Пир для Воронов

Бриенна

«Это просто кошмар», — подумала она. Но если она спит, почему же ей так больно?

Дождь перестал, но вокруг все было пропитано влагой. Мокрый плащ по весу не сильно отличался от кольчуги. Веревки, которыми ей скрутили запястья тоже намокли, но от этого они стали только крепче. Как бы Бриенна не выворачивала руки, они не хотели ослабляться. Она не понимала, ни кто ее связал, ни по какой причине. Она пыталась спрашивать у теней, но они не отвечали. Возможно, они ее не слышали. Возможно, они были не настоящими. Внизу, под кольчугой и слоями одежды из промокшей шерсти, чесалась и зудела кожа. Она спросила себя, неужели все это просто лихорадочный бред?

Под собой она чувствовала идущую лошадь, хотя не могла припомнить, чтобы садилась в седло. Она лежала лицом вниз поперек крупа, словно куль с зерном. Не только ее запястья, но и лодыжки были связаны. Воздух был влажным, земля под ней скрыта под плащом тумана. С каждым шагом лошади, она ударялась головой. Она слышала чьи-то голоса, но не видела ничего, кроме кусочка земли между лошадиных копыт. Она чувствовала переломы. Лицо ныло, щека была липкой от крови, и каждый ухаб отдавался взрывом боли в руке. Она слышала, как откуда-то издалека ее звал Подрик:

— Сир? — продолжал звать он. — Сир? Миледи? Сир? Миледи?..

Его голос был тонок и едва слышан. Наконец, он замолчал.

Ей приснилось, что она в Харренхоле и вновь оказалась в медвежьей яме. Но на этот раз ей навстречу вышел Кусака, огромный, лысый и мертвенно-бледный, с мокрыми язвами на лице. Он появился обнаженный, лаская свое мужское достоинство рукой и щелкая зубами.

— Мой меч, — просила она. — Дайте Верного Клятве, пожалуйста. — Но зрители не отвечали. Здесь был Ренли, Ловкий Дик и Кейтлин Старк. Пришли Шагвелл, Пиг, и Тимеон, и все трупы с деревьев с изъеденными лицами, вывалившимися языками и пустыми глазницами. Бриенна в ужасе отшатнулась, а Кусака схватил ее за руку, рванул к себе и вцепился зубами ей в лицо.

— Джейме, — услышала она свой голос. — Джейме!

Даже во сне боль никуда не исчезла. Все лицо болело. Плечо кровоточило. Дышать было тяжело. Боль пронзала руку, словно удар молнии. Она кричала, требуя мейстера.

— У нас нет мейстера, — ответил девичий голос. — Только я.

«Я ищу девочку», — вспомнила Бриенна. — «Благородного происхождения три-на-десять лет, с голубыми глазами и рыжими волосами».

— Миледи? — позвала она. — Леди Санса?

Рядом рассмеялся мужчина.

— Она решила, что ты Санса Старк.

— Ее нельзя везти дальше. Она умрет.

— Одним львом меньше. Я не расплачусь.

Бриенна услышала чью-то молитву. Она подумала о септоне Мерибальде, но слова были неправильными:

«Ночь темна и полна страхов, так же как сны».

Они въехали в мрачный лес, влажный, темный и тихий, густо заросший ельником. Почва под лошадиными копытами была мягкой, и оставшиеся за ней следы наполнялись кровью. Следом ехал лорд Ренли, Дик Крабб и Враго Хоут. Из горла Ренли текла кровь. Из откусанного уха Козла текла слизь.

— Куда мы направляемся? — Спросила Бриенна. — Куда вы меня везете? — Но никто из них не ответил. — «Да и как они могут ответить? Они все мертвы». — Может, это значит, что и она мертва тоже?

Лорд Ренли оказался впереди, ее милый улыбчивый король. Он повел ее лошадь сквозь лес. Бриенна кричала как сильно она его любит, но когда он обернулся, нахмурившись, она увидела, что это вовсе не Ренли. Ренли никогда не хмурился. — «Он всегда умел найти для меня улыбку», — подумала она…. кроме…

— Холодно, — озадаченно сказал ее король, к нему метнулась бестелесная тень, и кровь любезного ее сердцу лорда брызнула сквозь зеленую сталь горжета[15] прямо ей на руки. Он был теплым человеком, но его кровь оказалась холодной как лед. — «Это не может быть на самом деле», — повторяла она себе. — «Это еще один дурной сон, скоро я проснусь».

Ее лошадь внезапно остановилась. Ее подхватили чьи-то грубые руки. Она увидела красные лучи вечернего света, просвечивающие сквозь ветви каштана. Лошадь стояла посреди опавшей листвы возле каштана, рядом двигались мужчины, о чем-то тихо переговариваясь. Их было десять, двенадцать, не больше. Бриенна не смогла разглядеть их лиц. Ее уложили на землю, спиной на выступающий корень.

— Выпейте это, миледи, — произнес девичий голос. К губам Бриенны поднесли кружку. Напиток на вкус был крепкий и кислый. Бриенна выплюнула его обратно. — Воды, — выдохнула она. — Пожалуйста, воды.

— Вода не поможет унять боль. Только это. Ну, капельку. — Девушка снова поднесла к ее губам свою кружку.

Даже пить было больно. Вино сбегало по подбородку и капало на грудь. Когда кружка опустела, девушка наполнила ее из меха вновь. Бриенна высосала ее до дна, пока не захлебнулась.

— Хватит.

— Еще. У тебя сломана рука, и треснули ребра. Два или три.

— Кусака. — Произнесла Бриенна, вспомнив его тяжесть, и как его колено обрушилось на ее грудь.

— Да. Он был настоящее чудовище.

Внезапно, она очень ясно все вспомнила. Молнии в небе, грязь на земле, дождь тихо шумящий о темную сталь шлема Пса, ужасная сила, таящаяся в руках Кусаки. Она поняла, что не может более терпеть своих уз. Она попыталась вывернуть руки, чтобы ослабить веревку, но она только глубже впилась в руки. Ее запястья были слишком туго связаны. На пеньке виднелась засохшая кровь.

— Он мертв? — вздрогнула она. — Кусака. Он — мертв?! — Она вспомнила впивающиеся в ее лицо зубы. Одна мысль, что он может оказаться где-то поблизости, все еще живой, приводила Бриенну в ужас. Ей хотелось завопить.

— Он мертв. Джендри проткнул ему затылок копьем. Пейте, миледи, иначе, мне придется влить это вам насильно.

Она выпила.

— Я ищу девочку, — прошептала она между глотками. Она едва не сказала «сестру». — Благородного происхождения три-на-десять лет. У нее голубые глаза и рыжие волосы.

— Я не она.

«Нет». — Теперь Бриенна это видела. Девочка была настолько худой, что была похожа на скелет. Каштановые волосы она носила заплетенными в косу, а ее глаза делали ее старше своих лет. — «Каштановые волосы, карие глаза. Все ясно. Уиллоу на шесть лет старше».

— Ты сестра. Хозяйка гостиницы.

— Возможно. — Покосилась девочка. — А что, если да?

— У тебя есть имя? — спросила Бриенна. В ее животе забурчало. Она испугалась, что ее начнет тошнить.

— Хеддл. Так же как и Уиллоу. Джейн Хеддл.

— Джейн. Развяжи руки. Пожалуйста. Имей сострадание. Веревки едва не перерезали мне руки. Они кровоточат.

— Этого нельзя. Ты останешься связанной, пока…

— … пока не предстанешь перед миледи. — За спиной девочки появился Ренли, смахнув со лба клок упавших на глаза волос. — «Нет, не Ренли. Джендри». — Миледи хочет, чтобы ты ответила за свои преступления.

— Миледи. — От вина у нее кружилась голова. Становилось трудно думать. — Каменное сердце. Это ее ты имел в виду? — О ней в Девичьем Пруду рассказывал лорд Рэндилл. — Леди Каменное сердце.

— Некоторые называют ее так. Другие зовут иначе: Молчаливой Сестрой, Матерью Безжалостных, Вешательницей.

«Вешательница». — Когда Бриенна закрыла глаза, она вновь увидела покачивающиеся на ветвях деревьев тела, их черные, распухшие лица. Внезапно, она отчаянно испугалась. — Подрик. Мой оруженосец. Где Подрик? И остальные… сир Хайл, септон Мерибальд. Собака. Что вы сделали с Собакой?

Джендри с девочкой обменялись взглядами. Бриенна попыталась подняться, и ей даже удалось подвести под себя одно колено, но тут мир вокруг нее начал вращаться.

— Это вы убили собаку, миледи. — Услышала она слова Джендри прямо перед тем, как над ней снова сомкнулась тьма.

Она снова оказалась в Шепоте, стоя среди руин лицом к лицу с Кларенсом Краббом. Он был огромен и ужасен, и восседал верхом на зубре, более косматом, чем он сам. Зверь в ярости рыл землю копытом, вырывая в земле глубокие борозды. Рот Крабба был полон гнилых зубов. Когда Бриенна потянулась к мечу, то обнаружила, что ножны пусты.

— Нет, — закричала она в тот момент, когда сир Кларенс бросился в атаку. Так не честно. Она не может сражаться без волшебного меча. Ей вручил его сир Джейме. Оттого, что она могла подвести его также, как подвела лорда Ренли, ей захотелось завыть. — Мой меч. Пожалуйста, мне нужно найти свой меч.

— Девка хочет свой меч обратно, — громко произнес чей-то голос.

— А я хочу, чтобы у меня взяла Серсея Ланнистер. И что?

— Джейме назвал его Верным Клятве. Пожалуйста. — Но голоса ее не слушали, а Кларенс Крабб уже обрушился на нее и снес голову. Закружившись, Бриенна глубже провалилась во тьму.

Ей почудилось, что она лежит в лодке, ее голова покоится на чьих-то коленях. Вокруг нее метались тени мужчин в кольчугах, коже и в плащах с поднятыми капюшонами. Они медленно плыли по туманной воде на веслах, обмотанных тряпками, чтобы приглушить плеск. Она вся горела, покрывшись потом, но кто-то рядом тоже дрожал.

— Красотка, — шептали ивы на берегу, но камыши перечили им:

— Нелепость, нелепость. — Бриенна вздрогнула.

— Остановитесь. Кто-нибудь, заставьте их прекратить!

В следующий раз она очнулась, когда Джейн принесла ей чашку горячего супа. «Это луковая похлебка», — поняла Бриенна. Она выпила сколько смогла, пока кусочек моркови не попал не в то горло, заставив ее поперхнуться. Кашель был похож на агонию.

— Тише, тише, — успокаивала ее девочка.

— Джендри, — прохрипела она. — Я должна поговорить с Джендри.

— Он вернулся к реке, миледи. Он направляется в свою кузню к Уиллоу и малюткам, чтобы их защищать.

«Никто не сможет их защитить». — Она снова закашлялась.

— Да пусть себе кашляет. Сбережет нам кусок веревки. — Одна из теней отпихнула девушку. На мужчине была ржавая кольчуга и пояс, обитый заклепками. На поясе висел меч и кинжал. С плеч свисал длинный желтый плащ, мокрый и грязный. На плечах возвышалась стальная собачья голова с оскаленной пастью.

— Нет, — простонала Бриенна. — Нет, ты же мертв! Я убила тебя.

Пес расхохотался.

— Ты поняла все наоборот. Это я тебя убью. Я бы сделал это сразу, но миледи хочет видеть тебя повешенной.

«Повешенной». — От этих слов через нее прошла волна страха. Она покосилась на девочку — Джейн. — «Она слишком юна, чтобы быть настолько жестокой».

— Хлеб-соль, — прошептала Бриенна. — В гостинице… септон Мерибальд накормил детей… мы с твоей сестрой разделили кусок хлеба…

— Гостеприимство теперь не в чести, не то что раньше, — ответила девочка. — Особенно с тех пор, как миледи вернулась с той свадьбы. Те, что развешены вниз по течению, тоже думали, что они гости.

— Но мы решили иначе. — Сказал Пес. — Им нужны были постели. А мы отправили их на деревья!

— Но деревья остались, — вставила другая тень — одноглазый в ржавой железной шапке.[16] — Их еще много.

Когда пришло время вновь садится в седло, ей на голову накинули кожаный капюшон. Прорезей для глаз в нем не было. Кожа заглушила окружающие звуки. На языке остался луковый привкус, легкое напоминание об ее поражении. — «Они хотят меня повесить». — Она подумала о Джейме, о Сансе, о ее отце, оставшемся на Тарте, и была благодарна тем людям за этот капюшон. Он помог спрятать покатившиеся из глаз слезы. Время от времени она слышала разговор разбойников, но не могла разобрать ни слова. Спустя некоторое время усталость взяла свое, и она отдалась медленному, размеренному шагу лошади.

На этот раз сон перенес ее домой, в Закатный замок. Сквозь высокие арочные окна отцовского замка она заметила, что солнце готовилось зайти за горизонт. — «Здесь я была в безопасности. Я была в безопасности».

На ней было одето шелковое платье, разделенное на четыре части — голубые и красные, украшенные золотыми солнечными дисками и серебряными полумесяцами. На какой-нибудь другой девочке это платье смотрелось бы великолепно, но только не на ней. Ей было двенадцать, несуразная и неловкая, она ожидала встречи с юным рыцарем ее отца, которого прочили ей в мужья. Мальчик был на шесть лет ее старше, и когда-нибудь, без сомнения, станет прославленным рыцарем. Его прибытие ее пугало. Грудь ее была слишком маленькой, а руки и ноги слишком большими. Ее волосы были туго забраны назад, а под носом образовался прыщ.

— Он принесет тебе розу, — пообещал ей отец, но роза бесполезна, она не сможет ее защитить. Ей нужен меч. — «Верный Клятве. Я должна разыскать девочку. Мне нужно вернуть его честь».

Наконец двери открылись, и ее суженный вошел в зал. Она пыталась поприветствовать, как ее учили, но у нее во рту была кровь. Во время ожидания она прикусила себе язык. Она сплюнула кровь ему под ноги и увидела на его лице отвращение.

— Бриенна-Красотка, — произнес он насмешливо. — Я видел свиней куда краше тебя. — Он бросил розу ей в лицо. Пока он шел назад, грифоны на его плаще задрожали, расплылись и превратились во львов. — «Джейме!» — хотела крикнуть она. — «Джейме! Вернись ко мне!» — Но ее язык остался лежать на полу рядом с розой, утопая в крови.

Бриенна внезапно проснулась, шумно вдохнув воздух.

Она не знала, где оказалась. Воздух был холоден и затхл, пахло землей, плесенью и червями. Она лежала на подстилке, накрытая овечьей шкурой. Над головой нависал камень, из окружающих ее стен торчали корни. Единственным источником света оказалась сальная свеча, коптящая в озерце расплавленного жира.

Она отпихнула шкуру в сторону. Она увидела, что кто-то снял с нее всю одежду и доспехи. На ней осталась только чужая шерстяная рубашка коричневого цвета, тонкая, зато свежевыстиранная. Но ее предплечье было уложено в лубок и плотно прибинтовано. Порванное лицо было влажным и липким. Когда она попробовала его на ощупь, то обнаружила, что щеку, челюсть и ухо покрывает какая-то мазь. — «Кусака…»

Бриенна попыталась подняться. Ноги были ватными, а голова легкой будто ветер. — Эй, есть тут кто-нибудь?

В одном из альковов за свечой шевельнулась какая-то тень. Это был старый седой мужчина в обносках. Одеяло, лежавшее на нем, сползло на пол. Он сел и протер глаза.

— Леди Бриенна? Вы меня напугали. Я спал.

«Нет», — подумалось ей. — «Это я сплю».

— Где я? Это какое-то подземелье?

— Пещера. Мы как крысы — когда появляются собаки, вынюхивающие наши следы, должны прятаться по норам. А собак с каждым днем становится все больше. — Обноски оказались старой, розово-белой рясой. У него были длинные, спутанные седые волосы. Обвисшая кожа на щеках и подбородке была покрыта жесткой щетиной. — Вы голодны? Сможете выпить чашу молока? Или может хлеба с медом?

— Я хочу назад мою одежду. И мой меч. — Без кольчуги она чувствовала себя голой, и ей страстно хотелось вернуть «Верного клятве» обратно на пояс. — Выход. Покажите мне, где здесь выход. — Пол пещеры оказался покрыт грязью и камнями, которые были очень острыми для ее голых ступней. Она все еще чувствовала головокружение, словно плыла. Неровный свет отбрасывал удивительные тени. — «Это духи убитых», — пронеслось у нее в голове. — «Они пляшут вокруг меня, прячась, когда я оборачиваюсь». — Повсюду она видела дыры, трещины и борозды, но не имела понятия, каким путем идти — не забредет ли она еще глубже или в тупик? Все казались одинаковыми черными дырами.

— Можно потрогать ваш лоб, миледи? — Ладонь ее тюремщика была в шрамах и мозолях, но все же удивительно нежной. — Лихорадка прошла, — объявил он с легким акцентом Вольных Городов. — Ну и прекрасно. Всего лишь вчера ваше тело горело словно его подогревал огонь. Джейн боялась, что может вас потерять.

— Джейн. Та высокая девочка?

— Она самая. Хотя и не такая высокая, как вы, миледи. Ее прозвали Длинной Джейн. Раздевала вас и накладывала перевязки именно она, впрочем, у нее получилось не хуже любого мейстера. И она сделала все, что было в ее силах с вашим лицом, промыла раны кипящим элем, чтобы остановить нагноение. И даже после этого… человеческие зубы очень грязные. Я уверен, именно из-за этого началась лихорадка. — Седой старик прикоснулся к ее перебинтованному лицу. — Нам пришлось срезать часть плоти. Боюсь, ваше лицо никогда больше не будет красивым.

«Оно никогда таким и не было».

— Вы имеете в виду шрамы?

— Миледи, эта тварь откусила вам половину лица.

Бриенна не смогла ничего ответить, только стояла, моргая. — «У каждого рыцаря есть шрамы», — предупреждал ее сир Гудвин, когда она просила его научить ее владеть мечом. — «Ты этого хочешь, дитя мое?» — Но ее старый мастер над оружием имел в виду порезы от меча, и никогда не мог предположить, что оружием могут послужить гнилые зубы Кусаки.

— Для чего перевязывать мои раны и вправлять кости, если вы все равно собираетесь меня вздернуть?

— Действительно, для чего? — Он поглядел на свечу, словно больше не мог выдерживать ее взгляд. — Мне сказали, в гостинице вы храбро сражались. Лемму не стоило оставлять перекресток без присмотра. Ему приказали оставаться поблизости, спрятавшись, и немедленно выступать, едва он заметит дым из трубы… но когда до него дошел слух, что у Зеленого Зубца видели направляющегося на север Бешенного Пса из Солеварен, он проглотил наживку. Мы так давно охотились за этой бандой… и все же, ему следовало дважды подумать. Вот так и вышло, что пока до него дошло, что скоморохи прошли по ручью, чтобы запутать следы, и оказались далеко позади него, прошло полдня, а потом он потратил еще больше времени, обходя походную колонну Фреев. Если б не вы, к тому времени, когда Лем с ребятами добрался бы до гостиницы, в ней остались бы лишь трупы. Вот, возможно, почему Джейн перевязала вам раны. Что бы вы там ни натворили, вы храбро их заслужили, что бы вами ни двигало.

«Что бы вы там ни натворили».

— А что вы думаете, я натворила? — спросила она. — Кто вы вообще такой?

— Когда все начиналось, мы все были людьми короля, — ответил ей человек. — Но люди короля должны иметь короля, а у нас его не оказалось. Когда-то у нас были братья, но теперь наше братство распалось. Если честно, я не знаю, ни кто мы, ни кем становимся. Единственное, что мне известно — наш путь темен. И огонь не в силах открыть мне, что лежит в конце пути.

«Я знаю, что там. Я видела повешенных на деревьях».

— Огонь, — повторила она. И сразу все встало на свои места. — Вы мирийский жрец. Красный чародей.

Он оглядел свою обносившуюся рясу и жалко улыбнулся.

— Теперь скорее розовый. Я — Торос, прибывший из Мира, да… плохой жрец и еще худший чародей.

— Вы сражались вместе с Дондарионом. Молниеносным лордом.

— Молния появляется и исчезает, и более ее не видно. Так же с людьми. Боюсь, огонь лорда Берика покинул наш мир. Теперь вместо него нас возглавляет жуткая тень.

— Пес?

Жрец наморщил губы.

— Пес умер и сожжен.

— Я видела его. В лесу.

— Это был горячечный бред, миледи.

— Он сказал, что вздернет меня.

— Даже сны могут лгать. Миледи, как давно вы не ели? Вы верно проголодались?

Она поняла, что так и было. В желудке ощущалась пустота.

— Еда… да, еда пришлась бы кстати, спасибо.

— Тогда садитесь. Мы еще поговорим, но сперва поедим. Ждите здесь. — Торос от свечи зажег факел и пропал в черной дыре под камнем. Бриенна поняла, что осталась в одиночестве в крохотной пещере. — «Вот только насколько?»

Она обшарила ее в поисках оружия. Ей сгодилось бы все, что угодно: посох, дубина, кинжал. Но она нашла только камни. Один великолепно подошел к ее руке… но она вспомнила Шепот и что случилось с Шагвеллом, когда он попытался бороться камнем против кинжала. Когда она услышала шаги возвращающегося жреца, она уронила камень на пол и села на место.

Торос принес хлеб, сыр и немного похлебки.

— Прошу прощения, — сказал он. — Молоко прокисло, а мед кончился. Провизии постоянно не хватает. И все же, это поможет вам подкрепиться.

Похлебка остыла и была жирной, хлеб черствым, а сыр засох. Но Бриенна никогда в жизни не ела ничего вкуснее.

— Мои товарищи тоже тут? — спросила она у жреца, проглотив последнюю ложку похлебки.

— Септона отпустили с миром. От него никакого вреда. Остальные здесь, ждут суда.

— Суда? — она нахмурилась. — Подрик Пейн всего лишь мальчишка.

— Он говорит, что он оруженосец.

— Вы же знаете, какие мальчишки хвастуны и выдумщики.

— Оруженосец Беса. С его собственных слов, он сражался в битвах. И даже убивал, если его послушать.

— Мальчишка. — Повторила она. — Имейте сострадание.

— Миледи, — начал Торос — я не сомневаюсь, что где-то в Семи Королевствах еще можно отыскать доброту, милосердие и прощение, но не ищите их тут. Это пещера, а не храм. Когда люди вынуждены жить подобно крысам в темноте подземелья, очень скоро в них не остается жалости, как и молока и меда.

— А как же правосудие? Разве его можно найти в пещерах?

— Правосудие… — Торос горько улыбнулся. — Я помню правосудие. У него приятный вкус. Мы сами были правосудием, когда нас повел Берик, или в этом мы сами себя убедили. Мы были людьми короля, рыцарями и героями… но некоторые рыцари темны и полны страхов, миледи. Война из всех порождает чудовищ.

— Вы говорите, что вы — чудовища?

— Я говорю, что мы люди. И не вы одна получили раны, леди Бриенна. Некоторые из моих братьев, когда все начиналось, были хорошими людьми. Другие были… менее хорошими, можно так выразиться? Хотя, говорят: неважно, как человек начинает жизнь, важно только, как он заканчивает. Полагаю, это же верно и для женщин. — Жрец поднялся на ноги. — Боюсь, наше время истекает. Я слышу, как возвращаются мои братья. Наша хозяйка пошлет за вами.

Бриенна услышала их шаги и увидела в лазе отблеск факела.

— Вы говорили, что она отправилась к Ярмарочному полю.

— Так и было. Она вернулась, пока мы спали. Сама она никогда не спит.

«Я не испугаюсь», — сказала она себе, но было поздно. — «Я не позволю им увидеть мой страх». — Вместо этого пообещала она себе. Их было четверо, жестких мужчин с осунувшимися лицами, в кольчугах, в чешуйчатом доспехе и коже. Она узнала одного из них, из своего сна — одноглазого.

Самый рослый из них был в грязном, рваном желтом плаще.

— Понравилась жратва? — спросил он. — Надеюсь, что да. Это твоя последняя жратва в жизни. — Он был мускулистый, с каштановыми волосами, бородой и неправильно сросшимся сломанным носом. — «Я его знаю», — подумала Бриенна. — Ты — Пес!

Он осклабился. У него были ужасные зубы, кривые с коричневой гнилью.

— Думаю, теперь это я. Поскольку я видел, как миледи завалила прошлого. — Он отвернулся и плюнул.

Она вспомнила блеск молний, грязь под ногами.

— Я убила Роржа. Он забрал шлем Клигана с его могилы, а ты украл его с трупа.

— Не заметил, чтобы он возражал.

Торос вздохнул с возмущением.

— Это правда? Ты взял шлем мертвеца? Ты пал так низко?

Здоровяк скорчил кислую рожу.

— Сталь отличная.

— Ни в этом шлеме нет ни песчинки хорошего, ни в человеке, который его носил. — Ответил жрец. — Сандор Клиган был источником мучений, а Рорж настоящим чудовищем в человеческом обличье.

— Но я-то не он.

— Тогда зачем ты собираешься вновь показать миру их лицо? Жестокое, оскаленное, извращенное… таким ты хочешь стать, Лем?

— Один вид его будет повергать моих врагов в страх.

— Да я сам боюсь на него смотреть.

— Тогда закрой глаза. — Здоровяк в желтом плаще сделал неприличный жест. — Хватайте шлюху.

Бриенна не сопротивлялась. Их было четверо, а она была слаба и ранена, и почти голой — в одной шерстяной сорочке. Она пригнула голову, пока шла по извилистому туннелю, чтобы не удариться о низкий потолок. Впереди туннель внезапно расширился, стал выше, и, вильнув пару раз, распахнулся просторным залом, битком набитым разбойниками.

По центру пещеры в полу была вырыта яма для костра, воздух здесь был голубоватым от дыма. Люди жались к огню, спасаясь от холода пещеры. Другие стояли вдоль стен или сидели, скрестив ноги, на соломенных подстилках. Здесь были и женщины тоже, и даже несколько детей, выглядывающих из-за материнских подолов. Одну из женщин Бриенна узнала — это была Длинная Джейн Хеддл.

Поперек пещеры в углублении в камне на козлах был установлен стол. За ним сидела женщина в сером, закутанная в плащ с опущенным капюшоном. В ее руках была корона — бронзовый обруч с железными мечами. Она внимательно ее изучала, ее пальцы ощупывали острия мечей, словно испытывая их остроту. Из-под капюшона сверкнули глаза.

Серый был цветом молчаливых сестер, служанок Неведомого. Бриенна почувствовала как по спине пробежали мурашки. — «Каменное сердце».

— Миледи, — произнес здоровяк. — Вот она.

— Да, — подтвердил одноглазый. — Это шлюха Цареубийцы.

Она захлопала глазами.

— По какому праву вы меня так называете?

— Если б я получал по серебряному оленю каждый раз, когда ты повторяла его имя, я стал бы богат как твои друзья — Ланнистеры.

— Это было всего лишь… вы не понимаете…

— В самом деле не понимаем? — Расхохотался здоровяк. — Думаю, мы все-таки можем. От вас за версту несет львами, леди!

— Это не так.

Вперед вышел другой разбойник, молодой в грязном шерстяном жилете. В его руках был Верный Клятве.

— А эта вещь говорит об обратном. — В его голосе прозвучал холодный акцент севера. Он вынул меч из ножен и положил перед леди Каменное Сердце. В свете костра, красные и черные волны на клинке казались живыми, но женщина в сером смотрела только на рукоять в виде львиной головы с рубиновыми глазами, которые сияли словно две красные звездочки.

— И это тоже. — Торос из Мира вытащил из рукава пергамент и положил его рядом с мечом. — На нем печать мальчишки-короля и в нем сказано, что податель сего действует в его интересах.

Леди Каменное Сердце отложила в сторону меч и прочла письмо.

— Меч был дан мне на благое дело, — сказала Бриенна. — Сир Джейме поклялся леди Кейтлин Старк…

— … своим друзьям перерезать ей горло, должно быть так. — Перебил ее здоровяк в желтом плаще. — Мы все знаем про Цареубийцу с его клятвами.

«Плохо», — поняла Бриенна. — «Они не верят ни единому моему слову». — Несмотря на это, она ринулась вперед. — Он обещал леди Кейтлин вернуть дочерей, но к тому времени, когда мы добрались до Королевской Гавани, их уже не было. Джейме отправил меня на поиски леди Сансы…

— … а если ты найдешь девчонку, — спросил ее молодой северянин. — Что ты станешь с ней делать?

— Защищать ее. Увезу куда-нибудь в безопасное место.

Здоровяк расхохотался.

— И куда же? В темницу Серсеи.

— Нет.

— Ври сколько хочешь. Но меч говорит нам, что ты лжешь. Хочешь заставить нас поверить в то, что Ланнистеры дают золотые с рубинами мечи врагам? Цареубийца хочет, чтобы ты спрятала девочку от своего близнеца? А бумага с королевской печатью тебе нужна лишь на случай подтереть зад? И еще твоя компания… — Здоровяк обернулся и махнул рукой, ряды разбойников разомкнулись и вперед вытолкнули двух пленников. — Мальчишка был личным оруженосцем Беса, миледи. — обратился он к Каменному Сердцу. — Второй — один из проклятых приближенных рыцарей Рэндилла-Чтоб-Его-Тарли.

Хайл Хант был так сильно избит, что его лицо стало почти неузнаваемым. Когда его втолкнули в центр, он закачался и едва не упал. Подрик сумел поймать его за руку.

— Сир, — уныло пробормотал мальчишка, увидев Бриенну. — Я хотел сказать, миледи. Простите.

— Мне не за что тебя прощать. — Бриенна обернулась к Каменному Сердцу. — Какое бы преступление вы не вменяли мне в вину, миледи, Подрик и сир Хайл в нем не участвовали.

— Они — львы. — Заявил одноглазый. — А этого достаточно. Я предлагаю — вздернуть! Тарли перевешал десяток наших за то, что мы вздернули несколько его людишек.

Сир Хайл печально улыбнулся Бриенне.

— Миледи, — произнес он. — Вам следовало выходить за меня, когда я предлагал. А теперь, боюсь, вы обречены умереть девственницей, а я — бедняком.

— Отпустите их. — Взмолилась Бриенна.

Женщина в сером не ответила. Она посмотрела на меч, на пергамент и на корону. Наконец, она потянулась куда-то к подбородку, схватившись за шею, словно пыталась сама себя задушить… Ее голос был прерывистым, ломким, ужасающим. Звук, казалось, исходил откуда-то из шеи — частично это было карканье, частично сипение и клокотание. — «Как язык проклятых», — промелькнуло в голове Бриенны.

— Я не поняла. Что она сказала?

— Она спрашивает, какое имя носит твой меч. — сказал северянин в шерстяной жилетке.

— Верный Клятве. — Ответила Бриенна.

— Женщина зашипела сквозь пальцы. Ее глаза казались двумя красными провалами, горящими в темноте. Она вновь заговорила.

— Она говорит: Нет. Она говорит: Зови его Клятвопреступником. Он был создан для предательства и убийства. Она называет его: Ложным Другом. Как тебя.

— А кому я оказалась «ложным»?

— Ей. — Ответил северянин. — Разве миледи забыли, что когда-то поклялись ей служить?

На всем белом свете была только одна женщина, которой клялась служить Дева из Тарта.

— Это невозможно, — ответила она. — Она мертва.

— Смерть и гостеприимство, — прошептала Длинная Джейн Хеддл. — Они поменяли свой привычный смысл, каждое из этих слов.

Леди Каменное Сердце опустила капюшон и размотала серый шерстяной шарф с лица. Ее волосы были сухими, ломкими и белыми как кость. Ее лоб был испещрен серыми и зелеными пятнами, вперемешку с коричневым налетом разложения. Кожа клочьями свисала с ее лица от глаз до подбородка. На некоторых обрывках виднелась засохшая кровь, но сквозь остальные проглядывали черепные кости.

«Это ее лицо», — подумала Бриенна. — «Ее лицо, бывшее таким сильным и прекрасным, ее кожа, бывшая такой гладкой и нежной».

— Леди Кейтлин? — ее глаза наполнились слезами. — Они говорили… они говорили, что вы умерли.

— Так и было, — сказал Торос из Мира. — Фреи перерезали ей глотку от уха до уха. Когда мы нашли ее у реки, она была мертва уже три дня. Харвин умолял меня подарить ей поцелуй жизни, но было уже слишком поздно. Я ни за что не стал бы делать этого, но вместо меня ее губы поцеловал лорд Берик, и жизненный огонь перешел от него к ней. И… она восстала. Защити нас Лорд Света. Она восстала!

«Я все еще сплю?» — удивилась Бриенна. — «Это очередной кошмар, порожденный укусами Кусаки?»

— Я никогда ее не придавала. Передайте ей это. Я клянусь Семерыми. Я клянусь своим мечом!

То, что некогда было Кейтлин Старк вновь схватилось за горло, пальцы зажали длинный зияющий разрез на шее, и выдавили еще звуки.

— «Слова — ветер», — говорит она. — Пояснил Бриенне северянин. — Она говорит, что вы должны доказать, что вам можно верить.

— Как? — спросила Бриенна.

— Мечом. Вы его назвали Верный Клятве? Миледи говорит: «Сдержите данную ей клятву».

— Что она хочет от меня?

— Она хочет вернуть своего сына, или убить того, кто его погубил. — Ответил вместо него здоровяк. — Она хочет накормить ворон, также как они сделали на Красной Свадьбе. Фреи и Болтоны, да. Мы даем ей их столько, сколько она желает. От тебя ей нужен только Джейме Ланнистер.

«Джейме». — Это имя было словно нож, пронзивший ей живот.

— Леди Кейтлин, я… вы не понимаете, Джейме… он спас меня от насильников, когда нас схватили Кровавые Скоморохи, и еще раз, когда он вернулся за мной, он безоружный бросился в медвежью яму… Клянусь вам, он стал другим человеком. Он отправил меня за Сансой, чтобы ее спасти, он не принимал участия в Красной Свадьбе.

Леди Кейтлин с силой вцепилась в свое горло, и из него зарокотали слова, рванные и прерывистые, холодный как лед поток. Северянин сказал:

— Она говорит: «Ты должна выбрать. Взять меч и убить Цареубийцу, или быть повешенной за предательство. Меч или петля?» — спрашивает она. Она говорит: — Выбирай. Выбирай!

Бриенна вспомнила свой сон, ожидание в зале отцовского замка суженного ей мальчика. Во сне она откусила себе язык. — «Мой рот был полон крови». — Она нервно вздохнула и сказала:

— Я не стану делать подобный выбор.

В ответ ей было долгое молчание. Потом Леди Каменное Сердце вновь заговорила. В этот раз Бриенна сама разобрала ее слова. Их было всего два:

— Вздернуть их! — каркнула она.

— Как прикажете, миледи. — Откликнулся здоровяк.

Они снова связали запястья Бриенны веревкой и вывели ее из пещеры вверх по извилистому каменному пути на поверхность. К ее удивлению, снаружи было уже утро. Сквозь деревья пробивались тонкие бледные лучи рассветного солнца. — «Так много деревьев на выбор», — подумала она. — «Нам не придется далеко ходить».

Они и не пошли. Прямо под кривой ивой разбойники завязали и туго затянули на ее шее петлю, и перебросили один конец через сук. Хайлу Ханту с Подриком Пейном досталось по вязу. Сир Хайл вопил, что он готов убить Джейме Ланнистера, но Пес ударил его по лицу и приказал заткнуться. Он вновь надел шлем.

— Если у вас есть в чем каяться вашим богам, настало подходящее время.

— Подрик вам не сделал ничего плохого. Мой отец заплатит за него выкуп. Тарт называют островом сапфиров. Отправьте Подрика с моим прахом на Закат, и вы получите сапфиры, серебро и все, что пожелаете.

— Я хочу назад свою жену и дочь, — заявил Пес. — Сможет твой отец их вернуть? Если нет, пусть поимеет сам себя. Парнишка будет гнить неподалеку от тебя. А твои кости растащат волки.

— Так ты будешь ее вешать, Лем? — спросил одноглазый. — Или ты собрался заговорить эту суку до смерти?

Пес схватил у него другой конец веревки.

— Поглядим, умеет ли она танцевать! — произнес он и рванул.

Бриенна почувствовала как пенька натянулась, впилась в ее кожу и вздернула ее подбородок вверх. Сир Хайл красноречиво сыпал проклятьями, а мальчик молчал. Подрик никогда не отрывал глаз от земли, даже когда от нее оторвались его ноги. — «Если это всего лишь сон, то пора бы проснуться. Если же все по-настоящему, пора мне умереть». — Единственное, что она могла видеть, был Подрик, петля вокруг его шеи, дергающиеся ноги. Ее рот открылся. Под брыкался и кашлял, умирая. Бриенна, несмотря на веревку, отчаянно вдохнула воздух. Ничто в жизни не ранило ее так сильно.

И она прокричала слово.