Переплетенный

Глава 14

— Ты все еще слышишь голоса, Эйден?

Этот вопрос резко выдернул Эйдена из длинного темного туннеля, и он шлепнулся обо что-то твердое. Похоже о кирпичную стену. Его тело ударилось о стену раньше, чем он осознал это. Постепенно в голове начало проясняться. Где это он оказался?

Он заморгал, мир мало-помалу становился четче. Он сел в замшевое кресло. Вокруг него были полки, забитые книгами. На столе перед ним в беспорядке валялись файлы и бумаги. Слева стояло еще одно кожаное кресло, которое занимал мужчина с голубыми глазами, с бородой и в очках.

— Что происходит? — спросил Эйден неестественным голосом. Он накачался? Хотя не помнил, чтобы пил.

— Мы в моем офисе, у нас сеанс. — Этот мужчина улыбнулся снисходительно. — Ты уже забыл?

Офис? Сеанс? Он сделал глубокий выдох, медленно выпуская воздух. Как только он это сделал, воспоминания встали на свои места. Он был в доме Мэри Энн. Виктория смотрела на его шею головным взглядом. Он рассматривал фото, взял его. Он узнал мужчину на фотографии.

«Я отправлю тебя к нему», — сказала она.

Ева.

Эйден стиснул зубы. Конечно же она забросила его назад в прошлое, как и грозилась. Но в какой именно момент? В какое место?

Он осмотрел себя. Ах. На нем была простая футболка, дырявые на коленях штаны. Костлявые, худые руки высовывались из рукавов. Бок ныл от боли.

— Эйден, что-то не так? — спросил его мужчина.

— Нет, нет, — ответил он, посчитав такой ответ самым безопасным. Он пощупал бок, поморщившись от боли. Где эти… швы? — Я в порядке.

— Ты все еще на лечении, — напомнили ему мягко. — И если ты хочешь продолжать лечиться, ты должен оставить рану в покое.

Он усилием воли заставил себя убрать руки на колени.

«Вот мы и здесь», — счастливо воскликнула Ева. — «Тебе одиннадцать. Помнишь этот офис? А доктора?»

Одиннадцать. Тот самый год, в который его пырнули вилкой в лечебнице, где он тогда находился. Страх расправил крылья и пролетел сквозь него.

— Доктор… — пробормотал он.

— Да, Эйден?

Его щеки вспыхнули, как только он понял, что его поймали за разговором с самим собой. Этот доктор. Доктор. Он не мог вспомнить имени этого человека. Он был довольно молодой, несмотря на бороду, которая, вероятно, должна была сделать его старше на вид. Высокий и худой.

— Грей. — Терпеливый вздох заполнил повисшую паузу. — Доктор Грей.

Он напрягся. Доктор Грей. Мэри Энн Грей. Отец Мэри Энн? Он вызвал в памяти фотографию и сравнил с ней человека, сидящего рядом с ним. Убрать бороду и очки, и будет один в один.

Эйден мог бы взбеситься. И он этого хотел. Но даже не дернулся, как будто окаменел, пытаясь переварить то, что сейчас понял. Все эти годы он был связан с Мэри Энн, хотя и косвенно, и не знал об этом.

«Я пыталась тебе сказать, что мы знаем ее», — сказала Ева.

«Ну и что, что ты знаешь», — сказал Калеб.

— Я знаю, кто вы, — сказал Эйден доктору с большим чувством, чем намеревался.

Доктор Грей только улыбнулся.

— Хотел бы надеяться, Эйден. Давай вернемся к нашему делу, не против? — Он поставил локти на подлокотники кресла и выжидающе посмотрел на Эйдена.

— Я… нет, — сказал он, хотя ему хотелось закричать ДА! Его распирало от тысячи вопросов, но он не мог их задать. Он должен выглядеть как одиннадцатилетний мальчик и отвечать так, как при этой же встречи в прошлом.

Потеря его любимой приемной семьи, когда последний раз Ева решила закинуть его в прошлое, было не самым страшным, что с ним случилось. Он очнулся после такого путешествия в доме, который не узнавал, с людьми, которых он никогда не видел. Эта «потеря памяти» способствовала тому, что его отправили в другую психиатрическую лечебницу. Что ни делай — окажешься в психушке.

Иногда все казалось именно так. После возвращения, Ева обещала никогда больше его не перемещать. Конечно, она и до этого обещала. Ему всегда казалось, что ее энергичность превосходит угрызения совести.

В отличие от тех времен, все же он не мог по-настоящему разозлиться. Увидеть одиннадцатилетнюю Мэри Энн, узнать уменьшит ли она его силы, будучи ребенком, это того стоило.

Где она сейчас?

Знал ли доктор Грей, что она способна подавлять сверхъестественные человеческие способности? Взбесится ли он, если Эйден спросит? Вероятно. Насколько сильно изменится будущее Эйдена, если он спросит? Встретит ли он тогда когда-нибудь Мэри Энн?

Ах. Злость в нем закипела, переходя в ярость. Если этот сеанс изменит его будущее так, что он не переедет в Кроссроудз, не встретит Мэри Энн или Викторию…

«Я понимаю ход твоих мыслей», — сказал Элайджа. — «Хотелось бы тебя успокоить, но…»

Отлично. Сейчас он вынужден будет вспомнить каждую мелкую деталь, о которой говорил, и как он говорил. Одиннадцатилетние говорят по-детски или как взрослые?

— Эйден?

Он уже потерял нить разговора. Слишком многое надо было учесть и продумать.

— Да?

— Я задал тебе вопрос.

— Извините. Повторите, пожалуйста.

— Повторю, но ты должен сосредоточиться. Хорошо? — после его кивка доктор Грей продолжил. — Здесь отчеты о том, что ты споришь с голосами, которых кроме тебя никто не слышит. И я снова спрашиваю тебя, ты все еще слышишь голоса?

— Я…я… — Как же ответил на это? — А, нет. — Он же не хотел говорить правду. Так ведь?

— Ты уверен?

Эйден уставился на диплом Оклахомского университета психологии, который красовался между книжными полками. Еще более невозмутимо он сказал.

— Да, я уверен.

Доктор Грей бросил не него неодобрительный взгляд.

— У нас прошло несколько сеансов, но ты продолжаешь держать дистанцию между нами, не рассказывая мне ничего такого, чтобы не было уже в твоем деле. Ты в безопасности, Эйден, здесь никто не будет использовать правду против тебя. Я надеюсь, что убедил тебя в этом.

— Убедили. — Наконец всплыли воспоминания о том дне, хоть и смутные. Доктор Грей был всегда необыкновенно добр к нему, и сейчас, старался быть тактичным. — Я просто… я… я ненавижу это место. Я хочу уехать отсюда. — Вот. Теперь они на правильном пути.

— Куда бы ты уехал? Не хочу быть жестоким, но пойми меня правильно. Сейчас нет семьи, которая захотела бы тебя усыновить. Все думают, что ты опасен, поэтому тебе не разрешают играть с другими детьми.

Нормальными детьми, хотел сказать он. Здесь было много детей, но все они были только предположительно психами, в отличие от него.

— Тебя кто-то обижал? — продолжил доктор. — Поэтому ты хочешь уехать? Или есть другая причина?

Тишина. Он скинул запачканные теннисные туфли.

«Я отправила тебя сюда, потому, что на это есть причина», — сказала Ева. — «И не важно, что говорят другие. Спроси его о том, что тебе так хочется узнать».

— Я просто хочу вернуться на ранчо, — проигнорировал Эйден слова Евы. И вдруг побледнел — на мгновение он забылся и сказал то, что не стоило произносить.

— Ранчо? — Доктор Грей снова взглянул на него. — Насколько я знаю, ты никогда не жил на ранчо. А сейчас твой дом здесь.

«Спроси его о Мэри Энн», — настаивала Ева.

«Не делай этого, Эд», — произнес Джулиан. — «Мне нравится то настоящее, которое у нас есть, и я не хочу ничего менять».

«В смысле, мы так близко к тому, чтобы завести подружку», — поддакнул Калеб.

— Эйден?

Доктор Грей. Эйдену пришлось вернуться и напомнить себе, о чем они говорили. Его спрашивали о разногласиях с другими пациентами.

— А, нет. Все стараются держаться от меня подальше.

— Вот как? — доктор прищелкнул языком. — Я знаю нескольких пациентов, которые приперли тебя к стенке вчера. Я знаю, они угрожали тебе, кто-то ударил тебя, и ты защищался. Если бы санитары не остановили тебя… Послушай, что бы ты не делал или не собирался сделать, — сказал он мягко, — ты можешь рассказать мне все, и я не буду осуждать тебя, сынок. Я только хочу помочь тебе. Дай мне помочь тебе, пожалуйста.

— Я…

«Спроси его, спроси его, спроси его! Я не замолчу, пока ты не спросишь его», — упрямилась Ева.

«Да Бога ради, что если он очнется в другом штате без Мэри Энн, без Виктории», — сказал Элайджа зло. — «Мне дико не нравится, что Мэри Энн делала с нами, но он хотя бы не торчал в психушках, и его не пичкали таблетками».

«Ты же экстрасенс», — произнес Калеб. — «Скажи нам, что случится, если он спросит доктора о девчонке».

«Говорю же, я…» — Элайджа резко остановился, и все затаили дыхание в ожидании продолжения, поняв, что ему только что что-то открылось. Прошло несколько минут, которые показались Эйдену вечностью, и он снова потерял всякую нить разговора с доктором. А Элайджа все тяжело дышал и время от времени стонал.

— Что? — спросил Эйден, и доктор Грей что-то там повторил, когда Элайджа наконец произнес:

«Ты же знаешь, что я обычно только смерть предсказываю, но последнее время я стал видеть кое-что еще. И прямо сейчас мне было ведение, что если ты упомянешь про Мэри Энн, то есть два варианта развития событий. Доктор Грей взбесится и уйдет отсюда как можно скорее. Ты никогда не встретишься с Мэри Энн. Или же доктор Грей взбесится, уйдет, когда закончится сеанс, но заинтересуется тем сказанным тобою. Если случится второе, ты конечно встретишься с Мэри Энн — и один из нас освободится».

Ева с тревогой вздохнула.

«Один из нас освободится? Но кто? Как?»

«Не знаю. Хотелось бы, но… Извините».

Если один из них освободится, это должно значить, что и остальные смогут освободиться. И он обретет все, что так давно хотел. Покой для себя и счастливую жизнь для своих спутников. Нормальную жизнь со своими новыми друзьями. Конечно, эта нормальная жизнь будет недолгой, так как время его смерти неизбежно приближается, но даже такая жизнь лучше, чем никогда не прожить эти моменты.

Но, если сбудется второе предсказание, то ничего подобного не будет. Он даже никогда не сможет быть другом Мэри Энн. Попадет ли он когда-либо в Кроссроудз, Оклахома? Встретит ли когда-либо Викторию? Он не мог представить себе жизнь без них.

Ему нужен был перерыв, чтобы все обдумать и понять как дальше лучше действовать, возможно, даже поспать и взвесить все за и против. Но как бы то ни было, он не имел такой возможности. Ему нужно было вернуться в настоящий момент. У него не было такой роскоши, как время.

Если бы только Ева могла контролировать время пребывания в прошлом. Но она не могла. Он должен был выбирать сейчас. Изменить все или лишиться всего, чего он хотел.

И не важно, что он решит, надо действовать…

— У вас есть дочь? — вопрос слетел с его губ прежде, чем он смог остановиться. На мгновенье он испытал панический страх. Совершенный безотчетный панический страх. Он все-таки спросил это. Он решился и спросил.

Все четыре души замерли. В удивлении, ужасе или волнении, он не знал.

Но он знал то, что нет пути назад.

Голова доктора склонилась на бок, его губы сложились в тонкую линию и он нахмурился.

— Да, у меня есть дочь. Как ты узнал? — Пока еще он не взбесился.

Сердце Эйдена бешено заколотилось, пульс застучал в ушах, он задышал часто и поверхностно, пока искал ответ, из-за которого не вылетел бы из кабинета в тот же момент. И он нашел такой — фотография в рамке маленькой девочки с темными, как ночь волосами, карими глазами и загорелой кожей.

— Фотография на вашем столе. Она милая.

— О, спасибо. Это моя Мэри Энн. Она твоего возраста. Копия свой мамы. — Доктор Грей тряхнул головой, будто не хотел в этом признаваться. Нормальным людям не нравится разговаривать о тех, кого они любят со всякими опасными психами, Эйден это понимал, не зависимо от того насколько они молоды. Или какими молодыми они могли бы оказаться. — Давай вернемся к нашей беседе. Мне нужно, что бы ты со мной поговорил, Эйден. Только так я смогу тебе помочь.

Эйден сказал доктору то, что тот хотел услышать.

— Вы спросили меня, слышу ли я все еще голоса. Ответ — да. — Он не смог сдержать смятение в своем голосе. Его пальцы нервно мяли ткань майки. Он мельком снова взглянул на фотографию, надеясь, что доктор Грей захочет поболтать не только о «деле». — Все время.

«Да ладно. Не такие мы уж болтуны», — проворчал Джулиан.

«Ударь меня в спину, чего уж там», — поддержал Калеб.

Простите, ребята, хотел он сказать, но промолчал.

— Значит, изменений нет. — Доктор Грей закинул левую лодыжку на правое колено. — Мы можем обсудить снова смену лечения с твоим психиатром.

— Хорошо, — сказал он, хоть и вспомнил, как новые таблетки подействуют на него. Желудок Эйдена свело судорогой, его затошнило. Обезвоживание и неделю проваляться скрючившись под капельницей.

Доктор Грей поправил очки на носу.

— Давай немного отвлечемся от темы. Я хотел бы узнать, все то время, что ты слышишь голоса, что они хотят от тебя?

— Всякое-разное.

— Например?

Что же он говорил ему тогда в прошлом?

— Например… контролировать тело. — Да, это он упоминал. Он обычно не откровенничал с врачами, но было в докторе Грее что-то располагающее.

«Если только с твоего разрешения», — уточнила Ева.

«По правде говоря, хоть иногда дать нам возможность порулить не такое уж большое дело», — произнес Калеб. — «Ты и раньше позволял нам управлять собой, и мы всегда знали меру. Никогда не понимал, почему ты прекратил это делать».

«Ты бы тоже захотел контролировать, если был бы беспомощным», — добавил Элайджа.

Отлично. Они сговорились против него.

— Вы не беспомощные, — скрипнул зубами Эйден. Он же здесь, в прошлом, разве не так?

— Прости? — не понял доктор Грей.

— О, ээ, ничего. Просто пытаюсь подбодрить себя.

«Ты на верном пути, чтобы окончательно спятить», — со вздохом протянул Элайджа.

Нахмурившись, доктор сделал запись в блокноте.

— Теперь ты называешь это телом. Давай проясним один момент. Если голоса требуют контроля над твоим… телом, то это значит, что они не могут завладеть им полностью. Получается, что ты решаешь. Это ведь хорошо? Ты контролируешь себя?

Его спутники не были способны завладеть телом без его согласия, но при этом они могли быть причиной бесчисленных неприятностей.

— Да, конечно.

Ручка порхала по блокноту, пока доктор продолжал записывать.

— Раз у тебя есть возможность контролировать, ты когда-нибудь пытался заставить голоса покинуть тебя?

— Я, заставить их? Нет. Но иногда они действительно уходят. — И причина в его дочери.

— И что происходит с тобой, когда они уходят?

Эйден улыбнулся, хотя и ощущая вину.

— Приходит покой.

— О, Эйден. — Доктор Грей положил руку на сердце, его черты смягчились. — Это прекрасно.

«Наверняка он чувствует себя как гордый папаша», — как ни странно произнесла мягко Ева, как будто прониклась симпатией к доктору.

Такого не было в прошлый раз. Что значило, что в прошлый раз он даже не думал о покое. Конечно нет. Тогда он представления не имел о покое. Его улыбка поблекла.

— Я просто шучу. Они не могут уйти. Они всегда со мной.

Доктор Грей подпер щеку рукой, ручка торчала между его пальцев.

— Как я могу помочь тебе, если мне приходится пробираться через полуправду и ложь?

Эйден уставился на свои ноги, стараясь показаться достаточно пристыженным.

— Этого больше не повториться.

— Я понял. Но почему ты сделал это сейчас?

Он пожал плечами, ничего не ответив.

— Хорошо. Ну а почему ты мне не расскажешь, зачем позволил голосам вернуться, когда однажды они пропали? Потому что я знаю, что ты говорил правду о том, что голоса исчезали, и это не было похоже на шутку. Ты под контролем, помнишь?

Ничего не поделать, он должен был получить правду. Хоть что-то в конце концов.

— Они привязаны ко мне, как… — Эйден склонил голову набок, обдумывая дальнейшие слова. — Как домашние животные на поводке. Я не могу не пустить их обратно.

За эти слова он получил «Ой-ой» от Джулиана и «Ты мне еще поплатишься за то, что назвал нас домашними животными. Я надеюсь, ты понимаешь это» от Калеба.

О, он прекрасно понимал, что заплатит, но сейчас не время было беспокоиться об этом.

— Понимаете, они — люди, как вы и я, только им не дали их собственные тела. Их каким-то образом затянуло в мою голову, вынудив делить ее с ними.

Доктор Грей воспринял это признание на удивление невозмутимо.

— Несколько дней назад, ты отметил, что в твой голове звучат четыре голоса. Точнее человека. Их все еще четыре?

— Да.

— И они… — доктор перелистнул страницу блокнота. — Все твоего возраста?

— Нет. Я не знаю, сколько им лет.

— Понятно, — пробормотал он, и Эйдену показалось, что доктор машинально подумал вслух. — Расскажи мне о них. Какие они.

«И ненавязчиво расспроси его о дочери», — сказал Ева.

Скоро. Он не хотел, чтобы у доктора была причина снова свести разговор к терапии.

— Они хорошие. По большей части, — добавил он в их защиту.

Эйден получил очередную порцию хмыканий и угроз от Калеба.

— А у них есть имена? — спросил доктор Грей.

Эйден их перечислил.

В глазах Грея загорелся интерес при упоминании Евы.

— Ева — женщина, я полагаю.

— Ага, женщина, — недовольство в его голосе заставило доктора сдержать смех.

«О, прекрати», — произнесла Ева. — «Тебе очень повезло, что ты можешь слушать мои советы».

— Мне очень любопытно узнать о ней побольше, — сказал доктор.

«Любопытно ему», — обиженно фыркнул Калеб. — «А я ему что, чушь собачья? Почему он ничего не хочет узнать обо мне?»

— Эйден. Я снова тебя потерял.

Эйден пришел в себя, в голове прояснилось, голоса Калеба и Евы стихли, пока он отвлекся.

— Простите, что?

— Я задал тебе вопрос. — Нахмурившись, доктор поудобнее устроился в кресле. — Что там сейчас происходит в твоей голове?

— Ничего, — уклонился от ответа он.

Доктор вскинул бровь.

— А я думал, ты больше не будешь мне врать.

Эйден потер виски и прикинул, какие у него есть варианты. Он мог бы рассказать всю правду, но скорее всего доктор Грей завалит его вопросами, и он не сможет вернуть разговор к Мэри Энн. А что если он не даст ему такой возможности?

Эта мысль подтолкнула его к действию.

Сейчас или никогда.

— Вам интересно узнать о Еве, — сказал он. — Что ж, она может перемещаться в более юные версии меня. Если вы просмотрите мои документы, то узнаете, что я исчезал несколько раз. Из запертых комнат. Вы увидите, что я появлялся в местах, куда никак не мог бы проникнуть. Мои лечащие врачи утверждали, что я просто отличный взломщик, и мне нравится приводить людей в замешательство. Правда в том, что я отправлялся в ранние версии себя, как я и сказал, и случайно менял будущее.

Доктор Грей взглянул на него из-под полуопущенных ресниц.

— Я знаю, что я просил тебя быть открытым, но я имел в виду быть честным. Я полагал, что также упоминал об этом.

— А знаете, что я вам скажу. Способность, о которой я упоминал — это то, что шестнадцатилетний парень, сидит перед вами сейчас вместо одиннадцатилетнего мальчика. Этот шестнадцатилетний знает вашу…

— Эйден. Достаточно.

Он сглотнул, но опять не позволил доктору сдержать его.

— Вы не дали мне закончить. Мне на самом деле шестнадцать, и я знаю вашу дочь, Мэри Энн. Мы…

— Эйден! — Доктор Грей сжал переносицу. — Ты должен прекратить это. Это не поможет в твоем случае.

— Просто послушай меня. — Что он мог сказать этому человеку, что бы тот поверил? — Я могу даже больше, чем путешествовать во времени, я могу поднимать мертвых. Отведите меня на кладбище, и я докажу вам. Только не приводите Мэри Энн. Она нейтрализует мои способности. Трупы восстанут. Вот увидите.

— В последний раз говорю, достаточно! — Доктор Грей побледнел, синие вены пульсировали под кожей. Он прочистил горло в попытке собраться. — Мне не стоило потакать твоим вопросам о моей дочери. Я не позволю пациенту, даже ребенку, втягивать мою семью в терапию. Ты понял меня?

— Если вы не хотите выводить меня за пределы здания, пусть так. Я могу доказать вам свои возможности по-другому. — Эйдена понесло в порыве отчаяния. — У Мэри Энн есть лучшая подруга по имени Пенни. Однажды она начнет встречать с парнем по имени Такер. — Возможно рассказав доктору о будущем, можно было изменить его так же, как и прошлое. Но Эйден уже не мог остановиться. — Такер — придурок к тому же и вам стоило бы не допустить, что бы между ними что-то началось. Или может ей надо бы с ним встречаться. Я не знаю. Она…

— Ну, все, хватит. Я хочу, что бы ты ушел, Эйден. Немедленно. — Доктор Грей указал на дверь. — Очевидно, ты просматривал мое личное дело. И видимо пытаешься провести параллель своей жизни с ее. Но это не сработает. Я хочу, что бы ты покинул этот кабинет до того, как я сделаю то, о чем пожалею.

Провести параллель его жизни с чьей? Мэри Энн? Или кого-то другого? Кого-то, кто в той же степени близок этому доктору?

— Я не понял. О ком вы говорите?

— Я говорю тебе уйти.

Эйден вскочил на ноги. Колени подкосились, но ему удалось не свалиться обратно в кресло.

— Скажите мне, кого вы имели в виду, и я уйду. И вам никогда больше не придется со мной встречаться. — По крайней мере, не здесь. — Пожалуйста.

До того, как доктор успел ответить, разум Эйдена затянуло темнотой. Нет. Нет, нет, нет. Он еще не закончил, еще столько нужно было спросить, столько услышать. Напряжение нарастало.

— Да ради Бога же, просто скажи…

Слишком поздно.

Туннель засосал обратно, его понесло по кругу и вниз… вниз…

Последней мыслью, пронесшейся в его голове, был вопрос. Останется ли Мэри Энн в его жизни, когда он вернется?

«Скоро мы это узнаем», — мрачно заметил Элайджа.