Подводная лодка в степях Украины

Глава 5. Инцидент под окнами Минобороны

Москва, Фрунзенская набережная. 14 сентября 1959 года. 04:17.

Предрассветная тишина висела над спящей столицей. Воздух был прохладным, влажным, пахнущим рекой и осенней листвой. Тусклый, желтоватый свет редких уличных фонарей цеплялся за мокрый асфальт набережной и отражался в черной, почти неподвижной глади Москвы-реки.

Чугунная ограда тянулась ровной линией. За ней, подавляя своей монументальной тяжестью, высилось здание Министерства обороны СССР. Его громадные, темные окна казались слепыми глазами. У главного входа, недвижимые, как статуи, стояли часовые, их шинели отливали серым в тусклом свете.

Все было как всегда. Спокойно. Предсказуемо. Рутинно.

04:18.

Там, где тень от здания ложилась на воду, прямо напротив центрального крыльца, вода вдруг… зашевелилась. Не всплеск, не волна. Сначала появились мелкие, нервные круги. Потом они разошлись шире, образовав почти идеальное, темное кольцо диаметром метров пятнадцать. В центре этого кольца вода начала медленно, величаво подниматься, будто под ней надувался гигантский пузырь. Без всплеска. Без бурления. Только тихое шипение выходящего сжатого воздуха.

Из черной воды, обливаясь её струями, поднялась тёмная масса. Сначала показался округлый, неестественно гладкий нос, затем — еле заметное возвышение рубки, потом — длинный, низкий корпус. Вода стекала по матово-черной обшивке, лишенной бликов, делая ее похожей на мокрую кожу гигантской рептилии. Над рубкой слабо клубился тепловой пар — контраст между холодной речной водой и теплом работающих механизмов внутри. На носу, чуть выше ватерлинии, тускло белели нанесенные краской цифры: 12.

Лодка К-12. «Дюжина». Из состава отряда «Скат», базировавшегося под Бутово.

Она замерла в нескольких метрах от набережной, едва заметно покачиваясь на слабой волне от собственного всплытия. Казалось нереальным. Кошмарным сном наяву. Подводная лодка. В центре Москвы. У самого здания, где вершилась судьба всех вооруженных сил Союза.

04:19.

— К-к-контакт! — сорвавшимся, неестественно высоким голосом закричал один из часовых у входа, вскидывая автомат, но не понимая, куда целиться. Его палец дрожал на спусковом крючке.

— Что за…?! — второй часовой замер, уставившись на черный призрак на воде. — Это… наш?! Это ЧТО?! Откуда?!

В здании сработала внутренняя тревога. Резкий, пронзительный вой сирен разорвал предрассветную тишину. В считанные секунды к парадному входу сбежались еще несколько бойцов охраны, офицер дежурной смены. На их лицах читался шок, непонимание, переходящее в панику. Кто-то с поста кричал в трубку телефона.

Прожектора с крыши здания, с громким жужжанием разворачиваясь, нащупали лучи друг друга в тумане и влажном воздухе и взяли лодку в перекрёстный свет. Черный корпус ослепительно засверкал в лучах, как мокрый уголь. Стало видно каждую деталь: заклепки, узкие иллюминаторы рубки, следы подтёков на обшивке. Абсурдность зрелища достигла апогея.

04:20.

Сверху рубки со скрипом откинулся верхний люк. В клубах пара показалась фигура в черном, прорезиненном водолазном бушлате без знаков различия. Человек спрыгнул на мокрый корпус, пнув комок глины, уверенно прошел к носу, остановился под слепящими лучами прожекторов. Он поднял руку не в знак приветствия, а чтобы прикрыть глаза от света. Затем его голос, хрипловатый, но громкий и четкий, прозвучал в наступившей после сирен тишине:

— Подразделение семьсот сорок первый! Срочное донесение в Оперативное управление Генштаба! Требую связи с дежурным генералом!

Офицер охраны, капитан с перекошенным от напряжения лицом, сделал шаг вперед к ограде набережной.

— Стой! Не двигаться! — его голос дрожал. — Кто такие?! Предъявите документы! Код доступа!

— У нас нет документов, — ответил человек с лодки, медленно опуская руку. Его лицо в свете прожекторов было жестким, усталым, но спокойным. — Есть приказ образца 1949 года. И срочность — высшая. Отправь бойца к телефону. Скажи: «Всплыл Вихрь-12». Они поймут.

Капитан, борясь с желанием открыть огонь по этому наглому призраку, махнул рукой одному из солдат:

— Беги! Связь с дежурным ГШ! Код «Вихрь-12»! Быстро!

Он снова повернулся к человеку на лодке:

— Вы… вы нарушили периметр государственной охраны первой категории! Это беспрецедентное нарушение!

— Мы вышли точно по координатам, заложенным в навигационную систему, — парировал человек. Его спокойствие было пугающим. — Если вас не предупредили о нашем прибытии — это уже не наша вина, товарищ капитан. Вина — в системе оповещения.

04:35.

На набережную с визгом тормозов выехал черный, как вороново крыло, «ЗиМ». Из него вышел человек в штатском, но с выправкой военного. Полковник Саламатин. Его бесстрастное лицо было бледнее обычного, глаза за стеклами очков сузились, впиваясь в черный силуэт лодки, а затем — в человека на ее носу. Он быстро прошел сквозь оцепление охраны к самой ограде.

— Калугин?! — его голос, обычно ровный, выдал хрипоту. — Это… ты? Что за чертовщина?!

— Так точно, товарищ полковник, — человек с лодки — Виктор Калугин — отдал честь подчеркнуто чётко. — Доставили объект «Кристалл». Срочное сообщение по линии ГРУ, шифр «Молния». Из района Львова. Маршрут… — он сделал паузу, — …был скорректирован в экстренном порядке. Пришлось активировать резервный канал. Этот.

— Кто?! — Саламатин почти выкрикнул, тут же понизив голос до шепота, но с такой силой, что Калугин услышал его четко. — Кто дал приказ выйти ЗДЕСЬ?! Прямо под окнами?! Ты понимаешь, куда ты всплыл?!

— Никто не давал прямого приказа на этот выход, — ответил Калугин, глядя поверх головы Саламатина на огромное здание. — Это был аварийный протокол, заложенный в систему с 1953 года. «Точка Альфа». На случай критического сбоя связи и угрозы захвата лодки на основной базе. Он сработал. И теперь… — Калугин медленно обвел взглядом ослепляющие прожектора, растерянных часовых, бледное лицо Саламатина, — …вы нас увидели. Весь Генштаб, можно сказать. Секретность проекта, как говорится, обеспечена.

В глазах Саламатина мелькнуло что-то, похожее на ярость и… страх. Он резко отвернулся, делая знак офицеру охраны.

В здании Министерства обороны. Кабинет первого заместителя министра. 04:55.

Генерал армии Павелченко, набросивший шинель поверх пижамы, бил кулаком по столу. Его лицо было багровым.

— Подводная лодка?! В центре Москвы?! У моих парадных окон?! Вы что, охренели там все, товарищ адмирал?! — он орал на начальника Главного штаба ВМФ, который стоял по стойке «смирно», бледный как полотно. — Это шутка?! Диверсия?! Где она взялась?! Откуда?!

— Товарищ маршал, — голос начальника ГШ ВМФ дрожал, — это… это не наша лодка. То есть… она наша, но… не флотская. Это… — он сглотнул, — …К-12. Из проекта 741.

— Какого черта… 741?! О чем ты?!

— Спецпроект, товарищ маршал. Подземные… транспортные средства. Глубинного базирования. Они шли… из-под Курска. Под всем Центральным округом. Экстренная ситуация…

Павелченко замер. Он смотрел на адмирала, как на сумасшедшего. Потом медленно опустился в кресло.

— Под… землей? Из-под Курска? До Москвы? — он произносил слова с трудом. — И ты хочешь сказать, что эта… эта бандура… проползла под всем Союзом, как крот, и вынырнула у меня под окном?!

— Так точно, товарищ маршал. Технически… да.

— А если бы это был противник?! — голос Павелченко снова взвился до крика. — Если бы они такую штуку запустили?! С десантом?! С бомбой?! Что тогда?! Мы бы узнали, когда бы они в кабинет ко мне вплыли?! Или прямо в Мавзолей через Неглинку?!

В кабинете повисло тягостное молчание. Генералы переглядывались. Полковник Саламатин, стоявший у стены, молчал, его лицо было каменным.

— Знает ли об этом… Первый? — спросил Павелченко тихо, но с ледяной угрозой.

— Пока нет, товарищ маршал, — ответил Саламатин. — Но ему доложат обязательно, чуть позже.

Павелченко закрыл глаза, будто молясь о терпении.

— Немедленно, — он говорил сквозь зубы, — оформить это как… внеплановые учения сил госохраны и речной флотилии по отражению диверсии с воды. С привлечением… экспериментального глубоководного аппарата. Понимаете? УЧЕНИЯ! Перевести всех, кто это видел, включая охрану, на особый режим допуска. Провести беседы. Очень строгие беседы. Развернуть объект «Шлюз» для изоляции экипажа. Немедленно!

— А лодку? — спросил начальник ГШ ВМФ.

— Какую лодку?! — Павелченко снова ударил кулаком по столу. — У нас нет подводных лодок в Москве! Не было и не будет! Спрячьте эту… эту консервную банку! Чтобы духу ее не было! И чтобы я больше никогда, слышите, НИКОГДА не слышал о ваших подземных кротах!

Ночью лодка К-12, накрытая брезентом, была поднята мощным плавучим краном со дна реки и погружена на специальную платформу. В документах она значилась как «нестандартное гидрологическое оборудование для НИИ механизации и автоматизации водного хозяйства».

Экипаж, включая Калугина, был вывезен на спецобъект «Шлюз» под Рязанью.

Калугин исчез из всех списков, его имя стерли даже из закрытых ведомостей проекта 741. Формально, он пропал без вести.

Но слух, как масляное пятно, пополз по коридорам власти и столичному гарнизону. Шепотом передавали невероятное: «Под зданием на Фрунзенской набережной — тоннель. Из него всплыла субмарина. Своя. Но страшная…».

В неучтенных полевых записях капитана 1-го ранга В. Калугина (обнаружены в 1993 г.):

«14.09.59. Точка Альфа. Всплытие. Они увидели монстра, которого сами создали. Испугались. Теперь Сеть — не призрак. Она — кошмар, который явился к ним в окно. Объект «Кристалл» доставлен. Сеть доказала абсолютную проходимость. Потенциал: 80 % территории Союза — под нами. Главное условие выживания — абсолютная секретность — нарушено. Теперь главная угроза — не внешний враг. Главная угроза — утечка среди своих. Они задушат Сеть, чтобы скрыть свой испуг и позор. Мы обречены. Но маршрут был красив. Последний настоящий маршрут».

Архивная запись, прикрепленная к докладу полковника Саламатина в ЦК КПСС от 16.09.1959, гриф «Особая важность»:

«14.09.59 — операция «Вихрь-12» завершена. Объект доставлен. Факт всплытия в точке «Альфа» подтверждает уникальные оперативно-тактические возможности Сети. Потенциал скрытного перемещения в пределах 80 % территории Союза доказан.

Условие дальнейшего существования: восстановление и поддержание режима абсолютной секретности. Угроза проекту — не внешняя. Угроза — внутренняя: утечка информации и паника среди недопущенного персонала и руководства. Рекомендовано: ужесточение режима секретности, сокращение активных маршрутов, психологическая обработка свидетелей. Проект 741 входит в фазу глубокой консервации».