Пилот

12.

Туман был рваный, низкий, по колено. От фар он будто бы горел — нервным спиртовым пламенем.

Малдер не знал, сколько времени они провели в состоянии шока. Десять минут? Двадцать? До сих пор в глаза как будто насыпали горячего песка. Голова гудела, как после близкого взрыва.

В сравнении с предыдущим разом — тогда, в Орегоне — он перенес световой удар гораздо тяжелее.

Видимо, тарелка убралась, потому что мотор работал и фары светили. Но Малдер просто не рискнул сразу садиться за руль.

Тем более что впереди что-то смутно темнело.

Достав из-под сиденья фонарь, он вышел из машины. Ноги были слабые.

— Побудь здесь:

— Нет, я с тобой: — Скалли, неуклюже цепляясь руками, полезла наружу. Ее тоже качало.

— Что это было?

— Не знаю. Пойдем посмотрим:

Они прошли ярдов сто пятьдесят, постепенно приходя в себя — ночная свежесть действовала лучше нашатыря — и увидели грузовик.

Он стоял накренившись, правыми колесами в неглубоком кювете. Огни не горели. Задняя дверь была приоткрыта.

— Ронхейм! — позвал Малдер. — Фрэнк Друкс!

Молчание. Какой-то скрип.

Это скрипела открытая дверь кабины. При полном, казалось бы, безветрии.

— Ронхейм! Ты здесь?

Нет ответа.

Кабина была пуста. На сиденье зеленовато поблескивали какие-то маслянистые пятна.

— Давай-ка посмотрим, что там за груз он вез:

Когда они шли обратно к заднему борту фургона, сзади снова раздался негромкий короткий скрип. Но это, наверное, просто остывал двигатель:

Фургон был доверху заставлен тяжелыми картонными коробками с надписями на немецком. Малдер сначала пытался их разбирать аккуратно, потом просто начал вываливать на асфальт. Скалли помогала по мере сил. Если бы фургон был ими полон, работа затянулась бы на добрую треть вечности. Но, пройдя через несколько рядов коробок, Малдер провалился в пустоту.

— Дай фонарь: — не оглядываясь — и, когда плотный цилиндрик фонаря ткнулось ему в руку, когда желтый мятый свет наполнил фургон, когда глаза увидели все, а ум всему поверил: — Скалли, лезь сюда:

Она легко протиснулась между коробками и Малдером.

— Ух ты.

В фургоне, в пространстве, отгороженном от внешнего мира с одной стороны штабелями коробок, а с другой — двухрядной батареей темно-зеленых газовых баллонов, химическим унитазом и походной кроватью, стояло что-то вроде кубической палатки из толстой мягкой алюминиевой фольги.

Сейчас стенка палатки была разорвана в клочья. Сквозь неровную дыру был виден медицинский стол-каталка, обтянутый зеленой клеенкой. Позади стола посверкивал экранами и никелированными переключателями многоканальный монитор, вроде тех, что используют реаниматоры. И — что-то еще, похожее на три сросшиеся основаниями витые свечи, облитые слоем ртути. Глаз не мог задержаться на этом приборе: А рядом на самом обычном штативе были закреплены бутылочки с растворами, и из свисающих до пола трубок с иглами часто-часто падали прозрачные капли:

— Ты поняла? — голос Малдера был хриплый. — Мы с тобой стали свидетелями спасательной операции: Похоже, впервые в мире.

— Впервые: в мире: — Скалли медленно покачала головой. — Ты хочешь сказать, что вот здесь, на этой каталке:

— Да. Я понимаю, что не верится. Но на это каталке полчаса назад лежал настоящий инопланетянин. Ладно, пойдем сделаем замеры: