Перо феникса

Глава 42

– Давайте помянем наших любимых… – всхлипнув и шмыгая носом, говорил женских голос, – уже 9 дней, как нет рядом с нами Светы и Олега. Пусть земля им будет пухом.

Мы медленно шли по коридору нашей хрущевской квартирки, Эн удивленно озирался по сторонам, хотя смотреть тут абсолютно было нечего. Его ванная в замке и то была больше, чем все здесь вместе взятое.

Неожиданно мой сын спрыгнул с рук Энвери и бросился на кухню.

– Бабушка! – вцепляясь ручками в спину и крепко обнимая, кричал Олег.

– Мам-мочки… – разворачиваясь в кольце его рук, прошептала моя мама, которая заметно побледнела и начала терять сознание, падая практически на ребенка.

– Мамочка! – тут уже рванула я, пытаясь поймать маму и не убить при этом Олега.

Перед взором всех присутствующих развернулась немая сцена, от которой сам Гоголь аплодировал бы стоя.

Я сижу на полу, придерживая маму, которая была больше похожа на призрака, нежели на человека. Олег довольный и, светящийся лучезарной улыбкой, продолжает обнимать бабушку. Папа стоит, держась одной рукой за сердце, а другой пытается нащупать очки, лежащие на столе. Марк просто хлопает глазами, жуя булочку и смачно чавкая. Андрей аккуратно протягивает руку и берет кухонный нож. Эн, видимо, оценив его действия, зажигает пульсар, который уже готов сорваться с его рук.

– Стоя-ять! – рявкнула я, подпрыгивая, точно ниндзя, и вставая между Андреем и Эном. – Ножи не метать, пульсарами не кидаться! – строго посмотрев на каждого, прорычала я.

Тут со стоном восстает мама, медленно открывая глаза и окидывая взором нашу немую сцену. Сейчас бы любой некромант попытался упокоить ее обратно. Видок у нее был, мягко говоря, не очень.

– Я чт-то ли т-тоже ум-мерла? – дрожащим голосом, прошептала она.

– Нет, мамочка, ты жива! Ты просто немножко потеряла сознание… От радости, наверное, что мы тоже живы. – очень неубедительно пыталась я убедить свою маму, что в этом нет ничего удивительного.

– Ай! Больно вообще-то! – чтобы удостовериться в моих словах, она решила ущипнуть меня за лодыжку.

И я отпрыгнула от нее, заприметив недобрый взгляд, и спряталась за Эна. Мама медленно, не спуская с меня глаз, поднялась на ноги. Папа же, который к этому времени успел отыскать и надеть очки, придержал маму за плечи и также шокировано взирал на меня.

– И что ты удумала? А? Неблагодарная дочь! Я ради нее столько всего сделала, а она вздумала умереть, а потом вернуться, чтобы отправить меня на тот свет. Ты смерти моей желаешь, да? – трындела она, стремительно начиная закипать.

Да-а, не такого приветствия я ожидала. Но если подумать, то сама не известно, как отреагировала бы на неожиданное появление тех, кого считала мертвыми. Поэтому я выбралась из теплого и надежного тыла, подошла к ней и крепко обняла.

– Прости нас… Мы не хотели. Это случайно вышло! – целуя в теплые мамины щеки, шептала я.

– Ты правда жива? – уже с безграничной любовью и нежностью смотрела она на меня, периодически то поглаживая по волосам, то обнимая.

Затем она перевела взгляд на Олега, который так и продолжал держаться за бабушкину юбку:

– И ты тоже? – схватив малыша на руки, радостно прижала его к своей груди, вдыхая запах его макушки. Олег, крепко обнимая в ответ, весь светился, причем довольно буквально, демонстрируя и без того шокированным родственникам, свои яркие люминесцентные пряди и глаза.

Улыбаясь во все свои 32 зуба, я подошла к папе, крепко обняв его, вдыхая такой родной запах заботы и табака.

– Папа, папочка… Я так скучала! – папа, смахнув скупую мужскую слезу, зажал меня в медвежьих объятьях, совсем как в детстве. Он шептал куда-то в мои волосы о том, как сильно он скучал и как безумно рад, что мы вернулись, и что больше никогда нас не отпустит.

А затем я набросилась на моего младшенького, который похоже совсем не понял, что произошло, и, видимо, не сильно заметил моего отсутствия. Ну и хорошо, по крайней мере у него было спокойное время. Марка я зацеловала и затискала, пока он хохоча не сбежал от меня вместе с Олегом играть в другую комнату. Надо признать, что по брату он соскучился куда сильнее.

Я проводила их счастливой улыбкой, чувствуя, как мое сердце, наконец, начинает оттаивать, освобождаясь от всего негатива и впуская в себя любовь и тепло.

А мы расселись за нашим кухонным столом. Для Эна места не досталось, поэтому он, нисколько не растерявшись, встал за моей спиной, в поддержке приобняв за плечи.

– А это что за шкаф? – разглядывая его, совсем неделикатно спросила мама.

– Ма-ама, будь повежливее! – я кинула извиняющийся взгляд на Эна и прошептала губами “Прости”.

– За что? – не понял он.

– Ты не понимаешь их? – наконец, дошло до меня. А Эн только отрицательно покивал головой.

Я устало вздохнула, осознавая, что абсолютно не подготовилась к этому непростому разговору. Я так мечтала вернуться, но что буду делать потом, даже не думала.

Окинув взглядом всех собравшихся, которые по-прежнему с недоверием на меня смотрели, и стол с нашими поминками (интересно, почему здесь прошло только 9 дней? Хотя не важно), потянулась к бутылке с водочкой, открыла ее, услышав характерный “чпок”, налила каждому по рюмке и, не чокаясь, залпом выпила. Меня противно передернуло, но по телу разлилось тепло и некая легкость, освобождая голову от лишних мыслей. Все, не сговариваясь, последовали моему примеру. А после, наконец, завязался разговор.

Я рассказала все с момента нашего исчезновения, умалчивая правда некоторые особо неприятные детали. Рассказала, что хочу жить там (что у меня других вариантов нет, тоже решила не говорить). И что они могут отправится вместе с нами.

И после моего длинного монолога за столом снова воцарилась гробовая тишина. Такая, что было слышно, как шестеренки в их головах крутятся-вертятся, гоняя мысли по кругу.

Это молчание, казалось, длилось целую вечность. Если бы не ощутимая поддержка Эна, который все это время, поглаживал меня по плечам, я бы уже точно вскочила и начала метаться по комнате, подгоняя их в принятии решения. Когда нить моего терпения натянулась настолько, что в любой момент могла лопнуть, заговорил папа:

– А давайте переедем? – он окинул всех ласковым взглядом, и задержавшись на маме, продолжил. – Мы же всегда мечтали путешествовать, Олесь? Сколько лет ты мне брюзжала, отвези меня на Мальдивы, да отвези. А чего тебе Мальдивы, когда есть другой мир? – хохотнул отец.

– Но как же? У меня тут цветы, кошка, подруги в конце концов… – нерешительно ответила мама, нервно теребя край праздничной скатерти.

– Цветы и там посадишь, кошку заберем, познакомим ее с этим вашим Кышем, они точно найдут общий язык. Оба противные. А подруг новых заведешь.

Я видела, как мама крепко задумалась над сказанными папой словами. Объективно понимая, что здесь их мало, что держит. Они уже на пенсии, квартирка наша давно требует нехилого ремонта, на который денег ни у кого нет. Цветы, подруги и Белка – дела решаемые. Да и если бы мама вздумала отказаться, я бы все равно сделала все, чтобы ее уговорить. Я бы не смогла уйти, оставив родителей здесь совсем одних.

Но был еще один человек, мнение которого меня волновало.

– А ты, Андрей, что думаешь? – спросила я у бывшего мужа, который за все это время не произнес ни единого слова.

Хоть мы уже 4 года были в разводе, но он по-прежнему оставался очень дорог мне. Любви у нас не случилась, а дружба родилась крепкая и надежная. Кроме того, он отец моих детей, а, значит, должен быть рядом. Смотреть, как они растут, радоваться их успехам, любить в конце концов.

Андрей стрельнул взглядом на Эна, а затем на меня:

– А вы с ним теперь вместе?

– Да, мы вместе, – погладив горячую руку на моем плече, ответила я.

– А поехали! Если там и цыпочки такие красивые, как он, – не поленился даже ткнуть пальцем в Эна, – То мне определенно там понравится! – подмигивая не то бровями, не то глазами, проговорил Андрей, а я услышала отчетливое рычание за своей спиной.

Закатила глаза, зная непростую натуру Андрея, который не пропускает ни одной юбки, и ревнивость Эна. Да-а, будет не просто.

Но спустя 30 минут все пришли к единогласному решению – переехать в новый мир. И в нашей маленькой квартирке закипела жизнь. Все начали метаться, собирая кучу ненужного хлама. Мама все-таки взяла даже свои цветы и не забыла про кошку. Та шипела и кусалась, пока мы в три пары рук запихивали ее в переноску.

– Что это за исчадие ада? – опасливо взирая на Белку и потирая разодранную щеку, спросил Эн. – Ее надо было закинуть к Курагари, вмиг бы справилась с ней.

Я хихикнув на его идею, так и представила, как наша “милая” Белочка выгрызает уши Курагари и ее балахонам. А еще Арольду вцепляется в зад, довольно потирая лапки.

Андрей же решил, что все это шмотье ему ни к чему, а вот гитару прихватил, чтобы услаждать слух местных дамочек. Не забыл по смс расстаться с двумя своими нынешними пассиями, и громогласно выкрикнув: “Все!”, сел на диван в ожидании, когда же мы наконец соберемся.

Дети попытались собрать все свои игрушки, бросая их безразмерной кучей посреди комнаты, без которых ну никак не получится жить дальше.

Когда же сборы, наконец, подошли к своему логическому концу, мы встали перед нашим зеркалом в шкафу-купе, которое в данный момент переливалось всеми оттенками черного.

– Ну ни пуха, – первым сказал папа, подхватив три коробки, которые полностью загораживали ему обзор, и шагнул в портал.

– С Богом, – следом запрыгнула мама, державшая свой фикус и Белку, наполовину выбравшуюся из переноски и взирающую на нас взглядом “готовым убивать”.

– Ой, девчонки, держитесь, – хохотнул мой бывший муж, взял детей с игрушками за руки и ушел в портал.

А я окинула последним взглядом нашу старую жизнь. Сколько здесь было и хороших и грустных моментов. Но теперь все это в прошлом. Я улыбнулась Эну, который держал последние 5 коробок (и как только смог) и вместе с ним вернулась домой, только и услышав, как за нашими спинами захлопнулся портал, навсегда отрезая от прежней жизни.