- Лишние - не будем. - Книжник утвердительно кивнул, и в стёклах мягко колыхнулось отражение костра. - А вот насчёт "Зайти - не выйти" - можете не мандражировать. Нет больше чёрной дыры. Да и не дыра-то оказалась, при ближайшем рассмотрении... Кстати, можете зайти, полюбоваться. Единственное что - немного осторожности не помешает. Но, если на базе действительно никого больше не осталось: то транспортом точно разживётесь. С горючкой, правда, проблемы... Но мы, кажется, не всё слили. Должно было что-то остаться...
- Гарантий, сами понимаете, никаких не даём. - Добавила Лихо. - Решайте сами. Но Книжник всё верно обсказал, особо присовокупить нечего. Нету больше "Зайти - не выйти". Не могу похвастать, что ликвидация сего злачного места - наш эксклюзив, но ведь главное - итог, не так ли?
- Логично... Ладно, давайте пожрём, что ли. Вроде готово.
Раввин снял прожарившийся кусок с огня и, одолжив у Лихо "Потрошителя", начал сноровисто отхватывать горячие пласты мяса, раздавая его всем желающим подкрепиться на ночь глядя. Пожелали все, включая экстренно проснувшегося Алмаза.
- Приятного аппетита. - Лихо понюхала источающую непередаваемый аромат порцию, и откусила первый, истекающий соком кусок. - Грешно такой деликатес, без полстакана харчить...
Через четверть часа, от зажаренной ляжки "пушистика" осталась одна треть. Шатун сыто рыгнул, и осведомился:
- Есть желающие подежурить первыми, или мне впрягаться?
Раввин с Щелкунчиком нейтрально пожали плечами, Алмаз без комментариев устроился на боковую. Громила почесал живот, и принялся подниматься на ноги, тихонько ворча что-то, о вреде активных действий на полный желудок.
- Стеклорез, ты следующий. Будить буду тихо, но настойчиво.
- Не зуди, страдалец. - Алмаз приоткрыл один глаз. - Всё тебе будет. Карауль.
Утро наступило не скоро, отсрочив своё наступление ровно до той поры, когда в голову начинают закрадываться угрюмые сомнения, о том, будет ли оно вообще. Все успели качественно подремать, по очереди неся ночной дозор. Наскоро перекусив остатками жареного мяса, принялись собираться.
- Ладно, ребятки. Разрешите церемонию прощания считать открытой, и сразу же - закрытой. - Сказала Лихо, когда сборы завершились, и наступило неловкое молчание, как будто у всех не находилось сил, чтобы переступить некий незримый барьер, за которым следует непосредственно - расставание. - Я бы с вами недельку-другую оттянулась от души, да некогда. Спасение мира не допускает проволочек и сантиментов. Шатун, можешь ребятам, на прощание, в качестве жеста доброй воли - боеприпасов подкинуть. Я, конечно, понимаю, что ты у нас рачительный малый: всё в дом, в семью. Но, иногда надо делиться: хотя мы вроде и не амёбы какие-нибудь. Славные ребята, не то - что Пугач, покойничек... Скидывай сидор с могучего плеча, не жмись. Оно, конечно, понятно, что им неловко даже намекать, на возможность поделиться - уж после того, что ты для нас всех сделал. Но, это было вчера, а вот "маслята" им могут понадобиться в любое время. Не исключаю, что даже в самое ближайшее... Хотя - никому не пожелаю.
Шатун, вздыхая увесисто, но без ярко выраженной скаредности, добыл из рюкзака энное количество обойм, и слегка подумав, присовокупил к ним две "УРки", и одну "эфку". Протянул всё это Щелкунчику, и принялся закрывать рюкзак.
- А душа у нашего Шатуна - шире плеч. - Одобрительно-иронично изрекла Лихо. - Кому - предпоследнее отдаст, а с кого - и последнее снимет. Но, как водится - сугубо по обстоятельствам. Милейший человек, точно вам говорю. Ладно, судари мои - не поминайте мною, если всё-таки что-то было не так.
- Да всё так. - Раввин смотрел на нее своими, неизменно грустными глазами. - Если б не вы... Надеюсь, что мы ещё встретимся. Как можно быстрее.
- Мечтать не вредно. - Сказала блондинка. - Хотя не могу сказать, что я чувствую какое-то душевное сопротивление, по отношению к этому возможному развитию событий. Всё, нам пора.
Она крепко пожала руку каждому из людей, которые вот-вот исчезнут из её жизни. Вполне вероятно, что - навсегда.
- Бывайте, мужики. - Книжник хлопнул Щелкунчика по плечу. - Ебулдыцкий шапокляк не пройдёт. Это я вам гарантирую. До встречи.
"Горыныч" стоял там же, где его и бросили. И выглядел не сильно и пострадавшим, разве что, заднее колесо меланхолично выставило напоказ остатки покрышки, которую кто-то явно пытался изнасиловать в извращённой форме. И ему это удалось. Да стекло на левой задней двери, было испоганено чем-то бледно-лиловым, подозрительно напоминающим прозаическую засохшую блевотину.
- Меняем колесо. - Лихо поцокала языком, оглядывая повреждение. - Если предложат на самогон - даже не торгуемся. Если не предложат - тогда руками. На другое колесо.
Громила, цветисто помянув матушку любителя чужих покрышек, полез в багажное отделение. Скоро на белый свет появилась запаска, и необходимый набор инструментов. Алмаз неторопливо принялся откручивать увечное колесо, насвистывая что-то бодрое. И не забывая поглядывать по сторонам, на предмет появления какой-нибудь вражины. Лихо принялась интенсивно скоблить испачканное стекло, своим "Потрошителем", периодически прибегая к неизбежной помощи "такой-то матери".
Через двадцать минут, внедорожник выглядел если не как в лучшие годы своего существования, то, как минимум пригодным к дальнейшему передвижению, безо всяких условностей и натяжек.
- Заводи! - Скомандовала Лихо сама себе, расположившись на водительском месте. - Широка страна моя родная. Много в ней, от Сдвига - набекрень. Я к нему, с предъявою канаю. Пусть ответит, крыса, за всю хрень...
- Фу, как пошло. - Сказал Алмаз. - Мало того, что плагиат - так ещё и без изящества.
- Суть передана без раскудрявой словесности, зато на всю катушку. - Блондинка повернула ключ в замке зажигания. "Горыныч" завёлся без малейших нареканий. - Так и прёт из меня - историческая фраза. Поехали!
Образовавшуюся от первого появления "кишки", длинную и широкую траншею - внедорожник объехал без особого напряжения: благо улица не была перековеркана вдоль и поперёк.
- Сплоховала ты, подруга. - Алмаз скептически поджал губы, провожая взглядом препятствие, ещё чуть менее суток назад - казавшееся непреодолимым. - Вчера могла бы и проскочить... И, не было бы всей этой неразберихи, и не пришлось бы тебе бирюзовыми очами мелкую уголовщину пепелить. И Шатун бы без всей этой физкультуры обошёлся.
- Я бы на тебя посмотрела, если бы ты за баранкой вчера восседал. У страха, как ты должен помнить - глазища без определённого размера. А мне было страшновато, признаюсь без стеснения. И к тому же - неплохих ребят выручили. Да и Шатуну - немного физических нагрузок, никогда не помешает. Или я не права?
- В следующий раз - сама побежишь. - Проинформировал её громила. - В полной выкладке, так, чтобы и покойный Глыба не придрался...
- Если подопрёт, побегу. - Лихо старательно-покаянно похлопала глазами. - И тебя на руках понесу, если такая нужда вылезет. Вы ж, знаете - что я, для вас - всё, что только угодно...
- А "Мурку" можешь? - Фыркнул Алмаз. - Прибыла в Одессу, банда из Амура. В банде были урки, шулера... Можно подумать, что в бандах испокон веков были сплошь отличники боевой, и политической подготовки. Банда занималась тёмными делами, и за ней следила ГубЧК. Как говорится - без комментариев. Ведь банды всегда занимались лишь благотворительностью, и давали бесплатные уроки хороших манер. А вот почему ГубЧК, всего лишь следила, зная местонахождение организованного преступного сообщества - и, не пыталась никого арестовать: вот этого, мне не понять никоим образом... Вот если бы она её "искала", то это был бы несколько другой коленкор. Короче - отставить "Мурку".
- А я, и не собиралась. Ни Мурку, ни Шарика, ни чего-либо идентичного...
- Вот и верь тебе после этого.
- Как много человеку, надо для счастья... Видите ли, ему уже мало того, что он сидит в тепле и уюте, а не валяется с простреленными внутренними органами. А ведь Пугач мог и шмальнуть, по своей непроходимой дури-то, и необъятному босяцкому гонору... Стеклорез, как я помню - никогда не промахивается: но вот одна загвоздка - если стреляет первым. А ведь могло получиться несколько иначе. Если бы не чьи-то, почти умоляющие взгляды, капитально проникшие в душу Пугача... Мои, кажется. Или я опять, некоторым образом, излишне выпячиваю свою незначительную роль, в минувших событиях?
- Я всегда говорил, что "скромность" и Лихо - это слова синонимы. - Алмаз деланно развёл руками, насколько позволяли габариты салона. - И я с уверенностью могу констатировать - ничего не меняется. Вот только радоваться этому, или - огорчаться, каждый решает для себя сам.
- Послесдвиговая птица Говорун, отличается скоропалительностью суждений, и ярко выраженным желанием - нарваться на очередное сокрушительное поражение в назревающей полемике.
- Так и быть - молчу, молчу. Но только потому, что мне надо выиграть пространство для манёвра. Главный бой ещё впереди. Жди, белобрысая.
- Не вопрос. Подожду.
- Вот и ладненько. Надеюсь, уже недолго.
- Вот за что я ценю Алмаза... - Лихо звонко щёлкнула пальцами. - Так, это за - непреходящий юношеский оптимизм. Вроде пора уже повзрослеть, а у него до сих пор, местами проглядывает. Да так выпукло, да так неприкрыто...
Алмаз утомлённо закатил глаза к потолку, и ничего не ответил. Спустя несколько секунд, сзади раздался синхронный гогот Книжника и Шатуна. Жизнь продолжалась.
- Ладно, что у нас там с Красноярском? - Спросила блондинка. - Есть мнение, что к чему? Я, как вы помните, в связи с производственной необходимостью, была несколько не в себе, когда Щелкунчик вам про него балакал... То, что вся говорильня Щелкунчика, на сто кругов без брехни - это я уверена. Иначе нечем было бы товарищу больше щёлкать... ну, вы меня поняли. Просто хочу знать, может я где-то, что-то упустила. Может, всё-таки можно, лесом, буераками, мимо всей этой, генетически облагодетельствованной Сдвигом шоблы сквозануть?
- Только если на своих двоих. - Книжник удручённо вздохнул. - Тогда - без особых трудностей. Если же хотим на "Горыныче" - увы, не получится. Я - за то, чтобы ехать напрямую. Должно прокатить. Раскошелимся, точнее - разрюкзачимся по мере возможностей: и по тихой грусти, ни к кому не приставая - покинем эту кунсткамеру... Можно, конечно, попытаться рвануть насквозь, лупя из "Горыныча" всеми имеющимися в наличии стволами... Заманчиво-то, оно - заманчиво. Но тут даже я понимаю, что нереально. Не прорвёмся. Их там - немеряно, понимаешь? Всё подъезды, все тропки - даже не в самом Красноярске, километрах в двадцати от него - уже перекрыты. Со всех сторон. Это не случайное сборище - это что-то невероятное. Я удивляюсь, как они до сих пор не метнулись первую послесдвиговую войнушку начать. Если я правильно понял - ресурсы у них имеются. И, вполне возможно, что скоро всё это, действительно может начаться.
- То, есть, если мы остановим Большой Трындец. - Задумчиво сказал Алмаз. - То можем в скором времени, получить широкомасштабные боевые действия. Хорошая перспективка...
- А что, есть альтернатива? - Как-то беспомощно, и одновременно с этим - жёстко огрызнулся очкарик. - Мы ведь не знаем, куда всё вывернет, если Сдвиг крякнется кверху лапчонками... Может, всё будет как в сказке: раз - и даже жопа обаятельно улыбнулась своей беззубой улыбкой. Может, всё эти порченые тут же загнутся.
- А может, и - нет.
- А может, и - нет. Тогда давайте - всё бросим. Пускай всем достанется поровну. Есть желающие?
- Не кипятись... - Примирительно прогудел Шатун. - Альтернативы, действительно, нет. Есть надежда. Хотя, Алмаз в какой-то степени прав. Но это ничего не меняет.
- Знаешь, как я хочу ошибиться... - Сказал Алмаз. - Просто до жути хочу, до судорог...
- Кто не хочет-то... - Проворчал Книжник. - Может, не будем дёргаться? Пока ещё ничего не ясно. Откатаем обязательную программу - тогда и поглядим, кому нервничать, а кого в анналы запишут. Возможно, посмертно.
- М-да... Уж если сам великий Книжник не хочет быть лихим и дерзким... - Лихо усмехнулась без излишней веселости. - Придётся покориться судьбе, и ехать, притворяясь внуками и внучками, стремящимися в последний раз навестить дедушку, пребывающего на смертном одре. Может, нам даже скидку сделают на контрольно-пропускном пункте, как людям, пребывающим в полном душевном раздрае...
- А если ещё и душевный мутант попадётся... - Сказал Шатун. - Если, конечно, таковые вообще есть. Не встречал как-то. А вдруг?
- Ладно, тему закрываем. - Блондинка хлопнула ладонью по рулю. - Действовать будем по обстановке. Как всегда, впрочем... Или, всё же, кто-нибудь хочет внести более здравомыслящие коррективы? Вперёд, корифеи мозгового штурма.
- Хватит обзываться-то... - Сказал Алмаз. - Вот когда всё закончится, я тебе целый день выделю на то, чтобы вдоволь поизмываться над моей драгоценной персоной. Морально, понятное дело.
- Потрясена и шокирована, неслыханной щедростью... - Проворчала Лихо. - Можно подумать, у меня не будет других дел, как только измываться над умственно ушибленным. Не во всём, конечно же, не во всём. Но твоё предыдущее высказывание, наталкивает на вывод, что мозговые прорехи, всё же наличествуют. Пусть и в небольших объёмах. Возможно, это даже лечится.
- Куда бы деться от благородства... - Алмаз плюнул в приоткрытое окно. - Надо помолчать, и попробовать просто усвоить, с каким титаном великодушия, я еду в одном драндулете. Просьба не принимать это, за полную и безоговорочную капитуляцию. Далее - без комментариев.
- Ну вот, а я-то губищу раскатала, на душещипательную беседу о моей незаурядной личности. В частности, о - чуткости к окружающим меня людям. Злодеи вы. Вот доеду до Мутантовки, и останусь там жить. Сдаётся мне, там более понятливый народец обитает. Не чета собравшемуся здесь, до бессовестности бесчувственному социуму. Всё, финита: решила - сделаю.
- Бедная Мутантовка... - Деланно вздохнул Книжник. - Не было там печали, приехала Лихо. С твёрдым намерением получить вид на ПМЖ. Картина маслом - ущемлённые во всём, и вся - мутанты, разбегаются по различным направлениям, с прочувствованно-истошными воплями.
- Навалились на хрупкую, безответную женщину, да всем кагалом. - Лихо состроила классическую рожицу Пьеро. - Осталось только Шатуну, изречь что-нибудь тяжеловесное и добивающее, после чего я окажусь морально поверженной. Чтобы через пару секунд, воспрянуть из пепла, и навалять вам таких словесных оборотов... Выражение "уши в трубочку" - обретёт саму доподлинную реальность, я вам гарантирую.
- Воздержусь. - Шатун помассировал левое плечо. - "Деформированные уши" - звучит как-то слишком угнетающе... Не для моей хилой психики.
- Один, относительно сообразительный, всё же имеется. - Констатировала блондинка. - Что вселяет некоторые надежды. Ладно, похохмили, и - харэ. Начиняем сочинять анекдоты про мутантов, естественно, где они - просто эталон всех положительных качеств. Тогда, может, действительно проскочим... Впрочем, нет - отставить анекдоты. Ничего не сочиняем. Просто едем. На авось.
"Горыныч" мчался к Красноярску.
- Ну что, бздите помаленьку? - Лихо, как минимум в десятый раз, за последний час, оглянулась на спутников. - Да не стесняйтесь вы, я сама - крайне далека от душевного равновесия, в чём признаюсь безо всякого колебания... Хоть и выгляжу, крутой и несгибаемой.
- Да кто не бздит-то... - Алмаз держал скорость не больше сорока километров, до рези в глазах профильтровывая прилегающую к дороге местность, готовый среагировать на абсолютно любое оживление. - Разумная реакция организма на чужеродные тела... Особенно если заранее знать, что эти самые тела, до плавников и рожек - вооружены далеко не прадедовскими берданками.
Прошло уже с четверть часа, после того, как они увидели стоящие по обе стороны дороги щиты, предупреждавшие о том, что любая немотивированная агрессия, будет подавляться безжалостно и незамедлительно. Вопрос о том, кто будет отличать немотивированную агрессию, от - мотивированной, если таковая действительно произойдёт: оставался открытым.
Дорога была вполне пристойной, и можно было бы гнать и гнать: но следующая, за предупреждением об агрессии - надпись, оповещала о том, что чрезмерно высокая скорость передвижения по окружающей местности, может быть одним из признаков этой самой агрессии. Поэтому, во избежание ненужных эксцессов, следует ограничиться разумным скоростным режимом. Рамки "разумного" уточнены не были, и Алмаз, по наитию, ограничился тем, что не давал стрелке спидометра, перескакивать цифру "40". Куда уже меньше? Не десять же кэмэ, шкандюхать...
- А щас как шмальнут по нам из кустов, чем-нибудь внушительным... - Книжник поправил очечки, сползшие на кончик носа. - Вот смеху-то будет.
Шатун посмотрел на него взглядом, находящимся в одной весовой категории с транспортным средством, в котором они пребывали. Очкарик стушевался, и уставился в окно, делая вид, что не замечает психологической атаки громилы.
- Угу, обхохочемся... - Процедила блондинка. - Если начистоту - то не исключаю подобного развития событий. Сидит внутри какое-то неуютство, ещё со вчерашнего вечера. Накручивает, подлое, наверчивает...
- Ещё чем порадуешь? - Алмаз угрюмо поджал губы. - Давай, не скромничай...
- А, что - мало?
- Да как бы вам сказать, чтобы не слишком ввести в заблуждение...
- Так и скажи. Что, в мои нежные ушки, никогда не залетали кристально чистые, и на редкость виеватые матюги, изречённые тобой в минуты сложного душевного состояния?
- Да не будут стрелять. - Шатун погладил уже почти полностью сформировавшуюся бороду. - "Горыныч" у нас - вещица почти эксклюзивная, вряд ли ему шкуру портить возьмутся. Если что и заварится, с целью наш транспорт отжать, в свою пользу - то скорее всего, будут сначала нас вытряхивать. А при таком раскладе - всегда есть шансец потрепыхаться вволю...
- Некоторая логика имеется. - Признала Лихо. - Только не забывайте, что мы с вами даже не в Челябинске, тут обычная человеческая логика может забуксовать со страшной силой. Шелкунчик рассказывал одно, а у нас с вами - несколько другой жизненный опыт, в общении с братьями нашими, приближёнными к Сдвигу. Вот и получается накладка. Что бы, он там не говорил - про дисциплину в рядах обитателей славного Мутантограда: у меня, в первую очередь - перед глазами Герман возникает. Доходчиво так, отчётливейше. Щелкунчик, целиком и полностью мною просканированный, не соврал ни капелюшечки. Только есть одна закавыка: не обязательно врать осмысленно - можно просто верить в чужую брехню, полагая, что она и есть чистейшая правдочка. Он сам-то в этих краях - не был, вся информация шла от Шамана, покойничка, с которым побеседовать углублённо, уже нет никакой возможности. А вся наша хрупкая вероятность благополучного исхода, строится только на его словах.
- А в итоге, мы всё равно имеем пустопорожнюю болтовню, потому как, было единодушное решение - рулить кратчайшим путем. - Сказал Алмаз. - Германа, конечно же - жаль до упора. Но, я думаю, что он двинул бы, в аккурат таким же маршрутом... Да и Шаману, какой резон перед Щелкунчиком на эту тему фантазировать? Так что, вы как хотите - а я еду дальше.
- Да все едут. - Блондинка похлопала его по колену. - Просто не могу я сидеть молча, вот и вся загвоздка. Несмотря на все логичности, мною вышеперечисленные, и некую душевную шершавость внутри, меня саму тянет именно этим путём. Не скажу, что прямо засасывает, как дерьмо камнереза - в вакуум, но что-то есть... Парадокс, судари мои.
- А вот и первые представители местной цивилизации. - Алмаз сбросил скорость до двадцати пяти, приготовившись к любому повороту событий. - Так и корёжит меня, палец об спусковой крючок почесать. Красавцы, ебулдыцкий шапокляк...
С правой стороны, вдалеке, виднелись силуэты самолётов, и приземистое, длинное, серо-голубое строение - по всей видимости, аэропорт. Само собой разумеющееся - не подающий никаких признаков жизнедеятельности. А блокпост, расположившийся поперёк дороги, метрах в двухстах от внедорожника, напротив - бурлил жизнью.
- Человек десять. Или чуток побольше... - Алмаз намётанным глазом пробежался по блокпосту, на котором явно заметили их появление. - Если бы не особые жизненные обстоятельства, порезвились бы мы с Шатуном всласть. Что такое, для нас - десяток порченных? - разминка, бля...
- Я надеюсь, что все - всё поняли. - Лихо ещё раз оглядела друзей. - Ведём себя так, как будто перед нами Глыба, а мы - провинившиеся на всю задницу... Киваем, соглашаемся, резких движений не делаем. Даём всё, что потребуют. Кроме чести и достоинства, разумеется. Если вдруг аппетиты у наших новых знакомых - вылезают за все мыслимые пределы, или начинается явная нестыковка с тем, что мы знаем от Щелкунчика: то начинаем, как заметил стеклорез - резвиться. И сваливаем. Все усвоили? Книжник, не слышу...
- Если начнутся танцы - падаю под "Горыныча", и прикидываюсь невидимкой. - Пробубнил очкарик. - И не вылезаю, пока не пригласят.
- Годится. Ладно, говорить буду я. - Блондинка глубоко вдохнула и выдохнула. - Остальные разевают рот, только когда их попросят. Всё мальчики: ни пуха, ни пера...
- К чёрту.
Алмаз сбросил скорость километров до десяти, и "Горыныч" подкатился к блокпосту, от которого, в сторону внедорожника уже направилось четверо типов. По наблюдению Лихо, держащих оружие довольно умело, и абсолютно не похожих на безалаберных раздолбаев. Что, конечно же, не помешало бы Шатуну со стеклорезом, сыграть с ними в презабавнейшую игру, под названием "Мы с Алмазом ходим парой, всех замочим без базара". На лицах блокпостовцев, блондинка не заметила почти никаких эмоций - для них это уже стало рутиной, повседневностью. Что немного радовало: потому что люди, которые идут убивать - всё-таки ведут себя капельку иначе, будь ты хоть трижды профессиональным глоткорезом, "зажмурившим" не одну сотню прямоходящих...
Проезд через блокпост, был со знанием дела перегорожен чем-то вроде противотанковых ежей, и Лихо всерьёз сомневалась, что их удалось бы преодолеть одним разухабистым налётом, даже сидя внутри такого чуда военной мысли, как "Горыныч". По обочинам, перпендикулярно дороге, виднелись дорожные шипы, растянутые метров по двадцать в каждую сторону: на случай, если какой-нибудь ловец удачи захочет прогарцевать в объезд блокпоста, пренебрегая буквой закона, действующего на этой территории. Ещё дальше, метров на пятьдесят обе стороны, дорога была попросту перекопана до полной непреодолимости.
- Славненько обустроились... - Процедил Алмаз сквозь зубы, надеясь, что у него в этот миг - насквозь непроницаемое лицо. - Андреич бы, наверняка похвалил. А нас - нахлобучил.
Один из подходящих, выставил руку вперёд, явно приказывая затормозить. Алмаз послушно придавил соответствующую педаль и, сам замер с отсутствующим видом.
Четвёрка рассредоточилась в трёх-четырёх шагах от внедорожника, довольно грамотно, чтобы можно было контролировать всех, кто находится в машине, не мешая друг другу. Двое остались чуть впереди - около передних дверей, один встал прямо напротив Шатуна. А четвёртый, бросив мимолётный взгляд на Книжника, прошёл малость подальше, чтобы контролировать багажное отделение. Автоматные стволы, глядели аккурат на членов экипажа машины боевой. Одним словом - всё как полагается.
- Куда путь держим? - Амбалистый персонаж, у которого вместо левого уха, имелся какой-то, лениво пульсирующий нарыв синеватого колера, заговорил, растягивая слова. - Или заблудились?
- В Улан-Удэ. - Лихо ответила предельно кратко, придерживаясь изначально выбранной линии поведения: невольно бросая взгляд на предплечья амбалистого. Рукава куртки - нарочно были закатаны до локтя: и сразу бросалось в глаза, что предплечья - изъедены мелкими, и частыми язвочками, с ярко-оранжевыми краями.
- Вот значит как... - Во взгляде мутанта не появилось ни малейшего интереса. - Вам разъяснить, куда вы приехали, или обойдёмся? Предупреждаю сразу - здесь командуем мы, и никакие жалобы, ни на какие наши действия - не принимаются. А то, может оказаться так, что и жаловаться будет некому. Были прецедентики...
Пара его соратничков ухмыльнулась слегка, тут же погасив ухмылки, но сидящей в машине четвёрке, без излишних разъяснений стало понятно, с каким итогом завершились эти самые прецеденты.
- В общих чертах знаем. - Блондинка смотрела на собеседника, не дрогнув лицом. - Если есть какие-то там, щепетильные особенности - скажите. А так - мы задерживаться не намерены. Платой за проезд располагаем.
- Это радует. - На лице амбалистого не появилось ни малейшего подтверждения сказанному. - В общих чертах объясняю, если вдруг чего не знаете. Это наш город. В этом городе - вы никто. Существа, которым разрешили въехать с одного конца, и - добрать до другого. Без малейшего проявления неуважения к обитателям здешних мест. Соблюдайте это простое правило, и вас тоже никто не тронет. Если что-то будет не так - пеняйте на себя.
- Мы поняли. - Лихо была сама кротость. - Ещё что-то?
- Если вдруг получится так, что вам придётся задержаться в нашем городе, на больший срок, чем нужен для проезда через него - вы должны поставить об этом в известность любого, кто имеет вот такую повязку.
Он показал на свой бицепс, на котором имелась неширокая лента плотной материи чёрного цвета, с изображением восходящего солнца, только лучами вниз.
"У идиотов мысли сходятся... - Подумала Лихо. - У "муриновских" - ползвезды, у этих - половина солнца. Как же их в небесную высь тянет, с жуткой неодолимостью... Оттуда же, грохаться потом - совершенно невыносимо. Шмякнешься и, выносить будет нечего - одни брызги по земной тверди. Особенно, если взрывчатыми веществами грохнуться помогли...".
- Если станет понятно, что вы проигнорировали наши правила, то к вам будут применены меры воздействия. - Дополнил амбалистый. - Так что, советую не пренебрегать моими инструкциями.
- Спасибо, к сведению приняли. Ещё что-то?
- Если вам вдруг захочется что-то приобрести в нашем городе, то предупреждаю сразу - для людей, цены будут в три раза выше. Абсолютно на всё. И, опять же - не вздумайте проявлять какие-либо эмоции по этому поводу. Выводы, сделанные из этого, будут не в вашу пользу.
- Понятно.
- Тогда держите. - Одноухий протянул блондинке кусочек пластика, крайне смахивающий на обычный жетон, вроде тех, что выдают в гардеробах. На кусочке было точно такое же изображение, как и на повязке мутанта. - Предъявите его на следующем посту. Там и заплатите за проезд. Вернёте его, когда будете выезжать из города. Советую не терять, иначе будут неприятности. Не фатальные, но весьма продолжительные. Это ваш пропуск - на въезд, и на выезд. Всё, двигайте.
Он махнул рукой, и ещё четверо порченных неторопливо подошли к "ежам", чтобы отодвинуть их в сторону. "Ежи" отъехали на удивление легко: присмотревшись повнимательнее, Лихо поняла, что каждый из них, находятся на низкой платформе, выкрашенной в цвет асфальта, и свободно перемещающейся в любом направлении. Скорее всего, платформы имели что-то вроде колёсиков, позволяющих им быстро менять местоположение. А с первого взгляда, и не заметно... Изобретатели, мать их мутантскую!
Алмаз повернул ключ в замке зажигания, и "Горыныч" тихонько тронулся с места. Лихо краешком глаза наблюдала за возвращающимися на свою рабочую территорию - блокпостовцами, не сколько ожидая негативных сюрпризов: сколько следя за реакцией на свободный проезд людей, на их территорию. Физиономии у всех были почти бесстрастными, но она могла поклясться, что на долю мгновения по ним скользнула тень мечтательности, наверняка относящаяся к разделу "А что бы, я сделал с ними, если б мне дали волю...". Лихо мысленно осклабилась, прекрасно понимая, что если бы, кому из них и дали волю - то начавшаяся костоломная кадриль, закончилась бы с сухим счётом. В пользу её команды, как водится...
"Сухой счёт, при одном десятке замоченных... - Блондинка смотрела в одну точку, пока они проезжали мимо блокпоста. - Оригинальный каламбурчик наклюнулся".
Алмаз увеличил скорость. В пальцах, стиснувших "баранку", отчётливо ощущалась легчайшая дрожь. За которую, не было ни чуточки не стыдно.
Навстречу им, приближалось ещё одно авто, габаритами поскромнее их бронированного монстра, всего-навсего "Шевроле Аваланш". Морда у мужика, который пребывал за рулём пикапа, была почти выразительно-счастливой, наверняка от осознания того, что он скоро покинет зону, где "был никем". Мужик пытался спрятать это выражение, но он предательски прорывалось снова.
Километра через четыре, они прибыли к пропускному пункту, на котором обреталось не меньше двадцати особей, вдумчиво помеченных Сдвигом. Вооружённых, несуетливых, обстоятельно заглянувших внутрь "Горыныча": правда, никого не попросив при этом - покинуть салон. Вооружение четвёрки не произвело на них, ни малейшего внимания - сами они были "прикинуты" не хуже: чего стоил, один только "Печенег", красноречиво глядящий в сторону давно скрывшегося из вида, блокпоста. Не говоря уж о "Хеклер-Кох 416", перемежающихся с "Валами" и, набившими оскомину "Калашниковыми".
Лихо показала полученный на блокпосте жетон, и общение перешло в деловую плоскость, а точнее - взимание платы за проезд. Неизвестно, из каких соображений эта самая плата назначалась - но точно не из человеколюбивых. Пришлось расстаться где-то с третью боеприпасов, оставшихся после всех перипетий и мытарств. Мутант, с веретенообразной головой, и провалом на месте носа - молча перегрузил полученный "взнос", в пластиковый ящик, и утащил в недра КПП. Мысленно костерящей на все лады, здешние порядки - Лихо, бесконечно хотелось добавить к плате за проезд, ещё одну "Ф-3": но при условии, что у неё будет выдернута чека.
- Так, едете прямо, через город, потом через мост, и - налево. - Мутант, без видимых внешних признаков ненормальности, отрывисто бросая слова, объяснил маршрут. "Без видимых", ещё не значило, что у него вообще ничего нет: много чего могло скрываться под застёгнутой под самое горло, плотной рубашкой. - А там, почти по прямой. За стрельбу - огонь на поражение. За физическое насилие по отношению к здешним - огонь на поражение. За моральное унижение жителей - всё ваше имущество переходит во владение городских властей. Понятно?
- Понятно. - Лихо смотрела на него тускло, невыразительно, ровно настолько, насколько требуется, чтобы собеседник не окончательно понял, что им пренебрегают. Мутант не понял.
- Так вроде, можно не через город проехать... - Неожиданно ожил Книжник, впрочем, безо всякого давления на служителя пропускного пункта. - Должна быть дорога.
Лихо немного напряглась, физически ощущая, что: то же самое - сделал и Алмаз. Мутант лениво наморщил лоб, словно размышляя, стоит ли отвечать на этот вопрос.
- Дорога-то есть... - Он всё же, снизошёл до ответа. - Да только продавило её, местах в пяти. Нет, конечно, если ваш драндулет умеет по воздуху передвигаться, тогда - вперёд.
- Понятно. - Лихо незаметно показала очкарику кулак. - Спасибо, а то плутали бы...
На благодарность блондинки не последовало никакой реакции. Мутант отошёл в сторону, явно потеряв к ним всякий интерес. Алмаз завёл внедорожник, и они поехали дальше.
- Или я полная дура, или я чего-то не понимаю... - Когда КПП скрылся из виду, Лихо оглядела друзей с, на редкость ошарашенным видом. - Я конечно, думала, что к нам будут относиться сдержанно, но чтобы вот так... Не знаю, какой у них там вождь гайки закручивает, но впечатляет. Можно сколько угодно упоминать последние события, объясняя ими то, что мутанты вдруг стали почти ручными и незлобивыми: но не поверю я, что это всё - из-за перемен. Видели мы, как ведут себя порченные, вне этой территории. День и ночь. Не хотела бы я столкнуться с их руководителем, ибо мнится мне, что если он привёл к общему знаменателю эту ораву: то сделать из меня то, по сравнению с чем - клякса будет выглядеть существом высшего порядка по всем параметрам, для него не составит большого напряжения... Поправьте меня, если уж совсем сильно заблуждаюсь, или лишнего нафантазировала.
- Какое там "лишнего"! - Книжник скорчил отчаянную гримаску. - Один в одни, мои мысли прочитала... Всё это, в самой последней стадии отдаёт дурной комиксовщиной, но другого объяснения я тоже отыскать не могу, если начистоту.
- В общем - вывод простой. - Подытожил Алмаз. - Проезжаем этот славный городишко, стараясь не задерживаться на разглядывание местных достопримечательностей... А потом фантазируем себе, сколько влезет. Есть возражения?
- Есть желание, посоветовать кое-кому - не задавать глупых вопросов. - Лихо постучала себя указательным пальцем по лбу. - Рули, да смотри, ненароком ничью горячо любимую зверушку на колесо не намотай. А то получится, что это не зверушка была, а вовсе даже - полноценный член здешнего социума. Выкручивайся потом...
- Не учи отца заначки делать. - Сказал Алмаз. - Смотри лучше, чтобы эти полноценные члены общества, сами под колёса не полезли. Кто знает, может им эта житуха по струночке - поперёк горла встала, вот и ищут любую возможность упорхнуть подальше. Неважно, в каком виде... А уже если напоследок удастся представителям вражеского класса насолить, как следует: то можно считать, что жизнь прожита не зря.
- Логично... - Проворчала блондинка. - Ладно, дави на газ. В пределах разумного, естественно...
Трасса "М53", сменилась улицей Брянской. "Горыныч" катился по городу, являя собой пример образцового транспортного средства. Если не по внешним показателям, то уж по культуре передвижения - точно.
При виде на Красноярск-Мутантоград изнутри, на язык просилось банальнейшее, затёртое до дыр, сравнение. Великанский муравейник. Движение в черте города не затихало ни на секунду, мутанты, разнообразие которых зашкаливало за все рамки самых смело-тошнотворных фантазий, были повсюду. Книжник сидел, как будто у него под задницей находилось не менее полусотни мелких предметов из разряда колющих.
- Охолони, четырёхглазый... - Низкотемпературный тоном сказала Лихо в очередной раз, когда Книжник уставился в окно совсем уж вызывающе-пристально. - А то пришьют тебе какое-нибудь визуальное домогательство, и оскорбление человеческого достоинства, хотя именно им - тут не пахнет ни в каком диапазоне. И нас заодно пристегнут, за молчаливое, и моральное пособничество. Групповое, с отягчающими. Хрен его знает, насколько у них тут всё запущено в этом отношении...
- Так ведь, такой паноптикум! - Почти простонал Книжник, жутким волевым усилием, заставляя себя ненадолго отвернуться от окна. - Какой паноптикум! Это ж надо видеть...
- Герман бы не одобрил... - Коротко обронила Лихо, поняв, что ординарными призывами к гражданской сознательности - дело не поправишь. - Точно, не одобрил бы...
Книжник мгновенно насупился и, уставился в одну точку, находящуюся в подголовнике сиденья Алмаза. Блондинка замолчала, не демонстрируя никаких эмоций по поводу достижения своей цели.
При всей хаотичности мельтешения порченных, постепенно складывалось впечатление, что во всём этом кажущемся бедламе, присутствует некое единство, целенаправленность. Что никто не занят праздным времяпровождением, что всех обитателей Мути - связывает что-то общее, кроме того, что в их генетический код, были внесены более, или менее веские, коррективы Сдвига.
"Горыныч" ехал среди всего этого уродливого великолепия, следуя указателям, с какой-то маниакальной частотой расставленным на их маршруте. Машина двигалась вроде бы в гуще всего происходящего, но вместе с тем, неотвязно ощущалась какая-то обособленность внедорожника, от кипящей вокруг жизни. Как будто за ним незримо, но тщательно присматривали, ни на миг - не выпуская из виду. Чужеродный элемент, изгои, парии...
- Сто "чистюль" мне в помывочную, если тут что-то действительно не затевается... - Лихо бросила быстрые взгляды по сторонам, не поворачивая голову. - Если бы эти нестандартные знали, за каким хреном, мы - катимся через их делянку... Эмоции, били бы через край.
- Это верно. - Шатун, убегая от желания - тоже поглазеть по сторонам, разглядывал свои ладони, будто ровно пятнадцать минут назад, они самостоятельно принялись предсказывать судьбу, с помощью извилистой науки хиромантии. - Дискуссия получилась бы очень продуктивная...
Подчиняясь очередному указателю, на котором незатейливо, чёрным по белому - было начертано "Выезд из города", Алмаз свернул на улицу, если верить некоторым уцелевшим табличкам, на стенах зданий - Вейнбаума. Через пару минут, слева промелькнула примерно десятиэтажная "свечка" красноярского Биг Бена, вследствие невинного озорства Сдвига - выглядевшего натуральнейшей буквой "зю". И, впереди - показался Коммунальный мост. С левой стороны которого, находился речпорт, с давно и безнадёжно замершими загогулинами портовых кранов, окончательно прекративших своё движение, двадцать с лишком лет назад.
Одна из нескольких фигур, маячивших в самом начале моста, где находилось что-то вроде ещё одного блокпоста, только поменьше: вдруг бросилась наперерез. Как-то чересчур яростно - размахивая руками, явно приказывая затормозить. Алмаз подчинился, резко сбросив скорость и, принимая вправо: туда, куда показывал мутант.
- Что? - Подобралась Лихо. - Ничего не понимаю... Спокойнее нас, была только вяленая "клякса". Что им надо-то? Ну, не за въедливые же взгляды Книжника, с нас хотят штрафные санкции слупить, по полной программе...
Впереди показалась целая кавалькада машин, штук шесть; мчащихся на приличной скорости. Мутант отошёл в сторону, сделав какой-то непонятный жест рукой.
- Вип-персоны нарисовались... - Ожил Книжник. - Или - одна, с сопровождением.
Исходя из того, что никто не спешил давать четвёрке команду - выгружаться из внедорожника: очкарик был полностью прав.
Машины, все - как одна, с затонированными лобовыми стёклами: приближались. На мосту, метрах в тридцати от блокпоста, по всей ширине моста, имелось зигзагообразное углубление - очередной автограф Сдвига, перед которым приходилось снижать скорость, чтобы его можно было преодолеть, без риска лишиться колёс. Кавалькада начала притормаживать, явно не желая с разгону влетать на аварийный участок дороги. Первая машина въехала на бугристую поверхность, размеренно закултыхалась вверх-вниз, двигаясь со скоростью черепахи: но, которой в чувствительное место, сунули некоторое количество скипидара. Лихо без малейшего любопытства смотрела вперёд, ожидая только одного. Разрешения ехать дальше.
За затемнёнными стёклами авто, абсолютно нереально было рассмотреть, сколько народу находится в салоне. Первая машина преодолела неровный участок моста, начала ускоряться...
Неожиданно Лихо ощутила тревогу. Вот только что всё было почти гладко, и вдруг - раз! - на тело словно набросили мелкую, незримую сеть, прикосновение которой, вызывало пока ещё непонятную
негативную реакцию, быстро начинающую проникать, и стойко оформляться внутри, заполняя собой всё... Блондинка, впилась взглядом в приближающуюся машину, но её возможность - видеть с закрытыми глазами, здесь была совершенно бесполезной. Но источник, пока еще непонятной тревоги - явно находился внутри "Лэнд Ровер Дискавери 4", бронированного драндулета британско-индийских кровей.
- Ты что? - Алмаз встревожено посмотрел на Лихо, начинающую меняться в лице. - Сейчас поедем, не переживай ты так...
Серебристый красавец на триста семьдесят пять лошадок, вдруг вильнул, притираясь к "Горынычу", и остановился. Тревога стала неотвязной, до понимания её причин остались какие-то мгновения. Вторая машина, уже почти преодолевшая "мутировавшее" место моста, остановилась неподалёку.
Боковое стекло в "Дискавери", находящееся со стороны водителя - поползло вниз...
- Привет, сука.
Лихо повернула голову на голос, при звуках которого всё стало яснее ясного. Кто ж знал, что так случится? В таком месте, в такое время, при таких обстоятельствах...
На пассажирском сиденье, рядом с водителем - невысоким блондином, сидела та самая рыжая милашка, отшитая блондинкой во Владимире, самым негалантным образом.
- Что, мандавошка, память отшибло? - Рыжая ощерилась в предвкушающей улыбке, и предвкушение это - было явно не из тех, которые сулили бы четвёрке неземные блага. Или хотя бы - спокойное продолжение дороги.
Ещё одна машина подъехала сзади, перекрывая "Горынычу" путь к спокойному отступлению. Три оставшиеся авто - не тронулись с места, поджидая с другой стороны повреждённого участка дороги. Блокпостовцы тоже начали подтягиваться к месту неожиданной остановки кортежа, держа оружие наизготовку. Коробочка закрылась. Плотно, обстоятельно: намертво.
- Вылезай, чего сидишь? - Рыжая открыла дверь, и вышла из кабины. - Поговорим за жизнь, давно не виделись. Поквитаемся за вежливость, за заботу твою... Ссышь, сука?
Лихо посмотрела на неё, прикидывая, что можно сделать в этой ситуации. Мутантов, как на подбор - размером с добротный платяной шкаф, было уже экземпляров пятнадцать, не считая тех, что находились в оставшихся трёх машинах.
- Выходи... - Рыжая была уже рядом. - Потолкуем о делах наших женских. Так сказать - с чувством, с толком, с некоторым моральным, и физическим удовлетворением.
"Придётся унижаться..." - Безэмоционально подумала блондинка. Чётко понимая, что пространными извинениями, пусть даже изложенными высоким штилем, с трагическим заламыванием рук, показывающим, насколько Лихо сожалеет о своей тотальной ошибке - дело не поправишь. Рыжая захочет чего-то более весомого, зримого, паскудного...
Придётся унижаться. Путей для бегства - практически нет. При первых же признаках активного сопротивления, сюда прискачет (не исключено даже, что - стуча настоящими копытами) - как минимум половина Мутантограда. И явно - не в виде болельщиков. Задействовать Алмаза с Шатуном - было чересчур соблазнительно, но чревато: уже озвученными на первом блокпосту, последствиями. Придётся потерпеть - ползать на коленях, целовать рыжей ноги, умолять, изображать из себя ничтожество. Возможно, скорее всего - даже получить порцию физического насилия. Но Лихо надеялась, что насилие обойдётся несколькими выдранными из её головы, прядями. Главное сейчас было - выпутаться из этой идиотской ситуации в той же комплектации, в которой они заехали на территорию экс-Красноярска.
Водитель машины, которую покинула рыжая, тоже вышел из кабины, и стоял, переминаясь с ноги на ногу, словно приводя затёкшие от долгого сидения мышцы - в рабочее состояние. Всё происходящее как будто не интересовало его.
- Ты что, корни там пустила? - В голосе рыжей проскочили первые, нетерпеливые нотки. - Не огорчай меня, сука... Давай лучше сама.
Лихо задавила в себе, возникшее желание хлестануть ребром ладони по кадыку красотки и, глядя на Алмаза, чуть-чуть помотала головой, давая понять, что к активным действиям не приступать. Ни в коем случае. И начала вылезать из машины.
- Иди, иди...- Рыжая дождалась, когда она подойдёт, с ходу залепила ей пощёчину. - Ну, что надо сказать при таком долгожданном свидании? Не слышу?
- Я прошу прощения. - Громко и внятно сказала блондинка. - Я очень сожалею о том, что произошло между нами, и глубоко раскаиваюсь в своём поступке.
- Раскаиваешься, значит? - Мечтательно протянула рыжая. - Только, кажется мне, что недостаточно глубоко. И никак я не могу отделаться от этого впечатления...
- Вика, время. - Негромко сказал водитель, стоящий метрах в трёх от неё. - Пора ехать.
- Короче, так. - Прекословить блондину, рыжая даже не собиралась. - Делаем так. Вы, трое - вытряхиваетесь из бибики, оставляете всё, мало-мальски ценное внутри, и шагаете из города. У меня к вам никаких претензий, так что - считайте, что удача сегодня поцеловала вас в сраку. Очень вдохновенно, очень продолжительно, и очень сладко. А эта курва - останется со мной. Нам с ней есть о чём поговорить. Достаточно душевно. Ну, не повезло вам с подругой, такая вот ерунда...
За спиной Лихо щелкнул дверной замок и, рядом встал бледный Книжник. Если судить по виду - беспредельно решительный. Ещё через пару секунд, из "Горыныча" вылез Алмаз, сзади послышалось какое-то чересчур деланное пыхтение: это Шатун, изображая из себя неуклюжего вахлака, выбирался из внедорожника. Выбрался. Затоптался на месте, старательно продолжая корчить растерянного до глубины души, индивидуума. Лихо напряглась, понимая, что все её предыдущие наставления уже лежат в руинах и, команда приняла собственное решение. "Калаш" Алмаза, остался на сиденье, но дверь была распахнута настежь, и достаточно было просто протянуть руку. А уж как "дыродел", как бы сам собой, прыгает в руку "стеклорезу", находясь на некотором отдалении от хозяина: Лихо наблюдала не единожды.
- Стеклорез, дальняя дистанция. - С неистово придурковатой улыбкой, от которой сборище вокруг них, явно утеряло толику настороженности, выдал громила. - Марш!
Ещё на мгновение до того, как прозвучала команда, после которой, уже ничего нельзя будет исправить - Лихо начала движение к рыжей, нацелившись сграбастать её за кадык, и взять в заложницы. Судя по её, почти вольготному поведению, в здешних реалиях - она была явно не пешкой. И, иметь её рядышком с собой, в состоянии, подразумевающем немедленный переход в небытие; было нисколько не лишним. Козыри никогда не бывают лишними.
Шатун с Алмазом, нападающие первыми - это была стопроцентная гарантия того, что спустя четверть минуты, здесь можно будет регистрировать ЧП. Итогом которого, будет то - что Коммунальный мост, можно будет переименовывать в мост имени Дохлых Мутантов. До сегодняшнего дня, сбоев в этой отлаженной системе - не случалось.
Рыжей, которая только начала удивлённо раскрывать рот, пытаясь осмыслить сказанное громилой - вдруг не оказалось на траектории движения Лихо. Саму блондинку, какая-то неведомая сила, вдруг унесла в сторону и, чувствительно шваркнула спиной, о крыло "Горыныча". За миллисекунду до этого, водитель "Дискавери", безмятежно продолжавший переминаться с ноги, на ногу, вдруг дёрнулся в её сторону, превратившись в размытый силуэт.
Алмаз не успел дотянуться до "дыродела". Дверца "Горыныча" неожиданно захлопнулась, ударив его по руке и, он растянулся на асфальте, не успев сгруппироваться. Книжник просто осел возле внедорожника, держась за живот, и пытаясь схватить воздух непослушными губами.
Шатун наметил себе, в первую очередь - добраться до ближайшего мутанта, чтобы тот звучно, и бескомпромиссно, врезался головой в порожек "Дискавери". После чего, самым естественным образом - потерял бы интерес ко всему происходящему.
Ничего не вышло.
Он успел заметить, как Алмаза отсекли от машины, как перекосилось лицо Книжника, получившего явно шокирующий удар. В следующий миг, он скорее почувствовал, чем увидел возле себя опасность.
Следующие два удара по корпусу были жёсткими и отточенными. Шатун ошарашено крякнул, пытаясь уйти в защиту. Низкий болевой порог сыграл свою роль: другой бы, на месте громилы, уже валялся бы, как минимум - в нокдауне. Шатун понял, что они уже проиграли: что инициатива упущена безвозвратно, но машинально продолжал делать то, что делал всегда, при нападении. Он ударил. Вложившись по максимуму.
Правый прямой, которым громила в Болотном убил "пушистика", вроде бы даже скользнул по скуле противника. Шатун ударил крюком слева, ощущая себя в начале раунда боя с тенью. Хук пришёлся в пустоту. И следующий удар блондина, ставшего более-менее различимым из-за того, что ему пришлось задержаться возле громилы чуть больше, чем это требовалось при утихомиривании обычного человека: пришёлся точно в подбородок.
От апперкота, вызвавшего в мозгах Шатуна - разброд и смятение, громила упал на одно колено, оглушено тряся головой. Блондин неразличимо крутнулся на месте и, подошва его армейского ботинка - врезалась Шатуну в ухо.
- Стоять! - Несколько запоздало защёлкали затворы. На четвёрку уставились все имеющиеся в наличии стволы. - Не двигаться! Руки!
Блондин уже замер, настороженно и, ненамного возвышаясь над стонущим Шатуном, по-прежнему продолжающем стоять на одном колене.
- Ай, Сфинкс. Ай, красавчик! - Рыжая, которая благополучно избежала объятий Лихо, восторженно взглянула на водителя. - Говорили мне, что ты юноша проворный: но чтобы настолько... Такого медведя обломал, не говоря уж об остальной мелочёвке. Что с ними делать будем? После всей этой канители? Не отпускать же...
- Никоим образом. - Сфинкс внимательно контролировал каждое движение Шатуна, и его настороженность была смешана с немалой толикой изумления от того, что громила до сих пор - не терял сознания. - Любопытные типажи попались. Молох не оценит, если мы вульгарно замочим их здесь. А тем более - если отпустим.
- Понятненько. - Рыжая усмехнулась с каким-то садистским предвкушением. - Грузите этих борзых, ребятки, и в - темпе... И так задерживаемся.
Мутанты бросились поднимать Лихо, Книжника и Алмаза, удерживая каждого в надёжном захвате, исключающем любую возможность сопротивления. К Шатуну начали приближаться сразу трое.
- Стойте. - Сфинкс поднял вверх руку, заставляя их, сбавить обороты. - Так не пойдёт.
Он снова растёкся в пространстве: явно вкладывая в удар - всю свою силу. Голова громилы быстро мотнулась вправо-влево: и он тяжеловесно завалился на бок, прочно потеряв сознание.
- Кантуйте. - Блондин удовлетворённо кивнул, но, не удержавшись, всё же покачал головой - от ещё не до конца испарившегося изумления. - И, по машинам. Обыскать только не забудьте, чтобы проблем себе не нажить. Всех, и каждого.
Четвёрку раскидали по разным машинам, пристроив каждого на заднем сиденье, плотно зажав между двумя мордоворотами, с различной степенью мутации. С Шатуном всё было несколько сложнее. Его бесчувственную тушу, кое-как забросили обратно в "Горыныча", предварительно связав по рукам, и ногам. И, получив от Сфинкса недвусмысленные инструкции, смысл которых заключался в членовредительстве с помощью автоматического оружия, если вдруг громила придёт в себя, и надумает показать характер.
Лихо, еле-еле начинающую очухиваться от всей полноты впечатлений, полученной в результате знакомства с скоростно-силовыми качествами Сфинкса: впихнули в "Дискавери", зажав между парой крепышей, как суслика - между двумя лосями. Содержимое карманов - уже было изъято на свет, и перекочевало в бардачок внедорожника, под присмотр белобрысого. С некоторым удивлением, Сфинкс повертел в руках деактиватор, но - заострять внимание на непонятном кругляше, не стал. Кинул ко всему остальному. Рыжая грациозно впорхнула на своё место, обернулась, и, с приветливо-стервозной улыбочкой захлопала глазками.
- В тесноте - зато не в обиде... Ты не переживай, ребята тут компанейские попались: заскучать будет проблематично. Я лично проконтролирую, чтобы со скуки никто не завыл. Потому что - выть будете совсем по другим причинам. И, не только выть - ещё и скулить, и в штаны наделаете. Причём не раз, и даже не пять. Весёлый город - Красноярск, это я тебе, с полным знанием предмета утверждаю. Только весело здесь, каждому по-своему...
"Лэнд Ровер" мягко тронулся с места, блондин с - уже почти отрешённым лицом, уверенно крутил "баранку". Ничего не говоря. "Компанейские ребята" сдавливающие Лихо плечами так, словно сдавали этим самым, экзамен на разрешение подрабатывать гидравлическим прессом: тоже сидели с каменными физиономиями языческих истуканов. У левого, был непропорционально большой рот, который не закрывался до конца: причём его уголки доставали почти до висков, создавая впечатление, что он постоянно улыбается. А, в постоянно доступной для всеобщего обозрения, щели рта, виднелся впечатляющий набор - даже не зубов, а натуральных, немного загнутых - звериных клыков.
Другой порченный, вроде бы ничем не выделялся на фоне собрата по жизненному статусу, но Лихо явственно ощущала исходящий от него, запах гнили. Чуть заметный такой запашок - отойди на метр-другой, и ничего не обоняешь...
Рыжая что-то тарахтела, почти без умолку, наверняка стращая впечатляющим списком кар и изуверств, которые постигнут блондинку, в самое ближайшее время. Лихо не слушала её, экстренно прикидывая, какие приправы собственного приготовления, можно добавить в заварившуюся кашу. Чтобы её вкус, стал хоть немного более приемлемым.
И отбрасывала возникающие варианты, один за другим. Потому что, они не отвечали единственному требованию. Хотя бы частичной гарантии, что Алмаз, Шатун и Книжник - не пострадают. Гарантии, естественно - не было. "Дискавери" ехал первым, и оценить, где находятся её друзья - не было никакой возможности. Применять свой, как недавно стало известно - убийственный дар, особого смысла не было. Для того, чтобы он сработал, нужно было хоть на секунду - поймать взгляд противника. А, учитывая присутствие Сфинкса в кабине - начинать подобные штучки, стоило очень осторожно. Последствия, могли оказаться самыми непредсказуемыми. И, не факт, что если "Лэнд Ровер", лишившись управления, и начав вилять по дороге - не вызовет ни у кого, из следующих за ним машин, хотя бы элементарного любопытства. Если не резонного, в этом случае - чувства тревоги. Что может повлечь за собой, хотя бы логичное желание открыть стрельбу на поражение, при малейшей угрозе, исходящей от "Дискавери".
Конечно, можно смело предполагать, что Алмаз с Книжником ждут от неё, какого-нибудь выкрутаса, готовые адекватно и незамедлительно среагировать. Но, если применительно к Алмазу, ещё можно строить планы, касательно того, что он сможет поладить с конвоирующим его персоналом: то насчёт Книжника - блондинка не питала никаких иллюзий. Не говоря уже, о находящемся в полнейшем бесчувствии, Шатуне. Оставалось только одно.
Ехать туда, куда их везут и, ловить момент - который поможет им с полной уверенностью, сдать все козыри в одни руки. Главное, оказаться всем вместе. А там - видно будет.
- ...ясно, сука?! - Голос рыжей пробился через раздумья блондинки. - Всё так и будет. И никак иначе. Это я тебе обещаю!
Она наконец-то заткнулась, и отвернулась от Лихо, уставившись в окно. И почти тут же, Сфинкс начал принимать влево, останавливая внедорожник возле серого здания, с четырьмя ребристыми колоннами у входа.
- Приехали. - Виктория открыла дверь, обернулась на Лихо. - Шевелитесь, бойцы! Можете эту тварь, Молоху в немного непрезентабельном виде представить: ну, уронить там, разков эдак пять-шесть... Мордой, обо что-нибудь твёрдое. А скажем - что так и наличествовало. Ведь, никто же не против?
- Угомонись. - Сфинкс вышел из машины, и захлопнул дверь. - Не всё сразу. Если Молох разрешит - поиграешь. Это уже не твоё личное: это теперь наше. Топай за мной.
Блондинке сноровисто заломили руки, загнув носом в землю и, повели следом за удаляющейся парочкой. Последнее, что она успела рассмотреть, прежде, чем ей оставили для обзора что-то, кроме своей обуви: была надпись на фасаде здания, расположенная чуть выше карниза с незатейливой лепниной. "Театр имени А. С. Пушкина".
Позади были слышно, как глохнут моторы подъезжающих машин, и Лихо немного приободрилась тем, что их не собираются по одиночке развозить по городу, неизвестно куда. Есть шансы, есть! Не может не быть, мать вашу! От дедушки ушли, от бабушки слиняли, зайцу - уши на заднице мёртвым узлом завязали... Что нам, целый город мутантов? - ничего серьезного, право слово. Если бы на мосту, знать - что этот хренов Сфинкс отчебучит такой упоительный танец... Тогда ещё неизвестно, кто бы, кого носом в землю приголубливал. Ладно, поживём - увидим.
Потом был полутёмный вестибюль, в котором, судя даже по ограниченному обзору - народу было в избытке. Царившая там суета, была насквозь деловой, на них почти не обратили внимания, если не считать нескольких, посвящённых блондинке - похабно-циничных шуточек. Как водится, касающихся её, непременно прискорбного будущего. Конвоиры Лихо никак не реагировали на высказывания, молча продолжая топать вперёд. Лихо еле успевала передвигать ноги и, старалась дышать через раз, и ртом: потому как, дух в вестибюле - стоял убойнейший, по сравнению с которым - нестиранные с неделю, портянки Шатуна: пахли, как изысканнейший женский парфюм.
Спустя полминуты, воздух резко посвежел. Стало чуть посветлее и, скосив глаза вбок, Лихо увидела ряды кресел, мимо которых её вели.
"Зрительный зал. - Блондинка зашипела сквозь зубы; один из мутантов, кажется тот - с "радушной" улыбкой, немного переборщил с давлением на её руку. - Сдаётся мне, наступает торжественный момент свидания с главным постановщиком спектакля, носящим название "Жизнь и смерть в Мутантограде". С Молохом. Почему не с Люцифером?".
- Дражайшая Виктория не может без сюрпризов! - Голос, донёсшийся спереди, оттуда, куда вели блондинку, был звонким и молодым. - Не устаю поражаться её кипучей энергии, полностью направленной на благо нашего общего дела. Кто на этот раз? Лазутчики, или заурядные агитаторы? А, может быть, даже коварные душегубы, явившиеся одним махом оставить угнетённые народные массы - без руководства? Раскройте же мне, эту зловещую тайну! Я жажду узнать ответ!
Лихо, прослушавшая эту тираду, от которой за версту несло бездарной театральщиной, чуточку ошалело покрутила головой, насколько позволяла её нынешняя поза. Во всём сказанном, несмотря на её некоторую несуразность - не было ни капли фальши.
- К некоторому сожалению, на этот раз - просто субъекты с плохим воспитанием. - Рыжая была полностью серьёзна. - Но, при попытке указать на их недопустимое поведение, и наставить на путь исправления и покаяния - повели себя самым недостойным образом. Если бы не Сфинкс...
- А я так полагаю, что от недостойного поведения, до яростного отрицания наших заслуг и, грядущих достижений - один, совсем незаметный шажочек... - Голос приблизился, и теперь звучал как будто сверху. - Поэтому, я считаю, что вы поступили совершенно правильно, что доставили их сюда. Давайте их поближе, я хочу видеть их лица. Они должны знать, на пути какого свершения, они встали! Прошу на сцену!
"Всякого повидала, но с сумасшедшим - первый раз общаться придётся... - Смятенно подумала блондинка. - Если, конечно, он пожелает общаться. Слушая человека, вещающего про какие-то, пока ещё неведомые свершения - с такими интонациями; впору поверить, что деактиватор у тебя в кармане - вещь совершенно никчёмная. И, все наши стремления - это какое-то сущее недоразумение, к которому даже стыдно прикладывать какие-либо силы. Тут даже не мания величия, тут диагноз поставить будет трудновато... Что делать-то? Впрочем, есть одна мыслишка... Может, прокатит. Во всяком случае - попробовать стоит".
Её, с почти бешеной скоростью промчали мимо кресел, и протащили по ведущим вверх ступеням, на которых она лишь чудом умудрилась не споткнуться. Остановились.
- Отпустите её. - Голос стал устало-повелительным, но - по-прежнему отдавал всё той же, плохо отрепетированной пьесой без названия.
Отданную команду выполнили без промедления. Захват исчез и, Лихо медленно начала разгибаться, пытаясь пошевелить руками. Руки были, в общем-то - целые, и слушались, пусть пока - и, не в полной мере. Кроме умозаключения, что ей всё-таки ничего не сломали, она сделала простой, и в то же время - ценный вывод. Из которого следовало, что Молох - если, конечно, это был он: пользовался непререкаемым авторитетом, несмотря на весьма эксцентричную манеру изъясняться.
Раздался звук шагов, и первое, что увидела - ещё не до конца разогнувшаяся блондинка, были ботфорты. Добротные ботфорты со шпорами, идеально начищенные.
По мере своего выпрямления, Лихо поочерёдно увидела. Штаны-кюлоты. Ярко-алый камзол, имеющий бросающиеся в глаза - следы мелких починок. Широченный кружевной воротник... Небольшой, округлый подбородок, тонкие губы, немного приплюснутый нос с возбуждённо раздувающимися ноздрями: и - глаза. На блондинку смотрели ослепительные белки глаз, без любых признаков радужки, зрачка, кровеносных сосудов... Они казались неживыми, словно не доведённая до ума - заготовка для большой фарфоровой куклы, неведомыми путями попавшая к живому человеку.
Но, она готова была поспорить с кем угодно, поставив на кон "Горыныча", против засохшего мазка грязи на собственных штанах, что эксцентричный визави - видел её. Непонятно как, но - видел.
Брови были под стать глазам - тонкие, белесые, как будто выцветшие до предела. Таким же, был и короткий ёжик волос, топорщащийся как-то беспорядочно, словно никогда не водил знакомство с расчёской. На вид, Молоху, было столько же, сколько и Книжнику. Ну, может - на год-полтора больше.
Мальчишка. Сумасшедший в костюме мушкетёра, выражающийся слогом второразрядного провинциального актёришки. Стоящий на заброшенной сцене, беспорядочно уставленной кусками разномастных декораций, никак не стыкующихся друг с другом. Властелин целого города, битком набитого самым непредсказуемым материалом. Молох.
- Так-так... - Молох оглядел Лихо сверху донизу. - И всегда, у всех - одни и те же эмоции. Изо дня в день... Право слово - начинает набивать оскомину. Что вы увидели во мне необычного, позвольте спросить? Только давайте чистосердечно, безо всяких увиливаний и нюансов.
Что он подразумевал под "нюансами", Лихо могла только догадываться, но её дар снова молчал, из чего следовало, с самой непреклонной логичностью, что сам "мушкетёр" - не видит в своём облике ничего из ряда вон выдающегося.
- А вот и сообщники ваши... - Словно забыв про свой предыдущий вопрос, Молох сделал нетерпеливый жест кистью, обращаясь к кому-то, стоящему возле сцены. - Ну-ка, ну-ка - давайте всех сюда. Оставлять их в качестве зрителей, я считаю - просто безответственно и кощунственно. Даже люди, совершенно случайно попавшие в гущу назревающих событий, имеют право почувствовать на себе всю неотвратимую мощь моих притязаний на этот мир. Даже если они не доживут до тех дней, когда в этом мире, всё, наконец-то будет расставлено в правильном соответствии с реалиями. В конце концов - я хочу, чтобы они это почувствовали. Ведь у всех есть свои крохотные капризы. Даже у богов.
"Абзац, приплыли... - Тоскливо подумала Лихо, наблюдая, как с излишней, на её взгляд - расторопностью: на сцену волокут Алмаза, Книжника, и уже пришедшего в сознание Шатуна. - Кто бы мне сказал, что доведётся побывать на аудиенции у бога... причём, пребывая в здравом уме, и трезвой памяти. И даже - в бренном теле. Бог, спустившийся на землю, чтобы прибарахлиться в театральной костюмерной, и попутно привести весь этот земной раздрай - в какой-то, только одному ему ведомый порядок... Это уже не лечится. Это, даже не запущенная шизофрения: а где-то - за пределом. Всего и вся".
Книжника, Шатуна и Алмаза, пригнали на сцену, выстроив рядом с Лихо. Конвойные остались за их спинами, чутко сторожа каждое движение. В двух шагах от громилы, которому освободили ноги, но оставили связанными руки - с непрошибаемой физиономией маячил Сфинкс, готовый на новую демонстрацию сверхспособностей. Судя по лицам соратников блондинки, они были ровно того же мнения о душевном состоянии "мушкетёра", что и Лихо.
- Я смотрю, и вы подвержены этим предрассудкам... - Молох с брезгливой гримаской прошёлся вдоль замерших друзей. Остановился возле Книжника, и с явным отвращением пощёлкал ногтём по поверхности "хамелеона", которому сейчас полагалось биться в цветовой истерике, а не выглядеть куском мышиной меланхолии.
- Вам не кажется, что даже сама природа намекает на кардинальное и безоговорочное, изменение обстоятельств? - Глянцево поблёскивающие белки скользнули по фигурам четвёрки, и снова остановились на Книжнике. - Или у кого-то остались какие-то заблуждения, касательно того, что наша раса - выходит даже не на равный: а на превосходящий уровень эволюции? Только полный кретин, может оставаться в полном неверии этого, учитывая все перемены, прямо указывающие на то, кто будет править планетой в самом ближайшем будущем.
Он протянул руку и, крепко сжав "хамелеон" в кулаке, рванул, вместе с цепочкой - выдрав клок материи. Операция повторилась ещё три раза, и четыре каплевидных образования, с негромким стуком упали на сцену.
- Время расставаться с предрассудками! - Молох пнул ближайший к нему "хамелеон" носком ботфорта. - Время каяться за всё, совершённое вами в отношении высшей расы. Время подчиняться, и безоговорочно принимать новые правила игры, которые пишутся свыше!
Мальчишка с растрёпанным ёжиком волос, яростно вскинул вверх сжатый кулак, рот растянулся в чём-то, вроде звериного оскала, пробирающего почище, чем гримаса стоящего за спиной Лихо, конвоира.
- Вы ещё поймёте, всю правоту моих слов. - Полудемоническая маска исчезла, и только немигающий взгляд продолжал вызывать стойкий холодок в душах четвёрки. - Я пообщался бы с вами еще, но, к сожалению, сейчас у меня нет времени. Но могу вас заверить, что это не последнее наше свидание. Всё, что вы здесь услышали - это не ложь, потому что - боги не врут. А, чтобы у вас не возникло сомнений на этот счёт...
И, в следующий момент Лихо закричала, не сдерживаясь. Боль, жидким огнём полыхнула от кончиков пальцев, за полсекунды распространившись по всему телу. Книжник рванулся было к ней, но его перехватили, ощутимо приложили по рёбрам и, вернули на место. Молох стоял напротив блондинки, совершенно не обратив внимания на демарш очкарика. Казалось, что его глаза - это два сосуда, за стеклом которых - безостановочно колышется ослепительно-белая, обжигающая взвесь. Которая вот-вот вырвется наружу и, коснётся Лихо: после чего, блондинка сгорит уже по-настоящему. Ещё через пять секунд, глаза Молоха стали прежними, неживыми...
Лихо обмякла, скорчившись на облупившихся досках сцены: хрипло, учащённо дыша широко раскрытым ртом. Алмаз, Шатун, и Книжник - держащийся за пострадавший участок тела: стояли, не делая попыток помочь, хоть как-то облегчить страдания. Итог, всё равно будет насквозь негативным.
"Стеклорез" с громилой, худо-бедно - сохраняли невозмутимость на лице, зато на физиономии Книжника - фантастической величины буквами, было отпечатано, что он сделал бы с "богом", если бы тот целиком находился в его, очкарика, власти.
- Я так считаю, что повторного доказательства не требуется. - Молох присел на корточки, рядом с Лихо. - К слову - это далеко не предел моих возможностей. Настоятельно требую, иметь это в виду.
Ведь гнев богов - эта так непереносимо... Особенно, если ты сам - богом не являешься. А то, что произошло, было всего лишь мимолётным недовольством, нахмуриванием брови...
Он выпрямился, щелчком пальца сбил с рукава камзола - невидимую соринку, и вздохнул: утомлённо, напоказ.
- Не прощаюсь. Сегодня вечером нам предстоит встретиться снова. При всём моём нестабильном отношении к вам, общение с новыми людьми - редкость. И, было бы непозволительной роскошью, ограничивать его такими вот куцыми эпизодами... Конечно, за общение с богами, нужно платить: но об этом позже... До встречи. Увести их.
Команда Молоха, была выполнена незамедлительно. Что дополнительно и, неоспоримо - указывало на его непререкаемый авторитет. Лихо и, всю остальную команду - сопроводили обратно к машинам. Распихали в прежнем порядке: после чего - кавалькада поехала по городу.
Ехали недолго. "Дискавери" с Лихо, возглавлявший вереницу машин - свернул всего-то пару раз; и через три-четыре минуты - плавно затормозил. Блондинку вытряхнули из салона, по новой - неласково обошлись с верхними конечностями и, повели в какое-то здание. Ввиду неестественной позы Лихо, не позволявшей толком сориентироваться в пространстве: не поддающегося чёткому определению его социально-архитектурного статуса.
"Местный Смольный, что ли?... - С легчайшим интересом подумала блондинка, с начала захода в здание и, до - препровождения их четвёрки, в какой-то подвал; обнаружившая в нём - довольно приличную скученность народа, по большей части - перемещающегося в различных направлениях. - Не хватает только криков "Товарищи, а где кипяточку набрать можно?!". Интересно, что тут за историческое событие назревает? - любопытно; несмотря на всю поганость нашей ситуёвины...".
В подвал, их заводили по одному, с интервалом в несколько минут. Сначала Лихо, потом Алмаза. Книжника. Шатуна запустили последним, ощетинившись из коридора, аж - полудюжиной, внушающих самое неподдельное уважение, калибров.
- В общем, так. - После того, как повинуясь приказанию, друзья отошли к дальней стене подвала, напоминающего бомбоубежище; в дверном проёме показался Сфинкс. - У вас есть время - до вечера. Вечером за вами придут. Любая попытка к бегству - гарантированный смертный приговор. Понятно?
- А когда вечером придут - пахлавой накормят, и медовухой напоят? - Мрачно вопросил Книжник, до сих пор - осторожно разминающий руки, пережившие не самые позитивные минуты. - Или что?
- Узнаете. Всё будет зависеть от вас. Делайте так, как я говорю - так будет лучше для всех.
Массивная дверь закрылась. Из-за неё, послышался голос всё того же белобрысого, дающего распоряжения о особо тщательной охране подвала. Естественно, по причине нестандартной опасности, содержащихся в нём персонажей.
- Что делать будем? - Когда Сфинкс завершил дотошную раздачу ценных, но - нисколько не пустопорожних указаний, и ушёл; Алмаз вопросительно посмотрел на сотоварищей. - Насколько я успел понять, выбраться отсюда без жертв - малореально. Ладно бы, если бы этими жертвами - были ухари по ту сторону двери. Как все догадались, речь идёт о нас, любимых... И, ведь - оружия ни хрена нет, всё вытряхнули, до последней зубочистки. Куском раковины, тоже воевать можно; но, боюсь, на любой подозрительный шум, сбегутся суровые мужчины, с оригинальным физическим дизайном. И возмущению их - не будет предела...
- А ничего не делать. - Лихо присела на деревянный топчан, привинченный к полу у стены. - Как и сказано - ждать вечера. Не пытаясь сбежать через систему канализации...
- А может, всё-таки попробовать? - Книжник показал подбородком - в сторону двери. - Подумать получше, и...
- Я всё понимаю, что буква "и" - не последняя буква в алфавите. - Сказала Лихо. - Но - не стоит. Потому что, шансов нет. Действительно - нет. Коридорчик, которым нас сюда вели - длинный, узкий, особо не поманеврируешь. Успеют среагировать, после такой словесной накачки, которой Сфинкс щедрыми горстями, за дверью - мозговую почву удобрял. Даже если Шатуна вперёд пустить. Ну, закупорит он проход - собой, геройски приняв в организм с килограмм свинцовых нахлобучек... Нам-то, с этого легче будет?
Троица синхронно помотала головами.
- Вот то-то... Нету в данном случае - шансов. А нам надо, дождаться такого момента - когда этот самый шанс - появится. И, использовать его. Смачно, обстоятельно, на все сто пятьдесят процентов.
- А если не появится?
- Должен. - Блондинка задумчиво потёрла колени - ладонями. - Если хотели бы нас приговорить; ещё бы в театре шлёпнули. Прямо на сцене. С последующим сбросом - в оркестровую яму; с условием того, что она там имеется... А значит у них, на нас - другие планы. Не знаю какие: но то - что они наличествуют, вне всякого сомнения. Отсюда следует, что вероятность того, что у нас может появиться шанс - есть. Единственное, и главное условие - в этот момент, надо быть всем вместе. Или, в крайнем случае - твёрдо знать, что до отсутствующих - можно будет добраться безо всяких проблем. И, застать их - живыми, плюс - дееспособными. Возражения имеются?
- После таких-то доводов... - Пробурчал Шатун. - Какие могут быть возражения? Ждём вечера...
Время до вечера, провели по-разному. Лихо с Шатуном - завалились на жёсткие топчаны, и задали полноценного храпака. Алмаз тоже прилёг, но - не спал, глядя в серый потолок; то ли - вспоминая все вехи своего жизненного пути, то ли - пребывая во власти банальной скуки.
Книжник, с долей скрытого презрения - поглядывая на релаксирующую троицу, не пытающуюся переломить ход печальных событий последних минут; занялся детальным обследованием помещения, в котором они все находились. Очевидно, надеясь найти какой-нибудь потайной ход, способный вывести их всех - сразу к месту применения деактиватора. С находкой самого деактиватора: по пути следования. В крайнем случае - его дубликата.
Алмаз изредка переводил взгляд на очкарика, на карачках ползающего вдоль стен: и - чуть ли не обнюхивающего каждый угол. Потом печально вздыхал и, снова глядел в потолок.
Книжник угомонился только через час с хвостиком, когда окончательно убедился, что единственный выход отсюда - через ту самую дверь, через которую они сюда и попали.
- Не нашёл? - Алмаз оторвался от созерцания потолка и, задумчиво посмотрел на присевшего напротив него, книгочея. - Хорошо искал?
- Хорошо. - Очкарик принялся старательно отряхивать штаны на коленях, гарантированно собравшие как минимум - пятьдесят процентов пыли, имеющейся в этой "темнице не сырой". - Придётся ждать вечера. Ничего не попишешь...
- А ты ещё потолок не обследовал. - "Стеклорез" показал взглядом вверх. - Есть у меня подозрение, что наше спасение - только там. Особенно внушает надежду - во-он тот кусок, чуть-чуть левее лампочки... Сдаётся мне, там всего-то - ноготком с ленцой поковырять и, откроется выход из заточения подземного. Главное, чтобы там сверху - сортира не оказалось. А, то - конфуз образуется. Займёшься? Я тебя подброшу, а дальше - сам как-нибудь... Никогда не мечтал утереть нос, Человеку-Пауку?
Книжник стрельнул в его сторону, взглядом - преисполненным вселенского терпения и прощения, относительно несознательности некоторых личностей, пытающихся хохмить над общей проблемой.
Алмаз сделал невинное лицо, и повернулся набок, устраиваясь поудобнее. Наше дело - предложить... А ваше, думать - что хотите.
Очкарик почистил одежду и, тоже прилёг; спустя несколько минут - его глаза закрылись сами собой.
- Встать! - Дверь в узилище, распахнулась со звуковыми эффектами: вытряхивая четвёрку из мира сновидений. - Выстроиться лицом к стене, руки - на стену. Если хоть кто-то не подчиняется, через полминуты - открываем огонь на поражение. Время пошло!
Лихо спокойно открыла глаза, как будто ждала этого приказа - с момента, как только заснула. Рядом поднимался с топчана Шатун. Отчаянно зевая, спускал ноги на пол Алмаз. Книжник очумело ворочался на своём месте, отказываясь понимать - что, куда, почему; и далее - по списку. Чёрному.
Громила плавненько переместился в его направлении и, уцапал сонного очкарика подмышками. Держа его на весу, быстренько шагнул к озвученному ориентиру, где уже стояли блондинка со "стеклорезом": как и было велено - упирающиеся ладонями. Поставил Книжника рядом с собой, и отвесил ему невесомый подзатыльник, призывая очухиваться в отведённый срок.
Очкарик очухался, потому как градации "невесомости" - у Шатуна, и - у него; несколько отличались. Голову не оторвало, но окончательное пробуждение - наступило тотчас же.
- Выходим по одному! Только по команде! Руки держать за головой! За один шаг до двери - повернуться задом, не убирая рук с шеи. Сука - пошла!
"Если получится, я тебе за "суку" незабываемых впечатлений подгоню... - Блондинка нашла взглядом командующего субъекта, лысая черепушка которого - была несимметрично покрыта небольшими буграми; а на месте носа - красовалось подобие свиного пятачка, только грязно-бурого колера. - Попадись только. Коррекция черепа - обеспечена. Любым подходящим предметом...".
Лихо сцепила руки за шеей - в замок и, пошла к двери. Не доходя до неё, сколько было велено, повернулась. Повторились уже знакомые манипуляции, тело активно запротестовало против принятия позы, стоящей примерно на одной ступени - с общеизвестной буквой "зю"; но, кто будет интересоваться - хочешь ты этого, или - нет?
Подвальный коридор, лестница вверх, непрекращающееся броуновское движение впечатляющего количества мутантов в помещении, через которое блондинку - повели на улицу.
Знакомый "Лэнд Ровер", разве что - без рыжей Виктории на переднем сиденье. Зато - со Сфинксом, спокойно восседающим за "баранкой". За умеренно тонированными окнами внедорожника - было почти темно. Парочка конвоиров - осталась всё та же, продолжившая нести службу с прежним рвением. Лихо непроизвольно охнула; плечами её сдавили с удвоенным старанием.
- Полегче. - Белобрысый мазнул взглядом по зеркалу заднего вида. - Она должна быть в кондиции, иначе - Молох вас, вместо неё - в аттракцион приспособит.
Двусторонний "пресс" - мгновенно ослаб; не до полной расхлябанности, но всё же... Лихо перевела дух: одновременно начиная прикидывать интимного - к обонятельному. Слово "аттракцион", нет - даже не само слово, оброненное Сфинксом; а - однозначная реакция вертухаев, явно шуганувшихся намёка на то, что возникает вероятность поучаствовать в нём: не прибавляла оптимизма, по поводу дальнейшей участи четвёрки.
"Не удивлюсь, если у них - целый парк развлечений имеется... - Блондинка постаралась не отсвечивать эмоциями, но внутри - что-то ёкнуло, тягостно заныло. - И, вряд ли - нас запихнут на колесо обозрения, в качестве бесплатной рабсилы, которая приводит эту махину - в движение. Кручу-верчу, надорваться хочу. Что-то непривлекательное в этом "аттракционе" - безусловно присутствует, ишь - как этих чертей от меня отбросило; не хочется им туда, прямо со смазливых мордашек сбледнули скоропалительно...".
- Что за аттракцион-то? - Она всё-таки не выдержала, и задала вопрос; стараясь, чтобы голос звучал как можно более рассеяно, незамутнённо. - Сам, небось, каждый день катаешься: теперь нас решил приобщить к прекрасному? Эй, Сфинкс...
Двое по бокам, беспокойно пошевелились; не решаясь, впрочем - снова стиснуть Лихо, до боли в рёбрах: но - явно оторопев от такой наглости конвоируемой особы.
- Узнаешь... - Белобрысый не счёл нужным вдаваться в пространные разъяснения. - Хороший такой аттракцион, адреналин в кровушку так и брызжет...
- И кровушка тоже брызжет?
- Узнаешь...
Лихо прекратила попытки разговорить Сфинкса, отдавая себе отчёт в том, что следующей его фразой, наверняка будет приказ - заткнуть ей рот. Ну, не расположен мужчина к общению; ничего не поделать. Одним словом - гад...
"Дискавери" остановился, заехав прямо на тротуар, поближе к дверям какого-то заведения: лет эдак тридцать шесть назад - бывшего увеселительным. Даже если не элитным; то точно - высокого разряда, куда там суровцевской забегаловке... Во всяком случае, по беглому взгляду, брошенному на остатки былой роскоши - становилось понятно, что у ночного клуба? ресторации? вип-бардака? - если судить - хотя бы по одной отделке возле входа; был свой, неповторимый стиль. Элегантный, манящий, самую чуточку легкомысленно-пасофный, ровно в той пропорции - которая западает в память, и спустя некоторое время - начинает наталкивать на мысль о повторном посещении данного заведения. Хотя бы, из возникнувших эстетических пристрастий. Которыми, дело тут - явно не ограничивалось. Не музей изящных искусств, чего уж там...
Лихо уже почти привычно расслабилась, позволяя загнуть себя; но, получать удовольствие - даже не пыталась. Правда, и вели её - с откровенным послаблением, но - не расслабляясь самым недопустимым образом. Легчайшая попытка - чуть выпрямиться, незамедлительно натолкнулась на противодействие, оставшееся в рамках разумного. Ничего агрессивного, блондинка не замышляла; куда уж тут замышлять-то? - но проверка показала, что ситуация складывается один в один - как в заросшем почтенными сединами, студенческом анекдоте. "Халява тут не прокатит!". Придётся самим. Что, собственно - ничуть не угнетало. В первый раз, что ли...
Вели её недолго, чуть больше минуты. После чего - руки оказались свободными, и Лихо с нескрываемым удовольствием разогнулась, оглядываясь вокруг. Точно, кабак. Для особо платежеспособных. Радующая глаз - вычурность, и утончённость обстановки, не шибко поблёкшая по прошествии лет. Несомненный уклон в сторону барокко, рококо, и тому подобных красивостей.
- Прошу вас, присаживайтесь... - Лихо ухитрилась не вздрогнуть, когда за спиной - раздался голос, который невозможно было спутать, ни с одним голосом на свете. В уникальной запоминаемости этого голоса, не было ничего сверхъестественного; достаточно было испытать только один прилив невыносимой физической боли, сопровождающей эти интонации.
Перед блондинкой, стояло изящное полукресло, выдержанное в том же стиле, что и всё остальное внутреннее убранство заведения. Виеватые ручки и ножки, овальная спинка, почти неповреждённая сафьяновая, с позолотой - обивка. Лихо продолжила стоять.
- Я, ни для кого - не повторяю дважды; но для вас, пожалуй - сделаю исключение... - В голосе Молоха, пока что не улавливалось ни частички раздражения: но внутреннее чутьё - вопило блондинке, что усугублять не стоит. - Присаживайтесь, пожалуйста.
Лихо послушно опустилась в полукресло, закинув ногу на ногу. Невероятно хотелось выудить откуда-нибудь - сигаретку, сделать продолжительную затяжку, и выдохнуть дым в лицо Молоха. Попутно спросив, густо натолкав в голос - гнусаво-тягучих ноток, так часто встречающихся у криминальной братии самого мелкого пошиба - "Ты чё подтявкиваешь, дурашка шизанутая? Давно по наружности, помойной подмёткой - с прилежанием не смазывали? Чё стух, убожество?...".
Мечты остались мечтами. Лихо сидела пай-девочкой, положив руки на подлокотники. Сзади было слышно напряжённое сопение "порченой парочки", бдительно выполняющей свои обязанности.
- Вот и замечательно, что мы понимаем друг друга... - Молох появился слева, вальяжным шагом никуда не торопящегося человека. - Надеюсь, никто не захочет испортить нам этот вечер...
"Властелин бутафорский. - Лихо мысленно вздохнула, как только повелитель и защитник всех мутантов - встал в паре метров от неё. - Глыба, такому как ты - пол в сортире, помыть не доверил бы. Привалила идиоту - возможность зыркать выразительно; он и возомнил о себе...".
К моменту второй встречи, Молох успел переодеться, и теперь щеголял в костюме, не то - звездочёта, не то - маститого прорицателя. Волочащаяся по полу мантия, сверху донизу - расшитая золотинками звездочек. Посреди которых, находился серп полумесяца: что в сочетании друг с другом - создавало картину звёздного неба. Просторные шаровары, высокий головной убор, восточные туфли без каблука, и - с загнутыми носами. Всё - с непременным добавлением золотых узоров, в том - или ином месте.
"Портативного телескопа не хватает... - В очередной раз, подумала блондинка. - В футляре, увесистого, где-то на полпудика... Такого, чтобы с оттяжечкой, по макушечке - раз! - и нету больше безумного бога. Только безумный мир".
Молох глазел на неё, чуть ли не радушно, неподвижно стоя на том же месте. Справа раздался лёгкий шум; Лихо скосила глаза и, увидела Алмаза, усаживающегося в кресло. В течение следующих пяти минут - доставили Книжника с Шатуном. Лихо облегчённо вздохнула.
- Вот и все в сборе! - Патетически возвестил шизик, обводя встряхивающим взглядом, сидящую перед ним четвёрку. - Честно говоря, я рад вас всех видеть. Забудьте о том, что произошло несколькими часами ранее... Не могу сказать, что это было недоразумение; но - сейчас вы можете чувствовать себя, гораздо более вольготно. На сегодняшний вечер - вы мои гости. Если я где-то отламываю, то в другом месте - непременно воздаю... Удел бога - быть справедливым. Или, кто-нибудь разделяет другую точку зрения? Смелее, смелее...
Лихо молчала. Даже очкарик, по глазам которого - без особых изощрений, просматривалось корёжащее его желание - высказаться на поднятую тему; молчал в полновесный тюк с тряпками.
- Ну, что ж... - После минуты слаженного безмолвия, Молох грустно покривил губами. - Конечно, меня удручает, что всегда - одно и то же. С другой стороны... А, ладно - забудем. Мы сегодня, собрались здесь не для философской дискуссии. Время веселиться!
В зале возникло движение. Несколько мутантов приволокли приличных размеров стол, который вскоре был уставлен закусками. Самыми разнообразными, привлекательно выглядевшими и, пахнущими - соответственно внешнему виду. То есть - зело ароматно и, аппетитно. Книжник незаметно сглотнул слюну.
Алмаз, глазами - незаметно показал Лихо, на прохаживающегося мимо них - Молоха: и, на мгновение жёстко прищурился. Блондинка, так же обозначила отрицательное покачивание головой. К этому времени, возле сумасшедшего, тенью нарисовался Сфинкс. Стало понятно, что, желанную вариацию с заложником - повело в сторону практически непредсказуемого результата. С такими-то слагаемыми... Выжидаем, друзьям мои, выжидаем: терпение - великая вещь. А, что касается всего остального: должен быть шанс, обязательно должен!
- Прошу к столу! - Молох, жестом бесконечно хлебосольного хозяина, указал на стол. - Я настаиваю, чтобы вы, сейчас разделили со мной эту трапезу. Ну-ну, не стоит думать, что всё отравлено: это было бы слишком мелко для бога... Я расправляюсь с непокорными по-другому. Вам повезёт, если вы не узнаете, как это происходит...
"Добрый доктор Айболит! - Книжник осторожно, будто находился босиком - посреди склада стеклотары, после бомбёжки; пошёл вперёд. - Где ж, ты бродишь, паразит... Твой клиент сейчас не буен; но того гляди - вскипит...".
Недалеко от стола, на высоте примерно двух с половиной метров - находилась большая плазменная панель, с подключённым к ней - проигрывателем формата "блю-рей". Очкарик косанул взглядом, по целому Монблану дисков, выхватил несколько знакомых названий. В голове, забрезжили - пока ещё смутные, не оформившиеся целиком ассоциации; вымышленного - с реальным. Ну-ка, ну-ка... Допустим, что это - не шанс, но кое-что проясняет. Определённо. Подтверждение бы ещё заиметь...
Уселись за стол. Лихо, не дожидаясь любезного приглашения к ужину, пододвинула к себе - ёмкость с каким-то салатом; и, принялась активно накладывать в тарелку.
- Весьма рекомендую. - Молох, сидящий напротив блондинки, пригубил из своего бокала. - Мой любимый салат. Хорошо сочетается с сухим вином; да только одна проблема - неоткуда взять сухого вина... А так - просто великолепно.
Следом за Лихо, к угощению, потянулись все остальные. Коли уж предложили пожрать, и далеко - не тушёных клопов: чего отказываться-то? А ведь, могли и не предложить...
Глава Мути, положил себе чуть-чуть какой-то подливки, и лениво ковырял её, продолжая отпивать из бокала, мелкими глоточками; снисходительно поглядывая на наворачивающих за обе щёки - гостей. Клятый Сфинкс, заложив руки за спину, бесшумно прохаживался за спиной Молоха, отмеривая по три шага, влево и вправо.
"Маятник, твою мать... - Блондинка сунула в рот ложку (вилок, несмотря на присутствие Сфинкса и, двадцати уродов со смертоубийственными приспособами: четвёрке не дали), с кусочком чего-то мясного, приготовленного со специями. - Мистер Невозмутимость. Не было бы тебя, давно бы - верещал бы этот ряженый; умоляя мамочку - простить засранца...".
Рассредоточенные по залу вооружённые мутанты, бдили на совесть, почти не сводя глаз с участников ужина.
- А вот и наши долгожданные гостьи! - Неожиданно возвестил Молох, вытаращившись за спины четвёрке, своими, не внушающими ничего, кроме недоумённого отвращения - непроглядно-белыми, чуть навыкате "шарами". - Девочки, почему же так долго?
- Просим прощения... - Блондинка узнала голос Виктории. - Возникли проблемы, чисто женского свойства. Пришлось потратить некоторое время, на их решение...
- Надеюсь, всё в порядке?
- В абсолютном. Больший порядок, есть только в этом городе.
- Дражайшая Виктория, снова льстит мне. - Молох изогнул уголки губ в подобии улыбки. - Так неприкрыто, так пронзительно. Бывает, что и боги - не чужды простой лести. Как сейчас.
Рыжая обогнула стол и, села справа от шизика, налив себе, в точно такой же бокал - как и у Молоха; чего-то бледно-розового, обладающего терпким ароматом. Отпила добрый глоток.
Следом за ней, в поле зрения "гостей поневоле", неожиданно появились новые действующие лица. Две близняшки. Невысокие пухленькие шатенки, с отлично развитыми формами, одетые в столь откровенные платья, с соотношением "20 на 80". То есть - двадцать процентов тела, было кое-как прикрыто тёмно-алой материей: а остальные восемьдесят - были выставлены напоказ, с максимальной эффектностью.
Звякнула о тарелку, выпавшая из рук Книжника - ложка. Сам очкарик - беззастенчиво пялился на близняшек, раскрыв рот, казалось - позабыв обо всём на свете. Шатун с Алмазом, не отреагировали с подобной откровенностью: но, всё равно - было заметно, что амур, если не влупил в яблочко; то наверняка - оцарапал ниже пояса. Одна только Лихо, устойчивая к женским чарам, смотрела под другим углом, выискивая хоть один признак мутации. Признаков не находилось.
- Здравствуй, мой хороший... - С сексуальной хрипотцой в голосе, слажено промурлыкали прелестницы и, одновременно поцеловали Молоха в щёки. - Сегодня будет весело, так же - как всегда?
- Всё будет зависеть от наших друзей. - "Бутафорский властелин" похлопал близняшек по обнажённым плечам. - Я очень надеюсь, что они не подведут.
Шатенки уселись слева от Молоха, положив себе первое, что попалось под руку. И, почти сразу же - принялись постреливать глазками, в сторону насыщающегося Шатуна. Которому, от такого внимания - кусок в горло, стал пролезать с некоторым усилием.
- Предупреждая возможные поползновения, хочу сказать. - Шизофреник в костюме звездочёта, откинулся на спинку своего полукресла. - Сегодня - званый вечер, и никаких вопросов о вашей дальнейшей участи - задавать не следует. Могу заверить, дав слово бога; что до завтрашнего полудня - вас никто не тронет и пальцем. Не в буквальном смысле, конечно же: но - при условии, что ваше поведение, неожиданно - не примет вызывающие формы... Можете не отвечать, я и так вижу, что прониклись...
"Плазма" неожиданно включилась, и по экрану зашустрили хорошо вооружённые типажи: пытающиеся укокошить типажа, вооружённого только консервным ножом, и - несгибаемым взором, в котором полыхала уверенность в будущей победе.
Молох вперился в экран, потеряв всякий интерес к гостям: и - ко всему остальному. Брезгливо щерясь каждый раз, когда положительный элемент, выстёгивал из криминальных рядов - элемента отрицательного. Сейчас для него, существовал только светящийся экран плазмы. Подчиняясь какому-то наитию, Лихо посмотрела на Книжника, оторвавшегося от аппетитных форм шатенок, и - исподволь следящего за хозяином Мутантовки; будто бы - сопоставляющего какие-то кусочки, одному ему, понятной головоломки.
До сих пор, глазеющая на Лихо, с непонятными эмоциями - рыжая; гибко поднялась, обошла стол, и села рядом с блондинкой. Кривовато улыбнулась.
- Что, сука, кайфуешь? Повезло тебе.
Лихо молчала, никак не комментируя вышесказанное.
- Молох сегодня, даже на плевки в твою сторону - табу наложил... - Виктория всё с той же, кривоватой ухмылочкой, продолжала смотреть в упор. - Не говоря уже, о более проникновенном выражении чувств. Если бы не он; ты бы сейчас у меня в гостях - дерьмо, в два раза большей ложкой наворачивала. А я бы, слышала только самые изысканные комплименты - в адрес такой элитной кухни... И всё это - с улыбочкой, с воодушевлением. Но, если бы ты - хоть разок поморщилась: то я бы безмерно огорчилась... А, огорчаться - мне категорически противопоказано. Могу и кожу живьём снять, от огорчения.
- Ты же - не мутант? - Лихо сделала вид, что пропустила мимо ушей; всю, идущую от самого сердца - тираду. - Что ты забыла здесь? Среди этих?
- Ты не поймёшь! - Рыжая коротко вздрогнула, создалось впечатление, что внутри - её нешуточно перекорёжило, душу прижгли раскалённым железом. - Когда тебя, день за днём, в течении нескольких лет, трахают почти все - кому не лень: и даже не платят - кидают какие-то объедки, чтобы с голоду не загнулась... Да - не поймёшь ты, откуда тебе понять?
- А здесь лучше?
- Лучше! Знаешь, я хоть со всеми демонами разом - в закадычных друзьях ходить буду, с чертями день-деньской - хороводится; не говоря уже о Молохе. Лишь бы долги с процентиками вернуть, которые накопились от прошлой жизни... Я таких тварей видела, что от мутантов их отличает только то; что у них, сквозь кожу - кишки не видно, или - пальцы ног, не срослись. А в остальном - порченые на все сто. Ублюдки, мрази... Ты думаешь, я такая - одна здесь? Ничего подобного. Нормальных - здесь тоже хватает. Которым в этом городе - лучше. Здесь, они себя людьми чувствуют. Среди мутантов... Парадокс, верно? Но, так и есть: распоследней мразью буду, если хоть в чём-то соврала...
Лихо ничего не ответила. Тем более, что рыжая действительно говорила правду.
- Что, язык в анусе? Давай, загни мне что-нибудь, про "что такое - хорошо, и что такое - плохо". Давай, ораторствуй! При нашей первой встрече, у тебя душевно получалось. Да хрен с тобой, сука... Поживи пока. Я тебе только одно хочу сказать: с Молохом - пойду до конца. С ним - есть шансы, хорошие шансы; нагнуть этот сраный мир, так - как мне заблагорассудится. И, уж если нагнём... То пользовать будем до невменяемости, запредельно.
Улыбочка у неё, стала жутковато-застывшей. Блондинка отвела взгляд, понимая, что никакие доводы - сейчас не сработают, будь ты - хоть кумиром всех ораторов Вселенной.
- Веселись, пока позволяют... - Виктория встала, глядя на Лихо - сверху вниз. - Потом, будешь остальных веселить. Уж это - я могу тебе пообещать с полной уверенностью...
Лихо снова промолчала, глядя себе под ноги. Рыжая вернулась на своё место, налив полный бокал - всё того же, терпко-ароматного пойла. Запрокинула голову и, выпила быстро, жадно. Налила ещё, демонстративно отвернувшись от блондинки.
Близняшки уже обсели Шатуна, продолжая шквальный обстрел томными взглядами. Тот выглядел скованным и подавленным, не говоря уже о том, чтобы распускать руки. В отличие от "сладкой парочки", которая бесцеремонно оглаживала громилу: разве что - пока не затрагивая самых интимных областей. Книжник по-прежнему, украдкой наблюдал за Молохом. Алмаз сидел, как на собственных поминках, сдержанно ковыряясь ложкой в тарелке.
"Не вижу смысла в этих посиделках. - Лихо поглядела на экран, на котором близилась финальная битва добра со злом, в антураже заброшенного цеха. - Ладно, хоть поели от пуза. Надеюсь, не в последний раз... Хотя, этот "аттракцион" - вкупе с уверенностью рыжей, о каком-то предстоящем веселье, с нашим; точнее - моим непосредственным участием в этом адреналиновом шоу...".
Экран погас. Молох потянулся, и зевнул. Повернулся к сидящим напротив него, людям.
- Всем спасибо, за божественный вечер... - Он смотрел равнодушно, как на кучку надоевших игрушек. - Надеюсь, что разочаровавшихся в моём гостеприимстве - нет.
Четвёрка настороженно помалкивала, оставив своё мнение - при себе, стараясь не встречаться взглядом - с хозяином этого застолья. Очкарик сидел чуть ссутулившись, частично погружённый в себя, занятый какими-то, одному ему ведомыми расчётами.
- Дамы, у вас есть какие-нибудь пожелания? - Молох перевёл взгляд на близняшек. - Не стесняйтесь, желание женщины - закон. А, что хотят две женщины, то - угодно и богу...
Шатенки игриво хихикнули, и прижались к Шатуну; почти превратившегося в гармоничное приложение к суровцевскому барельефу.
- Понятно. - Молох брезгливо усмехнулся, и бесстрастно уставился на рыжую. - А у вас?
Виктория отрывисто мотнула головой: её губы, похоже, помимо её воли - царапнула разочарованная усмешечка, тут же скрывшаяся без возврата. Лихо неслышно выдохнула, подавляя краткую, непроизвольную дрожь в пальцах. Что поделать, нет у нас полностью бесстрашных...
- Как скажете. - Сумасшедший на несколько секунд закрыл глаза. А когда открыл; неестественная белизна, начала обволакивать блондинку, снова ощутившую дрожь в руках. - Тогда, все могут быть свободными. Кроме нашей гостьи.
Рядом с Лихо, явственно ёрзнул Алмаз: чуть поодаль - глуховато кашлянул громила. Книжник выпрямился, готовый сей секунд - совершить парочку каких-нибудь безрассудностей; наверняка - последних в своей жизни. Лихо медленно, но твердокаменно - двинула подбородком влево-вправо: подавляя всеобщее желание - с прилежанием устроить большой красноярский погром, дав волю - безграничной фантазии.
Соратники слегка увяли. Косвенными причинами к этому, стало недвусмысленное взятие оружия наизготовку, всеми присутствующими порчеными: и Сфинкс, застывший в расслабленной позе, с полунамёком подначивающей улыбочки на лице.
Лихо поднялась, ощущая, что сознание словно раздваивается, окуная её - в какое-то новое состояние. К себе - не было ни жалости, ни презрения, ни злости; просто она чувствовала себя - как-то иначе. Сделала несколько шагов, подходя к Молоху. Сфинкс остался неподвижен.
- Я надеюсь, эта ночь будет незабываема?
Потом она шла, в сопровождении всё того же белобрысого, поднимаясь на второй этаж заведения.
В голове крутилась только одна мысль: прикипевшая, застрявшая намертво. "Всё пройдёт...".
Книжника с Алмазом, увезли. Судя по всему - обратно в бомбоубежище. Шатуна, отправили в неизвестном направлении, в обществе близняшек, прилипших к нему - как кузнечик, к свежеоблизанному леденцу на палочке.
- Сюда? - Блондинка остановилась перед единственной дверью, которой заканчивался неширокий коридор на втором этаже. - Или дальше?
- Открывай. - Сфинкс почти дышал ей в затылок; уверен в себе - до упора, паскуда быстродействующая... - Дальше тебе всё разъяснят.
Показалось, или - нет? Лихо надавила на дверную ручку, опуская её вниз; а привычка - улавливать различные оттенки человеческой речи, уже констатировала наличие некой иронии, в слове "разъяснят". Дело было даже не самой иронии, а в том, что - любые насмешливые интонации, Сфинксу - присущи не были. Во всяком случае, за тот непродолжительный период их общения: Лихо не заметила ничего подобного. Нет, конечно же - это может быть ошибкой, приключившейся от элементарного недостатка информации; а может быть, что-то стоящее. Во всяком случае - это был первый признак того, что кто-то проявляет к Молоху, хоть какие-то иные чувства, кроме почтительной боязни. Посмотрим, учтём, намотаем на воображаемый драгунский ус; да - поплотнее...
- Заходите, заходите... - Молох стоял к ней спиной, возле окна. - Сфинкс, благодарю. Можешь быть свободен. До завтра.
Дверь закрылась. "Бутафорский властелин", оставшийся в наряде звездочёта, или кого там? - медленно повернулся к блондинке. Так медленно, что это походило на старательно отрепетированную сценку, на какое-то заимствование... Лихо ждала.
Помещению, в которое её привели; больше всего, подходило бы определение "апартаменты". Бросающаяся в глаза, своей явной дороговизной - внутренняя отделка: потолочная роспись, уцелевшее зеркало во всю стену, шикарная мебель, сохранившаяся почти идеально...
- Иди сюда.
- Может, сначала сполоснуться? - Лихо с некоторым сомнением понюхала своё плечо. - Конечно, если есть необходимость, то можно и так...
В следующее мгновение, её - с ног, и - до головы, пронзило дыхание боли. Не кромешной, выворачивающей наизнанку: а - несильной, терпимой. Предварительной.
Пронзило, и - сгинуло.
- Это, на всякий случай. - Безмятежно улыбаясь, пояснил шизофреник. - Чтобы ты - не забывала, кто тут правит бал... Чтобы, не возникло ни одной, даже самой дохленькой иллюзии; что меня - можно свергнуть, как простого смертного. Я - бессмертен. Я - Молох!
"А если - моргала выколоть? - Лихо внутренне ощерилась: внешне - нацепив маску покорности. - Совсем выколоть. Кащеюшка тоже пыжился: да - на иглу сел. От передоза не крякнулся; но хорошим - дело всё равно не закончилось...".
Блондинка не сомневалась, что при первой же возможности - сумеет свернуть шею, этому тщедушному фигляру. А что далее? Хорошо, если "Дискавери" Сфинкса - стоит там же, где и стояло, и деактиватор - можно будет прозаически достать из бардачка, вернув законному владельцу. А если - нет? Без шума - вряд ли получится. И, нет гранитной уверенности, что при любой попытке сопротивления, сидящих в бомбоубежище - Книжника и Алмаза, тут же не приговорят... Опять же - прорываться через набитый этой швалью, город. Где, хоть кто-нибудь, да прицепится. Придётся выжидать, прокачивать варианты, постоянно быть начеку.
- Садись. - Псевдо-бог, указал на стоящее в углу комнаты - кресло. Роскошное, кожаное, глубокое.
Лихо безропотно протопала к нему и, устроилась с максимальным комфортом. Что ни сделаешь для бога; особенно если он просит так "по-божески"? Главное, не забывать сохранять на лице - выражение глубочайшего душевного трепета, от оказанной почести. Богам это нравится. Правда, досконально неизвестно - нравится ли всем? - но Молох, точно удовлетворён...
- Мне известна цель вашего визита - в мой город... - Шизик начал неторопливо прохаживаться по апартаментам, аккомпанируя своему словоизлиянию - взмахами правой руки, с широкой амплитудой. - Интересно, на что вы надеялись? - когда сунулись сюда вчетвером, замышляя оставить мой народ - без веры в будущее. Наше будущее.
"Насколько я помню, воздушно-капельным - шиза не передаётся... - Лихо сделала физиономию "Расколол ты меня, ай - расколол!". - И это - радует. Иначе - кранты... Тут ведь, такая концентрация, зашкаливает".
- Вам не понять, что мы - раса избранных! Новая раса! - Молох потряс в воздухе - обеими руками, с высокой степенью душевного волнения - сжав кулаки. - Вы зря боретесь за выживание. Вы обречены, и это - неоспоримо. Мои люди - везде! На Материк уходят лучшие, чтобы всё приготовить для моего крестового похода. Равного которому - не будет в истории: как в старой, так и - в новой.
"Твои лучшие кадры, в основном - доведены до нужной кондиции. - Лихо немного прикусила губу, чтобы не сорваться в безудержный хохот. - В которой, возможен только один поход: до ближайшей сковородки. Или - котла... Ну, да чертям на том свете виднее, кого куда".
- Поздно кусать губы. - Молох истолковал её проявление чувств, по-своему. - Уже ничего не поменять; понимаете - ничего! Наша раса - будет править этим миром. Все последние перемены - прямо указывают на это... впрочем, это я уже упоминал. Но, повторение непреложных истин - никогда, и никому ещё не мешало.
- А если представить, что все эти перемены; это не прямой, или косвенный показатель превосходства вашей расы... - Лихо вклинилась в монолог шизофреника, стараясь, что бы её голос, был просительно-извиняющимся. - Всего лишь предположить, сделать мизерное допущение: что это - нечто другое, вроде признаков глобальной катастрофы, которая грядёт в самом ближайшем будущем.
- У вас есть доказательства? - Молох с надменно-презрительным выражением лица - поднял бровь. - Или это - заурядный бред сумасшедшего? Болтовня, не имеющая под собой никаких оснований?
- Доказательств - нет. - Лихо легонько пожала плечами. - Я же говорю - только предположить...
Не рассказывать же, про имеющуюся в наличии проблему: этому "богу" - который сам, является проблемой не меньшей. На данном жизненном отрезке пути - точно. Деликатненько, по шажочку, прощупать почву - ещё куда ни шло. Кто знает, чем это может обернуться...
Молох расплылся в торжествующей улыбке фанатика:
- У вас - нет! А у меня - есть!
- Какие? - Не утерпела Лихо.
- Вера! - Подняв вверх указательный палец, веско проронил шизик. - Даже боги - имеют право на веру. И эта вера - не может быть ошибочной. Боги - не ошибаются.
- Хотелось бы верить... - Фраза прозвучала двусмысленно, но Молох не заметил этого, в этот миг - целиком погружённый в самолюбование.
Приступ нарциссизма, прошёл только через минуту; физиономия "бога" приобрела задумчивый вид, будто он решал какую-то новую задачу, пытаясь подогнать её решение, под свои, только что придуманные правила.
- Хорошо! Пусть - это будет катаклизм! А что изменится?
"Не поняла? - Лихо надеялась, что у неё сейчас - напрочь внимающая маска, не исказившаяся никакой ошалелостью, перед запредельно вывихнутой логикой собеседника. - Ничего не поняла...".
- Ничего не изменится! - Шизофреник расхохотался звонко и искренне. - Я имею в виду - в отрицательную сторону. Будет лучше. Для новой расы.
"Вот оно как... Точно - шизик. - Блондинке захотелось закрыть лицо обеими ладонями и, изобразить скульптуру глубочайшего изумления идиотизмом. - Кажется, я понимаю, куда приведёт пытливая мысля верховного правителя Мутантовки. Надо же так вывернуть...".
- Даже если произойдёт катаклизм, он будет очистительным. - Молох отчеканивал каждое слово, будто боялся, что изречённое им - не дойдёт до понимания Лихо. - Раса людей, которая бесповоротно отжила своё; будет сметена с лица Земли. Навсегда, и - без любых поблажек, или - какого-нибудь исключения, в виде припасения двух особей, для нового повторения древнейшего из сюжетов... Второй раз - боги не допустят такой промашки. Новая реальность, которая придёт после очищающего буйства всех стихий: это предзнаменование невиданного расцвета новой расы. Нашей расы!
"Мама, роди его обратно... - Тяга к изображению вышеупомянутой скульптуры, выросла в геометрической прогрессии. - Очищающая буря... Ребята будут в трансе".
- Одним словом - неважно, что это будет: наш крестовый поход, или - что-то другое, пусть даже в значительной мере - облегчающее нашу задачу. Главное, что результат останется неизменным...
Лихо слушала, пытаясь настроить свой мозговой фильтр, чтобы поток отборной шизофрении, заползающий в уши - улетучивался беспрепятственно, оставляя только ключевые моменты, нужные для поддержания беседы, если таковая вдруг состоится. Но Молох, уже прочно ушёл в свой вымышленный мирок, и говорил, говорил, говорил: очень даже похоже - забыв про то, что в апартаментах, находится ещё кто-то, кроме него...
- А если мы не те, за кого себя выдаём? - Лихо всё же рискнула прервать напыщенную болтовню Молоха, попытавшись реализовать мысль, пришедшую ей в голову - ещё в театре. Тем более, что прямое подтверждение - недавно обнаружилось в словах рыжей. Получалась не столь уж неправдоподобная версия событий, которую блондинка вознамерилась преподнести шизу. Последняя надежда, так сказать. Если не проскочит...
- Что ты хочешь этим сказать?
- Всего лишь то, что у нас - не было никаких пагубных намерений. Никаких вредительских замыслов, воплощение которых - в жизнь: могло бы привести к кошмарным последствиям, сорвав намечающийся крестовый поход. Который просто обречён на победу. Мы приехали предложить свои услуги. - Лихо старалась попадать в тон Молоху, изъясняясь тем же театрально-вычурным слогом. Кто знает, может так - быстрее до сознания доползёт...
- Какие услуги? - Молох глянул на неё, всё так же брезгливо: но всё же - с некоторым оттенком заинтересованности. - Кажется, я догадываюсь... Но, хотелось бы услышать подтверждение.
- Почти уверена, что вы сделали правильный вывод. - Блондинка подбавила в голос неприкрытой, хотя и - умеренной лести. - Мы - наёмники.
Шизофреник надменно улыбнулся уголком рта. Незрячие глаза - смотрели на Лихо, как на существо низшего порядка, вдруг начавшего предъявлять какие-то двусмысленные условия.
- Зачем мне наёмники?
- Мы - не просто наёмники. Точнее - до недавнего времени, были ими. Но, всё поменялось.
- Что именно?
- Мы хотим примкнуть к вашему крестовому походу. - Лихо посмотрела в страшные глаза: очень надеясь, что на её лице - читалась незыблемая уверенность в сказанном. - Когда будет решаться судьба этого мира, мы хотим быть на стороне сильнейшего.
- А как понимать ваши предыдущие действия?
- Это была банальная проверка. Сами понимаете, ремеслом вроде нашего - занимаются люди, насквозь прагматичные. И, верить на слово - не в наших привычках. Надо было убедиться, что всё действительно обстоит так, как нам говорили. Что здесь, к такому делу - готовятся по-настоящему, не размениваясь на легковесную трепотню...
- Убедились?
Вместо слов, блондинка красноречиво развела руками, выражая лицом - одновременно и покаяние, и безграничное желание - служить Молоху. Беззаветно и, самоотверженно.
- Только я, всё равно не возьму в толк: зачем мне наёмники?
- В хорошем хозяйстве, пригодится любая вещь. Просто, есть задачи, которые гораздо легче выполнить людям: чем - представителям высшей расы. Я нисколько не умаляю ваших достоинств; я просто констатирую факты.
- И, сколько вы хотите за свои услуги? - К надменности в голосе шиза, примешалась неприкрытая брезгливость. - Зная вашего брата, никак не могу предположить, что вы будете работать за идею...
- Договоримся. - Лихо улыбнулась искательно. Стараясь, чтобы это не выглядело совсем уж подхалимски: переигрывать было нельзя. - Плата за старания - это не главное. Главное, оказаться на стороне победителя. А, материальные блага - всего лишь приятное дополнение. Так как?
Если бы Молох - клюнул на закинутую удочку, хуже бы не стало. Время ещё терпит, пара-тройка дней в этой компании: погоды бы не сделала. Но, вот количество шансов, на удачный побег из Мути: увеличивалось в разы. Во всяком случае, Лихо придерживалась именно такого мнения.
Молох замер, неторопливо покусывая нижнюю губу. Потом отрицательно мотнул головой.
- Нет.
- Почему?
- Я не буду ничего объяснять. - Шизофреник раздражённо взмахнул рукой. Колыхнулась, блеснув золотинками - мантия. - Если так хочется, можете сами придумать объяснение. Любое. Мой ответ, будет - "нет". Даже если, вы сейчас каким-то образом - спасёте мне жизнь. Что невозможно в принципе, по уже известным вам причинам... Единственный совет, который я могу вам дать: не пробуйте ещё раз, склонить меня к тому, что делали только что. Я не люблю повторяться.
- Я поняла. - Кротко сказала блондинка, уже понявшая, что её план - провалился по всем статьям. Неважно, переклинило ли Молоха просто так, или же - этому было какое-то основание: но приходилось признать, что затея окончилась полновесным пшиком. Лихо чётко видела, что говоря о ненадобности повторного поднятия вопроса: шиз - был более чем искренен.
- Возвращаясь к теме превосходства избранной расы, над...
Лязгнул засов, отпирающий дверь в бомбоубежище: и, Лихо переступила порог. Дверь закрылась.
- Ты как?! - Книжник, самым доподлинным образом - пролетел расстояние от топчана, на котором он располагался. - Ну, не молчи; не надо...
- Глянь-ка. - Лихо повернулась к нему правым боком: указательным пальцем - слегка оттопырила ухо. - У меня сперма из ушей не выливается?Не вида-а-ать? Надо же? - а ведь должна бы... Густая, обильная, вербальная.
- Не понял?
- А чего тут, собственно, понимать? Тебя когда-нибудь, в мозг насиловали? Извращённо, безостановочно, и о-о-очень долго... Не считая наших прошлых, обоюдных дружеских подначек; но это не изнасилование вовсе - так, предварительные ласки в одну десятую силы. Нет? А у меня, сегодня была незабываемая ночь...
Очкарик оторопело булькал горлом, пытаясь вытолкнуть из него - застрявшие слова. Лихо успокаивающе потрепала его по плечу и, пошла к ближайшему топчану.
- Пожрать есть? - Алмаз, не задавая зряшных вопросов, указал на несколько посудин с едой. - А-а, остатки былой роскоши, с барского стола. Пардон, с божественного... Мозги мне сношали с воодушевлением, а вот чтобы накормить хрупкую женщину; на это времени не нашлось.
Блондинка подцепила кусок чего-то запеченного и, начала жадно жевать.
- Шатун где?
- Не было ещё. - "Стеклорез", с непонятной гримасой, разглядывал активно насыщающуюся боевую подругу. - Незабываемая ночь, говоришь? С бездной информации, надо думать...
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ