По образу и подобию

Глава 9

Депрессия накатывала волнами.

Палпатин скрипнул зубами, отгораживаясь от настырно лезущего по ученической связи упаднического настроения ученика. Судя по всему, смерть Оби-Вана Вейдера подкосила. Палпатину уже успели доложить о произошедшем и о том, что джедай был подозрительно счастлив, растворяясь в Свете. Он позволил ситху подойти вплотную, после чего нанес один-единственный удар ладонью, который снес тяжеленного мужчину, как картонный макет. А затем Кеноби просто и незатейливо сделал ноги, уходя туда, откуда его при всем желании невозможно достать.

И этот момент Императору очень не нравился.

Данный поступок был нелогичен, следовательно – вдвойне подозрителен. В каноне все было просто: Оби-Ван разыграл перед наивным зрителем спектакль с далеко идущими последствиями, уйдя непобежденным и дав заодно своему почти ученику стимул для борьбы.

Месть. Просто и незатейливо, самое оно для прямых как палка Скайуокеров. Что старший… Что младший… Самое милое дело и самая понятная мотивация.

Кроме того, в свете обнаруженных фактов, появлялось еще одно объяснение данного поступка. Резонанс Силы Люка с Силой Оби-Вана. До этого момента парень был абсолютно нейтральным, куда толкнешь, туда и пойдет. А осознанная жертва – это всегда очень мощно. Такой посыл, деформирующий реальность в нужную сторону, проигнорировать невозможно. Свет впечатался в суть потрясенного произошедшим на его глазах Люка, и парень навсегда стал Светлым. Никаких колебаний… Никаких сомнений. Выбор, сделанный за него, крайне умело и своевременно. Поэтому у Вейдера и не получилось хоть как-то «раскрыть» сыну глаза и соблазнить его властью и прочими благами. Впрочем, ситх не очень-то и старался. Уговоры в любимом стиле ситха: «Есть два мнения, одно неправильное, другое моё». Отрубить парню руку, отоварить по голове новостью о родственной связи, и потом ждать, что искалеченный Люк радостно прыгнет в его объятия? После военных действий. После борьбы и выживания. После смерти того же Кеноби, будь он неладен. После потерь друзей и знакомых.

Естественно, Люк отказался! Палпатин бы тоже отказался… Или согласился, но только до тех пор, пока к нему не повернулись бы спиной.

По узам опять прокатилась волна упаднического настроения, и Палпатин едва не сплюнул на пол от приступа ярости. Соплежуй. С самого детства! Сколько Палпатин знал своего ученика, столько удивлялся его чувствительности. Иногда ничего… А иногда – хоть святых выноси! Весь такой страдалец, чтоб его! Без конца чем-то недоволен. То его в Ордене душат моралями и на мозги капают, и вообще его никто не понимает. То его Падме хвостом вертит и не спешит в койку прыгать. То ему мать снится… Так проверь, дебил! Но нет, мы предпочитаем страдать и грызть подушку, пока не станет слишком поздно. То он мечется, не зная, сообщать о том, что канцлер – зловредный ситх, или нет. Сообщил… Но его тут же принялась грызть совесть за этот подобающий порядочному джедаю поступок, и Энакин снова принялся страдать. Ну а Падме и Кеноби его доконали.

Потом он годами предавался умствованиям и размышлениям о глубине своего падения. Сплошные рефлексии… И откуда в нем такое? Непонятно.

Сам Палпатин такого откровенно не понимал. Совесть он знал только понаслышке, никогда ею не угрызался и вообще бесплодным страданиям не предавался. А ведь были в его жизни и триумфы, и поражения. Но Палпатин вставал с колен, утирал текущую по разбитому лицу кровь и шел дальше, к своей цели.

Поэтому страдания робота Вертера… Ой, Вейдера… Оставили его равнодушным. Ай-ай, ученик потерял смысл жизни! Двадцать лет жил мечтой прикончить Кеноби, получил возможность, и тут его накололи! Сплошное разочарование. А теперь вроде как и жить незачем. Других-то целей у него не было…

Вейдер не имел учеников, которых нужно муштровать годами. О, он натаскивал изредка некоторых инквизиторов, но без души, с ленцой. Никакого подпольного Старкиллера и в проекте не было, уж это Сидиус знал твердо.

Впрочем, и Мары Джейд в этой реальности тоже не было. То ли еще не попалась на глаза вербовщикам, то ли вообще не родилась… Непонятно. Но ее не было. Зато была Теневая гвардия. В Алую отбирали крайне слабых одаренных, почти обычных людей, а вот сильных… О, этих красавцев Палпатин дрессировал единолично. Сейчас их полтора десятка. Форсъюзеры, попавшие в это элитарнейшее подразделение самыми разными путями. Были и бывшие падаваны, и просто найденные на улицах одаренные… Строжайший отбор. Чудовищно выматывающие тренировки. Сидиус никогда не манкировал своими обязанностями, если уж брался кого-то учить, то учил на совесть, вкладывая всего себя в ученика. Что Мол, что Дуку… Они плакали кровавыми слезами, но учились всему, что им давали, впитывая знания невероятными темпами.

Палпатин не помнил, что там говорилось об этом в каноне, но здесь Сидиус был чудовищно эффективным учителем. Его ученики или прогрессировали невиданными темпами, или погибали. Никакой халтуры, проверенные веками и поколениями учителей методики.

И только на Энакине этот отлаженный конвейер дал сбой.

Сидиус даже не сообразил поначалу почему… И Силы хватало, и способностей, и желания… Поначалу ситх даже грешил на то, что учитель из Кеноби никакой, что не нашел джедай подхода к падавану. И только потом, годы спустя, до Палпатина дошло. Бичом Энакина Скайуокера были лень и самоуверенность.

Энакина недаром называли Избранным. Чудовищное количество мидихлориан. Великолепный контроль. Огромный объем Силы. Татуинец был самородком, редчайшим талантом, так и просящим, чтобы его огранили… В Ордене от восторга на ушах ходили! Все предпосылки, чтобы талант превратился в гения.

Увы, этого не произошло. Банальность: Энакин с готовностью учился только тому, что ему было интересно. Он любил летать – и творил на истребителях и любой технике такое, что вокруг рыдали от зависти. Он увлекался механикой – и из-под его рук выходили изумительные дроиды. Ему нравилось махать мечом – и обучение фехтованию шло семимильными шагами. У него была Сила – не было ее понимания.

Кодекс? Это не для него, рамки, в которые его хотят загнать. Медитации? Скучно. Лучше он на спидере или ситибайке погоняет. Философия? О каких ужасах вы говорите! Он не философ, он практик.

С мечом наголо, в качестве лихого коня – истребитель. Мчаться куда-то, непонятно куда, снося все вокруг, благо силенок хватает. Не важно, что и кто вокруг, он впереди, на коне и вообще самый лучший.

Как потом Сидиус сочувствовал Кеноби, вынужденному каждый божий день бороться с дурными устремлениями ученика, направлять их в хоть какое-то конструктивное русло, воспитывать, пытаться достучаться до его разума… Как бедняга не свихнулся – непонятно.

Да… Понял все коварство ловушки, в которую вляпался, ситх уже потом. Когда Энакин стал Вейдером.

Сидиус готов был дать ученику всё. Все свои знания… Все свои наработки. Вейдеру это оказалось не нужно. Он был занят.

Ситх страдал. Ситх сколачивал флот и армию. Ситх носился туда-сюда, насаждая имперский порядок. Ситх был закован в костюм, поддерживающий его жизнь и, одновременно, ограничивающий его.

Сидиус даже не мог как следует наказать инвалида. Одна молния, как привык – и нет у него ученика, пусть и такого… Такого!

Сколько пришлось шпынять Вейдера, чтобы тот хоть как-то, хоть чему-то учился! Сидиус никогда не зажимал информацию. Не помогал, считая, что каждый сам кузнец своего счастья, но и никогда не ограничивал в поисках. Он надеялся, что инвалидность заставит ученика взяться за мозги и начать решать проблему. Усовершенствовать протезы. Улучшить костюм. Разузнать о возможности переселения в подготовленный сосуд. Да даже банальное исцеление начать изучать! Делать хоть что-то!

Бесполезно.

Ничего не помогало, ничего не действовало. Связь Вейдера с Темной стороной Силы была велика, он все равно был чудовищно силен… Вот только отсутствие врагов и внешних раздражителей действовало на ситха расслабляюще.

Кого ему бояться? Сидиуса? Учитель терпит, и ладно. Второго Избранного на горизонте не виднеется. Повстанцы? Обычные люди, которых он косил, как косарь – траву. Ужасающая эффективность. Подчиненные? Придушил парочку, все тут же забегали в приступе трудового энтузиазма, как тараканы по кухне от дихлофоса. Недобитые джедаи? Самых сильных или выбили, или они сидели по болотам и не отсвечивали. А вылезавшие храбрецы были ситху на один зуб.

Ему некого было бояться. Нет стимула для развития… Он даже на место учителя не метил, понимал, что банально не потянет.

Флот и Армия – это тебе не Империя. Даже тут косяков было достаточно. Патовая ситуация – Сидиус не мог подобрать лентяю замену, а Вейдер молчал в тряпочку, не провоцируя.

Именно поэтому в каноне ожил Избранный, только когда узнал, что у него есть сын. Причем взрослый! Интересно, что бы делал ситх, если б наткнулся на Люка, когда тот был еще ребенком?

А тут – взрослый. Одаренный. Даже что-то там умеющий! Проявляющий таланты командира. Просто ожившая мечта!

Хватай и беги, пока есть возможность, но и тут Вейдер напортачил от души. А джедаи – народ нежный, с ними обращаться уметь надо! Потихоньку. Полегоньку. Никакого давления, только логика и поощрения за мысли в правильном направлении.

Впрочем, Вейдер и психология – понятия диаметрально противоположные и полностью несовместимые.

Так что сейчас Вейдер страдал, на него навалилась депрессия, а Палпатин скрипел зубами, размышляя на тему: стоит ли сказать ученику, что у него есть потомок? Энакин ведь даже не спросил, что там с его ребенком. А вдруг спасли? Кесарево, к примеру… Но нет. Падме умерла? Умерла. Ну… Умерла так умерла! Он в печали и страдает. Чурбан.

Палпатин взял датапад, удовлетворенно вчитываясь в строки отчета капитана Дамара. Все было великолепно. Люк получил все материалы, собранные специально посланной на Татуин следственной группой. Никакими штурмовиками, напавшими на беззащитную ферму, там и не пахло. Увы, татуинская реальность – тускены.

С чего парень решил, что это были штурмовики – непонятно, но теперь никаких претензий к Империи у него нет. Палпатин решил твердо придерживаться только фактов и не пороть отсебятину, очерняя джедаев. Ложь рано или поздно вылезет, проблем не оберешься, а заиметь их из-за желания нагадить врагу – крайне глупо.

Так что Люк получил отчет, погрустил, вспоминая погибших опекунов, и теперь готовится слетать под присмотром капитана на родину. Ферму привести в порядок, поставить памятные таблички с именами Ларсов…

Дамар, с разрешения Палпатина, прочел целую лекцию о наследствах, памяти и прочем. Люк Скайуокер с изумлением понял, что он, оказывается, наследник этого клочка земли, вернее, песка, по всем законам. А разбрасываться собственностью… Этого в приличном обществе не одобряют.

Добро надо копить и приумножать, какое бы оно ни было: знания, тот же кусок пустыни… Люк Скайуокер воспринял эту идею с удивлением. Оказывается, ему есть что передать гипотетическим потомкам! Мысли о потомках закономерно превратились в мысли о предках. Парня дико интересовал таинственный почти дед. То ли родня, то ли нет… Прямо никто не говорил.

Но сию таинственную персону парень видел собственными глазами и очень воодушевился. Что значит, вырос в нормальной семье! Понимает, что такое родня, особенно после того, как оная резко вымерла. Теперь Люк готов учиться, он просто жаждет этого, прекрасно понимая, какой ему дали шанс. Бедолага рассчитывал в лучшем случае на флот, стать пилотом-истребителем, может, дорасти до командира эскадрильи… А тут ему такие перспективы расписали!

Когда Люк увидел перечень того, что ему предстоит изучить, глаза у парня стали квадратные. Список составлял Палпатин лично и ничего не забыл. Точные и естественные науки, пилотирование всего, что можно поднять в воздух, тактика и стратегия, языки и риторика, он даже про искусство и этикет не забыл, с политологией, социологией и психологией.

Не быть парню неотесанной деревенщиной.

Скайуокер дураком не был, сразу понял, что от простого вояки такого не требуют. И это заставило его задуматься на тем, какое место на социальной лестнице занимает этот самый таинственный дедушка.

А тут еще и Дамар со смутными намеками… И Сила, которой, оказывается, Люк обладает. Скайуокер твердо вознамерился раскопать данные о своем происхождении и вообще семье. Палпатин решил не препятствовать, только поощрять. Люк, вместе с Тенями, в состав которых официально вошел, проживал в Императорском дворце и, естественно, постоянно находился в поле Силы Императора. Пусть он пока что этого не знал и даже не ощущал как следует, его нейтральная энергия начинала потихоньку приобретать окраску. Настраиваться на Силу Палпатина… Словно две струны, одна из которых является эталоном, а вторую настраивают в соответствии со звучанием первой.

Так что будет парень его учеником. Для начала… И учить он его будет, как своего наследника… А что? Парень даже внешне на него немного похож! Широкие скулы, подбородок с ямочкой, голубые глаза… Средний рост. Не стопроцентное совпадение, но достаточное для того, чтобы задуматься. Жаль, не рыжий, но это не страшно. Блондин, а потом и светлый шатен – тоже где-то рядом.

Впрочем, об обучении парня он подумает потом. Сейчас его ждет визит Вейдера.

Еле живой от боли ситх вошел в огромный кабинет, попав под прицел янтарных глаз. Лицо Императора было непроницаемым, Сила тоже молчала.

– Мастер, – ситх с трудом опустился на колено, едва сдерживаясь, чтобы не закричать. Удар Кеноби даром не прошел. Вейдер чувствовал, что его тело просто разваливается на куски, а энергия идет вразнос. Он не мог понять, что именно сделал его бывший учитель, но результат был кошмарным. Он медленно умирал.

– Встань, ученик, – скользнул по нему взглядом Император. – Присядь.

Ситх облегченно рухнул в кресло и принялся докладывать. Палпатин молчал, только изредка кивал, или недовольно поджимал губы, или поднимал бровь.

– Итак… – подвел итог Император. – Кеноби мертв. Планы вами не найдены…

– Нет, мастер, – покаянно повесил голову Вейдер.

– Зато их нашел я, – равнодушно сообщил Палпатин, – так что эта проблема решена. А вот что касается вас, ученик…

Вейдер замер, переживая очередной приступ боли.

– Я доволен. Кеноби ушел в Силу… Над причинами данного поступка я еще поразмышляю, а вот вы, Владыка Вейдер… Я вижу, вы страдаете. Двадцать лет ожидания закончились.

– Да, мастер, – глухо ответил сжавший кулаки ситх. Палпатин задумчиво покивал.

– Что ж… Делайте, что хотите.

– Простите, Мастер? – слегка наклонил шлем Вейдер.

– Вы добились поставленной когда-то цели, – любезно улыбнулся Император. – Увидели гибель своего бывшего наставника. Можно сказать, что теперь вы потеряли свою путеводную звезду… – в голосе ситха звучал неприкрытый сарказм. – Теперь только от вас зависит, что станет вашим следующим стимулом жить. Поэтому… – Палпатин развел руками, – делайте, что хотите.

Мужчина встал, демонстративно оперся на прилетевшую в руку трость и неторопливо зашагал к дверям, не обращая на потрясенного ученика никакого внимания.

– А я пока навещу своего нового ученика… – мечтательно прошептал Палпатин, спиной чуя шок Вейдера, издавшего какой-то невнятный хрип.

– Учитель?! – кресло едва не улетело в сторону, так резко встал мужчина. Палпатин неторопливо повернулся, лукаво блестя янтарными глазами.

– Да, ученик?

– Ученика? – прошипел Вейдер, сжимая кулаки. – Нового ученика?

– Владыка Вейдер, – мягко оборвал его Император. – Вы, кажется, заняты были? Вы страдаете? Не отвлекайтесь! Страдайте дальше! Этот процесс требует вашего постоянного контроля. А пока вы будете заняты, я найду, чем развлечься.

Дверь захлопнулась, оставив ситха трястись от бешенства, ярости и нахлынувшего ужаса. Вот он… Тот момент, которого Вейдер всегда подспудно опасался. Ему нашлась замена.

Мужчина хрипло взрыкнул, сжав кулаки, не обращая внимания на боль, терзающую тело.

– Мы еще посмотрим, кто кого!

Палпатин шел по коридору, довольно улыбаясь. Посмотрим.