Первая Школа

Глава 6. КУЙ. Разлад

В том, что хождение по гостям не лучшая идея Роан окончательно убедился, как только понял, что происходит в оставленном на мастера Румина доме. Этот, мягко говоря, неумный человек умудрился растерять половину подопечных, а вторую половину довести до того, что они попрятались от него на чердаке и по комнатам. Тихую голубоглазую коллегу мастер довел до истерических рыданий, причем даже Йяда не смогла выпытать чем именно. Похоже, Румин просто приставал к девушке с разными претензиями, приставал, вот и довел.

Довести до чего-то Росно ему не удалось только потому, что хитрый младший учитель закрылся в комнате и наложил на дверь сферу тишины. Его и Роан смог выстучать только после того, когда со злости стал долбить по стене принесенным Ясом дубовым табуретом. Ага, Роан бил табуретом о стену, в углу с потолка с шорохом сыпалась штукатурка, Яс стоял рядом и держал на руках кота, лежащего на спине раскинув лапы и вполне успешно изображавшего труп. Красота в общем. Единственная радость, что на этот грохот из комнат стали выглядывать студентусы и стало возможным убедиться, что хоть часть из них никуда не делась.

Как позже выяснилось, студентусы, которые прятались на чердаке от Румина, мечтавшего научить их жизни, сидели там не просто так и не в гордом одиночестве. Компанию им составляло вино и лекарский справочник по мазям и притираниям, большую часть которых ни в коем случае нельзя было принимать вовнутрь. Отобрав книгу и немного ее полистав, Роан понял, что недолетки решили как минимум устроить Румину расстройство желудка, а как максимум — отравить насмерть. Была там даже мазь от радикулита, в состав которой входила травка, отравление которой доказать практически невозможно.

Роан продемонстрировал бывшему учителю находку и даже намекнул на то, как этой книгой можно воспользоваться, но на непробиваемого Румина это впечатления не произвело. Почему-то он наивно думал, что студентусы не посмеют. Роан махнул рукой и решил не объяснять ему, что среди этих студентусов может оказаться как аристократка, чьи предки традиционно травили врагов, так и сын какого-нибудь наемного убийцы, которого обучали этой же профессии, пока не обнаружили в нем магический дар.

Еще позже выяснилось, что загадочно пропавшие студентусы нашли в саду за домом старый неработающий фонтан, развели в нем костер, поставили котелок на треногу и как раз готовили зелье. Якобы для того, чтобы выгнать из дома комаров, которые успели надоесть одной из девушек. Роан даже сделал вид, что поверил. Тем более в котелке было банальное зелье для очистки желудка, а не что-то похуже. Да и не хотел он решать проблемы человека, который мало того, что сам их себе создает, пытаясь доказать студентусам, что они идиоты, так еще и на попытки помочь реагирует так, словно кто-то покусился на его священное право нести истину в массы. А учитывая, что этот человек гораздо старше Роана. Да бесполезно оно, в таком возрасте люди меняются, только если сами захотят. А Румин явно не захочет, он себе нравится такой, как есть, идеалом себя считает.

Утро следующего дня ознаменовалось нашествием бардов и гонцов с букетами. И те, и другие искали Джульетту. Первые — желая воспеть ее дивную красоту и ангельский характер, вторые — чтобы отдать цветы — лилии, ромашки и даже магически выведенные поздние черные тюльпаны. Присылать розы больше никто не рискнул, видимо, заподозрили, что колючие цветы девушке не нравятся.

Джульетта полюбовалась нашествием, забрала цветы, написала в ответ на прилагающиеся записки, что дарители ошибаются в своих предположениях, и сообщила бардам, что терпеть не может песнопения по утрам, особенно в свою честь. А потом, пока барды и посыльные не разошлись, начала громко расспрашивать Йяду, можно ли наслать на расстоянии мужское бессилие на незнакомых людей. И Йяда даже вспомнила, что такой способ есть, и обещала при первой же возможности написать кому-то письмо, чтобы уточнить подробности.

Студентусы, собравшиеся под забором ради этого представления, давились смехом. Непробиваемый Румин, которого принесла какая-то нелегкая, завел нудную лекцию о нравах молодежи, ответственности и прочих высоких материях. А Росно почему-то стоял и улыбался. И смотрел он при этом на Румина.

Позавтракав в ближайшем к дому кабаке и распугав там завсегдатаев, студентусы отправились в путь. И даже успели отъехать достаточно далеко от города, прежде чем кота и Румина стало тошнить. Кота то ли укачало, то ли сказалось вчерашнее обжорство. В состоянии Румина Роан заподозрил доваренное-таки вчера зелье. Но снисходить до этой парочки он не стал, решив во что бы то ни стало доехать к обеду до постоялого двора. Потому что торчать жарким днем посреди дороги было бы тем еще удовольствием. После этого Румина бы точно кто-то отравил и путешествие бы застопорилось надолго. Пока приедут дознаватели, пока всех опросят, пока что-то выяснят… так и лето может закончиться.

Румин в итоге свернул к видневшемуся справа селению, в надежде отдохнуть там и полечиться, а потом всех догнать. А кот так и лежал у Яса перед седлом, изредка поднимая голову и гнусаво жалуясь на жизнь.

Постоялый двор у дороги, как ни странно, оказался частью небольшого и абсолютно нового селения. У него даже названия еще не было, и оно вряд ли было внесено в реестры, зато чуть правее того самого постоялого двора обнаружилось крошечное кладбище, начало которому положил какой-то бродяга, решивший умереть от старости прямо за столом. Домики селения выстроились вдоль дороги, радовали взгляд свежей покраской и рыжей черепицей. За ними спускались вниз к оврагу огороды. Чуть дальше сверкал зеркалом пруд. Красота в общем.

Расспросив людей, Роан с удивлением узнал, что селиться здесь начали два года назад. Как-то само так получилось. Сначала дом рядом с постоялым двором решил построить себе пасечник, до тридцати лет успешно возивший пчел по окрестностям на возах и ночевавший где придется, а потом встретивший симпатичную вдовушку с мелким дитем и понявший, что если желает обзавестись семьей, следует забрать из деньгохранилища часть накопленного и обеспечить этой семье достойное жилье. Люди в окрестных селах ему не сильно нравились, наверное, из-за того, что периодически то пытались красть ульи, то жечь возы, а то и вовсе обвинять в темном колдовстве. Не давали им покоя его мнимые богатства. А возле трактира и охрана для семьи, и новости всегда знаешь, да и хозяин трактира давний друг.

Следом за пасечником общинный дом себе выстроили добытчики соли. Оказалось, что им выгоднее и безопаснее притащить добычу в этот дом и ждать купцов, чем везти ее до ближайшего городка или на какую-то ярмарку. Потом прибились две семьи погорельцев с какого-то хутора. Семьи были многодетными, их было всем жалко, и дома им построили всем миром. Они и стали заводить огороды, а потом и копать пруд рядом с ручьем. Так что сейчас в кабаке при постоялом дворе всегда была свежая рыба, а на дальних полях мальчишки пасли тонкорунных овец. А вот мастера, умевшие делать черепицу, поселились совсем недавно. Просто увидел однажды чей-то ученик рыжую глину, выброшенную из ямы для пруда, набрал ее целую сумку, а спустя неделю в постоялый двор приехали мастера.

Роан слушал говорливого хозяина постоялого двора, кивал, размышляя о том, успеет ли Румин приехать до завтрашнего утра, удивлялся тому, из какой мелочи может вырасти новое селение, и улыбался пиву. Студентусы, которым места в гостевом доме не хватило бы в любом случае, шумно споря, ставили палатки во дворе. Девушки, которым не хотелось спать в этих палатках, ушли побродить вдоль домов, в надежде, что кто-то согласится их приютить. Яс вливал в протестующего кота какое-то кошачье лекарство, отданное доброй и котолюбивой помощницей поварихи. А рядом с ним переминался с ноги на ногу светловолосый вихрастый мальчишка и что-то страстно доказывал.

К сожалению, на этого мальчишку Роан внимания не обратил.

Мали ли что может рассказывать заезжему магу малолетний помощник пастуха? Да что угодно. Например то, какого здоровенного волка прогнал вчера с помощью одного только громко щелкающего прутика. Или он решил у Яса отраву для гнуса выпросить. Или еще что. Другой вопрос, почему именно он подошел к Ясу? Но на этот вопрос ответил хозяин постоялого двора. Оказалось Яс очень похож на старшего брата мальчишки. Вот ребенок и воспылал к нему доверием.

Сарайчик был небольшой, но с чердаком, на котором хранилось сено. К этому сену можно было добраться снаружи, по тяжеленной приставной лестнице, которую два мужика еле ворочали, зато с широкими ступенями, на которых можно было очень устойчиво стоять, забрасывая подвезенное сено наверх. Еще можно было туда же попасть изнутри, приставив хлипкую лесенку к дыре, через которую сено сбрасывали вниз, когда надо было кормить кроликов, ради которых сарайчик и строили, и пятерку коз, заведенных для того, чтобы поить детей свежим молоком.

Принадлежал этот сарайчик одной из многодетных семей. И именно сюда пустили жаждущих крова девчонок. Часть жаждущих крова тут же решили, что палатки лучше, наверное, им тоже приходилось ночевать в стоге и они не хотели повторять опыт. Другой части добрая хозяйка выдала мешки, которые следовало набить сеном помягче, превратив их в матрасы, и метлы, которыми следовало расчистить себе место для сна от разного жесткого и толстого травяного мусора.

— Теперь главное, чтобы какие-нибудь караванщики из постоялого двора не полезли составить нам компанию, — сказала незнакомая Джульетте полненькая девушка. Сказала со знанием дела. Впрочем, набивала мешки и мела она мастерски, так что наверняка знает.

— И чтобы мыши не полезли, а то Джульетта тут все спалит, вместе с нами, — добавила Ольда.

— Против мышей мы одолжим у Яса кота, — предложила решение проблемы Шелла. — А против купцов…

— А против купцов надо брать Яса вместе с котом. И желательно не его одного. Если здесь будут парни, вряд ли кто-то рискнет прийти, — сказала все та же полненькая девушка. — Почему-то парней-магов они боятся больше, чем девушек. Странные люди.

Высказавшись, девушка уперла руки в бока и внимательно осмотрела место для сна. Хмыкнула. А потом сказала, что в первую очередь надо звать того, кто сможет поставить щит впритык к возвышавшемуся до потолка сену. Не важно, самостоятельно или с помощью амулета. А то не нравилась ей эта куча. Так и казалось, что она может в любой момент рухнуть.

Проведя опрос среди присутствующих девушек, она выяснила, что до щитов способных простоять всю ночь никто пока не дорос и амулета ни у кого не было. Поэтому эту миссию дружно возложили на приглашаемых парней. Пускай хоть по очереди этот щит держат, главное, чтобы простоял до утра.

Гонца, который побежит радовать так или иначе причастных к коту и щитам парней, что им не надо раскладывать палатку, ибо есть где устроить ночлег поуютнее, выбрали с помощью жребия. Выпало Ольде, и она, жизнерадостно улыбаясь, убежала, перед этим бесстрашно спрыгнув с чердака к кроликам. Остальные девушки остались двигать мешки с места на место, завешивать плотной тканью наружный вход на чердак, потому что ночью оттуда наверняка будет сквозить, и искать в сумках амулеты против комаров.

Шелла тоже рылась в сумке, вытащив оттуда обменный ящик, который занимал слишком уж много места. И именно поэтому, найдя амулеты, решила в ящик заглянуть, хотя ничего туда не клала, ограничившись петелькой силы на крышке, чтобы точно знать, открывали этот ящик в отсутствие хозяйки или нет. Оказалось, открывали.

— Руки вырву, — неизвестно кому, но очень душевно пообещала водница. — И теперь этот ящик везде буду носить с собой.

— Амч-амч, — задумчиво сказал буркет и с аппетитом захрустел предложенным яблоком.

— Да, — подтвердил Яс тоном лавочника, пытающегося сбыть лежалый товар. — Вот это и есть страшный зверь бобур. Просто он одомашненный, да и наши учителя наложили на него столько сдерживающих контуров, что мясо он теперь вообще не ест, ни человеческое, ни коровье.

Дети, которых парень подрядился напугать тем самым бобуром, чтобы они не бегали без спроса к дальней речке и не убегали по ночам через окно ловить лягушек и искать в их головах волшебные камни, смотрели на Яса круглыми глазами. Ни в каких бобуров они до сих пор не верили, особенно старшенькие, которым было по восемь и девять лет. Но буркет выглядел достаточно впечатляюще.

Малак, взятый для большей представительности, тихо давился смехом, пытаясь замаскировать его кашлем. Льен, как истинный аристократ, держал лицо и время от времени хватался за меч, убеждая детей, что бобуров, даже одомашненных, действительно надо бояться.

Мама части пугаемых детей споро лепила пирожки с ягодами, в обмен на которые парни и взялись за столь сомнительное дело. А сгорбленный дедок что-то вырезавший из деревяшки время от времени замирал в задумчивости. Наверное, уже придумал целую историю о зеленых бобурах и теперь додумывал детали. Этот дедок вообще был тем еще сказочником. И бобуров для пугания правнуков изначально придумал именно он.

— Бобуры они такие, — серьезно продолжил Яс, предложив буркету еще одно яблоко. — На взрослых не нападают, опасаются. А вот на детей… Даже если вы в компании, он будет следить и ждать, пока кто-то отойдет или отстанет, и как выскочит.

Самая маленькая девочка проследила за тем, как яблоко исчезает в пасти буркета, и неуверенно заревела, ее тут же бросилась успокаивать девочка постарше.

— Днем они близко к человеческому жилью не подходят, — поспешил успокоить детей Яс. — Главное, далеко не отходить, и все будет хорошо. А вот ночью всякое бывает.

— А как же нам грибы и ягоды собирать? — подбоченясь, спросила, видимо, самая умная девочка.

— А грибы и ягоды не только дети собирают, вот они и не подходят, — отозвался дед. — Помнится, в молодости мы этих бобуров по лесу гоняли. Боялись, заразы. Но мы тогда были уже большие, до половины ставен макушкой доставали.

Дети дружно посмотрели на ставни и переглянулись. До середины пока никто из них не дорос, так что в еду бобурам годились все.

Ольда пришла как никогда вовремя. Яс уже устал выдумывать новые и новые факты из жизни бобуров, зато дедок увлекся и даже отложил деревяшку. Пирожки пеклись себе в печи. Буркет доедал принесенные для него яблоки. А попытки Малака не засмеяться привели к тому, что он начал икать и теперь топил икоту во второй кружке воды. Топиться икота не желала, намекая, что вода в этом случае не поможет.

Кота, щит, да и вообще все на свете Яс пообещал с большим удовольствием. А еще он пообещал рассказать кое-что интересное. Просто не при детях. А то вместо пирожков получит кочергой по хребту.

— Так вот, — сказал Яс, когда щит от падающего сена был поставлен и опробован, матрасы с соломой поделены и сдвинуты в разные стороны — на женскую и мужскую половины, а коту объяснено, что его миссия на сегодня заключается исключительно в охоте на мышей, а не в мурчании у кого-то на голове и не в топтании по животам. — Поговорил я с тем мальчишкой. Понимаете, он меня с братом изначально спутал, говорит, что похож, только волосы у брата еще светлее и глаза не серые, а голубые. Вот спутал и подошел, хотя знал, что караван, с которым брат отправился в город до этого города еще даже не дошел. Подошел, значит, с радостной физиономией, потом извинился, а потом заинтересовался тем, что я маг, причем молодой, а значит авантюрист, как говорит его образованный папенька. А мальчишка этот пастух, частенько даже ночует со старшими на полях, овец своих стерегут. И в одну из таких ночевок он случайно нашел пропадающую пещеру.

— Пропадающую? — заинтересовалась полненькая девушка, до этого разговора успешно командовавшая расселением на чердаке.

— Да. Он ее ночью нашел, полез в кустики по делам и провалился в нее. А там, в двух шагах от входа были светящиеся камни. И пахло магией. Запах магии он точно ощущает, у мальчишки есть дар, хоть и слабенький. Он через год даже в школу пойдет. Вот. Вылез он из этой пещеры и, к счастью, никому не стал рассказывать о находке. Потому что над ним бы посмеялись. Утром никакой пещеры уже не было. И на следующую ночь не было. А потом, ближе к зиме он опять ее нашел, причем днем.

— Блуждающий межмировой портал, — предположил долговязый третьекурсник.

— Вряд ли, — не согласился кто-то. — Его бы давно нашли. Скорее чей-то древний тайник, у которого маскировка изредка сбоит.

— Вот и я так подумал, — сказал Яс, широко улыбнулся и предложил. — Давайте его найдем.

И после этого начался спор. Одни хотели идти прямо сейчас и искать. Другие предпочитали не связываться со всякими подозрительными тайниками. Кто-то даже предложил рассказать Роану, и пускай он думает, но с этим вообще никто не согласился. Делиться тайнами и секретами, которые можно раскрыть самостоятельно, с преподавателями как-то не принято.

В итоге часть студентусов решили все-таки искать, заодно выгуляв буркета ради маскировки поисков. Другая часть решила отдыхать, помня, что завтра ехать придется весь день, потому что доехать надо до следующего города.

Буркету было хорошо. Он шел, что-то бормотал, с видом гурмана срывал цветочки, растущие рядом с тропой, и отправлял их в рот.

Студентусам было гораздо хуже. Им было жарко, вихляющая из стороны в сторону тропа не добавляла настроения, очень хотелось ее срезать и пойти прямо, но пастушок-проводник объяснил, что там в траве есть камни, ямы и прочие неприятные вещи, об которые можно переломать ноги.

При всем при этом они так и не решили, как будут искать тот тайник. Ладно, место покажет пастушок, плюс-минус пара шагов, потому что после дождей местность там всегда немного меняется. А дальше? Запустить вперед Деньку? Так он опять найдет совсем не то, что надо. Или то. Но тогда это будет означать, что тайник лучше не трогать, а сразу звать Роана. Нарезать кучу лозинок-рогатин, дружно взять их в руки и бродить кругами, пока кто-то случайно в тайник не провалится или не набегут местные жители смотреть на представление заехавшего бесплатнго цирка? Идея вообще ни в какие ворота.

— А как мы ее открывать будем? — спросила Шелла прижимая к животу обменную коробку, которую не захотела оставлять наедине с подозрительными студентусами.

— Как-то, если найдем, — отозвался Яс. — Вот думаю, может энергетические линии поискать? Как-то же она питается, раз маскировка до сих пор работает.

— Поищи, — милостиво согласилась Шелла, которой было интересно, как человек, у которого стабильные проблемы с сосредоточенностью, настройкой, балансом и прочими тонкими материями собирается искать эти самые линии.

— Лучше коллективно, — сказал Яс, тоже прекрасно знавший о своем несовершенстве.

Буркет сорвал сочную колючку, увенчанную ярко-розовым цветком, и смачно ею захрустел. Пастушок, до которого, видимо, дошли слухи о плотоядности неприрученных бобуров, оглянулся и окинул чудище недоверчивым взглядом. Наверное, подозревал его в недостаточной прирученности.

Шли они к тому самому месту довольно долго, даже буркету надоело поедать растения. Солнце все так же припекало. Несколько раз кладоискатели встречали отары овец и приходилось ждать, пока они пересекут тропу и уйдут подальше, потому что проводник подозревал коллег пастухов в излишнем любопытстве.

А потом случилось чудо, проводник наконец всех довел до широкого оврага, пересекающего травяное раздолье замысловатым зигзагом. Тропа спускаться в овраг не хотела и, дойдя до него, резко сворачивала вправо. По словам пастуха, по ней можно было дойти до домика травника и лекаря в одном лице. Хорошего и талантливого, но почему-то поселившегося среди дикой природы и занимавшегося большей частью заготовкой трав для коллег, и дома его можно было застать через раз. Несмотря на это пациенты к нему ходили часто, тропу протоптали они же. Пастушок даже рассказал, как к этому травнику-лекарю несли драчливого парня, из какой-то деревеньки находящейся неподалеку. Подрался парень на собственной свадьбе, потому что кто-то как-то не так на его новоиспеченную жену посмотрел. В процессе увлекшиеся гости сломали ему несколько ребер и руку. Вот и пришлось этой свадьбе спешно ехать к постоялому двору, а от него нести жениха на руках. Следом за свадьбой увязалась малышня, и всем было очень весело. Особенно тем, кто слышал, как разбитная тетушка объясняла молодоженам, что сломанная рука первой брачной ночи не помеха.

— А нам, значит, надо спуститься? — задумчиво уточнил Малак и посмотрел на Джульетту, умевшую в оврагах находить колючие кусты и приключения.

— Надо, — подтвердил пастушок. — Там родник есть хороший, мой папа его камнями обложил и запруду сделал, чтобы скотину поить можно было, не давая ей затоптать исток. Мы там часто ночевали.

— Ага, — сказал Малак.

Спускались почти в сотне шагов от тропы, по пологому и вытоптанному склону. Потом немного прошлись по дну оврага и остановились перед ничем не примечательными зарослями.

— Вон там, — гордо сказал пастушок, указав на разлапистый куст. — Если за него зайти, там будет пространство, а иногда и пещера.

— Ага, — глубокомысленно отозвался Яс.

— Амч-амч, — добавил буркет и пошел пробовать каков этот куст на вкус.

— А я в таком месте камень с письменами засыпала, а потом выкапывала, там песок со стенки посыпался. Ну там, в овраге, на предыдущей практике, — жизнерадостно похвасталась Джульетта.

Студентусы дружно посмотрели на крутой склон оврага высотой в два человеческих роста. Потом на пастушка. Потом на растительность. А потом на парня, ставившего щит для защиты от сена.

— Ладно, — сказал Яс, которому нравилось быть главой экспедиции. — Сначала займемся укрепительными работами.

Мастер Румин тем временем, поправив здоровье и удивляясь тупости местного населения, расспрашивал это самое население о короткой дороге до постоялого двора. Ему хотелось доехать туда как можно быстрее, потому что он был уверен — молодежь, оставшаяся без его мудрого руководства, там не справится, растеряет студентусов, будет обманута, а может и избита. О том, что эта молодежь маги и до сих пор отлично без него справлялась со множеством дел, мастер Румин как-то забыл.

Местное население в лице трех не шибко трезвых мужиков, четырех теток и стайки детей наперебой рассказывали куда и как ехать. Рассказы были противоречивые и путанные, что только укрепляло мастера во мнении об умственном несовершенстве этих людей. А о том, как его чуть не побила бабка, которую он походя обвинил в неумении воспитывать внуков, пинком выгнал из двора кожевник, чью работу Румин раскритиковал со всей душой, желая помочь ему совершенствоваться, и вцепилась в волосы молодуха с дитем, которой он всего лишь посоветовал не носить это дите в перевязке по жаре, добрый маг успел позабыть. Да и не подумал он о том, что добрые советы могут настроить против него все село, даже детей. Так что когда селяне наконец разобрались в маршруте и сошлись во мнении, куда именно ему теперь ехать, мастер Румин, величественно поблагодарив, взобрался на лошадь и поехал. А потом очень удивился, когда тропа, которая была признана самой короткой, разделилась на четыре и разбежалась в разные стороны. Подумав и прикинув с какой стороны должна находиться дорога и постоялый двор, маг выбрал самую левую и медленно потащился по ней, не обращая внимания на то, что трава вокруг становится все выше, камни попадаются все чаще, а признаки человеческого присутствия давно пропали.

А потом тропинка вообще взяла и пропала. Только задумавшийся Румин не сразу это заметил. Лошадь себе шла и шла, маг размышлял и строил планы, а когда вынырнул из внутреннего мира, обнаружил, что находится среди разнотравья, кругом гудят пчелы и порхают бабочки, а тропа куда-то делась.

Тяжко вздохнув и обозвав лошадь тупой скотиной, маг ее развернул и отправился в обратную сторону. Но то ли лошадь все это время шла не прямо, то ли разворот бы не полным, а тропу он так и не нашел.

К полудню, совсем отчаявшись и пожалев о том, что не изучал путеводную магию, не участвовал во всяких глупостях вроде ориентирования на местности, не запомнил с какой стороны было солнце и не умеет находить путь по звездам, которых все равно пока видно не было, маг вдалеке заметил дымок. Обрадовавшись первому за многое время признаку человеческого жилья, мужчина направил лошадь туда и стал придумывать достойное приветствие, чтобы хозяева этого жилья прониклись и стали помогать. Приветствие придумывалось плохо. Дымок был все так же далеко. Лошадь шевелила ушами и помахивала хвостом, видимо жалея о том, что сразу не сбросила этого ненормального всадника. Румин упорно думал.

А где-то далеко-далеко его ждал карьер с желтой пылью на дне, которую поднимал в воздух ветер, успешно изображая тот самый дымок.

Завершив укрепительные работы и полюбовавшись результатом, студентусы начали искать пещеру. Поиски проходили довольно бурно. В процессе были вытоптаны почти все кусты, зато пастушок убедился, что быть магом очень весело.

Денька ничего не находил, его вообще тянуло куда-то влево и очень далеко по ощущениям, но учитывая его предыдущие находки, сходить туда и посмотреть что там, никому так и не захотелось.

Хождение с рогатинами ничего не дало, хотя на эти рогатины и ушла большая часть кустов.

Зато буркет объелся оборванными листьями и теперь тихо сидел достаточно далеко, чтобы никому не попасть под ноги, и с видом гурмана один за другим пихал в рот желтые цветочки.

— Придется искать энергетические линии, — наконец принял судьбоносное решение Яс.

На него посмотрели с интересом все, даже буркет и пастушок.

— Начинай, — сказала Шелла.

Остальные стали отходить на несколько шагов, чтобы не мешать.

Яс, который был уверен, что за эти поиски храбро возьмется кто-то другой, тяжко вздохнул, сел, где стоял, и оперся ладонями о землю.

Искать энергопотоки Яс умел, хотя большей частью только в теории. На практике у него дважды получилось нарисовать энергопотоки друзей, совершив всего несколько незначительных ошибок. И один раз он нашел зарытый в оранжерее нагревательный амулет, успешно сдав зачет. Вот после этого зачета, с которым справился большей частью от отчаяния, Яс и понял, что именно делает неправильно. Он попросту не доверял самому себе. Ощущая тепло и покалывание, он не шел вслед за этим ощущением, а продолжал поиски чего-то поярче. Так что и сейчас могло получиться. А могло и не получиться, если энергию вливали совсем уж странным способом или разумно энергопотоки скрыли за чем-то. Куском металла, например. Или сами линии опустили достаточно глубоко под землю, чтобы они оказались в вечно подмороженных слоях. Лед и холод вообще Яса очень сильно сбивали с толку, да и не его одного.

Сидел Яс долго, но ничего, кроме мелких камешков, под ладонями не ощущалось. Зрители переминались с ноги на ногу. Джульетта собирала в кучку выброшенные прутики, намереваясь потом потренироваться на них управлять огнем. Объевшийся буркет лежал кверху пузом и изредка издавал такие звуки, что жалостливые девушки даже несколько раз ходили проверять не предсмертные ли они.

— Знаете, что я подумал… — сказал Яс, встав на ноги и потянувшись. — Давайте попробуем поискать под землей кусок металла и выкопать его.

— Да ну, чушь, — не согласилась с ним полненькая дева-командир. — Такой большой кусок металла никто закапывать не будет. А учитывая, что там целая пещера, энергетические линии должны покрывать очень большую площадь. Это сейчас умеют делать крошечные амулеты и начинять их прорвой энергии. А до открытия Бажина Орда заготовки и площадь для линий были не маленькие. Не помню точных соотношений, но нам и ручей придется перекапывать и запруду для овец и вообще.

Студентусы впечатлились и искать металл не захотели.

Яс еще немного подумал, понял, что копать до вечной мерзлоты тоже никому не захочется. Посидел. Полюбовался буркетом, опять изображавшим смертные корчи. И тут его осенила идея.

— А знаете, возможно в этих линиях просто энергии мало осталось, — сказал задумчиво. — Поэтому я их найти не могу и защита пропадает время от времени. Контур размыкается и… В общем, если добавить немного энергии, мы сможем линии увидеть и понять, что с ними делать.

— А как энергия добавляется? — спросила любопытная Джульетта.

Ольда и прочие первокурсники, никогда этим не занимавшиеся, тоже подошли поближе и приготовились слушать.

— Да очень просто, — легкомысленно отозвался Яс. — Все равно что огнем для тебя швырнуться, только не дать энергии в огонь воплотиться.

— Ага, — сказала Джульетта, сосредоточенно нахмурилась и зашевелила пальцами. Все, кто ее знал достаточно хорошо синхронно шарахнулись. — Надо руки на землю положить, да? — уточнила девушка.

— Пока не надо, — решил не рисковать Яс. — Лучше пускай Малак с Льеном положат, у них с концентрацией все более-менее хорошо.

— Так, — задумчиво прозвучало вверху.

Студентусы дружно подняли головы и увидели Роана и Йяду, стоявших на краю оврага.

— И чем же вы здесь занимаетесь? — спросил аспирант.

— Ну… — задумался Яс.

— Сокровище ищем, — жизнерадостно всех выдал пастушок, не знавший, что такой информацией с преподавателями лучше не делиться.

— Какое еще сокровище?!

— Пещеру, которая то пропадает, то появляется, — не стал скрывать пастушок.

— Со светящимися кристаллами, — печально добавила Джульетта.

— Так, — повторился Роан и спрыгнул вниз, к студентусам. — Идиоты! Энергии они захотели добавить, в чужой тайник влезть… Балбесы! А вам не пришло в голову, что там могут быть ловушки? Или стражи, которые не вылезли, чтобы вас сожрать, только потому, что у них этой энергии не хватает? Быстро все отсюда и только попробуйте…

— Но я туда заходил и никто не вылез, — наивно признался пастушок, за что был награжден грозным взглядом.

— Когда вернемся, всем вам придется сдавать мне дополнительный курс — "Ловушки и защита древних тайников". Лично с этой просьбой обращусь в школьный совет. Уверен, мне не откажут.

— Но… — попытался что-то доказать Яс.

— Молчать! — грозно приказал Роан таким тоном, что студентусы дружно сделали шаг назад.

— Ой! — горестно отозвалась Джульетта. — Я не хотела, оно само.

— Что само? — спросил Роан, оборачиваясь от Яса к подопечной.

— Сорвалось и пополнилось, — призналась девушка.

А земля у ее ног начала светиться.

— Ой, она, кажется энергии добавила, — первая сообразила в чем дело Ольда.

Йяда прыгнула в овраг, придерживая подол, и чуть не упала. Льен бросился к Джульетте и оттащил ее подальше от разгоравшегося на земле рисунка. А Роан, обругав всех и все королевской жабой, стянул с шеи вязку амулетов и, выбрав среди них неприметный деревянный квадратик, прижал его ладонью к земле.

— Быстро все ко мне! Как можно ближе! — рявкнул аспирант.

Как ни странно, послушались все, даже буркет.

Йяда подошла к Роану и, присев, прижалась к его спине и обняла.

— Энергией делиться будет, — решил сумничать Яс, за что получил несколько раздраженных взглядов.

Рисунок рос и ширился, но до людей дойти не мог, натыкаясь на невидимую преграду. Трава начала трещать и рассыпаться пеплом. Выжившие после топтания кустарники стали усыхать и дымиться. Над водой в запруде появился пар. А потом резко, с хлопком, над оврагом взвилось пламя и на компанию за щитом посыпался пепел и комья нагретой земли. Кто-то из девчонок взвизгнул, хотя до их голов ничего так и не долетело, соскользнув по тому же выставленному Роаном щиту.

Пепел, смешанный с землей, сыпался и сыпался. Студентусы невольно проникались и начинали подозревать, что пройти курс о защите и ловушках не такая и плохая идея. Буркет горестно чавкал, поедая уцелевшую растительность. А потом все неожиданно закончилось и опять стало видно солнце. Правда, дно оврага изменилось до неузнаваемости и утратило все свое очарование. Пастухи и овцы этому вряд ли обрадуются.

— Ой, пещера появилась, — обрадовала всех присутствующих глазастая Джульетта.

— Это она, — узнал дыру у самого склона оврага светящийся от восторга пастушок. — Я в нее проваливался.

— Похоже защита окончательно разрядилась, — обрадовался Яс и рванул к пещере, пока не запретили, но наткнулся на защиту и с размаха уселся на землю.

Бледноватый Роан только вздохнул и снял щит.

— Олухи, — обозвал студентусов на всякий случай.

А в пещере, как оказалось, ничего интересного не было. Светящиеся кристаллы оказались обыкновенными светильниками, точнее первой их вариацией. И не разрядились они до сих пор только потому, что включались только тогда, когда рядом появлялись люди.

Впрочем, от людей пещера была защищена хорошо. Наверняка студентусы не первыми попались в огненную ловушку, и кому-то другому могло и не повезти с запасливым артефактором. Да и срабатывала она раньше, когда хватало энергии, гораздо быстрее. Скорее всего, мгновенно. Так что вряд ли кто-то сбежал. А потом о тайнике забыли и светильникам пришлось долго ждать посетителей.

С другой стороны, против влаги, мышей и движений грунта у пещеры защиты не было. Так что от наверняка ценных книг пооставались ошметки кожаных обложек и какая-то труха. Сундуки, в которых эти книги хранились, тоже были частично изгрызены, частично погнили, а частично засыпаны землей с обвалившегося свода. Роан, полюбовавшись этим, даже разрешил деятельным студентусам раскопать присыпанное, лично выставив щит, чтобы их тоже потом откапывать не пришлось. А потом с видимым удовольствием любовался физиономиями кладоискателей, когда они откопали целых три сундука, самой большой ценностью в которых оказалась обнаруженная в одном из них ветхая деревянная обложка, обтянутая еще более ветхой тканью с золотым шитьем.

— Хм, — сказал Роан, посмотрев на находку. — Думаю, какой-нибудь ювелир у вас ее купит по весу, как металлолом. Это если золото хорошей пробы. Ну, в любом случае на дружное посещение кабака хватит.

— Да какой идиот будет прятать под землей книги, не защитив их от банальной влаги? — горестно спросил Яс.

— Тот, который надеялся через пару дней за ними вернуться, — сказал разумный Льен.

— Или это изначально была ловушка, чтобы кого-то сжечь, — добавила кровожадная Ольда. — А ценности здесь прятались при свидетелях. Чтобы увидели, рассказали кому надо, и он наверняка пришел.

— А попались мы, — сказала ничуть не расстроившаяся Шелла. — Мастер, а вы сами сделали этот щитовой амулет? Я могу ошибаться, но, кажется, он не стандартный.

— Сам, — признался Роан.

— Ой, как интересно! — воскликнула Шелла.

А Яс и Малак одновременно рванули рассмотреть нестандартный амулет поближе.

— Дети, — сказала Йяда.

А пастушку очень захотелось выучиться на мага и тоже разбираться в амулетах.

Возвращались кладоискатели тихо и уныло. Ветхую тряпочку с золотым шитьем нес Яс в носовом платке. Обожравшийся буркет громко икал, распугивая птиц. А выглядели кладоискатели как те невезучие рудокопы, которые вместо руды вечно находят то пустоты, то завалы, а то обыкновенную пустую породу.

И даже то, что мастер Румин до сих пор не вернулся, кладоискателей не сильно обрадовало. Потому что вместо заслуженного отдыха в компании свеженьких пирожков парням пришлось рубить дрова для общественной бани, а девушкам отбиваться от желавших узнать, что же такое ценное они нашли.

Мастер Румин, не веря своим глазам, стоял над карьером. Ветрер продолжал шаловливо гонять желтую пыль, закручивая ее в маленькие смерчики и поднимая к небесам. Людей мастер не видел, как ни приглядывался. Подойдя совсем уж близко к краю и убедившись, что под самым склоном тоже никто не сидит, маг со злости топнул ногой и в следующее мгновение обнаружил, что с сумасшедшей скоростью свользит вниз вместе с песком. Заорав и наглотавшись пыли, Румин каким-то образом развернулся головой вперед и с размаху вписался головой в камень, возле которого благополучно потерял сознание.

Лошадь немного постояла, убедилась, что странный человек не спешит вылезать из огромной ямы и отошла от нее к траве посочнее. Помогать всаднику лошадь явно не желала. На человека в широкополой соломенной шляпе, который спустя довольно много времени выехал верхом на старой кляче из-за кучно растущего кустарника, лошадь мастера Румина отреагировала меланхоличным взглядом и тихим ржанием.

Старая кляча ее проигнорировала, а вот человек заинтересовался. Он спешился, подошел к меланхолично жующей лошади и обошел ее по кругу. Потом осторожно подошел ближе и предложил хлебную корочку, которая была мгновенно съедена. После этого человек похлопал ладонью по седлу, заглянул в одну из сумок, в которой мялась, ожидая своего часа дорогущая батистовая рубашка. Хмыкнув и покачав головой, человек понятливо пошел к карьеру. Полюбовался лежащим там телом и, тяжко вздохнув, пошел к пологому спуску.

— Дела, — сказал он, найдя у тела пульс. Порылся в висящей на плече сумке, достал несимметричный стеклянный флакончик и, вытащив затычку, привязанную к флакончику толстой ниткой, поводил им под носом мастера Румина. Тот заворочался, чихнул, а потом резко вскочил, не забыв заорать, словно все еще падал. — Эк тебя прихватило, — сказал мужчина, аккуратно закрыв флакончик и упаковав его обратно в сумку. — Судя по тому, как ты скачешь, кости целы. Не тошнит?

Румин неуверенно покачал головой.

— Вот и хорошо, — сказал мужчина, встав на ноги, и неспешно направился к спуску.

— Подождите! — закричал Румин, ощупав шишку на голове и сообразив, что до сих пор не знает куда теперь ехать.

— Что-то еще? — вежливо спросил незнакомец, видимо уверенный, что и так превысил лимит по добрым делам, когда спустился в карьер и привел в сознание валявшееся там тело.

— Помогите мне доехать до постоялого двора!

— Какого еще двора? — удивился незнакомец.

Видимо то, что Румин искал в карьере какой-то постоялый двор стало для него сюрпризом.

— "Придорожный лист", — вспомнил маг название.

— Это туда. — Незнакомец указал куда-то влево и продолжил подъем.

— Подождите! — возликнул Румин и побежал следом. — Вы не можете меня здесь бросить.

— Могу, — равнодушно отозвался мужчина. — А вот бросать свои дела, чтобы довести каких-то потерпевших до каких-то постоялых дворов у меня желания нет.

— Тогда я еду с вами, — решил Румин, не желая терять из вида наконец-то найденного человека.

Еще Румин почему-то подумал, что этот человек поедет к ближайшей дороге, а уж там можно будет найти нужный перекресток и доехать до постоялого двора. Может, там даже молодежь все еще будет. Если догадаются подождать занедужавшего коллегу.

Впрочем, в последнем мастер Румин сомневался. Молодежь нынче сплошь невежливая и недогадливая.

Преследовал спасителя мастер Румин долго и упорно, а в итоге, к своему неимоверному разочарованию, доехал до какой-то заросшей плющом халупы. Дороги рядом не было. Не считать же дорогой несерьезную тропу, петлявшую туда-сюда, а потом и вовсе пропадавшую где-то в высокой траве.

— Ну, заходи, раз приехал, — сказал хозяин халупы, полюбовавшись разочарованным лицом преследователя.

Румин послушно зашел, будучи уверенным, что внутри домика придется ходить на полусогнутых ногах и следить за тем, как бы не удариться головой об потолок. К его разочарованию, оказалось, что домик почти на локоть врос в землю, так что с высотой потолка все было в полном порядке.

Хозяин снял шляпу, оказавшись темноглазым и русоволосым. Вытащил из сумки и разложил на полке набор разнообразных бутылочек. Потом поставил на стол пыльный бочонок, распространявший винный дух, и стал деловито нарезать копченый окорок.

— Садись уже, — пригласил мнущегося с ноги на ногу гостя за стол. — Разносолов у меня все равно нет. И готовить я не умею, даже каша и та все время пригорает и начинает неаппетитно вонять.

Румин послушно сел, и это оказалось самой большой его ошибкой на сегодня.

Вино в бочонке оказалось крепленым. Закуски было немного. А пил хозяин дома так, что наверняка мог бы перепить того знаменитого моряка, который перепив герцогского сына, выиграл у него двухмачтовый корабль на паровом ходу.

После Румин смутно помнил, как жаловался доброму хозяину на молодежь в целом и наглого бывшего ученика в частности. А тот в ответ расспрашивал и пришел к странному выводу, что мастер Румин сам виноват как в отношении студентусов, так и в том, что какие-то безродные сироты запросто забираются за дверь, которую он сам бодал половину своей жизни, пока она перед ним открылась. Потому что скромнее надо быть. Или последовательнее. В первом случае следовало начать со школы попроще, а уже потом окольными путями пробираться в столицу для повышения квалификации. Так бы он в той школе оказался на пять лет раньше, а может, и на шесть. Во втором случае надо было бросить хлебную должность и отправиться путешествовать. Убить парочку умертвий, подружиться в процессе с кем-то из великих мира сего и получить протекцию. В то, что мастер Румин мог представить на суд школьного начальства что-то такое, что сочли бы гениальным, собеседник сомневался. Ведь даже сейчас, когда он со своим бывшим учеником практически в равных условиях, гильдия почему-то дает деньги вовсе не ему.

Румин обиделся и попытался уйти, только ноги почему-то не держали.

Потом как-то так получилось, что мастер Румин рассказал о дополнительной практике и о том, где эта практика будет проходить. Рассказал с возмущением. А непонятливый собутыльник сказал, что это будет очень весело.

Потом они засобирались в путь. Куда именно засобирались, мастер Румин не понял. Он тогда вообще мало что понимал. Собутыльник, именем которого маг так и не поинтересовался, забросил его в седло, как мешок с картошкой. Полюбовавшись получившимся результатом — косо сидящим и постепенно сползавшим вниз телом — он тяжело вздохнул, поправил его, а потом стал привязывать к седлу. Напоследок он протянул под брюхом лошади веревку, связав вместе ноги.

— Не упадешь, — решил и ловко взобрался на свою клячу.

Потом они куда-то ехали. Румин не знал куда, да и не интересно ему это было. Время от времени маг засыпал. Потом просыпался и осоловело смотрел на цветущие бурьяны, простиравшиеся и слева и справа.

Как его снимали с коня, мастер уже не помнил. То ли окончательно к тому моменту заснул, то ли потерял сознание. А когда пришел в себя, оказалось, что нахальный Роан успел сговориться со спасителем и теперь попивает с ним пиво, наверняка обсуждая его, Руминовы, недостатки.

В общем день для мага закончился головной болью, окончательно испортившимся настроением и уверенностью, что мир ужасно несправедливая штука. И только один человек догадался принести ему воды. Но даже мастера Росно Румин в тот момент искренне и всей душой ненавидел, подозревая, что он подлизывается не просто так, что ему что-то надо. Например, украсть его гениальную разработку. И плевать, что никаких гениальных разработок у него не было.

Мужчина, привезший пьяного Румина, оказался местным травником-отшельником. Он был высокий и худой, любопытный, как большинство магов, а самой запоминавшейся в его внешности чертой были усы, напоминавшие о большом зеркальном карпе, которого Роан как-то выловил в заросшем камышами пруду. При этом глаза у травника были умные и насмешливые, а говор как у какого-то деревенского дедка. Седина с этим говором очень сочеталась, а слова "регистратура", "резонанс", "выборка" и "веерное исследование" как-то не очень.

— Получается, чем ближе к морю, тем больше сбоев? — спросила Йяда.

— Не возьмусь утверждать, — опять выпал из образа травник Хнэсь, а потом, видимо решив наплевать на этот образ, продолжил говорить без местного колорита. — Я давно забросил исследования, покоя захотелось, просто посидеть, почитать чужие труды, обычную родовую горячку полечить, а не бороться непонятно с какой болезнью, переплетенной с семейным проклятьем. А здесь как раз жил мой старый друг, которому надоело жить в глуши. Вот мы и поменялись. Местные даже не заметили этого. Им что один немолодой маг в шляпе и с усами, что другой… Ох, опять отвлекся. Так вот, я далеко от домика не отъезжаю и вся моя выборка — от дальнего леска на северо-востоке до Рыбного озера на западе и Рыжей речки на юге. Такой себе неправильный треугольник. И в этом треугольнике чем ближе к югу, а следовательно, и морю, тем менее ценны редкие травки вроде чернобородки или девичьего стебля. Понимаете, эти травы имеют свойство копить в себе то, что мы называем темной энергией. Не в таких больших количествах, как черная трава, разная пакость в месте их произрастания не появляется. Зато специфические лекарства вроде того, которое помогает девицам из веселых домов не обзаводиться ненужным потомством, или того, что нужно рудокопам, чтобы излечивать рудную гниль в легких, без этих трав не обходятся. Глупые люди считают, что подобные травки следует искать в полнолуние на заброшенных кладбищах, но на самом деле достаточно чтобы места были более менее глухими и нехожеными. Люди своим назойливым присутствием мешают этим травам расти.

— Может, там ходят больше? — задал не шибко умный вопрос Роан.

— Скорее меньше, — сказал Хнэсь. — Их леса таскают дрова, там ищут грибы и ягоды. Озеро рыбное не только по названию, а кроме рыбы там еще раки, да и уток-гусей детвора из двух находящихся недалеко сел там пасет, заодно и рыбку ловят. А вот Рыжая речка бурная, мутная, мост находится далеко к западу, никому она особо не нужна.

— Тогда непонятно, — сказал Роан.

— Вот и мне так показалось, — согласился травник. — Не может такого быть, чтобы травы без причины теряли свои свойства. И причина где-то на юге. Возможно в школе, которую вы открыли.

— Вряд ли. В той школе одно полудохлое умертвие было, остальные нас не дождались, рассыпались в труху. Зато мышей много, — сказал Роан.

— Тогда рядом со школой. Возможно поэтому и умертвия рассыпались.

— Считаете, кто-то каким-то образом собирает и копит темную энергию? — спросила умная Йяда.

— Это первое, что мне пришло в голову, — признался Хнэсь.

Роан задумчиво хмыкнул и предложил выход из ситуации:

— В городе, где наша следующая остановка, есть портальная почта. Давайте вы вместе с нами туда доедете и отправите письмо кому-то, кто сможет напрямую обратиться к совету в столице с этой проблемой.

— Увы, даже в бытность свою исследователем необычных болезней таких связей у меня не было, — признался Хнэсь.

— Напишем в школу, — сказала Йяда. — Магистру Варну, например, или напрямую магистру Олию. Думаю, они заинтересуются этой аномалией.

На том и порешили. Дальше разговор пошел гораздо приятнее. Маги пили пиво, которое травнику принес счастливый папаша близнецов, чья жену только его настоями смогла спасти сельская знахарка от преждевременных родов и возможной смерти. Пива женин муж не пожалел, отдал лучшее из того, что сварил. Оно даже тихой аспирантке понравилось, хотя сначала она краснела и отказывалась его пробовать. А несколько оклемавшийся Румин, пришедший то ли на довольно громкий разговор, то ли на пивной запах, скорчил такую рожу, что вполне мог посоревноваться с буркетом за роль плотоядного бобура. Пиво он пробовать отказался. Принципиально. И ушел, что-то недовольно бурча себе под нос. Мастер Хнэсь после его ухода усмехнулся и сказал:

— Чудной человек, наверное думал, что взрослого мужика я буду уговаривать так же долго и упорно, как и юную стеснительную девицу.

Стеснительная девица жизнерадостно кивнула и чуть не упала со стула, но распробованное пиво из рук не выпустила.

Как оказалось утром, пиво действительно было преотличным, даже похмелье никого после него не мучило. Наутро самым недовольным человеком был все тот же Румин, так и не попробовавший пиво. У него, по его словам, все еще ужасно болела голова, хотя Хнэсь уверенно сказал, что брешет.

Студентусы стойко игнорировали советы мастера Румина о том, как им следует все запаковать, в какой воз положить и на какую лошадь сесть. Со всем этим они прекрасно справились по-своему и в дальнейший путь выехали вовремя.

До самого городка Пять Башен так ничего и не произошло. Ни плохого, ни хорошего. Яс даже высказался в том плане, что ему остро не хватает дорожных приключений, за что получил подзатыльник нежной ручкой полненькой купцовой дочки. С этой девой у него вообще сложились странные отношения. Сначала они вдвоем куда-то исчезли, причем поздним вечером. Потом вернулись с мешками, в которых что-то загадочно позвякивало. Роан даже заподозрил, что они ограбили чей-то винный погреб, а оказалось, сходили к пещере и собрали все светильники, которые теперь намеревались продать то ли селянам, то ли коллекционерам сразу как выяснят — это раритеты или обычный хлам. В общем, спелись.

На воротах Пяти Башен какой-то придурковатый стражник спутал магов с купцами и попытался потребовать сбор за въезд, за что был осмеян, освистан и чуть не подожжен негодующей Джульеттой. А потом они все-таки доехали до очередного пожертвованного юным магам дома и Румин опять остался за старшего. Остальные пошли писать письма.

А Румин взял и не оценил оказанного доверия.

Обмен письмами прошел вполне успешно. Сотрудники портальной почты в столице отправили в школу курьера, тот доставил письмо магистру Олию, а у него в кабинете как раз оказалось какое-то большое начальство, которое велело ехать дальше, взяв травника с собой, и обещало, что где-то на полпути с ним проведут беседу. Кто именно проведет, не уточнялось. Но ехать мастер Хнэсь не отказался, отправив письмо какому-то своему ученику, чтобы присмотрел, пока его не будет, за домиком и пациентами.

Яс и Малак тоже не теряли времени даром. Роан, которого студентусы дружно признали хорошим артефактором, сказать сколько могут стоить светильники не смог. Не разбирался он в таком старье. И вообще, не сильно понимал, зачем подобный хлам хранить, коллекционировать и передавать из поколения в поколение.

Мастер Румин, которого спросили на всякий случай, сначала заподозрил недолеток в воровстве. Потом прочел лекцию о технике безопасности, которую и без него помнили почти на память, потому что в школе слышали ее не менее сорока раз. Потом зачем-то стал пугать и предупреждать, утверждая, что все кладоискатели гибнут быстро и страшно. А когда замороченные студентусы начали прощаться, не в силах больше слушать словоохотливого Румина, наконец признался, что в светильниках совсем не разбирается.

Посоветовавшись, кладоискатели решили сходить к скупщику и попытаться что-то выяснить у него. Девушек к человеку, который наверняка покупает краденное и обманывает поставщиков, не пустили. Даже Ольду. А то мало ли что придет в голову этому подозрительному типу. Парни тянули жребий и выпал он Ясу и Малакку.

Дальше оказалось, что найти скупщика не так и просто, как казалось. Добропорядочные горожане смотрели на недолеток, как на сомоубийц, и отговаривали их от разных глупостей, большинство из которых им совершать и так не хотелось. Мальчишка с перепачканной сажей физиономией, то ли начинающий карманник, то ли нерадивый ученик углежога, объяснил куда идти охотно. Но потом, когда дошли до чьей-то конюшни и спросили дорогу еще раз, оказалось, что он путает право и лево, из-за чего юные маги все время сворачивали не в ту сторону и пришли в итоге совсем не туда.

Когда скупщик, вопреки всем препятствиям, был найден, Малак старательно скорчил глупо-восторженную физиономию, а Яс поправил чужую рубашку, мятую и широкую. Своей, в которой можно было бы притвориться пастухом из дальнего хутора, у него не было.

Магазинчик местного скупщика разного хлама до того оказался похожим на лабораторию магистра Лески, что парни даже застыли на пороге и полюбовались, прежде чем войти. Все полки были завалены свитками, книгами, бумагами, непонятными штуковинами, камнями и даже бутылочками-колбами. Стол от полок отличался только наличием пыльного чучела совы. Это чучело смотрело на парней сурово, как дознаватель на преступников. Малаку даже захотелось с ним поздороваться. А вот плешивый мужичок в замызганной рубашке и кожаной жилетке на фоне чучела терялся и становился совсем незаметным.

— Здоровья! — первым гаркнул Яс, высмотрев хозяина магазинчика.

Малак поддержал его непонятным бормотанием и заулыбался, как сельский дурачок.

Плешивый мужичок в ответ подскочил и что-то уронил. Парней он одарил недобрым взглядом.

Малак улыбнулся еще шире, а потом указал пальцем на одну из полок и сказал:

— Тамма.

Мужик и Яс дружно посмотрели в указанном направлении, и крыса, вольготно умывавшаяся на свитке, видимо, застеснялась и юркнула в бумажные завалы.

— Проклятый кот, — злобно сказал мужик.

— Здоровья! — повторил Яс на всякий случай. Разговаривать о котах ему совсем не хотелось. — Мы это… шли, шли. Шли, шли. Шли, шли.

— Шли, шли, — поддержал Малак.

Мужик смотрел на них с большим сомнением, но пока не спрашивал, куда именно, и не советовал, куда пойти дальше.

— Пастухи мы, — сказал Яс. — Мы шли, шли.

— Шли, шли, — опять поддержал Малак.

— И пришли, — решил закругляться Яс, заметив, что физиономию скупщика заметно перекосило.

— И нашли! — жизнерадостно поддержал Малак.

— Клад, — сказал Яс. — А дядька, он у нас богатый и мамкин брат. Он нас взял в помощь. Погрузить там, выгрузить. И мы с ним поехали и клад взяли. А нам и говорят, есть тута человек, который клады покупает, и мы пошли.

— Пошли, пошли, — подтвердил Малак.

— Клад взаправдашний, из ямы. Мы в нее провалились и все достали.

— Какой еще клад? — злобно спросил скупщик.

— Воточки, — жизнерадостно отозвался Малак, подошел к столу и бережно положил перед мужичком светильник, завернутый в тряпку, которую специально намазали салом и чесноком для полноты образа недалекого и неумного пастуха.

Скупщик брезгливо тряпку развернул, некоторое время побуравил светильник взглядом, а потом заулыбался так, словно встретил в лицах Яса и Малака давно потерянных любимых родственников.

— Да что же вы раньше не сказали! — воскликнул он. — Да, такие вещички я покупаю. И много их у вас?

Яс с нахмурился и уставился в потолок. А Малак стал сосредоточенно считать пальцы, которых явно не хватило.

— Ладно-ладно, — сказал скупщик, поняв, что точное количетво не узнает. — Приносите ваш клад, и я его куплю.

— А за сколько? — спросил Яс. — Дядька сказал, что сначала надо узнать, сколько один стоит.

Мужик скривился. Пристально посмотрел сначала на Яса, потом на Малака и обрадовал их:

— Больше пяти медяшек за один не дам.

— Мало, — печально сказал Яс. — Лучше мы в другом городе поспросим.

Мужика перекосило, и он стал убеждать наивных пастухов в том, что больше им все равно никто не даст, а потом даже расщедрился и поднял цену до семи монеток. Неизвестно до чего бы парни доторговались, но в самый неподходящий момент пришел тип, заросший бородой до глаз, и пастухов быстро выпровадили, наказав непременно прийти завтра и принести клад. Парни спорить не стали.

— Похоже, дорогие, — сказал Яс, когда юные маги отошли от магазина довольно далеко. — Надо будет еще к какому-то местному артефактору сходить. Плата в любом случае окупится.

Малак кивнул.

А того, что за ними перебежками из тени в тень следует тот самый заросший бородой мужик, парни так и не заметили.

— Ну что? — спросил скупщик, когда помощник, посланный проследить за пастухами, вернулся.

— Довел я их до дома. Похоже, дядька этих олухов купец средней руки. Спросил я там одну девку, которые в том доме бегали туда-сюда, оказалось, дом по знакомству отдали каким-то школярам, которые едут на практику до моря. Наверное, опять ту вонючую водоросль заставят собирать, как в прошлом году.

— А купец причем? — спросил скупщик.

— Так знамо дело. Купец заплатил школе за практику. Все дешевле выйдет, чем нанимать работников. В прошлом году то же самое было. А еще я там одному мальчишке заплатил, чтобы походил и понаблюдал за окнами. Вдруг получится выяснить, где наши пастухи обретаются. Тогда влезем в окно, решеток там нет, заберем клад и уйдем. Они и не поймут ничего.

— А если они не в комнате клад хранят?

— А где? На конюшне? Или в комнате у дядьки? Да если бы дядька знал, что клад ценный, сам бы давно его отобрал, а не насмешничал, посылая глупых мальцов носить хлам скупщикам.

— Разумно, — был вынужден признать скупщик и махнул рукой, мол, делайте что хотите.

Он искренне считал, что ничего плохого в любом случае не случится. Выйдет, так выйдет. Не выйдет, придется мальчишкам что-то там заплатить. Главное, чтобы завтра с дядькой не пришли или с кем-то другим поумнее, чем сами.

— Крайнее окно с левого краю, — отчитался нанятый чумазый мальчишка, получив обещанную монетку. — На верхнем этаже.

Хмарь и Бурун переглянулись.

Мальчишка немного потоптался и, убедившись, что больше ничего у него спрашивать не собираются, отправился домой, так и не сказав, что в доме живет толпа магиков и туда лучше не лезть. А Хмарь и Бурун нашли лестницу, перелезли через забор и отправились к крайнему слева окну. К сожалению, они, как и Малак с Ясом ранее, даже не подозревали, что мальчишка путает правое и левое. Светильник они, естественно не зажигали. И чтобы не разбудить случайно пастухов, сначала надо было их посильнее усыпить, с помощью тряпиц, обрызганных какой-то настойкой.

Когда глаза немного привыкли к темноте, Хмарь, крадучись, пошел к кровати у левой стены. Удивленно посмотрел на ноги в темных носках, лежащих на белой подушке, почесал голову и пошел к другому краю кровати, почти невидимому из-за того, что туда не доставал лунный свет. Споткнувшись об обувь и чуть не выронив тряпочку, Хмарь оперся об кровать и стал второй рукой искать голову спящего. Вместо этого нашел что-то странное, напоминавшее колючий веник. От неожиданности он ойкнул и в тот же миг в комнате вспыхнул яркий свет.

— Ах вы недоросли! — возмущенно заревело мужским голосом.

Бурун, ослепший из-за вспышки, инстинктивно бросился к окну и практически вывалился из него.

Хмарь шарахнулся, споткнулся и уселся, только благодяря этому его голова разминулась с летящей к ней магической сетью. Даже не подозревая, как ему повезло, Хмарь на четвереньках бросился все к тому же окну и даже успел залезть на подоконник, когда маг, недолго думая, швырнул в него книгой, толстой и тяжелой. Так что вылетел Хмарь из окна даже быстрее приятеля.

— Я вас научу преподавателей уважать! — неслось им вслед. — Так и знал, что вы какую-то пакость надумаете! Вы у меня ничего теперь не сдадите и вас из школы выгонят! Распустились!

Хмарь кое-как встал и пошатываясь поплелся к кустам. Зачем он туда идет, бедолага понятия не имел, он в тот момент вообще ничего не понимал. Бурун, пересчитавший головой и ребрами перекладины лестницы, сидел там, куда свалился, и пытался понять, сломана нога или вывихнута. Соображал он еще хуже приятеля и только этим можно было объяснить, что сбежать он пока не пытался.

Наверху со щелчком раскрылось окно и звонкий девичий голос спросил, что происходит?

Мужской жизнерадостно ответил, что мастер Румин наконец спятил, с чем всех и поздравил.

Другой мужской не согласился и обрадовал всех тем, что к неведомому Румину влезли воры. Этот другой видел и лестницу, и какого-то потерпевшего под ней.

Упоминание потерпевшего немного привело мысли Буруна в порядок, и он сообразил, что пора убегать. Или в его случае скорее уползать, чем он и занялся.

Открылось еще одно окно. Заспанный женский голос сказал:

— Опять ты? Да на тебя горшков не напасешься!

И попытка Буруна сбежать бесславно закончилась после того, как его догнало что-то круглое, блестящее в лунном свете и тяжелое. Оно пролетело мимо пытавшегося спрятаться в кустах Хмяря, гулко встретилось с затылком его подельника, после чего куда-то укаталось. А Бурун остался лежать, дожидаясь того момента, когда парни, горохом посыпавшиеся из окон на первом этаже, до него добегут.

Разбираться с бардаком пришлось Роану. Он собрал всех в холле, сообщил, что никто не ляжет спасть, пока не выяснится, что произошло, и уселся в кресло. Как ни странно, первыми решили высказаться воры, видимо, вдохновились тем, что маги не стали пока вызывать стражу. Они рассказали о двух странных пастухах, которые смущают умы порядочным людям. Сообщили, что честно служат волей и правдой. И даже не смутились, когда местресса Йяда, сидевшая во втором кресле, поинтересовалась, почему они именно ночью пришли удостовериться, что клад существует и зачем им в этом деле понадобилось снотворное? Оказалось, бедные мужики просто не хотели никого беспокоить.

— Вот эту историю и расскажете дознавателям, — решил Роан и, полюбовавшись несколько скисшими физиономиями ночных гостей, посмотрел на владельцев клада.

— Но они нас травмировали! — решил напомнить о полете из окна Хмарь.

— Да-да, почему вы решили поискать светильники в комнате мастера Румина тоже объясните дознавателям, — сказал Роан.

Румин, словно только сейчас вспомнив, что он здесь самая пострадавшая сторона, вскочил на ноги так резко, что его табурет с грохотом рухнул. Попытавшись убить воров взглядом, а потом одарив всех студентусов многообещающей улыбкой, мастер выпрямился и толкнул речь. Он рассказал, что сразу заподозрил — эта ночь спокойно не пройдет. Не зря же недолетки подходили к нему и задавали странные вопросы. Поэтому Румин подготовился. Вместо себя он положил на кровать куклу, которую сам сделал из одеяла. И даже голову художественно оформил волосами из носков.

На упоминании носков один из воров почему-то хихикнул.

Румина это обозлило еще больше и он, чуть не плюясь ядом, рассказал Хмарю и Буруну, которым и без того было нехорошо, что своей смертью они не помрут, потому что в следующий раз он поставит смертельные ловушки. Студентусам, удивленно на него таращившимся, сообщил, что ничего хорошего из них не вырастет, потому что не может ничего хорошего вырасти из людей, которые не ценят и не понимают. Что именно не ценят и чего не понимают, Румин не уточнил.

На громкую и прочувствованную речь заглянул мастер Хнэсь, покачал головой и куда-то ушел. Вернулся он довольно быстро с успокоительным, разведенным в стакане воды.

Румин пить успокоительное отказался. Пришлось заливать его насильно, в чем Хнэсю с превеликим удовольствием помогли оба вора.

Попрощавшись с нервным Румином и сопровождавшим его до комнаты Хнэсем, Роан решил все-таки выяснить, зачем студентусы поперлись к скупщику.

Скрывать они ничего не стали и честно признались, что хотели выяснить дорогие те светильники или обычный хлам, который лучше сразу выбросить.

— И раз пришли эти типы, значит дорогие, — сказал Яс, довольный своей сообразительностью.

— Я бы вам это и так сказала, — вздохнув, призналась Йяда. — Но вы у меня не спросили.

Студентусы переглянулись.

— А сколько они примерно стоят? — спросила пухленькая соучастница Яса.

— Смотря из какой партии, — сказала Йяда. — Первая была очень нестабильная и, быстро себя исчерпывая, рассыпалась в пыль. Включать такие светильники придется пореже, но так как в ваши вплетено автоматическое включение в темноте при приближении человека… Много вам за них не дадут. Около двух золотых за штуку.

Яс присвистнул, даже при такой цене получалось много, потому что и светильников не мало.

— Потом их доработали и последующие партии прочнее. Самые последние даже перезаряжать можно было. И если ваши из этих партий, то вам очень повезло. Сейчас такие невозможно сделать при всем желании, основу для них завозили из какого-то другого мира, с которым мы потеряли связь, давно уже.

Шелла и Джульетта переглянулись, а потом дружно посмотрели на коробку, которую держала на коленях водница.

— А вы можете определить которые они? — спросил у Йяды Яс.

— Я нет. Мой дедушка умеет.

Яс только вздохнул, но говорить о том, что следует поискать кого-то где-то поближе, не стал, справедливо подозревая, что после этого Роан отберет светильники и выбросит их в выгребную яму, наплевав на ценность.

Весь следующий день в итоге прошел вовсе не в пути, как оно планировалось.

Роан и лелеющий обиду на весь белый свет Румин отвели ночных гостей к дознавателям, решив, что профессионалы сами с ними разберутся.

Компания приключенцев и кладоискателей потратила полдня на пересылку светильников через портальную почту школьному завхозу. Он дядька хоть и суровый, но честный, поэтому все сохранит. И привлекать разных Хмарей и Бурунув этот клад больше не будет. И Роан очень надеялся, что дальше путешествие пойдет спокойнее.

Выезжать после обеда никто не стал. Все равно не успеют доехать до постоялого двора. А ставить палатки посреди поля не лучшая идея. Наверняка ведь опять привлекут каких-то любителей чужой собственности. И надписи "Мы маги, к нам не лезьте", могут и не помочь. Придется опять терять время на передачу очередных недоумков очередным дознавателям.

Студентусы свободное время решили потратить с пользой, отправившись в ближайший кабак, пропивать благополучно проданную вышитую золотом обложку.

Румин заперся в комнате, видимо, решил до последнее лелеять обиду.

Тихая аспирантка вела с Хнэсем умную беседу о травах на скамеечке под деревом.

Росно купил стопку бумаги и что-то вдохновенно писал.

А Роан вспомнил о найденном в библиотеке Старой Школы кристалле и решил показать его Йяде. Вдруг она знает, что оно такое.

Оказалось, действительно знает. Кристалл был храном для иллюзий и близким родственником отправленных в столицу светильников. Такие храны сейчас тоже делать не могли, потому что основы из другого мира не было. А замены так и не нашли. Поэтому и храны в большинстве своем находятся в музеях.

— Как им пользоваться? — спросил Роан.

— Не знаю. Музейные реагируют на определенные слова. Но старые семейные дневники я оживляла, просто согрев камень в ладонях.

Роан кивнул. Библиотека на музей не похожа. И, возможно, книжку с красной обложкой там спрятал обыкновенный нерадивый студентус. А потом не успел забрать, потому что эвакуировали ту школу срочно, посреди ночи, понимая, что другого шанса вывести детей может и не быть. Не удержат маги долго коридор и защиту над кораблем, да и шторм не вечен, а без шторма от островитян не сбежать, их корабли тогда были быстроходнее. А если не выведут, с теми запасами продовольствия, что в школе были, долго не продержатся.

Кивнув мыслям, Роан обхватил кристалл ладонями и легонько сжал. Подержал. А потом чуть не уронил, когда чуть ли не перед его носом начал ходить туда-сюда серьезный немолодой мужчина в темном плаще.

— Семнадцатый день второго месяца осени, — бормотал мужчина. — Думаю, это моя последняя тень и отправить ее сыну я уже не смогу. Поэтому оставляю в школе, в надежде, что кто-то ее найдет. Даже если эти варвары ворвутся прежде, чем Маран поднимет защиту, у библиотеки своя защита, и пробиться они туда не смогут. Туда войдут только те, у кого не будет дурных намерений.

— Королевская жаба, — пробормотал Роан, радуясь, что у ставивших защиту библиотеки магов были какие-то свои представления о дурных намерениях. Иначе группе магов, большая часть из которых мечтала присвоить хотя бы парочку книг, там бы точно не поздоровилось.

— Голова у меня тяжелая и мысли путаются. Наверное, я не выживу, даже если сумею пережить отвлекающий бой. Четвертая подряд доза усилителя дара никого до добра не доводила. Впрочем, это все не важно. Мы просто решили спасти детей. И кто бы ни нашел этот хран, я надеюсь, что он будет достаточно добр для того, чтобы отдать его моему сыну, и сочтет, что зелье, которое находится рядом с ним, достаточная плата за это.

— Какое зелье? — спросила Йяда.

— Не знаю, бутылка разбилась, — зачем-то солгал Роан.

— Прошу, передайте этот хран моему сыну, — тем временем продолжил давно мертвый маг. — Он знает над чем я работал помимо зелий для роста дара. А это может быть очень важно. Я все-таки нашел истоки легенды о том, как Ротьяр Смелый привел войско на северный склон холма Дальней Башни. Это настоящий документ, точно не подделка, даже светляки подтвердили, что возраст соответствует датировке. И Реник согласился со мной, что это не преувеличение и не художественный образ. Во времена Ротьяра Смелого действительно можно было провести через портал целое войско. Порталы требовали гораздо меньше энергии. Реник считает, что в нашем мире где-то сбился баланс. Поэтому порталы стали такими. И если мы сумеем это выправить…

Мужчина замолчал, посмотрел на что-то невидимое Роану и Йяде, а потом кивнул, сказал, что времени больше нет, и рассыпался искрами. Спустя мгновенье он опять появился и пробормотал:

— Семнадцатый день второго месяца осени…

— Больше ничего общедоступного нет, — поняла Йяда. — А как посмотреть на послание сыну, наверняка знал только этот сын.

— Который давно умер, — сказал Роан.

И вспомнил Привратницу, которая рассказывала, как этот самый баланс нарушила. И думай теперь, то ли судьба специально подбросила камень, чтобы не забыл о том важном разговоре, то ли просто насмехается, бросая пустышки.

— Интересно, как его звали? — спросила Йяда.

— Берей Сальтея, — ответил неизвестно сколько стоявший за их спинами Хнэсь. — Величайший из лекарей. Его портрет висит в королевской библиотеке, на стене секции травоведения.

Роан хмыкнул.

Судьба точно издевается.

Или ей зачем-то надо одного начинающего артефактора отправить в королевскую библиотеку. Там точно можно все узнать о людях, чьи портреты там висят. А также о их родственниках и потомках.

— Надо будет передать хран родственникам, — словно подслушала его мысли Йяда.