Пир для Воронов

Серсея

— Тысяча кораблей! — Каштановые волосы малютки-королевы были взлохмачены и взъерошены, отблески факелов придавали ее щекам лихорадочный румянец, словно она только что вырвалась из мужских объятий. — Ваше Величество! Вы должны дать ответ на подобные действия и очень жесткий! — Последнее ее слово громыхнуло под стропила потолка и пронеслось эхом через весь тронный зал.

Сидя в своем позолоченном кресле с алыми подушками у подножия Железного Трона, Серсея почувствовала, как ее шея наливается свинцом. — «Должны, гм», — промелькнуло у нее в голове. — «Она смеет указывать мне, что я ‘должна’ делать». — Ее так и подмывало дать девчонке Тиреллов звонкую пощечину. — «Она должна на коленях умолять меня о помощи. Но вместо этого, она считает, что смеет указывать своей законной королеве, как ей следует поступать».

— Тысяча кораблей? — Прохрипел Харис Свифт. — Какая чушь. Ни один флотоводец не сможет управлять таким количеством кораблей.

— Какой-то до смерти испуганный идиот, без сомнения, удвоил их численность. — Согласился Ортон Мерривезер. — Либо так, либо знаменосцы лорда Тирелла нам соврали, преувеличив численность врага, чтобы мы не считали их трусами.

Железный Трон от света факелов на тыльной стене отбрасывал длинные, уродливые тени, простиравшиеся до середины пути к парадным дверям. Дальний конец зала терялся во тьме, и Серсея не могла не ощущать, как вокруг нее сгущается тень. — «Меня со всех сторон окружают враги, а мои друзья абсолютно бесполезны». — Ей было достаточно одного взгляда на своих советников, чтобы это понять. Только лорд Квиберн и Ауран Вотерс выглядели бодрыми. Остальные тоже были разбужены посланцами Маргери, которые колотились в двери, но казались растерянными неряхами. Снаружи была темная, тихая ночь. Замок и окружавший его город мирно спали. Борос Блаунт с Меррином Трантом тоже выглядели спящими, хотя и стоя, с открытыми глазами. Даже Осмунд Кеттлблэк изредка позевывал. — «Но только не Лорас, наш Рыцарь Цветов». — Тот стоял за спиной своей сестры, похожий на белую тень с мечом на бедре.

— Но даже половина от этого числа, все равно остается пятью сотнями кораблей. — Заметил Ортону Мерривезеру Вотерс. — Только Арбор может на море противостоять флоту подобного размера.

— Что там с нашими дромонами? — поинтересовался сир Харис. — Корабли железных людей не могут сравниться с нашими дромонами, верно? «Молот короля Роберта» сильнейший корабль во всем Вестеросе.

— Так и было, — ответил Вотерс. — Но «Милая Серсея», когда будет закончена, станет равной ему по силе, а «Лорд Тайвин» будет даже вдвое больше. Однако, работы закончены только наполовину, и команды еще не полностью укомплектованы. Даже когда они будут готовы, численный перевес все равно будет сильно не в нашу пользу. Обычный корабль железных людей меньше по сравнению с нашими галерами, это так. Но у них есть также и большие корабли. «Великий Кракен» лорда Бейлона и боевые корабли Железного флота были созданы для морских сражений, а не для рейдов. По скорости и силе они соответствуют нашим меньшим боевым галерам, но лучше укомплектованы командой, а также капитанами. Железные люди всю жизнь живут в море.

«Роберту следовало смести их острова с лица земли, после того, как Бейлон Грейджой восстал против него», — подумала Серсея. — «Он разбил их флот, сжег города, и разрушил замки, но когда он поставил их на колени, он позволил им вновь подняться во весь рост. Вместо этого, ему нужно было сложить новый остров из их костей». — Именно так поступил бы ее отец, но Роберту всегда не хватало силы воли для того, чтобы стать настоящим королем, и поддерживать в королевстве мир и порядок. — Железные люди не отваживались на рейды со времен севшего на Морской Трон Дагона Грейджоя, — сказала она. — С какой стати они выступили именно сейчас? С чего они так расхрабрились?

— У них новый король. — Квиберн встал, спрятав руки в рукавах своего одеяния. — Брат лорда Бейлона. Его прозвище Вороний Глаз.

— Вороны всегда слетаются попировать на трупы погибших или умирающих. — Произнес грандмейстер Пицелль. — Они не осмеливаются нападать на сильных и здоровых зверей. Лорд Эурон жаждет золота и добычи, это так, но едва мы выступим против него, как он тут же удерет обратно на свой Пайк, как в свое время поступил лорд Дагон.

— Вы ошибаетесь. — Сказала Маргери Тирелл. — Морские Жнецы еще никогда не приходили с такими силами. Тысяча кораблей! Лорды Хьюветт и Честер убиты, так же, как сын и наследник лорда Серри. Сам Серри приплыл в Хайгарден с немногими остатками флота, а лорд Гримм остался в плену в собственном замке. Виллас пишет, что железный король на их место назвал четверых своих людей лордами островов.

«Виллас», — подумала Серсея. — «этот калека. Его и следует за это винить. Этот дурачок Мейс Тирелл оставил защиту Раздолья в руках беспомощного слабака». — От Железных Островов до Щитов путь не близкий. — Отметила она. — Как же тысяча кораблей смогла подобраться к ним незамеченными?

— Виллас утверждает, что на этот раз они не плыли вдоль берега. — Произнесла Маргери. — Они плыли открытым морем, сперва заплыв в Закатное море, приплыв затем обратно с запада.

«Скорее всего, калека забросил свои дозорные башни, а теперь боится, что мы об этом проведаем. А малютка старается выгородить своего братца». — Во рту Серсеи пересохло. — «Не откажусь от бокальчика золотого арборского». — Если железные люди решат следующим шагом захватить Арбор, все королевство в скором времени почувствует жажду. — Возможно, ко всему этому приложил руку Станнис. Бейлон Грейджой предлагал моему отцу союз. Возможно, его сын предложил что-то подобное Станнису.

Пицелль нахмурился.

— А что лорд Станнис выиграет от подобного…

— Он получает еще один плацдарм. И долю от награбленного, конечно. Станнис нуждается в золоте, чтобы платить своим наемникам. Совершив набег на запад, он надеется отвлечь нас от Драконьего Камня и Штормового Предела.

Лорд Мерривезер кивнул, соглашаясь: — Диверсия. Оказывается Станнис изощреннее, чем мы думали. Ваше Величество очень прозорливы и сумели разгадать его замысел.

— Лорд Станнис пытается завоевать поддержку северян. — Заявил Пицелль. — Если он подружится с железными людьми, то все надежды…

— Северяне не хотят идти за ним. — Ответила Серсея, удивляясь, как столь образованный человек может быть таким тупым. — Лорд Мандерли отрубил голову и руки его Луковому рыцарю, мы точно знаем об этом от Фреев, и полдюжины других северян переметнулись к лорду Болтону. — «Враги моего врага — мои друзья». — Куда еще деться Станнису, как не к железным людям и одичалым, которые давние враги северян? Но если он думает, что я попадусь в его ловушку, он куда больший дурак, чем вы. — Она повернулась обратно к малютке. — Щиты принадлежат Раздолью. Гримм и Серри с остальными вассалы Хайгардена. Поэтому Хайгарден и должен ответить на это нападение.

— Хайгарден ответит, — сказала Маргери. — Виллас отправил предупреждение Лейтону Хайтауэру, чтобы тот позаботился о собственной безопасности. Гарлан собирает людей, чтобы отбить острова. Но лучшая часть нашей армии осталась с моим отцом. Мы должны отправить ему сообщение в Штормовой Предел. Сейчас же!

— И снять осаду? — Серсею не волновали предположения, высказанные Маргери. — «Она говорит мне: ‘Сейчас же!’ Она что, считает меня своей служанкой?» — Не сомневаюсь, что лорд Станнис будет этому только рад. Миледи, вы, что меня не слушали? Если он отвлекает нас от Драконьего Камня и Штормового Предела к этим скалам…

— Скалам? — охнула Маргери. — Вы сказали к ‘скалам’, Ваше Величество?

Рыцарь Цветов положил руку ей на плечо.

— Если Ваше Величество позволит, с этих ‘скал’ железные люди угрожают Арбору и Староместу. Из замков Щитов пираты, как в древние времена, смогут заплыть по Мандеру в самое сердце Раздолья. А с достаточным числом людей, они смогут угрожать даже Хайгардену.

— Правда? — Невинно поинтересовалась королева. — Тогда вашему храброму брату лучше выбить их оттуда, и побыстрее.

— А как ему сделать то, что предлагает королева, без достаточного числа кораблей? — В ответ спросил сир Лорас. — Виллас и Гарлан за две недели могут собрать десять тысяч мечей и вдвое больше за месяц, Ваше Величество, но они все равно не умеют ходить по воде.

— Хайгарден стоит на Мандере. — Напомнила Серсея. Вам и вашим вассалам принадлежат тысячи лиг побережья. У вас, что ли, нет ни одного рыбака? У вас нет ни барж, ни паромов, ни речных галер, ни лодок?

— Есть и много, — согласился Лорас.

— Полагаю, этого должно быть вполне достаточно, чтобы перевести такую армию через незначительное пространство воды.

— А когда корабли железнорожденных нападут на наш разномастный флот, когда он будет переправляться через «незначительное пространство воды», что Ваше Величество прикажет делать тогда?

«Тоните», — подумала Серсея.

— У Хайгардена есть золото. Я позволяю вам нанять корабли за Узким морем.

— Вы имеете в виду, пиратов из Мира и Лисса? — Презрительно бросил Лорас. — Отбросы Вольных Городов?

«Он невыносим, как и его сестричка».

— Как ни печально, но всем нам время от времени приходится иметь дело с отбросами. — С ядовитой приторностью в голосе ответила она. — Но, возможно, у вас есть решение получше?

— Только у Арбора достаточно галер, чтобы отбить устье Мандера у железных людей и защитить моих братьев на переправе от вражеских кораблей. Умоляю Ваше Величество, отправить весть на Драконий Камень и приказать лорду Редвину немедленно поднять паруса.

«Хоть у одного из них хватило ума попросить», — У Пакстера Редвина было две сотни боевых кораблей и в пять раз больше торговых караков, когов, торговых галер и китобойных судов. Однако, Редвин расположился лагерем под стенами Драконьего Камня, и большая часть его флота была занята доставкой пополнения через Черноводный Залив для штурма островной твердыни. Остальная часть бороздила Залив Разбитых кораблей, где только их присутствие мешало Штормовому Пределу пополнять продовольствие морем.

Ауран Вотерс разгорячился, услышав подобное предложение Лораса.

— Если корабли лорда Редвина уплывут, как мы сможем поддерживать наши войска на Драконьем Камне? Без арборских галер, как нам продолжать осаду Штормового Предела?

— Осада может быть восстановлена позже, после того…

Серсея его перебила:

— Штормовой Предел в сто раз ценнее всех четырех Щитов, а Драконий камень… пока он принадлежит Станнису Баратеону, он держит нож у горла моего сына. Мы освободим лорда Редвина и его корабли только после сдачи замка. — Королева поднялась. — Аудиенция закончена. Грандмейстер Пицелль, на два слова.

Старик вздрогнул, словно ее слова пробудили его от грез о юности, но прежде чем он смог ответить, вперед вышел Лорас Тирелл. Он двигался так стремительно, что королева в тревоге отшатнулась назад. Она едва не крикнула сиру Осмунду защитить ее, когда Рыцарь Цветов встал перед ней на колено.

— Ваше Величество, позвольте мне взять штурмом Драконий Камень.

Его сестра подняла руку ко рту.

— Лорас, нет!

Сир Лорас не ответил на ее мольбу.

— Потребуется полгода, чтобы дождаться, пока Драконий Камень сдастся от голода, на что надеется лорд Пакстер. Отдайте командование мне, Ваше Величество. Замок будет вашим в течение двух недель, или я разрушу его голыми руками.

Никто не дарил Серсее столь роскошных подарков с тех пор, как Санса Старк прибежала к ней, чтобы рассказать о планах лорда Эддарда. Она с торжеством увидела, как Маргери побледнела с ног до головы.

— От вашей отваги захватывает дух, сир Лорас. — Произнесла Серсея. — Лорд Вотерс, какой-нибудь из наших новых дромонов может отплыть?

— «Милая Серсея», Ваше Величество. Это быстрый корабль, и крепкий, как и королева, в честь которой он назван.

— Превосходно. Пусть «Милая Серсея» сегодня же отвезет нашего Рыцаря Цветов на Драконий Камень. Сир Лорас, принимайте командование. Поклянитесь, что не вернетесь до тех пор, пока Драконий Камень не перейдет в руки Томмена.

— Клянусь, Ваше Величество. — Он поднялся.

Серсея расцеловала его в обе щеки. Потом она поцеловала его сестру, и шепнула:

— У тебя смелый брат. — Толи у Маргери не хватило вежливости ответить, толи от страха она растеряла все слова.

До рассвета еще оставалось несколько часов, когда Серсея проскользнула в королевскую дверцу за Железным Троном. Впереди шествовал сир Осмунд с факелом в руке, а сбоку семенил Квиберн. Пицелль изо всех сил старался не отставать.

— Если Ваше Величество дозволит сказать, — пыхтел старик. — Молодой человек слишком горяч, и думает только о славе, а не о подстерегающих в битве опасностях. Сир Лорас… этот его план преисполнен риска. Штурмовать хорошо укрепленные стены Драконьего Камня…

— … очень смело.

— … смело, да, но…

— Не сомневаюсь, что наш Рыцарь Цветов первым окажется на стене. — «И, если повезет, первым умрет». — Тот изуродованный оспой ублюдок, которого лорд Станнис оставил защищать замок, не какой-нибудь турнирный герой, а закаленный в битвах убийца. Если боги будут милостивы, он позволит сиру Лорасу пасть с честью, к чему он, по всей видимости, и стремится. — «Если только мальчишка не утонет по дороге». — Прошлой ночью снова был шторм, и довольно ужасный. Дождь несколько часов лил без перерыва, закрыв все окружающее черной беспросветной пеленой. — «Разве не печальный вышел бы конец?» — улыбнулась своим мыслям королева. — «Банально утонуть. Сир Лорас вожделеет славы, как нормальные мужчины вожделеют женщин, поэтому меньшее, что должны даровать ему боги — смерть достойную баллады менестреля».

И не важно, что приключится с мальчишкой на Драконьем Камне, королева в любом случае окажется в выигрыше. Если Лорас захватит замок, Станнис почувствует страшный удар, флот Редвина освободится и сможет отплыть навстречу железным людям. Если же у него ничего не получится, она лично проследит, чтобы на него свалили львиную долю вины за поражение. — «А если он вернется обратно на щите, покрытый кровью и славой, сир Осни окажется тут как тут, чтобы утешить его сестричку».

Она уже не могла сдержать смех. Он сорвался с губ и пролетел эхом по залу.

— Ваше Величество? — Грандмейстер захлопал глазами, беспомощно открыв рот. — Почему… почему вы смеетесь?

— Почему? — Ей пришлось ответить. — Да потому, что иначе мне пришлось бы плакать. Мое сердце разрывается от любви к нашему дорогому сиру Лорасу и его доблести.

Она покинула грандмейстера на винтовой лестнице. — «Он уже отжил всю свою пользу», — решила королева. Все, на что в последнее время казался способен Пицелль, это портить все ее замыслы излишними предостережениями и возражениями. Он даже пытался возражать против соглашения, достигнутого с Верховным Септоном, хлопая мутными, слезящимися глазами, когда она приказала ему подготовить бумаги, и все бормотал про какую-то древнюю, покрытую пылью историю, пока Серсея его не оборвала:

— Время короля Мейегора давно в прошлом, как и его указы. — Жестко заявила она ему. — Сейчас настало время короля Томмена и мое. — «Лучше мне было оставить его гнить в темнице».

— Если сир Лорас падет, Вашему Величеству придется подыскать ему достойную замену в Королевской Гвардии, — подсказал лорд Квиберн, когда они пересекли утыканный пиками ров, окружавший твердыню Мейегора.

— Нужен кто-то блистательный, — согласилась она. — Кто-то столь же юный, быстрый и сильный, чтобы Томмен побыстрее забыл о существовании сира Лораса. Чуточка доблести не помешает, но его голова не должна быть забита всякими глупыми наставлениями. У тебя есть кто-то на примете?

— Увы, нет. — Ответил Квиберн. — Я размышлял о герое иного сорта. То, чего ему не достает в доблести, он десятикратно возместит преданностью. Он станет защищать вашего сына, убивать врагов и хранить ваши секреты, и не один из живущих не сможет ему противостоять.

— Это всего лишь слова, а слова — ветер. Когда пробьет час, ты можешь показать это совершенство, вот тогда и поглядим, станет ли он таким, как ты обещаешь.

— Клянусь, о нем сложат песни. — Лорд Квиберн от удовлетворения даже прикрыл глаза. — Могу я спросить на счет доспехов?

— Я уже передала твой заказ. Оружейник решил, что я сошла с ума. Он утверждает, что никто на свете не может двигаться и сражаться в доспехах такого веса. — Серсея предостерегающе посмотрела на лишенного цепи мейстера. — Только попробуй меня одурачить, и умрешь в страшных мучениях. Думаю, ты помнишь об этом?

— Постоянно, Ваше Величество.

— Вот и хорошо. Больше ни слова.

— Королева очень мудра. И у стен есть уши.

— Да, есть. — По ночам Серсее мерещились тихие звуки, даже в ее собственных комнатах. — «Мыши за стеной, только и всего», — успокаивала она себя.

У кровати все еще горела свеча, но огонь в камине уже погас и другого света в комнате не было. В комнате было холодно, словно в колодце. Серсея разделась и проскользнула под одеяло, бросив платье на пол. На другой стороне кровати зашевелилась Таэна:

— Ваше Величество, — тихо прошептала она. — Который час?

— Час совы, — ответила она.

Хотя Серсея часто спала в одиночестве, ей никогда это не нравилось. В ранних воспоминаниях, она делила постель с Джейме. Тогда они еще оба были маленькими и никто не мог представить их врозь. Позже их разделили, и у нее была целая череда дам и компаньонок, большей частью девушек ее возраста — дочек придворных рыцарей ее отца и знаменосцев. Ей никто не нравился, и многие долго не задерживались. — «Большей частью они — маленькие подлизы. Пресные, слезливые создания, всегда выдумывающие сказки и старающиеся влезть между ней и Джейме». — С другой стороны, иногда она была рада, когда они грели ее ночами в темном чреве Утеса. Пустая кровать холодна.

И здесь более всего. В комнате было холодно, а ее злосчастный царственный муженек умер как раз под этим балдахином. — «Роберт Баратеон Первый, пусть не будет второго. Серая, пьяная скотина. Пусть корчится в аду!» — Таэна грела постель не хуже Роберта, и ни когда не пыталась развести Серсее ноги в стороны. В последнее время она проводила в королевской постели больше времени, чем в постели лорда Мерривезера. Но лорд Ортон не придавал этому значения… либо, если все же придавал, то ему хватало ума об этом не говорить.

— Я волновалась, проснувшись и обнаружив, что вас нет. — прошептала леди Мерривезер, садясь, опершись спиной на подушки. Вокруг груди было подоткнуто покрывало. — Что-то не так?

— Нет. — ответила Серсея. — Все в порядке. Утром сир Лорас отплывает на Драконий Камень, чтобы отвоевать замок, высвободить флот Редвинов и доказать нам свою мужественность. — Она рассказала мирийке все, что произошло в колючей тени Железного Трона. — Без своего доблестного братца под боком наша маленькая королева все равно, что голая. Конечно, у нее есть собственные телохранители, но я видела их капитана в замке то тут, то там. Такой словоохотливый пожилой мужчина с белкой на сюрко. А белки обычно убегают при виде льва. В нем нет мужества бросить вызов Железному Трону.

— Но у Маргери есть и другие защитники, — напомнила леди Мерривезер. — Она завоевала множество друзей среди придворных, и у нее с ее юными кузинами есть поклонники.

— Пара ухажеров меня не волнует. — Отмахнулась Серсея. — А вот армия у Штормового Предела…

— Что вы имеете в виду, Ваше Величество?

— Почему тебя это интересует? — Вопрос, на вкус Серсеи, был слишком уж подчеркнутым. — Надеюсь, ты не собираешься поделиться моей беззаботной болтовней с нашей бедной малюткой-королевой?

— Ни за что. Я не такая, как эта Синелла.

Серсея даже не вспоминала о Синелле. — «Она отплатила на мое добро предательством». — Санса Старк была такой же. Так же поступили с ней Мелара Хизерспун и толстушка Джейн Фарман, когда они втроем были еще детьми. — «Если б не они, я бы никогда не вошла в тот шатер. Я бы никогда в жизни не позволила Магги Лягушке попробовать моей крови чтобы узнать будущее». — Мне будет очень жаль, если ты когда-нибудь предашь мое доверие, Таэна. У меня не будет другого выхода, кроме как отдать тебя лорду Квиберну, но я буду тебя оплакивать.

— Я никогда не дам вам повода плакать из-за меня, Ваше Величество. Если это случится, только скажите, и я сама отправлюсь к лорду Квиберну. Все, что я хочу, это быть рядом с вами. Чтобы служить вам во всем, что бы вы ни приказали.

— И что ты хочешь, за свою службу?

— Ничего. Мне нравится вам угождать. — Таэна перекатилась на ее сторону кровати. Ее кожа оливкового оттенка мягко светилась в свете свечи. Ее грудь была больше, чем у королевы, с крупными сосками и как рог черными. — «Она моложе меня. Ее грудь еще не начала обвисать». — Серсея задумалась, каково это — целовать другую женщину. Не легонечко в щечку, как из вежливости привычно целуются благородные дамы, а страстно губы в губы. У Таэны были полные губы. Она задумалась, каково это — целовать эти груди, опрокинуть мирийку на спину, раздвинуть ей ноги и взять ее, как взял бы ее мужчина, как брал когда-то ее Роберт, когда был пьян, и она была не в состоянии увернуться ни от его рук, ни от его рта.

Это были худшие в ее жизни ночи, лежать под ним беспомощно, в то время, как он получал удовольствие, воняя вином и кряхтя как боров. Едва закончив, он обычно отворачивался и тут же засыпал, храпя, пока его семя высыхало на ее бедрах. После этого ей всегда было больно, саднило между ног, грудь ныла от боли, измятая его пальцами. Единственный раз, когда она почувствовала к нему желание, было в их брачную ночь.

Когда они поженились, Роберт был весьма привлекательным, высоким, сильным и властным, но его волосы были черными и тяжелыми, густыми на груди и жесткими в паху. — «После битвы у Трезубца вернулся не тот мужчина», — часто размышляла королева, пока он трудился на ней. Первые несколько лет, когда он на нее взгромождался чаще, она закрывала глаза и представляла, что это был Рейегар. Она не могла бы представить, чтобы это был Джейме. Слишком он был другим, незнакомым. Даже запах от него был неправильным.

Для Роберта этих ночей как бы не существовало. Наутро он ничего не помнил, либо он заставлял ее в это поверить. Однажды, в первый год совместной жизни, Серсея на следующий день озвучила свое недовольство. — Ты сделал мне больно, — пожаловалась она. У него хватило приличия сделать пристыженный вид.

— Это был не я, миледи. — Сказал он угрюмым голосом, словно ребенок, укравший на кухне яблочный пирог. — Это все вино. Я слишком много выпил.

Чтобы смыть с себя признание, он потянулся к рогу с элем. Когда он поднял его ко рту, она ударила его своим рогом в лицо с такой силой, что сломала ему зуб. Годом позже на одном из пиров, она услышала как он хвастался какой-то служанке, как ему сломали этот зуб в бою. — «Что ж, наша семейная жизнь и была в какой-то степени боем», — отметила она. — «Поэтому он не сильно соврал».

Но все остальное было ложью от начала до конца. Он помнил все, что делал ночами, она была в этом абсолютно уверена. Она читала это в его глазах. Он только пытался забыть, потому что это было легче, чем признать свой позор. В глубине души Роберт был трусом. Со временем его атаки стали редкими. В первый год он брал ее не реже раза в две недели. Под конец это случалось не чаще раза в год. Хотя он никогда не прекращал попытки полностью. Рано или поздно всегда наставала ночь, когда он выпивал слишком много и являлся, чтобы заявить о своих правах. То, что вызывало у него стыд при свете дня, в темноте доставляло ему удовольствие.

— Моя королева? — произнесла Таэна Мерривезер. — У вас сейчас был странный взгляд. С вами все в порядке?

— Я просто… кое-что вспомнила. — Ее горло внезапно пересохло. — Ты хорошая подруга, Таэна. У меня не было настоящих друзей, начиная…

Кто-то громко начал стучать в двери.

«Опять?» — От настойчивости этого стука ее всю заколотило. — «Неужели на нас свалилась еще одна тысяча кораблей?» — Она скользнула в халат и отправилась посмотреть, кто пришел.

— Нижайше прошу простить меня за то, что побеспокоил вас, Ваше Величество, — сказал стражник, — но внизу ожидает леди Стокворт, она умоляет об аудиенции.

— В столь поздний час? — вырвалось у Серсеи. — У Фалис полностью отказали мозги? Скажите ей, что я отдыхаю. Скажите, что на Щитах погибли наши подданные, и я провела на ногах полночи. Я встречусь с ней завтра утром.

Стражник замялся.

— Если Ваше Величество позволит, она… она не в себе, если вы понимаете, что я имею в виду.

Серсея нахмурилась. Она уж было решила, что Фалис примчалась, чтобы сообщить, что Бронн мертв. — Хорошо. Мне нужно одеться. Отведите ее в мой кабинет и попросите подождать. — Когда леди Мерривезер поднялась и приблизилась к ней, королева запротестовала: — Нет, останься. Кто-то из нас все-таки должен отдохнуть. Я не задержусь.

Лицо леди Фалис было расцарапано и опухло, ее глаза покраснели от слез. Нижняя губа была разбита в кровь. Одежда была грязной и порванной в нескольких местах. — Боже мой, — вскрикнула Серсея, увидев ее в таком виде. Проводила ее в кабинет и закрыла дверь. — Что с вашим лицом?

Фалис, казалось, не поняла вопроса.

— Он его убил, — дрожащим голосом произнесла она. — Матерь, будь милосердна. Он… он… — Она замолчала, всхлипывая и вздрагивая всем телом.

Серсея налила вина в кубок и подала его плачущей женщине.

— Выпейте. Вино вас успокоит. Вот так. Еще глоточек. Теперь перестаньте плакать и расскажите, почему вы здесь.

Чтобы вытянуть из леди Фалис всю печальную историю ушла вся бутылка. Когда она ее услышала, то не знала, плакать ей или смеяться.

— Поединок, — все повторяла она. — «Неужели во всех Семи Королевствах нет ни одного человека, на которого можно было бы положиться? Неужели во всем Вестеросе только у меня сохранились остатки разума?» — Вы говорите, сир Балман вызвал Бронна на поединок?

— Он говорил, это будет просто. Копье — оружие истинных рыцарей, говорил он, а Б-Бронн не настоящий рыцарь. Балман говорил, он его спешит и добьет его, пока тот будет б-б-без памяти.

Бронн не был истинным рыцарем, это верно. Зато Бронн был проверенным в боях убийцей. — «Твой кретин-муженек сам подписал свой смертный приговор». — Отличный план. Могу я поинтересоваться, что пошло не так?

— Б-Брон вогнал копье в грудь бедной л-л-лошади Балмана. Балман, он… когда пало животное, его ноги были сломаны. Он кричал так жалобно…

«Наемники не ведают жалости», — Могла бы сказать Серсея. — Я просила подстроить несчастный случай на охоте. Полетевшая не туда стрела, падение с лошади, разъяренный кабан… в лесу столько всего, отчего можно умереть. И ни один из этих способов не включает копья.

Фалис все равно ее не слышала.

— Когда я кинулась к моему Балману, он… он… он ударил меня в лицо. Он заставил милорда п-п-признаться. Балман кричал мейстеру Френкену, чтобы тот ему помог, но этот наемник… он… он… он…

— Признался? — Это слово Серсее не понравилось. — Я верила, что наш храбрый сир Балман будет держать язык за зубами.

— Бронн пронзил кинжалом его глаз, и сказал мне, что мне лучше до заката убраться из Стокворта, иначе со мной будет то же самое. Он сказал, он пустит меня по кругу через свой г-г-гарнизон, если только кто-нибудь меня захочет. Когда я приказала схватить Бронна, один из его рыцарей имел наглость сказать, чтобы я делала то, что приказывает лорд Стокворт. Он назвал его лордом Стоквортом! — Леди Фалис вцепилась королеве в руку. — Ваше Величество! Вы должны дать мне рыцарей. Сотню рыцарей! И арбалетчиков, чтобы отобрать мой замок обратно. Стокворт мой! Они не позволили мне даже собрать мои вещи! Бронн сказал, что теперь они принадлежат его жене, все мои шелка и весь бархат.

«Твои обноски меня меньше всего волнуют», — Королева вырвала руку из цепкого захвата женщины. — Я просила вас задуть одну свечу, чтобы защитить короля. Вместо этого вы разожгли горшок с диким огнем. Ваш безмозглый Балман назвал мое имя? Скажите мне, что нет.

Фалис облизала губы.

— Ему… ему было больно. У него были сломаны ноги. Бронн пообещал ему оказать сострадание, но… Что станет с моей бедной м-м-матушкой?

«Я мечтаю о ее смерти».

— А как вы думаете? — Скорее всего, леди Танда уже мертва. Бронн не из тех людей, что станут возиться со сломавшей ногу старухой.

— Вы должны мне помочь. Куда мне идти? Чем еще заниматься?

«Возможно, тебе нужно выйти за Лунатика?», — едва не сказала вслух Серсея. — «Он точно такой же болван, как и твой бывший супруг». — Но ей не хотелось войны у самых подступов к Королевской Гавани. Только не сейчас.

— Молчаливые Сестры всегда рады вдовам, — ответила она. — У них безмятежная жизнь, полная молитв, созерцания и богоугодных трудов. Они приносят утешение живущим и дают покой мертвым. — «А еще они не болтают». — Она не могла позволить, чтобы женщина носилась по всем Семи Королевствам, распространяя опасные слухи.

Фалис была глуха к призывам разума.

— Все, что мы делали только, чтобы услужить Вашему Величеству. «Гордимся преданностью». Вы говорили…

— Я помню. — Серсея выдавила из себя улыбку. — Вы должны остаться с нами, миледи, пока со временем мы не изыщем способ отобрать ваш замок обратно. Позвольте мне налить вам еще вина. Это поможет вам заснуть. Вы очень устали и расстроены, это очевидно. Моя бедная Фалис. Вот, выпейте это.

Пока ее гостья расправлялась с очередной бутылкой, Серсея подошла к двери и вызвала своих горничных. Она приказала Доркас разыскать лорда Квиберна и немедленно его привести сюда. Джослин Свифт была отправлена на кухню.

— Принеси хлеб, сыр, мясной пирог и немного яблок. И еще вина. Нам захочется пить.

Квиберн прибыл раньше еды. К этому времени леди Фалис успела пропустить уже три бокала вина и начала клевать носом, хотя время от времени она вскидывалась и снова начинала всхлипывать. Королева отвела Квиберна в сторонку и рассказала ему про тупость сира Балмана. — Я не могу позволить, чтобы Фалис распространяла по городу разные сплетни. От горя у нее помутилось в голове. Вам все еще требуются женщины для вашей… работы?

— Да, Ваше Величество. Кукольницы как раз себя исчерпали.

— Тогда, забирайте ее, и делайте с ней все, что пожелаете. Но раз она попала к вам в подземелье… нужно продолжать дальше?

— Нет, Ваше Величество. Я понял.

— Отлично. — Королева вновь выдавила улыбку. — Дорогая Фалис, пришел мейстер Квиберн. Он поможет вам отдохнуть.

— Ох, — невнятно пробормотала Фалис. — О, хорошо.

Когда за ними закрылась дверь, Серсея налила себе еще кубок вина.

— Я со всех сторон окружена врагами и идиотами, — сказала она себе под нос. Она не может доверять даже родным, даже Джейме, который когда-то был ее половинкой. — «Он хотел быть моим мечом и щитом, моей сильной десницей. Почему он постоянно меня обижает?»

На самом деле Бронн был всего лишь досадной помехой. Она никогда не думала, что он прячет Беса. Ее извращенный маленький братец был слишком умен чтобы позволить Лоллис назвать своего несчастного бастарда-полукровку его именем, зная, что это безусловно привлечет внимание королевы. Леди Мерривезер указала на этот факт, и она была права. Подобная насмешка была вполне в духе наемника. Она даже могла себе представить, как он с кубком вина в руке и с наглой улыбкой на лице, разглядывает своего сморщенного красного пасынка, сосущего огромную сиську Лоллис. — «Скалься сколько влезет, сир Бронн, скоро тебе придется много кричать. Наслаждайся, пока можешь, своей безмозглой женой и краденым замком. Когда придет время, я прихлопну тебя как муху». — Возможно, даже, чтобы его прихлопнуть, она отправит Лораса Тирелла, если Рыцарь Цветов каким-то чудом сумеет вернуться с Драконьего Камня. — «Это будет так мило. Если боги будут милостивы, они убьют друг друга как сир Аррик и сир Эррик». — А что до Стоквортов… нет, от одной мысли о них ее затошнило.

Когда королева вернулась в спальню, Таэна успела вновь задремать. Голова кружилась. — «Слишком много вина и слишком мало сна», — сказала она себе. Не каждую ночь приходится вставать дважды под аккомпанемент таких отчаянных новостей. — «По крайней мере, я могу встать. Роберт был бы слишком пьян, чтобы подняться, забросив все дела. Вся тяжесть власти свалилась на Джона Аррена». — Ей доставляло удовольствие думать, что она стала лучшим королем, чем был Роберт.

Небо за окном уже начало светлеть. Серсея села в кровати рядом с леди Мерривезер, прислушиваясь к ее тихому дыханию, глядя, как поднимается и опускается ее грудь. — «Снится ли ей Мир?» — подумала она. — «Или ей снится ее любовник со шрамом и опасный темноволосый мужчина, которому невозможно отказать?» — Она была абсолютно уверена, что Таэне не снится лорд Ортон.

Серсея взяла в ладонь грудь женщины. Сперва она показалась мягкой, но после прикосновения затвердела. Кожа под ладонью была гладкой как шелк. Она легонько ее сдавила, затем провела большим пальцем по крупному темному соску, вперед-назад и вновь вперед, пока не почувствовала, что он затвердел. Когда она подняла глаза, то увидела, что Таэна лежит с открытыми глазами.

— Тебе приятно? — спросила она у нее.

— Да, — ответила леди Мерривезер.

— А так? — Теперь Серсея ущипнула сосок, сжав его посильнее между пальцами и потянув.

Мирийка вздохнула от боли.

— Мне больно.

— Это просто вино. На ужин я выпила целую бутылку, и еще одну со вдовой Стокворт. Мне пришлось пить вместе с ней, чтобы ее успокоить. — Она сжала и второй сосок Таэны, потянув его, пока женщина не вскрикнула. — Я королева. Я хочу заявить о своих правах.

— Делайте все, что пожелаете. — Волосы Таэны были такими же темными, как у Роберта, даже между ног, и когда Серсея прикоснулась к ней там, она обнаружила, что они влажные, а у Роберта всегда были колючими и сухими. — Пожалуйста, — произнесла мирийка. — Продолжайте, моя королева. Делайте со мной все, что хотите. Я вся ваша.

Но все было не так. Она не могла ее чувствовать, тогда как Роберт, когда брал ее, все чувствовал. В этом не было удовольствия. Не для нее. А для Таэны было. Ее соски казались двумя темными бриллиантами, ее щелка была горячей и скользкой. — «Роберту ты бы понравилась, на час-другой». — Палец королевы скользнул внутрь болотца мирийки, затем второй. Она подвигала ими вперед-назад. — «Но едва он излил бы в тебя свое семя, он с трудом бы вспомнил твое имя».

Ей захотелось проверить, будет ли с женщиной так же трудно, как всегда было с Робертом. — «Десятки тысяч твоих детей погибли от моих рук, Ваше Величество», — пронеслось у нее в голове, когда третий ее пальчик скользнул в мирийку. — «Пока вы сопели, я слизывала ваших сыновей с моего лица и пальцев, одного за другим, всех этих липких принцев. Вы заявляли о своих правах, милорд, но в темноте я пожирала ваших наследников». — Таэна вздрогнула. Она выдохнула несколько слов на чужом языке, затем снова содрогнулась, выгнула спину и вскрикнула. — «Она закричала словно ее проткнули», — решила королева. На мгновение она представила, что ее пальцы это клыки кабана, раздирающие мирийку от паха до горла.

Все равно не то.

Ни с кем ей не было так хорошо, как с Джейме.

Когда она попыталась убрать руку, Таэна перехватила ее и поцеловала пальцы.

— Милая королева, как мне отблагодарить тебя? — Ее пальцы скользнули по бедру Серсеи и коснулись ее щелки. — Скажи мне, чего ты хочешь, любовь моя.

— Оставь меня. — Серсея отвернулась и, дрожа, накрылась одеялом. Начинался рассвет. Скоро настанет утро, и все это забудется.

Но этого так и не случилось.