пи.

— Ага, — лениво подтвердила Мечталоха. — Нашла из-за чего переживать. Или я кого-нибудь подводила?

А вот подвела же! Да еще как подвела…

Продюсер, как мы помним, приехал на Праздник Затмения, чтобы «засветиться». Но на сцене отрывалась группа из тринадцати парней. Как они работали! Такое могло только присниться.

«Кто это? Кто? Какие костюмы, какая техника! А грим! Рога, черепа, как сделано! Будто родились в этом гриме» — продюсер был тертый калач, но и его проняло, когда ударник продемонстрировал длинные голубоватые клыки.

Продюсеру хотелось топать ногами, орать, ругаться самыми страшными словами. Такой группы у него никогда не будет… Он огляделся — ни одного знакомого лица. Куклы телепузиков и инопланетян, карнавальные вопли… То тут, то там мелькали телекамеры, и ему показалось, что в стороне прошествовал Визуал собственной персоной. Во всем ощущались большие деньги.

Вдруг раздался крик: «Ложись!», и, не успев испугаться, продюсер рухнул в сугроб.

Рвануло. Наступила тишина. Антон Свирский и сам не понимал, что заставило его швырнуть гранату. Он вообще не по этой части.

Телепузиков больше не было, они лопнули как резиновые. Ноги, головы висели где попало, и все это дергалось и кричало:

«Хоровод — круглый год, круглый год — хоровод».

Физичка (кто бы мог подумать!) схватила ребят, и они побежали за ней на эстраду. Ноги волокли Сверчка за всеми, но он еще сильнее, до ломоты в пальцах сдавил в кармане подкову.

Димка приблизился к дверям дома и остолбенел. Перед ним выросли кованые ворота замка. Сколько он ни дергал, ни тянул тяжелое кольцо, двери не поддавались.

Народ прыгал и веселился. Димка удивился, что видит все, будто в перевернутый бинокль, очень далеким и маленьким. Но разбираться было некогда, он спешил добраться до ведьмы.

Стены замка были настолько высоченными, что, казалось, доставали до туч. Димка в который раз подумал о своей подкове и преисполнился решимостью.

— Ну держись! — он вцепился в кольцо и уперся в створку ногами.

Ранее неподатливые ворота неожиданно легко распахнулись. Сверчок упал на четвереньки, и на него сверху рухнул скелет стражника. Вокруг заорали:

— Мо-ло-дец! Мо-ло-дец!

Димка протер глаза и обозлился: оказывается он отпирал двери аттракциона «Спаси красавицу». Сверчок отшвырнул скелет, и девочка в маске вампирши сунула ему приз — небольшую куклу. Кукла посмотрела на Димку тяжелым ведьминским взором и ощерилась.

Сверчок отбросил куклу в ватный сугроб и огляделся. Оказалось, что дом был в нескольких шагах, окна его светились.

— Забавляешься? Ну позабавляйся пока! Все равно тебя достану, мымра усатая! — Димка погрозил окнам кулаком.

Фас Экс-пи-пи была опытным агентом, границы ее неуязвимости намного превосходили земную фантазию, но «мымра усатая» ее задела. Колючий ветер ударил Димку в грудь, он свалился на спиральную горку и скатился по ней. Внизу стоял возмущенный Сашка Кот.

— Ну ты даешь! Сказал, жди меня, а сам резвишься.

Димка отряхнулся и пробормотал, не обращая внимания на друга:

— Вот чучело! Пугалка несчастная! Я тебя кошкам скормлю, вобла сушеная-непотрошеная.

Кот мог поклясться, что Сверчок исчез у него на глазах.