Первая Школа

Глава 5. ДА ЧУ. Воспитание великим

Так ничем и не проникшихся студентусов отпустили ближе к вечеру.

В тот же вечер по портальной почте пришло послание из Старой Школы и туда в срочном порядке отбыло семеро лучших природников столицы. Восьмой пришел в Школу Стихий, долго наблюдал за буркетом, уточнял, ест ли он то, что ему разрешают и не ест ли то, что запрещают. А убедившись, что буркет существо понятливое и пакостить особо не любит, покачал головой, посокрушался о том, что это существо только одно, оставил записку для магистра Олия и тоже отбыл в Старую Школу.

Хэнэ тем временем ненадолго вынырнул из переговоров с магомехами, с удивлением узнал, что Роан куда-то уехал и отчего-то решил поговорить с магистром Леской. Разговор понравился обоим, и кикх-хэй даже согласился покатать магистра на крылане. Только попозже, когда время будет.

Потом в делах и заботах пролетела еще неделя, ближе к концу которой наконец вернулись смелые исследователи Старой Школы. А спустя еще два дня магистр Олий собрал всю старшую школу в бальном зале и наконец обрадовал студентусов нововведениями в образовательной системе. На попытки роптать и протестовать магистр только улыбнулся и обрадовал внеплановой практикой. Которая начинается через три дня. Так что студентусам лучше срочно досдать хвосты, настроиться и подготовиться.

В общем, у студентусов резко не осталось времени ни на протесты, ни на выходки, ни на свидания в кофейнях.

Правда, скучно все равно не было.

Яс и Льен в две руки паковали рыжего кота в корзину с крышкой. Кот подвывал и сопротивлялся. Наверное, подозревал, что его собираются отнести к реке и утопить. Вместе с корзинкой.

— Яс, может, ты все-таки уговоришь мастера Кора оставить это недоразумение в общежитии? — спросил Льен, печально глядя на исцарапанную руку.

— Он не соглашается. Даже на то, чтобы за ним присматривали знакомые пацанята из младшей школы, не согласился. Сказал, что они о нем забудут и он все загадит.

— Тогда выгони это животное туда, откуда оно пришло.

— Жалко, — сказал Яс. — Он же привык, что он мой, что его кормят и вообще. Вон даже зелье перестал требовать, его и так все устраивает.

Льен печально вздохнул, удивляясь неожиданно проснувшейся в Ясе ответственности, и внимательно посмотрел на кота.

— Тогда объясни ему, что мы просто отправляется путешествовать. И если он сейчас же не залезет в эту корзину, то его путешествие закончится на ближайшей помойке.

Яс хмыкнул, потом взял не сопротивляющегося кота под передние лапы и стал долго и обстоятельно объяснять. Кот покорно слушал, только кончиком хвоста изредка шевелил. Правда, Льен все равно сомневался, что эти уговоры помогут.

В общем, репетиция упаковки кота в тару проходила плохо. И, как подозревал Льен, лучше этот номер зрителям вообще не показывать, а кота всучить котолюбивой девчонке, и пускай она его всю дорогу держит на руках и гладит.

— Значит, я и еще несколько невезучих аспирантов должны взять толпу недолеток, буркета-травопожирателя и поехать в Старую Школу, дабы под видом практики заняться грандиозной уборкой? — уточнил Роан.

— С вами поедет местресса Йяда, — сказал магистр Паний и широко улыбнулся.

Роан громко хмыкнул, но не стал говорить, что Йяду это вряд ли обрадует.

— И мы весь багаж перешлем портальной почтой, — добавил Леска. — А еще там большая лаборатория и защита устойчивая. Любые опыты можно проводить.

Роан опять хмыкнул, но не стал напоминать Леске, что его в той школе не было, а верить слухам — неразумно. Потому что на самом деле та лаборатория находится на третьем этаже, а ни одна лестница выше второго не уцелела. Так что в лабораторию придется левитировать на метле, навсегла упав в глазах студентусов до уровня мужика-ведьмы.

— И ехать вы будете по новой дороге, дольше, конечно, но зато безопаснее, — продолжил любимый руководитель перечислять достоинства предстоящей поездки.

— С караваном? — заинтересовался Роан.

— Нет, караваны движутся слишком медленно.

Роан снова хмыкнул.

Словно реагируя на его хмык, в лабораторию магистра Лески вошел щуплый темноволосый молодой человек. Роан с интересом на него посмотрел. Этот человек казался знакомым, но наверняка он бы его не вспомнил, если бы в ответ на любопытный взгляд Роана тот не поджал брезгливо губы, а потом, словно опомнившись, стал широко и радостно улыбаться.

— Я еду с вами! — обрадовал он присутствующих.

— Мастер Пьер Росно, — представил его Роану магистр Леска.

— Куда он едет? — с подозрением спросил аспирант, которому меньше всего хотелось ежедневно общаться с типом отчего-то не любящим кикх-хэй.

— В Старую Школу! — вместо Лески ответил неприятный тип и выдал еще одну широченную улыбку.

Роан хмыкнул еще раз.

— Это же так интересно! — воскликнул Росно.

И Роану показалось, что прозвучало оно насквозь фальшиво.

— Ему действительно интересно, он единственный сам попросился присматривать за молодежью на этой практике, — тихонько сказал Роану магистр Паний.

Роан удивленно на него посмотрел.

Это кем же надо быть, чтобы самому попроситься?

Да и не нравился ему этот молодой человек. Даже если бы у него не было антипатии к кикх-хэй, все равно бы не понравился. И то, что он единственный радуется предстоящей поездке — очень подозрительно.

— Нет, — сказала Шелла своему отражению, наматывая на обменную коробку второй слой бумаги. — Такую ценность я точно без присмотра не оставлю. А то вчера они подбросили моль в шкаф, а завтра запросто сопрут коробку.

Кто "они" Шелла не знала. Но ее интуиция прямо-таки вопила, что коробку оставлять нельзя. Поэтому, не смотря на неудобства, она решила взять ее с собой. И пускай кто-то только попробует отговорить.

Джульетта на каждое слово кивала и улыбалась, вряд ли слыша, что говорит подруга. Она примеряла шляпку, подаренную Роаном. Шляпка была необычная и красивая. Но нравилось Джульетте в ней не это. Нравилось ей то, что если бы тетя Эбиль увидела на племяннице это великолепие, наверняка бы грохнулась в обморок и стала умирающим голосом требовать выбросить пакость. Потому что не должна порядочная девушка выглядеть столь ярко и экзотически.

И теперь Джульетта была уверена, что ехать будет именно в этой шляпке. Всем назло.

А один уверенный в себе мужчина тем временем в десятый раз выслушивал странные претензии родственников и понимал, что пора с этим что-то делать.

Тем более ему предоставлялась отличная возможность. И если выехать прямо сейчас, то все заинтересованные лица как раз успеют встретиться в охотничьем замке.

Вот там и можно будет поговорить.

И это будет очень нескучное мероприятие, уж он-то постарается.

А где-то далеко, а может, и совсем близко, черный кот, сидящий на коленях слепой женщины, с интересом посмотрел на раскатившиеся по полу камешки. Потом грациозно спрыгнул, подкатил один камешек поближе к другому и, довольно мяукнув, вернулся к хозяйке.

Такое расположение было самое правильное. Уж он-то знал. Так все возьмут что должно и случайно не пропустят важное.

А иногда подыграть людям стоит. Особенно в таком деле.

И даже равнодушная хозяйка сделает вид, что ничего не заметила. А если кто-то ее спросит, сошлется на слепоту и станет загадочно улыбаться.

Всех студентусов без исключения все-таки не рискнули отправить в одну несчастную Старую Школу. Поделили на три части. Одна отправилась на север, где как раз поспели какие-то полезные ягоды. Вторую в горы изучать кайгаров. И только последнюю треть в наконец-то открытую школу.

Надо ли говорить, что именно последняя треть выглядела самым пестрым сборищем и больше всего напоминала цирк?

Собирать ягоды поехали те, кто уже точно знал, что свяжет свою жизнь с травами и знахарством.

К кайгарам отправили тех, кто поменьше нарушал дисциплину и пореже ввязывался во всяческие сомнительные ситуации.

А в школу отбыли те, кто остался после такого отбора.

Сходства с цирком добавлял зеленый буркет, который жизнерадостно скалясь обрывал листья со свисавших над дорогой ветвей.

Двигался этот цирк неспешно и с достоинством, чтобы все желающие успели рассмотреть, потыкать пальцем и обсудить увиденное. Половина девчонок разумно попрятались по каретам, не желая, чтобы на них глазели. Парни, наоборот, раздавали улыбки, махали руками и гордо задирали носы.

Роану, который неожиданно для себя оказался главой этой экспедиции, хотелось закопаться под землю и сделать вид, что умер. И дело было вовсе не в студентусах. И даже не в тех деревенских парнях, которые уже пытались побить наглых магов за заигрывание с деревенскими же девицами. И даже не в зеленом буркете, на которого то таращились с ужасом, то смотрели с таким восторгом, словно узрели божество, то грозились лапы оторвать за сломанные ветки.

Дело было в тех, кого отрядили якобы опытному Роану на помощь. То, что от Росно никуда не денешься, он понял и смирился, утешаясь тем, что Йяда тоже не отказалась поехать. А вот Румин стал совсем уж неприятным сюрпризом. Причем сам Роан для Румина был сюрпризом еще неприятнее, подчиняться бывшему ученику ему явно не хотелось и он всячески настраивался на саботаж.

К этой парочке впридачу Роан получил тихое создание, с голубыми глазами и светлыми кудряшками, числившееся непонятно чьей аспиранткой. Девушка явно боялась сказать что-то не то, чувствовала себя неуверенно и опыта преподавания не имела по той простой причине, что с ее характером преподавать вообще было нельзя. Заклюют ее студентусы в первый же день.

К дивному созданью добавился тихий парень, которого Роан даже помнил — поступали в аспирантуру вместе. За прошедшее время этот парень совсем не изменился, но судя по реакции некоторых студентусов, особого значения это не имело. Он сумел как-то их заставить уважать себя, не повышая голоса и не пытаясь навязать свою волю. Румину этот парень не нравился так же, как и Роан. Видимо тоже не проникся его величием.

Хуже всего, что в школу этой компании предстояло ехать очень уж кружным путем. Он был самым безопасным, но при этом и самым длинным. Невеликую скорость стремящихся на практику студентусов замедляли еще и караваны, которые приходилось со всеми предосторожностями обгонять.

После встречи с третьим таким караваном Яс высказался в том плане, что начинает сильно не любить купцов. Рыжий кот, которого только после обгона каравана выпустили из корзины в кустики, поддержал хозяина злобным мявом, а потом еще и задавленную птичку принес. Видимо, намекал на то, что с купцами следовало сделать.

После встречи с пятым караваном у студентусов откуда-то появился небольшой бочонок с пивом и копченый окорок. Откуда, никто так и не признался. Зато пивом поделились охотно и обещали в следующий раз поступать так же.

Румин на это разразился истерической речью о том, что нельзя пятнать светлый образ мага мелким воровством, а утром выполз из палатки, благоухая жутко вонючей травой, которую кто-то подложил в мешок с одеждой. Вонь выветривалась долго, и настроение Румин пытался испортить то Роану, то Йяде еще дольше. И это несмотря на то, что Роан великодушно разрешил ему искать и наказывать вредителя.

Шестой караван, сам того не ведая, поделился со студентусами орехами и фруктами. Так что некторое время рты недовольных были заняты. Даже девушки перестали вслух мечтать о постоялом дворе.

Собственно, после того, как на четвертый день путешествия в одном из таких дворов переночевали, мечтать об таком отдыхе перестали совсем. Направление было популярное, так что хозяин постоялого двора не опасался, что в один из дней куда-то денутся все купцы и прочие путешественники. Выражалось это в том, что уборку сдаваемых комнат проводили хорошо если раз в месяц, кормили гостей как попало, не обращая внимания на жалобы, постиранное белье хоть и выдали после небольшого скандала, но досушить его почему-то не соизволили. Впрочем, за белье студентусы им отомстили сразу же, просто попытавшись его высушить и половину благополучно спалив к зеленым черепахам и прочим гусеницам.

На шестой день путешественники доехали до первого города, где их ждал целый дом, снятый школой для отдыха. На радостях половина студентусов тут же разбрелась и напилась, вызвав очередную истерику у Румина и философский вздох Йяды. Роан тем временем сбегал на портальную почту и отчитался о том, что никого пока не потерял и особых жалоб от населения не слышал. Попутно забрал послание от кор-графа запада сыну, с некоторым трудом, после объяснений служащих, сообразив, что этот сын — Льен. А то вручил бы кому-то другому, нехорошо бы получилось.

Вернувшись, Роан обнаружил, что Румин опять недоволен. Что дивное голубоглазое созданье с кудряшками забилось в угол и плачет. Что Яс стоит под деревом и нетрезво орет "кис-кис-кис!", а кот в ответ по-кошачьи матерится. Что Шелла носится по дому как фурия и требует подать ей того гада, который рылся в вещах и спер из какой-то коробки цветы липы, которые она всего пять минут назад туда положила. Что Йяда, явно не желая тратить силы на решение в принципе не решаемых проблем, сидит в кресле у окна и читает одну из книг Джульетты. А сама Джульетта и вовсе спряталась в саду вместе с сыном целого кор-графа и найти их там не представляется возможным, потому что сад зарос и стал похож на кусочек непроходимого леса.

Пересчитав на всякий случай присутствующих подопечны и расспросив их о том, где находятся отсутствующие, Роан отложил послание и тоже сел почитать. Книгу, которую ему перед самым отъездом принес магистр Дановер.

Книга оказалась интересной — о взаимодействии древних артефактов и попытках таким же образом настроить современные амулеты. Попытки обычно заканчивались пшиком или грандиозным взрывом. Что-то там не сходилось в таблицах резонанса и интерференции. Выходило, что либо древние маги что-то напутали, и тогда непонятно почему же раньше все работало. Либо проблема родная сестра порталов, которые раньше вроде бы обладали гораздо большей пропускной способностью.

В общем, нарушила Привратница своим спасением мира что-то в этом самом мире, никто до сих пор разобраться в этих нарушениях не может.

Но проблема была интересная, и Роан увлекся, перестав обращать внимание и на непонятные требования Румина, пристающего к возвращающимся студентусам. И на обещания Яса непременно кастрировать питомца. И даже послание Льену отдал автоматически, не обратив ни малейшего внимания на отчаянно краснеющую Джульетту, хватавшуюся то за щеки, то за колечко с фиолетовым камнем на пальце.

К небольшому городку Арцыс стремящиеся на практику студентусы доехали ближе к обеду.

Городок их встретил раскинувшейся прямо от ворот ярмаркой и двумя охотничьими партиями. Причем первая была нарядная, с дамами в ярких шляпках, с бардами, на ходу воспевающими будущие подвиги, и передвижной кухней. Вторая состояла почти сплошь из серьезных мужчин, да и наличиствующие дамы оделись просто и неброско.

Льен помахал кому-то из второй партии. На правах практически местного жителя провел студентусов по городку к тому дому, который любезно и абсолютно бесплатно отдал на поругание местный градоначальник, а потом обрадовал Роана тем, что он тоже едет в гости. И местрессу Йяду должен прихватить для большей представительности и подавления величием разных скандалисток.

Роан только вздохнул. То, что развеселая компания, состоящая из тех, кого Льен считает своими друзьями, отправляется в гости к якобы приехавшему на охоту кор-графу, он знал. Но на то, что и сам приглашен, вовсе не рассчитывал.

С другой стороны, бросить не приглашенных студентусов на того же Румина казалось неплохой идеей. Он хочет быть самым главным, вот пускай и попробует. Может, хоть после этого перестанет надоедать своими странными советами, которые, на взгляд Роана, даже с детьми из младшей школы сработать не могли. Разве что в какой-то околовоенной школе, да и то вряд ли.

В гости собирались долго и обстоятельно. Джульетта вообще носилась перепуганным воробьем, и если бы не Шелла, так бы и не смогла выбрать подходящее платье. Яс тем временем, напялив первое, что ему показалось самым чистым и наименее мятым, занялся важным делом — он вязал коту на шею бант. Потому что присматривать за этим котом отказались абсолютно все. Сидеть в корзине он явно не хотел, что сообщил, дурно завывая. А брать в гости кота без банта Ясу показалось неуместным.

Банты кот за что-то не любил. Возможно, имел какой-то печальный опыт. Поэтому все навязанное тут же старательно сдирал, жевал, слюнявил и валял в пыли.

Мрачный Малак, явно не понаслышке знакомый с родственниками Льена и отлично понимавший, что какому-то сыну мельника, пускай и магу, они не обрадуются, что-то бурчал себе под нос и ходил натыкаясь на стены и людей. Но отказаться от похода в гости даже не пытался. Как подозревал Роан, его вообще пригласили персонально, а не в качестве "и привези с собой друзей".

Ольда, неожиданно для себя оказавшаяся в этой компании, гордо задрала нос, нашла где-то щетку и занялась чисткой своей любимой военной формы без нашивок. Наряжаться в платье она отказалась, объяснив это тем, что дочка воина имеет полное право демонстрировать это всем желающим и не желающим.

Денька, похоже, так и не понял куда идет и рассеянно улыбался.

А потом приехали обещанные в письме кареты. Йяда выплыла из своей комнаты, как дивное виденье, в голубом шелке и с высокой прической. Роан мысленно порадовался тому, что не пожалел денег и все-таки купил темно-зеленый костюм, а то в любимой куртке рядом с такой женщиной смотрелся бы совсем неуместно. Румин в последний раз всех заверил, что все будет хорошо и все будут у него по струнке ходить. И компания отправилась в древний замок, в чью честь и был назван городок.

— Ух, ты! — восторженно воскликнул Яс, выглянув в окно.

Придавленный кот поддержал его возмущенным мявом.

Все сидевшие в карете тоже попытались выглянуть, даже Джульетта, перестав наконец клацать забами и чуть не потеряв шляпку. И зрелище того стоило.

Замок стоял на холме и с той части городка, в которой временно поселились юные маги, виден не был только из-за того, что его закрывали шпили какого-то храма. А закрыть его было не сложно. Замок был высоким и тонким, мало похожим на привычные тяжелые крепости, обнесенные высокими крепостными стенами со всеми положенными башнями. У этой крепости крепостной стены не было. Да и зачем какая-то стена, если весь холм сплошная ловушка? За всю историю ни один завоеватель так и не дошел до замка. Его солдаты проваливались в неожиданно появлявшиеся ямы. Их смывало горячей водой, с напором вырывавшейся из под земли. Или по-простому обстреливали арбалетчики через столь же неожиданно появлявшиеся в холме щели. А еще под холмом был целый лабиринт, через который с равным успехом можно было привести подкрепление от самого моря, к которому от замка пешком идти не дольше двух часов, или зайти за спины нападавшим, выйти из-под земли в каком-то леске, напасть, обстрелять, а потом столь же загадочно исчезнуть.

В какой-то момент этот замок вообще стали считать не то проклятым, не то заколдованным. Хотя на самом деле все те ходы и лабиринты предки Льена строили и рыли несколько столетий, даже тогда, когда никакой войны не было и не намечалось.

Впрочем, пираты и островитяне частенько приплывали пограбить, так что скучать воинам крепости на холме не приходилось.

Дорога к замку петляла по холму, как нетрезвая змея. То ли всевозможные ловушки обходила, которые, как уверяли хозяева, в мирное время абсолютно безопасны. То ли так было легче забраться на довольно крутой холм.

У ворот кареты встречали воины с копьями, увенчанными охотничьими флажками. То ли намекали, что визит не шибко официальный, то ли наоборот. Роан не сильно разбирался, а Йяда вообще никогда не интересовалась этим вопросом. А Льен, который знал точно, ехал в другой карете.

Встречавший гостей необъятный мужчина в серой форме, явно бывший военный, заверил всех, что это будут домашние посиделки. Оказался он каким-то дальним родственником мамы Льена и по совместительству учителем фехтования, тем самым, благодаря которому мальчики семьи не посрамят эту семью ни в бою, ни на дуэли. Льен приветствовал этого мужчину тепло и сердечно. И Малак ему широко улыбнулся, хоть и был обозван лентяем. Так что какой-либо опасности этот мужчина явно не представлял, и решившая стесняться всех и всего Джульетта рассматривала его во все глаза.

Мужчина провел гостей по светлым коридорам, по дороге рассказав, что замок наводнили родственники хозяина. Правда, от половины этих родственников удалось благополучно избавиться после того, как приехали поохотиться принцы — самый старший и самый младший. Причем приехали очень удачно, одна из, непонятно какой дальности родства, тетушек Льена как раз разорялась прямо в холле о том, каким именно местом знаменитая дочка книжника привлекла целого кор-графа и как удерживала его. И все бы ничего, принцы вовсе не обязаны защищать честь чьих-то прабабок. Но вот приплетать похожую на нее невесту старшего принца и обвинять ее в том, что принца привлекла и удержала тем же самым, научившись всему, чему надо было, со всеми окрестными сельскими парнями, явно не стоило. Так что разбегалась та часть родственников, которая поддерживала тетушку в этом заблуждении, очень быстро и бесшумно. Видимо, не хотели отвечать на пару сотен вопросов королевских дознавателей и доказывать, что они не желали пятнать честь королевской же семьи.

Джульетту красочное описание этого побега почему-то очень развеселило. Наверное, о чем-то похожем она читала в одном из романов. Поэтому в большую гостиную она заходила, улыбаясь и никого не боясь.

И, наверное, поэтому женщину, похожую в своем зеленом платье на большую лягушку, сразу же перекосило. А может, и не поэтому. Может, потому, что из спасенных от огня волос так и не удалось соорудить достойную прическу. А сидеть в помещении в шляпках, когда там же находятся принцы, даже высокородным дамам нельзя. Впрочем, тут и высокородность была сомнительна, о чем Роану шепнул все тот же бывший военный.

Йяда и Шелла тоже не улучшили большинству присутствующих дам настроение. Видимо, при их появлении мужчины столь дружно не вставали на ноги, слуги не мчались забрать шляпки и перчатки и не подавали немедленно стулья.

— Будет скандал, — мечтательно сказал Льен.

Джульетта, не отпускавшая его локоть, словно ту самую спасительную для утопающего соломинку, тихонько хихикнула. Йяда величественно поблагодарила всех, кто бросился ей помочь и поухаживать, и демонстративно улыбнулась Роану. Шелла явно растерялась, непривычная, что вокруг нее с таким усердием бегают. А Ольда, в которой из-за формы и довольно коротких волос не сразу признали девушку, сделала вид, что так и надо, и вежливо поблагодарила мальчишку, принесшего стул. Похоже, правила этикета учить она все же стала.

— Вот сейчас мы пообедаем. Потом все, кто отправляется на вечернюю охоту, отправятся отдыхать, и тогда скандал и начнется, — добавил Льен, помогая сесть опять растерявшейся Джульетте. — Что-то говорить, пока здесь принцы, они точно не рискнут. Так что будут присматривать и пытаться вычислить, кто из нас кто и кого можно безнаказанно оскорблять, а кого не стоит.

— И наверняка ошибутся, — сказала Йяда, улыбнувшись. — Магов, даже юных, вообще безнаказанно оскорбить невозможно. Рано или поздно, но расплата настигнет.

Роан только хмыкнул.

А немолодой мужчина, сидевший рядом, посмотрел с интересом.

— Мяу! — напомнил о себе сидевший на коленях у Яса кот, видимо требуя еды.

Какая-то женщина придушенно пискнула, а любительница фиолетовых шляпок и зеленых платьев уронила на себя с вилки не донесенный до рта овощ.

И Роан понял, что скандала точно не избежать.

И кота Яс принес очень удачно. Когда есть мальчишка с котом, кто обратит внимание на рыжего мужчину, который и одет прилично, и никаких животных с собой не притащил?

Вот пускай и развлекаются в свое удовольствие. А он просто посидит, послушает, и в случае чего защитит Джульетту от гнусных посягательств.

Правда, в том, что защищать придется, Роан сильно сомневался. Это пока она тихая и неуверенная. А как только ее попытаются обидеть, и за словом в карман не полезет, и огонь совершенно случайно не удержит, и всех храбрых книжных героинь вспомнит, выбрав наилучшую манеру поведения.

Обед проходил чинно и благородно. Велись какие-то светские беседы. Одна из юных дальних родственниц Льена таращилась на младшего принца, как на спустившееся с неба божество. Видимо, думала, что такое обожание непременно привлечет его внимание и ей удастся повторить судьбу красавицы-сестры Льена.

Сама красавица-сестра Милана скромненько сидела возле мамы и как птичка клевала что-то из тарелки. Даже глаза поднимала изредка и не улыбалась. Видимо, не хотела накалять обстановку. Девушка она была действительно красивая. Не такая яркая и броская, как Шелла, и даже не величественная и фигуристая, как Йяда, но принцу, видимо именно такие девушки и нравились — светленькие, большеглазые и спокойно-отстраненные. И если с Шеллы рисовали богиню Каранку, умеющую ловить молнии и наказывать разных негодников, то с Миланы следовало рисовать одну из тех многочисленных богинь, которые приводят за руку весну, будят деревья и радуются солнцу.

Мама Льена в отличие от дочери спокойной и отстранненой быть не умела. Она вообще напоминала отставную воительницу, решившую закончить эту сомнительную карьеру и стать семейной дамой. Взгляд серых глаз был прямой и уверенный настолько, что все многочисленные родственники даже смотреть в ее сторону боялись. Роан подозревал, что некоторые из них были биты, возможно даже какой-то кухонной утварью. Или каминной кочергой. Вот остальные и не решались обижать словом или взглядом грозную баронскую дочь. А учитывая, что она еще и маг, пускай и не особо сильный… В общем, умные люди при этой даме не решились бы обидеть не только ее саму, но и мужа с детьми тоже. Впрочем, судя по подпаленной Джульеттой тетушке, умных людей среди присутствующих немного. Все более или менее умные родственники кор-графа в столь сомнительную авантюру ввязываться не стали.

В общем, мама у Льена была что надо, и даже становилось понятно, от кого он унаследовал свою непробиваемую уверенность и умение принимать решения. Роану даже стало интересно, где то баронство находится? Наверняка где-то на границе. Именно там вырастают девы вроде мамы Льена и Ольды.

Пока все обедали, Льен успел что-то рассказать Джульетте. Наверное, краткие биографии особо выдающихся родственников.

Потом слуги принесли десерт и часть гостей, не любивших сладкое, поспешила откланяться. В том числе и принцы. И вот тут многочисленные родственники воспряли и ожили.

Едва дождавшись, пока за принцами закроется дверь, одна из тетушек злобно уставилась на Милану. Девушка ответила ей отстраненным взглядом, съела вишенку с пирожного, а потом вспомнила, что так и не подобрала ленту для выездной шляпки. С чем и откланялась, оставив родственницу бессильно скрипеть зубами.

Скрипела дама недолго. Она осмотрела стол, словно искала на нем какую-то гадость, которую можно поставить в вину хозяевам, потом перевела взгляд на кор-графа. После того, как он не проникся ни ее недовольным взором, ни намеками на то, что его дочь плохо воспитана, дама вспомнила, что у него есть еще и сын.

— Любезный Льен, я так понимаю, это та самая девушка, из-за которой ты готов доставить отцу неприятности? — спросила она сладким голосом.

— Муав, — непочтительно высказал свое мнение кот, как раз нагло слизывавший сладкие сливки с куска торта, стоявшего перед Ясом.

— А на портретики они тоже не смотрели, — задумчиво поддержал питомца Яс.

Ольда невоспитанно фыркнула. Видимо, кто-то ей рассказал, откуда у Льена портрет Джульетты в совсем уж сопливом возрасте.

— Эта невоспитанная хамка меня подожгла! — тут же встряла любительница фиолетовых шляпок, и даже привстала. Видимо для того, чтобы все смогли рассмотреть ее несовершенную прическу.

— Я случайно, извините, — сказала Джульетта, хотя по тону кто угодно бы понял, что она ни капельки не сожалеет о содеянном. — У вас была такая жуткая шляпка, вот оно и сорвалось.

Тетушка возмущенно открыла рот, но так и не нашлась что сказать, а потом сидящий рядом мужчина вообще дернул ее за рукав, усадив на место.

— Муав! — напомнил о себе кот, у которого как раз закончились сливки, а есть какой-то бисквит он считал недостойным себя занятием.

— Они еще и животных с собой принесли! — злобно зашипел кто-то.

— Это волшебный кот, — сказал Яс.

На него и кота посмотрели с большим сомнением.

— Давайте вернемся к теме, которая всех интересует, — предложил какой-то мужчина. — Я так понимаю, молодой человек решил поступить вопреки договору…

— Ну что вы, — сказал тот самый молодой человек и нахально улыбнулся. — Я этот договор трепетно уважаю и ни за что его не нарушу.

Ольда опять хихикнула и заела смешинку куском пирожного. А потом еще и чаем запила на всякий случай. Неодобрительные взгляды на нее произвели не больше впечатления, чем на кота.

— И привел с собой всякий сброд! — нетрезво рявкнул тощий мужчина. — Впрочем, чего нам ожидать от сына человека, который тоже разный сброд привечает и отказывает в помощи родственникам.

— И кого же я там привечаю? — спросил кор-граф с таким любопытством, словно впервые об этом слышал.

— Да хоть его! — Палец сидящей рядом с мужчиной пожилой дамы указал на Малака, на что блондин ответил уставшим от людской глупости взглядом. — Думаете, мы не догадались, что это наш любезный родственник отплачивает обучение какого-то сельского мальчишки только потому, что его сын решил считать это недоразумение другом, роняя семейное достоинство?

Ольда опять хихикнула, видимо, ей происходящее очень нравилось.

— Вот дура, — довольно громко восхитился Яс, и кот поддержал его в этом мнении еще одним мявом.

— Уважаемая, Делия, — заговорила мама Льна таким тоном, что стол должен был покрыться изморосью. — Вы так же глупы, как и ваш сын. Вы не просто не разбираетесь в людях, законах и элементарной вежливости, но и неустанно это демонстрируете, роняя собственное достоинство с оглушительным грохотом. Но раз вы настолько глупы, что не способны сами узнать, кто платит за обучение этого талантливого юноши, так уж и быть, я вам открою эту страшную тайну. Малак сильный, умный и талантливый маг. Еще он прилежный ученик, давно доказавший, что даже если некоторые предметы ему не даются, он героически их преодолеет и пойдет дальше. А таким ученикам не нужно искать людей, которые заплатят за их обучение. За них платит корона, которой нужны умные, талантливые и умелые маги. Так же я вам открою и еще один секрет. Корона платит еще и за обучение талантливых механиков, талантливых промысловых мастеров, в том числе и гильдии получают деньги за это обучение. А так же отдельной статьей идет обучение военных. И если бы ваш сын был хоть на десять процентов столь талантлив и умен, как вы говорите, он давно бы был офицером, а не сидел здесь, в надежде, что дальний родственник чего-то испугается и оплатит его обучение.

Немолодая дама что-то злобно прошептала, но спорить не решилась, видимо, действительно не интересовалась этим вопросом. Ее великовозрастный сын стал потерянно озираться и был обруган котом. Ольда явно наслаждалась и ела уже второе пирожное. Джульетта, о которой все временно забыли, со странным интересом смотрела на недопаленную тетушку, словно примерялась как бы ловчее сжечь оставшиеся волосы. Тетушку это явно нервировало.

— Вернемся к теме разговора! — рявкнул все тот же мужчина, и Роан заподозрил, что у него единственного были реальные шансы заполучить титул. — Молодой человек нарушает договор! Пускай он даже не женится в ближайшие полгода, но оказанные знаки внимания, а тем более семейное кольцо на пальчике этой девицы…

Джульетта перевела заинтересованный взгляд на него, и мужчина запнулся.

— Девицы? — звонко переспросила она.

— Девушки, — тут же исправился мужчина, видимо вспомнив о бесславной кончине фиолетовой шляпки. — Дело не в том, дело в том, что Льен нарушает…

— Что он нарушает? — с насквозь фальшивым любопытством спросил Роан, которому все эти родственники уже успели надоесть, и он решил ускорить процесс выяснения отношений.

— Договор! — довольно дружно ответили ему несколько женщин.

— Договор о чем?

— Вам не понять, — сказал все тот же мужчина, видимо, на глаз оценив стоимость новенького костюма.

— Ну что вы, я очень понятливый. А в данный момент вы оскорбляете мою подопечную. А я обещал ее отцу, что не позволю этого и в случае чего буду применять и магию, и рукоприкладство, так что…

— Да она дочка какого-то преступника! — радостно взвыла любительница фиолетовых шляпок и опять вскочила.

Джульетта подняла над головой руку, и женщина как подкошенная рухнула на стул, едва не стянув на себя скатерть.

— Убила! — не менее жизнерадостно заорал великовозрастный балбес, мечтавший об офицерской карьере.

Его мама привстала и вытянула шею.

Якобы убитая дама собрала с подола упавшие туда сладости и стала уныло раскладывать их перед собой, а подбежавший слуга собирать их на поднос, намереваясь все примятое унести и заменить.

— Мне надоел этот балаган, — сказал кор-граф, когда слуга ушел. — Объясните мне, в конце концов, чем вы недовольны.

— Как это чем? Твой сын нарушает договор! — отозвался все тот же мужчина.

— Какой договор? — раздраженно уточнил кор-граф. — Льен пока жениться не собирается.

— Но дарит семейные ценности! — обличающе сказала одна из женщин.

— Вам эти ценности все равно бы ни в каком случае не достались, — сказал Льен.

— Но ты не имеешь права…

— Имею.

— Прекратить балаган! — потребовал кор-граф. — Льен, молчи, сначала я их выслушаю. Итак?

— Эта девка… — начала какая-то дама.

Джульетта тяжко вздохнула, посмотрела на Роана, потом на Шеллу и махнула перед собой рукой. Капризная сила на этот раз не стала никого жечь, она красиво впечатала говорившей даме пирожное в прическу.

— Ну вот, теперь я спокойна и опять могу слушать оскорбления, — вежливо сказала Джульетта.

На нее вытаращились, как на таракана.

— Да как она смеет! — взвыла обладательница украшенной кремом прически. — Что эта девка о себе возомнила?! Поднимает руку на благородных дам…

— Указ от тридцать шестого года прошлого века гласит, что те, кто обижает не умеющих контролировать силу магов, считаются пострадавшими при несчастном случае и от собственной глупости. Они должны выплатить магу компенсацию и явиться в ближайший дознавательский дом для разъяснений, — сказал Роан.

— Что?!

— Законы надо знать, — невозмутимо поддержала Роана жена кор-графа. — Я прослежу, чтобы вы выплатили девочке компенсацию и поговорили с дознавателями.

— Что?!

— Да как вы смеете?! — взвыл все тот же несостоявщийся офицер, которому денег на обучение не дали. — Защищаете какую-то приблуду. Еще неясно, откуда эта девка взялась! Может она вообще аферистка…

— Ага, и подослали ее вы, чтобы Льен договор нарушил, — сказала умненькая Шелла.

Мужчина подавился словами и вытаращился на нее с ужасом.

— Мы никого не подсылали, — сказал все тот же претендент на титул. — Но он не имеет права связываться с кем попало, пускай даже магичкой. Только достаточно родовитые девушки могут…

— А что не так с родовитостью Джульетты? — спросил Яс, и кот его поддержал, запрыгнув на стол.

— То, что традиционно сыновья кор-графов женятся не меньше, чем на баронессах, — терпеливо объяснил мужчина.

— А-а-а-а… — сказал Яс. — Я же говорил, они на портретики тоже не смотрели.

— Какие еще портретики? — с подозрением спросила очередная тетушка.

— Те самые, — сказал Яс и пододвинул под морду кота пирожное, украшенное взбитыми сливками.

Родственники, несмотря на требования кор-графа не устраивать балаган, стали выяснять, что за портретики, и не сразу вспомнили, что когда-то пугали нахального мальчишку невестами. О том, что на нескольких портретиках были рыжие девушки, они вспоминали еще дольше, но так и не решили была ли среди них Джульетта или нет.

Кор-граф смотрел на них очень мрачно. Кот и Ольда объедались сладким. Льен держал Джульетту за руку и что-то ей тихонько рассказывал. Роан ухаживал за Йядой, понимая, что непременно опишет этот балаган Джульеттиному папеньке, и тогда эти родственники точно познают, что ссориться с кор-графом, связанным договором, и почти кор-граффом, ничем не связанным — это абсолютно разные вещи. Яс выудил из кармана маленькую бутылочку и задумчиво на нее смотрел, видимо, выбирал кому подлить содержимое. А Малак и Денька завели высокоинтлектуальную беседу, из-за чего их родовитые соседи явно чувствовали себя неуютно, не в силах понять обзывают их эти недолетки или нет.

Когда же слуги наконец перестали бегать, а хозяйка встала, демонстрируя, что теперь обед точно закончен, настроение у обедающих кардинально различалось. У магов и хозяев замка оно явно улучшилось. А вот у всех прочих упало, и они дружно подозревали, что их на этом обеде макнули в лужу, только пока не понимали как именно.

Несмотря на уверенность Роана в том, что в отданном студентусам на поругание доме сейчас бардак, шатание, а возможно, и скандал, гостям пришлось задержаться хотя бы до момента отъезда принцев со свитой на охоту.

Грозные родственники кор-графа решили употребить свободное время на выяснение того, что же там не так было с портретиками, даже гонца на портальную почту отправили. Роан, решив, что сейчас Джульетта точно не нуждается в его опеке, сначала поблагодарил кор-графиню за гостеприимство, потом немного поговорил с бывшим воякой, а потом и вовсе повел Йяду любоваться рекомендованным этим воякой прудом. Правда, уйти сразу не удалось. Для начала пришлось провести разъяснительный разговор с молодежью, ждущей отправившихся освежиться девушек.

— Не понимаю, на что они рассчитывают? — спросил в пространство Льен, наблюдая за тем, как сестра, наивно хлопая глазами, выслушивает какую-то очередную чушь от очередной тетушки.

Вопрос его относился именно к этим разговорам с Миланой. По его мнению, даже последнему идиоту уже должно было стать понятно, что она не попадется в примитивную ловушку типа: "Пойди вон в ту комнату и посиди там полдня с кузеном Фрачеком, а потом попробуй доказать, что ничем предосудительным с этим красавцем там не занималась". Но родственники не сдавались. Одно время даже с толпами смазливых слуг приезжали и какого-то знаменитого сердцееда нанимали.

В общем, они явно думали, что Милана еще глупее, чем они, и Льен не мог понять, откуда эти мысли вообще взялись. Ладно бы сестра была наивной девочкой, только что вернувшейся с пансиона, в который даже мужчин-родственников пускали со скрипом. Но родители в деле воспитания детей никогда не руководствовались тем, что принято и что проще. Милана на самом деле и из лука стреляла не хуже той же Ольды, и на охоту выезжала не в качестве украшения, и ничего не умевших и не имевших, кроме смазливой физиономии, мужчин, мягко говоря, не уважала. А тут какой-то Фрачек, провонявший весь дом своим одеколоном, разодетый в шелка и кружева. Дурость же.

— Да, — отозвался Яс, державший на руках обожравшегося кота. — Мне тоже интересно. Не могут же они быть такими идиотами, чтобы думать, что кор-граф сейчас возьмет и откажется от титула только из-за того, что на пальчике Джульетты появилось колечко.

— Могут, — уверенно сказал Льен.

— Вряд ли, — не согласился Роан. — И если подумать… Этот неудачник с маменькой приехали в надежде, что кор-граф испугается и начнет искать союзников. Из-за чего оплатит обучение в старшей военной школе. Погорелица попросту дура и любит скандалы, ее представления о том, что будет дальше, темны и туманны. Еще уверен, среди этих родственников есть родители девиц, которых не хотят брать замуж без приданного, они тоже приехали в расчете на то, что кто-то будет настолько нуждаться в союзниках, что найдет либо приданное, либо женихов. Какая-то часть приехала просто вкусно покушать, посмотреть на принцеву невесту и по обстоятельствам что-то получить или о чем-то договориться. Еще одна часть остро нуждается в самоутверждении, и возможность что-то требовать от кор-графа кажется им подходящей возможностью для этого. Как-то так.

Малак громко хмыкнул.

— Думаю, у последних ничего не получится, — сказал уверенно.

Спорить с ним никто не стал.

Не нуждавшаяся в присмотре Джульетта тем временем недовольно смотрела на веснушки, никуда с носа так и не девшиеся, несмотря на все крема и примочки. И на стук в дверь она отреагировала вялым позволением войти.

Вообще, она была уверена, что стучит какая-то служанка из тех, которые помогали вернуть платью первозданный вид и интересовались не нужно ли еще что-нибудь. А вместо них вошла мама Льена.

— Ой, — заполошно сказала Джульетта, шарахаясь от зеркала.

Потом поздоровалась. Потом вспомнила, что мять в руках шляпку некрасиво, положила ее на трюмо и сцепила пальцы в замок. А потом стала бороться с неуместным смехом, непонятно откуда и почему взявшимся.

Величественная дама с интересом наблюдала за этими метаниями и почему-то улыбалась.

— Льен о тебе рассказывал, — сказала наконец, и Джульетта все-таки хихикнула.

А потом уважительно склонила голову.

А потом расправила плечи и гордо вздернула подбородок.

— Нет-нет, не переживай, — сказала кор-графиня. — Это ведь не официальное знакомство. И суждениям сына я доверяю, он у меня умный и наблюдательный мальчик. Просто… не бойся их.

— Я не боюсь, — призналась Джульетта.

Вот не хватало ей еще всяких похожих на лягушек тетушек бояться. Можно подумать, они страшнее тьмапоклонников с их черной травой.

Мама Льена одобрительно улыбнулась. Внимательно на Джульетту посмотрела, а потом загадочно сказала:

— Собственно, их в гости никто не приглашал и необходимость беречь их покой в мои обязанности вовсе не входит. Им вообще здесь не рады, что они знают. Поэтому, если они продолжат оскорблять гостей, которым здесь рады, им будет вообще отказано в доме. Думаю, в школу их не пригласят тем более. А уж как их не рад будет видеть твой отец… Так что не пережевай, тебе они ничего сделать не смогут. Они даже Малаку ничего сделать не смогли. Было очень забавно наблюдать за тем, как они ездили в школу и пытались кого-то там убедить, что он недостоин обучения.

Джульетта очень ярко представила, как кто-то пытается убедить магистра Пания в том, что он не разбирается в талантах учеников, и опять хихикнула. А мама Льена кивнула, попрощалась и ушла, оставив Джульетту размышлять о том, зачем же она приходила.

Хотела посмотреть, как Джульетта ведет себя не за столом?

Или просто ободрить?

Или официально разрешить сжигать шляпки и портить прически?

Джульетта немного подумала, потом махнула рукой и надела шляпку. Посмотреть, как егеря готовятся к охоте ей хотелось не меньше, чем Ольде. В романах этот момент почему-то никто и никогда не описывал, все просто садились на лошадей и ехали. А ведь интересно, насколько эта подготовка отличается от той, что предшествовала выезду студентусов на практику.

Тетушка похожая на лягушку тем временем успела вообразить себя самой умной и догадливой, поэтому нашла кор-графа, читавшего какие-то письма в кабинете за столом. Найдя непочтительного родственника, Арьяна застыла перед ним, изображая обиду и скорбь.

Кор-граф на эту пантомиму не отреагировал вообще. Он талантливо делал вид, что никого не видит.

Женщина, немного постояв, недовольно поджала губы, собралась с мыслями, а потом выпалила:

— Он не имеет права!

— Кто? — без особого интереса спросил хозяин кабинета, отложив прочитанное письмо.

— Ваш сын! Он вообще не имел права приводить эту особо в дом после того, что она сотворила со мной! И он не имеет права на ней жениться!

Кор-граф вздохнул.

— Интересная точка зрения, — сказал задумчиво. — Только неясно откуда она взялась.

— Эта девка меня подожгла! — с негодованием напомнила Арьяна. — Так что даже ее происхождение не может повлиять…

— Подожгла — и что? Не убила же. В договоре, к которому вы уже два года неустанно апеллируете, нигде не сказано, что мой сын не имеет права жениться на девушке, которая кого-то там подожгла.

— Но как же! — вознегодовала Арьяна и даже привстала на цыпочки. — Вы как родственник…

— О том, что я родственник, следовало вспомнить в тот момент, когда вы решили поучаствовать в травле моего сына. Потому что теперь взывать к каким-либо родственным чувствам вы не можете. Вы сами отказались от этого права, — холодно сказал кор-граф, беря со стопки очередное письмо. — Так что я не стану вам помогать, даже если ваш дом кто-то сожжет. Никому из вас не стану. Я не буду принимать участие в карьере ваших детей и внуков. Не пущу вас поохотиться без пушного налога. Нигде не замолвлю за вас словечко. Не представлю заневестившихся дочерей Дории своим друзьям и знакомым и, естественно, не возьму их на ежегодный королевский бал, на котором таких невест предствляют свету. Да я вас даже на свадьбу дочери не приглашу и ей запрещу это делать. И запрещу вас пускать без приглашения, потому что ваше присутствие на помолвке девушки, которую вы ненавидите, было лишним. Постарайтесь донести это до остальной своры. И да, еще одна попытка испортить настроение моей дочери или гостям моего сына, и я с полным на то правом вышвырну вас на улицу. Будете под забором доказывать, что просто пришли проверить, как соблюдается всем известный договор.

Возмущенная такой наглостью Арьяна, потеряв голос, беззвучно открывала и закрывала рот, став еще больше похожей на лягушку. А кор-граф, игнорируя ее справедливое негодование, вернулся к чтению каких-то писем и больше так и не оторвался от них, пока пылающая возмущением дама не умчалась делиться новостями. В первую очередь с подругой Дорией. Бедняжка вчера как раз советовалась о том, в какие цвета одеть старшеньких дочек на тот самый бал. А тут такое несчастье.

Отвести прекрасную Йяду к не менее прекрасному пруду у Роана получилось только после того, как Джульетта посмотрела, как слуги пакуют нужные для охоты мелочи, проверяют седла, подковы и упряжь и даже собачьи уши. В процессе наблюдений любопытная девчонка задала кучу вопросов, нахмурясь, решила, что очередной автор очередного романа вообще ничего в охоте не понимает, а потом, наконец, счастливая ускакала смотреть на цветы в оранжерее.

Роан в тот же миг облегченно вздохнул, предложил Йяде, любующейся собаками, локоть и пошел по тропе, указанной говорливым бывшим военным. Тропа была сама по себе красивая, посыпанная черным вулканическим песком, обсаженная по бокам розами и виноградом, но не прямая, а петляющая между фруктовыми деревьями.

Йяда любовалась цветами, рассказывала историю кор-графского замка, которую ей самой в детстве рассказывали как героическую сказку, и Роану казалось, что все будет хорошо.

К сожалению, идея сходить к пруду пришла в голову не только Роану.

Льен тоже решил сначала показать Джульетте удивительные розовые водные лилии, а уже потом идти в оранжерею. В каких-либо тропинках он не нуждался и вел свою даму напрямик, рассказывая с какого дерева в детстве упал, где когда-то были привязаны качели и в каком дупле сестра после ссоры спрятала набор раскрашенных эмалью солдатиков.

Молодой офицер из свиты младшего принца вел Шеллу туда же. Правда, вовсе не с романтичными целями. Еще одну тропу, ведущую к пруду с лилиями он выбрал совершенно случайно. А разговор вел серьезный.

— Значит ваш отец погиб еще до вашего рождения? — спросил серьезно.

— Да, — ответила Шелла и печально вздохнула, не понимая, зачем ему эти сведения. — Меня он признал, как только мама сообщила, что я появлюсь на свет. Бабушка говорила, что очень этому радовался и обещал непременно развестись с женой, которую считал другом, причем достаточно благородным другом. Там вообще была какая-то странная история с женитьбой, только бабушка мне ее так и не рассказала, считая, что юным девушкам такое знать не обязательно.

— Да, все сходится, — задумчиво сказал молодой человек. — Отец вас сразу же записал как свою дочь, родство он мог определить, не применяя амулеты. А потом пропал. Фамилия Дэнга, конечно, не редкость, да и имя Кайрен широко распространено, но совпадений слишком много.

Офицер замолчал и некоторое время шагал, глядя сквозь деревья.

Шелла тоже молчала, хотя расспросить об отце очень хотелось. Хотя бы узнать, зачем ему были нужны наблюдения за грозами.

— У вас наверное отлично получается управлять погодой, — задумчиво сказал офицер.

Шелла хмыкнула и честно призналась, что не очень хорошо, вечно получается какой-то перебор с водой. Офицер задумчиво улыбнулся.

— У меня есть магический дар, совсем слабый и непригодный ни для чего другого, кроме кое-каких приятных бытовых мелочей, вроде чутья воды и скорой грозы, — сказал офицер. — В школе магии я не учился, незачем, я навредить при всем желании никому не смогу. А управлять столь жалким даром меня научил друг отца. Он вообще хороший дядька, только очень одинокий. Единственный сын пропал где-то в степях, невестка внука так и не родила, а потом, когда сына официально признали умершим, и вовсе вышла замуж за какого-то вдовца и уехала на северную границу. Другие родственники его особо не беспокоят, потому что замков и титулов он в наследство никому не оставит, а семейные артефакты вещь настолько специфическая, что при недостаточно близком родстве вообще могут оказаться бесполезным старьем. Думаю, он очень обрадуется такой прехорошенькой внучке.

— Если я действительно внучка, — разумно заметила Шелла.

— Ну, это проверить не сложно. А в случае моей ошибки ни вы, ни он ничего не теряете.

Шелла хмыкнула, но говорить, что ничего проверять не собирается, не стала. Вдруг действительно дед? Навязываться она в любом случае не собиралась, но расспросить об отце хотелось.

А еще хотелось найти затерявшуюся на просторах королевствах маму, но это наверное вообще невозможно. Бабушка после побега сожгла все ее вещи. Магии в маме не было вообще. А проверять всех подряд смуглых и черноглазых циркачек на родство… да тут целой жизни не хватит. Разве что случайно повезет. Как с этим офицером, которого удивили синие глаза степнячки и заинтересовала фамилия.

Тропинка, по которой шли Шелла и офицер, именно в этот момент взяла и закончилась. Девушка удивленно посмотрела на пруд. Потом не менее удивленно на вышедших из-за куста справа Льена и Джульетту. А потом виновато улыбнулась Роану и Йяде, сидевшим на скамеечке.

Похоже, какие-то боги сегодня были против какой-либо романтики и всячески мешали ее проявлениям. Шелла ведь тоже сначала подумала, что симпатичный молодой офицер заинтересовался ее дивной красотой и решил поухаживать. А он об учителе беспокоится.

— Дела, — задумчиво сказал Льен.

— Ой! — жизнерадостно воскликнула Джульетта, а потом уставилась на Шеллу и офицера и не менее жизнерадостно заявила: — Вы такая красивая пара.

Шелла только фыркнула, а молодой человек кривовато улыбнулся.

Лилиями они все все-таки полюбовались, попутно выслушав лекцию Льена о том, откуда тот самый прадед, который женился на дочке книжника, эти лилии привез и сколько трудов стоило заставить их расти и цвести. Потом на какой-то из башенок зазвонил колокол, возвещающий о скором выезде на охоту, и все отправились провожать принцев. После чего, наконец, можно будет вернуться в город и посмотреть, устоял ли дом благодаря мудрому руководству мастера Румина.

— Он не посмеет, — злобно шипела мать троих прекрасных дочек в то самое время, когда Льен рассказывал о лилиях.

Арьяна сочувствующе подтвердила, что определенно не посмеет. Потому что вывозить юных родственниц в свет традиция освященная веками. И не какому-то кор-графу, чей сын только чудом не нарушил тот самый договор, нарушать эту традицию.

В процессе токования и всяческой поддержки друг друга Арьяна и Дория так распалились, что тут же решили сообщить о своих соображениях непочтительному к традициям родственнику. На мужа Арьяны, робко попытавшемуся напомнить, что вывоз девушек в свет дело сугубо добровольное и вовсе не обязательное, дамы внимания не обратили. Они вообще считали, что мужчины в таких делах ничего не понимают. И что каждая уважающая себя аристократка должна побывать на королевском балу. Даже если аристократизм, мягко говоря, сомнителен и во всяких документах вообще не учитывается. Люди, составлявшие эти документы, видимо, не понимали, что если дочка нетитулованого аристократа выходит замуж за купца или мага-мещанина, она вовсе от этого не перестает быть аристократкой. И ее дети унаследуют благородную кровь. И внуки. И правнуки. И даже потомки, которые появятся на свет спустя несколько тысячелетий.

В общем, разные бумаги, по мнению этих боевых дам, составляли разные болваны, ничего не понимавшие в наследии.

Кор-графа, как назло, в кабинете уже не было, да еще и какой-то жалкий секретарь посмел непочтительно дам спровадить, распалив их решительность еще больше.

Потом стал бить колокол и дамы поняли, где непочтительного родственника искать. Они, едва сдерживаясь от того, чтобы неаристократически побежать по коридору, поспешили к центральным воротам и стали высматривать кор-графа, который куда-то спрятался от их праведного гнева.

Кор-граф, к сожалению, спрятался хорошо, зато дамы высмотрели его непочтительного сына. А возле него еще и рыжую пигалицу, ее не менее рыжего опекуна, много возомнившую о себе преподавательницу и ее ученицу-дикарку. Компания на дам подействовала, как красная тряпка на быка, и они рванули к ней, расталкивая слуг и едва не оттоптав лапы собакам.

— Да как вы посмели?! — возмущенно спросила Арьяна, первой дойдя к Льену с компанией.

Мальчишка вместо того, чтобы устыдиться, тяжко вздохнул и стал демонстративно смотреть на охотников, рассаживающихся по лошадям.

Преподаватели переглянулись и пожали плечами.

А рыжая пигалица одарила дам таким ожидающим взглядом, словно только и ждала их прихода и уже заготовила для них огня.

— Что мы посмели? — вежливо спросила дикарка.

Дамы переглянулись, как-то сразу сообразив, что предъявлять претензии этой компании насчет того, что кого-то не хотят везти на бал как-то неуместно. Кто-кто, а тот же рыжий преподаватель и сам на тот бал не попадет ни при каких условиях.

Пришлось дамам осмотреться, найти кор-графа, нахально стоявшего на балконе, и поспешить туда.

— Я бы давно их отравил, — задумчиво сказал Яс, вынырнув из толпы с котом на руках.

Льен опять только хмыкнул.

Принцев на охоту провожали как на войну. По крайней мере у Джульетты сложилось такое впечатление. Она тоже немного помахала ладошкой, полюбовалась лошадьми и быстро заскучала. Поэтому стала смотреть не только на отезжавших.

Две скандальные тетушки успели дойти до балкона и что-то по очереди доказывали отцу Льена. Страстно доказывали, размахивая руками и, кажется, в голос рыдая. Рыданий слышно конечно не было, но подруга лягушки закрывала лицо весьма драматично. Наверное, уже успела пообещать дочкам поездку на бал.

Под яблоней, у конюшни, стоял дедок и задумчиво курил трубку. Дедок был живописный, и Джульетта довольно долго его рассматривала. Потом опять вспомнила о скандалистках и посмотрела на балкон, но там ничего так и не изменилось, только лицо ладонями дамы теперь закрывали по очереди и надолго. Прямо как в каком-то романе, хотя Джульетта на данный момент была уверена, что ни одна вменяемая женщина так глупо вести себя не станет. Да и зачем им тот бал? Джульетта в позапрошлом году на нем побывала и ничего интересного не обнаружила. Там толпится куча девушек от тринадцати и до восемьнадцати лет. Они по очереди, с представляющим родственником, заходят в зал, где их уже ждут несчастные кавалеры из высших воинских школ, у которых заранее написано кому и кого приглашать на какой танец. О расписанных заранее танцах Джульетте рассказал тот почти офицер, с которым она танцевала, объяснял, как одну из подружек угораздило быть приглашенной молодым человеком, который был ниже нее на полголовы. В общем, никакой романтики. Принцы на эти балы не ходят. Король, которому представляют невест королевства, сидит уставший и улыбается через силу, а потом вообще загадочно исчезает. А в саду, на балконах, в коридорах и даже у ворот толпятся разные охотники за приданным, запоминают в лицо перспективных девушек. Об этом Джульетте рассказал папенька и посоветовал их тоже запомнить и держаться как можно дальше.

В общем, было бы куда рваться. В школе балы гораздо интереснее.

Джульетта вздохнула, помахала последнему охотнику выезжавшему в ворота и улыбнулась Льену.

А женщины на балконе все еще что-то доказывали кор-графу. И странно, что к ним до сих пор никто не присоединился. То ли выяснили, на какой портрет намекал Яс, и думают, что теперь делать. То ли попрятались и разумно пережидают бурю, в надежде застать отца Льена в хорошем настроении и начать делать вид, что всегда были против того договора. Вдруг он оттает и все-таки в чем-то им поможет, не из страха потерять столь сомнительных союзников, так хоть по доброте душевной.

— А это вряд ли, — сказала Джульетта сама себе.

Папенька бы ни за что не оттаял. Он и тетю Эбиль терпит только потому, что она, несмотря на свои странные представления о мире, никогда не пыталась против него интриговать и семью ставила выше своих убеждений. А еще всегда умела вовремя замолчать и уйти.

После выезда охотников Роану наконец удалось попрощаться с хозяевами, пообещав непременно заехать на обратном пути, причем в том же составе. Он пересчитал подопечных, с интересом понаблюдал, как Яс пристраивает совсем уж разомлевшего от обжорства кота на коленях, и скомандовал выезд. Обитатели замка, как ни странно, студентусов провожали с тем же энтузиазмом, что и принцев. Хотя, возможно, только потому, что в одной из карет ехал Льен.

Джульетта помахала остающимся через окошко, немного посмотрела на задумчивую Шеллу и приняла храброе решение поспать. Ну или подумать обо всем, что сегодня произошло. Потому что произошло многое и она обнаружила, что у нее поменялось мнение о многих же вещах. Раньше ей не приходило в голову, что родственные просьбы помочь и поспособствовать выглядят так некрасиво со стороны. Помнится, даже подружку утешала, искренне злясь на ее родственника-купца, отказавшегося отдать девушке новомодные паутинные кружева на отделку бального платья. Купец этими кружевами как раз торговал и, казалось бы, не обеднеет, если подарит немного родственнице. А он сделал вид, что намеков не понимает, а на прямой вопрос окинул удивленным взглядом и отказал. Ага, и подружка тогда говорила, что теперь ее папа, второй секретарь в судейском доме, пойдет и намекнет, что тоже имеет кое-какую власть и способен доставить неприятности. Маменька толкала папу на эту глупость изо всех сил. К счастью для той подружки, папа уперся и никуда не пошел. Впрочем, что к счастью, Джульетта тоже поняла только сейчас. А тогда сочувствовала и соглашалась, что папа девушку любит недостаточно сильно.

Думать Джульетте никто не мешал, и она действительно задремала и счастливо спала, пока кареты не остановились. Потом веселящаяся Ольда разбудила, попутно рассказав, как мило Джульетта выглядела, опираясь щекой о плечо Льена. Впрочем, парень выглядел не хуже, потому что тоже умудрился заснуть. Джульетта даже похихикала немного. Потом вышла из кареты следом за выпрыгнувшей Ольдой, не став дожидаться, пока сонный Льен поймет, где находится, и вспомнит, что обязан подавать дамам руку при выходе. А потом чуть не ткнулась носом в букет из колючих роз, который сунули ей прямо в лицо.

Отпрянув и удивленно уставившись на того самого странного воина, которому папа Льена не давал денег на офицерскую школу, Джульетта наконец окончательно проснулась.

— О прекрасная! — пафосно взвыл завитый, приодетый и надушенный мужчина, опять пихая свой букет Джульетте. К счастью, на этот раз в руки. — Я как только вас увидел, мое сердце пропустило удар…

— К лекарям вам надо, болезный, — сказала Ольда, взяла застывшую от неожиданнсти Джульетту за руку и потянула к дому, оккупированному студентусами.

— Я понял, что это любовь! — упорно продолжил завывания мужчина, кидаясь следом.

— Какой ужас! — в тон ему завыла Ольда и, пока споткнувшийся на ровном месте мужчина размахивал букетом, дотащила Джульетту до ворот и оттуда показала язык. — Идиот какой-то, — уверенно поставила диагноз.

— Кажется, он считает меня дурой, — неуверенно отозвалась Джульетта.

— Сам он дурак, — сказала Ольда.

Из кареты тем временем вышел Льен и удивленно уставился на родственника с розами. Тот в ответ на полуслове прервал очередное завывание о внезапно вспыхнувших чувствах и попятился.

— Я тоже считаю, что ты дура, но не до такой же степени, — поделился сокровенным Малак, подойдя к девушкам. — Интересно, Льен его побьет?

— Она не дура, — возразил Яс, забросив на плечо спящего кота. — Она глупышка. Временами. Мой отец всегда говорил, что глупышки очень милые особы и не всегда на самом деле глупы. Так что слухам в этом деле доверять не следует.

— А он видимо доверился, — фыркнув, сказала Ольда. — Идиот.

Шелла вышла из кареты следом за Льеном и тоже удивленно уставилась на мужчину с розами. Кажется, она его даже не узнала. Просто не ожидала что-то подобное в кружевах встретить у ворот дома, где живет орава магов-студентусов.

— Мои чувства, — не столь уверенно, как всего минуту назад, заговорил неожиданно образовавшийся Джульеттин ухажер.

— Какие еще чувства? — явно удивился Льен, отлично знавший своих родственников.

— К чудесной девушке! — воспрял решивший, что ему нечего терять кавалер. — Я буду посвящать ей сонеты, и мы будет гулять при луне. Столь приземленному молодому человеку, как ты, никогда не понять такую девушку. Ты…

— Он точно считает меня дурой, — сказала Джульетта и решительно пошла к ухажерам.

Что она собирается делать, Джульетта даже не представляла. Кончики пальцев покалывало от гнева. Кто этот недовоин, держащийся за мамину юбку, такой, чтобы говорить о том, что Льен приземленный и чего-то там не понимает. Да Льен понимает больше и лучше чем все кавалеры с розами, которые попадались на ее пути, начиная с тринадцатилетия!

— Да как вы смеете! — рявкнула девушка, подойдя к новоявленному ухажеру вплотную.

Несчастные розы вспыхнули и осыпались пеплом, хотя она даже руками не размахивала и сдерживающий амулет был на месте.

Недовоин побледнел и отступил на шаг.

— Как вы смеете его оскорблять?! — Джульетта на тот же шаг приблизилась. — Вы жалкий человек, который даже его мизинца не стоит! Возомнили, будто какая-то бумажка дает вам власть, и диктуете условия, как та глухая птица под деревом. Вы что, даже не сообразили, что папенька Льена обошел эту бумажку?! Или думаете у Льена ума меньше? Да вы вообще о нем ничего не знаете! Он умный и…

Роан, явно задержавшийся в карете потому, что остался там наедине с Йядой, и не успевший к явлению ухажера, подбежал к подопечной как раз вовремя для того, чтобы схватить ее поперек туловища и потащить в дом, не дав сказать недостойному человеку больше, чем она уже сказала. Да и не швырнула в маменькиного сынка огнем Джульетта тоже только потому, что одновременно требовать отпустить, дрыгать ногами и чем-то швыряться очень неудобно.

Дотащив девушку до дома, буквально зашвырнув ее внутрь и заперев дверь, Роан коротко приказал:

— Не позорься, защитница!

Джульетта уже открывшая рот, чтобы потребовать ее выпустить, резко его захлопнула и уставилась на Роана круглыми глазами.

— И его не позорь, — добавил Роан. — Льен с этим недоумком сам справится. Твоя защита ему точно не нужна, даже если будет приятна. Женщины защищать мужчин не должны, это плохо сказывается на их репутации. А отпихнуть тебя в сторону он бы не смог.

— А, — только и сказала Джульетта, вспомнив, что и маменька, и гувернантка, и тетя дружно утверждали, что приличные девушки посреди улицы не скандалят. Они вообще при посторонних не скандалят. Разве что дома за закрытыми дверями и дав предварительно слугам выходной. А она взяла и раскричалась посреди улицы. Кошмар какой. — Я больше не буду, — сказала неуверенно.

И Роан улыбнулся.

В щель приоткрытой двери они выглядывали вместе. Но ничего интересного там так и не произошло. Дуэль не состоялась, и кавалер о сонетах больше не говорил. Зато Льен тихонько сказал ему что-то такое, что эта романтичная натура буквально позеленела и почти бегом бросилась подальше от дома, населенного студентусами.

— Идиот, — согласилась с мнением Ольды Джульетта и посмотрела на Роана. — Спасибо.

— Не за что, несчастье, — пробормотал маг и прислонился затылком к стене. — Не люблю ходить в гости.