Под прикрытием

Глава 10. Если никак нельзя, но сильно надо

До самого вечера среды, я очень интересно и, безусловно – с большой пользой провёл время. Не считая продолжавшихся «фиаско» в поисках запчастей на «француза», конечно.

Я побывал в Губернском комитете РКСМ, «восстановил» членство в комсомоле и отчитался о создании его первичной ячейки в Ульяновке. Еле-еле выцыганил пару комсомольских значков – хотя бы для себя и Ефима Анисимова, на первое время. Первые экземпляры не имели профиля Ленина, а представляли собой стилизованное изображение красного знамени и надпись на нём – «Р.К.С.М».

Написал отчёт о проделанной в Ульяновке работы, получил взамен кипу разнообразной литературы: устав организации, брошюры с речами комсомольских лидеров, кипы газет «Юный коммунист» – центрального печатного органа РКСМ и «Красная молодёжь». Побывал на занятиях комсомольского актива – где исписал выданную мне тетрадку, отметился на нескольких митингах и даже сам как-то раз, толкнул речь:

– В условиях Новой Экономической Политики, вы должны продолжать воспитывать в себе коммунистов. Задача союза молодежи состоят в том, в том чтобы поставить свою практическую деятельность так – чтобы, учась, организуясь, сплачиваясь, борясь, эта молодежь воспитывала бы себя и всех тех – кто в ней видит вождя, чтобы воспитывала коммунистов…

Бла. бла, бла…

Мне «долго и продолжительно» аплодировали, а после митинга – все разновозрастные комсомолки, прям аж в очередь выстроились – желая облобызать меня «в дёсны». Однако, я грамотно «ушёл огородами».

Оказывается, если хорошо умеешь «молотить» языком, работу в Советской России найти – без проблем! Оценив мои способности, мне предложили участвовать в экономическо-правовой комиссии комсомола – разбирающей конфликты между администрацией предприятий и работающими там подростками… Но я ловко уклонился от такой сомнительной чести.

На самих же нижегородских предприятиях я побывал с другими целями – знакомясь с состоянием дел на них, с их оборудованием и применяемыми технологиями.

Скажу честно: всё перечисленное особо шибко не радовало!

Раздолбанные станки с ещё ременными передачами, захламлённые мусором цеха, по которым чаще бесцельно бродят – чем сознательно работают расхристанные и обленившиеся за время Военного коммунизма «гегемоны». И, зашуганные до состояния трясучки при простом к ним обращении – редкие «буржуазные спецы»…

РАЗРУХА!!!

Разруха на транспорте, на предприятиях и главное – в головах… Лишь, базирующее на частной предприимчивости крестьянина-единоличника сельское хозяйство, ещё кое-как дышит – почему не сдохли все до сих пор. На этом и строится насчёт кремлёвских вождей, проводящих политику НЭПа: что ожив от дарованной на короткое время экономической свободы – мужик выдернет из трясины и всю страну.

В отличии от сравнительно небольших нижегородских предприятий – завод «Красное Сормово», в первую очередь поражал не неизбежным бардаком (меня даже никто ни разу не спросил – за каким чёртом я вообще явился и, теперь брожу по цехам и до всех докапываюсь?), а своей громадностью и многофункциональностью – кажется, на нём делали всё! Многоразовых космических кораблей я не видел – врать не буду, а вот – речные пароходы, паровозы, мостовые краны… Какое-то промышленное оборудование, артиллерийские, бронепоезд, полевые кухни… Что-то там ещё…

Правда, всё это по большей части ремонтировалось, чем изготовлялось новое – завод, как и вся страна – лежит на боку.

Однако, меня интересовало по большей части другое: это было предприятие – где изготовляли первый в России танк, с несколько длинным и претензионным названием: «Борец за свободу товарищ Ленин». Конечно же, это всё не из простого любопытства – есть у меня кое-какие задумки на ближайшую же перспективу…

Да и, на дальнюю перспективу задумки появились!

Кроме всякого разного, хотелось ответа на мучавший ещё «там» вопрос: почему этот завод – уже имеющий опыт (хотя бы копирования французского «Рено FT-17») и мелкосерийного производства танков, позже не стал флагманом советского танкостроения? Почему он уступил эту честь ленинградскому Кировскому заводу и харьковскому Тракторному?

Ведь эти заводы, в самый неподходящий момент – летом-осенью 1941 года, пришлось эвакуировать куда-то на Восток и там – практически с нуля, практически без подготовленных довоенных кадров, создавать производство танков… А Сормовский, существуй он – без помех проработал бы на месте всю войну… Не считая немецких стратегических бомбардировок лета 1943 года, конечно.

Советской пропагандой и историками-пропагандонами «успехи» эвакуации были сильно преувеличены. Не берусь судить хоть как-то достоверно – был ли какой-то её довоенный план или нет, но обстановка на фронте стремительно ухудшалась и, эвакуация – началась и продолжалась в условиях форменного бардака. Так к примеру, из уже осажденного Ленинграда рабочих и инженеров эвакуировали самолетами (много ли народу вывезешь на «кукурузниках» да немногочисленных «Ли-2»?), а из оборудования танкового Кировского завода успели вывезти лишь самую малую часть, разбросав его по пяти непрофильным предприятиям Урала и Сибири. По существу эвакуация Кировского завода – который делал танки «КВ», была сорвана.

В Харькове, где делали танки «Т-34» и дизеля – дела обстояли как бы не хуже!

Оттуда успели эвакуировать в Нижний Тагил меньше половины инженеров и чуть больше десятой части рабочих. Остальные бесценные на войне специалисты – ушли в ополчение и не вернулись, или остались в оккупации и ремонтировали немцам их танки на самом крупном довоенном советском танковом заводе. И на прибывшем в Нижний Тагил харьковском оборудовании – пришлось работать женщинам и подросткам набранным по окрестным колхозам и, до этого – вообще никаких станков в жизни не видевших. Конечно – честь им и слава и, вечная благодарность от потомков, но…

Но, за державу обидно!

Как только страна стала жизненно нуждаться в танках, оба производящих их завода «встали на колёса» и поехали куда-то на Восток. И, не одни танковые заводы, кстати… Пехоте пришлось воевать «коктейлями Молотами» – от которым сам скорее сгоришь в окопе-могиле, чем подожжёшь супостата. Не от хорошей жизни на горьковском «ЗИМе» пришлось срочно налаживать производство «мобилизационного» лёгкого танка «Т-60», а затем – «Т-70», все достоинства которых – дешевизна и возможность использования в конструкции автомобильных агрегатов.

А произведённые в мизерных количествах на непрофильных и эвакуированных предприятиях средние и тяжёлые танки, первое время не отличались надёжностью и качеством. Трескавшаяся броня, крошащиеся шестерни коробки передач, перегревающиеся фрикционы, двигатели с моторесурсом в несколько часов… Недаром, «Т-34» – выпускающиеся в начале войны на том же судостроительном заводе «Красное Сормово», называли «сормовским уродцем»[23]!

Не обучишься как следует на таких танках «военного времени», не повоюешь достаточно долго: если даже доехал до фронта по дороге не сломавшись, чаще всего – первый же бой и, полетела домой «похоронка» чёрным вороном… Откуда появиться боевому опыту у солдат и командиров?!

Стоит ли тогда удивляться, что даже в самых благоприятных условиях «контрнаступления под Москвой» зимой 1941-42 года – не смогли добить уже издыхающую в снегах Группу армий «Центр»? Стоит ли удивляться отступлениям и окружениям лета 1942 года?

Стоит ли тогда удивляться большим потерям в танковых войсках?! Даже, в битве на Курской дуге, около половины советских танков составляли лёгкие «Т-70» – с «жестяной» бронёй и вооружённые устаревшей ещё до войны «сорокопяткой»? Танкист садящийся воевать в этот «бюджетный» танк, заранее должен был считать себя мёртвым.

Конечно, «история не терпит» ничего сослагательного… А, всё же?!

А, если бы в Нижнем Новгороде, точнее – в Горьком, до войны был бы крупный действующий танковый завод – который не надо было никуда эвакуировать? С тёплыми хорошо освещёнными цехами, с опытным, квалифицированным персоналом – живущим в собственных квартирах и домах, а не в вповалку в холодных землянках и бараках? Тем более, уже сейчас на заводе имеется цех судовых дизелей (точнее «полудизелей» – двигателей калоризаторного типа), а рядом знаменитый Волжский артиллерийский завод – на котором производились танковые пушки «Ф-34».

Все условия для возникновения крупного центра танкостроения!

Случись так, Сормовский танковый завод бы, с 22 июня – всё наращивал и наращивал производство танков, перейдя на мобилизационный режим работы и, история Великой Отечественной Войны – вполне могла бы выглядеть несколько по-иному… А то и, совсем по-другому.

Разве я не прав?

Самого производства бронетехники я не застал: серия из пятнадцати единиц уже была закончена и, на заводе я обнаружил лишь единственный – «эталонный» танк, который использовали в качестве трактора.

Зато, я опять попал на митинг!

Ситуация в промышленных центрах при развале старой военно-коммунистической системы распределения, резко ухудшилась. Окончательная либерализация (отпуск) хлебных цен произошла. Настали времена НЭПа и, в марте 1922 года – промышленные предприятия были сняты с государственного снабжения и были отпущены в вольное плавание по волнам… Нет не рыночной – нэпмановской экономики. Они получили право вести самозаготовки по свободным ценам в пределах их материальных и финансовых возможностей.

Привыкшие к «положняковой» пайке, гегемоны принялись бузить – когда осознали что хлеб свой насущный, как при капитализме, им придётся зарабатывать – «в поте лица своего».

В результате резкого зигзага партийного курса и, следовательно – утраты четких политических ориентиров и кажущегося «предательства» верхушки и, сами прежние «идеалы» оказались сомнительными. Вместо обещанного и заслуженного за нечеловеческое напряжение военных лет – «коммунистического рая», рабочие потерпели крушение идеалов и личных надежд, испытали беспросветную нищету и жутчайший голод. Доверие к большевицким вождям и вера в непогрешимость партийного руководства – сменились тяжелым сомнением в целесообразности потраченных сил и лучших лет жизни.

Про это же, мне открыто говорили в Губкоме РКСМ!

Кроме всего прочего, был отмечен небывалый с 1917 года всплеск религиозных настроений: на Пасху, церкви – были просто переполнены рабочим людом.

Короче, идеологию и политику НЭПа, рабочие умом не поняли и сердцем не приняли и, при мне приезжего из самой Москвы пропагандиста – чуть за ногу с трибуну не стащили!

Он им про то, что «промышленность за четыре разрушена и пролетариат размыт», что задача НЭПа состоит в том, чтобы «восстановить экономику через государственный и частный капитализм». В ответ же, из толпы прозвучал по-детски простой вопрос:

– Так зачем же вы, большевики – промышленность четыре года портили и пролетариат размывали?

Затем, его освистали – не дав сказать ни слова…

Да! В стране полный идеологический раздрай и, ситуация – когда «верхи не могут, а низы на всё положили».

Разруха – прежде всего в голове…

Чтоб больше не возвращаться к этой теме.

Позже, я ещё несколько раз побывал на Сормовском заводе и всё-таки познакомился с некоторыми инженерами и мастерами – занимающихся конструированием первого советского танка и незаметно провёл небольшое «частное» расследование.

Тут в чём фишка?

Работы по копированию танка «Рено FT-17» проводила смешанная группа лучших специалистов, как с самого Сормовского завода – так и Ижорского (броня) и московского автомобильного «АМО» (двигатель) заводов. Были привлечены даже два инженера-француза – сочувствующих коммунистическому движению.

Лучшие на то время специалисты Советской России – об чём разговор? Нефедов, Крымов, Салтанов, Московкин, Спиридонов… От «АМО» – инженер Калинин и ещё четыре человека, от Ижорского завода «группа брони» под руководством технолога Артемьева.

Однако, хрен бы что у них получилось, если бы наблюдение за постройкой танков не осуществлял представитель «Центроброни» – комиссар Гаугель Иван Христианович!

При всякой «нештатной» ситуации или какой-то проблеме, он просто объявлял виновника саботажником, сажал в кутузку и держат там – пока тот не находил нужное решение. Кроме того, Гаугель «пробил» в «Центроброне» распоряжение о премировании отличившихся инженерно-технических работников повышенным денежным содержанием и дополнительными пайками.

Конечно у большинства опрошенных, мнение об этом комиссаре – с его «несуразной фигурой в кожаной куртке с неизменным маузером на боку», было исключительно отрицательным… Лишь один инженер Нефедов – разработавший общую технологию изготовления танка, прямо сказал:

– Конечно, он зачастую мешал – всюду вмешиваясь со своими завиральными идеями, а его «технические решения» – были просто умозрительно смешны. Но надо отдать должное: без Ивана Христиановича, ничего бы не получилось – мы бы погрязли в склоках со смежниками и друг с другом!

Понятно… Каждый из немногочисленных инженеров, доставшихся Советам от царского режима, мнит себя гением и на совместный труд с другими «гениями» малоспособен.

Самого комиссара я уже не застал – он куда-то уехал, а по другим сведениям – заболел.

Вот и ответ на вопрос: почему завод «Красное Сормово» не стал флагманом советского танкостроения – не появился там свой «генеральный конструктор». Который способен сплотить коллектив, воодушевить его, поставить перед ним задачу и строго требовать её выполнения. А главное: «сожрать» конкурентов, убедить «верхи» в перспективности именно своей идеи и наконец – «протолкнуть» изделие в серию.

Все без исключения дореволюционные интеллектуалы-инженеры-индивидуалы – с коими мне довелось встретиться, познакомиться и побеседовать – на эту роль не годились.

Ну, что ж…

Будем искать!

Кроме предприятий, я стал частым посетителем архивов Волжского пароходства, Московско-казанской железной дороги и её веток… Ничего сложного – пускали в них только в путь, от вида одной лишь кожаной куртки! Впрочем, «объекты» не Бог весть какие секретные – кому интересны «дела давно минувших дней» на транспорте?!

Сперва рылся в архивной «пыли» сам. Однако, не преуспев особенно (каждое дело своих – особенных навыков требует!), я нанял за вознаграждение в размере трёхмесячного жалования двух тамошних совработников, из «бывших» архивариусов:

– Меня интересует всё о эвакуации петроградских заводов 1918 года. ВСЁ(!!!) – вплоть до маршрута движения и самое главное – о нынешнем местонахождения каждого вагона и каждой баржи с заводским оборудованием. Срок – три месяца: если сведения будут исчерпывающим и для меня полезными – можете рассчитывать на дополнительный бонус.

– Извините…, – подслеповато щурятся, – на что может рассчитывать?

– На материальное вознаграждение, хотел сказать.

Одновременно, проверял сведения полученные от Барона. Это занимало достаточно немного времени – когда и как каждый из «Бразье» выезжает утром и, когда и как возвращается обратно на стоянку в гараж. Сведения оказались достоверными, но к сожалению – совершенно бесполезными…

Сперва я планировал просто поговорить с шофёрами насчёт покупки запчастей. Ведь, существует же какая-то база централизованного снабжения? Иначе, как оба «Бразье» до сих пор ещё на ходу? Однако, позже – увидев с крыши соседнего дома кладбище автотехники за забором, понял – в Советской России запчасти на автомобили добываются методом «каннибализма». Тогда, я всё больше и больше стал склоняться к «криминальному» способу решения проблемы: удастся ли договориться и приобрести нужное неизвестно (да и маловероятно, из-за редкости нужной мне модели) – зато я лишний раз «засвечусь».

Как говориться «выбирая между Сциллой и Харибдой» решил угнать «Бразье-кабриолет»: шофёр автомобиля ГубГПУ имел при себе ствол и решительный вид вдоволь повоевавшего бойца…

Да и вообще, с чекистами связываться – себе дороже!

Могут в случае моей оплошности, вместо банального «гопстопа» – «контрреволюцию» припаять, с них не заржавеет. А мне оно надо, где-нибудь на лесоповале под Архангельском – за баланду чалиться?!

Выбору варианта угона способствовали новые сведения, полученные в среду вечером от Барона:

– Как-то не посчастливилось лично лицезреть какой рукой он «стряхивает» – но каждый полдень шофёр «Бразье-кабриолета» ездит обедать к себе домой.

– Ага… Использование государственного транспорта в личных целях! А, конкретнее?

– Ставит авто во двор, дворник следит – чтоб всякая шпана внутрь не нас…рала, за что имеет на водку – кою и потребляет в умеренных количествах, сразу же по отъезду онного.

– Эге… Так значит, дворник у нас – сильно пьющий?

– Был бы «сильно пьющим» – если бы было на что.

– Семейный?

– Кто? Дворник или шофёр? – наморщил Барон высокий лоб, – у шофёра определённо есть краля – раз так долго «обедает», а дворник – кажется один в своём подвале живёт… Да и, «мятый» он весь какой-то! Семейные – даже «сильно пьющие», такими не бывают.

Ну, что сказать? Молодец!

Вручив чем-то обеспокоенному беспризорнику обговоренную ранее сумму совзнаками, я сказал:

– Последняя наша встреча будет в понедельник вечером – тогда и сполна рассчитаюсь, как договаривались. Пока же продолжай наблюдать: возможно, ещё какие сведения сплывут.

– Слушай Поп! Дай мне на шпаллер прямо сейчас, – он перекрестился на виднеющиеся неподалёку купола, – ей-богу не обману!

Видать, у него какие-то проблемы… Ну, это его проблемы – не мои же?! Если каждому встречному «на шпаллер» давать…

Хлопнув себя по карманам, с обескураженным видом:

– Извини, Барон – таких денег с собой не ношу! Ты уж перетерпи как-нибудь…

Конечно же я его «кину»: информацию я получил вполне исчерпывающую – а полученные от меня деньги и такое их «целевое предназначение», боюсь – не доведут Барона до добра.

Уходя, долго ещё чувствовал спиной его взгляд волчонка – определённо, уже вкусившего тёплой человеческой крови.

До субботы, кроме всего выше перечисленного – чем продолжал заниматься, провёл кое-какую подготовку к намеченному на понедельник «мероприятию».

В субботу утром простился с семьёй Головановых, пообещав навестить их при первом же случае приезда в Нижний… Кстати, за неделю моего у них квартирования, Александр заметно «округлел». Надо будет пореже у них бывать, а то – как бы не изменить «реальную» историю в нежелательную для моих планов сторону.

До обеда с группой комсомольского актива был на субботнике в детском доме: весело, шумно, бардачно и практически – без хоть какой-то реальной пользы, как и на подобных мероприятиях в моё время. Порадовался: хоть и без излишеств и изысков, но дети в учреждении были более-менее сыты, одеты и с ними хоть как-то – да занимаются педагоги. Вспомнил Барона и его «банду» и, мне стало несколько морально дискомфортно за обман…

«Ничего! И этих когда-нибудь поймают и определят в подобное учреждение», – утешил себя, усыпляя совесть.

После субботника и последовавшего за ним обеда, добрался до снятой ранее комнаты в частном доме на окраине города и переоделся в полусельско-гражданское: нижняя рубаха-вышиванка на выпуск ремешком подпоясанная, заношенный до лоска и заплат на локтях пиджак, картуз с когда-то лакированным козырьком. Посмотрелся в зеркало: ну, дурак дурачком – как только вчера из какой-нибудь Жмеринки!

«Наган» сзади за пояс, фанерный чемодан, перевязанный верёвкой в руки и на выход.

Заранее, ещё вчера со стороны и издалека, «визуально» познакомился с объектом и субъектом. Подхожу, уже практически вечером к знакомому двору, смотрю – «субъект» сидит себе на лавочке при воротах, дымит самосадом и явно скучает по выпивке…

Проходя мимо, останавливаясь передохнуть и поставив на землю отчётливо звякнувший стеклотарой чемодан, вытираю со лба пот. Вдруг, типа, замечаю дворника и, прямо по «Остапу Бендеру» спрашиваю, внутренне прикалываясь:

– Отец! Невесты в городе есть?

Вместо ильфовского-петровского «кому и кобыла невеста», из уст нижегородского работника метлы и совка лениво прозвучало:

– «Невесты»? Руки я вижу не отсохли – «гуся потеребить» и сам смогёшь!

Осталось только причмокнуть с досады, что с классикой не обломилось и перейди сразу к существу вопроса:

– Уважаемый! Хочется закурить – аж выпить не с кем, да так – что переночевать негде! Подсобил бы кто…

Пинаю красноречиво ручную кладь: «Дзинь, дзинь!».

Тот, поглаживая бороду, заинтересованно смотрит на чемодан:

– Ну, прям и не знаю – как помочь такому горю… Как звать то тебя, мил человек?

– Грицько, я…

Насторожился:

– Хохол, что ли?!

– Никак нет… Их бин украинец.

– Вот, как?! – удивился тот, – беглый петлюровец, штоль?

– Та, ни – я з Харькива…

Почесав в затылке, дворник наконец принял решение:

– Ну, заходи что ли, Гриня. Меня зовут Тихон…

Ну, хоть в чём-то с «12 стульями» срослось! Хоть с именем дворника.

В полуподвальной коморке дяди Тихона, нарисованного на холсте камина не было – зато до рези глаз фонило канализацией, кошками, остатками еды и вчерашней сивухой.

– Так я заночую у тебя? – спросил я, ставя на расшатанный стол четверть самогона.

– Да, ты хоть всю жизнь живи – лишь бы в стакане что булькало!

Меня, чуть не стошнило:

«Всю жизнь»…?! Здесь…?! Да я лучше повешусь».

С дворником мне повезло просто сказочно!

Вылакав вечером с литр первача, он затем впал в состояние «зомби»: проснётся – насцыт мимо помойного ведра, попьёт воды и снова в анабиоз. Утром, залил стакан самогона «за воротник» на «свежие дрожжи» и всё началось по новой. Уже в обед вышел пошатываясь наружу, увидел как я двор мету в его фартуке и поинтересовался при всём честном народе:

– Ты, кто такой?

– Племяш я твой, дядька Тихон – Грицианом кличут. Авдотьи сын из Харькива, что за Евдокима замуж во втором году вышла… Сестра ещё у меня была – Фёкла, да в прошлом году от испанки померла.

– Ммм… Ааа…, – промычал тот и вернулся в исходное состояние.

За воскресенье, я привёл засранный двор в идеальнейший порядок – буквально «вылизал» его, выметя сор из каждой щели и со всеми жильцами перезнакомился. Это в основном советские служащие из старых чиновников и пролетарии – вселённые «на уплотнение» в буржуйские квартиры ещё в эпоху военного коммунизма. Была среди них парочка совсем трубейных экземпляров – вроде Швондера с Шариковым, но в основном – довольно порядочные люди. Все без исключения жаловались на дворника – доставшегося им в наследство от «старого» режима. А уволить его трудовое законодательство не позволяет – Советская власть горой за таких! Это гораздо позднее уже – в конце тридцатых, Сталин закрутит гайки и, за прогулы будут давать срок.

Познакомился я мельком и с шофёром «Бразье-кабриолета» – хотя, по известным причинам, старался сильно не мельтешить у него перед «объективом».

В понедельник, «проводив» шофёра на службу, до обеда трясся как осиновый лист – заниматься угоном «тачек» мне в прежней жизни не приходилось да и, в новой – доводится в первый раз.

Тут ещё «дядька Тихон» вышел из «другого измерения», выполз из своей конуры и, также – трясясь с бодуна, как робот с перемкнувшей программой, шаркал по уже абсолютно чистому булыжнику метлой. На предложение «подлечиться», он как-то подозрительно на меня глянув, отказался:

– Сам то, что не пьёшь?

– Молод я больно, дядька Тихон! Вот, заматерею как ты – и начну пить…

– А может, ты на моё место метишь?

«Мероприятие» оказалось под угрозой!

– Скажешь тоже… Да я лучше в Волгу брошусь с Дятловых гор.

От одной только мысли, что мне придётся ещё одну ночь провести в этом бомжатнике – меня буквально трясло!

Неожиданно, когда я уже лихорадочно искал «резервные» варианты, помог сам водитель. Приехав в полдень на обед – хоть часы по нему сверяй, он скептически посмотрел на понуро шлифующего брусчатку дворника, в раздумье покачал головой и, спросил меня – подбородком кивнув на расположившуюся неподалёку стайку ребятишек:

– Посторожишь автомобиль – пока я обедаю? Чтоб те бесята не залезли и, не напакостили или спёрли что…

Чуть, не подпрыгнул от радости:

– Конечно, о чём разговор! Всегда рад по-соседски помочь.

Сунув мне мелкую купюру, он зашёл в подъезд – а обиженный Тихон, грозно подступил ко мне, замахиваясь метлой:

– Сейчас же проваливай, злыдень! И, что я тебя раньше – змеюку подколодную не раскусил?!

Я вежливо улыбаюсь:

– Не кипишуй, дядька Тихон! А то эта метла – счас окажется в твоей задницей и ты будешь похож на королевского павлина.

– Чегой?

– Тогой! «Уговор – дороже денег»: Ты мне сказал: «живи, пока в стакане булькает» – так иди проверь.

В сердцах, тот бросив метлу, плюнул в сторону скрывшегося шофёра и, действительно – пошёл проверять «булькает» ли в стакане, стоящим в его коморке на столе.

С уверенностью можно сказать: «булькало» – ибо, больше я дворника не видел…

НИКОГДА!!!

Выждал с полчаса: чтоб покушав, водитель «Гор-Ком-Хозяйства» успел «взгромоздиться» на свою кралю – больше ему, так долго на обеде заниматься нечем. Конечно, сильно рисковал – ведь у неё могли оказаться «критические дни», или ещё что – плохое настроение например.

Наконец, с припадочно колотившимся об рёбра сердцем, заглянул в кабину, снял с ручника, включил зажигание, вынул из кабины «кривой стартер»… Как, вдруг… Ох, ёб… Какая неожиданная встреча!

Чуть на оппу не сев, только и смог из себя выдавить:

– ТЫ КАК ЗДЕСЬ?!

– Прыгай за руль, Поп! – Барон, буквально выхватывает у меня из оцепеневших рук рукоятку и вставляет под капот спереди, – балабонить долго некогда.

Ничего больше не осталось, как послушать его. Крутит изо всех сил, двигатель только чихает и стреляет выхлопами, но не заводится…

«Как так, ведь он ещё не успел остыть?! – мысли путаются, соображаю плохо, – может, секрет какой – самодельное противоугонное устройство?».

Шарю по кабине глазами, щупаю руками панель и под панелью… Ничего!

Меж тем, ребятня неподалёку восторженно загалдела:

– Дядька новый дворник! Дядька новый дворник! Покатай нас на машине!

Вижу, из окон высовываются любопытные лица. Истошный женский крик:

– Вы, что там делаете?! СЕМЁН!!!

Я в панике – хочется выпрыгнуть и бежать подальше отсюда. Барон кричит:

– «Поиграй» акселератором[24], что бревном сидишь?!

Делаю перегазовочку и, повыёжившись ещё с минуту – движок дико взревев завёлся, напустив облако вонючего дыма…

«Газолин со скипидаром?» – мелькнула несуразная мысль.

Вдруг смотрю как сквозь туман – выбегает босой водитель в неполном одеянии с расстёгнутой неприлично мотнёй и, придерживая штаны, несётся прямо на меня – глаза просто бешенные:

– СТОЙ, Ё… ТВОЮ МАТЬ!!!

«На автомате» втыкаю заднюю и по газам – Барон, забросив «кривулю» в салон, едва успел запрыгнуть на полном скаку сам. Задом вылетаю через открытые ворота на улицу, чуть не сбив проходившую лошадь – та взбесись встала на дыбы, опрокинув впряжённую телегу с каким-то шмутьём… Ржанье, возмущённые крики… Возница матерясь как сапожник, огрел ни в чём не повинного «Бразье» кнутом по капоту.

Дёрнув на себя «ручник» и одновременно «тапку» до полика – полный газ, руль до упора вправо – делаю классический полицейский разворот:

«Зря что ли в автошколе, в своё время – столько бабла впулил?! Думал уже – не пригодиться никогда…».

Рёв насилуемого мотора, дым от горящих покрышек, какой-то железный скрежет: машина стонет – рама кузова буквально пошла на излом.

Он уже совсем рядом – выпученные глаза, раззявленный в матерном крике рот:

– СТОЙ!!! ВЫЕ…БУ ПИ…ДОРА!!!

В ответку, с заднего сиденья раздаются восторженно-матерные вопли Барона.

«Надо же – такой молодой, а какие слова знает!», – мелькнула ещё одна несуразная мысль.

Втыкаю сразу вторую и отпускаю ручной тормоз: всё куда-то пропадает – только синее небо!

Меня буквально вжимает в сиденье – визг покрышек, дым и вонь горелой резины и отработанного топлива. Вылетаю из переулка на центральную улицу, «подрезав» панически зазвеневший трамвай… Давлю на клаксон, народ с матерками разбегается – как тараканы при виде тапка.

УФФФ… ПРОНЕСЛО!!!

«Хорошо, никого не сбил, – чуть успокаиваюсь позже, – однако, впредь подобных передряг надо избегать…».

С заднего сиденья, не прекращаются восторженно-нечленораздельные вопли моего нечаянного попутчика:

– Представь, Поп: этот дурень вцепился в борт – да штаны с него спали. Ты его так и проволок – яйцами по булыжнику, да с голой жо…пой кверху! ХАХАХА!!!

Представил такую картину и тоже не смог уджержаться:

– ХАХАХА!!!

Когда успокоился, покосившись назад, подумал:

«…Или же, подряжать на подобные дела кого-нибудь помоложе да поотмороженнее».

Вслух же, невозмутимо сказал:

– Кто со мной свяжется, Барон – тот в цирке уже не смеётся.

Отъехав подальше и сбавив скорость до чуть выше пешеходной, предлагаю незваному помощнику перебраться на переднее пассажирское сиденье:

– Я жду объяснений, Барон.

Тот, как будто мы с ним по бульвару прогуливаемся после посещения кафетерия:

– Забыл предупредить – она только вдвоём заводится. Обычно, они так и делали – дворник крутил, а шофёр газовал. Как поймает момент – мотор «схватит», если прежде свечи не зальёт…

– Точно – «чайник»: холостой ход не отрегулирован или жиклёр забит…, – мысли вслух, – ещё про что ты «забыл» предупредить?

Пожимает плечами, усмехнувшись наивно-торжествующим оскалом волчонка – перехитрившего матёрого волчару:

– Только без всяких обид, ладно?! Всё было честно, Поп: ты забыл предупредить – что собираешься угнать эту машину и, зажилить деньги за мои честные труды, я забыл предупредить – что она просто так не заводится.

– Хм, гкхм… Всё логично! А что тогда помог мне?

Опять пожимает плечами, не глядя в лицо:

– Вижу – человек хороший, почему бы ему не помочь?

Кивнув, соглашаюсь:

– Хм… И, так бывает.

Подъезжая к окраине города – где появляться в одиночку и без заряженного обреза посторонним не рекомендуется, нашёл место поукромнее и припарковался так, что со стороны не видно. Приглушил двигатель, достаю все деньги что есть и, распловинив поровну, протягиваю ему внушительную пачку. Малый безусловно их заслужил, а на что их потратит – не моё дело.

«Шпалер», так шпалер – от судьбы не уйдёшь!

– Извини, Барон, но к твоей «братве» я тебя подкинуть не могу… Сам понимаешь – после наших с тобой «подвигов», через центр мне кататься не с руки.

К удивлению, тот деньги брать не торопится.

Достав из лохмотьев пачку довольно дорогих папирос «Эсмеральда», Барон прикуривает от кустарно изготовленной зажигалки и, выпустив пару колец дыма – ловко пропустив второе через первое, говорит:

– Мне тоже к «братве» возвращаться не в жилу…

– Почему, так?

Как-то не шибко словоохотливо, тот отвечает:

– Банда жиганов[25] из Ростова приехала.

Волей-неволей, в подсознании всплыла известная в годы моей юности песня:

Надо же? Прямо, какое-то вполне осязаемое «прикосновение» истории ощутил: быть может, прямо сейчас сидит где-нибудь какой «поэт» на нарах и сочиняет эти бессмертные строки!

– Аааа, понятно…, – протянул глубокомысленно, – если из Ростова – то это очень серьёзно.

Понятно для чего этому юному отроку потребовался ствол! Должно быть – с места «смотрящего» над беспризорниками Барона подвинули и, по всему видать – без крутого замеса не обошлось.

Не тот тип – чтоб просто так взять и уступить!

Вдруг, заглядывает мне в глаза:

– Поп! Ты далеко на нём ехать собрался?

Сча, я тебе прямо весь расклад дам!

– Ну, скажем так: достаточно далеко – чтоб отсюда меня не было видно.

Волчье выражение глаз, на миг стало просяще-щенячьим:

– Деньги оставь себе: с ними или без них – меня в Нижнем всё одно убьют… Возьми меня с собой!

Нечто подобное уже ожидал, но всё равно делаю крайне удивлённый вид:

– Тебя?! «С собой»?! А не подскажешь – на кой мне это надо?

– Буду тебе помогать… Как сегодня.

Угораю со смеху:

– Будешь помогать мне угонять тачки?! Ой, не могу… Самое безопасное занятие в Советской России!

– А, что не так?

– Это была одноразовая акция, Барон!

Рассказать ему кто я? Пожалуй, пока не стоит.

Тот озадачен:

– Вообще буду тебе помогать – я многое умею… Возьми – не пожалеешь!

Вообще то, такой грамотный – шарящий в технике парнишка, вполне может пригодится в моих задумках. Таких – поди ещё поищи! Вот только сумею ли я приручить волка – что воспитала в нём жизнь?

Ох, не знаю… И хочется и колется и, внутренний голос что-то опасливо бубнит.

Однако, не будем тропиться – время, всё расставит по своим местам.

– Тебя как на самом деле звать то, Барон? Христианское имя имеется – или ты его уже забыл?

Тот, с готовностью:

– Михаил.

Слегка прищурившись, я с подозрением вопрошаю:

– А скажи мне Миша, откуда ты такой умный взялся? Что-то ты резко выделяешься среди прочих беспризорников…

Тот, усиленно морща лоб – медленно отвечает, как будто внатяг:

– Да, оттуда взялся – «откуда» и все берутся: мама меня родила.

– Понятно, что не в капусте нашли, – понимающе усмехаюсь, – но хотелось бы подробностей… Не самого «процесса» твоего рождения – его я приблизительно представляю, а почему она тебя родила – с такими выдающимися способностями.

Михаил, видно с трудом соображает, что меня так удивило в его «способностях»:

– Это ты, Поп, мало с босотой общался – средь наших каких только нет!

Действительно, без определённых способностей, беспризорнику не выжить. В их среде постоянно происходит самый жесточайший естественный отбор – выживают лишь самые «талантливые».

Подумав, киваю:

– Ладно – согласен! Давай теперь про себя.

– До революции жили мы в Петербурге. Отец мой был…, – тут он запнулся и я понял что врёт, – лакеем у одного генерала. Жалования было достаточно, чтобы я учился в реальном училище, а моя младшая сестра – в гимназии.

– В «реальном» учили шофёрскому делу? – недоверчиво хмыкнул я, – скажи ещё – оккультным наукам и умению вызывать духов!

Шофёр того времени и, должен быть – почти инженером и наполовину шаманом.

– У генерала был автомобиль и шофёр-француз. От него я и научился немного…

Малый что-то скрывает – какой-то важный факт из личной биографии. Вижу – вспоминать ему смертельно не хочется… Ну, да ладно – для первого раза достаточно. Хитро прищуриваюсь:

– «Шофёр-француз»? Не Кегресс, случайно?

Смотрит на меня опешив и мотает головой:

– Нет! Адольф, шофёром самого Государя Императора был…

Вдруг, прикусил язык: действительно – откуда сыну лакея знать имя и фамилию императорского водилы?! Ох, не прост ты, Мишка…

Ох, как не прост!

Склонив голову, интересуюсь вкрадчиво:

– И много вас в беспризорниках – таких грамотных? «Сыновей» генеральских лакеев?

– Много не много, да считай – почти все!

Задумываюсь…

А, действительно: из каких социальных слоёв – ребёнку больше вероятности попасть в беспризорники во время Гражданской войны? Рабочие и, особенно крестьяне – обладают многочисленной, дружной роднёй. Осиротевший ребёнок из низших классов – тут же будет взят под опеку да на кошт дядями и тётями… Другое дело – бывшие имущие классы и их многочисленная прислуга. Те бы может и взяли осиротевшего ребёнка – да своих бы детей куда пристроить, перед тем как… Тут по разному бывало: кто-то в Париж сбежал, кто-то на Дон подался, а кто-то – к чекистам в подвал попал.

Так, так, так…

Есть повод хорошенько задуматься!

Увидев, что я загоняю машину в его сарай, хозяин дома – прохиндейского вида плешивый мужичок неопределённых лет, запротестовал:

– Э нет, мил человек! Насчёт автомобиля мы с тобой не договаривались…!

– Сколько?

– Добавь ещё столько же.

Потом он запротестовал, увидев Барона:

– Ты чаго беспризорника ко мне привёл? А вдруг, чё стащит? Не пущу!

– Сколько? – устало спрашиваю, – …«столько же»?

Разведя ладони:

– Ну, дык – сам знаешь!

Отсчитывая ему купюры, с нескрываемым раздражением говорю:

– За два раза по «столько же», ты ещё и нас накормишь и баньку истопишь – иначе, вообще хрен что получишь… Понятно?

– Согласен, это мы с бабой зараз, – вид дорвавшегося до холявной сметаны мартовского кота, – Пелагея! Где тебя чёрт носит…

– Чаво?

Вообще то, я не предполагал здесь заночевать. Заправиться заранее привезённым в бидонах «бакинским» бензином, забрать все вещи… Затем – беглый техосмотр, техрегламент и техобслуживание – если надо и, вперёд. Хотел до темна как можно подальше отъехать от города – а перекусить и заночевать и, где-нибудь в лесу у костра можно. Продуктов в дорогу малость прикупил – можно неделю где-нибудь в лесу куковать, пока кипишь не уляжется.

Однако, обстоятельства изменились!

И, дело не только в Мишке-Бароне: после ночлега в клоповнике у дворника, я чесался как Тарзан – побывавший нагишом в куче стекловаты. Хотя, кажись «шестилапых» не подцепил – но тело зудилось просто невмочь… Видать – чисто самовнушение.

Пока готовился ужин, да топилась «по-чёрному» вросшая подгнившими брёвнами в землю русская баня, занялся «Бразье». Напрягало меня, что он по-человечьи не заводится. К счастью на поверку, в машине оказался почти полный комплект гаечных ключей, домкрат, насос… У меня уже кое-что из выше перечисленного имеется – да запас меж ягодицами не трёт, как в народе говорится.

Шофёр «Гор-Ком-Хоза», оказался хоть и лоховатым – зато запасливым малым: кроме инструментов в багажнике обнаружилась небольшая ёмкость с моторным маслом, банка трансмиссионки, заправленный тавотом шприц и, уже знакомый мне бидон с подозрительно пахнущим бензином… Какой-то коктейль из суррогатины, видно.

В бардачке нашёл практически свежий автомобильный журнал – за февраль месяц этого года, на английском языке с красивыми, даже – цветными картинками… "Overdrive Magazine" – штатовский, значит… Конечно, очень много рекламы – как обычно у американцев, с девушками – одетыми «по последней моде» и, даже – несколько с её опережением…

Хорошо!

Бегло пролистав, бросил обратно.

Карбюратор «Бразье» вижу впервые, поэтому несмотря на примитивность конструкции – потребовалось немалое время, чтоб разобраться в его устройстве, продуть насосом жиклёры и отрегулировать холостой ход.

Выкрутив свечу и заткнув пальцем отверстие, попросил Барона покрутить коленвал рукояткой…

Радостно подмигиваю соучастнику по автоугону:

– «Кирдык»… Чему только тебя твой жабоед учил?! Компрессия достаточно приличная – значит, поршневые кольца ещё послужат.

– На ходу да с расстояния, действительно – француз меня мерять компрессию не научил…

– Хороший шофёр, всё это по звуку определяет.

Хотел проверить уровень масла в картере, однако щуп отсутствовал. Вместо него, отверстие было заткнуто обычной деревянной палочкой с двумя зарубками. В принципе не беда, но этот «всевдощуп» не фиксировался – а болтался туда-сюда, как…

Вытащив, озадаченно его рассматриваю:

– Хм… Вот и пойми: это много масла или мало?

– Главное что оно есть, – несколько философски сказал Барон.

Почесал в затылке и решил отложить решение этой проблемы в долгий ящик.

Шины действительно – как новые! Манометра не было – давление в баллонах мерять, поэтому просто попинал их:

– Пойдёт!

А вот запаска, буквально – «подкачала»… Пустая она была и, при накачивании, явственно слышался шум выходящего воздуха. Инструментов и материалов для ремонта в машине не оказалось и, сам этот момент я как-то упустил – не побеспокоился заранее. Поэтому только и, осталось надеяться – что запасное колесо не потребуется и махнув рукой сказать в адрес бывшего водилы:

– «Чайник», он и есть – «чайник»! А, этот так вообще – «без ручки» оказался.

Залили в бак автомобиля своего бензина «по пробку» и переложили в багажник мои вещи – приобретённые за время пребывания в городе.

– А это тебе для чего, Поп? – несказанно удивился Барон, вертя в руках футбольный мяч.

– Команду хочу среди прихожан создать, – постным голосом отвечаю, – чтоб греховные мысли о плотском, их меньше одолевали.

Ржёт как чегедымский конь…

Чисто случайно увидел в одном из нэпманских магазинов и не смог удержаться!

Мало того, что сам достаточно истовый поклонник этой игры – так ещё такая вот мысль была: среди моих без пяти минут комсомольцев, с подачи Брата-Кондрата – стали появляться навязчивые идеи борьбы с церковным мракобесием. Обычное и широко распространённое в эти времена явление – которое я не могу открыто запретить, не потеряв авторитета комсомольского лидера.

Чтоб унять их энергию, чтоб они меньше донимали моего названного отца и его богомольных стариков да старушек (прочие в Церковь редко ходят) разными атеистическими выходками, решил кроме всего прочего занять их ещё одним полезным делом.

– В футболе шаришь, Барон?

Тот, довольно умело пару раз накинул мяч ногой:

– «Шарю»?! Да, так… Было дело, видел – как английские матросы в порту играют.

«Быть тебе значит, тренером у моих комсомольцев, – подумал, но вслух пока не сказал, – а капитаном будет Ефим Анисимов».

Перед баней, я на всякий случай собственной бритвой побрил Барону голову – не хватало ещё от него вшей подцепить, а с ними и тиф или ещё какую гадость. Отойдя, полюбовался делом рук своих:

– Во! Стал походить на человека …

Тот, недобро зыркнул исподлобья и, я поспешил добавить:

– …Только что сбежавшего из домзака.

Так большевики переименовали тюрьмы, которые они до пришествия во власть, обещали вообще закрыть.

Его лохмотья хотел облить бензином да сжечь, да хозяин не дал:

– Баба прожарит от мандавох да постирает – на что-нибудь, да сгодятся… Пелагея!

– Чаво?

– Где тебя чёрт носит?

– Да, задрал ты уже, хмырь плешивый…

Взамен, пока Мишка мылся, я изрядно потрепав хозяину и себе нервы, поторговавшись – прикупил ему комплект сильно ношеного, но чистого белья. Для себя же, у меня был запасная рубаха да кальсоны – в кои я и, облачился после посещения бани.

Сразу стало как-то легче – тело зудиться перестало.

Повечеряли да спать, закрывшись в отдельной комнате с Мишкой. Входную дверь я подпёр лавочкой и, улёгся подальше от окна, не раздеваясь и держа «наган» в руке…

Мало ли что, да?! Район – на окраине города, повторяю и, с очень сомнительной репутацией.

От нервного напряжения спал вполглаза и, чуть свет проснувшись с первыми прокукарекавшими «подъём» петухами, принялись собираться. Свою верхнюю «гражданскую» одежду, постиранную и высушенную хозяйкой, отдал Барону… Конечно, она сильно ему «на вырост» – пришлось тому рукава да штанины закатать, да выбирать особенно не из чего.

Кожаной курткой с «кубиками» в петлицах, портупеей и фуражкой со звездой, я пока «не светил» – облачился в старое, в чём приехал в Нижний. Но обулся всё же в сапоги, а несколько великоватые тому ботинки с обмотками, отдал Барону… К моему удивлению, тот довольно ловко и быстро намотал их – видать, было достаточно много практики.

«Да, кто ты такой, чёрт тебя дери?! Прям – сын полка, какой-то…».

В этот раз, «Бразье» завёлся с «полпинка»!

Пока двигатель прогревался, стоя как лошади, перекусили второпях краюхой чёрного хлеба с молоком и, со «вторыми петухами» выехали из города.