Подающая надежды (СИ)

Глава 15

За всю ночь Доминика не поспала и минуты. Хоть тяжесть на душе от прошедшего кошмара и ослабла после помощи Тиннакорна, но на сердце оставался груз. Вновь мириться со всеми уже пережитыми когда-то чувствами и залечивать почти зажившие раны на жизненно важном органе было намного труднее, чем ощущать те страдания впервые. Но в пять утра всё же пришлось через силу подняться с кровати, налепить на лицо блаженную улыбку той, что никогда и не знавала о собственных страданиях, умыться, привести себя в порядок и послушно следовать расписанию.

Уроков у девушки в этот день намечалось довольно мало — всего пять. Вместе с тем все они, к её личному счастью, были теоретическими, что позволило выбрать для облачения симпатичное воздушное чёрное платье в белый горошек с пышной юбкой до колена и удобные для длительной беготни по кабинетам и лестницам балетки. Макияж пришлось сделать ярче обычного, чтобы точно перекрыть все заплаканные, заспанные и всячески пострадавшие от отсутствия сна глаза и область под ними.

Покрасовавшись несколько минут перед зеркалом, Ника на этот раз всё-таки позволила себе пропустить слова соседок о том, что ей стоило бы перекусить, и сразу побежала к входной двери с массивным рюкзаком наперевес. Занятия для неё прошли, точно она на американских горках прокатилась. Первый урок пролетел незаметно, словно его и вовсе не было, второй тянулся так медленно, что, думалось, год прошёл до звонка, третий она будто и вовсе проспала, хотя учеников видела явно и каждому из них свои палки в колёса вставлять успевала, а последние совсем странными оказались — протекли, как один, точно слиплись. В итоге все эти «качели» всё же подошли к своему логическому завершению и позволили учительнице, распрощавшись с последним по расписанию восьмым «тёмным» классом, пойти по своим делам.

К себе Дома не направилась, хотя и желала всей душой и телом ощутить собственной спиной мягкость постельного белья. Только выйдя из кабинета, она решительно направилась на четвёртый этаж, прежде взглянув на расписание своего класса. Удовлетворившись новостью о том, что и у её одноклассников после этого часа школьный день заканчивался, она поспешила найти того из них, о ком думала последние пару уроков. Неясно было, успел ли он уйти за эти пару минут промедления домой или же задержался где-то по пути, но попытать удачу магичка была не против, отчего, только ступив за дверь нужного этажа, начала оглядываться в поиске искомого объекта.

Безуспешно обойдя коридор по кругу трижды и остановившись недалеко от стены с дверьми в классы, темничка уже успела убедиться в очевидности поисков и встать на месте, уперев руки в бока, как за спиной, почти у самого уха тихо спросили низким холодным басом:

— Кого-то потеряла?

— Да так, шатуна одного выискиваю, — особо не задумываясь над личностью заговорившего с ней существа, хмуро бросила в ответ, затуманенным мыслями разумом пытаясь решить дальнейший план действий, легко махнув рукой за спину. — Не знаешь, Сет уже ушёл к себе в квартиру или здесь шатается и его ещё можно найти?

— Да, ещё есть такая возможность, — таинственно проговорили позади, весело хмыкнув своим бархатистым смехом. — Подсказать, где его искать?

— Спрашиваешь! — Утвердительно воскликнула девушка, кусая губы и бегая глазами по всем головам, что замечала, надеясь так уцепить взглядом чёрную макушку, которая обычно располагалась выше остальных.

Ученики плотными крупными потоками шли во все возможные стороны, увеличивая область изучения глазами россиянкой. В голову никак не приходила мысль о том, чтобы обернуться назад и посмотреть на неизвестного ей собеседника, она была слишком погружена в свои раздумья, что ни о чём другом думать в тот момент не могла.

— Я его недавно видел справа от тебя, может, где-то там ходит? — По голосу парня было слышно, что тот откровенно смеялся, но отрешённая от вся и всех Доминика этого не различала, потому и не задумывалась о чём-либо подозрительном, когда, только услышав, что выискиваемый ею маг где-то неподалёку, немедля повернула голову в указанном направлении, где взглядом встретилась не с кем иным, как с собственным отражением в прямоугольном настенном зеркале.

Вздрогнув, она разглядела в зеркале позади себя и нахального, улыбающегося одними глазами индюка, что из-за своей выходки в следующий миг согнулся пополам от боли в желудке. Удар локтём ещё никогда не предавал Нику, локоть всегда бил с той силой, какая была необходима хозяйке, чтобы довести жертву до определённого состояния — его она просто хотела проучить, а потому удар был произведёт без особого энтузиазма.

— Матушку твою на все блага благословляю, сау ба! — Завыв волком, болезненно прокряхтел Прасет на одном дыхании, точно мантру прочитал. — Прямо по гастриту же попала, сау! Страшная ты женщина!

— Сам урод, — буркнула в ответ Дома, обиженно скрещивая на груди руки. — Нечего было над задумавшимся существом издеваться! Заслужил.

— Хорошо-хорошо, ба, я понял! — Уверил знакомую Сет, хохоча всё громче, но и сгибаясь только сильнее от страха вновь получить по заслугам. — Ты чего искала-то меня?

— А, так я это, помнишь, ультиматум тебе поставила недавно, что либо ты идёшь со мной к медичкам обследоваться и витаминками прокапаться, ибо весь бледный, что смотреть страшно, либо я тоже никуда не иду?

— Не-ет, сау, не помню такого… — оглупело протянул Пхантхэ, водя глазами из стороны в сторону, словно ответ на её вопрос можно было увидеть где-то на стенах или полу школы.

— А, значит, это я во сне тебе сказала, — призадумавшись, легко объяснила свои ложные воспоминания магичка, махнув на них рукой так, точно грош им цена. — Не страшно, мне нет дела до этих формальностей! Поэтому, сейчас ты идёшь со мной или я тоже никуда не иду.

— Прости, а можно один нескромный вопрос задать?

— Предположим, — всё не оборачиваясь назад, кивнула иностранка, разглядывая темника в отражении, возмущаясь тому, как сильно приходилось гнуть спину, чтобы своё лицо расположить вровень с её.

— Получается… я тебе снился? — С хорошо наигранной неловкостью в поведении, голосе и мимике, тихо поинтересовался Тхэ, изображая застенчивую влюблённую девочку.

— Честно скажи, тебе мало было одного нового воспаления в желудке помимо гастрита, да? Ещё захотелось?

— Нет, молю, пощади, сау! — Подняв руки ладонями вперёд, взмолился парень и чуть отошёл назад. По его лёгкой улыбке нельзя было не понять, насколько смешной казалась ему эта ситуация.

— Иди ты, дурак, — усмехнулась Галицкая, пихнув знакомого плечом. — Так, в общем, у меня вопрос. Ты сейчас свободен? — Но, не прождав и пары секунд, она тут же дала ответ сама: — Хотя, по сути, это был не вопрос — ты сейчас свободен. И идёшь со мной в медпункт лечиться.

— И чем же я таким болен, ба? — С взлетевшим в небо интересом вопросился наследник, играючи поднеся губы ещё ближе к уху собеседницы.

— Повышенной наглостью, чтоб тебя! — Опасливо отвернувшись от лица Маиботхада в сторону и хлестнув его волосами по щеке, злобно шикнула чужестранка. — Но, если без шуток, у тебя вид действительно очень пугающий. Ещё и проблемы со сном, как у меня — и даже не отнекивайся, я помню позапрошлую субботу, — что-то явно с нервами, раз ты такими вещами балуешься, а также я просто не хочу одна там страдать-бояться, пока ты дома в ус не дуешь!

— Какими это я вещами балуюсь? — Уточнил Прасет, спрятав большие пальцы рук в карманах джинс, при этом продолжая смотреть на девушку через зеркало.

— Мне на всю школу озвучить? — Дерзко хмыкнув, Ника покосилась за спину, с лисьей хитрецой взглянув точно на собеседника, без каких-либо посредников, будь то зеркала или что-то другое. — Как ты пуще паровоза дым пускаешь по ночам?

— Понял, пошли обследоваться вместе, — отчеканил Сет, сделав шаг вправо, и выставил вперёд поднятую вверх ладонь. — За ручку тебя взять, как маленькую?

— Ты сейчас этой ручки лишишься, если глумиться не прекратишь, — процедила Дома, но, в итоге первой схватив мага за руку, с силой потащила его за собой по узкой части коридора, где толпились ученики, у которых уроки ещё не закончились.

Перед этой парой все покорно расступались, плотно вжимаясь в стены и друг в друга в два слоя, но россиянка на это не обращала ровно никакого внимания, как и на Пхантхэ за спиной, что за ней практически бежал, хотя во много раз превосходил её в росте. Добравшись до медицинского корпуса, темники, наконец, смогли выдохнуть, расслабиться и подойти к стойке регистрации свободной походкой. Обсудив всё необходимое с медичками и услышав их искреннюю радость за то, что иностранка всё же пришла к ним, ребята прошли за одной из них в комнату для обследований, выполненную в специальных тёмных тонах с серебристого цвета приборами, где сели на две одноместные койки.

— Нонг’Сыадам, надеюсь, ты не сильно переживаешь за то, что что-то может пойти не так, — ласково пропела Маус с ярким акцентом, вежливо улыбаясь пациентке, около которой настраивала оборудование, передвигаясь по палате с полуопущенной в почтении головой. — Я постараюсь проводить обследование как можно осторожнее и тщательнее, так что всё должно пройти нормально, бояться нечего.

— Се-е-ет, — вместо ответа лекарке, негодующе протянула та, закатила глаза и скосилась на тайца. — Твоего гадкого рта дело? Ты рассказал всё, да?

— Ну, прости, сау, я не мог оставить это незамеченным, это же твоё здоровье и физическое состояние! — Ответно возмутился Тхэ. — Я видел тебя в самом сильном моменте аллергической реакции, я тебя из него выводил! Я не мог оставить это просто так! Я в тот момент не то что семь, я целых четырнадцать кругов Ада пережил, сау!

На это предъявление петербурженка учтиво промолчала, лишь нахмурилась на собеседника, пусть кроме сведённых к переносице бровей в ней ничего больше и не говорило о какой-либо злости или раздражении. Маус тем временем молчаливо бегала от одного громадного прибора к другому, что-то в нём поправляла, изменяла где-то текст, переставляла местами, почти не вслушиваясь в разговоры пациентов, что было заметно по её сосредоточенному взгляду и плотно сжатым в задумчивости губам. Внезапно остановившись, она посмотрела на Галицкую и вдруг сообщила ей дикторским тоном, что озвучивал рекламу их магической больничной аппаратуры:

— В нынешнее время мы — лекари по способности — всё чаще перекладываем ответственность за необходимое изучение состояния существа на компьютеры и их программы, так как, разумеется, на месте развитие человечества и магичества не стоит. Но не стоит из-за этого считать, что такое изучение недейственно или глупо — машины неслабо упрощают нам работу, благодаря ним мы быстрее заканчиваем исследование организма мага. Но и мы сами вкладываем немалый труд в полноценное обследование и если людской аппарат, подстроенный именно под нашу с тобой природу, находит что-то нехорошее в твоём организме, то мы берёмся за основательную проверку медиками, так что все твои органы и их реакции на внешний мир будут хорошо изучены.

— Пи’Мышка, давай уже к делу, — встрял в монолог сын директора, удобно расположившись на своей койке. — Я думаю, сау это не так принципиально, как сама суть лечения после обследования, да и не у одних нас, я считаю, есть людские медицинские аппараты.

— Нонг’Сет, я всего лишь хочу добиться полного расположения Нонг’Сыадам, чтобы она доверилась моей работе, мне и моим коллегам! А сложно, я думаю, доверять существу, не зная, почему оно «перекидывает работу на других». Поэтому я рассказываю ей, что не всё в ней исследует машина, но и мы свою, как бы это назвать… лепту вносим в дело.

— Хорошо, Пи’, я поняла, спасибо, — кивнула Доминика, на ноги накинув плед, так как платье, хоть и было длиной до колен, всё равно часто поднималось вверх, если она лежала, заставляя её переживать, как бы совсем юбка не задралась.

— Сау ба, у меня вопрос назрел внезапно, — встрепенулся Прасет, заговорив медленно, с задумчивостью. — А вот почему она — Пи’, а я всего лишь какой-то индюк?!

— Пи’Маус меня старше, я выражаю ей уважение, которое у вас и должно быть оказано старшим! — Легко выдала магичка Тьмы, сверкнув на парня глазами.

— Так я тоже старше тебя! Мне уже восемнадцать, а тебе ещё семнадцать!

— Ну, извини меня, это не серьёзно. Пи’Маус двадцать пять точно есть, она меня на восемь-девять лет как минимум старше, а ты на год, если не меньше!

— Спасибо за такие слова, Нонг’, — неловко улыбнулась обсуждаемая медичка, краем уха уловив суть диалога. — Но мне уже тридцать три.

— Ещё лучше! Так что, пернатый, молчи и улыбайся, — темничка кинула взгляд на знакомого, весело ухмыляясь во весь рот, и проследила за тем, как таец наигранно упал духом, опустив потускневший взгляд.

Вскоре лекарка занялась облачением Прасета в медицинские приборы, давая Нике время узнать, что ей предстоит почувствовать и что придётся на себя надеть. Все приборы оказались на своих местах довольно скоро, и вот уже пять минут темники лежали на койках прямо и вверх головами, беседуя тихими успокаивающими голосами на самые отстранённые от происходящего темы, появление которых было невозможно назвать — они сами приходили в их головы, непонятным образом вылетая с уст.

— Я в восьмом классе летал в Японию, — начал Сет новую историю из жизни ностальгичным тоном. — Практиковал разговоры на их языке, приобщался там ко всем и ко всему, ибо будущий директор… В прочем, я рассказывал, для чего это проводится. Вот, и в один день иду я на учёбу — я учился в токийской школе, она самая большая и, само собой, самая престижная, ибо в столице, но до общежития нужно было пешком шагать километра два — и по пути случайно врезался плечом в японца, ему на вид было лет двадцать. И вот представь: он — человек одной из самых культурных стран мира, я не хуже, стоим около светофора и с чувством просим друг у друга прощения минут так восемь-десять, постоянно кланяясь и предлагая второй стороне что-то, чтобы вымолить прощения. В тот день я, наверное, впервые за всю жизнь опоздал на учёбу из-за чего потом ещё и перед учителем лоб отбивал, как мог.

От этой истории его собеседница, как бы ни старалась, удержаться от звонкого заливистого смеха не смогла, отчего, хохоча, с силой вжимала себя спиной в матрас, чтобы не согнуться на две половины, ибо на голове уже находился прибор для проверки головного мозга, пусть пока и не работающий.

— Так, Нонги’! — Недовольно осадила ребят медичка, сидя за компьютером, разделяющим две койки. — А ну-ка, не смеяться тут! Вы лучше скажите, сколько спали сегодня?

— Се-е-ет! — С еле сдерживаемым смехом протянула Дома зов, продолжая смотреть в потолок без возможности повернуть голову. — Подскажи, пожалуйста, о чём Пи’ говорит? Что это за слово такое — «сон»? Ты о нём когда-нибудь слышал?

— Прости, сау ба, не знаю о таком, — ухмыльнулся в ответ темник.

— Понятно, — безнадёжно выдохнула Маус, что-то записав в аппарате. — Это и к лучшему — для правильного ЭЭГ важно, чтобы мозг исследуемого был уставшим. Так, а теперь быстро успокаиваемся, вдыхаем, выдыхаем и лежим молча, пока я по очереди выполняю свою работу с каждым из вас.

Повторив за лекаркой всё, что она наказывала: закрыть глаза, вдохнуть, задержать дыхание и так далее, пара, дождавшись, когда с них аккуратно снимут все датчики и резиновые шапочки, продолжили своё ненавязчивое общение обо всём самом весёлом и самом скучном, что случалось у них в жизни. Разговор был долгим, в несколько часов, но таким интересным, что время с ним пролетало с неистовой скоростью. Под конец они даже насмешили лекарку, что, честно, очень старалась глупые разговоры своих пациентов не слушать, чтобы не отвлекаться от своих важных дел.

— Я помню, как на уроке, классе в седьмом, отвечала у доски, — воодушевлённо поделилась Галицкая, посмеиваясь над дальнейшим рассказом. — Со мной тогда за партой лучший друг мой сидел. Вот представь: стою я, рассказываю важную тему, а потом вижу, что он в моём пенале роется. Смотрю на него и ка-а-ак начинаю свистеть во все лёгкие, точно «пацан с района», только, разве что, на корточки не села, а привлёкши внимание Кири, запустила в него связывающее лассо. Он потом так весь урок и просидел связанный — учитель возразить мне не мог, боялся по понятным уже причинам. Но это не самое смешное — я своим внезапным свистом пару девочек с первых рядов напугала, так они икать начали, бедные! Так и просидела весь час в классе с одним обиженным магом, которому ручку держать и писать в тетради пришлось с помощью Магии и двумя икающими магичками, которых после урока пришлось обратно перепугивать, чтобы от икоты избавить.

— Так тебя и на родине преподаватели боятся! — Восхищённо посмеялся наследник и с безудержным любопытством поинтересовался: — А что-нибудь жёстче ты на уроках вытворяла?

— Подойдёт история о том, как из-за меня два парня расплакались и из класса бегом бежали?

— Чёрт возьми, да ты огонь-девушка! Рассказывай!

— Сижу я злая из-за ПМС за партой, значит, стараюсь никого не трогать, как слышу — мои одноклассники к девочке из класса же пристают. Они наглые были, ржали, тыкали пальцами по её телу, а Вика в ответ ничего сказать не могла — боялась их. Сейчас следует учесть, что о моём нахождении в кабинете тогда парни не знали, что мне на руку сыграло. Они, значит, приставали к ней, приставали, а я волосами лицо прикрыла, капюшон на глаза натянула и приняла полупрозрачный вид. Но я ещё не особо способной в исчезновении была, поэтому пропала пятнами, что только добавляло страха. Я к ним подошла со спины, ладони на плечи положила и прохрипела тихо: «Вы. Оба. Умрёте. Послезавтра». Они не поняли, что тут должны были испугаться, повернулись, смеясь, а только увидев меня, едва макушками потолок не прошибли из-за силы подпрыгивания на месте. Я оскалилась — жаль, конечно, что я такой шанс на актёрский поступить пропускаю, — и снова хрипло сказала: «К вам ночью пятого числа мои черти домой придут и с собой в Ад наземный заберут». Парни как завопили во весь голос, разревелись, да и умчали прочь. Потом года полтора с родителями в школу ходили, а меня даже не обвинили ни разу — они не узнали, что это я под капюшоном была, — просто одни по улице ходить боялись. Вот и говори после этого, что четырнадцатилетних темников ничем не устрашить!

— Ах-ах-ах! Ты, сау, правда, очень жестокая женщина! Но парни заслужили. Я бы им тоже урок преподал.

— Какая есть, — с улыбкой, думалось, достающей до ушей пролепетала Доминика.

— Ох, дети, не знаете вы жизни! — Встряла Мышка, на пару минут оторвавшись от компьютера в возрасте. — Я в ваши годы только так всех недостойных спокойной жизни опускала в лужи! Запоминайте фразу: «Думаю, твоё лицо существует только для того, чтобы на него садиться». Так вы заткнёте любого — и в прямом смысле тоже можете, если он окажется не против!

— Пи’, при всём моём уважении, я не хочу садиться на лицо кому бы то ни было! — положив руку на сердце, искренне провыл Прасет. — И сау ба тоже не советую.

— Да подожди ты пререкаться! Там ещё продолжение есть: «А твой рот нужен, чтобы ты им раб!..»

— Пи’Маус, Боже тебя храни! — Нервно вскрикнул Сет, еле удержавшись от того, чтобы подскочить на койке. — Лучше уж пусть сау продолжит что-то рассказывать!

— Так твоя очередь, индюк, — напомнила россиянка, хихикая на парой тайцев.

— Точно.

Пролежали они до глубокого вечера, окончив приятное времяпрепровождение витаминной капельницей, после которой, наконец, смогли подняться. Спины затекли, конечности отказывали, но такая терапия точно пошла обоим на пользу — и жизнь смехом себе продлили, и мышечное упражнение на пресс сделали с помощью него же, и в целом время провели неописуемо весело, что уходить не хотелось. Да так, что они в палате ещё с полчаса просидели после конца обследования, продолжая разговор уже со зрительным контактом.

— А ты знала, что в первый день нашего знакомства, когда мы только увиделись, я не по собственному желанию так по-скотски себя вёл? То есть, не просто из какой-то глупой дерзости и желания показать себя крутым.

— Н-да? А из-за кого же тогда?

— Прости, дорогая подруга, — взмолился Пхантхэ в потолок, сложив руки в «уае». — Это Бун захотела показать тебе «кто здесь главный» и попросила меня подойти вместе с ней к тебе, ведя себя холодно. К тому же отец был в школе, а я уже рассказывал, что при нём должен вести себя так, как веду обычно в его присутствии.

— Ага, ещё скажи, что это Бун тебя заставила ко мне в мозг проникнуть!

— Вот тут, да, мой грешок. Но я будущий директор! Притом, очень любопытный. Хотел сразу узнать о тебе всё, что может помочь мне сохранить школу без пожаров, поломок чужих костей и мебели. Я же, как и все здесь, наслышан о том, какая ты безжалостная девочка, из-за чего очень переживал за ТМШ и её обитателей, но говорить всё в лоб не мог — Бунси моя подруга, а рядом, к тому же, был Пхат. Недавно ты могла слышать, что я его недолюбливаю и опасаюсь.

— Откуда ты?! — В удивлении захлебнулась воздухом Ника.

— А ты думаешь, почему я тогда с Бун именно по-русски решил заговорить? Я сразу знал, что ты слушаешь и хотел так ненавязчиво вбить тебе в голову, что нужно быть аккуратной с этим полуангелом. Ну, и с Бун мне нужно было срочно поговорить, не мог отложить диалог, ибо надо было и ей всё истолковать, и тебя проводить.

— Почему «и тебя проводить»?..

— Ну как? Я тогда обещал за тобой следить — обещание не сдержал. Поэтому обязал себя быть ответственным за твоё невредимое возвращение домой, наказал себе проводить тебя до квартиры, расспросив обо всём, чтобы впредь ошибок не допускать.

«Посмотрите на него, какой важный, чёрт отважный! Начинает подбешивать меня своей чертовски ангельской натурой, так бы и укусила, чтоб неповадно было!»

— И почему ж ты, весь такой милосердный, да масть темника унаследовал?..

— Так вышло, — пожал плечами маг и с весельем в пылающих эмоциями глазах, спросил: — А какое у тебя обо мне первое мнение было, расскажешь?

— Точно не помню, — задумалась магичка Тьмы. — Наверное, что ты возмутительно высокий и похож на того самого странного книжного главного героя из любовных романов с тропом «от ненависти до любви». Знаешь, типа популярный богатый хмырь с банками на руках больше, чем бабушкины пятилитровки, весь такой недоступный шл… кхм, распутник с задатками психбольного… — договорив, поспешила оправдаться: — Н-но ты таким лишь казался!

Наследник от такого сравнения поперхнулся воздухом, глаза раскрыв так, что те лишь благодаря усилию воли не выпали из своих законных мест.

— Кто-кто я, прости? — Осипшим голосом переспросил темник, не на шутку побледнев.

— Ты таким только казался, Сет! — Повторила Дома и поспешила перевести тему. — А ты какое первое мнение обо мне составил?

— Ч-что ты не зря зовёшься «подающей надежды» — сильная, с характером, за себя и постоишь, и перестоишь. А то, что ты не пала перед мощью моей Магии, когда я пытался проникнуть в твои мысли, меня поразило до глубины души, вот честно! Я потом долго сомневался насчёт того, точно ли я так силён, как всегда думал…

Галицкая улыбнулась, посмотрев на знакомого исподлобья, словно засмущалась. Хоть так и не было на деле, ей всё же стало приятно на душе от таких слов, от самой атмосферы, что только сейчас проникла под кожу, вызвав мурашки, что электрическим током прошлась по всем нервам, проникла под кости и осталась где-то в глубине тела.

— По правде, — продолжал добивать знакомую Маиботхад. — Я раньше часто слышал о тебе из разных передач в зеркале, даже будучи ребёнком. И всегда удивлялся твоей выдержке. На каждом интервью ты рассказывала, что добивалась такой силы ради мамы, потому что, даже являясь такой известной, в том моральном состоянии она не могла одна заработать на вас обеих и брала работу уже намного менее прибыльную, чем раньше. Ты помогала ей подработками с, мать его, самого малого детства! Это достойно не только похвалы — самых лучших благ жизни. Я, признаюсь, с детства твоим фанатом был. Мне жаль, что я не узнал о пропаже твоей мамы; не помню точно, по какой причине это произошло, но… прости, что это прошло мимо меня, тогда у меня были разногласия с отцом, времени на новости из зеркала не оставалось. Ещё одна причина, по которой я так стремлюсь тебе помочь — я не хочу того, чтобы ты мучилась сейчас… из-за моей школы, из-за прихоти моего отца. Не так должна жить девочка, что помогала маме, когда сама была совсем крохой и потеряла её в столь раннем возрасте, как и отца…

Мир Доминики после той правды, так искренне вылившейся из уст сына Советчика, рухнул, все старые заботы показались пустотой, полным ничем. Эти слова были сказаны так чистосердечно, таким тоном, что было слышно — ещё пара слов, и он заплачет. Что-то явно эмоционально сильное было связано у него с ней, что чем-то она ему точно помогла. Вот только чем?

Это было не так важно. Важнее было то, что причина такого его отношения к ней крылась в очень давних и, очевидно, нежных чувствах. Она тоже знала его до того, как увидела вживую, но её мысли по поводу этого существа были совсем не утешительными. Она не относилась к нему сколько-либо хорошо, считая, что отпрыск Тхира по сути своей не может быть кем-то хоть немного хорошим. Но он оказался лучшим существом из всех, кто в целом мог когда-либо существовать, — конечно, если забыть о её лучших друзьях. Этот парень оказалось самым душевным из всех когда-либо живших. Он явно не мог так искусно врать ей обо всём вышесказанном.

Не мог же, да?

— Я… чем-то помогла тебе тогда? — Осторожно спросила Ника полушёпотом, вглядываясь в заблестевшие крупинками слёз глаза.

— Да, сау, во многом помогла, — с чувством заверил её Прасет, сжав кулаки, упирающиеся в койку. — Благодаря тебе я тоже решился пойти на подработки — Магией итак владел неплохо из-за обязанностей, а ты помогла мне почувствовать себя полезным, пусть отец и не отказывал в деньгах.

— Блин, индюк, ты меня растрогал! Что за дела? — Шмыгнув носом, прошептала Дома с натянутым возмущением, поднимая покрасневшие глаза к потолку.

— Прости, не хотел, — тепло посмеялся парень, глядя на девушку светло и нежно, успокаивающе.

Не раздумывая над своим поступком, Пхантхэ встал с койки, подошёл к девушке, поднял её на ноги и крепко обнял. Этим внезапным приливом мягкости он выразил свою благодарность ей, хотел отдать всё, что изъял когда-то: уроки жизни, правильные мысли, поведение, заслуживающее высшего уважения. Та вжалась в него в ответ, впитывая те приятные ощущения, какие никогда ещё не ощущала ни с кем, кроме близких друзей и, может бывшего парня, а с ними она большую часть своей жизни была знакома.

Темники были знакомы ровно восемнадцать дней — это, ясное дело, по сути ничто в сравнении с десятью годами или больше, но чувств оттого в этих объятьях было ничуть не меньше. Их объятья были такими, словно они единственные могли быть спасателями друг для друга, будто только они залечивали душу партнёра, точно только рядом с этой парой им не были страшны тяготы жизни.

Магичку пугало то, насколько мало они всё-таки были знакомы. Чуть больше двух недель? Смех! Но, не плевать ли на эти границы, когда действительно чувствуешь в ком-то ту частичку себя, которая ещё давно сочлась для самой себя потерянной?

— Сау, хочешь спать? — Шёпотом спросил наследник в макушку девочки.

— Жутко хочу, — ответила она ему в грудь, пару раз покивав.

— Я провожу?

— Надеюсь, это был не вопрос, — усмехнулась Ника и, словно совсем того не желая, выпустила сотоварища по чувствам из кольца рук, обвивших напряжённую талию.

Отпустила, чтобы рука в руку с ним дойти до своей квартиры в приятной ночной темноте и тишине.

***

Утром следующего дня первым уроком у четвёртого класса Доминика проводила религиоведение. Она надела пышную белую рубашку и классические чёрные брюки, а волосы собрала в пучок, чем привлекала внимание детей, ибо обычно представала перед всеми в свободной уличной одежде.

— Рассаживайтесь, — сказала девушка деловым тоном, сразу подходя к доске. — Сегодня на мне лежит обязанность донести до вас важную тему. Так как писать я на вашем языке не могу, то буду диктовать, а вы должны всё записывать. Раньше такого, да, не было. Но эта тема слишком серьёзная. Также я буду делать зарисовки — их перерисовывайте по желанию.

Увидев в лицах учащихся полную готовность, Ника кивнула и начала:

— Как вам ранее рассказывали я и прежняя учительница, ушедшая в декретный отпуск, прародителями наших с вами способностей — да и нас с вами — являются всеми известные Боги. Они — те, благодаря кому мы сейчас имеем наши магические силы, те, кто изучил все преимущества и возможности Магии для будущих поколений. Сейчас они обитают на пятом Небе, но о нём мы поговорим позже. На данном занятии важна суть Первых — кто они? Как получили свои силы? Как их обуздали? Кто-то в вашем возрасте может дать ответ хоть на один из вопросов?

— Да, учительница Сыадам! — Подняв руку вверх, выкрикнул мальчик, одетый в привычную тайскую школьную форму, состоящую из широких тёмно-синих шорт до колена и светлой лавандовой рубашки с короткими рукавами.

— О, Ритм! Ну, давай, расскажи, что знаешь, — поддерживающе попросила Дома, улыбнувшись.

— Я могу сказать, кто они — мне папа рассказывал! — Ритм по-детски выпучил глаза и распахнул рот в предвкушении собственного рассказа. — Он говорил, что наши Боги жили в совершенно разных странах, хотя в редких случаях в одной и той же стране могли появиться два Бога. Получили свои силы из-за своих хороших поступков, хотя и были на разных ступенях социальной… м-м-м… лестницы! Бедные отличались особой заботой за посевами, скотом и успешно ходили на войны. Богатые являлись одними из немногих, кто действительно помогал нуждающимся материально. За такую доброту природа наградила их особым даром — Магией, — который был создан для помощи людям в борьбе с нечистью, появившейся из-за плохого поведения людей.

Мальчик, задумчиво глядя в потолок, продолжал что-то говорить, рассказывая самые основные и известные факты о Богах, а остальные слушали с таким превеликим интересом, что учительница забыла, зачем вообще присутствовала в классе.

— …Но долгое время некоторые из этих магов не умели писать — были слишком бедны для учёбы. А вот богатые, например Наше Величество Тёмный принц, Доминус Светомаг, Его Королевское Величество Воды султан и некоторые другие были письменности обучены и смогли свои изученные знания записать.

— Спасибо, Ритм, умница! Продолжу я, — магичка обратилась к классу. — Ритм, в самом деле, многое знает о Первых. И правда, долгое время — всем нам известные сто пятьдесят лет — обычные крестьяне, рабы, слуги, что в один момент были одарены Магией, не могли задокументировать свои открытия и держали их в своих головах. Но наш принц «удостоился чести» знать письменность родного французского языка и записал всё, что разузнал. От того, что он был сыном короля, — тогда «сиром» — после Вознесения он забрал свои рукописи к себе в Небесный Храм. Кстати сказать, Его Величеством принца прозвали не просто так! Наш с вами Первый был отличным человеком и почти уже перенял роль отца, когда природа наделила его Магией, не дав возможности ощутить себя королём, отчего французские верующие, когда они ещё были, прозвали любимого принца Величеством.

— Пи’, а вы у него были? — Спросила одна девочка скромно и почти сразу густо покраснела.

— Увы, нет, у Его Величества я не бывала — попасть к нему достаточно трудно. Нужно либо Вознестись, либо лететь самостоятельно и в молитвах просить о входе в храм, что сложно и долго. Давайте поговорим об их помощи нам! Боги слушают особенно серьёзные и искренние молитвы людей и по возможности помогают им через нас — мы же и рождены для того, чтобы очищать мир от нечисти. Также они следят за порядком, чтобы их помощники — Советчики или же директора Магических Школ — соблюдали все правила, не нарушали всемирного равновесия и сохраняли хорошую обучаемость школьников. И самим магам они часто помогают — не сами, конечно, но через посланных, — если мы будем в большой беде.

Ника повернулась к доске лицом.

— Сейчас рассмотрим гербы всех способностей и Богов, их создавших, которые у вас стены корпуса украшают. Магия Света — солнце с лучами. Его уже назвал Ритм — древнеримский Доминус Светомаг. Тёмная Магия — дымящийся череп, чаще изображённый схематично от Нашего французского Величества Тёмного принца…

До конца урока ребята перерисовывали гербы, записывали титулы создателей, задавали свои вопросы, что очень льстило Доме, как полноправному учителю.

Направляясь в следующий кабинет, Доминика была так воодушевлена заинтересованностью детей в её рассказе, — да и в Магии в целом, — что не заметила, как шла прямиком на какого-то парня, из-за чего врезалась в него. Тот общался с другом и потому тоже не заметил её, но вот бдительность проявил хорошую — схватил девушку за руку до того, как она успела бы извиниться и пройти дальше.

— Стой, красавица! — Проговорил маг на чистом русском, только повернулся к ней лицом.

— Чего тебе, псих бессмертный? — Рыкнула в ответ Ника, понимая намерения наглеца и костями прочувствовав тон его голоса. Лишь взглянув на фавна, она увидела чуть выше собственной головы русские черты лица, светло-охровые глаза и закрученные назад рога, только вместо настоящих — просто уложенные и подкреплённые лаком волосы.

— Ну как же? Мы с тобой так удачно встретились — это же судьба! Не думаешь?

— Знаешь, ты правильно думаешь, что это судьба — это правда она! — С хорошо наигранной искренностью в голосе согласилась магичка. — А потому сейчас я сделаю судьбой предрешённый удар магическим стилетом тебе точно меж рёбер и ты, как и предвещала матушка-судьба, отправишься в мир иной. Так что, желаешь изменить её или оставим всё как есть, и я начинаю создавать стилет?

— А ты, приезжая, правда бешенная! — Восхищённо воскликнул безумец, похлопав в ладоши. — Мне нравится, давай дружить? Я безумно мечтаю пообщаться с такой дикой дамой, которая любому глотку перегрызёт и потом дерзко губы от крови вытрет!

— А ты кто вообще такой, фавн безрогий? Откуда бесстрашия набрался?

— А ты не узнала? Земляк я твой! Но почти сразу после моего рождения родители сюда переехали, так что я русский в Таиланде, знаю два языка, прекрасный жених для тебя!

— Теперь понятно, с чего ты такой охреневший! — Рыкнула темничка, скрестив руки. — Брысь отсюда, блоха несчастная, пока искусственные рога не повыдёргивала!

— Они вырастут! — Оскорбился парень, надув губы. — Я просто позднеспелый!

— Какие мы обидчивые, однако! Скажи, мы все отношения выяснили или у тебя ещё что-то заготовлено? Ты давай потом всё изложишь? Мне на урок спешить надо.

— Да ну тебя, — фавн обиженно махнул рукой и пошёл своей дорогой.

«Чего хотел?.. Зачем останавливал? Ладно, зато узнала, что в ТМШ тоже приезжие ученики есть! Может, раньше у иностранцев другое отношение к Таиланду было и они спокойно переезжали сюда на ПМЖ с ребёнком-дошкольником?..»

— Кто это быль? — Слишком внезапно раздался удивлённый мужской голос чуть выше уха.

— Чтоб тебя тарантул укусил! — Вскрикнула магичка, вздрогнув и едва не ударив по лицу друга ладонью. — Чёрт, Корн, зачем так пугать?

— Встречный вопрос: зачем так пугаться? — Тиннакорн лукаво улыбнулся.

— С вами попробуй не испугаться! То чокнутый какой-то, то вы и ваши внезапности!

— Да уж, прости нас, хах, — хмыкнул маг, после чего вновь спросил: — Так кто это быль?

— Не «быль», а «был». И откуда мне знать? Парень какой-то свою «крутость» решил показать. Родом из России, но живёт с детства здесь, я таких знать не знаю.

— Это он тебе при первой же встрече решить выложить? — Тинн округлил глаза, ошарашено глянув на подругу. — Странный Нонг’, не находить?

— Очень даже нахожу, Корн-и! А ты здесь какими судьбами? Блок же детский.

— Видимо, какими и тот Нонг’! Сестра двоюродный навещад. А ты всё работает?

— Как видишь, — невесело вздохнула россиянка, тяжело пожав плечами.

— Как вообще сама после вчерашнего?

— Терпимо. Кстати, спасибо тебе ещё раз, ты помог очень.

— Конечно, Нонг’Сау, всё в порядок. Но… это, конечно, ужасный ситуация, такое мало кто смогёт… сможет? Сможет вытерпеть!.. Не представлял даже, как ты от того потрясение отошла тогда!..

— А ты не видел? Любимые близкие друзья мне с этим помогли справиться.

— У тебя их много там есть?

— Достаточно. Причём, с разными способностями. Только Киря с моего и ещё пару магов.

— Очень хорошо! — Корн посмотрел на часы в телефоне и воскликнул: — Ой, тебе же на урок надо! Ладно, Нонг’Сау, чокх-ди и до встречи.

— Да, правда, пора уже. И тебе удачи, милашка, до встречи!

Помахав парню рукой, Галицкая направилась дальше по коридору, а полупровидец в обратную сторону — к выходу из детского блока.

На обеде Доминика решила уединиться и села в самом далёком и затемнённом углу за столиком, который почти никогда не занимали. Она желала вновь подумать о школе и всех происшествиях, но планы девушки, к её раздражению, разрушил тот странный парень, решивший утром «попытать удачу» в заигрывании с совершенно точно недоступной девой и уселся напротив неё за тем же столиком.

— И снова привет тебе, слепящее солнышко! — Озорно воскликнул фавн, опрокидывая локти на стол.

— Подавиться не боишься, раз ко мне подсел? — Сухо бросила Ника в ответ, без какого-либо энтузиазма помешивая ложкой овсянку, которую её заставил взять Корн.

— Это ты так приятного аппетита желаешь? — Шутливо уточнило существо и взяло пару палочек. — Тогда спасибо, тебе тоже.

Дома, не терпя такого отношения к себе, нахмурилась, сдерживая себя от совсем уж безумных поступков, безапелляционно прорычала что-то на латыни. Со злостью во взгляде она проследила за тем, как незнакомец, не особо обратив внимания на внезапно появившийся в лексиконе собеседницы другой язык, отправил ложку с супом в рот. Сомкнув губы, он в панике округлил глаза и, громко кашлянув, телом подался вперёд.

Радужка глаз магички Тьмы тут же наполнилась чёрным. Она продолжала пристально и с упоением смотреть на парня, что с противным скрипом оттолкнул стул от стола и повалился на колени, пытаясь вытащить изо рта буквально прилипшую к губам ложку. Лицо фавна покраснело, налакированная имитация рогов смялась, а руки вдруг заметались по всему, что попадалось вокруг, пытаясь попросить помощи у сотоварищей.

— Сау, твою ж собачью лапу и котячий нос! — Безнадёжно, почти беззлобно прогремели слева — со стороны входа в столовую. Прасет ринулся к знакомой, схватил за руку и прошептал, находясь на крайне коротком расстоянии от её лица: — Не в столовой же! Остуди своё йед, прости меня Будда и Его Величество!

— А что? Не я же к нему в столовке подкатывать начала, так почему я не могу в этой же столовке ответить дураку на единственном понятном ему языке? — Подобным Сетову тоном прошипела петербурженка, точно глядя ему в глаза.

— Сау, давай я сам с ним поговорю, пожалуйста! — Взмолился Сет, растеряв всё лицо, какое должен был держать при отце. — Ну, не при детях же мстить, честное слово!

— Дьявол! — Магичка зажмурилась, разумно подумав над ситуацией пару секунд, сжала кулаки, унимая ярость, покачала опущенной головой и воскликнула: — Satis!

Страдалец тотчас повалился на пол, выплюнув изо рта ложку, начал рвано дышать и цепляться ногтями в воротник рубашки. Пхантхэ подобрался, вернул себе былое хладнокровие и, обойдя стол иностранки, приблизился к сполна настрадавшемуся существу, сел на корточки, чтобы слышало лишь оно и, возможно, ещё виновница его страха, после чего сказал глубоко и тихо:

— Нонг’Кар, поверь, тебе с ней и думать не чем. Я с этой девушкой ни больше ни меньше девятнадцать дней лично знаком, успел характер изучить. Как и все в этой школе. Иди, извинись и оставь её в покое, пока с моим отцом не познакомился. А он, во благо целостности собственной школы — уж поверь, её разнести эта девочка более чем способна, — тебя и выпереть отсюда может за неподобающее поведение. Так что работай над собой, пока единственной магической школы в Таиланде не лишился.

Кар, отдышавшись, поднялся на дрожащие ноги, прошёл к столику Доминики, глубоко — насколько смог в ослабшем состоянии — склонился в «уае», извинился и, быстро забрав свой рюкзак, посеменил прочь. Девушка же тяжело вздохнула, разжав кулаки, и вновь взялась за ложку, опустив глаза в тарелку.

— Ого, ты кушать начала? — Шутливо удивился наследник и, подсаживаясь слева, спросил вновь между делом, позже как небывало вернувшись к основной беседе: — Могу присесть? Кстати, похвально, сау ба — хорошо, что есть начинаешь! А за парня этого не переживай, больше лезть к тебе не будет.

— Спасибо, — буркнула Ника угрюмо и заставила себя съесть ложку каши. — Да, садись, хотя… ты уже.

— Обращайся. А ты чего такая жухлая сегодня? Снова тебя в котокафе вести?

— Сам такой. В кафе пока не надо, спасибо, переживу как-нибудь. Просто настроение пропало. Недавно кое-что произошло — я опять вспомнила об этом. А тут ещё и этот идиот прицепился, как лист к мокрой подошве обуви.

— Что у тебя произошло такое помимо Кара? Отчего опять настроение лягушки активировалось?

— Сам лягушка! Мне просто сон страшный приснился, — обойдя трудную для себя тему, многозначно ответила Дома, продолжив увлекательное ковыряние обеда.

— Ничего себе! Грозная Доминика Сыадам Галицкая боится страшилок во сне? — Темник заглянул ей в опущенные глаза, чуть согнувшись в спине. — Или причина в сути сновидения?

— Заткни уже свой грязный, лишённый такта рот, Сет! — Вернувшись мыслями к больному, огрызнулась магичка и отвернулась, не вытерпев испытующего взгляда, быстро потухшего из-за тона голоса и вылетевших изо рта слов.

— Понял… Прости, что полез с вопросами, когда у тебя трудности. Приятного аппетита, я пойду… — Парень отчуждённо пожал плечами и тоже отвернулся, собираясь уйти.

— Аа! Стой, дурак обидчивый! — Раздражённо закатив глаза, злостно выпалила россиянка и схватила собеседника за рукав чёрной джинсовой куртки, останавливая его, чему сама удивилась. — Чёрт! Вот ведь научил глупому, индюк!

— Прости, сау ба, — не сдержав обиды на лице долго, сын директора широко улыбнулся, увидев картинно нахмурившуюся одноклассницу с постепенно светлеющей радужкой глаз.

«Я не хочу терять того единственного мага, которого действительно не подозреваю в желании мне навредить и которому могу довериться. Да, Сет, прости за такую правду, но ты сейчас моя защита», — подумала темничка с явным отвращением к себе и, вдохнув поглубже, выговорила, однако, с искренним сочувствием:

— Не тебе здесь извиняться, Парест — ты меня прости. Я нагрубила, но это из-за нервов, которых, в последнее время — сам понимаешь — у меня теперь не много. В общем, я виновата, извини, — девушка подняла на знакомого глаза, полные раскаяния и боли. — Впредь постараюсь лучше контролировать свои эмоции и не срываться на других.

— Не стоит, ба, — успокаивающе улыбнулся Пхантхэ. — Эмоции имеют свойство быть неконтролируемыми, иногда мы не можем за ними уследить — и это нормально. Особенно, когда все силы уходят на работу, выживание в чужой стране в панике, страхе и возникшие вдруг психические проблемы. Главное понимать, в каком моменте ты была не права, успокоиться и в идеале попросить прощения. Если понадобится, можешь звать того, с кем тебе хорошо — уверен, он не откажет тебе в помощи. Ну… или она, например, подруга. Не бойся искать в ком-то поддержку и защиту, — кончиками пальцев он прошёлся по тыльной стороне ладони чужестранки, мельком перескочил на другую ладонь и вернул руки себе на ноги. Ладони её лежали на коленях, а потому заметить этот жест никто не мог, что оба хорошо понимали и не переживали за это. — Корн точно придёт тебе на помощь. Я знаю, что он перенял у тебя часть болезненных воспоминаний — это не пройдёт для его организма бесследно.

— Спасибо за поддержку, философский ты индюк, — иронично выдохнула магичка и пальцем легко коснулась кончика носа парня. — Стоп, — застыла вполоборота, уже собираясь вернуться к трапезе. — А кто тебе об этом рассказал, изволь спросить?

— Ну, Мали с Лаван и Саенгдао… — почесав затылок, пробурчал Тхэ. — Они переживали за тебя, и сегодня, когда мы решили поговорить между уроками, почти сразу выдали всё о том, что у тебя произошло.

— Вот ведь пигалицы мелкие! Язык за зубами держать не умеют, когда надо бы.

— Ба, да ты, оказывается, кролик, который хочет луну заполучить!

— Кто, блин?

— А ты про это впервые слышишь?! — Издевательски вопросился маг и пояснил уже по делу: — Это наша пословица про тех, кто желает невозможного. Твои соседки никогда молчать не умели! Ну, если им заранее не сказать, что разглашать информацию нельзя. Так что аккуратней с серьёзными речами, если решишь такие завести с ними.

— Поняла, спасибо.

По окончании обеда Ника вернулась к своим постоянным обязанностям, как и таец, занявшийся учёбой.

День прошёл, хотя и не так быстро, как того хотелось. Домой петербурженка вновь возвращалась, точно одной ногой в гробу, но спать идти не спешила. Девушка вдруг осознала, что сама давно не занималась обучением, а лишь учила других, что было не хорошо. Открыв ноутбук, она написала Рике и вскоре та скинула несколько десятков файлов с теорией и практикой из двенадцатого и несколько из тринадцатого классов с теми темами, которые они успели пройти во время отсутствия россиянки в родной школе.

Весь вечер она провела за теоретической учёбой, ибо на практическую сил совсем не оставалось и хотелось поскорее покинуть этот мир или, хотя бы, провалиться в долгий сон. Доминика переписывала во взятые из России тетради необходимые данные, переваривала их медленно погибающим мозгом и запоминала необходимые слова, на которые хватало сил. Энергии на все сорокастраничные конспекты и фотографии из учебников в каждом файле критически не хватало, но темничка заставляла себя продолжать, ведь, мало ли её погонят прочь из этой школы и придётся вновь браться за мелкую подработку, чтобы не отшельничать в Бангкоке и хоть как-то накопить на перелёт!

— Сыа, двенадцать ночь на часы, давай идёт спать, — сонно пробубнила Лаван, кутаясь в махровый халат и через силу разлепляя слипающиеся веки.

— Уже двенадцать? — Спохватилась девушка, резко обернувшись за спину — к соседке лицом — и алыми от усталости глазами вытаращилась на неё.

— Ох! Храни меня Будда! — Взмолилась Ван, прикрывая рот рукой. — Тебе точно нужен спать, Сыа, не надо пререкать, если ты это хотеть.

С минуту переваривая услышанную ломаную речь и формулируя её в нормальное предложение, Галицкая ответила:

— Конечно, Ван-и, я уже ложусь. Спасибо за заботу.

Иностранка наскоро закрыла все вкладки в браузере, захлопнула ноутбук, после чего, шатаясь и постепенно слепнув от желания спать, отправилась в ванную.

— Ван-и, я ещё ванну приму для расслабления и просто помоюсь, не теряй меня.

— Смотреть, не уснуть там, — хмыкнув, кинула полудемоница, ложась в кровать.

— И тебе спокойной ночи.

Ярко-фиолетовые свечи с тонким ароматом лаванды и кедра расслабляли, как и покалывающая кожу горячая вода с пушистой пурпурной пенкой, нежно шуршащей где-то под ушами. Мысли сами собой покинули разум, а на их место пришла любимая музыка в наушниках, под которую все обычно танцевали, но эта девушка любила расслабляться и грустить. В сладком наслаждении она не заметила, в какой момент на губах ощутила солоноватую водичку, текущую по щекам, но внимания на неё не обратила. Ручьи успокоительных слёз стекали до подбородка водопадами, но лицо оставалось спокойным и красным из-за высокой температуры воды и воздуха.

Неожиданно её губы накрыли чужие, Доминика провалилась в воспоминания. Не желая того, вновь вернулась к ножу, изрезавшему когда-то любящее сердце. Тогда Дима впервые её поцеловал. Нежно, осторожно, даже испуганно немного, но вместе с тем трепетно, хоть и по-детски — обычное лёгкое касание, ведь девочке было всего четырнадцать, да и они ещё не встречались. Парень не знал, как Никуша отреагирует — она всегда хорошо скрывала свои чувства, так хорошо, что и под микроскопом не разглядишь капельки пота или нервно поднявшегося уголка губ. Он боялся, что оттолкнёт подругу, но та ответила положительно. Сначала, конечно, глаза выпучила, подумав, что ещё слишком рано для поцелуев, но, обдумав всё, улыбнулась и ответно поцеловала парня в щёку.

В тот день они официально вступили в отношения. Это было ночью, во время её дня рождения, когда и Диме было ещё не успело исполниться пятнадцать. А дальше всё как по сценарию: нежный конфетно-букетный, полный смущения и скромных слов любви, привыкание к новым ролям и отступление страхов: без глупого волнения стали ходить за ручки, вместе научились целоваться по-настоящему, лежали друг на друге вечерами, обнимались и бесились под любимые песни в комнате общежития, издеваясь над терпеливыми соседями.

Руки, огибающие борта ванны, напряглись, сердце сжалось до размеров вишни, дыхание вновь стало рваным, тяжёлым, глаза резко распахнулись. Было трудно, но она выровняла скорость поступления в лёгкие воздуха и, собравшись, быстро завершила водные процедуры. За волосами с недавних времён стал необходим особый уход, ведь в такой жаркой стране невозможно было и двух дней с чистой головой проходить, из-за чего волосы жирнели вдвое быстрее, а от частого мытья скоро иссохли и потускнели.

Закончив с мытьём, всеми уходовыми баночками, расставленными по личной полке и сушкой, Дома, раздражённая наплывшими поневоле картинками перед глазами, принялась готовить себе снотворный чай от Рики, а в наслаждении допив, отправилась спать, пусть и получилось это сделать не с первого и даже далеко не второго часа верчения по кровати.