Подающая надежды (СИ)

Глава 25

На Землю темники добрались тем же путём, что и поднимались на Небо — через храм Тёмного принца. В комнате с порталами и проводниками было тихо и пусто. Для выхода из помещения помощь директора уже не требовалась, ведь, раз существо оказалось внутри, значит, его пропустили, а по такой логике на титановой двери должна была находиться специальная кнопка открытия.

Как и ожидалось, такая нашлась. Чёрная, под цвет помещения, она почти не выделялась на однотонном фоне, но подсвечивалась лёгким угольным светом, идущим по краям небольшого прямоугольника.

— Подождите, госпожа учительница! — Неожиданно громко воскликнул Нисан, когда Доминика уже собиралась нажать на кнопку.

— Что такое, Сан? — Она обернулась, стараясь игнорировать накрывшее её моральное истощение. Глаза уже видели плохо, разум был затуманен дымкой бездумья, но девушка всё же изо всех сил пыталась вслушиваться в слова ученика.

— Нам можно говорить кому-то о произошедшем на Небе? Например, господину директору или друзьям? Или стоит молчать? — Серьёзным голосом уточнил парень, внимательно изучая хмурое и какое-то отстранённое лицо учительницы, что, очевидно, переваривала информацию, прилагая для этого максимум усилий. Понимая, что та вымоталась, он не желал донимать её вопросами, но в этом, к сожалению, была острая необходимость.

— Да… Рассказывать об этом вы можете, на Небе ничего отрицательного по этому поводу не сказали. Директору я доложу сама, на допрос меня уже вызвали, так что переживать не о чем. Вы свободны на сегодня, я со всем разберусь. До завтра, — договорив, Ника надавила на небольшую каменную кнопку и, не дожидаясь полного открытия двери, юркнула в щель, скрывшись в темноте коридора.

Школьники, опешив от такого действия магички, с минуту молча простояли перед выходом, недоумённо хлопая глазами и слыша в голове лишь белый шум без единой мыслинки.

А Дома неслась по коридорам так, будто её вампир укусил. Она пропускала мимо ушей любые возгласы возмущения, на ходу продумывая речь, всем нутром сгорала от желания допросить директора ТМШ, ибо нечистые никак не могли получить доступ на Небеса, а ни один адекватный маг, занимающий высокую должность, не даст его своим прямым врагам, если речь не про второе Небо — Ад.

Тхира же темничка никогда адекватным не считала, как не считала и своим отцом. Зачать — не значит быть родным. Она была готова даже драться с Советчиком, если бы до того дошло и превратила бы желаемое в жизнь, если не ощутила бы чужие руки, окольцевавшие в районе плеч.

— Стоять, сау, — разнеслось эхом по стенкам черепа. Раздавшийся голос был лёгким, почти певучим. Он ни о чём не знал. — Куда это мы бежим такие злые, бедных магов раскидывая в разные стороны?

— Сет, совсем не до тебя сейчас! — Яростно вскричала россиянка, пытаясь выбраться из крепкой хватки.

— Ауч, обидно! — Прасет шутливо дёрнул головой, словно его по щеке ударили. — Нет, правда, расскажи, куда направляешься в таком настроении? — Голос его стал обеспокоенным, он крепче обнял подругу одной рукой за плечи, а второй за талию, чтоб точно не вырвалась.

— Пи’Прасет кхрап! — Воскликнул Нисан хрипло и с тяжёлой отдышкой, выбежав из узкого прохода коридора.

— Да, Нонг’, что случилось?.. — Шокировано ответил Сет, обернувшись на зов. Он, хоть того и не просили, мысленно переводил диалог Доминике, что постепенно обмякала в чужих руках.

— Госпожа учительница вам ещё ничего не рассказала? — Немного переведя дух, уточнил Сан.

— О чём? — Пхантхэ перевёл взгляд на притихшую, но напряжённо дышащую Нику, но та его ответным взглядом не одарила. — Он говорит о причине того, почему ты так сильно куда-то торопилась, сау? — Девушка продолжала молчать, уронив взгляд, в котором читались злость и усталость в одном лице.

Парень повторил вопрос на тайском, посмотрев уже на младшего.

— Наверное, я не могу быть уверен, — пожал плечами ученик, неловко почесав затылок. — Но я очень переживал за госпожу, когда мы вернулись в школу. Знаете, Пи’, она выглядела очень задумчивой и… какой-то отстранённой, а потом, когда дверь открылась, почему-то побежала по коридору и даже нас не слышала — мы звали её, волновались. Поэтому я, как опомнился, сразу побежал следом. А тут вы с ней.

— Так, хорошо. Где вы были изначально? Какая дверь открылась? Вы же вроде в кино собирались, почему вышли все из другого коридора?

— На экскурсии в магическом музее, нам господин директор помог туда пройти. А там…

— Подожди, что? — Перебил мага не Маиботхад. — Где вы были? Что вы там забыли, мать же вашу?! И он так просто разрешил? Типа, «берите, дети, мою пропускную карту с деньгами, забирайте все мои силы на перемещение и допуск на само Небо»?.. Так. Пойдём-ка отойдём, Нонг’Сан.

Кивнув куда-то в сторону дверей, таец через силу повёл за собой всё ещё упорно молчавшую магичку, крепко удерживая её за всё тело. Нисан же покорно пошёл сам, не имея причин для отказа. Тхэ завёл темников в пустой класс и, воспользовавшись телекинезом, закрыл дверь, а приставив Доминику к ближайшей парте, требовательно взглянул на младшего.

— Ну, подробностей я не знаю… Может, так и сказал, как вы предположили — с господином директором только госпожа учительница беседовала. А в итоге да, он нам помог, дверь в комнату для перемещения пропустил и силы потратил. Только же дело не в этом! Там…

— Сан, сгинь по-хорошему, пока срочное переливание крови не потребовалось, — прошипела Ника, вновь попытав удачу в скидывании со своего тела чужих грузных рук. Безуспешно.

— Сау, помолчи. Сан, говори, — настойчиво процедил Прасет, кивнув мальчику. — И поубавь уважения, не до лишних обращений сейчас. Просто на «Пи’».

— Храни меня Будда и Тёмный принц, мне страшно! — Куснув палец, проверещал Нисан и начал стремительно выбирать сторону, встав на которую, он не отхватил бы от другой.

— Рассказывай, Нонг’. За неё не переживай, я крепко держу — не сорвётся, — указав подбородком на вновь затихшую подругу, убедительно строго произнёс Сет.

— Захлопни варежку, Сан! — Разъярённо взревела в ответ Дома, чуть приподняв вольно лежащую на собственной груди голову.

А разум её в этот момент затмевала лишь одна мысль: он возненавидит отца ещё сильнее и точно не отпустит её к нему, решив разобраться во всём самостоятельно, но сделает только хуже. По душе такой вариант девушке не приходился.

— У-у меня нет варежек, Пи’! — Встревоженно возопил Нисан, содрогнувшись всем телом. — Хорошо… Пи’Прасет, держите, пожалуйста, Пи’Сыадам как можно крепче, я расскажу! Пи’Сыадам, будьте спокойнее, вы сами разрешали!

Наследник пообещал почти прямому подопечному его защиту и тот выложил всё, что знал: начиная походом в музей и заканчивая допросом у «следования». Пхантхэ слушал, мрачнея с каждым вздохом торопливого рассказчика, пока не услышал кроткое: «Всё». Помолчав с полминуты в тягостных раздумьях, Тхэ с силой дал иностранке в лоб ладонью и возмутился тихим басом, склонившись к самому её уху:

— Ты, Галицкая, вообще обезумила?

Темничка отвечать не спешила и, лишь зло поджав губы, продолжала смотреть в одну точку. Она понимала, что маг уже догадался о её намерениях, как понимала и причины, по которым сейчас он ей делать этого не даёт. Тяжело было признавать, но она даже постепенно переходила на его сторону, признавая собственную глупость в отношении этого дела.

— Я тебя спрашиваю, Доминика. На вопрос отвечай, — Прасет откровенно рычал, еле сдерживая себя от нежелательных слов в её сторону.

— Да! — Вскричала магичка, посмотрев на Сета тяжёлым болезненным взглядом. — Да, я обезумила! Да, сошла с ума! Да, я импульсивная дура, не умеющая думать своим маленьким идиотским мозгом! Но и ты меня, чтоб меня, пойми, Сет! Хиа, я из-за него подвергла риску детей! Они могли пострадать. Серьёзно, чёрт, пострадать! Плевать на меня, но они были не виноваты и лишь хотели защитить учителя, были готовы на части порвать этих чёртовых ушлёпков. Сет, да я теперь за этих детей сама кому угодно глотки перегрызу. И ему, если понадобится, тоже. Прасет, чтоб тебя, ты понимаешь, нет? Они ради меня своей жизнью рисковали, в руки смерти прыгали, я не могу так просто это оставить.

Под конец душераздирающего монолога она уже не кричала. Говорила вполголоса, хрипло, беззащитно, глядя на друга со слезами на уставших от жизни глазах, что у парня самого взгляд пеленой слёз покрылся, а душа сжалась так, что всё нутро болело. Сморщившись, он отвернулся, но держать Нику за плечи и талию не переставал.

— Но всё равно, Ник… — выдавил из себя, едва не задыхаясь от усилий, которые для этого приложил. Говорил полушёпотом, чтобы слова до самого сердца её дошли из-за глубины. — Нельзя так, понимаешь? Тебе сначала нужно всё обдумать, нельзя такое решение принимать импульсивно, на ходу за пять секунд. Ты хочешь обвинить директора в недобросовестных поступках, угрозах и… всём этом. Если это не докажут — тебе придётся несладко. Я переживаю за тебя, Ника.

— Я знаю, Сет, — Доминика уже не сдерживалась. Слёзы струились по щекам, голос дрожал, а тело всё больше слабело, почти полностью положившись на темника. — Я поступила опрометчиво, глупо, но… Сет, боже, прости!

Недавний тихий плач превратился в судорожные рыдания. Дома смотрела на Пхантхэ виноватыми красными глазами, изогнув брови домиком в раскаянии, осознании собственной вины. Она рывком уткнулась в грудь парня лбом, крепко обнимая того за талию, цепляясь руками всё сильнее, беззащитнее и сразу ощутила ответное кольцо рук на своих плечах. Девушка рыдала громко, не тревожась за свой имидж или что-то ещё более глупое в такой ситуации. Тхэ незаметно для приятельницы и сам пустил слезу, прижав голову подруги ещё ближе к себе.

Нисан понимал, что стал лишним объектом в этом помещении, но выйти самостоятельно не смог бы и при самом великом желании, так как не имел ключа, ровно как и умения перемещать предметы силой мысли, чем воспользовался наследник, запирая дверь. Сан пару раз попытал удачу, неслышно прокрутив ручку до упора, но скоро принял очевидный проигрыш и бесшумно стёк по стене на пол, уползая за парты. Чтобы не подслушивать их интимный, явно не предполагающий больше двух слушателей разговор, он крепко зажал ладонями уши и уткнулся лицом в колени. Хотел ещё на пробу стукнуться пару раз головой о стену позади, но воздержался, дабы лишний раз не шуметь.

— Сау, я рядом и полностью понял и простил тебя! Не плачь так надрывно, пожалуйста, — прошептал Прасет, глядя в потолок. Он гладил иностранку по волосам, чувствуя, как она всё сильнее сжимала пальцы на его спине.

— Эти твари говорили про маму, — одними губами призналась та, потёршись лбом о грудь товарища. Она почувствовала, как его грудная клетка напряглась, а руки на её пояснице и голове на мгновение дрогнули. — Говорили, что она скучает по мне. Я думала, она мертва и не мучается, не живёт в страданиях от этих гнид. Но оказалось, что все эти годы её продолжали где-то истязать…

— Почему не сочла их речь ложью?

— Потому что… отец — он давно мёртв, ты мог слышать по новостям — на свидании рассказал, что видел её где-то. Живую. Со слов отца я поняла, что кто-то против воли где-то её удерживает, но не думала, что это делали нечистые. Предположила по глупости, что у неё с кем-то другим проблемы возникли. Но в итоге её мучителями всё же оказались эти гниды…

— Не думай об этом сейчас, сау, — прошептал Сет, зная, с какой жалостью это сказал. Он слышал, как с каждой сказанной фразой надламывался голос темнички и не хотел выносить это дольше. — Помочь ты маме ничем не сможешь, пока не узнаешь её местонахождение, только нервы убиваешь. Тебе нужно отдохнуть. Я отведу тебя в квартиру, с работы отпрошу и отцу всё сам расскажу, если ему ещё Небеса не донесли, — договорив, он позволил себе легко коснуться губами наморщенного лба, оставив невесомый поцелуй, от которого на душе почему-то стало подозрительно спокойно. — Давай, пошли, а то Нонг’Сан уже всё себе отсидел.

— Сан? — Опомнилась Ника и быстро оглядела кабинет. Парня она не заметила.

— Он за партами. Глаза с ушами закрыл и сидел всё это время. Нам, видимо, мешать не хотел, — посмеялся Пхантхэ и, ещё раз проведя ладонью по волосам подруги, двинулся в сторону ученика.

Внезапное желание прижаться губами в щёку своему спасателю от душевных травм Доминика в себе задушила. Оставила десерт на потом, .

Только выйдя из класса, троица услышала громкую трель звонка, зовущего школьников на урок, но никто из них и вида испуганного не сделал, продолжая идти с той же безмятежностью. Тхэ провёл Нику до квартиры и посоветовал ей поспать, прося не думать какое-то время о тревожащих её проблемах, что не позволяли расслабиться. Сам он, едва оказавшись в коридоре, чуть не повалился на пол от настигнувшего его ещё полчаса назад головокружения и возникшей в теле слабости.

Но, глубоко вдохнув, он переборол себя и отправился к отцу, чтобы отпросить Дому. Тот, как оказалось, уже знал обо всём, что успело случиться и с лёгким сердцем отпустил домой и сына тоже, позволив тому ухаживать за пострадавшей.

Не Маиботхад и не удивился — директору всегда было плевать на собственных учеников, пусть хоть совсем на учёбу не ходят, главное, чтоб знания были, а сыну его и вовсе не было нужды посещать занятия. В данной ситуации это играло на руку, так что никаких возражений по этому поводу не возникало.

Таец скоро вернулся к чужестранке, где увидел её — закутанную в чёрный меховой плед, сидящую за круглым столом, грустно жующую длинную палочку «Pocky» и грустным взглядом утыкающуюся куда-то в столешницу. Невесело хмыкнув, он сбросил груз школьного рюкзака на пол в прихожей, а сам прошёл к кухонному гарнитуру. Безмолвно заварив себе чай и достав из холодильника суп с креветками, что утром приготовила Саенгдао, в этот раз, думается, рассчитав все ингредиенты верно, ведь с недавних пор не сын директора слишком зачастил к ним и любил полакомиться чужой готовкой.

— Ого! А Дао умница, знает, какой у меня любимый суп! — Посмеялся маг, отправив тарелку в микроволновку.

— Ага, — хмыкнула Доминика в ответ. — То, с каким жором ты уминаешь именно этот суп, нельзя было неверно понять.

Темник, усмехнувшись, сел напротив неё и тоскливо посмотрел на окно. Подумав о чём-то, перевёл взгляд на девушку.

— Ты как?

— Голова болит, — потерев лоб, честно ответила та. — И как-то совсем грустно.

— Ну, будем честны, после пережитого тобой недавно мало кто смог бы вести себя по-прежнему. Тебя надо развлечь и помочь хорошенько отдохнуть. Хочешь лакхон какой-нибудь посмотреть? У меня есть пара вариантов, которые точно отвлекут тебя от печали. Первый про братьев-близнецов. Один лёг в кому из-за сильного избиения, а второй решил слиться с его бандой и вычислить врага. Сюжет там, знаешь, крайне интригующий, финал неожиданный… Второй о баскетболистах. Там особо описывать нечего, надо смотреть. Очень смешной и увлекательный и, я бы сказал, простой. Смотрится намного легче, чем первый, над тем думать надо, а с этим — хохотать да за живот от смеха держаться. Что выберешь?

— Второй. Мне сейчас тяжёлое не надо, итак жизнь не сахар. Но почему «лакхон»? Везде пишут «лакорн»…

— Это правда, тебе лучше что-то повеселее. Тогда включаю второе. Смотреть на русском будем, надо найти с хорошей озвучкой, чтобы слух не резало. А «лакхон» — это правильное произношение, «лакорном» его назвали англоязычные, у них такого сочетания звуков, как «кх» нет, им проще просто «р» сказать.

Понимающе покивав, Ника прошла к прикроватной тумбочке, достала из неё ноутбук, села на постель у стены и пригласила друга устроиться рядом. Тот приглашение принял даже раньше, чем его озвучили. Прижавшись к нагретому пледом боку подруги и положив голову ей на плечо, Тхэ стал расслаблено наблюдать за её усиленными поисками тайского сериала в русском браузере.

Посмотреть они успели четыре серии. До слёз смеялись над странными шутками с довольно специфичными разворотами сюжета и чудаковатыми фоновыми звуками с «блямк» и «бац» при чьём-то падении или неловкостях и «уить» с «клик-клик», когда герой промаргивался или отводил взгляд. Они сопереживали, обсуждали то, что особенно задело душу, смотрели на некоторые сцены с замершим, сжатым сердцем в груди, злились на негативных героев и пару раз даже всплакнули.

Но, стоило магичке переключить серию, как Прасет вдруг отвернулся от неё всем телом и, с грохотом повалившись на пол, зашёлся в судорожном кашле, держась за грудь. Дома вмиг изменилась в лице, откинула ноутбук на кровать и спустилась к парню, заглянув ему в заслезившиеся глаза.

— Всё хорошо, Сет? — Спросила тихо, пытаясь разобрать: обычная ли это простуда или виновато что-то иное. — Пойдём к медикам или ты уже ходил?

— Всё нормально, просто в груди слегка давит. Сейчас пройдёт, — хрипло уверил парень, едва дыша, вдыхая воздух ртом со свистом и бледнея на глазах. — Х… хиа…

— Сет, ты весь белый, надо в медпункт… Тебе помощь нужна, — темничка старалась сохранять спокойствие, ибо нервы были ненужной обузой, но из-за этого теряла рассудок, не зная, что делать. — Если тебе станет ещё хуже, то будет сложнее до них добраться, понимаешь? Я тебя не дотащу, а бегать туда-сюда ноги отвалятся… Да и мы договорились ранее, забыл? Ты сам согласился на компромисс. Вставай…

— Это просто кашель, сау.

— Идиот, от просто кашля не бледнеют и вот так, думаю, не загибаются! — Взяв над собой контроль, властно вскричала магичка Тьмы. — Вставай или я так обижусь, что весь Таиланд содрогнётся и даже на похороны твои приходить побоится — мало ли я там окажусь в плохом расположении духа!

— Ладно, — выдохнул наследник нехотя. — Пошли, грозная дéвица, уговорила.

Щёлкнув парня по лбу за столь «оскорбительное» прозвище, Доминика помогла ему подняться и выйти на улицу, где, скривившись, тот едва не полетел на асфальт, схватившись за голову и зашатавшись. Через силу девушка довела Сета до скамеек и посадила на крайнюю, поняв, что без помощи не справится. Наказав другу не падать, не наклоняться в стороны и вообще сидеть и не двигаться, она на скорости побежала к его друзьям, так как номера квартир других её знакомых она не знала.

Уже нетерпеливо стучась в нужную дверь, магичка вспомнила, что у многих ещё шли уроки, и обеспокоенно заозиралась, решая, что ей делать дальше, но ей всё-таки открыли. Дослушав краткое объяснение проблемы, двое знакомых магов ринулись вслед за Никой, а подбежав к другу, одним лишь чудом не упавшего прямо на скамейку, Лыад с Гостом дружно подхватили его под руки и двинулись в медпункт.

Взлетев по последней лестнице вверх, Дома подлетела к стойке и торопливо передала русскоговорящим медичкам всё, что успела понять и заметить, а парни, нёсшие на себе Тхэ, едва не потерявшего сознание, остановились, позволив подбежавшим лекаркам повести быстрый осмотр. Услышав все замеченные иностранкой симптомы, девушки резко приказали мальчикам нести его в отдельную палату, явно догадавшись, что с ним случилось. Она обязательно расспросит об этом всех причастных.

Ребят магички попросили сохранять спокойствие, отшутившись тем, что его случай не смертельный, а после с проступающим на лице потом отправились в палату. Переведя дух, парни уселись на диван около стойки, но магичка осталась стоять, нервно кусая губы и часто поглядывая на дверь, за которой скрылись лекарки. Она, даже зная, что предполагаемые проблемы со здоровьем Сета не настолько серьёзные, чтобы так переживать, всё же не могла спокойно присесть и успокоиться, как бы друзья парня не пытались её переубедить.

«Какой же ты индюк, Парест… за что ты мне такой достался? Я попала сюда насильно и не собиралась с кем-либо так сильно сближаться. Ненавижу тебя, дурак», — от собственных слов и такого долгожданного принятия настоящих своих чувств хотелось плакать. За что ей всё это?

— Да разве могло с этим нго что-то страшное произойти, а? — Постарался вразумить встревоженную знакомую Лыад, расслабленно раскинув руки на спинке дивана, пока их не скинул вниз недовольный этим Гост.

— Согласен, не умрёт же он от простого переутомления! — Подхватил товарища призрак и, ткнув его локтём в бок, усмехнулся: — Вот бы мне такую девушку! Чтоб по любой царапине скорую вызывала, да поминальную речь готовила.

— Упаси тебя Боже! — Поморщилась Доминика, отвлёкшись от переживаний. — Не дай Тёмный принц тебе такого «счастья»! Это уже не девушка, а мать вторая.

— Правда, чувак, мерзость твои слова, — согласился вампир, для убедительности покивав.

— Мерзость-то мерзость, зато наша нервная дамочка наконец отвлеклась! И кто тут умница? — Похвалился Гост, зачесав белые волосы назад. — И у меня, чтобы вы знали, нет нужды в такой девушке. У меня уже имеется чудесная возлюбленная, которая заставляет моё сердце биться чаще ста ударов в минуту, а оно, на секундочку, до этого в целом не билось! И, знаете, вам не понять, как необычайно прекрасно быть призраком с рабочим сердцем!

— Ой, как засиял-то, а, аж глаза режет! — Посмеялась Ника, на самом деле радуясь за счастливчика, и присела на дальний от парней подлокотник со скрещенными на груди руками. — Сильно любишь, по тебе сразу видно. Поздравляю.

— Да-а-а, очень. Спасибо, милая Нонг’, — во весь рот мило улыбнулся призрак.

— Эй, чувак, — вдруг окликнул того Лыад. — А я не понял, почему я до сих пор не знаком с твоей девушкой?! А Сет о ней знает? И только попробуй соврать!

— Сет не видел её, не беспокойся. Она не из нашей школы…

— Брат… не говори мне, что она человек! Моё сердце не выдержит, а ведь оно тоже не наделено жизнью! — Вампир показушно схватился за грудь и всё же совсем не наигранно быстро задышал, забегав взглядом по лицу друга.

— Нет, хвала Будде. Она японка. Мы же тогда ещё вместе туда учиться ездили по нужде нашей «богатейской» — Нонг’Сыа, поправь, если не правильно сказал.

Вскоре, разделяя тяжесть ожидания, троица разговорилась, затрагивая какие-то едва ли умные темы, больше всего обсуждая любимые страны каждого из них. Ждали недолго, около пятнадцати минут, а когда медички разрешили посетить Прасета, ребята ринулись к нему со всех ног, но были остановлены лёгким взмахом руки одной из лекарок, что этим жестом магически застопорила их движения.

— Не бегать по коридорам медицинского пункта! — С ощутимой шутливостью пригрозила девушка на ломанном русском и, позволив магам двигаться, спрятала руки в высоких карманах халата.

Палата окутывала своей темнотой всех, кто в неё заходил, хоть свет из окон и попадал внутрь. Существа почти в унисон спросили Сета о его самочувствии и дружески улыбнулись друг другу, замолкая. Тот убедительно сообщил, что с ним всё хорошо, хотя и знал, что Доминику было не провести, особенно если правда буквально плавала на поверхности. Он всё ещё оставался мертвецки-бледным и даже, было видно, исхудал, пусть живой голос и создавал иллюзию здорового мага.

Посидев немного с приятелем для вида, парни ушли «на уроки», позволив ему уединиться с подругой, а темники, легко догадавшись, почему у них вдруг так внезапно возникла страсть к учёбе, засмеялись и продолжили беседу уже вдвоём. Когда магичка предложила тайцу поспать, а тот охотно принял предложение, её попросила выйти одна из медичек, сказав, что им есть, о чём поговорить. Чуть отойдя от закрывшейся двери в палату наследника, лекарка сообщила взволнованным полушёпотом:

— У Нонга’ очень недостаёт магических и моральных сил, он сильно истощён, причём уже довольно давно. И, я думаю, вы понимаете, из-за чего, а вернее, из-за кого он сейчас в таком положении. Я осознаю его тревогу о вас, но, если вы, Нонг’, тоже за него переживаете, то, прошу, старайтесь лечиться, кха? Приходите к нам как можно чаще, действуйте! Съездите с кем-то из здешних знакомых на море, искупайтесь, йодированным воздухом подышите, если нет проблем со щитовидной железой. В общем, делайте как можно больше попыток вылечиться, чтобы Нонг’Сету не приходилось так часто отдавать вам всего себя, ди кха? Ну и, конечно, надо лечиться для самой себя, забыв об этом дураке. Без хорошего здоровья и жизнь не так радостна, кха?

— Да, конечно, Пи’. Спасибо, что рассказали, что случилось с этим нго. Я постараюсь в ближайшее время серьёзно заняться здоровьем, но я прошу: мне нужны очень качественные и проверенные лекарства. Обязательно учтите, что у меня сильная аллергия на препараты, напрямую действующие на мозг.

— Кха, Нонг’, мы помним это. Спасибо за сотрудничество, — лекарка легко улыбнулась, успокоив собеседницу и, выполнив «уай», удалилась по своим делам.

«Значит проблема во мне… Какой же ты дурак, Сетушка»

***

Первое декабря. Доминика проснулась после пяти и сначала даже не поняла, где уснула. Оглядевшись, вспомнила, что прошлым вечером расположилась на диване в палате Прасета, дабы тот не скучал один, ни в чём не нуждался, да и сама она волновалась о его состоянии. Успокоив сердце после резкого пробуждения, Ника подняла взгляд, посмотрев на мирно сопящего на кушетке вверх лицом друга, и последила за тем, как размеренно вздымалась его грудь, чтобы убедиться в комфортности его сна. Всё-таки удостаивание «чести» быть предметом волнений для другого существа ей не казалось чем-то невероятно приятным и лестным.

Да, довольно отрадно было понимать, что за неё беспокоятся и изо всех сил стараются сделать улучшить её жизнь, но осознание этого всё же лежало тяжким камнем на душе, накладывало на девушку обязательства. Ведь, если судить здраво, это значило, что от одной неё чужое сердце замирало и сжималось от сопереживания всякий раз, когда ей было плохо. Это ощущение тяжести чувствовалось сильнее, чем удовольствие от чьей-то заинтересованности собственной персоной, оно тугой верёвкой привязывало к шее необходимость отвечать взаимностью, чтобы не казаться самой себе неблагодарной тварью.

Дома, хоть и давно уже осознавала, что Сет чересчур добр к ней и помогал больше, чем кому-либо ещё, всё-таки старалась не слишком заострять на этом внимание, через силу ссылаясь на звание «наследника школы, что тревожится за своих будущих подопечных». Но невозможно было и дальше отрицать очевидное. После признания медички она больше не могла сказать, что так он поступал со всеми. Накатывало отчаяние — что ж он за дурак такой, раз решил заботиться о девушке, зная, что она из другой страны? Темничка же давно сказала себе, что жить в Таиланде вечно не намерена и после окончания подписанного Небесами контракта вернётся домой, где всё было родным и приятным.

Настоящий дурак.

Едва сдержав слёзы, магичка заставила себя встать с небольшого, но удобного диванчика, потянулась, размяв затёкшие мышцы. На носках она прошла к окну, где под покрывалом утренних сумерек можно было лицезреть неохотно просыпавшийся Бангкок и лениво передвигавших ногами ранних пташек, что пытались пробудить сонный мозг пробежкой вокруг школы. Иностранка никогда не понимала столь странных подвигов, пусть и сама раньше вставала рано, приходя на учёбу за час до её начала. Она всегда шла медленнее черепахи, клевала носом и едва не наступала себе на ноги, а такие ребята, хотя и не совсем удачно, но старались двигаться быстрее улитки и не падать при этом лицом в асфальт, что ей было чуждо.

Рассуждать о чём-то ранним утром для многих есть дело непростое, обычно играет роль ощущение дискомфорта или туманности в голове из-за времени пробуждения. Думать о каких-то насущных проблемах является вещью тягостной, когда просыпаешься раньше шести, но не для Доминики. Она за проведённое в чужой стране время научилась заглушать боль и тяжесть в голове, заполняла такую неприятную пустоту, выработала привычку приниматься за раздумья, едва проснувшись, чтобы хоть как-то развлекать себя в скучающей тишине только-только уходящей ночи.

Мысли, что её мама все это годы была жива, не успели засесть в голове раньше в той мере, в какой нахлынули при полном покое, без часто сменяющихся событий и отвлекающих разговоров. Нечистые, Ника знала, врать не любили, ведь что в мире может быть хуже, чем нежеланная горькая правда? Наврать, безусловно, тоже можно так, что доверчивый примет всё за чистую монету, но если существо убеждено, что сказанные «откровенно» слова оказались придуманными или не аргументированными, то и эффекта от этого никакого не добиться.

Поэтому нечистые выбирали для «нападения» реальные факты, задевали больные для жертвы темы, высказывая своё мнение и оскорбляя чужие чувства. А если дело доходило до знакомых и родных их цели, то самым приятным было выяснить всё об этих существах, их точное местоположение, мысли о нужном ими объекте или какие-то секреты и использовать в «атаке» всю накопанную информацию. Они губили соперника морально, заставляя его самого перейти к ним, либо в роли сообщника, либо в роли жертвы.

Исходя из этого, Дома в очередной раз убедилась, что те их утверждения были истиной — всё то губительно длинное время мама мучилась именно у них. А попасть в лапы нечистым всегда казалось ей худшим вариантом, нежели смерть. Лучше умереть сразу, чем подвергаться насилию и радовать своей болью насильников.

Мысль о мамином «заключении» вновь сделалась противной, зацикливаться на ней не было ровно никакого желания, но у головы на этот счёт были свои планы. Сознание раз за разом возвращало её раздумья в ту степь, заставляя организм откликаться на это сдавленностью в лёгких и тяжести на сердце.

Но, к большому недовольству загнавшей себя в тупик магички, на смену одной отвратительной мысли пришла другая: почему Малику держали взаперти так долго? По какой причине, как это было с остальными, нечистые не разорвали её, раздав по кусочку каждому «нуждающемуся», а оставили в живых? Они не имели привычки питаться чужими страданиями столько времени, а расправлялись с жертвами за пару дней! Для чего это было?

С каждой новой мыслью об этом мозг темнички всё больше подталкивал её на поиски матери. Не зря же некоторое время назад она завела дневник, в который время от времени записывала какие-то свои мысли по поводу всех странных происшествий в её жизни. В нём с недавних пор хранилось столько различных идей и предположительных объяснений, что голова взрывалась, но магичка всё равно ощущала себя глупой, раз не смогла заметить самого очевидного раньше.

Жуткие сны с участием мамы, постоянные обмороки, не объяснённые какими-либо проблемами со здоровьем, ухудшение самочувствия без видимых на то причин, плюс недавние случаи, если сложить их воедино — вот ключ к осознанию, к помощи в поиске давно потерянной родной души.

Когда Прасет проснулся, россиянка уже стояла в ногах его койки и с умным видом разглядывала выключенный телевизор. Отвлекая сознание от нежеланных в данный момент размышлений, она пыталась прояснить, почему в обычной больничной палате висела модель далеко недешёвого сегмента с дюймами больше, чем число учеников в трёх классах востребованной школы. Парень, увидев столь умилительную картину сразу после подъёма, с теплом улыбнулся и спросил нарочито правдоподобно:

— Ты украсть думаешь или как экспонат рассматриваешь? — Доминика резко обернулась на сонный, чуть басовитый голос, и уже хотела было пошутить в ответ, как её опередили: — Нет-нет, подожди, не отвечай, я понял! У тебя фантазия настолько хорошая, что тебе, чтобы желаемую передачу посмотреть и видеть её не обязательно, да?

— Очень остроумно, индюк, — раздражённо прыснула Ника, воздержавшись от колкостей. — Ты как, восстановился? Легче стало?

— Само собой! Что со мной таким крутым и крепким молодцем станется? — Похрабрился Сет, изобразив выражение лица того самого глупого второстепенного персонажа из лакорна, над которым все смеются, но тот строит из себя важного и крайне нужного героя.

— А ведь давно я тебя пернатым индюком не называла… — задумчиво протянула Дома, приложив к губе палец.

— О, Боги, прошу, пощади, ты назвала меня так одно предложение назад! — Притворно испугался Пхантхэ, горестно схватившись за сердце, но резко переменился в лице и воскликнул: — Иначе я маме всё расскажу, понятно?!

Не успела темничка удивиться, как в дверь скромно постучали. Дождавшись не очень доброжелательного разрешения войти, с испуганными глазами внутрь зашла невысокая молодая девушка в медицинском халате, поклонилась пациенту и его посетительнице и прошла к первому, крепко держа в руках планшетку с прикреплённым к нему листом бумаги. Осмотрев мага бегло пробежавшейся над всем его телом ладонью и особенно задержавшись на голове с позвоночником, медичка дала больному выписку, записав полученные данные на листе и, вновь склонившись в «уае», покинула палату.

— Ну, что, Сет, пора на учёбу? Кстати, с первым днём зимы тебя!

— Спасибо, тебя тоже, сау ба, — с кряхтением спустившись с койки на пол, ответил Тхэ и накинул на плечи кожаную куртку, что около суток бездельно лежала на тумбочке. — Пошли, у нас уже, правда, уроки.

— Эх, а я бы таки взяла ещё один маленький выходной, — сладко потянувшись, с тоской поделилась желаниями Галицкая.

— Увы, от этих детей надолго не скроешься, сау, — наследник открыл дверь в коридор и, джентельменски пропустив даму вперёд, сам двинулся следом.

Пришла пара только на второй урок. У россиянки по расписанию было занятие с одиннадцатым классом, из-за чего явились в класс они вместе, сразу изучая взглядом всех ребят. Те сидели спокойно, либо записывая что-то в своих тетрадях, либо тихо переговариваясь с соседом. Никто на магом лишнего внимания не обратил — лишь уважение проявили, только Бунси смотрела на лучшего друга с неутихающей тревогой в глазах и поведении, часто оглядывая его с ног до головы и, видимо убеждая себя, что с ним всё хорошо, постепенно расслаблялась.

Со звонком весь класс прекратил свои дела и замолк, готовясь внимать учителю, в очередной раз доказывая, что все поношения другими преподавателями в сторону учеников ТМШ были ложью, возможно, для чего-то придуманной директором — о вере в его непричастность ко всему происходящему больше и заикаться было нельзя.

Закончился урок неожиданным появлением в классе Тхирасака, попросив Доминику незамедлительно пройти к нему в кабинет. Про себя он отметил, как встревожено смотрел на неё его сын, что не смогла не ощутить и сама девушка. Мужчина дождался, пока учительница соберёт разложенные на столе тетради, после выйдя в коридор, придержав для неё дверь. Ника, не являясь особенно глупой, догадывалась, по какому поводу её вызвали, и на ходу подготавливала слова объяснений, не затрагивающих лишних открытий в сторону Советчика — нельзя было давить на нож, не направив его на самого Тхира.

В кабинете, по просьбе директора, магичка подробно рассказала о нападении нечистых, пристально следя за глазами Тхирасака, что задумчиво исследовали её тело, словно желая выискать что-то определённое, какую-то зацепку, что открыла бы ему полную картину на сложившуюся ситуацию. Но руки опрашиваемой не дрожали, ноги не подкашивались, взгляд не бегал — ничто в её внешнем виде не выдавало даже толики страха, в лице не проглядывалось и слабой тревоги от недавнего запугивания. Темничка вела себя как ни в чём небывало, словно не она недавно в истерике прижималась к приёмному сыну Тхира, ища в нём поддержку и моральную защиту. Мужчина решил подметить это, как бы невзначай, спросив между прочим, не появилось ли у неё каких-то переживаний из-за случившегося и как она себя сейчас чувствует.

Галицкая, тактично поблагодарив отца за вопрос, с лёгкостью в голосе ответила, что она в полном порядке и переживать не о чем. Говоря это, она даже бровью не повела, только улыбнулась, давая собеседнику понять, что посадить на удочку её не получилось, что она не поддалась его попытке запугать её. Даже если виной тому происшествию был и не он, Доминика хотела показать Советчику, что её не так просто устрашить, вывести из строя; что завести в угол и заставить вступить на сторону нечисти её не получится, как можно было подумать.

Ника видела, как иногда, выходя из-под чужого контроля, мышцы на шее тайца напрягались, прокатываясь под кожей, и медленно возвращались в расслабленное состояние, словно и не было этой секундной слабости и риска сорваться. Это настораживало, обостряло все органы чувств, но внешне девушка всё же продолжала себя сдерживать.

— Господин директор, я могу идти? — С натянутым уважением спросила Дома, вдруг вспомнив, что когда-то сделало с её матерью это существо, и кто из этого вышел. К горлу подступил ком.

— Мне кажется, у тебя есть ко мне какой-то вопрос, это так? — Вдруг спросил темник с самодовольной ухмылкой.

— Ведёте себя, как типичный злодей из клишированного сериала про добро и зло, господин директор, — ответила россиянка с выдавленным смешком. По виску от напряжения потекла капелька пота. — Мне нечего у вас спрашивать, вы ошиблись.

— Такта тебе не занимать, дорогая, но всё же, я думаю, ты хочешь что-то узнать.

— Хорошо. Допустим, один вопрос есть, но как вы об этом узнали? — Выпрямив спину в знак доминирования, неспешно протянула магичка Тьмы, упорно проглатывая страх, сжимающий горло, сковывающий слова до того, как они вылетят.

— По тебе же видно, прекрасная! Высказывай всё, что на душе лежит, не бойся.

— Хорошо, благодарю, — девушка на мгновение опустила взгляд, собираясь с духом и, прокашлявшись, выдала терзавшую душу мысль: — Вы виделись с моей мамой, да? Вы хорошо её знали при жизни?

Она давно хотела узнать его мнение о своей матери, что он скажет и как станет оправдываться, если решит пойти по «тёмному» пути — лжи. Примет ли он правду, скажет ли, что был знаком с Маликой Галицкой, и как будет относиться к её дочери, поняв, что его раскусили?

— Да, девочка, я когда-то знал твою маму, — сознался Советчик, голос которого не дрогнул и единожды. Взгляд остался изучающим. — Что именно ты хотела понять? При каких обстоятельствах мы познакомились? Это произошло случайно, я беседовал тогда с твоим директором, так как собирался тоже вставать на пост, как вдруг ко мне словно с Небес спустилась эта дева, — он пропел это превозносящим, восхваляющим голосом, будто и сам возносился, над головой проявляя нимб. — Невероятной красоты и дерзости такой, что не описать, какой же прекрасной она была!

«Боже правый, да он же настоящий шизофреник-извращенец! — Доминику мысленно перекосило от отвращения к представшей перед ней картине. — Просто, каким образом такой, как он, до сих пор остаётся на посту руководителя школой?!»

— И мне, чудесная Доминика, непомерно жаль, что всё вылилось в это… Такой исход для неё действительно безбожно ужасен! Была бы она чуть более сговорчива, — маг тоскливо вздохнул, подперев щеку ладонью, и горестно покачал головой, словно совсем ничего странного в своих словах не замечал. — Зачем же она так…

— Простите, господин директор, о чём вы? — Потрясённая услышанными речами, уточнила Ника, быстро проморгавшись, чтобы смахнуть проступившие слёзы и чуть подалась назад. — О чём вы говорите?..

— Ну как же? — Будто никаких пугающих слов с его стороны и не было, оживлённо воскликнул Тхирасак, отойдя от непонятного состояния зачарованности. — Она же связалась с нечистью, а это существа такие, понимаешь, которые любят податливость, покорность и уступчивость. Но твоя мама, увы, такой никогда не являлась, и ничего другого им для удовлетворения собственных потребностей, кроме как забрать её с собой насильно, не осталось.

«Боже, что он несёт?.. Оправдывает врагов или… что ещё это может значить, чёрт бы у него причинное место в качестве оплаты отобрал?!» — Дома пошатнулась, что, к её великому счастью, осталось незамеченным, на миг потеряла чёткость зрения, а когда смогла вновь хорошо видеть, поспешила уйти.

— Извините, мне пора. До свидания.

Не дожидаясь какого-либо ответа, она выскочила наружу и на скорости рванула к себе, но, не пробежала и пары метров, как уткнулась носом в светлую толстовку, взвизгнув от испуга. То был маг с аккуратно уложенными голубыми волосами, глазами цвета моря и джинсами в тон. Он смотрел на девушку с чистым испугом в глазах, а та, только взглянув на расцветку одежды парня, тут же вырвалась из его хватки и, обезумело посмотрев тому в ноги, попыталась отдышаться. Рот полуангела, как и глаза, был приоткрыт в немом вопросе.

— Антараи?..

— Нет! — Резко вскричала темничка, выставив вперёд руку и опустив в пол взгляд. Так некстати заболела голова, а в глазах на какой-то миг зарябило, обездвижив. Прижав другой рукой висок, она раздражённо продиктовала: — Ничего не случилось, рассказывать нечего и я в целом не собираюсь этого делать такому, как ты. На этом разговор окончен, я ухожу.

— Ника… — прошептал Пхат отчего-то слишком болезненно, безнадёжно. Голос его был хриплым и словно бы старчески свистящим. — Пожалуйста, давай поговорим?

И только уловив слухом, как жалобно говорил полусветляк, магичка позволила себе поднять на него взгляд, посмотрев в чужое лицо. Уставшие глаза с синяками и мешками под ним, осунувшиеся и исцарапанные чем-то щёки, пластыри на лбу и скулах, одежда велика размеров на пять, на вид никаких сил в мышцах, руки опущены, кожа бледна.

— Что с тобой?.. — Ошарашено выдавила из себя россиянка, обводив Хата глазами с ног до головы и обратно пару долгих раз. В висках острая боль изнеможённости запульсировала сильнее. — Ты какую войну пережил?..

— Семейную, — грустно усмехнулся Тхонгкхамат, чуть пошатываясь на месте. — Но не обо мне сейчас речь, так что не суть. С тобой-то что? Откуда бежишь и почему?

— Да, я, в общем-то… — Галицкая почесала затылок, не зная, как рассказать парню о беседе с Советчиком, не выдав её корня, и вместе с этим мысленно пыталась прояснить его ответ, но голова из-за внезапного ухудшения самочувствия плохо переваривала информацию. — Просто к господину директору заходила и о делах своих вспомнила, вот и бегу.

— Правда? — Пхат с недоверием посмотрел на утвердительный кивок подруги. — Конечно, я эмпат и чувствую, что далеко не всё у тебя в порядке, но… ладно. Не буду настаивать на том, чтобы ты рассказывала о чём-то, о чём говорить не хочешь. Просто ты так выглядела, словно от сумасшедшего психа бежала, я и разволновался.

«Знал бы ты, насколько прав сейчас в своих догадках…» — на последнем дыхании пошутила про себя Доминика.

— А ты-то почему здесь сейчас? У тебя же урок на другом этаже, вроде, должен быть. Я когда общее расписание смотрела, твой класс увидела, у тебя разновидности крыльев сейчас должен быть.

— Да меня тоже господин директор вызвал по одному вопросу, не важно, — парень помолчал с полминуты, неловко глядя в пол, после чего с искренним сожалением в голосе выдавил из себя: — Антараи, слушай, ты… прости меня, пожалуйста. Я тогда на нервах был, сильно распереживался, мне жаль. Я, в общем-то… совсем не хотел этого говорить. Прости меня, идиота, пожалуйста, и… дай последний шанс на исправление.

Ника размышляла над просьбой несколько мучительных минут, прежде чем, скрепя душой, утвердить согласие на перемирие, дав ему ровно месяц на исправление. Договорив и согласовав все тонкости перемирия со второй стороной, она против воли повалилась вперёд, падая в обморок.