Подводная лодка в степях Украины

Глава 4. Сеть

Москва, кабинет заместителя начальника Генерального штаба. Зима 1955 года.

Комната дышала властью и холодом. Массивный дубовый стол, тяжелые портьеры, глухие к уличному шуму, портреты вождей в золоченых рамах. Воздух был пропитан запахом старой кожи, дорогого табака и… страха. Не личного, а институционального, присущего самому месту, где вершились судьбы армий и империй.

Перед мощной лампой с зеленым стеклянным абажуром, отбрасывая резкие тени, стояли трое.

Вице-адмирал Соколов, его погоны теперь украшала вторая звезда, но лицо казалось еще более изможденным, будто вырубленным из серого гранита.

Подполковник ГРУ Дмитрий Саламатин — человек с бесстрастным лицом бухгалтера и глазами хищника, в которых мерцал ледяной интеллект.

И инженер-гидролог Синицын — маленький, суетливый, с вечно встревоженным взглядом, единственный здесь, для кого подземные реки были не стратегическим ресурсом, а предметом научного фанатизма.

Перед ними на столе лежала не карта, а произведение искусства конспирации и гидрогеологии. Лист плотной, полупрозрачной кальки размером с письменный стол. На нем была нанесена причудливая, гипнотизирующая паутина линий — синих, красных, черных.

Синие — подтвержденные, действующие подводные «трассы». Красные — разведанные, но еще не освоенные ходы. Черные — тупиковые или опасные участки.

Значки-крестики отмечали базы («Каменка», «Краснопавловка», «Узел-7»).

Цифровые метки указывали глубины, длины, пропускную способность. Некоторые линии были перечёркнуты жирным красным карандашом — «закрыто». Другие — обведены зеленым: «приоритет».

Это была карта Сети. Государственная тайна высшей категории. На спецбумаге, которая обратится в тонкий пепел за доли секунды, стоит поднести к ней огонек спички.

— Это и есть ваша… сеть? — спросил Саламатин. Его голос был ровным, но в интонации висела легкая, язвительная ирония, словно он рассматривал не план подземного флота, а детский рисунок. Палец упёрся в сложный узел где-то под Брянском.

— Не «моя», товарищ подполковник, — ответил Соколов, выпрямляясь. Голос его звучал устало, но твердо. — Уже — государственная. Сеть подземных транспортных коммуникаций, по которым может осуществляться скрытное перемещение единиц класса «К». Максимальная автономность — до шести суток. Маршрут от Куйбышевской базы до узла «Брянск-Подземный» пройден и подтвержден экипажем Калугина месяц назад. Время в пути — 5 суток 18 часов.

Синицын, нервно теребя карандаш, протянул Саламатину папку с бумагами, испещренными графиками и формулами.

— Геологическая сводка, товарищ подполковник. Почва нестабильна в районе Орловской возвышенности. Карст активный. Там вот этот участок, — он ткнул пальцем в красную пунктирную линию, — требует дублирования или усиления бетонной рубашкой. Донские участки, вот здесь и здесь, — еще два тычка пальцем, — тоже зоны риска. Грунтовые воды агрессивны, коррозия обшивки выше нормы. Но в целом… — Синицын сделал глубокий вдох, и в его глазах вспыхнул огонек веры, — …работоспособность системы доказана. Пропускная способность растет.

Саламатин медленно перелистывал страницы сводки, его взгляд скользил по цифрам, не выражая ничего. Потом он поднял глаза на Соколова.

— Кто об этом знает? Полный список.

— Только вы, товарищ подполковник, — Соколов посмотрел прямо в ледяные глаза чекиста. — Как куратор от ГРУ. Я, как руководитель проекта. Товарищ Синицын, как главный гидролог. Начальник Генштаба — в общих чертах, объемы и направления. И… — адмирал сделал едва заметную паузу, — …пять человек в Политбюро. Тоже в общих чертах. Без детальных карт. Детали — только здесь. — Он кивнул на кальку.

Саламатин отложил папку. Он подошел к карте, внимательно вглядываясь в переплетение линий, как будто ища слабое звено, брешь в этой идеальной, на первый взгляд, секретности.

— А если всё же… утечка? — спросил он тихо. Вопрос повис в воздухе, как запах миндаля от цианида. — Один пьяный механик. Один слишком любопытный местный, увидевший всплытие. Один… неверный шаг командира. Сеть ведь не абстракция. По ней ходят люди. Люди ошибаются.

Соколов ответил без колебаний, отработанной фразой, ставшей догмой проекта:

— Невозможно. Ни один полный маршрут не существует в материальном виде вне этой кальки и сейфа с отчётами в моем кабинете. Карты экипажей — фрагментарны. Только их участок пути, резервные маршруты крайне схематично. Команды учат свои отрезки наизусть, как музыканты учат партитуру, не зная всей симфонии. Координаты выходов, коды ретрансляторов, параметры шлюзов — в голове капитана. После выполнения задания фрагмент карты изымается, вносятся корректировки в главную карту, и… — адмирал сделал жест, словно рвет бумагу, — …фрагмент уничтожается. Базы изолированы. Внешнее прикрытие — «Мелиоводхоз», «Гидроспецпроект» — работает безупречно. Сеть невидима.

Саламатин долго смотрел на карту. Потом кивнул, почти незаметно. Его лицо оставалось непроницаемым.

— Хорошо. Докладывайте о ходе работ и… инцидентах. Мгновенно. — Это уже была не просьба, а приказ. Он был куратором. Тенью над Сетью.

База «Каменка» под Воронежем, сектор 4А. Глубина 80 метров.

Здесь гудело иначе, чем в Краснопавловке или на первой волжской базе. Гул был глубже, мощнее, как сердцебиение спящего гиганта. Воздух вибрировал от работы турбин, качающих воду через систему охлаждения гигантских дизель-генераторов и компрессоров, поддерживающих давление в шлюзовых камерах. Запах — смесь солярки, озона, бетонной пыли, человеческого пота и вечной, непобедимой сырости подземного мира.

Лодка К-07, «Семирук», прозванная так за семь манипуляторов для синхронной работы экипажа в узостях, стояла у причала технического шлюза, похожего на док для подводных гигантов. Ее черный, лишенный бликов корпус сливался с темнотой, лишь слабые огоньки иллюминаторов мерцали, как глаза хищника.

На борту находился не испытательный экипаж, а личный состав спецотряда «Пеликан». Отобранные, проверенные, забывшие свои прошлые имена и биографии люди. Их лица под черными беретами были усталыми и сосредоточенными.

Командир отряда — все тот же капитан 1-го ранга Виктор Калугин, теперь официально числившийся в отставке, «инструктором Военно-гидротехнического училища им. Жука». Под этим прикрытием он прошел уже десятки тысяч километров под землей. На его кителе не было наград — они лежали в сейфе в Москве. Награды были бы компрометацией (нет слова страшнее для секретчиков) проекта.

Калугин стоял у верхнего люка, проверяя последние детали. Рядом — старший радист отряда, человек с лицом шахтера и руками пианиста.

— Маршрут сегодня: «Каменка» — «Ливны» — «Бежица», — коротко бросил Калугин, сверяясь с невидимым для других планом в голове. — Цель: выход на поверхность в радиусе двух километров от железнодорожной сортировочной станции «Южный узел». Точка выхода — ирригационный канал, сектор «Зерно-4». Дальше — пеший марш-бросок до условной «точки З». Там — закладка контрольного пакета в тайник. Дальше — рация, сигнал «Гром-2», эвакуация по воздуху. Время на поверхности — не более 90 минут. Понятно?

— Так точно! — хором, приглушенно ответили «пеликаны». Никаких вопросов. Никаких эмоций. Только действие.

— Работайте, товарищи.

— Есть!

Люк захлопнулся с металлическим эхом. Шлюзовая камера наполнилась черной водой. Прожекторы погасли, оставив лишь слабые сигнальные огни. К-07, невидимая и бесшумная, растворилась в темном зеркале воды и исчезла в подземном тоннеле. Гул базы на мгновение показался тише, будто гигант затаил дыхание, выпуская своего стального посланника.

Через 12 часов. Окраина села Никольское, Курская область.

Сельская тишина раннего утра была нарушена лишь криком петуха да скрипом колодезного журавля. Мужик в ватнике и шапке-ушанке, Иван Петрович, зевая, подошел к колодцу на краю села — не к обычному, а к новому, бетонному, построенному года два назад «для полива» и быстро забытому из-за странного, по словам агронома, состава воды.

Ивану Петровичу нужно было напоить козу, которая капризничала и не пила из корыта. Он опустил ведро, заскрипел воротом. Ведро, казалось, зацепилось за что-то на дне. Иван Петрович потянул сильнее. И вдруг из колодца, с бульканьем и плеском, показалось… не ведро.

Сначала он увидел руку в черном, мокром рукаве, вцепившуюся в край бетонного кольца. Потом вторую. Потом из темноты колодца, обливаясь ледяной водой, вылез человек. В черном, облегающем комбинезоне, без знаков различия, но с маленьким якорем, вышитым на рукаве. Лицо скрывала маска из грязи и водорослей, но глаза горели устало и настороженно. За ним вылез второй, поменьше ростом, таща за собой водонепроницаемый тюк. Потом третий, оглядывающийся по сторонам с автоматом, чем-то неуловимым отличающегося от привычного Калашникова, наперевес, хотя вокруг не было ни души, кроме перепуганного Ивана Петровича и его козы.

Один из них, тот, что вылез первым (лейтенант, но Иван Петрович этого не знал), увидел мужика, замершего с веревкой от ведра в руках. Он медленно поднял руку — не к оружию, а ладонью вверх, успокаивающе. Потом снял с пояса плоскую флягу, отпил, сплюнул, и жестом показал: «Молчи». Иван Петрович, онемев, кивнул.

Трое мокрых призраков, пахнущих сыростью, машинным маслом и чем-то чужим, соленым, как море, хотя до моря отсюда тысячи вёрст, быстро пересекли поле, скрылись в кустах у дороги.

Через полчаса, когда солнце уже припекало, один из них, молодой (тот самый лейтенант), появился в сельмаге. Он был уже без комбинезона, в простой гимнастерке поверх мокрого трико, но следы грязи на лице и необычная бледность выдавали его. Он купил буханку черного хлеба и банку сгущенки. Заплатил новенькими рублями. Молча кивнул. Ушел.

Продавщица Мария Семеновна, позже рассказывала подруге:

— Вышли, как из земли, Галя! Бороды — небритые, заросшие, как у юродивых зимой. Глаза… пустые такие, уставшие до смерти. И пахнут… ну, знаешь, как когда рыбу разгружают? Морем. А ведь степь кругом, на сто верст ни одной речки порядочной! Откуда? Говорю тебе, точно что-то секретное… Может, из-под земли и правда людишки ползают, где захотят? Страшно как-то.

Архивное донесение (совершенно секретно, особая папка)

Исх. № ГШ/00741/1957/04-11

ДАТА: 04 ноября 1957 года

ОБЪЕКТ: с. Клинцы, Брянская обл., нефтебаза № 7

СОБЫТИЕ: В 03:47 по местному времени произошло несанкционированное всплытие единицы К-10 («Вихрь») в техническом резервуаре-отстойнике № 3 нефтебазы.

Причина: сбой в системе инерциальной навигации, предположительно, геомагнитная аномалия в районе разлома «Брянский», в сочетании с ошибкой оператора при считывании фрагмента карты.

Экипаж (ст. лейтенант Горшков, мичман Дорофеев, техник-лейтенант Коваль) действовал по инструкции. Всплытие осуществлено в аварийном режиме. Лодка обнаружена дежурным слесарем Петренко И.Г. в 04:15 при обходе. Петренко доложил начальнику смены.

МЕРЫ:

1. На место прибыла группа прикрытия (старший — майор Чернов) в форме инженеров «Нефтепроводмонтажа» в 05:30.

2. Население (нефтебаза, близлежащие дома) дезориентировано версией: «авария при испытании новой технологии бурения скважины под резервуаром». Распространены слухи о выбросе «технической воды» и «вредных испарений».

3. Петренко И.Г. и начальник смены Сидоров А.П. изолированы. Предложена версия «несчастного случая с химикатами» и срочная «госпитализация». Проводится вербовка/изоляция.

4. К-10 экстренно эвакуирована спецтранспортом под видом буровой установки для «ликвидации аварии».

5. Экипаж К-10 отстранен от дальнейших операций. Назначен внеочередной медосмотр и переподготовка. Рассматривается вопрос о замене.

РЕЗЮМЕ: Сеть функционирует, но инцидент подтверждает наличие критических уязвимостей:

— Зависимость от точности фрагментарных карт и субъективного фактора.

— Риск выхода на поверхность в незапланированных, густонаселенных или стратегических точках.

— Слабая эффективность текущих мер дезинформации при прямом визуальном контакте с единицей.

РЕКОМЕНДАЦИИ:

1. Срочное уточнение и корректировка гидрогеологической модели на западных маршрутах, особенно разлом «Брянский».

2. Разработка и установка дублирующих, независимых от инерциальных систем навигации (акустические маяки?).

3. Усиление мер маскировки единиц при аварийном всплытии (накидки, мгновенная установка макетов «техоборудования»?).

4. Ужесточение отбора и психологической подготовки экипажей.

5. Разработка более убедительных, многослойных легенд для прикрытия инцидентов.

(Подпись) Вице-адмирал Соколов В.И.

(Виза) Полковник Саламатин Д.Р. (ГРУ ГШ)

С тех пор, вплоть до 1961 года, Сеть не просто работала — она разрослась и окрепла, обрастая плотью бетона, стали и секретности.

К «Пеликану» добавились:

Отряд «Скат». Базирование под Москвой (объект «Глубина-1» в Бутово). Задачи: оперативное реагирование в радиусе 500 км от столицы, охрана подземных подходов к особо важным объектам.

Отряд «Труба». Базирование в Горьком. Контроль и развитие магистрального направления по линии Волга — Ока — Вятка. Связь с Уралом.

Подразделение «Юг-5». Базирование в районе Кременчуга. Контроль над днепровскими подрусловыми ходами, разведка в сторону западных границ.

Каждый отряд имел по 2–3 лодки серии «К» (модернизированные, с улучшенной навигацией и автономностью), 10–15 человек тщательно отобранного, «чистого» личного состава.

Их прикрытие было глубже и изощреннее: целые фиктивные управления «Минмелиоводхоза» с реальными, но бесполезными стройками на поверхности, «научные» экспедиции Института гидрогеологии, даже замаскированные под склады МПВО объекты.

На поверхность «пахари подземного моря», как их иногда называли между собой, выходили всё реже. Их миром стали бетонные казематы баз, гул моторов и мерцание приборов в вечной ночи подземных рек. Они были призраками государства, невидимой артерией его силы и страха.

Сеть жила. Дышала. И хоронила свои тайны под толщей породы.