Пир для Воронов

Бриенна

Каменная стена, идущая через поле, была старой и осыпающейся, но от одного ее вида у Бриенны волосы встали дыбом.

«Это то самое место, где прятались лучники и откуда застрелили бедного Клеоса Фрея…», — подумала она… но через полмили они проехали мимо точно такой же, и она уже не была столь уверена. Избитая дорога то извивалась, то сворачивала, а голые деревья теперь выглядели иначе, чем покрытые зеленой листвой. Она уже проехала то место, где сир Джейме выхватил меч из ножен своего кузена? А где же роща в которой они сражались? И ручей в котором они дрались и плескались, пока их не вытащили оттуда Бравые Ребята?

— Миледи? Сир? — Подрик все никак не мог разобраться, как же к ней обращаться. — Что именно вы ищете?

«Призраков».

— Стену, мимо которой я однажды проезжала. Но это не важно.

«В то время у сира Джейме еще были обе руки. Как я ненавидела его тогда, со всеми его ухмылками и колючками».

— Веди себя тише, Подрик. Здесь в лесу могут быть разбойники.

Мальчишка посмотрел на голые бурые деревья, мокрую опавшую листву, и грязную дорогу впереди.

— У меня есть меч. Я могу сражаться.

«Но недостаточно хорошо».

Бриенна не сомневалась отваге парня, только в его подготовке. Он мог быть сквайром, по крайней мере, по названию, но люди, которым он служил, плохо о нем заботились.

Она услышала историю его жизни и о начале его путешествия в Сумеречный дол. Он происходил от младшей ветви рода Пейнов, обедневшей ветви младшего сына. Его отец всю жизнь провел на службе у более богатых кузенов и успел обручить Подрика с дочерью торговца свечами перед тем, как ушел подавлять мятеж Грейджоя, где и погиб. Его мать оставила его в четыре года с одним из кузенов ради странствующего менестреля, который одарил ее другим ребенком. Подрик даже не помнил как она выглядела. Из всех, кого он знал, сир Седрик Пейн был больше всего похож на родителя, хотя исходя из того, что рассказывал парень, Бриенна поняла, что кузен Седрик обращался с Подриком скорее как со слугой, чем с сыном. Когда Бобровый Утес созвал знамена, рыцарь захватил его с собой, чтобы ухаживать за лошадью и чистить кольчугу. Потом сира Седрика зарубили в речных землях в одном из сражений под руководством лорда Тайвина.

Вдали от дома, одинокий, без денег, мальчишка пристал к толстому межевому рыцарю сиру Лоримеру Пузатому, служившему в отряде лорда Леффорда, отряженном для защиты обоза.

— Парни, охраняющие продукты, всегда едят до отвала, — любил повторять сир Лоример, пока его не поймали с салом, украденным из личных запасов лорда Тайвина. Тайвин Ланнистер решил его повесить, в назидание прочим воришкам. Подрику тоже перепало того сала, поэтому он мог разделить виселицу со своим наставником, но его спасло имя. Сир Киван Ланнистер принял над ним покровительство, и немного позже отправил парнишку служить сквайром своему племяннику Тириону.

Сир Седрик научил Подрика ухаживать за лошадью, проверять копыта, выковыривать из подков камни, а сир Лоример научил его воровать, но никто из них не удосужился научить его обращаться с мечом. Бес, по крайней мере, когда они прибыли ко двору в Красный замок, отправил его к мастеру над оружием. Но во время голодного бунта сир Арон Сантагар оказался среди убитых толпой, и на этом обучение Подрика прекратилось.

Бриенна вырезала из упавших веток два тренировочных меча, чтобы оценить его успехи. Мальчик медленно говорил, но это не относилось к его рукам, как с удовольствием отметила она. Несмотря на бесстрашие и внимательность, он был тощим, недокормленным и хилым. Если он выжил в битве на Черноводной, как он утверждал, то лишь потому, что никто не счел его достойным противником для поединка.

— Можешь звать себя сквайром, — заявила она ему. — Но я видела пажей вдвое младше тебя, которые могли бы отлупить тебя до крови. Если останешься со мной, будешь ложиться спать с мозолями на руках и весь в синяках, что едва сможешь заснуть. Тебе этого не вынести.

— Я справлюсь. — Настойчиво повторял паренек. — Я хочу. Мозоли и синяки. Я имел в виду, что не хочу, но буду. Сир, миледи.

Пока что он держал свое слово, а Бриенна свое. Но Подрик не жаловался. Всякий раз, когда он зарабатывал новую мозоль на правой руке, он считал необходимым с гордостью продемонстрировать ее Бриенне. Кроме того, он хорошо управлялся с лошадьми. — «Пока что он еще не сквайр», — напомнила она себе. — «Но и я не настоящий рыцарь, неважно, сколько раз он назвал меня ‘сир’». — Она бы с радостью избавилась от него, но ему некуда было идти. Кроме того, несмотря на то, что Подрик утверждал, что не знает, где может находиться Санса Старк, возможно он знает больше, чем сам понимает. Какие-нибудь случайные, полузабытые воспоминания могут послужить ключом к поискам Бриенны.

— Сир, миледи? — Указал Подрик. — Впереди телега.

Бриенна тоже ее заметила. Это была деревянная воловья телега с высокими бортами на двух колесах. В сторону Девичьего пруда ее тянули за оглобли мужчина и женщина. — «По внешнему виду — крестьяне».

— Езжай помедленнее, — приказала она парнишке. — Они могут решить, что мы разбойники. Больше помалкивай и веди себя вежливо.

— Хорошо, сир. Вести себя вежливо. Миледи. — Кажется, мальчику польстило, что его могут принять за разбойника.

Крестьяне настороженно ждали их приближения, но едва Бриенна ясно продемонстрировала, что не желает им зла, они позволили им ехать вместе.

— Раньше у нас был вол. — Объяснил ей старик, пробираясь через поросшие сорняками поля, лужи с жидкой грязью и сгоревшие и полусгнившие деревья. — Но его угнали волки. — Его лицо покраснело от натуги. — Они забрали с собой нашу дочь, но после битвы у Сумеречного дола она сама пришла домой. Вол не вернулся. Подозреваю, волки его съели.

Женщина в основном помалкивала. Она была моложе мужа лет на двадцать, но ни сказала ни слова, только зыркала на Бриенну так, словно увидела двухголового теленка. Дева из Тарта уже видела подобные взгляды. Леди Старк была к ней добра, но большинство женщин были жестоки как мужчины. Она не могла сказать, что для нее было хуже, симпатичные девицы с язвительными язычками и кривыми ухмылками, или дамы с холодными глазами, скрывающие свое отвращение под маской обходительности. А простолюдинки были хуже всех остальных.

— Когда я видела Девичий пруд в последний раз он весь лежал в руинах. — Заявила она. — Ворота были сломаны, а пол города сгорело от пожаров.

— Кое-что уже отстроили. Этот Тарли — жесткий человек, но он смелее лорда Мутона. В лесах по-прежнему есть разбойники, но уже не так много как прежде. Тарли изловил самых злобных и укоротил их своим зд’ровенным мечом. — Он повернул голову и сплюнул. — Вы встречали на дороге разбойников?

— Ни одного.

«Не в этот раз». — Чем дальше они уходили от Сумеречного дола, тем пустыннее становилась дорога. Единственные путешественники, которых они заметили, растворились в лесу до того, как они к ним приблизились, за исключением крупного бородатого септона, который брел на юг в сопровождении двух десятков последователей. Каждый постоялый двор, попадавшийся на пути, был покинут и разграблен, либо превращен в укрепленный пункт. Вчера они наткнулись на один из разъездов лорда Рэндилла, вооруженный копьями и луками. Всадники окружили их, и капитан принялся расспрашивать Бриенну, но потом он позволил им продолжать путь.

— Будь осторожна, женщина. В следующий раз тебе могут попасться не такие обходительные парни как мои ребята. Пес пересек Трезубец с шайкой из сотни разбойников. Говорят, они насилуют всех женщин подряд и ради развлечения отрезают им груди.

Бриенна решила, что ей необходимо предупредить об этом фермера и его жену. Старик кивнул, услышав рассказ, но когда она закончила, плюнул и сказал:

— Собаки, волки и львы, пусть все убираются к Иным. Эти разбойники побоятся приблизиться к Девичьему пруду. По крайней мере, пока там правит лорд Тарли.

Бриенна знала лорда Рэндилла Тарли по совместной службе в армии короля Ренли. Хотя он ей никогда не нравился, она не могла забыть о том, что кое-чем была ему обязана. — «Если боги будут ко мне благосклонны, мы успеем пересечь Девичий пруд до того, как он узнает, что я там была».

— Город вернется под управление лорда Мутона едва закончится война. — Сообщила она фермеру. — Ему вернули земли с королевским помилованием.

— Помилование? — Старик улыбнулся. — За что? За то, что просидел на заднице в проклятом замке? Да, он отправлял своих людей сражаться в Риверран, но сам ни разу не выехал за ворота. Львы грабили его город, а его лордство отсиживался в безопасности за стенами. Его брат нико’да бы так не поступил. Сир Майлс был отважным, пока этот Роберт его не убил.

«Еще призраки». — Подумала Бриенна.

— Я разыскиваю сестренку, красивую девушку три-на-десять лет. Может вы ее встречали?

— Я не видал девушек, ни красавиц, ни дурнушек.

«Никто не встречал». Но она не прекращала спрашивать.

— У Мутона дочка, девушка. — Продолжил старик. — До свадебной ночи, по крайней мере. Эти яйца на ее свадьбу. Ее и сына Тарли. Поварам нужны яйца для пирогов.

— Верно. — «Сын Тарли. Юный Дикон должен жениться». — Она попыталась вспомнить сколько ему лет, восемь или десять. Бриенну обручили в семь с мальчиком на три года ее старше, с младшим сыном лорда Карона. Это был красивый мальчик с родинкой над губой. Они встречались лишь однажды, по случаю их помолвки. Два года спустя он умер от той же болезни, что унесла лорда и леди Карон и их дочерей. Если б он остался жив, они были бы женаты уже через год после расцвета ее, и вся ее жизнь пошла бы по другому. Она не оказалась бы здесь, с мечом и в мужской кольчуге, разыскивая дитя погибшей женщины. Скорее всего сейчас она была бы в Ночной песне, баюкая одного собственного ребенка и вскармливая другого. Это была не первая подобная мысль. От них ей всегда становилось немного печально, но в тоже время и ощущалось облегчение.

Когда они выбрались из-за почерневших деревьев и увидели открывшийся перед ними Девичий пруд с широким водным простором позади него, солнце было полускрыто за группой облаков. Бриенна сразу увидела, что городские ворота были восстановлены и укреплены. На розовых городских стенах снова прогуливались арбалетчики. Над привратной башней колыхалось королевское знамя короля Томмена — сражающиеся черный олень и золотой лев на раздвоенном поле золотого и алых цветов. На других стягах можно было различить охотника Тарли, но красный лосось дома Мутонов виднелось только над замком на холме.

В проеме их встретила дюжина стражников, вооруженных алебардами. Судя по их значкам, они принадлежали к воинству лорда Тарли, хотя никто из них не был из его личных отрядов. Она увидела двух кентавров, молнию, голубого жука и зеленую стрелу, но ни у кого не было шагающего охотника Рогового Холма. У сержанта на груди был павлин, за его ярким хвостом сияло солнце. Когда фермеры втащили свою телегу внутрь, он присвистнул:

— Что это там у нас? Яйца? — Он подкинул одно, поймал и осклабился. — Мы их берем.

Старик завопил:

— Наши яйца для лорда Мутона. Для его свадебных пирогов и прочих блюд.

— Пусть твои курицы снесут еще. Я не пробовал яиц почти полгода. На вот, и не говори, что тебе не заплатили. — Он бросил к ногам старика несколько пенни.

Тут вмешалась фермерша:

— Этого мало. — Сказала она. — Слишком мало.

— А я говорю, достаточно. — Ответил сержант. — За яйца, да и за тебя в придачу. Забирайте ее, ребята. Она слишком молода для этого старикана. — Двое стражников оставили свои алебарды у стены и оттащили сопротивляющуюся женщину от телеги. Фермер с посеревшим лицом смотрел на происходящее, но даже не двинулся с места.

Бриенна толкнула свою кобылу вперед.

— Отпустите ее.

Ее голос заставил солдат всего на несколько мгновений заколебаться, этого оказалось достаточно, чтобы женщина вырвалась.

— Тебя это не касается. — Сказал один из них. — Помалкивай, женщина.

В ответ Бриенна вытащила меч.

— Так-так, — сказал сержант. — Обнажена сталь. Разбойничьим духом запахло. Знаешь, как лорд Тарли поступает с разбойниками? — В руках у него по-прежнему было яйцо. Он сжал руку, и сквозь его пальцы потек желток.

— Я знаю, как лорд Рэндил поступает с разбойниками. — Ответила Бриенна. — А еще я знаю, как он поступает с насильниками.

Она надеялась, что произнесенное имя их остановит, но сержант только вытер желток с пальцев и махнул своим людям, приказывая окружить всадников. Бриенна моментально оказалась в окружении стальных наконечников. — Что это ты там болтала, женщина? Как поступает лорд Тарли с…

— …насильниками. — Закончил сильный голос. — Он их кастрирует или отправляет на Стену. А иногда и то и другое. А ворью он отрезает пальцы. — Из караулки вышел вальяжный молодой человек, опоясанный мечом. Сюрко, надетое поверх кольчуги, некогда было белого цвета, и местами даже оставалось, под застиранными пятнами травы и крови. На его груди красовался герб: бурый олень, мертвый и свисающий, привязанным к шесту.

«Это он». — От его голоса у нее свело судорогой живот, а при виде лица показалось, будто в ее внутренности вонзился клинок. — Сир Хайл. — Выдавила она сдавленно.

— Лучше позволить ей пройти, парни. — Предупредил сир Хайл Хант. — Это Бриенна Красотка, Дева Тарта, которая зарубила короля Ренли и половину Радужной гвардии. Она также страшна в деле, как выглядит, и нет второй такой же уродины… возможно, кроме тебя, Горшок, но твоим отцом была бычья задница, поэтому тебе это простительно. А ее отец — Вечерняя звезда Тарта.

Стражники заржали, но алебарды немного разошлись в стороны.

— Нам нужно ее схватить, сир? — Спросил сержант. — За убийство Ренли?

— С какой стати? Ренли был мятежником. Как и все мы, последовавшие за ним, но теперь-то мы верноподданные ребята Томмена. — Рыцарь махнул фермеру у ворот. — Стюард его лордства будет рад увидеть эти яйца. Ты можешь найти его на рынке.

Старик прижал кулак ко лбу.

— Благодарю, м’лорд. Вы истинный рыцарь, это совершенно ясно. Идем, жена. — Они снова впряглись в телегу и потащились сквозь ворота.

Бриенна поехала следом в сопровождении Подрика. — «Истинный рыцарь», — Думала она, хмурясь. За стеной она натянула повод. Слева перед грязной улочкой были видны развалины конюшни. Напротив нее на балконе борделя стояли три полураздетые дамочки, перешептывающиеся друг с другом. Одна была очень похожа на одну солдатскую потаскушку, которая заявилась к Бриенне с вопросом, что у той в штанах — щель или член?

— Эта кляча самое отвратительное животное из тех, что я встречал. — Сказал сир Хайл, указав на лошадь Подрика. — Удивлен, что на ней верхом сидите не вы, миледи. Собираетесь поблагодарить меня за помощь?

Бриенна спешилась. Она была на голову выше сира Хайла. — Когда-нибудь я отблагодарю вас в бою, сир.

— Так же, как вы отблагодарили Рыжего Роннета? — улыбнулся Хант. У него был густой, низкий смех, хотя его лицо осталось непроницаемым. Симпатичное лицо, когда-то думала она, до того, как узнала его лучше. У него были карие глаза, густые каштановые волосы и небольшой шрам возле левого уха. На подбородке была ямочка, а нос был крючковатый, но смеялся он хорошо, и часто.

— А вам не следует присматривать за вашими воротами?

Его лицо перекосило.

— Мой кузен Алин снаружи, гоняется за разбойниками. Несомненно, он вернется с головой Пса, весь в лучах славы и злорадства. В то же время, благодаря вам, я могу улизнуть с поста. Надеюсь, вы польщены, моя красавица. А чего вы там высматриваете?

— Конюшню.

— Возле восточных ворот. Эта сгорела.

«Я сообразила».

— То, что вы наговорили тем парням… Я была с королем Ренли, когда он умер, но его убило чье-то колдовство, сир. Клянусь моим мечом. — Она положила руку на рукоять, готовая выхватить его, если Хант в лицо назовет ее лгуньей.

— Ладно, пусть так, и это рыцарь Цветов вырезал Радужную гвардию. В удачный день вам быть может и удалось победить сира Эммона. Он был неосторожен в бою и быстро уставал. Может еще Ройс? Хотя, нет. Сир Робар был в два раза лучший фехтовальщик, чем вы… с другой стороны, вы ведь не фехтовальщик, не так ли? Есть слово фехтовальщица? Интересно, что привело вас в Девичий пруд?

«Ищу свою сестру, девушку тринадцати лет», — едва не сказала она, но сиру Хайлу хорошо было известно, что у нее нет сестер.

— Ищу одного мужчину в месте, которое называется Вонючий Гусь.

— Я думал Бриенну Красотку не интересуют мужчины. — Его улыбка стала довольно гадкой. — Вонючий Гусь. Подходящее название… по крайней мере, вонючая часть. Это рядом с портом. Но сперва вы отправитесь со мной к лорду.

Бриенна не боялась сира Хайла, но он был одним из капитанов Рэндилла Тарли. Стоит ему свистнуть и ему на помощь явятся сотня людей. — Я что, арестована?

— За что, за Ренли? А кто он такой? Мы уже сменили короля, а некоторые даже дважды. Это никого не волнует, и никто об этом не вспомнит. Он легонько положил свою руку поверх ее. — Сюда, пожалуйста.

Она вывернулась.

— Я была бы вам благодарна, если бы вы не касались меня.

— Наконец-то благодарна. — Криво усмехнулся он

Когда она в последний раз навещала Девичий пруд, городок был разорен — мрачное место пустынных улиц и сгоревших домов. Теперь на улицах было полно детишек и свиней, а большая часть сгоревших домов была разобрана до основания. Часто на их месте были сделаны овощные грядки, стояли палатки торговцев или рыцарские шатры. Бриенна заметила несколько вновь построенных домов, на месте старого сгоревшего деревянного постоялого двора возвышался новый каменный, на городской септе появилась новая черепичная крыша. В холодном осеннем воздухе разносился стук молотков и визжание пил. По улицам люди носили бревна, и по грязной дороге проезжали фургоны с рабочими. У многих на груди красовался шагающий охотник. — Город отстраивают солдаты. — Удивилась она.

— Не сомневаюсь, они предпочли бы играть в кости, пить и трахаться, но лорд Рэндилл верит, что бездельники должны работать.

Она думала, что ее поведут в замок. Вместо этого Хант повел ее прямо в оживленный порт. Она была рада видеть, что в Девичий пруд вернулись торговцы. В порту рядом с десятком рыбацких суденышек стояли галера, галеас и большое двухмачтовое судно. Еще больше рыбацких лодок было видно на водной глади залива. — «Если Вонючий Гусь — пустышка, я сяду на корабль», — решила она. Чаячий город был совсем недалеко. Оттуда она легко могла добраться до Орлиного Гнезда.

Они застали лорда Тарли на рыбном рынке, где он вершил правосудие.

Около воды был выстроен помост, с вершины которого его лордство мог смотреть на подозреваемых. Слева от него была выстроена длинная виселица, на которой хватало места для двадцати человек. Четыре из них уже было занято. Один из повешенных выглядел относительно свежим, но остальные трое совершенно очевидно находились тут долго. Одна ворона отрывала куски плоти от разлагающегося трупа одного из них. Прочие разлетелись, испугавшись шумной толпы, собравшейся в надежде увидеть чье-нибудь повешение.

Помост с лордом Рэндиллом делил лорд Мутон. Бледный, мягкий, тучный мужчина в белом дублете с красными штанами. Его горностаевую накидку держала на плече заколка из красного золота в виде лосося. На Тарли была кольчуга поверх кожаной рубахи из вываренной кожи, и нагрудник из серой стали. Над его левым плечом возвышалась рукоять двуручного меча. Его имя было Губитель Сердец, и он был гордостью всего рода Тарли.

Когда они приблизились к помосту, здесь как раз заслушивали показания подростка в драном плаще и засаленном кафтане без рукавов.

— Я никогда не делал никому вреда, м’лорд. — Услышала его слова Бриенна. — Я всего лишь взял то, что бросили сбежавшие септоны. Если вы хотите за это отрубить у меня палец, то извольте.

— Обычно палец отрубается вору. — Твердым голосом ответил лорд Тарли. — Но тот, кто ворует из септы, ворует у богов. — Он повернулся к капитану своей стражи. — Семь пальцев. Оставь ему большие.

— Семь? — Вор побелел. Когда к нему подошли стражники, он попытался отбиться, но довольно вяло, словно он уже был покалечен. Глядя на него, Бриенна не могла отбросить мысли о сире Джейме, и о том, как он кричал, когда аракх Золло, сверкнув, обрушился вниз.

Следующим оказался пекарь, уличенный в подмешивании опилок в муку. Лорд Рэндилл присудил ему штраф в пятьдесят серебряных оленей. Когда пекарь поклялся, что у него нет таких денег, его лордство объявил, что за каждую недостающую монету он получит один удар плетей. За ним последовала шлюха с серым лицом, обвиненная в заражении сифилисом четверых солдат Тарли.

— Вымойте ей интимные места щелоком и бросьте в темницу. — Приказал Тарли. Когда брыкающуюся шлюху утащили прочь, его лордство заметил Бриенну на краю толпы, стоявшую между Подриком и сиром Хайлом. Он нахмурился, но даже и глазом не моргнул, что узнал.

Следующим был матрос с галеаса. Его обвинителем был лучник из гарнизона лорда Мутона с лососем на груди и с перевязанной рукой.

— Если позволите, милорд, этот ублюдок проткнул мне руку своим кинжалом. Он утверждает, что я жульничал при игре в кости.

Лорд Тарли отвел взгляд от Бриенны и сосредоточился на стоявшем перед ним человеке. — А ты жульничал?

— Нет, милорд. Никогда.

— За кражу, я отрежу палец. Если солжешь, я тебя повешу. Могу я попросить показать эти кости?

— Кости? — Лучник бросил взгляд на Мутона, но тот разглядывал рыбацкие лодки. Стрелок сглотнул. — Может я… те кости, они просто счастливые. Эт’правда, но я…

Услышанного Тарли было достаточно.

— Отрежьте ему палец. Пусть сам выберет на какой руке. А в другую забейте гвоздь. — Он встал. — Достаточно. Тащите остальных обратно в темницу. Я разберусь с ними завтра. — Он повернулся и подозвал к себе сира Хайла. Бриенна помрачнела.

— Милорд, — начала она, когда оказалась перед ним. Она снова ощущала себя восьмилетней девочкой.

— Миледи. Чем мы обязаны подобной… чести?

— Меня направили искать… искать… — Она смутилась.

— Как же ты найдешь того, кого ищешь, если не знаешь его имени? Ты убила лорда Ренли?

— Нет.

Тарли взвесил услышанное. — «Он судит меня так же, как судил до этого других».

— Нет. — Наконец произнес он. — Ты просто позволила ему умереть.

Он умер на ее руках, омыв ее своей живительной кровью. Бриенна моргнула. — Это было колдовство. Я бы никогда…

— Ты никогда? — Хлестнул его голос. — Верно. Ты никогда не должна была надевать кольчугу, и брать в руки меч. Ты никогда не должна была покидать отцовский дом. Это — война, а не осенний бал. Клянусь богами, мне следовало посадить тебя на корабль обратно в Тарт.

— Только сделайте это и ответите перед троном. — Ее голос прозвучал по-детски тонко, а ей бы хотелось, чтобы звучал бесстрашно. — Подрик. Найди в моей сумке пергамент. И принеси его лордству.

Тарли взял письмо и, поморщившись, его развернул. Его губы двигались в такт чтению. — Королевское дело. И что за дело?

«Если солжешь, я тебя повешу».

— С-са-анса Старк.

— Если бы девчонка Старк здесь была, я бы знал. Могу спорить, она сбежала обратно на север, в надежде найти убежище у одного из знаменосцев своего отца. Для нее одна надежда, что она выберет правильно.

— А может вместо этого она сбежала в Долину. — Услышала Бриенна собственный голос. — К сестре матери.

Лорд Рэндилл бросил на нее высокомерный взгляд. — Леди Лиза мертва. Какой-то певец столкнул ее с утеса. Теперь Гнездо в руках Мизинца… хотя, это не на долго. Лорды Долины не из тех, кто кланяется каким-то нахальным выскочкам, единственное достоинство которых — умение считать медяки. — Он отдал письмо ей обратно. — Иди куда хочешь, и делай что хочешь… но когда тебя изнасилуют, ко мне не приходи. Ты будешь справедливо наказана за собственную глупость. — Он посмотрел на сира Хайла. — А вы, сир, должны быть на воротах. Разве я не отдавал вам подобный приказ?

— Отдавали, милорд, — Ответил Хайл Хант, — но я подумал…

— Ты слишком много думаешь. — Лорд Тарли повернулся и ушел прочь.

«Лиза Тарли мертва». — Бриенна осталась стоять у виселицы, вертя пергамент в руках. Толпа постепенно растеклась, и вороны вернулись на свой пир. — «Певец столкнул ее с утеса». — Пожирают ли вороны и сестру Леди Кейтилин тоже?

— Вы упоминали Вонючего Гуся, миледи. — Сказал сир Хайл. — Если желаете, я вас провожу…

— Возвращайся на пост.

На его лице промелькнуло раздражение. — «Обычное лицо, и вовсе не симпатичное».

— Как пожелаете.

— Так и пожелаю.

— Это была просто игра, чтобы убить время. Мы не замышляли ничего дурного. — Он замялся. — Бен умер, ты знаешь. Зарублен на Черноводной. Фарроу тоже, и Вилл Аист. А Марк Муллендор получил рану, которая стоила ему половины руки.

«Вот и отлично». — Хотелось сказать Бриенне. — «Отлично. Он это заслужил». — Но она вспомнила сидевшего снаружи шатра Муллендора с мартышкой на плече в крохотной кольчужке, и как они корчили друг другу рожи. Как же назвала их Кейтилин Старк в ту ночь у Горького моста? — «Рыцари лета». — А теперь настала осень и они опадают, словно листья…

Она повернулась спиной к Хайлу Ханту.

— Пойдем, Подрик.

Мальчик семенил рядом, ведя лошадей в поводу.

— Мы идем искать это место? Вонючего Гуся?

— Я иду. А ты идешь в конюшню к восточным воротам. Спроси владельца, есть ли постоялый двор, в котором можно провести ночь.

— Хорошо, сир. Миледи. — Подрик уставился под ноги, время от времени пиная камешки.

— А вы знаете, где это? Гусь? Вонючий Гусь, я имел в виду.

— Нет.

— Он говорил, что мог бы проводить нас. Тот рыцарь. Сир Кайл.

— Хайл.

— Хайл. Что такого он вам сделал, сир? Я имел в виду миледи.

«Парень может и с трудом говорит, но не дурак».

— В Хайгардене, когда король Ренли созвал свои знамена, несколько человек затеяли со мной игру. Сир Хайл был одним из них. Это была низкая игра, обидная и не достойная рыцарей. — Она остановилась. — Восточные ворота в ту сторону. Жди меня там.

— Как прикажете, миледи. Сир.

У Вонючего Гуся не было вывески. Чтобы отыскать деревянную лестницу, ведущую под здание склада мясника, потребовалось около часа. В подвале было темно, а свод оказался низким. Едва войдя Бриенна стукнулась головой о потолочную балку. Ни одного гуся она не заметила. Несколько табуретов, лавка, вкопанная в земляную стену. Столы были в застаревших пятнах разлитого вина, серые и изъеденные древоточцем. А вот обещанная вонь присутствовала повсюду. В основном это был запах вина, влаги и плесени, но ее нос подсказал ей, что еще пахло испражнениями и кладбищем.

Единственными посетителями оказались тирошские моряки в углу, переговаривающиеся друг с другом сквозь зеленые и фиолетовые бороды. Они мельком взглянули в ее сторону, и один что-то сказал другому, отчего тот заржал. Хозяин заведения стоял у стойки сделанной из доски, положенной поверх двух бочек. Это была женщина — круглая, бледная, с большой пышной грудью, покачивающейся под замызганным платьем. В целом она выглядела так, словно боги сотворили ее из сырого теста.

Бриенна даже не подумала бы заказывать в подобном месте воду. Она заказала вино и сказала:

— Я разыскиваю одного человека, известного как Ловкий Дик.

— Дик Крабб. Он появляется почти каждую ночь. — Женщина оценила кольчугу и меч. — Если ты собираешься его прирезать, то делай это где-то в другом месте. Нам не нужны неприятности с лордом Тарли.

— Мне нужно с ним поговорить. С какой стати мне желать ему зла?

Женщина пожала плечами.

— Если вы кивнете, когда он придет, я буду вам благодарна.

— Насколько?

Бриенна положила медную звезду между ними на доску, служившую стойкой, и нашла себе местечко в тени, откуда хорошо просматривалась лестница и вход.

Она попробовала вино на вкус. Оно было маслянистым, и в нем плавал волос. — «Такой же тонкий, как мои надежды найти Сансу». — Выплевывая его, подумала она. Погоня за призраком сира Донтоса не принесла плодов, а в связи со смертью леди Лизы, Долина больше не могла быть убежищем беглянки. — «Где же ты, леди Санса? Сбежала домой в Винтерфелл, или ты с мужем, как предпочитает думать Подрик?». — Бриенне не улыбалось ловить девочку за Узким морем, где все для нее было незнакомым даже язык. — «Там я буду еще более нелепой, мыча и жестикулируя, чтобы добиться понимания. Они будут насмехаться, как смеялись в Хайгардене». — От нахлынувших воспоминаний ее лицо залила краска стыда.

Когда Ренли себя короновал, Дева из Тарта неслась через все Раздолье, лишь бы к нему присоединиться. Сам король встретил ее чрезвычайно обходительно и пригласил к себе на службу. Но только не его лорды и рыцари. Бриенна и не ожидала теплого приема. Она была готова к холодному презрению, к насмешкам и враждебности. Она раньше уже вдоволь отведала подобного угощения. Но смутило и уязвило ее отнюдь не презрение большинства, а любезность нескольких рыцарей. Дева из Тарта была три раза обручена, но ни разу не испытывала ухаживаний, пока не попала в Хайгарден.

Первым был великан Лохматый Бен, один из немногих мужчин в лагере Ренли, способных тягаться с ней в росте. Он отправил к ней своего сквайра чтобы начистить ее кольчугу, и преподнес ей в подарок серебряный рог для вина. Сир Эдмунд Амброз пошел дальше, преподнеся букет цветов и пригласив разделить с ним верховую прогулку. Сир Хайл Хант превзошел обоих. Он подарил ей книгу с прекрасными иллюстрациями, в которой рассказывалось о сотне рыцарских подвигов, а также голубой шелковый плюмаж для ее шлема. Он пересказывал ей все лагерные сплетни, и говорил остроумные вещи, заставлявшие ее улыбаться. Он даже один раз с ней потренировался, что было ровно на один раз больше, чем у остальных.

Она решила, что именно из-за него остальные стали еще обходительнее. — «И даже больше, чем просто обходительные». — За обедом мужчины сражались за место за столом рядом с ней, предлагая наполнить кубок вином или угостить пряником. Сир Ричард Фарроу у ее палатки исполнял на лютне любовные песни. Сир Хью Бисбери преподнес ей горшок меда «сладкого как девы Тарта». Сир Марк Муллендор веселил ее выходками своей обезьянки — смешного черно-белого зверька родом с Летних Островов. Межевой рыцарь по имени Вилл Аист предложил размять затекшие плечи.

Ему Бриенна отказала. Она отказала всем. Когда однажды ночью сир Оуен Итчфилд схватил ее и силой поцеловал, она зашвырнула прямо его задом в костер. После чего бросилась к зеркалу. Ее лицо по-прежнему оставалось широким, веснушчатым, кривозубым, рот — огромным, челюсть тяжелой. В общем — уродина. Все о чем она мечтала — стать рыцарем и служить королю Ренли, но теперь…

К тому же она была отнюдь не единственной женщиной в лагере. Даже лагерные девки были краше ее, а в замке, где пировали лорд Тирелл с королем Ренли, каждый вечер танцевали высокородные дамы и прекрасные девы под аккомпанемент арф, дудочек и рожков. — «Почему вы так милы со мной?» — ей хотелось кричать каждому новому незнакомому рыцарю, сделавшему ей комплимент. — «Чего вам всем надо?»

Загадку решил лорд Рэндилл Тарли, когда однажды прислал двоих своих воинов, чтобы пригласить ее в свой шатер. Его младший сын Дикон подслушал шутливый разговор четверых рыцарей, которые седлали своих коней, и пересказал его отцу.

Они сделали ставки.

Начали это трое самых молодых рыцарей его отряда. Так он объяснил ей. Это были Амброз, Бен и Хайл Хант. Однако, едва слух распространился по лагерю, к игре присоединились остальные. Каждый новичок, чтобы вступить в состязание, должен был внести один золотой дракон, а выигрыш уходил тому, кто получит ее девственность.

— Я положил конец этому соревнованию, — сказал ей Тарли. — Некоторые из этих… претендентов… менее благородны, чем прочие, а ставки растут каждый день. Вопрос времени, когда кто-то из них попытается взять приз силой.

— Но они же — рыцари. — Ошарашено возразила она. — Помазанные рыцари.

— И благородные люди. Виновны полностью вы.

От подобного обвинения она захлопала глазами.

— Я бы никогда… милорд, я не делала ничего чтобы их спровоцировать.

— Ваше присутствие их уже провоцирует. Если женщина будет вести себя как лагерная девка, она не может протестовать, что с ней обращаются не подобающим образом. Расположение войск не место для девушек. Если у вас есть представления о собственном достоинстве или чести вашего рода, вы снимете доспехи, вернетесь домой и попросите вашего отца подыскать вам мужа.

— Я пришла сражаться. — Настояла она. — И чтобы стать рыцарем.

— Боги создали мужчин для сражений, а женщин для рождения детей. — Отрезал Рэндилл Тарли. — Женские войны выигрывают роженицы на постели.

Кто-то спустился вниз по ступеням. Когда внутрь Гуся вошел оборванный, худой мужчина с острым лицом с грязно-каштановыми волосами, Бриенна отпихнула вино. Он бросил короткий взгляд в сторону тирошских матросов и долгий в сторону Бриенны, а затем двинулся к стойке.

— Вина, — потребовал он. — И не эту ослиную мочу, что ты льешь, нет.

Женщина взглянула на Бриенну и кивнула.

— Я оплачу тебе выпивку. — Сказала та. — Но только взамен на рассказ.

Мужчина оглянулся, его глаза подозрительно сощурились.

— Рассказ? Я знаю много историй. — Он сел на табурет напротив нее. — Скажи мне, шо хочет слышать м’леди, и Ловкий Дик скажет.

— Я слышала, что ты одурачил дурака.

Оборванец обдумывая слова, отхлебнул вина.

— Мож так. Или нет. — На нем был выцветший и порванный дублет со срезанным гербом какого-то лорда. — А кто хочет знать-то?

— Король Роберт. — Она положила серебряного оленя на бочку между ними. На одной стороне монеты был портрет Роберта, на реверсе — олень.

— Стал быть он? — Человек поднял монету на ребро и, улыбнувшись, крутанул ее. — Люблю смотреть на королевский танец, хей-нонни хей-нонни хей-нонни-хо. Мож я и видал твоего дурня.

— С ним была девочка?

— Две. — Сразу же ответил он.

— Две девочки? — «Может быть так, что второй была Арья?»

— Что ж, — сказал мужчина. — Учтите, я не видал милашек, но он хотел увезти троих.

— Троих?

— На ту сторону моря, как припоминаю.

— А вы помните как он выглядел?

— Дурак. — Он прихлопнул, начавшую замедляться монету, и она моментально исчезла. — Напуганный дурак.

— Напуганный чем?

Он пожал плечами.

— Он не сказал, но старый Ловкий Дик знает когда пахнет страхом. Он приходил сюда почти каждую ночь, заказывал выпивку матросам, шутил и пел короткие песенки. Только однажды сюда пришли несколько человек вместе с этим охотником за сиськами, и ваш дурак стал белым, как молоко и сидел тихо, пока они не убрались. — Он придвинул табурет ближе. — Этот Тарли приказал солдатам шерстить доки, осматривая каждую посудину, которая приходит или уходит. Если человеку нужен олень, он идет в лес. Ваш дурень не смел. И я предложил свои услуги.

— Какого рода?

— Того, что стоят больше одного серебряного оленя.

— Расскажи, и получишь второго.

— Дай взглянуть. — Спросил он. Она выложила второго оленя на бочку. Он поставил монету на ребро и снова крутанул. — Тому, кто не может придти к кораблю, нужно чтобы корабль пришел к нему. Я сказал ему, шо знаю, где такое можно устроить. Потайное место, да.

Руки Бриенны покрылись гусиной кожей.

— Бухта контрабандистов. Вы отправили дурака к контрабандистам.

— Его и двух девчонок. — Он захихикал. — Вот только в том месте, куда я его отправил, корабли не появлялись уже давно. Скажем, лет тридцать. — Он поскреб кончик носа. — А на што вам тот дурак?

— Эти девочки — мои сестры.

— Правда? Бедняжки. У меня тож была сеструха. Костлявая с кривыми ногами, но потом отрастила пару сисек и заполучила рыцарского сынка между ног. В последний раз, когда я ее видал, она направлялась в Королевскую Гавань, чтоб провести остаток жизни лежа на спине.

— Куда ты его направил?

Снова пожатие плеч.

— Што до этого, то никак не припомню.

— Куда? — Бриенна впечатала другой серебряный в бочку.

Он отпихнул монету указательным пальцем обратно к ней. — В такое место, которое оленям не сыскать… но дракон мог бы.

Она поняла, серебром от него правды не добиться. — «Золотом возможно, или нет. Но сталью надежнее». — Бриенна прикоснулась к кинжалу, потом снова потянулась к кошельку. Она нащупала золотого дракона и выложила его на бочку.

— Где?

Оборванец подхватил монету и попробовал ее на зуб.

— Сладенькая. Навевает мне мысли о мысе Сломанного когтя. К северу отсюда. Дремучее местечко, сплошные холмы да трясины, но так уж стряслось, што я там родился и вырос. Дик Крабб мое имя, хотя все меня кличут Ловкий Дик.

Она не стала называть свое имя.

— Где на Сломанном когте?

— В Шепоте. Вы конечно слыхали о Кларенсе Краббе?

— Нет

Похоже эта новость оказалась для него сюрпризом.

— Сир Кларенс Крабб, я говорю. Во мне есть его кровь. Он был восьми футов роста, и такой сильный, што мог одной рукой согнуть сосну и забросить ее на полмили. Ни одна лошадь не могла сдержать его вес, так он ездил на зубре.

— И какое отношение он имеет к этой бухте контрабандистов?

— Его жена была лесной ведьмой. Как только сир Кларенс убьет кого-нить, сразу тащит его башку домой, а его жена поцелует ее в губы и вертает к жизни. Лордов там, колдунов, рыцарей знаменитых, пиратов. Был даже один король Сумеречного дола. А они давали старому Краббу мудрые советы. А так как они-то всего лишь головы, то говорить в полный голос не могли, но и заткнуться тож. Когда от тебя осталась одна башка, то единственный способ скоротать денек это поболтать. Вот замок Краббов и прозвали — Шепот. И щас зовут, хотя там остались одни камни. Пустынное местечко — Шепот. — Мужчина заставил монету двигаться между костяшками пальцев. — Один дракон заскучает от одиночества. А десять…

— Десять драконов — целое состояние. Принимаешь меня за дуру?

— Нет, но могу свести тебя к одному. — Монетка прошла в одну сторону, потом обратно. — Проводить до Шепота, м’леди.

Бриенне не понравилось, как его пальцы игрались с монетой. И все же…

— Шесть драконов, если мы найдем мою сестру. Две, если одного дурака. И ничего, если ничего не найдем.

Крабб снова пожал плечами.

— Шесть — отличное число. Шесть сойдет.

«Слишком быстро». — Она поймала его руку до того как он успел спрятать золото. — Не обмани. Об меня зубы сломаешь.

Когда она отпустила руку, Крабб помял свое запястье:

— Вот хрень, — пробормотал он. — Чуть руку не сломала.

— Прости. Моей сестре тринадесять лет. Мне нужно разыскать ее пока…

— …пока какой-нить рыцарь не влез к ней под юбку. Ясно, я понял. Она уже почти в порядке. Ловкий Дик теперь с тобой. С первым светом жди меня у восточных ворот. Мне надо кое-где раздобыть лошадь.