Пешком за монстрами!

Глава 13

— Ты что наделал? — процедил батя, надвигаясь на Захарыча.

А тот попятился назад, выставив вперёд руки.

Но вот Ираклий пошевелился, закашлялся. И девушки ахнули.

Садовник сел, судорожно прощупал себя под рубахой.

Ого! Да там у него магический доспех! Я заметил знакомый отблеск, который нередко встречал в своём мире. Неужто и здесь применяются такие же защитные фиговины?

— Да он жив! — показал пальцем Захарыч, таращась на поднимающегося Ираклия. — Он выжил! Смотрите, Иван Александрович!

Батя обернулся и уставился прожигающим взглядом в Ираклия.

— А теперь скажи, откуда у тебя такая дорогая штуковина, — процедил папа Ваня. Кажется, ещё искра, и он взорвётся от гнева.

— Накопил… И я… я всегда пе-перестраховываюсь, — вновь начал заикаться Ираклий. — Тем более у вас пи-питомцы всякие зубастые ходят.

— А что, я считаю это верным решением, — поддержала его пришедшая в себя маман.

Понятно, что садовник работал раньше в состоятельной семье. Мог и накопить. Но почему же мне кажется, что это неправда? Что он скрывает? Судя по реакции, которую я сейчас наблюдаю — так оно и есть.

Ладно, ещё понаблюдаем за этим новым слугой. Может быть, я действительно придираюсь и он просто волнуется?

— А теперь миритесь, — холодно обратился к слугам батя. — Чтобы мы все слышали. Иначе обоих выкину вон из поместья. Мне здесь нужны работники, а не дуэлянты.

Захарыч покосился на батю, затем вздохнул и подошёл к Ираклию, виновато посмотрев на него.

— Извини ты меня, Ираклий, — протянул он руку. — Это всё ради Ларисы… Михайловны.

Пышка тут же охнула.

— Ладно, замяли, — Ираклий обменялся с Захарычем рукопожатиями. — Я не ожидал, что ты так близко к сердцу воспримешь мои… комплименты.

— Надеюсь, Ираклий, ты не будешь писать заявление о нападении, — обратился к садовнику батя. — Очень надеюсь.

— Да вы что, Иван Александрович, — удивился садовник. — Конечно, нет. Я не пойду в по-полицию. Мы уже всё замяли. И вообще… мне больше нравится Аннушка.

Аннушка тут же покраснела и смущённо хихикнула. Ну а Ларису Батьковну это очень задело. Она покраснела пуще прежнего, и сдерживало её только присутствие родителей.

Не было бы их, наверняка бы влепила пощёчину Ираклию. А удар у неё тяжёлый, это точно.

— Так значит все слова твои были ложью? Так выходит? — обиженно засопела пышка.

— Так это комплименты, Лариса Михайловна, — ответил Ираклий. — Не более того… Вы неправильно меня поняли.

— Так! Заканчиваем спектакль! — зарычал батя. И все замолкли.

— Всем спокойной ночи, — сказала маман, улыбнувшись пышке.

— Не всем, — поправил её батя. — Захарыч с Ираклием берут и вставляют стекло в окно прихожей.

Слуги переглянулись и вздохнули. Особого выбора у них не было.

Ну а дальше все улеглись спать. Лишь тихие голоса со стороны входа и еле слышный стук молотка нарушали мёртвую тишину в поместье.

Поместье Смирновых, следующее утро.

Хорошо хоть мне дали проснуться. А потом я умылся и вышел на кухню к завтраку и…

Родители начали задавать вопросы.

Почему так? Всё просто. Они уже успокоились, выспались, собрались с мыслями и решили восполнить пробелы после вчерашней психологической встряски.

Дождавшись, когда я прожевал последний кусочек омлета, батя спросил меня:

— Серёга, мы тут с мамой поразмышляли… Так куда в итоге спрятались звуколовы? И почему они вас не тронули?

— Я не знаю, куда, — ответил я, делая глоток кваса. — Ушли в лес. А не тронули, потому что они родители Кузи.

— Как? — батя аж рот открыл от удивления. — Ты шутишь? Родители… твоего Кузи?

— Ой, где моё успокоительное, — маман поднялась и подошла к шкафчику.

— Да, это были его родители, — кивнул я.

— А как ты это понял?

— Они ласкались, тёрлись носами, — пояснил я.

— Офи-геть, — выдохнул батя. — Ты слышала, Наташ?

Он обернулся к маман, которая уже держала пузырёк над стаканом с водой.

— Да хватит тебе, что ты в самом деле? — улыбнулся батя.

— Я вспомнила эти челюсти… они… они выпрыгнули из пасти этой твари… — начала вспоминать маман.

— О-о-ох, — всхлипнула няня. — И мне накапайте… Ужас… Просто ужас!

Я не смог сдержать улыбку, посмотрев на Ларису Батьковну.

Если ты сейчас так всё воспринимаешь, что случилось бы с тобой там, у озера? Наверняка бы сразу от нервной встряски сбросила килограммов двадцать. А если бы выдвигающуюся челюсть взрослого звуколова увидела… лучше даже не представлять, что будет с няней.

Сколько у меня такое было — и не сосчитать. Правда, в прошлой жизни. Одни раз я даже чуть было не лишился руки. Подумал, наивный, что приручил зубастого нетопыря. Пришлось ломать тому зубастику челюсть, чтобы он разжал её. Жутко нестабильная сволочь оказалась.

— Родители, говоришь, — хмыкнул батя и достал из холодильника бутылку коньяка, плеснув в стакан.

— Ваня, ты что? — воскликнула маман.

— Вот только не надо этого, — папа Ваня повернулся к няне с мамой Наташей, которые дегустировали успокоительное. — Я тоже, может, хочу успокоиться. Притом я ж немного.

Батя сделал глоток, закусил ломтиком лимона с блюдца, которое достал из того же холодильника.

— А почему Кузя не ушёл с ними? — задал следующий вопрос батя.

Ну вот я щас тебе прям всё и выложу, ага.

— Привык ко мне, — ответил я. — Притом связь между нами крепкая.

— Удивительно, — откликнулся батя. — Просто немыслимо.

На этом допрос закончился.

В этот момент проснулся Кузя. Он выскочил на кухню, встал на задние лапы и забил по своей чешуйчатой груди передними.

— У, у, у, у, — начал он прыгать по полу, изображая обезьяну.

Батя тут же прыснул коньяком. Маман звонко засмеялась, а следом за ней и пышка.

Это было так забавно, что я также залился смехом.

— У, у, у, у, — Кузя пробежался по кухне, выскочил в коридор, продолжая молотить себя лапками по груди.

Я соскочил с высокого стула, хватаясь за живот от хохота.

Уж и не помню, когда я так смеялся.

— Что с ним такое? — удивлённо спросила маман.

— Да он общается так с нами, — догадался батя. — И я даже знаю откуда это. Вчера включал Серёге передачу про животных.

— Да, точно! — воскликнула маман. — Там же про горилл было!

— НАТУР-РАЛЬНО! КР-РАСАВЧИК! — услышал я голос Рэмбо во дворе. — ПР-РИРОЖДЁННЫЙ АР-РТИСТ!

Он оценивал Кузю в образе гориллы.

И мы вновь рассмеялись.

Чуть позже я вышел во двор, захватив с собой Регину. Кузя уже бежал навстречу, подпрыгивая и пытаясь достать до лап попугая. А Рэмбо будто специально дразнил его.

«РЭМБО, А НУ, ПРЕКРАТИ ИЗДЕВАТЬСЯ НАД МАЛЫШОМ!» — приказал я. И попугай тут же взмыл вверх.

Кузьма тут же переключился на куст травы, вымещая на нём злость. Начал нападать и щёлкать челюстями со всех сторон. Только и успевали стебельки разлетаться в разные стороны. В общем, работы он Ираклию изрядно прибавил.

И меня посетила ещё одна интересная мысль. Возможно, я стал свидетелем его первой тренировки.

Ведь вчера он видел, как его папа выстреливал челюстью перед лицом мамы Наташи. И теперь хотел научиться делать так же.

Ну а потом, изучив реакцию нити на его усилия, я убедился в этом. В моменты бросков он был сосредоточен и прилагал сверхусилия.

Ну и, конечно, представлял вместо травяного куста недавно дразнившего его Рэмбо.

Ох, бедный попугай, если Кузя научится всё-таки выстреливать челюстью.

Регина задёргала лапками в моих руках.

Да, солнце моё, как же я забуду про тебя. Сейчас мы с тобой потренируемся.

Я уже мог забирать значительную часть маны из её магического источника. И теперь хотел его опустошить полностью, а потом вернуть её.

И… у меня получилось! Правда, Регина дёрнулась на долю секунды, чувствуя истощение. Ну а потом — сорвалась с места и забегала по саду от эйфории.

Источник снова полон маны. Почему бы его не потратить?

Вот ещё один момент активации скорости черепашки. Крайне важный момент. И я тут же записал его на подкорку.

Так, за тренировками, незаметно подступило обеденное время.

Я натрескался сытного борща с домашней сметаной. Не той, которая была как кисель. А именно со сметаной, которую передал дед.

— Судя по твоей улыбке, тебе очень понравился борщ, — отозвалась маман.

— И борсь, и сметана… Во, — я показал одобрительный жест, выставив большой палец.

— Да, очень вкусная сметанка, это правда, — хихикнула маман. — Но очень жирная. Я на диете, увы. А так бы тоже попробовала.

Женщина, не треплите мне нервы. Какие диеты-шмиеты? Вы в зеркало себя видели? Суповой набор, блин. Проконсультируйтесь с Ларисой Батьковной, она вас быстро вернёт в норму.

Батя справился с обедом раньше всех и прилип к экрану. В это время уже что-то смотрел по телевизору. Причём, судя по звукам, начался очередной экстренный выпуск новостей.

— Серёж, давай здесь посидим? — мгновенно посерьёзнела маман.

— Неа, монстлы, — покачал я головой. Облизнул ложку и спрыгнул со стула.

Уже через несколько секунд я прыгал на диван рядом с батей.

— Хто? — спросил я у него.

— Два Красных Жнеца, — ответил папа Ваня, схватившись за голову. — Когда же это прекратится? И опять в Гуме. Как мёдом там намазано им.

— … Маги вовремя вступили в бой… — передавал в это время взлохмаченный репортёр. — Вот прямо сейчас вы слышите, как кричат раненые. Слава всем богам — никто не погиб.

Батя покосился на тихо появившуюся рядом с нами маман.

— Ладно, Серёга, давай уже переключим, — обратился ко мне батя, щёлкая пультом. — А то у нас капли успокоительные закончились. А вино очень вредно, сам понимаешь…

Он подмигнул мне, а я в ответ. И Кузя, усевшийся на колени, начал мне подмигивать.

— Да что вы говорите, — ехидно ответила маман. — Человек, распивающий с утра коньяки с виски.

— Вот, Серёг, запоминай, — показал батя пальцем в сторону маман. — Один шаг в сторону… и потом всю жизнь вспоминать будут.

— Именно так. Шаг в сторону — расстрел. Прыжок на месте — попытка к бегству, — ответил я старую поговорку из прошлой жизни. От своего друга-тюремщика.

— Ха-ха! Да, именно! Прям в точку! — засмеялся батя.

— Ты где таких слов нахватался, Серёжа? — удивилась маман, присев рядом со мной.

— В садике и не такое услышишь, — ответил я, растерянно улыбнувшись.

Фух, вроде выкрутился, потому что маман мой ответ удовлетворил.

Я взглянул на экран. Опять эти сраные мульты. Кот бегает за мышью, потом отхватывает по первое число. Ну да… как же это глубокомысленно.

В общем, сами смотрите эту хрень. А я пошёл. Схватил Кузю, посадив на плечо, и направился в коридор.

— Серёга, а ты куда? — спросил батя.

— Заниматься, — пробурчал я, скрываясь от их любопытных глаз в детской.

— Ауф-ф-ф? Ауф? — запрыгал передо мной Кузя.

— Будем отметку ставить, дружок, — погладил я его и потянулся за рулоном на столике.

Раскатал его на полу. Так.

Ещё раз ГУМ.

Вот и вырисовался контур второго Знака Монстра.

Пальцы задрожали, когда я соединял точки. Когда я сомкнул кривую, понял: не хватает ещё одной волнистой линии внутри «лапы». И тогда знак будет завершён. И там, где пересекаются последние волнистые узоры внутри «лапы» появится то самое.

Да, именно так.

Осталось ровно четыре прорыва до появления мощного тоннеля, который откроется в точке пересечения в виде портала.

Так всегда было, и так будет. Независимо от мира. Это та загадка, которую я пытался разгадать ещё в прошлой жизни, но не успел.

И теперь не очень рад, что такая херня появится именно здесь.

Кто появится? Высокоуровневый монстр. И как его прогнать — я ума не приложу. Время на раздумье есть. Но оно сыплется, как сухой песок сквозь пальцы.

Получив столь неприятную новость, я решил её обдумать. Перебирал в голове всевозможные варианты, как справиться с высокоуровневым монстром… но решения так и не находил. Скорее всего, здесь даже сил змейки не хватит.

Хоть и стемнело, но можно ещё погулять по саду.

— Ну что, Серёжа, может спать? — в надежде спросила зашедшая в детскую пышка.

Ага, щас, разбежался. Гулять пошли. Отбоя ещё не было.

— Нет, — нахмурился я. — Во двор.

И потопал в сторону прихожей. Кузя зацокал когтями по паркету, устремляясь за мной.

— Серёжка, ты можешь не выспаться, — бормотала пышка за спиной, сопровождая меня. — А тебе сейчас нужно ложиться спать вовремя. Ты знаешь, что такое циркадные ритмы?

Я остановился и резко повернулся к ней.

А ты знаешь, что такое одновременный укус сотни муравьёв за попу? Так могу устроить, не проблема.

Пышка вновь заметила в моём взгляде опасные искорки.

— Не надо, — пробормотала она. — Хорошо… давай прогуляемся. Я не против. Но полчасика, ага?

Сколько решу — столько и будем гулять, женщина!

Я дошёл до обувницы, напялил сандалии и потянулся к дверной ручке. Но дверь резко распахнулась передо мной.

— Та-там! За-за-за-за… — начал почерневший Ираклий.

— Захарыч⁈ — воскликнула пышка.

— Да… Он за-за-за-за… — продолжил заикаться садовник.

— Заблудился? — предположила пышка, накидывая туфли.

— За-за-за… — Ираклий будто издевался.

Тут же образовался батя в подпоясанном махровом халате.

— Так, хватит гадать. Показывай, — он накинул шлёпанцы.

Мы выскочили из дома.

Когда мы остановились у небольшого гостевого дома, нас догнали маман с Аннушкой.

— Ну и какого хрена он туда полез? — спросил Ираклия батя, почесав макушку.

Из дымовой трубы торчали ноги Захарыча. Которые ещё дрыгались, причём энергично и во все стороны.

— Он за-за-задохнуться может, — ответил Ираклий.

— Какого… хрена… он туда… полез? — процедил батя, уставившись на перепуганного садовника.

— Так трубу чистить. Она забита была. А там камин. Мы хотели… посидеть… согреться, — сбивчиво объяснил Ираклий. — Ночь-то сёдня прохладная…

— Выпить по рюмашке, — домыслил батя.

— Не без этого… — покраснел Ираклий. — Это если что мо-моя идея.

«РЭМБО! НУЖНА ТВОЯ ПОМОЩЬ! ВЫТАЩИ ЗАХАРЫЧА ИЗ ТРУБЫ!» — дал я команду попугаю.

— Я тогда полез, — вздохнул батя и вновь обратился к Ираклию. — Где лестница.

— За домом, — махнул он.

— Не надо лесницы, — улыбнулся я, показывая пальцев в сторону вылетевшего с чердака Рэмбо.

— Ты уверен, Серёга? — с сомнением посмотрел он на подлетавшего к нам изумрудного попугая.

Перья у него уже потихоньку начинали искриться. Пока видел это только я. Но скоро заметят и остальные.

— Ага, увеен, — засмеялся я в ответ.

— Ух ты! — воскликнула маман, затем вскрикнули пышка с Аннушкой.

Батя зацокал:

— Ну каков красавец!

— СВОБОДУ ПР-РОЛЕТАР-РИАТУ! ДА ЗДР-РАВСТВУЮТ Р-РЮМОШНЫЕ! — закричал уже весь сияющий попугай, спустившийся на крышу.

Он прыгнул на Захарыча, сгрёб в когтях не только ремень, но и рубаху и штаны. И рванул вверх.

Треск ткани показался мне звуком разрываемых сухожилий. Но слава монстрам, это была всего лишь ткань.

Для Рэмбо Захарыч был тяжёлой ношей. Поэтому он его лишь вырвал из ловушки и по дуге спустил вниз, бросив перед нами.

— Ох… ох-хо-хох… ох… — только и мог выговаривать чёрный как негр Захарыч.

Затем он начал кашлять, выплёвывая чёрные сгустки.

— Вань, надо что-то делать… — вздохнула маман.

— Уже позвонил Петру Аркадьевичу. Сейчас будет, — ответил батя, тыкая в телефон и убирая его в карман.

Чуть позже в поместье заехал лекарь семьи. Терпеть его не могу. Может натравить на него Кузьму?

А ладно, пусть пока живёт. Меня не трогает — и на том спасибо.

Захарыча он подлечил быстро. Вычистил его лёгкие, нос, гортань. И так же быстро уехал.

— Иван Александрович… — просипел Захарыч.

Батя хотел ему что-то сказать, затем повернулся к Ираклию.

— Из-з-зви… — начал он.

Папа Ваня махнул рукой.

— Так, садитесь в беседку, выделю вам бутылку коньяка. И на этом всё, — пробурчал батя, направляясь к дому. Затем повернулся и выставил указательный палец: — Но потом… если замечу хоть кого-то под мухой в рабочее время или выясняющего отношения — уволю сразу… И Захарыч — вызови завтра бригаду магов-бытовиков, пусть и трубу нашего дома проверят.

— Будет сделано, Иван Александрович, — просипел он, довольно улыбаясь.

Чуть позже слуги уединились в беседке, тихо начиная беседу.

Батя сделал верный ход. Дал им возможность выговориться и сдружиться, как они и хотели. Выпить мировую. Но в то же самое время поставил им жёсткое условие.

Мудрое решение умного руководителя.

А Рэмбо за спасение Захарыча батя, разумеется, поощрил. Выделил из своих алкогольных закромов бутылку виски. На что попугай так обрадовался, что даже забавно станцевал перед нами. Кузя не выдержал и начал пританцовывать рядом.

Через пять минут все разошлись. Я отправился спать. Теперь уже точно. Конечно, в сопровождении надзирателя Ларисы Батьковны, которая выглядела слегка растерянной и очень уставшей.

Ещё бы — столько потрясений сегодня, и всё на её голову.

Когда Кузя прижался ко мне, начиная беспокойно ворочаться с бока на бок, я уже закрывал глаза. Слушая скрип паркета под ногами уходящей на цыпочках пышки.

Тревожные мысли не давали мне покоя. Вновь о том самом портале.

Кто оттуда вылезет? Где он будет? И успею ли я придумать, как остановить сильного монстра? К тому же надо как-то умудриться эвакуировать из той зоны людей, которые вполне могут пострадать. А кто будет слушать годовалого ребёнка?

Сильные монстры могут играючи убить до сотни людей. Высокоуровневые — гораздо больше. И число возможных жертв измеряется уже тысячами!

— Ох-хо-хо, — раздался из коридора громкий и очень знакомый голос.

Я напрягся. Это мне послышалось?

— Эх, хороша настоечка… ёлки-моталки! — голос деда из коридора стал чётче и громче. А затем я услышал, будто он шаркает ногами.

— Не поняла, — услышал я маман. — А что у нас дед в коридоре забыл⁈ Рэмбо, ты⁈

Ага, Рэмбо! Щ-щас. Я понял, что Кузи рядом нет. Выскочил из кроватки и выбежал в коридор.

Кузя деловито подбоченился, окинул родителей и меня полуприкрытым взглядом и выдал:

— М-да, а вот в наше время… м-да… А щас… ёлки-моталки… — продолжил голос.

Родители прыснули со смеху, и я за ними следом.

— У нас, по-моему, второй Рэмбо появился, — выдавил батя.