Перо феникса

Глава 39

Надо сказать, что перемещение порталом куда приятнее, чем пером и лаккараком. На мгновение мир начал выцветать, словно кто-то высасывал всю яркость пылесосом. А потом, выйдя из него, все быстро вернулось на круги своя – мир обрел четкость и краски.

Но одна мысль не давала мне покоя. Про порталы я читала книжки на Земле. А тут не встречала даже ни одного упоминания о магах, которые бы так путешествовали. На воларах, на родарах, на лошадях – да, но не порталами.

Мы вышли в большом зале, в котором царила звенящая тишина. Эхом раздались чьи-то шаги, шелест ткани и нервное сопение. К Арольду стремительно подошел старичок, облаченный в потускневший балахон.

– У нас все готово, Эльмас Арольд. Мы можем начать? – проговорил старик, бегая глазками и теребя рукава балахона. А еще он с некоторой опаской поглядывал на Эльмаса, что его напряжение передалось и мне.

– Да. Только сначала девушке необходимо подготовиться. Не каждый же день выходят замуж. – победно скалясь, ответил мужчина, ненависть к которому перешла все возможные границы.

Я даже на мгновение испугалась саму себя, ощущая непреодолимое желание вцепиться ему в горло и вгрызаться в него зубами. А затем вырвать из груди сердце и отчаянно топтать его ногами. Также, как он втоптал все наши мечты и желания.

Я всегда была неунывающим человеком, стремящимся видеть все хорошее. Но тут его просто не было. Совсем, абсолютно, окончательно и бесповоротно. У меня остался только единственный путь – выйти замуж за его сына, иначе, я уверена, что он не оставит в живых моего. И, крепко прижимая к своему боку Олега, я пошла вслед за старичком.

Старик был какой-то дерганный и нервный, словно это его сейчас выдадут замуж. Привел нас к неприметной комнатке, каждый раз вздрагивая от шума собственно балахона, ударяющего его по пяткам.

Комната оказалась совсем крошечной, где у стены стояла одна банкетка и небольшой сундук. Из которого мне выдали простенькое белое платье, чем-то больше похожее на сорочку, нежели на свадебное. Наверное, лишний раз решили продемонстрировать мне мое место. Я быстро в него облачилась. Марафет наводить было совершенно ни к чему, поэтому через пару минут я была уже абсолютно готова. О чем и сообщила старичку, ожидающему за дверью.

А еще через 5 минут я стояла напротив алтаря, рядом с мужчиной, которого когда-то считала своим другом.

Жан не произнес ни единого слова. Он даже не соизволил посмотреть на меня. А я горько взглянула на сына, которого так и продолжала держать за руку. В этот момент мне было жалко не себя, а Олега. Не таким я видела его счастливое детство. Сначала Беорциге, потом темница, теперь это. Как же это скажется на его психике? Я просто не представляла. Но чтобы не ждало меня в будущем, чтобы не сулил этот ненавистный брак, ребенку я постараюсь дать только лучшее. Поэтому я улыбнулась, глядя в ласковые глаза сына, который также пытался меня поддержать, и окинула взглядом место проведения этой свадьбы.

В зале (видимо храма) царил полумрак, который разбавляли зажженные свечи. Алтарь, явно повидавший виды, был весь в трещинах и, кажется, даже в паутине. Жрец, которым оказался тот самый старичок, заунывно читал свою речь, о взаимной любви, верности, обещании беречь друг друга. А я уже не строила никаких иллюзий по поду этого брака. Я стану кем-то вроде рабыни для утех, удел которой услаждать мужа и рожать ему магически одаренных детей. Как я оказалась в этой ситуации, я не понимала. Но ради того, чтобы сын был рядом со мной, сделаю все, что требуется.

Жан взял меня за руку, вырывая из горьких мыслей, а жрец спросил:

– Клянетесь ли вы любить и почитать, беречь и защищать друг друга, делить горе и радости?

– Клянусь! – громко ответил Жан.

Я посмотрела на моего почти супруга, который все также смотрел четко перед собой. Он и бровью не повел, давая свою клятву.

– Клянусь, – шепотом ответила я, уже не в состоянии сдерживать слез.

После моего согласия жрец протянул кубок, а Жан выпустил мою руку и неожиданно полоснул кинжалом по своей ладони. Сжав кулак над кубком, я смотрела, как вязкая капля крови медленно капает в него. Затем он протянул кинжал мне. Я помотала головой, пряча руку за спину. Тогда он схватил ее, разжал ладонь и полоснул по ней ритуальным кинжалом. Кровь хлынула и капли попали четко в кубок.

Жрец начал петь свою непонятную песню, а наши капли крови смешались и вспыхнули белым.

Ну вот и все. Добегалась.

– Я объявляю вас мужем и женой, можете поцеловать невесту. – торжественно объявил жрец, а мое сердце упало точно в пятки.

Но в следующую секунду, когда Жан потянулся ко мне за поцелуем, невиданная сила разметала нас в разные стороны. Я только и успела, что прикрыть Олега, стукнувшись самой об стену. Удар был такой силы, что дыхание сперло, и на миг мне показалось, что душа покинула мое бренное тело.

Ощущения были непередаваемые, навсегда отпечатывая этот миг в моей памяти. Я явно сломала пару ребер, которые так и норовили вылезти наружу. С моих губ сорвался короткий хрип, отозвавшийся где-то внутри новым приступом терзающей боли. Сплюнув кровь, я закашлялась, ощущая каждый свой натянутый нерв, каждую отбитую клеточку.

Я полулежала, упираясь в стену, которую только что чуть не проломила своей спиной, и очень надеялась, что я снова отключусь. Но когда это так надо, не случается. Я медленно подняла голову и попыталась вглядеться сквозь столпы пыли в происходящее. Рядом с собой почувствовала возню, видимо, Олег пытался выбраться, но я шикнула на него:

– Не высовывайся! Сиди, как можно тише. – прижимая его к себе, прошептала я, стараясь отрешится от нестерпимой боли.

А там творилось невообразимое. Повсюду летели молнии и искры, взрывалось в воздух пламя, сжигая все вокруг, слышалась песнь стали и обреченный стон людей. Когда рядом с нами врезался файербол, я, превозмогая боль, подскочила вместе с Олегом, пытаясь найти место поукромнее. Буквально в шаге от нас упала колонна, державшая свод храма, она обдала острыми осколками и практически оглушила пронзительным грохотом. Но я успела прошмыгнуть в комнатку, где переодевалась перед “торжеством”.

Быстро оглядевшись, подошла к скамейке и помогла Олегу туда забраться. Следом, ощущая, как меня покидают последние силы, забрались под лавку сама, не забыв сдвинуть небольшой сундук, чтобы хоть немного прикрыться им.

Я боялась дышать и открыть глаза. Крепко обнимала сына и молилась, чтобы мы остались живы. Хотя с учетом, полученных мной травм, сомнений на этот счет было масса. Но я надеялась, что хотя бы Олегу удастся выбраться отсюда.

Спустя минут 20 наступила оглушающая тишина. И могу с уверенностью сказать, что она казалась не менее страшной. А может даже больше. Потому что я совершенно не представляла, что там произошло, кто с кем сражался, а главное, чем все это кончилось.

Хрип собственного дыхания, заставлял меня вздрагивать, а когда я услышала хруст чьих-то шагов и разговоры, была готова распрощаться с жизнью. А затем наш сундук отлетел, а я с ужасом распахнула глаза.