Подающая надежды (СИ)

Глава 14

Следующим днём поспала Доминика к собственному удивлению довольно хорошо — целых шесть часов, а вскоре после пробуждения, в пять утра обыденно услышала раздающиеся из всех щелей песни старших, что пришли в комнаты к младшим по их души. Иностранка к тому моменту уже закончила макияж и осмотрела надетый наряд, ничем не отличающийся от прочих: спортивные чёрные штаны и белая футболка из дышащей ткани. Отличие этой одежды было лишь во фразе на футболке, в которой использовалось одно излюбленное среди русских слово, каким те обычно описывали свою жизнь и вместе с тем грубо женский орган, откуда свету является ребёнок.

Усмехнувшись выбору Кирилла, что и сделал ей столь необычный подарок перед отлётом, гласящий громкими буквами, что: «В жизни полная пизда, но вы, товарищи, держитесь!», Ника вышла из ванной, молясь о том, чтобы не встретить директора. На плечах, к счастью, висела кофточка, что в худшем случае могла прикрыть надпись. Расписание на вторник обошлось без младших классов и это радовало, ведь даже понимание того, что русский язык они не знали, не позволило бы ей в такое нарядиться, пусть и очень хотелось. Лаван же, как оказалось, по-русски читать умела, причём достаточно хорошо, что девушка не учла.

«Да, всё-таки плохой сон сильно сказывается на мозге… тупею. Она же изучает мой язык! Как она может не уметь на нём читать?»

— Какие мы, однако, нежные, Ван-и! — С весельем в глазах осматривая ступор соседки, шутливо воскликнула Дома, проходя к кухонному столу. — Только не говори, что ты матом совсем не ругаешься, мультики развивающие смотришь и как малыш себя ведёшь!

— Нэ-э-энон маи, Сыа! — Отчаянно вздохнула Ван, отрицая предположение подруги. — Просто я не часто такие слова на одежда видеть… — стушевалась, зарделась и спросила скромно: — А мне как-нибудь такое Сыа может одолжить?

— А-ха-ха, Ван-и! — Темничка, перебарывая рвущийся в люди хохот, заверила полудемоницу, что обязательно накажет Рике и Кириллу закупиться такими футболками на полшколы, чтобы всем «нуждающимся» раздать.

Первый урок магичка провела в десятом классе, где, к счастью, русский понимали лишь два мага-международника, но до таких слов они ещё, очевидно, не доучились, — ничего не сказали и даже глаз не расширили, глянув на громогласную надпись на груди. Да и девушка бо́льшую часть теории просидела в кофте, ибо кондиционеры от пристрастия тайского продолжали нещадно морозить воздух в классе, ведь, со слов местных жителей, так они не плавятся от жары, хотя и ходят из-за этого в помещениях в пальто да шапках. Спорить с оправданиями коренных тайцев россиянка не стала, только мысленно пальцем у виска покрутила.

Зато дальше предстояло идти на практику, — то есть выйти на улицу, где точно придётся показать футболку, — причём у невыносимо образованного одиннадцатого класса.

Вот тут учительнице пришлось глубоко вдохнуть, чтобы не засмеяться при виде ошарашенных взглядов сверстников, встретивших её, шедшую на поле как ни в чём небывало, где, отдельно от остальных ребят петербурженку уже ждал личный «переводила» Прасет. Тот, прочитав боевой клич на одежде знакомой, глаза округлил так, что те лишь с Божьей помощью не вылетели из орбит, хотя упорно желаемого добивались. На смену первому шоку пришёл истерический смех. Парень сгорбился, прижал к животу ладонь и заговорил что-то про непроницаемость на лице и в поведении Галицкой, пока та шла, сверкая ругательством на всю грудную клетку.

Непонимание играло на лицах тайцев, не знающих русский всей своей многогранностью, но те, кто хоть немного владел знаниями чистого русского, — а это существа три без учёта Сета, — вчитавшись, и сами чуть на землю не попадали, оставляя остальных в неведении. Даже Бунси позволила себе похихикать, только намного тише и с изящно прикрытыми кончиками пальцев губами. Насмеявшись, ребята, понявшие суть выражения, стали торопливо делиться переводом с другими.

«Странно, что близких к совершеннолетию магов смешит мат на одежде, но сделаю скидку на то, что это Таиланд — может, у них подобное не каждый день видишь в местах без туристов не на местных? А в целом плевать. Главное — детей-одногодок взбодрила, сил придала на будущую работу. Осталось дождаться, когда эта фраза по всем ушам разлетится и их рассмешит. Сегодня им бодрость крайне необходима: практика вторым уроком, они только-только пробудились от нудной бубнёжки на первом занятии, так что не зря я на такой рискованный шаг пошла! Конечно, я всё-таки удивлена тем, что существ здесь забавляет такое простое слово, которое, по сути, ничего столь смешного в себе не несёт, но, что есть, то есть! И на том, как говорится, спасибо»

— Итак! — Откашлявшись, громко воскликнула преподавательница, привлекая к себе внимание и заставляя Пхантхэ приступить к своей работе. Продолжила тише, так как своим делом маг занялся в ту же секунду, поменяв глумливость в лице на полную сосредоточенность. — У нас сегодня практическое занятие по теории, на которой я рассказала правила боя с энергетическим кнутом и описала все его плюсы и минусы. Сначала повторим мои слова. Кто вызовется?

Тхэ, с ровной спиной и чинно сложенными у паха руками сделал шаг вперёд, как бы выступая кандидатом, но Доминика лишь одарила его беглым хмурым взглядом, после чего строго спросила:

— Кто-то кроме Пареста?

Вперёд, тяжело вздохнув, лениво вышел Вэньхуа — симпатичный маг китайско-тайского происхождения с короткой стрижкой стиля «ёжик колючий, ёжик кусучий», аккуратными чертами лица с заметными щёчками, прикрытыми милыми круглыми очками. Одет он был в светло-серый спортивный костюм, слегка висящий на тощем теле. Парня этого Ника запомнила по высокой успеваемости, очень неплохим знаниям в учёбе и искусному владению русским языком, отчего говорить он начал именно на нём, чему «переводила» был не рад, ведь всяко лучше озвучивать текст одному существу и вслух, чем тридцати и мысленно, но никто на негодующие бурчания наследника и малейшего внимания не обратил.

— Ну, Вэнь Вэньхуа, дорогой, рассказывай! — По-кошачьи томно протянула темничка тоном того самого нечастного учителя, что истинно любит своё дело и не смеет кричать на учеников без дела — в частности речь шла про любимчиков.

— Конечно, госпожа учительница. На теоретическом уроке вы рассказывали о тонкостях состязания с энергетическим кнутом, об их плюсах, возможностях и минусах. Нужно заметить, что кнут называется «энергетическим» не просто так: он создаётся внутренней энергией существа и визуализируется под стать ему. У кого-то он меньше и легче, у кого-то тяжелее и увесистей для большей мощи; у одних толще, грубее, у других тоньше, удобнее и тому подобное. Главным плюсом является действенность. Кнут легко создать, он юркий, резвый и удобный в использовании, а также наносит урон сильнее, чем можно ожидать от многих заклинаний. В возможности его входят, — ученик начал демонстративно загибать пальцы, перечисляя: — Вызывание болезненных ощущений и/или телесного вреда сопернику; кратковременное изъятие чужих сил в момент касания кнутом оголённой кожи; связывание — что значит и обезвреживание — врага, от которого следует и более продолжительное изъятие могуществ; обездвижение противника ударом по ногам с идущим по кнуту током и выбивание из рук магической атрибутики.

— Стой! Хватит, молодец, Вэньхуа, чудо моё, — учительница открыла увесистый журнал, пролистала до нужного класса и провела палец до имени мага — постепенно она запоминала тайские буквы — и поставила высшую оценку. — Четыре, умничка мой.

«И почему только он один удостаивается такой чести, как похвала от тебя, сау ба?» — Где-то в сознании девушки обиженно вопросился Маиботхад, что всё это время хмуро косился на пару, не особо беспокоясь за перевод этих сюсюканий.

«Ты тоже умничка, Сетушка, так хорошо переводишь, что всем всё понятно! Ну… наверное, я не спрашивала. Но ты молодец уже за то, что в целом трудишься и переводишь это всё, спасибо!» — Со всей искренностью ответила магичка и вернулась к работе, не заметив, как за спиной Прасет слегка улыбнулся её полусаркастичным словам, весело опустив голову.

— А теперь вопрос, кто может поведать мне о минусах? — Услышав в ответ лишь звенящую и чистую тишину, и не увидев ни одного вышедшего вперёд существа, она добавила: — Ну же, их совсем немного, давайте! Я, честно признаюсь, не часто кусаюсь, если вы боитесь! — На радость Домы вперёд вышла девушка в брюках и худи в однотонной чёрной расцветке. — О, Бунси, пожалуйста, слушаю тебя!

— Минусами применения энергетического кнута считают неумение им управлять — что спокойно исправляется постоянными тренировками, — малоподвижностью и слабостью их пользователя и большим, чем у иных внутремагических артефактов, риском попасть в товарища по бою в совместной битве при неаккуратном пользовании. Большего пока не наблюдалось.

— Вот и всё, конечно! Всё верно, Бунси, четыре! — Поставив в журнале отметку, учительница выпрямилась и оглядела класс задумчивым взглядом. — Раз теорию мы повторили, причём вполне неплохо, давайте переходить к практике! Но не бойтесь, вреда никто из вас не получит, пусть вы и будете в парах оттачивать тактику ударов, скорость создания кнута и тренировать ноги с руками для большей силы удара. Для вас этот урок не будет с летальным исходом, потому что предварительно я и, прошу помочь, Парест, — она посмотрела на названного парня. Тот еле заметно кивнул, согласившись, даже не услышав, какого типа помощь нужна. — Мы окутаем вас защитой, которая не позволит сотоварищу причинить вам боль. Тогда вы сможете разделиться на пары, на какие сами пожелаете разбиться.

После этих слов оба темника, не сговариваясь, двинулись в разные концы ряда учеников и стали быстро перебирать определённые пассы руками, что вырисовывали овальную оболочку мага напротив, облепляющую чужое тело. Скоро встретившись на середине, — покрытие защитной оболочкой другого существа было наипростейшим приёмом в высшей Магии, которой уже обучались эти двое, — Доминика поманила Сета к себе пальчиком, не дав возможности Бунси предложить тому быть её парой.

«Прости, Бун, но и мне твой друг нужен, и тебе новые знакомства не помешают!» — Мелькнуло в голове Ники и, прежде чем отойти в сторону, чуть отдалившись от учеников, она скомандовала расслабленным тоном:

— Разминайтесь.

Пхантхэ лишь хмыкнул, словно был готов к роли груши для битья этой девочкой, — хотя «словно» здесь звучит неуместно — и пошёл за знакомой без страха, что на нём нет защиты, без волнения стать побеждённым ею. Он шёл размеренно и бесстрашно, почти вразвалочку. Оказавшись на некотором расстоянии от остальных существ, учительница остановилась и, махнув рукой по направлению к будущему сопернику, принялась разминать тело, главным образом ноги с руками. Тхэ занялся тем же, гадая, ждёт ли его подвох и уже мысленно к нему готовился, так как изначально не желал выходить сухим из воды, в которую кинул Дому сам, а потом поплыл спасать.

— На позиции! — Спустя время крикнула преподавательница и остановилась, ожидая громогласного перевода. Но с задачей «переводила» справиться не успел, потому как Бун, увидев его задумчивость, проголосила команду сама, а россиянка тем временем уточнила: — Эй, Сет, всё хорошо?

— Да, да… ты лучше о себе позаботься, — постепенно выходя из грозовой тучи мыслей и самоунижений на пустом месте, пробубнил темник с опущенной головой.

— Да уж я-то точно сейчас в порядке! Ладно, давай, взбодрись и давай приступим, остальные сейчас на нас смотрят — им пример нужен для действий. Если я снова выйду из себя, то делай, что хочешь, хоть зубы мне выбивай и скальп с головы рви, но меня успокой.

— Понял.

Они кивнули друг другу и отступили на несколько шагов назад, остановившись лишь, когда между ними расстояние увеличилось до десяти метров. Существа согнули правые руки в локтях, сжали их в кулаки на уровне груди и резко выбросили назад. Через ладонь по пальцам юрко потекла ледяная энергия и почти секунда в секунду в руках их материализовались чёрные орудия, мгновенно поразившие всех своей красотой.

У Галицкой кнут был кожаным, плеть плотно сплетённой, толще и длиннее, чем у людей, а от всей длины, показывая статус владелицы, исходил густой чёрный дым, причём настолько наполненный Магией, так сильно ею пропитанный, что от тяжести сразу уходил вниз и растворялся в траве.

У Маиботхада же оружие было больше похоже на охотничий арапник с длинным тонким навоем и короткой рукоятью из плетённого конского волоса, от которого также шёл дым, пропадающий на уровне земли.

Пара пошла в наступление почти нога в ногу, стоило только энергетическим кнутам закончить своё полное проявление и напитаться силами своих хозяев. Темники смотрели друг другу точно в глаза, в руках волоча мощные плети, какие, казалось, не мог бы поднять и силач-тяжеловес, будь он простым человеком. Перешагнув рубеж в пять метров, Доминика занесла руку для удара и, дождавшись, когда кончик её артефакта уйдёт ввысь, вполсилы хлестнула Прасета по груди. Для мага, подобного ему, этот удар был словно укол иглой, он и бровью не повёл, хотя кнут чуть оттолкнул его назад, оставив на земле вмятины от кроссовок.

Для «подающей надежды» темнички это было более чем ожидаемо, но ученики, услышав характерный шлепок, испуганно, хотя и с открытым восхищением охнули, а затем вздрогнули в унисон от отсутствия какой-либо реакции у парня. Наступило время нападения со стороны Сета — таковы были правила, установленные учительницей, ведь во время демонстрации участвовали оба противника, почему и драться должны были по очереди, чтобы зрители увидели пример со всех сторон. И, как бы сильно ни хотел избежать этого сам Пхантхэ, ему всё же пришлось взмахнуть рукой, дождаться пропажи хвостика из поля зрения и, рассекая воздух, со свистом направить плеть на соперницу, зная, что за этим действием последует. Все готовились услышать болезненный крик или увидеть, как скривится лицо магички Тьмы, но та, к их удивлению, перехватила кнут почти за самый кончик и рывком потянула на себя, словно желая отобрать.

Тхэ, изначально осведомлённый в желании девушки, переступил через себя и пустил по плетёным волоскам сильный разряд тока, что, искрясь, быстро долетел до руки Ники, собираясь в следующую секунду лишить её сил и доставить боль. Но та успела разжать пальцы прежде, чем получила бы бодрящую дозу электрического заряда и довольно, но с какой-то опасной хищностью в глазах улыбнулась сообразительности своего «напарника по обучению одноклассников». Неожиданно, чтобы никто из учеников не был к этому готов, она продемонстрировала, как одним хлёстким ударом по руке забрать часть могуществ врага, вслед за чем сын Советчика показал, как выбивать из чужих рук магическое оружие, чтобы то растворилось, потеряв подпитку Магией хозяина, а когда Дома сделала себе новый, привела пример того, как обездвиживать противника ударом по задней части коленей.

Таец, — что было ожидаемо, — с грохотом повалился на ноги, но при этом остался столь же непроницаемым, как и прежде. Только бровью таки повёл, не выдержал. Встав, он подметил про себя, что оставалась последняя непоказанная способность энергетического кнута — связывание. Сын директора заранее предположил, что это на нём покажет иностранка, но был его черёд нападать, что не могло не огорчить, ведь он желал ощутить месть, как наказание за совершённую глупость, а не делать больно той, кому уже от него досталось.

Стиснув челюсти, темник сжал рукоять кнута крепче и, неприязненно поведя плечом, отвёл руку за спину. Для любой масти сила удара при связывании магическим оружием была не столько сильно важна, сколько было необходимо внутреннее желание нападающего, а такового в голове наследника не имелось. Переборов мысленное нежелание причинят россиянке дискомфорт, он выкинул руку вперёд. Плеть с еле слышным свистом кинулась точно на цель, коснулась чужой оголённой части плеча и ленивой змеёй обвилась вокруг её туловища.

«Что-то слабовато, Маиботхад, — усмехнулась темничка, почти не ощущая сковывания в теле. — Неужто ты такой благородный, что девушку не хочешь обидеть?»

Прасет смолчал и рывком притянул противницу к себе, демонстрируя при этом все возможности такого связывания. Петербурженка в мгновение оказалась нос к носу с противником, который лишь после этого решил ответить тихим, глубоким рыком:

— Как бы странно и глупо это ни звучало — накажи меня, сау ба. Как ты умеешь. Не жалея меня.

— За что же это, индюк? — Чужестранка оглядела напряжённое лицо Сета наигранно надменным взглядом, скрывая то, как болезненно сжалось сердце от чувств, что переполняли глаза напротив.

— Я заслуживаю этого, ты же прекрасно знаешь. Я простить себя не смогу, если не понесу наказания, я уже говорил тебе это. Сжалься, пожалуйста, дай мне понести достойную кару.

— Сет, я уже сказала, что зла на тебя не держу, — попыталась вразумить тайца Галицкая, не понимая причины такого его поведения и теперь полноценно убивая в себе мысль о мести. — Почему ты на этом решил так настоять? Что значит «сжалься, пожалуйста»?

— Ладно, Мыд с тобой, расскажу, — прорычал Пханхтэ злобно, но тихо. Помолчал, хмуро глядя знакомой в глаза, полные искреннего непонимания и даже лёгкого страха. — Чёрт! — Прошипел, дёрнув головой и взгляд опустив. — Никогда ни с кем подобным этим не делился, кроме Бун…

— Пи’Сет, о чём вы болтаете? У нас урок… — Раздался неподалёку встревоженный голос Бунси, заметившей странные взгляды друга и иностранки. — Стой, Пи’Сет, ты же не об этом с чужачкой хочешь поговорить? Почему так смотришь на неё?

— Бунси, не лезь. Попроси ребят подождать минут пять.

— Пи’Сет! Как я должна это воспринимать?! — Возмущённо возопила Бун, но голос её при этом звучал так напугано, взволнованно. — Пи’Сет, она же всё равно чужая нам, несмотря на то, что и почему ты ей сделал и как она на это отреагировала!

Она боялась, что её единственный друг, — парень, что был рядом и помогал, что любил и уважал, по достоинству оценивал, тревожился и ждал ночами в своей комнате, чтобы расспросить о том, как прошёл день и кому опять придётся объяснять, что обижать маленьких плохо — сейчас расскажет какой-то «левой» девочке подробности о своём детстве.

— Нонг’Бунси! — Пугающий грозный крик разнёсся по полю гулким эхом, заставив всех вздрогнуть, а разъярённый взгляд жёг девушку изнутри. Глаза Высокочтимой красавицы взмокли, она молча отошла назад, спрятав руки за спиной и отвернув голову к плечу.

— Прости, Пи’Прасет, виновата.

Помнилось Доминике, что при ней Маиботхад никогда не добавлял к имени Бунси уважительную приставку. Ожидаемая тема разговора для него, очевидно, и вправду была очень щепетильной.

Сам маг комментировать своё поведение не стал и, нетерпеливо повернувшись лицом к «товарищу по бою», заговорил торопливо, не сводя взгляда с насыщенных чёрных глаз, сверкающих белыми отблесками из-за внутреннего волнения их обладательницы:

— В общем, отец меня таким сделал. Раньше, когда он точно знал, что я виноват в какой-то детской проказе, по типу разбития вазы или ссоры со Старцом из-за непонимания темы урока, которая перегоняет мой возраст на три ранга, он всегда велел пострадавшим от моей «шалости» избивать меня. Магией или руками — значения не имело. Не до полусмерти, конечно, но достаточно ощутимо, а ослушаться никто не мог из-за статуса отца. С тех пор это вошло в мою жизненную установку, которую я не могу в себе подавить.

— А если эту «установку» нарушить?.. — Спросила Ника вполголоса, начиная всё больше ненавидеть Тхирасака и страшиться его.

— Я буду долго карать себя сам и истязать всем, что под руку попадётся.

После этих слов она забоялась, что может сделать Прасету больно.

Поняла, что больше не позволит себе всерьёз, не шутя или играючи и, тем более, с применением силы физически ранить и без того искалеченного парня, которому, как оказалось, в жизни такое дерьмо пришлось пережить, что представит было жутко. Невольно девушка потянулась к руке бывшего соперника, что вольно свисала вниз, не вспомнив, что связана, отчего поморщилась, ощутив покалывание в теле от долгого сжатия кнутом.

— О, прости, я забыл… — пробурчал Сет и отдёрнул свою руку, позволяя оружию раствориться в воздухе.

Дома мягко улыбнулась ему, размяла запястья после чего заглянула существу в глаза, сжав его ладони в своих руках и проведя по ним большими пальцами. Темник, только ощутив прикосновение, поднял взгляд, с нежностью и умильностью котёнка посмотрев на магичку, благодаря её одним лишь этим действием и едва ощутимо сжал пальцы знакомой в ответ.

— Хорошо. Я поняла, — выговорила магичка, одарив мага тёплой улыбкой.

Она ещё поможет Пхантхэ избавиться от этого.

Она ещё отомстит тайскому Советчику за причинённое им зло в сторону сына.

Галицкая отпустила тайца и, осмотревшись вместе с ним, заметила, что их одноклассники покладисто тренировались, будто и не видели произошедшего инцидента. Почему-то оба сразу разыскали взглядом Бунси — та тоже отрабатывала удары, но выглядела при этом хмуро, словно что-то её гложило. Сообразить, что это именно она заставила всех заниматься не составило труда, но вот причину такого поступка знал лишь Тхэ.

Пропитав лёгкие жгучим кислородом, что круглогодично нагрет горячим солнцем, точно они были в бане, где температура воздуха граничит с гипертонией, если не инфарктом, Доминика отошла от противника на метр, но, подумав, остановилась и сказала строго:

— Я накажу тебя так, как ты того заслуживаешь, индюк. И только посмей после предъявлять мне за нечестность.

— Конечно.

Темничка отошла ещё на три широких шага, встала в стойку, настроилась на удар и с силой замахнулась. Первый удар прошёлся по земле, не задев парня, который посчитал это разминкой. По траве прошлась волна ветра и тёмного пара, коснувшегося носков чёрной обуви. Второй замах. По кожаному плетению кнута прошлись белые искорки. Удар сильнее. Наследник негромко вскрикнул, крепче стиснув зубы. Плеть пришлась на середину плеча, слегка полоснув и ужалив разрядом тока. Дальше Дома не медлила. Била в полсилы по ногам, рукам и один раз в живот, но продолжала не долго — просто не могла заставить себя. До этого она хотела проучить его, но теперь… не смогла.

«Я закончила, ты прощён», — мрачно констатировала факт, ослабив хватку так, что кнут стал стремительно таять, точно его и не было.

«Не верю, сау», — парировал в ответ таец более чем живым тоном, совсем не походя на существо, которое только что подвергалось избиению, пусть и в крайне лёгкой форме.

«Почему же?»

«Поверь, я успел заметить и услышать от тебя самой, что ты существо очень мстительное. Так что не ве-рю!»

«Я мщу только заслужившим этого, ин-дюк!»

Темник укоризненно хмыкнул, но принял такой ответ и перестал настаивать на своём.

— Ладно, если так жаждешь правосудия, то давай наравне с остальными потренируемся, вспомним былые времена? Мне нравятся выпады из прокрутки, научить или умеешь?

— Ну, научи, коли умеешь и есть желание.

Остаток урока Галицкая крутила энергетический кнут вокруг себя и над головой, выступая правой ногой вперёд, прокручивалась талией вслед за плетью и с размаху направляла её в противника. Тот, перестав вести себя как наказываемый вредина, что осознал свою вину, ответно вскидывал своё подобие арапника и, не давая однокласснице его ударить, переплетал концы их оружий, часто при этом смешно играя бровями.

Под конец предназначенного для урока времени многие порядком выдохлись и заметно устали, но никто на это не жаловался, ведь сейчас тренироваться в поте лица их не заставляли, даже учительница — они сами этого хотели, пока та веселилась с одним из учеников, хохоча от каждого удара, будто её кнутом щекотали, а не били до лёгкой красноты. Доминика, как преподавательница, лишь пару раз ненавязчиво отметила на теории артефактов, что их поколение может стать первым в истории Магии, как в идеале овладевшее энергетическим кнутом и всеми его возможностями, потому что ещё недавно полностью их умения не знали. А такие слова, как многим известно не понаслышке, могут взять кого угодно на слабо так, что подействуют лучше любых приказов и угроз наказания за отказ учиться.

Оставшийся день также прошёл спокойно, лишь однажды у Ники закружилась голова во время урока истории Магии, но это, думается, произошло по естественной причине — переутомление. Домой девушка вернулась под вечер, потому что вызвалась отдельно помочь шестерым самым отстающим в учёбе третьеклассникам и двум пятиклассникам, что остались после уроков. Спать она ложилась по обычаю не поевшая и до того уставшая, что споткнулась об угол кровати и лицом уткнулась сразу в подушку.

Зато, хоть уснула без поворотов вокруг своей оси половину ночи.

Ожидалось, что проспит она всего часа четыре, с кошмарами, уничижениями самой себя и странными мужчинами на фоне сырых серых стен, но в итоге её забросило совсем в другую степь, что была не многим лучше.

Во сне девочке было двенадцать. Она стояла с Вадимом — работающим на тот момент уже сорок два года директором Питерской Магической Школы, что решил стать её опекуном, практически не раздумывая, — перед дверью в комнату общежития, где она раньше никогда не жила в счёт возраста и наличия родителя с собственной квартирой недалеко от школы. Так как мама её тогда сочлась пропавшей, Никуше в экстренном режиме разыскали другое жильё, собственность матери оставив пустовать до совершеннолетия дочери с редким посещением дома уборщиц за счёт денег из кармана Советчика. К счастью, соседкой темнички оказалась Рика — её лучшая подруга с третьего класса, что не оказалось случайностью, а было предусмотрено директором. Такой расклад позволил малышке пережить меньшие, чем могли, стресс и тревоги.

Когда мужчина оставил свою хмурую и необщительную подопечную с улыбчивой и разговорчивой девочкой, Ри вмиг подбежала к кровати новой соседки, — левой со стороны входа, — на которую та уселась с ногами, и крепко обняла подругу, уже зная о пропаже её мамы из-за сплетников-взрослых. Белой ведьме было очень жаль её, ведь, хоть у самой неё родители были живы, и об их местонахождении она прекрасно знала — они всё же были слишком не заинтересованы в дочери и заняты работой, чтобы хоть раз в два месяца видеться с ней. Рике тоже не хватало своей родни, но она упорно продолжала улыбаться, не обращая на это внимания, не акцентируя его на плохих вещах, ведь всегда говорила всем, что: «Если постоянно испытывать одни негативные эмоции, совсем забывая про хорошие чувства, которые всегда есть внутри нас, то и нашей долгой магической жизни не хватит, чтобы ею насладиться!»

Рика Беляева с ранних лет была умной девочкой с мудрыми мыслями и взглядами на жизнь. Она воспитывалась своей школой и её обитателями, — чудесным учебным заведением, лучшим из всех существующих, а также самыми прекрасными существами, в нём учащимися, которых ценила всегда и которых вспоминала добрым словом в самых разных местах и ситуациях, — в частности директором и учителем художественной Магии, что Ри очень любила. Рика всегда получала тепло от ближних и отдавала его всему своему окружению в той же мере, не жалея и не утаивая — она хранила всех хороших магов в своём сердечке также, как они хранили её в своих сердцах.

— Домик, милая моя, поплачь, тебе же станет легче! — Ласково произнесла она и погладила подругу по голове, продолжая обнимать сгруппировавшееся тело, что спрятало лицо в согнутых на коленях руках. — Не слушай тех дураков, которые говорят, что слезами горю не поможешь, не надо с чёрствых глупцов пример брать! Слёзы помогают, а они пусть и дальше продолжают жить в своём сером мирке без хороших эмоций, которые в них исчезают из-за сокрытия в себе той грусти, тоски и печали, что должна хотя бы иногда, но выходить путём плача, а ты давай от этих плохих чувств избавляйся, чтобы для радости место нашлось!

— Я не хочу плакать, рыжик, — буркнула магичка приглушённо и громко шмыгнула носом.

— Угу, я слышу, как не хочешь, — нежно улыбнувшись, мягко ответила рыжая девочка с милыми косичками, погладив приятельницу по сгорбленной спине.

— Я пережила гибель папы, переживу и пропажу мамы. Просто придётся немного потерпеть, пока боль от её исчезновения из моей жизни поутихнет. У меня времени на долгие страдания нет, мне нужно продолжать учиться! Мне надо зарабатывать, я не могу всё время сидеть на шее дяди Вади, пусть он и вызвался быть моим опекуном из-за сильной любви и преданности к своим ученикам и от волнения за мою дальнейшую судьбу, если бы меня определили в детский дом.

— А отдыхать кто будет, сестрёнка? — Вдруг шутливо спросил Кирилл, голова которого выглядывала из-за двери в комнату.

— Киря? Ты откуда тут? — Удивилась Доминика и перестала обнимать свои ноги, выпрямив спину.

— Ко мне директор заходил и рассказал, куда тебя поселили. Оказалось, что нас разделяет две комнаты! Ну, он и предложил мне сходить к тебе, приободрить. И вот я тут! Могу войти, девчат?

— Входи, Кирюша, — первая ответила белая ведьма и, пригладив яркую прядь волос, выбившуюся из косички, упёрлась спиной в угол между стеной и изголовьем кровати новой соседки, и похлопала рядом с собой, приглашая друга присесть.

— А меня впустите? — Лукаво, с озорной улыбкой на пол-лица протянул Дима несколько хриплым голосом, подобно первому гостю высунув из-за двери лишь голову, пока второй уже пристроился около Ри.

Мальчику тогда было тринадцать, он обгонял друзей на полгода и был красив не по годам: шикарные, пусть и небрежные бордовые «космы» — как их называла Ника — стиля «гранж», недешёвая одежда, будто подобранная лучшими стилистами Питера, чистая кожа и спортивное телосложение. Голос подростка своевременно ломался, что невольно заставляло девочек в его окружении неловко улыбаться и нервно сминать полы юбок, когда при общении лёгкая осиплость в его тоне становилась низким гортанным басом.

Маленькая Дома из далёкого прошлого, как и Дома, смотрящая сон в настоящем, услышав до замирания сердца знакомый голос с привычной беспечностью в тоне, с силой сжала руки в кулаки. Вот только одна девочка это сделала от приятного волнения, трепета и даже некоего смущения, не ожидавшая увидеть этого парня в первый же день переезда на новое место, зная к тому же, что у того была мама, — что означает и наличие квартиры, — а другая, взрослая личность, от неприязни и обиды, уже пережившая всё и всё помнящая.

— О-о-о, привет, Димуша, заходи, конечно! Ты лишним точно не будешь! — С ребяческой радостью воскликнула Рика, похлопав в ладоши, и как бы невзначай глянула на подругу, сидевшую по левую руку, желая увидеть её реакцию. Та, подложив под спину подушку, словно безо всяких тревог на душе с невозмутимым лицом улеглась на изголовье кровати и, опустив взгляд, пыталась не выдать красноту, так и жаждущую проявиться на округлых детских щёчках.

— Чего это я лишним не буду? — Усмехнулся маг Огня, по-барски заходя внутрь. — Твоя подружка, знаешь ли, только так меня своей Магией по полям-лесам гоняет каждый день! Я себя иногда, вот честное слово, петухом деревенским считаю, с которым дети поиграть в догонялки решили! — Глумливо возмутился он, принципиально упав на пухлую подушку, на которой уже лежала обсуждаемая девочка, придвинув её к белой ведьме, и нагло разместился на двух третях полутораспальной кровати.

— Эй! — Пискнула Галицкая в ответ на своё притеснение. — Это теперь моя постель, брысь отсюда на пол!

— Не канючь, пантера, — Дима выверенным движением потрепал темничку по голове, не обратив и малейшего внимания на её возмущённый тон, после чего сменил тему: — Так, и чем займёмся, ребят? Может, в «уно»?

— А ты взял? — Удивился Кир, похлопав на друга глазами. Он расслаблено лежал в ногах у девочек, опёршийся спиной о длинную стену и глядел на всех снизу вверх, высоко поднимая голову. Как же Доминика скучала по своему «братцу»… — Лично я по первому зову Вадика сразу к систр и помчал! Даже подумать ни о чём не успел, уже тут оказался. А ты ещё и порыться в моих вещах успел за это время, жучара! Не гость, а хозяин, блин, какой-то. А в «уно» я всеми руками «за»!

— Надо, чтобы пантера согласна была, дурака четвертина! — Щёлкнув языком, воскликнул огневой, переведя на Нику томный взгляд из-под полуопущенных ресниц — игрался с ней, всё как обычно. — Так что насчёт этой игры, котёнок?

И вновь это чёртово раздвоение эмоций. Одна по-детски затрепетала всем нутром от услышанного прозвища, сказанного донельзя нежным и чувственным голосом прямо у уха, причём дополняемого запрещённым приёмом, пользоваться которым было незаконно — мальчик осторожно накручивал тонкую прядь длинных фиолетовых от природы волос Домы на свои изящные пальцы. А другую версию бросило в жар от воспоминаний о его предательстве, от горечи осознания чего-то столь ужасного, что могло с ней случиться. Так и хотелось в этом сне завладеть контролем над своим телом и, плюнув бывшему парню в лицо, сломать ему его грязные пальцы, отомстив за все те касания, за все поглаживания и объятия, после которых от мнимых уже следов его рук отмыться было просто невозможно.

— Да давайте уже, что с вас взять, прилипалы, чтоб вас саранча укусила! — Пресекая попытки своего организма впасть в ступор или выдать смущение, с фальшивой злобой прошипела магичка и поправилась на месте, чтобы поменять положение «полулёжа» на «сидя».

В тот день до самой темноты они веселились, шутили о чём-то неважном и баловались, а с наступлением полночи, наплевав на режим сна, принялись за просмотр какого-то фильма на стареньком ноутбуке, то пугаясь, то смеясь. Но не в этом сне.

В нём всё почему-то было иначе. Пугающе жутко, до мурашек страшно. После самого начала игры в «уно» картинка сменилась её окончанием, где Рика с Кириллом, — самые милые и добрые существа в жизни Галицкой — к великому её непониманию нахмурились и почему-то одновременно пронзили Диму убийственным взглядом. Смотрели угрожающе, злобно, а тот на них самодовольно, с вызовом.

— Убью гниду. — Прорычал Кир сквозь плотно сомкнутые зубы и запрыгнул на парня, сидящего бок о бок с его лучшей подругой — Доминикой.

Сев огневому на ноги, темник начал душить его, пока сам страдалец продолжал держать на лице нерушимую ухмылку, давая тем самым понять его верховенство над противником. У Ники перехватило дыхание.

— А я помогу, Кирюш, — пролепетала Ри с устрашающей улыбкой, ужасно портящей такое милое детское личико.

Магией девочка создала в руке массивный кастет, покорно обвивший пальцы, и слезла с постели, подойдя к жертве с другой стороны. Повернув тому голову к себе за сжатый нежными пальчиками подбородок, она занесла руку для удара. Дома ничего не могла сказать или сделать. Она понимала, что это лишь сон, игра подсознания, сказавшаяся на мозге усталость или ещё какая-то причина, служащая хорошей отмазкой, но такие промыслы Богини Сна рани Абхе ей совсем не нравились. Ни сказать что-то, ни попытаться спасти бывшего возлюбленного девушка не могла — мозг попросту перестал отдавать телу какие-либо команды, все конечности перестали слушаться, стали неподвластны ей.

Беляева тем временем уже совершила первый удар магическим оружием, который пришёлся Диме на скулу. Рваная рана тотчас закровила, но выражение лица парня осталось недвижимо надменным. Руки чесались помочь, магичка Тьмы хотела спасти этого извращённого психа, что подарил ей лучшие подростковые моменты, но голову вдруг пробило воспоминанием о его поступке, растоптавшем всё, что было ей дорого.

Он зарабатывал своим телом.

Всегда. Начиная с малого детства.

С десяти лет он отдавался растлителям.

И он был абсолютно доволен таким положением.

Ему это нравилось. Он улыбался, «провожая домой» очередную взрослую девушку или одного из тех ужасных стариков, спонсирующих его с тех самых малых лет.

К горлу накатил ком отвращения. Тошнотворный ком, скрутивший живот в узел. От затмивших голову представлений тех грязных вещей, какие он совершал, будучи продажным мальчиком, покупаемым стариками и женщинами, девушка зарыдала в голос. Рыдала, вспоминая, что в этого мага была влюблена, как последняя дурочка, хоть того и не показывала; осознавая, что этого мага целовала, обнимала крепко, не желая отпускать, что этому магу неотрывно смотрела в глаза, окольцевав его шею и разговаривая на какие-то глупые темы, что этого мага мечтала представить маме.

И девушка вспомнила, что этот когда-то любимый ею парень не бросил свои увлечения даже после начала отношений с ней. Но тут же напомнила себе, как сильно он любил её. Любил, но продолжал совершать столь гадкие вещи и, что главное, молчал о них, обманывая, предавая.

Противно. Мерзко. До дрожи гадко.

— Ты же любишь меня, пантера, — подал голос маг Огня, а следом ему по губе вновь прилетел кастет белой ведьмы. Помоги мне! Ты знаешь, я тебя тоже люблю до потери пульса, до неконтролируемых слёз в три часа ночи, до полного опустошения, когда тебя нет рядом! И, уверен, буду любить даже спустя пять лет! Ты слишком прекрасна, чтобы не любить тебя и спустя десять! Просто…

— Заткнись, треклятый ушлёпок! — Процедил сквозь зубы Кирилл, продолжая душить не умирающего подростка. — Даже не пытайся манипулировать ею, малолетняя шлюха! Сам знаешь, Ника на такую погань, как ты не поведётся! Ты, свинья последняя, за испорченную психику моей подруги ещё ответишь!

— А что, тебе завидно? — Усмехнулся на это Дима. — Меня имеют разные богатые люди, а после этого я имею их денежки. Все в плюсе, особенно я!

— Да ты швабра последняя, с таким существом даже общаться омерзительно! Как родители тебя такого из дома не турнули ещё?!

— Они меня в этот бизнес и вовлекли! — Ошарашил новостью маг, а по брови его вновь прошлось магическое оружие. — Поняли ещё в далёком детстве, что в Магии я полный бездарь, вот и нашли другой выход для заработка.

— Ника учила тебя! Чем не повод был тогда перестать быть грёбаным бездарем, используемым такими же ненормальными психами, как ты сам, не становиться чьей-то игрушкой для извращений?

— К тому моменту мне это начало нравиться! — Разведя руками, легко, словно перо по ветру пустил огневой, точно что-то очевидное сказал.

В этот момент Доминика пожелала лишь одного — проснуться и никогда больше не засыпать.

До этого ей просто было гадко от раскрытых тайн своего бывшего парня, она всего лишь не хотела продолжать общение с ним и морщилась от всплывающих в голове картин всех его похождений, но из-за собственной установки, запрещающей отвлекаться на идиотов, пыталась не сильно ломаться морально, что, в целом, было самым правильным решением.

Но теперь по этой почти зажившей за год ране в сердце глубиной с сантиметр резко прошлись ножом, заточенным у худшего мастера, продавшего ржавое, грязное лезвие с кусочками сточенного металла по всей длине. Боль была меньшим злом от такого ранения, большим — заражение, нагноение и, как следствие, смерть. Если не успеть совершить особое лечение.

Но лечение подоспело. Нику с силой трясли за плечи откуда-то из реального мира, она это чувствовала. И слышала крики, просящие проснуться. Подействовало, хоть и не сразу. Резко распахнув глаза, Дома, наяву продолжая судорожно плакать, прижалась к сидящей на её ногах Лаван, что от удивления даже плечи соседки отпустила. Россиянка, обняв подругу, намочила слезами её пижаму, но та не обратила на это внимания и только ближе к себе её прижала, поглаживая по спине.

Темничка продолжала неудержимо плакать в радушно поставленное плечо, причём настолько громко, что на звук даже Пхат в бежево-коричневой плюшевой пижаме с мишками прибежал, ранее мирно спящий за стенкой, и сосед его — Тиннакорн в хлопковой нежно-зелёной пижаме с маской для сна на лбу.

Из-за сонливости еле разлепляя глаза, парням всё же удалость увидеть, что девочки не решили на ночь глядя фильм грустный посмотреть, а их знакомая неизвестно почему задыхалась в слезах. Оба пулей подлетели к ней и, облепив со всех сторон, стали звать, кричать, пытались успокоить как-то, но выходило плохо. А ей страшно было. Её съедали мысли о том, что… вдруг те слова во сне были пророческими? Правдивыми? Вдруг Диму действительно просто с детства заставляли заниматься таким, а по итогу ему это занятие прижилось, стало его психическим отклонением?

«Я же с его родителями, как со своими разговаривала! Я с ними буквально одной семьёй была! Они мне в глаза смотрели так чисто, так невинно! Мы ведь в то время так часто разговаривали, они такими добрыми были, милыми, а по итогу могли обо всём знать и даже быть этому причиной!»

Корн, сидя с Саенгдао на полу около иностранки, пытающийся вместе с лекаркой создать успокаивающие капсулы из собственной Магии, сделал рваный вдох широко распахнутым ртом, как если бы его напугали, и в панике распахнул веки. Он пошатнулся, не удержался на корточках и с грохотом упал на ладонь, бешеными глазами уставившись на темничку, что руками голову сжимала, а лицо в своих согнутых коленях прятала.

— Видение? — Тут же догадался Пхат, на миг оторвавшись от попыток вразумить чужестранку.

Тинн лишь молча кивнул, жёсткий взгляд от услышанных из их уст слов сменив сочувственным, поражённым тем, как такая чувствительная малышка могла пережить столь ужасный период в жизни и даже не сломаться до состояния овоща, а стараться продолжать существовать здраво. Немного подумав, он поднялся, прерывая работу с Дао, подошёл к петербурженке и сказал всем в комнате строго:

— Отойдите. Я заберу часть её боли себе.

— То есть воспоминания? — Вновь предположил полуангел.

— Ага. Она их не забудет, но её настроение станет вдвое меньше зависеть от них. После ритуала мы с ней будем переживать их вместе.

— Почему идёшь на такой рискованный шаг? Сил хватит? Сможешь вообще с этим справиться один? — В той же мере серьёзно спросил полусветляк, с глухим хлопком уронив ладонь другу на плечо, выражая свою поддержку.

— Меньше вопросов, мынг, сам гадай. И отойди, мне работать надо.

— Понял, друг, отхожу! — Подняв руки в знак капитуляции, примирительно воскликнул Тхонгкхамат.

Полупровидец занял его место напротив Галицкой. Осторожно поднял голову девушки и выпрямил её колени, отодвинув их в сторону стены, чтобы не мешали. Руками парень нежно обхватил щёки подруги, заглянул в заплаканное, искажающееся в ужасе лицо и зашептал заклинание. Пасы рук тут использовать было невозможно — они занимались удерживанием головы на одном месте, что, имея внутри себя мозг и чувствуя боль, при любых обстоятельствах начнёт извиваться, считая, что с окончанием процесса «разделения» воспоминание полностью исчезнет.

А ещё это неизмеримо больно.

Когда из твоей головы буквально клещами вырывают увиденную и пережитую тобой ситуацию, ты просто не можешь не чувствовать ничего, столь сложную операцию пережить бесследно, не отложив в голове те жуткие ощущения, словно тебе через силу растягивают мышцы, связки всего тела — невозможно. Это тяжело как морально, так и физически и предотвратить такое никогда не являлось возможным.

Но Доминика не кричала. Хотя разум её давно перестал здраво мыслить, она, превосходя все свои и чужие ожидания, держалась, понимая, что и без того неплохо нашумела, а на дворе стояла глубокая ночь. Зубы заскрипели, лицо побагровело сильнее прежнего, на шее вздулись вены, но девушка молчала, вдалбливая себе в голову понимание того, что с ней делают, зачем и твердя себе, что это не смертельно. И только в самом конце, когда последние ниточки её воспоминания неохотно отрывались от корки мозга, Ника позволила себе секунду слабости и издала рваный гортанный крик, короткий, но до того болезненный, что даже полудемоница скривилась от жути, представляя, насколько её соседке было тяжело.

— Ника, мышка, всё хорошо? — Прохрипел Тиннакорн полушёпотом, опёршись своим лбом о лоб подруги. По его виску стекла крупная капля пота, по щеке на другой стороне струилась слеза.

— Да, милашка Корн-и, теперь хорошо, — через силу улыбнувшись, в тон парню ответила темничка.

— Я очень рад, Нонг’Сау, — растянув губы в счастливой, но уставшей улыбке, маг коснулся щеки подруги большим пальцем, глядя на неё так, словно в этот момент он спас чей-то маленький мир. Хотя, мир своей Нонг’Сау, он, можно сказать, действительно спас.

— Спасибо, Корн-и. Спасибо… тебе за помощь, — чувственно прошептала магичка дрожащими губами, вновь залившись слезами, что теперь были слезами счастья. Разлепив взмокшие лбы, она прижалась к парню всем телом, крепко обнимая за шею, повернулась к остальным приятелям, успевшим усесться на пол, и проговорила: — И вам, ребят, огромное магическое кхоп кхун на кха-а-а! И кхотхо кха за то, что оторвала вас от сна.

— Не за что, антараи. А что за сон-то такой снился, что тебе так плохо стало? Из-за каких воспоминаний?

Россиянка промолчала, неловко поджав губы, и посмотрела на Корна жалобным взглядом с легко читающейся в них просьбой.

— Ди кхрап, Нонг’Сау, я не расскажу, — заверил Тинн, с каким-то братским чувством в жесте потрепав девочку по и без того растрёпанной голове. — Я никогда чужие секреты не рассказываю, особенно такие, не переживай.

— Спасибо. А вы, ребят, простите, что не могу рассказать — это очень личное.

— Мы всё понимаем, антараи, — улыбнулся Пхат, кивая.