Пепел и Тьма – 2

Глава 12

Убежище Палача встретило нас ледяным мраком и гробовой тишиной. Воздух, обычно пропитанный запахом масла, металла и старого камня, теперь висел тяжело, словно влажный саван.

Рик втолкнул меня внутрь, резко захлопнув скрипучую дверь, и тут же сдернул капюшон. Его лицо, освещенное тусклым светом единственной масляной лампы, было высечено из камня — сжатые челюсти, глубокие морщины гнева у рта, глаза, пылающие холодным огнем.

— Идиот. Безбашенный, самоуверенный, конченый идиот! — Его голос резал острее любого клинка. Он не кричал. Кричать было опасно даже здесь, в глубине Нижнего города. — Ты знаешь, что ты наделал? Знаешь⁈ Ты не просто показал им свою истинную суть, ты плюнул им в лицо! Вывалил все их страхи, как мусор из ведра! Ты подписал нам всем смертный приговор! И не где-нибудь, а в логове самого Волконского!

Палач шагнул ко мне, и я инстинктивно отпрянул, наткнувшись спиной на холодный каменный выступ стены. Рик не ударил. Он просто впился в меня взглядом, в котором бушевала буря из ярости, разочарования и… чего-то еще. Страха? Нет, Палач не боялся. Но он видел катастрофу, неминуемую и стремительную, которую я спровоцировал.

— Они кинут на тебя всех Гончих империи! — продолжал он, почти шипя. — Не одного-двух, Малёк! ВСЕХ! Мастеров, старейшин, артефактных ищеек! Ты для них теперь не просто ошибка системы, не сбежавший щенок! Ты — угроза. Пророк конца света, который еще и посмел оскорбить их в их же доме! Они будут рыть землю когтями, но найдут тебя! И сожгут так, что от тебя пепла не останется! А заодно и всех, кто рядом! Меня! Лору! Этого пушистого болтуна! Твою проклятую нежить!

Его слова били, как молотом. Каждое — правдивое, неумолимое. Я молчал, сжав кулаки, чувствуя, как стыд и страх ледяными иглами впиваются в грудь. Я видел то же самое. Видел лица Гончего, Антона, стражей Волконских. Ужас, сменившийся остервенением. Да, они поверят. Поверят, что я — предвестник Апокалипсиса. И придут.

Тень, вошедшая следом, замерла у входа, сливаясь с темнотой. Ее черные, как сама ночь, глаза, казалось, светились ярче в полумраке, изучая Рика, затем меня. Я почувствовал легкий толчок в сознании — не мысль, а скорее… вопрос? Озадаченность? Она не понимала ярости Палача. Для Лича угроза Гончих была лишь вызовом, добычей, которую можно сломить. Но не концом.

— Рик… — попытался я что-то сказать в ответ, но голос сорвался.

— Молчи! — Палач резко отмахнулся, словно от назойливой мухи. — Не оправдывайся. Твои «не мог» и «он бы умер» меня не интересуют. Он Гончий! Его работа — убивать таких, как ты! Ты спас врага, который первым вонзит нож тебе в спину! Идиотский, сентиментальный…

Он не договорил. Его взгляд резко метнулся вглубь убежища, к топчану, где лежала Лора. Я тоже обернулся.

Девушка сидела. Не лежала, отвернувшись к стене, а сидела на краю топчана, свесив босые ноги. Ее поза была неестественно прямой, словно она — марионетка на невидимых нитях. Голова слегка наклонена. В тусклом свете лампы ее лицо казалось восковым, мертвенно-бледным. И глаза… Пустые. Совершенно пустые. Без тени мысли, эмоции, осознания. Просто два темных озера, отражающих мерцающий огонек. Они смотрели прямо на нас, но не видели. Сквозь нас.

— Лора? — сорвалось у меня. Я сделал шаг вперед, забыв про гнев Рика, про страх, про все.

Она не отреагировала. Ни единым мускулом. Только тонкие пальцы, лежащие на коленях, слегка пошевелились, как паучьи лапки. От нее веяло холодом. Не просто прохладой каменных стен, а глубинным холодом могилы, Безмирья. Холоднее, чем раньше.

— Что с ней? — спросил я, поворачиваясь к Рику. В голосе прозвучала паника, которую я не смог скрыть. — Почему она так?

Рик не ответил сразу. Его гнев сменился настороженным наблюдением. Он медленно подошел к топчану, присев на корточки перед Лорой. Его движения стали плавными, осторожными, как у хирурга, собирающегося вскрыть гноящуюся рану.

— Она меняется, — тихо произнес он. — Состояние нестабильное. То отрешенность, то… вспышки чего-то другого. — Рик осторожно провел рукой перед ее глазами. Никакой реакции. — Твоя некромантия, Малёк… и тот Лич, которого ты притащил… Они как катализаторы. Ускоряют процесс. То, что в ней сидит… оно просыпается.

— Что в ней сидит? — спросил я, чувствуя, как по спине ползут ледяные мурашки. — Леонид говорил… что она из рода магов. Сильных. Что она…

Я замолчал, не зная, что сказать. Лора была не просто больна. Она превращалась в нечто иное. Из-за меня.

— Мммм… Голодная… — раздался скрипучий шепот у самого моего уха.

Я вздрогнул. Рыжая стояла прямо за моей спиной, ее дыхание, если его можно так назвать, ледяным облачком коснулось шеи. Ее безжизненные черные глаза были прикованы к Лоре. В них горел не хищный блеск, а какое-то странное… понимание? Сродство?

— Она… не мертвая… Не живая… — Тень протянула костлявую руку с длинными когтями в сторону Лоры, но не дотронулась. — … Между… Как мост… Чувствует… Их… Внизу… Голодных… — Голос Лича, скрипучий и рваный, был полон нечеловеческой тоски. — … Они… зовут… Сквозь пепел… Сквозь камень… Зовут… ее… и… тебя… Создатель…

Лора вдруг дернула головой. Резко, как кукла. Ее пустые глаза на миг словно сфокусировались — не на Рыжей, а на мне. В них мелькнуло что-то… осознанное? Ужас? Призыв? И тут же погасло, снова утонув в пустоте. Она медленно, с нечеловеческой плавностью повернула голову обратно, уставившись в стену.

— Вот видишь? — Рик встал, его лицо было мрачным. — Твоя нежить чувствует связь. Лора становится антенной для того ада, что копится под нами. И для тебя тоже. Ты связал их, Малёк. Себя, Лору, эту тварь… и весь океан мертвых под Нева-Сити. Цепочка. И первое звено — ты.

В груди у меня заныло, будто от старой раны. Это была правда. Я чувствовал это постоянно теперь. Легкое покалывание кожи, едва уловимый гул под ногами, даже когда земля была неподвижна. Как миллионы голодных муравьев, копошащихся под тонким слоем почвы. Пепел падал, сдерживал, но давление нарастало. Голод. Древний, ненасытный. И Лора… она стала чувствительнее к нему, как живой сейсмограф безумия.

— И что нам делать? — спросил я, голос мой прозвучал чужим, сдавленным.

Рик тяжело вздохнул, потирая переносицу.

— Конкретно сейчас надо отдохнуть. Набраться сил. И подумать. Нам необходимо найти тихое, спокойное место, где ты сможешь заняться изучением той силы, которую дал тебе мёртвый некромант. Причём, учиться придется очень быстро. Похоже, все, что происходит с тобой и вокруг тебя напрямую влияет на Проклятие и все, что с ним связано. Нам нужно хорошенько спрятаться, пока Гончие не начали прочесывать Нижний город. А потом… — Он бросил взгляд на Лору, затем на Рыжую. — … Потом решать, что делать с этим. Со всем этим бардаком.

— Пип! Пип-пип-пииип! Пииииу!

Резкий, недовольный писк разорвал напряженную тишину. Из тени под топчаном выскочил Болтун. Его белая шкурка была взъерошена, черные бусинки глаз горели возмущением. Он встал на задние лапки, упираясь передними в бока, и затараторил, тыча мордочкой то в меня, то в Рика, то в неподвижную Лору. Я впервые видел горностая настолько активным. Он очевидно хотел что-то донести до нас.

Рик посмотрел на горностая, потом на меня. В его глазах мелькнуло что-то усталое, почти человеческое.

— Видишь, даже этот пушистый зверек понимает, какой ты идиот. — буркнул Палач, отворачиваясь и направляясь к своему столу с оружием. — Надо перекусить. Тебе, имею в виду. И подумать, как накормить чертова Лича. Мне вообще надо подумать. Обо всем.

Убийца сел на одну из табуреток, взял в руки клинок и начал методично, почти механически точить его о специальный брусок. Скрип камня по стали заполнил убежище — монотонный, успокаивающий ритм в этом хаосе страха, вины и надвигающегося ада.

Я посмотрел на Болтуна, который нетерпеливо топтался у моих ног, на Лору, застывшую в своей ледяной пустоте, на Тень, чьи черные глаза светились в темноте как угли, ощущая голод мира под нами. На Рика, который точил клинок, готовясь к войне, которую я развязал, потом вздохнул и полез в лежащую на столе сумку за пайком. Прятаться. Есть. Спать. Готовиться к утру, которое не принесет ничего хорошего. Но пока… пока надо было поесть самому и накормить горностая. Хотя бы это я мог сделать правильно.

Скрип точильного камня заглушил писк Болтуна. Рик точил клинок с мрачным упорством, будто высекал им свои мысли из стали. Я покорно разломил сухой паек, отдав большую часть бешено пищавшему горностаю. Тень наблюдала за этим с пугающим вниманием, ее глаза скользили от моих рук к Болтуну и обратно. Лора сидела все в той же позе, статуя из плоти и льда. Холод, исходивший от нее и от Рыжей висел в воздухе тяжелыми пластами. Не знаю, как Палач, а я его ощущал каждой частичкой тела.

Болтун, набив щеки, внезапно замер, шерсть на загривке встала дыбом. Он уставился в темный угол за спиной Рика, зашипел и юркнул под топчан, оставив недоеденный кусок. Точильный камень замолчал.

— Встань, — голос Рика прозвучал тихо, но я подскочил, словно получив удар током. Палач уже стоял, клинок бесшумно скользнул в ножны на бедре. Его глаза, лишенные прежней ярости, были теперь холодны и расчетливы, как лезвие. — Ты умеешь колдовать, Малёк. Умеешь чувствовать Силу. Но ты дерешься, как пьяный крысолов в переулке. Это закончится твоей смертью. И нашей.

Он шагнул в центр убежища, в полосу самого густого мрака между тусклыми островками света от масляных ламп. Тени сгустились вокруг него, обволакивая, как жидкий дым.

— Палачи не воюют на площадях, напоказ — его голос стал глухим, исходящим будто из самой темноты. — Мы — тень на стене. Шорох за спиной. Последний вздох, который не успел стать криком. Наша сила — в незнании врага. В страхе перед тем, чего он не видит.

Только звук последнего, произнесённого Риком слова растворился в воздухе, как он исчез.

Не прыгнул в сторону, не метнулся — просто растворился в черноте угла. Один момент он был там, его очертания виднелись на фоне грубого камня, и вот — пустота. Даже воздух не дрогнул. Я напряг зрение, слух, Силу — ничего. Только ледяное дыхание Безмирья от Лоры и Рыжей, да учащенный стук собственного сердца.

— Следи, — шепот коснулся моего левого уха.

Я рванулся в сторону, откуда пришел звук, но Рика там уже не было. Только легкое движение тени на потолке, как от пролетевшей летучей мыши.

— Ты слеп, Малёк. Слеп и громок. Твой страх стучит в твоей груди громче набата. Твоя Сила шевелится, как тревожный зверь в клетке. Это маяк.

Его удар пришелся под колено сзади, несильный, но точный. Я рухнул на одну ногу, боль была пронзительной. Зашипел, оглядываясь. Никого.

— Встать! — Рявкнул Палач.

Я поднялся, вращаясь на месте и пытаясь охватить взглядом все убежище. Тени плясали от дрожащего пламени ламп, обманывая глаз. Лора сидела неподвижно. Рыжая замерла у стены, ее глаза сузились. Она следила не за мной, а за плывущими тенями. Она видела иначе. Чувствовала иначе.

— Палач — это тень, — голос Рика теперь доносился справа, но когда я поворачивался, находил там лишь пустоту. — Он часть темноты. Он не борется с ней, он ее направляет. Твоя Сила… — Внезапно убийца материализовался прямо передо мной. На мгновение, его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от моего. — … Она из Безмирья. Из вечной ночи. А ты боишься темноты? Как ребенок?

Его рука, обернутая грубой тканью, метнулась к моему горлу. Я инстинктивно отбил ее предплечьем, шагнул назад, почувствовав, как Сила вскипает в ответ на угрозу. Холодная волна рванулась от грудины, тени у моих ног зашевелились, потянулись ко мне.

— Не туда! — шипение Рика обожгло, как удар плетью. — Не отталкивай! Прими! Впусти! Ты не светоч, Малёк! Ты — поглотитель! Провал! Дыра в мире! ВЕДИ ЕЕ!

Его нога подсекла мою опорную. Я полетел назад, но в этот раз не просто падал. Инстинкт, загнанный его словами вглубь, сработал. Вместо того чтобы сопротивляться падению, я позволил ему случиться, усилил его своей волей.

Сила Безмирья рванула вниз, к точке соприкосновения с землей. Тени подо мной не просто сгустились — они стали плотными, как черная вода. Я не грохнулся на камни, а будто утонул в этой внезапной тени, смягчив падение. Откатился в сторону, поднимаясь уже на ноги, дыхание перехватило от неожиданности.

Рик не нападал. Он стоял в трех шагах, наблюдая. В его глазах мелькнуло что-то наподобие одобрения.

— Лучше. Но это слишком мало. Теперь — атака.

Палач снова шагнул в тень у стены и растворился.

На этот раз я не просто смотрел. Я «слушал» тишину. Но не ушами. Кожей. Воздухом. Той самой Силой, что клокотала внутри. Я почувствовал не движение воздуха, а… искривление. Легкий изгиб пространства в темноте слева от меня. Не раздумывая, я рванулся вперед, не в сторону от предполагаемого удара, а навстречу пустоте, из которой он должен был появиться, вкладывая в движение весь импульс падения и отчаяния, ведя за собой сгусток ледяной Силы Безмирья, как кулак.

Рик материализовался как раз на пути моего рывка. На его каменном лице впервые промелькнуло удивление. Он едва успел свести предплечья в блок. Мой удар, усиленный темной волной, пришелся в крест защиты. Не громко, но с глухим звуком, как удар мешком с песком. Рика отбросило на шаг назад. Он не упал, хотя по его лицу пробежала тень боли. Моя рука горела онемением, но внутри бушевал странный восторг. Получилось!

— Глупый щенок! — прошипел он, но в его голосе не было прежней ярости. — Ты открылся! Взгляни!

Я оглянулся. Там, где я стоял секунду назад, из тени на стене вытянулись, как щупальца, длинные черные клинки — манифестация Силы Рика. Они пронзили бы меня насквозь, если бы я остался на месте или отпрыгнул назад.

— Атаку оставь на потом. Сначала — не дай себя убить. Слейся. Стань пустотой. Невидимость — не дар, Малёк. Это навык. Воля. Отсутствие.

Палач снова двинулся ко мне, но медленнее, демонстративно. Я видел каждый его шаг. Стоило ему войти в полосу глубокой тени — его очертания расплывались, становились нечеткими, будто я смотрел сквозь мутное стекло. Он не исчезал полностью, но определить, где заканчивалась тень и начинался убийца, было невозможно.

— Повтори, — приказал он из полумрака. — Не колдуй. Не толкай Силу. Забудь о ней. Забудь о себе. Дай темноте войти. Стань частью места. Частью камня. Частью тишины.

Я закрыл глаза, пытаясь заглушить стук сердца, страх за Лору, вину, гул под ногами. Дышал. Представлял, как растворяюсь, словно вода в чернилах. Тени вокруг ожили, потянулись ко мне, обволакивая. Я почувствовал, как границы моего тела становятся размытыми…

Резкий, испуганный визг Болтуна врезался в концентрацию, как нож. Я дернулся, открыл глаза. Иллюзия рассеялась. Я стоял посреди убежища Палача.

Но холод был настоящим. Он сгустился, стал почти осязаемым. Он исходил не только от Лоры и Рыжей. Он висел в воздухе. Ледяные иглы впивались в кожу.

Я посмотрел на топчан. Лора больше не сидела. Она стояла. Все так же прямо, неестественно, как марионетка. Ее пустые глаза были подняты к потолку, вернее, сквозь него — в невидимую бездну над Нева-Сити. Из ее полуоткрытых губ вырывался слабый пар. И не просто пар — это был шепот. Тихий, монотонный поток звуков, лишенных смысла, но полных леденящей тоски.

Рыжая завыла. Низко, протяжно, как пес на луну, однако в ее голосе был не зов, а… отклик. Предупреждение. Она прижалась к стене, костлявые пальцы впились в камень.

Рик вышел из тени, его лицо было напряжено до предела. Он смотрел не на Лору, а в пол, будто видел сквозь него, в кипящую тьму под городом.

— Слишком громко, — прошептал он, и в его голосе впервые зазвучал… настоящий страх. — Она зовет их. И они… слышат. Готовься, Малёк. Твои уроки… откладываются. Ад стучится в дверь.

Тень у входа сгустилась, стала почти твердой. Воздух завибрировал от глухого, нарастающего гула, шедшего снизу. Как будто гигантские жернова начали вращаться где-то в глубинах земли. Под ногами мелко задрожали каменные плиты. Пыль посыпалась с потолка.

Последствия, обещанные Риком. Вот что это было. Не месть Гончих, о которой он предупреждал. Это то, чего боялся даже Палач. Пробуждение Голода нежити, обосновавшейся под Нева-Сити.