Под сенью короны

Глава 9 Война и рай

Когда я прибыл на архипелаг Йошемгаль, мне показалось, что никакой войны, собственно, и нет. Облитые зеленью прелестные клочки земли под лазурными небесами существовали будто сами по себе, без какого-либо следа напряжения по поводу сотрясающей Империю гражданской войны. Местные жители, которых мы замечали на берегах, не кидались прятаться, а ставили ладони козырьком над бровями и с любопытством разглядывали корабли. Некоторые начинали трясти в воздухе связками рыбы.

Стоило мне добраться до берега, как в мою сторону кинулось сразу трое островитян и попытались продать мне жемчуг. Ревалиш оттёр их плечом, десять минут ругался, понося предлагаемый товар изо всех сил и на все лады, после чего вполголоса сообщил мне, что жемчужины хорошие, цена сбита, можно брать. Отказаться не было сил, и я вынул из пояса золотую монету, а в обмен получил нитку красивых и на удивление тяжёлых фиолетово-розовых перлов, так и тающих в собственном сиянии, но остающихся на ладони. Будет хороший подарок жене.

В течение последующих дней продавцы местных сувениров осаждали всех нас, и меня — в особенности. Видимо, нутром чуяли мою платёжеспособность, либо же просто знали наверняка, кто тут старший командир, а значит, обладает самым большим жалованьем. Мне, имеющему право возить за собой наибольший багаж и к тому же накопившему в карманах довольно крупную сумму, собравшуюся за месяцы, когда тратить деньги было негде и не на что, труднее всего давался отказ.

И я покупал. Несколько ярких отрезов ткани, сотканной из шёлка водяных пауков, ещё нитку жемчуга, теперь белоснежного, красивую бутылочку с чернилами каракатицы, баночку косметического пурпура (местная помада, или что там ещё: жена разберётся), покрывало, расшитое перламутром, и ещё жемчуг, по-настоящему роскошный и драгоценный, и ещё. Собственно, кроме как покупками, нам больше нечем было заниматься. Велели ждать, и мы ждали, стараясь не слишком расслабляться.

В этом смысле мне было легче, чем моим замам — им приходилось быть более бдительными, потому что за порядок и готовность войск именно они в первую очередь сейчас отвечали. Однако уж на что-то они имели право. Я не мешал им, понимая, что все мы люди разумные, опытные, глупостей не наделаем. Так что присутствие в их жизни островных торговцев тоже оказалось значительным. Если не абсолютным.

Приглашённый ко мне на ужин Аканш принёс целую коробку жемчуга.

— Вот, мне предложили, — сказал он. — И я в замешательстве, что именно может стать лучшим подарком невесте. Мне кажется, зелёный — самый удачный вариант, — и мой зам выложил между тарелками длинную нитку. Действительно, жемчужины слегка отливали зеленцой.

— Зелёный — цвет невесты, — откомментировал Ильсмин. — Уместно.

— Хорошие, все хорошие, — авторитетно подсказал Ревалиш. — Уж я в этом понимаю, я родился на соседнем острове. Но я бы посоветовал вот эту нитку, здесь все перлы одинакового размера и одинакового оттенка, такой жемчуг ценится выше всего. Взвесь на ладони — чувствуешь? Высококачественный жемчуг.

— На эту нитку мне свободных денег не хватит. Предстоят большие расходы на свадьбу, об этом я не могу забывать.

— Тогда её куплю я. И подарю твоей супруге. — Мне припомнилось, что по имперским традициям такие подарки новобрачной от начальства её мужа вполне допустимы. Если начальник женат. — Надо же мне как-то извиниться перед госпожой Шехмин за своё некуртуазное поведение.

— Это очень любезно, — отозвался Аканш. — Кстати, командир не предполагает, сколько ещё продлится наш отдых? Хорошо бы как-то рассчитать свои финансовые возможности.

Мы все вместе посмеялись.

— Боюсь, что Генштаб и сам этого не знает. Пока что мятежники осаждены в замке Спирали. А ты же знаешь, что такое замок Спирали. Вокруг море, скалы, искусственные мели, штурмовать не так-то просто. Весь вопрос в том, удастся ли отыскать способ штурма, или придётся брать измором.

— Хоть бы и измором… Командир, ты ведь присутствовал при аресте господина Лагроя. Расскажи, как это было? В чём его обвиняют?

Я развёл руками. Выдавать тайны его величества мне никто не разрешал. Но и молчать незачем. Официальная версия причин ареста уже озвучена.

— Его величество, видимо, нашёл время ознакомиться с жалобами и фактами, и принял решение. Он объявил, что господин Лагрой обманул его ожидания и совершил множество преступлений против представителей имперской знати. Лагрою никто не дозволял казнить мятежников так жестоко, казнить женщин, не должных нести ответственность за семьи, беременных женщин, а также тех, кого можно было и не казнить, а наказать иным способом. Главнокомандующий, мягко говоря, перебрал в своих зверствах.

— Вот с чем точно не стану спорить, — заявил Ильсмин. — Но я считал, что всё совершаемое совершается по воле императора.

— У императора были на тот момент дела поважнее. Он доверил Лагрою решение этого вопроса, и тот подвёл государя. Да ещё как подвёл! За что и поплатится теперь.

— Думаю, не посочувствую ему даже в том случае, если его казнят так же, как он приказывал казнить.

— Сомневаюсь. Но казнь наверняка последует. Помилования не будет.

— А верно ли, что государь вернул золотой диск госпоже Солор?

— Это произойдёт так, как принято, в ходе победного парада. После того, как последний оплот мятежников рухнет. Пока же госпожа Солор (как и я сам, кстати) имеет возможность доказать, что она достойна диска.

— Мне кажется, её светлость давно уже это доказала.

«Дык, ёлы-палы!» — подумал я, но вместо этого произнёс то, что должен был:

— Его величество по каким-то известным ему причинам отстранил госпожу Солор от управления войсками. Они не были очень значимыми, однако же имелись. Так что, будем считать, у её светлости — испытательный срок. У меня — тоже.

— Испытательный срок?

— Работодатель смотрит, справится ли работник, и решает, оставлять ли его на порученном месте.

— Испытательный срок… Как сказано!

— Отлично сказано!

— Уверен, её светлость наилучшим образом справится, — с серьёзным видом произнёс Ревалиш, и я понял, что мои объяснения приняты. — Но, мне кажется, не слишком-то подобает звать его величество «работодателем».

— Я лишь объясняю, что у меня на родине называют испытательным сроком.

— Командир, там опять торговец! — На пороге появился мой адъютант. — Предлагает резные раковины, и вроде как по дешёвке.

— И как раковины? Красивые?

— Красивые, командир.

— Ладно, тащи его сюда. Посмотрим, ребята?

Раковины действительно оказались очень красивые. Среди них были и спиральные, и плоские, и искусно оформленные в шкатулки, каждая очищена до самого перламутра. Изысканная резьба украшала их, во многие вросли жемчужины, которые жемчужницы не просто создали, но и сделали своей частью. Чувствовалось, что каждое изделие мастер изготавливал без спешки, но с душой, с любовью к своему труду. Большинство этих вещиц можно было назвать произведением искусства, и если теперь приобрести что-нибудь, у семьи мастера появится возможность выжить, а у самого мастера — создать ещё что-нибудь эдакое.

И я выбрал одну из шкатулок, особенно изысканную на мой взгляд, отделанную резьбой как снаружи, так и внутри. В неё можно было положить купленный жемчуг и преподнести супруге, как единый подарок, оформленный со вкусом. Увлеклись и мои подчинённые. Когда торговца выталкивали из дома, на его лице расцветало идиотски-счастливое выражение лица. Судя по всему, на столь хорошую выручку он не рассчитывал.

— Полагаю, наша армия принесёт процветание этим островам, — сказал Ревалиш, разглядывая резной рапан с ажурным краем.

— Да уж, на нас местные заработают сразу лет на пять вперёд. Мы принесём им намного больше выгоды, чем съедим рыбы и хлеба. Иногда постой войск может быть полезен.

— Ага, а как демографию повышает! — не выдержал я.

— Что?

— Ну как «что»! На этих двух островах архипелага сейчас пять тысяч отборных парней, молодых, крепких и красивых. Как понимаю, через девять месяцев острова ждёт всплеск рождаемости, причём детки будут все как один крепкие и красивые. В пап.

Мои подчинённые переглянулись, Аканш неуверенно улыбнулся.

— Командир шутит. Разве это плохо? Женщины произведут на свет детей, чьи отцы являются представителями воинского сословия, и сами смогут служить в армии. И всем будет хорошо.

— Я же не утверждаю обратного.

Нам пришлось менять тему.

Было что обсудить — и перспективы смены власти в верхах, каковая, впрочем, должна была вернуть жизнь Генштаба на привычный путь, и наши собственные перспективы в роли высших командиров нового рода войск, и последнюю, как мы надеялись, боевую операцию этой войны. Первое время я о ней практически ничего не знал, но через четыре дня такого солнечно-безмятежного, почти туристического пребывания на островах меня вызвали в Ставку, под стены Спирали. И я воспринял это с облегчением.

Во-первых, вызвали только меня, а не все пять с лишним тысяч, а значит, будет время подготовиться к операции, если она планируется. А во-вторых, я наконец узнаю, как там идут дела.

Ещё на подлёте к третьему по величине острову архипелага я увидел замок с высоты и был поражён и даже отчасти восхищён. Он располагался на небольшом островке, как бы отколотом от основного скального массива довольно широким проливом. Строители возвели здесь могучие стены, похоже, заодно расширив и сам пролив, «обстругав» островок строго по размеру замка. В общем, с точки зрения обороноспособности эта твердыня была выше всяких похвал. И я, знающий только традиционные способы штурма, не представлял, что тут можно сделать.

Конечно, всё возможно, но вот каким образом… Даст бог, меня и моих парней не отправят штурмовать эти стены.

Вершник опустился у ворот замка-близнеца, расположенного на скальном массиве большого острова, не такого неприступного и потому оставленного мятежниками без боя. Этот назывался крепостью Раковины. Теперь его заняли армии императора, госпожа Солор расположилась в среднем замке со своим личным штабом, Генеральный штаб, которым она теперь управляла, устроился в верхней части крепости. Всюду было полным-полно войск, полевые кухни дымились прямо во дворах — значит, здешние кухни не справляются. Всё пахло рыбой — главным блюдом, приготовляемым тут и для солдат, и для офицеров.

— Ну, как вы? — спросила меня Аштия. — Чем занимаетесь?

— Изображаем из себя туристов, — ответил я. — Закупаемся сувенирами.

— Сувенирами?

— Жемчуга, ткани, ракушки, всё такое.

— А-а… Ну, этим тут, кажется, все развлекаются. — Женщина кивнула в сторону стола, украшенного перламутровым письменным прибором и изящной бутылочкой с пурпуром. — Официальные сообщения его величеству пишутся пурпуром на шёлке. Так что я очень кстати обзавелась и тем, и другим.

— Между прочим, тебе бы пошёл жемчуг.

— О, если я и стану покупать жемчуг, то только самый драгоценный. А такой даже здесь находят редко.

— Зато тебе наверняка придётся принимать подарки. В том числе и жемчуг.

— В этом ты прав. Поток подарков за последние дни очень сильно увеличился.

— Те, кто раньше подлизывался к Лагрою, спохватились, верно я понимаю?

Её светлость усмехнулась, и я понял по выражению её лица, что обсуждать сей вопрос дальше она не склонна. Я подумал о том, что приятно встретить женщину, не склонную к сплетням и перемыванию костей. К тому же кости бывшего Главнокомандующего скоро затрещат под ступнёй закона. И он умрёт, наверняка так и не поняв, что был обречён с самого начала. Что лишь упростил императору задачу и приблизил собственную гибель своим рьяным желанием выслужиться, показать твёрдость, непримиримость, жестокость к мятежникам.

Может быть, его непонимание — отчасти его же благо. Каково умирать, понимая, что тебя банально использовали? Обманули?

Впрочем, мне этого парня не жалко.

— Значит, всё вернулось на круги своя? И ты снова на гребне волны?

— Да. А ты всерьёз боялся за себя и свою судьбу?

— Конечно, боялся. Тебе это неприятно?

— Меня это радует. Я вижу, что ты считаешь своё положение, своё благосостояние, свою карьеру зависимыми от моего положения и карьеры. Это делает тебя одним из самых преданных моих сторонников и помощников. Я готова оценить твою преданность по достоинству… Впрочем, я уже её оценила. И постараюсь тебя вознаградить. Как и Шунгрия, и Салеша, и Арджуда, и многих других, оставшихся мне верными… Но вернёмся к делам.

— Да, к делам. Боюсь даже представить, как именно ты планируешь использовать спецназ. Собираешься отправить в замок десант? Ну, вершников с экипажем солдат?

— Нет. Артиллерия замка на высоте, снабжение магической энергией было прервано, но запасов хватит, чтоб уничтожить пару таких, как ты выразился, десантов. Да и дальнейшая резня, боюсь, будет стоить много жизней, а толку получится мало. Нет. Сперва я намерена предложить замку Спирали опробовать на себе мощь нашей магической артиллерии.

— Ого!

— Возможно, понадобится твоя помощь, если энерготок не удастся наладить сразу.

— Понимаю. Но артиллерийский обстрел может полностью уничтожить замок.

— И?

— Жалко. Такое произведение строительно-фортификационного искусства…

Женщина пожала плечами.

— Ничего не поделаешь. Мятежникам было предложено сдаться, и они ещё неоднократно услышат аналогичные предложения. А пока артиллерия подтягивается, и обстрел начнётся, как только будет налажена энергопередача. Если по каким-то причинам обстрел не удастся, либо же не даст результата, мы будем вынуждены высадить в замке десант, надеясь, что к тому моменту запасы магической энергии будут израсходованы на защитные экраны.

— Пожалуй…

— Тебе придётся остаться здесь, под рукой. Но твои ребята пусть отдыхают. Главное, чтоб не упала дисциплина.

— Мои люди об этом позаботятся.

— Отлично. А вот женский отряд нужно будет отправить в лечебницу на Шёлковом острове. Это поблизости. Женская лечебница. Видишь ли, бандиты появились не только на суше, но и на море.

— Пираты!

— Да, пиратов хватает. В прошлый раз больница на Шёлковом острове сумела напугать налётчиков тем, что на острове якобы свирепствует чума, и они ушли, ограбив только побережье. Но вернуться могут всегда. Поэтому я отправляю туда солдат, однако и женский отряд будет незаменим в самой лечебнице. Солдаты будут охранять только места добычи шёлка.

— Морского шёлка?

— Да, шёлка водяных пауков. Очень важный промысел.

— Я передам Энии приказ.

— Хорошо. И намекни Аканшу, пусть держит бойцов под строжайшим контролем. Помимо важности дисциплины как таковой есть ведь ещё и опасность пиратского нападения.

— Очень хорошо понимаю.

— Устраивайся. Я распорядилась подготовить тебе покои. Час на то, чтобы осмотреться, а потом начинай действовать. И кстати… — Госпожа Солор зарылась в груду бумаг на маленьком столе и протянула мне письмо. — Это тебе. От супруги.

— Благодарю.

В комнатах, выделенных для меня, я первым делом распечатал письмо. Опять каллиграфически идеальный почерк опытного писца, красивый, как китайская живопись, но дышащий искренним чувством и нежностью. Жена скучала и волновалась. Она каким-то образом узнала о моей ране и желала обязательно удостовериться, что у меня хорошо идут дела, что нет нагноений, что с тех пор я не получил ещё какое-нибудь ранение. Её искреннее беспокойство тронуло меня до глубины души. Малышка, похоже, на самом деле привязалась ко мне.

Надо бы незамедлительно ответить ей. Тем более что всё равно придётся вызывать писца, чтоб передать распоряжения Энии и Аканшу. Странно было диктовать каллиграфу сперва нежное, полное ласковых слов письмо, а потом сразу — два жёстких официозных приказа. Но, похоже, я куда больше смущался его, чем он — меня. Трудяга работал пером с равнодушием отлично налаженного станка, и из-под его руки выходила ровнёхонькая скоропись, разобрать которую было даже проще, чем печатный текст.

— Теперь главное не перепутать, — пошутил я, но писарь отреагировал столь же механистично, как и раньше, пояснив, что вот этот футляр — для личной почты, а этот для приказов, и если я сомневаюсь, может ещё раз прочитать обращения.

Что ж, шутить буду со своими подчинёнными, они уже к этому привыкли.

Закончив с делами, я обошёл крепость везде, где меня пропускали (а пропускали почти везде), отыскал магов и уточнил у них, не нужна ли помощь. От помощи они отказались, но заверили, что о моменте пуска установок сообщат заранее, чтоб я был рядом и помог, если вдруг энергия пойдёт не так. Магические приспособления установили почти над самым обрывом, откуда хорошо был виден замок Спирали.

Потрясающие здесь всё-таки виды! Вот бы где возвести отель и куда приезжать в отпуск! Да-а, всюду скалы, покрытые лесом, море вобрало в себя лишь чуть более густую синеву, чем небо, и кажется, будто лазурь сверху донизу объемлет горы и возведённые на них дивной красоты крепости. Если б ещё не было войны… Как только настроят магические системы, здесь начнётся ад.

Вернее, не прямо здесь. Если бы у Спирали была возможность начать обстрел Раковины, они бы уже его начали. Значит, не могут себе позволить, а может, не владеют методикой, и способны только сбивать вершников. Что ж, посмотрим. Нам ведь тоже придётся пристреливаться. Империя пока не создала артиллерию как род войск, не рассчитаны сетки прицела, не созданы принципы определения угла наклона ствола, определяющие дальность поражения… Впрочем, у магических орудий и ствола-то нет. Что у них там вместо ствола? Сколько ни присматривался, так и не смог понять.

Хорошо было бы сейчас спуститься к морю, окунуться в море, поплавать… Невозможно. Я нужен тут.

Правда, через время маги сообщили, что работы задерживаются. Аштия передала мне просьбу спуститься в одно из рыбачьих селений вместе с продовольственным отрядом и расплатиться за взятые у рыбаков припасы. Желание её светлости компенсировать местным жителям потери было не столько проявлением альтруизма, сколько стремлением привлечь их на свою сторону. Крестьяне и рыбаки могли многое знать, и никто ведь не предскажет, какова окажется их добровольная помощь. Бывало так, что поданная вовремя информация спасала ход всей военной операции.

В этой части острова теснилось множество посёлков, где жили рыбаки и ловцы жемчуга, ткачи и прядильщики, красильщики и вышивальщики, другие ремесленники, обрабатывавшие дары моря и земли, которые добывались в здешних краях. И они, конечно, не могли упустить такую блестящую возможность хоть сколько-нибудь подзаработать.

Да, конечно, они не решались кидаться под ноги нашим коням, хватать за руки и за ноги, но их желание обязательно продемонстрировать свои товары было очень настойчивым. Буквально в каждое окно высовывался кто-нибудь с завлекательным изделием в руках, высоко поднимал его, вертелся, привлекал к себе внимание. Я был вынужден сделать морду кирпичом. Сначала дело, потом можно будет уже и себя побаловать. Предыдущие подарки жене я решил отправить вместе с письмом, и теперь меня расслабляла мысль, что в моём багаже освободилось значительное место. Можно снова покупать и покупать прелестные вещицы, которые смогут украсить нашу будущую с Моресной жизнь. Деньги пока имеются.

Поэтому, передав рыбакам крупную сумму денег за их улов и выслушав все изъявления благодарности (а их получилось много, вполне искренних), я решил остаться и посмотреть, что тут могут предложить.

Предложить могли кучу всего. Опять жемчуг и раковины, опять ткани, но уже не просто так, а с вышивками: и такими, и сякими, и пятыми, и десятыми. Вышивка рыбьей чешуёй? Это как? Да, господину угодно взглянуть. Сколько это стоит? Ладно, беру. Вышивка кусочками янтаря и панцирей крабов? Ух ты, красота какая! Беру. Вышивка мелким жемчугом по тонкому паучьему шёлку? Офигеть, никогда не видел такой роскоши! Беру!

В замок я вернулся с целым свёртком покупок и сеткой огромных морских креветок. Их для меня и ещё пятерых офицеров повар почистил и запёк в тесте с полосками сладкого перца и морской капусты. Вкуснейшие это были штуки, я поглощал лакомство с наслаждением, не понимая, как вообще мог сравнивать мясо демонов с креветками! Не ел я настоящих креветок, раз мне такое пришло в голову!

— Вот это креветки! — простонал один из моих сотрапезников. — Просто гигантские!

— Чем они крупнее, тем вкуснее, — назидательно произнёс второй. — Уж я-то знаю.

— Всё не съедим. Придётся оставить.

— Ничего. И оставим. Они и холодные будут вкусны. Всё равно ты молодец, что купил такие крупные, — сказал мне один из молодых генштабистов. — Эти самые вкусные.

— Командира Серта зовут маги, — крикнул вестовой, появившись неподалёку. — Им нужна помощь.

— Понял. — Я встал, вытирая рот. — Вот, кстати, и решение, что делать с остатками. Маги тоже, наверное, любят креветки. Дайте мне ещё лепёшек. И тарелку.

— Остались только лепёшки с морской капустой. Вот с зерном на Йошемгале плоховато, лепёшек не будет в достатке.

— Ничего. Перебьёмся. — Я переложил оставшихся креветок на одно блюдо и потрусил к обрыву. — Ребята, я вам принёс перекусить. Что нужно делать?

— Ого! — приветствовал меня старший чародей артиллерийской группы, Ишрун. — Какой сюрприз! Рад видеть господина Серта. Можно брать?

— Вам же принёс, ешьте!

— Поделим, — предложил второй маг, Саджу. — Мне одному такую штуку не съесть… Господину Серту надо бы подняться на вышку и там поломать датчики по команде.

— Прямо сейчас?

— Да чем скорее, тем лучше. Мы запускаем.

— Эх. — Я встряхнул руками и полез на конструкцию магической установки. М-да, давненько мне не случалось рисковать жизнью именно таким способом. Датчики опять удобнее всего было запихнуть в рот, хоть это и опасно: если упаду, рот окажется набит битым хрусталём.

Наверху было страшно. Здесь бриз дул чуть сильнее, и начинало казаться, будто я балансирую над пропастью на хрупкой конструкции из спичек. Трудно было совладать с собой, чувство самосохранения требовало вцепиться в опоры и замереть. Но надо было работать. Знакомое ощущение затопило меня до горла, разогревая кровь и заставляя сердце нервно биться в грудную клетку. Чародеи пустили энергию, и то, что я ещё чувствую себя, своё сердце и тяжёлую голову, доказывало: я пока ещё остаюсь «чистым».

Махнул вниз и сломал первый датчик. Хорошо бы, чтоб всё пошло по плану, и мне не пришлось лишних несколько раз лазить сюда. Сломал второй датчик. Если верно понимаю знаки снизу, пока всё идёт хорошо. Третий датчик. Осталась последняя палка. Чёрт побери, как качает! Интересно, насколько вынослива конструкция? А если меня сдует вниз? Долго же я буду падать, пока не шмякнусь об скалы у линии прибоя.

Сломав последний датчик, я осторожно и очень медленно полез вниз. Хорошо, что в замке Спирали нет снайперов. А то б сняли меня без проблем и в любую удобную минуту.

— Ну как?

— Не очень. — Чародей решительно перелистывал какую-то тетрадку. — Надо командиру подняться обратно и попробовать переподсоединить кристаллы. Сейчас начнётся обстрел, и если энергонапряжение упадёт сразу же после начала, могут пострадать установки.

— Понял. — Я поморщился. — Иду.

И, выдохнув несколько раз, полез обратно.

В тот момент, когда, укрепившись на верхотуре, я занялся кристаллами, наконец-то начался обстрел. Сперва с моего места не было понятно, что происходит. Магические орудия грохочут не в пример тише, чем артиллерия у меня на родине, а ветер так и завывал в ушах. Просто сперва я увидел вспышки пламени, пронизывающего воздух, и пошатнулся от неожиданности. Потом выправился.

А огонь становился всё плотнее. Его полотно рванулось вперёд, разрезая воздух, и оплело стены Спирали. С того места, где я дрожал над обрывом, зрелище выглядело столь же величественно, сколь и ужасающе. Огонь беззвучно разбился о стены замка, и крепость воздвиглась из жёлто-оранжевых волн, будто цветок, выбравшийся из бутона. Наверное, защитники крепости успели поднять защитные экраны.

У меня вдруг сжалось сердце. Там ведь люди, которые тоже любят жизнь, у которых тоже есть семьи. Сейчас они безнадёжно борются за жизнь, тратя последние остатки магической энергии, чтоб защитить себя. Энергия, не имеющая источников обновления, будет иссякать, и они ничего не могут с этим сделать. Чудовищно, наверное, смотреть на огонь, распластывающийся по незримым щитам, и осознавать, что лишь время отделяет тебя от него, только время, которое невозможно остановить.

Там ведь, наверное, много женщин и детей, подумал я. Мятежники наверняка стремились сделать всё, чтобы оберечь свои семьи, и взяли их с собой. Впервые за время войны жалость спеленала мне пальцы с той же силой, что и страх смерти, и я с трудом мог заставить себя манипулировать кристаллами. Теперь мне уже казалось, будто я балансирую не над пустой бездной, а над необозримо огромным котлованом, полным огня.

Но в какой-то момент страх стал таким же привычным, как дыхание, и перестал ощущаться. Покачиваясь под набирающим силу ветром (его, похоже, подхлёстывал набирающий силу огонь), я переставил все кристаллы и, дождавшись снизу одобряющего жеста, полез вниз. Уже даже с некоторым огорчением — несмотря на всё, зрелище, развернувшееся под ногами, было просто потрясающим.

— Молодец, командир, — встретил меня Ишрун. — Отлично сделано. Энергопоток мощный и упругий. Давай пей, — и протянул мне крохотную пробирку. Знакомый запах. Дезактиват.

— Опять блевану, что ли?

— Лучше блевануть, чем загнуться. Давай, командир, в первый раз, что ли?

— Сейчас, в сторонку отойду. — Я выполнил весь положенный процесс дезактивации и, отдышавшись, вернулся к магам. — Бр-р… Есть у кого-нибудь чем запить?

— Вино есть. Не бойся, командир, слабое.

— Ну давай… — Я зажевал напиток куском креветки. Она показалась вкусной даже теперь. — Что там, как?

— Энергия идёт. Сам видишь, обстрел не слабеет, — Ишрун махнул рукой в сторону замка Спирали, окутанного огненным плащом.

— Как думаешь, от замка что-нибудь останется?

— Конечно, останется.

— Так сколько ж там у них энергии осталось? Щиты скоро рухнут!

— Само собой, рухнут. Но имперские замки строят с расчётом на магическую войну, ты ведь понимаешь. В камень и раствор ставят магические кристаллы, системы, целые конструкции, которые отражают часть магии, либо поглощают их. Тем более, целью обстрела являются стены, а не внутренние дворы замка или жилые корпуса.

— Это точно?

— Конечно. Я же вижу, где сконцентрирован огонь. Пусть командир не волнуется.

— Да давай как раньше — на «ты».

— Идёт. Думаю, когда рухнет внешняя стена, мятежники одумаются. Не дураки же они. Сюда энергия поступает из Шеругина и Чигаля, перебоев не ожидается. При желании его величество может стереть Спираль с лица земли. И сотрёт, если потребуется.

— Считаешь, потребуется?

— Нет, не считаю.

Меня отпустили отдыхать. Но всю ночь я то и дело просыпался и высовывался в окно. Обстрел продолжался, однако внешние стены, кажется, держались. Похоже, бодяга затянется надолго. В таинственной тьме ночи замок в ореоле огня казался обиталищем саламандр или каких-то иных волшебных существ. Красота побеждала страх, и впервые за всё время, проведённое в этом мире, я пожалел, что здесь нет фотоаппаратов. Ох, какие снимки я мог бы сейчас сделать! Но оставалось лишь любоваться и не думать о том, на какой тонкой волосинке держалась жизнь тех, кто сейчас заперт в объятых магией стенах.

Следующие несколько дней оставалось только бездельничать, лишь иногда обременять своих подчинённых новыми распоряжениями, но самому на занятый ими остров пока было рано возвращаться. Энергия шла, обстрел прекращался и снова возобновлялся, словно артиллеристы отыскивали путь в темноте, примеривались и оценивали, и в моих услугах никто не нуждался. Я ждал, когда понадоблюсь, а время от времени, когда позволяла обстановка, наведывался в ближайшие посёлки «улучшать местную экономику», а попросту говоря — тратить деньги.

Теперь в эти посёлки стягивались торговцы из всех областей острова и даже с соседних островов, так что ассортимент «сувениров» становился богаче. Каждое утро рыбаки выходили в море на сотнях кораблей, и у них всегда можно было купить самые необычные морские лакомства: моллюсков, лангустов, мелких омаров, креветок, осьминогов — да что только в голову взбредёт! Можно было потребовать, чтоб сразу приготовили, и употребить на месте. Не чувствовалось недостатка также в овощах и фруктах. В ходе очередной своей поездки в дальний посёлок я не устоял перед соблазном прикупить кисть винограда, а потом с трудом взгромоздил её на спину пластуна — весила она никак не меньше восьми кило.

Этот виноград потом ели всем этажом. Вкусный оказался, сочный и сладкий.

— Хорошая война, — похвалил солдат из охраны, которому тоже перепало винограда и лангуста. Лангустов я опять же прикупил по пути, возжаждав наконец узнать, что ж это за существа такие, и опять пожадничал. Перебрал с количеством. — Всегда б так воевать — и спишь вдоволь, и ешь, и девчонки красивые улыбаются.

— Ишь, разлакомился, — проворчал я. — Смотри, не привыкай! Воспринимай это время как отдых. Потом может прийтись по-настоящему трудно.

— Верно, командир, — поспешил согласиться боец и замолчал, видимо, испугавшись, не ляпнул ли лишнего.

Я, собственно, сам думал примерно так же.

А через день Аштия вызвала меня к себе и сообщила, что поблизости были замечены три корабля без флагов на мачтах, значит, пиратские.

— Разумеется, я отправляю корабли, но неплохо бы и спецназ подключить. Отберёшь две или три сотни своих людей, и на вершних они будут патрулировать небо над кораблями. В случае необходимости десантируются, помогут.

— Слушаю. Выбрать любые три сотни?

— На твоё усмотрение. И скажешь своим людям, что все ценности, которые они найдут на кораблях, смогут взять себе.

— Это воодушевит ребят.

— На то и расчёт. Пиратам никто не даст ни малейшего шанса. Собственно, они этих шансов и не заслужили. Удачи, Серт.

Когда я отбывал из Ракушки, внешняя стена Спирали наконец-то рухнула в двух местах, и обстрел был ослаблен. Это я успел заметить прежде, чем туман окутал морское побережье, и впереди появился островок, где ждали мои отряды. Не слишком ли поспешила её светлость, отсылая меня на пиратов? Может быть, ей именно сейчас, когда стены рухнули, возникнет нужда в помощи спецназа?

Приземлившись, я вызвал к себе всех подчинённых мне командиров, включая отдыхающих. Ильсмин тут же отправился подбирать мне три сотни лучших бойцов, которые годились для операции по истреблению пиратов, остальные — готовить бойцов к немедленной отправке на крупный остров, к обрушенным стенам замка Спирали. Если у госпожи Солор возникнет потребность в спецназе, она довольно быстро получит его в своё распоряжение.

Самому мне предстояло ждать результатов на берегу. Конечно, можно полетать на вершнем ящере над тремя пиратскими кораблями и лично проследить за операцией. Но зачем? Там будет самое меньшее два быстроходных имперских корабля, да плюс мои ребята — пиратам каюк. Ещё можно, например, вернуться в замок Ракушки и вертеться на глазах у начальства. Но я лучше останусь здесь, с отрядом, и явлюсь в Ракушку вместе с ними, если её светлость затребует нашей поддержки.

Однако она не затребовала. Три сотни солдат вернулись почти без потерь и всего с четырьмя ранеными, да заодно с трофеями. Из пиратов в живых не оставили никого. Потом пришло известие, что обстрел замка мятежников продолжился лишь после того, как имперцы по соглашению с врагом позволили женщинам и детям покинуть Спираль. Спецназ пока не требовался, а осада затягивалась. Вместе с этой новостью пришло и ещё одно письмо от Моресны. Она выражала радость, что я почти здоров, и безмерно восхищалась богатыми подарками.

Это просто-таки провоцировало отправить ей ещё гостинцев! Я с теплом подумал, что моя жена умеет благодарить за подарки так, что сердце начинает играть. Её приятно радовать дорогими сюрпризами.

— Давай, рассказывай, — велел я Седару, который командовал десантировавшимися сотнями.

— Откровенно говоря, рассказывать почти не о чем. Оказалось не три корабля, а четыре. Довольно крупных. Они увидели два боевых — и решили, похоже, что они станут лёгкой добычей. Сами же и напали.

— Вас не видели?

— Нет, разумеется, мы шли под частичным облаком рассеивания. В общем, пираты напали. Явно рассчитывали очистить два быстроходных корабля под такими стягами, перед которыми любой торговец встанет на требуемую волну…

— В требуемую позу, ага.

— Что, командир?

— Нет, ничего. Продолжай.

— После того как завязался бой, первую сотню десантировали на дальний корабль, который к тому моменту ещё не был захвачен схваткой. А потом я маневрировал оставшимися двумя сотнями, ориентируясь по ситуации. Эти ребята так и ходили на четырёх кораблях, на время штормов укрываясь в тихих бухтах на островах или по побережью, и всё своё таскали с собой. Позволит ли командир поднести ему подарок?

Тут же на свет явился меч в ножнах, покрытых золотом, с блескучими инкрустациями. В камнях и металлах я понимал мало, однако определить, что оружие ценное, мог. Ведь какой попало клинок в Империи так не «одевают», здесь пока отсутствует мода вешать мечи на стенку для красоты. Повертев оружие так и эдак, я вынул его из ножен.

— Это оружие когда-то принадлежало лорду Лайвеша, — пояснил бывший гладиатор. — Личный знак сбит, но по другим знакам понятно, откуда оружие. Сомневаюсь, что господин Лайвеш был одним из пиратов. Полагаю, это просто трофей.

— Хе… Видимо, я должен вернуть это оружие тому, кто будет править Лайвешем по соизволению его величества, а?

— Нет. С чего же? Это родовое оружие, а род лордов Лайвеша теперь будет основан заново. Новая семья, новый личный знак, новый стяг — всё новое. К тому же с этого оружия личный символ снят. Так что теперь этот меч — просто трофей. Ничего больше. Но он слишком хорош для меня. Поэтому хочу подарить.

— Благодарю. Как понимаю, трофеи достойные?

— Ребята жаловаться не будут.

— Как полагаешь, сколько потребуется времени, чтоб вычистить всю эту расплодившуюся погань?

— Время потребуется. Разболтаться легко, трудно потом вернуться в рамки мирной трудовой жизни. Но теперь, когда госпожа Солор создала спецназ, проблем будет меньше. В паре с вершними мы очень быстро сможем зачистить Империю от банд.

— Оптимистично. Но посмотрим.

Следующий месяц моих ребят постоянно срывали с места. Распоряжения отдавали разумно — диктовали, что именно нужно сделать, а как именно делать — мы со штабом решали самостоятельно. Сперва пришлось ловить небольшую группу разбуянившихся бандюков невнятного происхождения. Фиг их знает, из какого социального слоя они выбились — теперь следов прошлого уже не сыскать. Высочайшее внимание на себя они обратили в тот момент, когда попытались ограбить селение, в котором как раз находился очередной продотряд. Смекнув, в чём дело, быстро унесли ноги, не став выяснять, кто сильнее и кого больше.

Нам куда труднее было догнать их, чем уничтожить. Ребята знали местность, все тропинки в горах, и петляли, будто зайцы, даже проводники из местных мало чем помогали. Крестьян, желающих поработать проводниками, хватало — голод пока не сдал позиции, и солдатский паёк казался завидным вознаграждением. А если ещё перепадала монетка… Так что мы живо нашли другого проводника — уже не крестьянина, а охотника.

Сперва я не собирался участвовать в этом мероприятии, но изменил мнение, когда узнал, что её светлость желает передать кое-какую информацию лорду Ониксового порога, причём информация из тех, что нежелательно доверять бумаге и обычному посыльному. Аше рассчитывала на помощь этого аристократа не то чтобы в слежке, но во внимательном присмотре за своим старшим зятем, господином Кашрема. То, что я вызвался сам, женщина восприняла с облегчением. Так что вполне можно было совместить полезное с полезным и по дороге проконтролировать уничтожение банды.

Впрочем, банда оказалась намного более резвой, чем крупной. Драться особо никто не умел, после того, как моя сотня припёрла их к скалам, раскатала буквально за полчаса. Мне осталось лишь засвидетельствовать, что ни один из бандитов не ушёл. То, что они награбили, тащить нам было не с руки, потому я распорядился передать трофеи в ближайшую деревню.

Потом наступила очередь ещё одной пиратской группы, как раз явившейся уже привычно пограбить шёлковые прииски на острове, где стоял мой бабальён. Я счёл полезным перекинуть туда ещё пару сотен своих ребят, и высадившиеся пираты были неприятно изумлены масштабами встречи. Они вылетели на берег с дикими подбадривающими и одновременно устрашающими воплями, которые быстро сменились растерянностью. Операция потребовала меньше получаса и стоила двух погибших.

Об этом мне в красках рассказывал всё тот же Седар. Я оценил, как весело, «с огоньком» он проводит подобные мероприятия, и слегка повысил его, поставил уже на полтысячи. Этот отряд вскоре пришлось отправлять в погоню за одним из мятежников, который умудрился через подземный ход покинуть Спираль вместе со своими сторонниками. У меня возникла надежда, что осада наконец закончится, потому что сбежавший мятежник указал нам путь. Однако быстро стало известно, что подземный ход уже обрушен, и ловить тут нечего.

— Чёрт, и тут не повезло! — в раздражении высказал я Аканшу. — Вот ловкачи!

— А что тебя волнует-то? — лениво отозвался мой зам. — Что кампания затягивается? Так это не страшно. Куда нам нестись? Живём себе на приволье, кормят сытно, терпение экономит кровь — всё же хорошо!

— Тут ты прав, да…

— А командир знает, кстати, что императорские служащие уже начали закупки продовольствия к празднованию окончания войны?

— Они не слишком торопятся?

— Нет. Почему же? Дело только во времени.

— А если осада затянется на год?

— Сомневаюсь. Скорее всего, если в течение месяца осада не даст результатов, начнётся штурм. Через месяц уже приступят к уборке урожая, и тогда хватит и на пиры в императорском дворце, и на кормёжку огромного количества солдат и офицеров.

— Огромного количества?

— Конечно! Ведь государь будет решать судьбу множества крупных областей Империи, лишившихся своих лордов. Раздавать стяги. На передачу стяга должны явиться все крупные чины области, все крупные офицеры и пять избранных тысяч бойцов. Такова традиция, которая не учитывает ситуацию, при которой передаётся сразу добрый десяток стягов.

— Офигеть! И их всех придётся кормить императору?

— Ну. — Аканш с улыбкой развёл руками. — Именно потому запасы начинают пополняться уже сейчас. Возможно, его величество решит вручать стяги постепенно. В смысле, сперва одни, через год ещё порцию, и так далее. Но определить судьбу Рохшадера, Атейлера, Маженвия, Хрусталя и Жастенхада ему придётся в срочном порядке. А это уже ого-го! Представь себе: двадцать пять тысяч отборных солдат, которых надо кормить сытно и самое меньшее трижды в день, а ещё усердно тренировать, иначе начнут куролесить. Потом около двух сотен крупных чинов, которые привыкли кушать намного разнообразнее, чем солдатики.

— Нагрузка на бюджет.

— М-м? А, ну да. Конечно, потом новые лорды всё это возместят подарками и дополнительными налогами, но пока-то надо эти средства и эти припасы откуда-то взять… И потом ещё приготовить, подать… В общем, столицы ждёт страда.

— Ну и хорошо. Государь даст горожанам возможность заработать.

— Верно командир говорит. И мы заодно погуляем. Новые лорды по традиции устраивают масштабные гуляния для столиц.

— Можно подумать, тебя сейчас плохо кормят. Кстати, я купил сетку омаров, уже передал хозяйке, она обещала приготовить так, что мы с пальцами сожрём. Старается.

— Так командир же ей деньги подкидывает. За золото любая местная такую готовку развернёт, что армия наестся.

— Золото ей от меня ещё ни разу не перепадало.

— Двух серебряных лавров любой рыбачьей семье хватит, чтоб оплатить все налоги за год.

— Но вообще ты верно заметил. Надо будет посулить ей жерновок, если всё понравится.

— Командир любит пошутить, — усмехнулся Аканш. — Представляешь, какой гопак начнётся вокруг тебя и всех нас после одного такого намёка? Вздохнуть спокойно не дадут.

— Ты прав. Ничего не буду говорить. Просто заплачу, когда будем отбывать. Пусть поминает добрым словом.

Солнце заливало берега островов Йошемгаля. Рыбаки обменивались планами на ближайшее будущее. Скоро должен был начаться сезон гона какой-то рыбёшки, название которой я не запомнил. Её ловили сетями, коптили, и она считалась не то чтобы деликатесом, но самое меньшее угощением среднего уровня. К тому же рыба несла в себе икру, которая особенно ценилась именно в копчёном виде. Можно было ожидать, что и у нас появится возможность попробовать это угощение, причём прямо из коптилен.

Однако дремотному, почти туристическому покою с редкими всплесками активности, которые только и не давали окончательно обнаглеть и заржаветь, наступил конец. Ставка известила, что второе кольцо обороны рухнуло под напором магического огня, и спецназ вызывается для того, чтоб завершить штурм. Свои отряды я собрал меньше чем за два часа (не сам, конечно, потрудились мои командиры, однако я уже как-то привык мысленно резюмировать результаты их трудов именно таким образом: «я сделал», «мне удалось» и так далее), и спустя час первая тысяча уже оказалась на подлёте к Спирали.

Замок выглядел невесело. Внешняя стена ощерилась полуобрушенными участками, и о прежнем совершенстве уже нечего было говорить. Жизнь кипела вокруг крепости, на воде виднелось множество лодок, и кажется, почти закончили наводить мост. Собственно, теперь никто уже не мог этому помешать, залив простреливался во всех направлениях, но только с кромки внешней и средней стен, и никак не с внутренней. Да и там, кажется, бойцам не до обстрелов. На краю обрыва перед замком Ракушки возились чародеи — кажется, они разбирали транслирующие установки. Значит, огонь орудий больше не нужен.

Мои вершние шли плотным строем и довольно высоко, однако высаживали нас уже не в Ракушке, а на самый берег, к мосту. Этот резкий спуск не только перехватил дыхание, но и на время лишил зрения, превратил меня в бесчувственную и негодную к сражению колоду. С седла я спускался, покачиваясь, так что встречавшим офицерам пришлось помогать мне забираться в седло пластуна. Да, нужно подняться к воротам замка и получить указания командования. Да, прямо сейчас.

— Уже не нужно, — объяснила мне Аштия. Она следила за штурмом с того же обрыва, где совсем недавно я лазал по магическим конструкциям, и где работа была уже почти закончена. Ишрун, наблюдавший за разборкой конструкций, издалека поклонился мне. Рожа довольная. Видимо, чует скорый отдых. — Обошлись своими силами.

— Мои что, слишком долго собирались?

— Нет, конечно. Это мои слишком быстро справились. Да и справляться-то было особо не с чем. Людей в Спирали осталось мало. Там уже последние очажки сопротивления давят, спецназ ни к чему. Так что… Выдели пару сотен на обследование подземелий и остатков подземного хода, и этого будет достаточно.

— Слушаю.

— Может быть, придётся поискать кого-то за пределами замка, если успели уйти по второму подземному переходу. Но это уже ерунда. Это не срочно. Брать в плен или истреблять — оставляю полностью на усмотрение твоих людей. Трофеи брать запрещаю. Пока. Там посмотрим.

— Будет сделано. — Я сделал было движение уйти, но задержался на пару мгновений, видя, что моё место рядом с её светлостью никто не спешит занимать. Значит, я никого не задерживаю. И есть возможность удовлетворить своё любопытство. Аше простит мне такую вольность. — Как понимаю, вот оно, вожделенное окончание гражданской войны?

Она обернулась и добродушно улыбнулась мне.

— Что, не терпится? Понимаю. Ничего, твоя награда полностью тебя удовлетворит. А пока иди, выполняй приказ.

— Прошу прощения, немедленно иду, госпожа Главнокомандующая.