Пасынок

Ночь

После полуночи город пустел. Почти никто больше не встречался, кованные фонари нелюдимо освещали набережную. Далекие огни едва отражались от черной глади реки, рябили на ней, и тут же исчезали.

«Нил!!» — с содранной глоткой кричала Криста, несясь вдоль набережной. Колени подгибались от усталости, и дважды девушка падала на сухой асфальт просто потому, что тело отказывалось бежать дальше. Её трясло. Колотило так сильно, что телефон не держался в мокрых холодных руках, но она все рано раз за разом набирала один и тот же номер, чтобы услышать, что аппарат абонента выключен. Голос осип, болела шея, но вампирша все равно выдавливала из себя крик, чтобы позвать.

У него нет друзей, чтоб к ним пойти. Нет знакомых. Куда он мог подеваться? Где его искать? Из приемной дешевых хостелов ей говорили, что человек по описанию у них сегодня не появлялся.

Сердце болезненно колотилось в груди.

Она рыдала. Вытирала холодными пальцами слезы, пока дрожали губы и подбородок. Глаза стали настолько красными и воспаленными, что смотреть на фонари становилось больно. Ноги уже почти перестали ощущаться.

«Милый, ну где ты? Ну как же так?» — сипела Криста, осматривая все вокруг. Нил любил гулять по этой набережной. Где еще его можно было искать? Сломя голову она развернулась, и помчалась в другую сторону, быть может, он сидит где-нибудь на городской спортивной площадке.

И нет ни одного человека, чтобы спросить, не видел ли кто высокого крепкого юношу с хвостом прямых длинных волос на затылке. Все разошлись. Все ложились спать, кроме Нила, который был… где-то. «Милый, простудишься, заболеешь» — повторяла Ллейст одними губами, все несясь вперед. «Ненавидь меня, но прошу, только не заболей. Хоть бы с тобой было все хорошо, боже, хоть бы все хорошо…».

Ноги вновь подогнулись, и в очередной раз вампирша рухнула на сухой серый асфальт. Камешки впечатывались в кожу ладоней, дышать становилось больно, сложно, но она тут же сжала зубы, быстро поднялась и вновь понеслась вперед. Набережная заканчивалась, и начинался широкий мост.

Даже автомобили проезжали относительно редко. Фонари здесь были выше и ярче, а внизу плескалась та же черная вода, которую легко можно было разглядеть сквозь такой же черный кованный парапет. Мурашки выступали на коже, Криста пыталась вспомнить, где именно бросила свой автомобиль, но сейчас было плевать. Бросила, потому что на нем нельзя опрашивать прохожих, а еще на нем нельзя пробиться в парки и скверы. То есть, туда, где есть лавочки.

Её пасынок собрался ночевать на лавке?

«Я — дерьмовый опекун» — продолжала рыдать девушка, снова и снова ощущая холодный озноб. «Просто отвратительный. Мальчик. Добрый мальчик. Мой Нил…».

«Нил!!» — Вновь раздался сорванный крик, вслед за которым послышалось эхо, а затем молчание.

На другой стоне реки была широкая велосипедная дорожка, которая вела глубже в пешеходный парк. Там по утру бегали молодые спортсмены, спортивной ходьбой разминались спортсмены постарше, и там же стоял один из бесплатных открытых спортивных комплексов. Парень часто посещал его перед школой, и Криста надеялась, что сейчас он тоже может быть там. От нахлынувшей горячей надежды её вновь трясло, слезы сносил холодный ветер. Они падали на черную ветровку и впитывались в ткань.

Где-то впереди, меж редкими стволами ухоженных скромных деревьев стали мерцать блики спортивных снарядов. Девушка беглым взглядом осматривала каждый из них, и всякий раз сердце опускалось вниз, а руки дрожали все сильнее. Где он? Почему?

В какой-то момент она замерла, наткнувшись на темный силуэт, сидящий на одном из турников. Он сперва сдвинул брови и присмотрелся, затем резко их вскинул и спрыгнул вниз.

— Нил!! — Не своим голосом завопила Ллейст и с истерикой кинулась к пасынку. В мгновение ока оказалась возле него, стиснув высокое тело в сильных хватких объятиях. — Милый… милый, прости меня! — Вновь закричала она, едва сдерживая очередной порыв разрыдаться. — Господи, я так боялась, так боялась… пойдем домой, прошу тебя. Пойдем домой…

— Криста. — Обескураженным шепотом сказал подросток, затем медленно ответил на объятие.

— Как ты мог?! — Сиплым голосом выдавливала из себя она. — Не вернуться домой, как ты… милый… у меня чуть сердце не отказало.

— Криста. — Вновь повторил Нил, поднял руку и осторожно поправил волосы на голове рыдающей сожительницы. — Все хорошо, не плачь. Все хорошо.

Мокрые красные глаза с синей радужной оболочкой слегка поблескивали в свете далеких фонарей. Красные щеки, лоб… красные дрожащие губы. Он продолжал гладить её голову, и уже чувствовал вину за то, что заставил так переживать. От вязкой злости и обиды не осталось и следа.

Он хотел её поцеловать. Больше всего на свете… наклониться, и накрыть её губы своими. Взять за красное лицо, но вместо этого парень убрал темные топорщащиеся волосы со лба и коснулся губами его. Мокрый, холодный… но пахла она как всегда удивительно. Собой. И сейчас так сильно, что её не хотелось выпускать.

— Я ждала тебя. — Сипела Ллейст. — Я приготовила тебе еду, ты же не ел почти весь день. — Криста нагнулась, и полезла в пакет, который все время таскала с собой, затем достала оттуда керамическую коробочку для ланча. — Я приготовила рис с яйцом… и…

Нил опустил глаза. Рис с яйцом, зелень, а еще смешные сосиски, несколько раз разрезанные от середины и поджаренные, которые теперь напоминали осьминогов. Сожительница никогда не славилась кулинарными способностями, но то было так мило, и так нелепо, что подросток вновь сгреб девушку в кучу и вновь поцеловал её в лоб.

— Спасибо. — Тихо ответил он, раскрыл коробочку и взял вилку. Парень в самом деле был голоден.

Она продолжала его обнимать, слышала, как стучали челюсти, пока он ел. Глупо, широко улыбалась, чувствуя самое большое облегчение на свете. Внезапно город перестал казаться таким враждебным, а ожил и расцвел, потому что самый близкий на свете человек нашелся. Шумела трава, где-то далеко раздавались сигнализации потревоженных автомобилей.

— А где машина, Криста? Ты пешком сюда шла? — Тихо спросил Нил, отложив на деревянную лавку пустую коробку.

— Я не помню. — Честно призналась она, и все еще дрожала, то ли от внезапных порывов ветра, то ли… — Я бросила её где-то, у сквера, по-моему.

— Ладно, не переживай, найдем. — Он стал растирать ей руки под ветровкой, затем тяжело вздохнул, чуть отстранился, и стал поднимать наверх футболку.

— Ты… ты чего? — Девушка непонимающе подняла брови, как вдруг пасынок резко подался вперед и затянул её под свою футболку. Теперь у горловины торчала четвертинка её непонимающей головы.

— Погрейся и пойдем. — Мягко ответил подросток, вновь обняв любимую, хотя чуть вздрогнул, когда почувствовал, как она холодными ручонками обнимала в ответ его голое тело.

Он с улыбкой рассматривал, как росли её волосы. Как непослушно выбивались в стороны, странно лежали, не поддаваясь никакой логике или физике, включая закон всемирного тяготения. «Ты самая лучшая на всей земле» — хотел сказать Нил, но молчал. Поглаживал пальцами пряди, пока не почувствовал под подушечками пальцев нечто странное.

Подросток слегка отстранился, затем чуть приподнял за подбородок её заплаканное лицо. Скользил по нему взглядом, и брови медленно поднимались вверх. Ожоги. Самые настоящие ожоги, которые он сперва не рассмотрел из-за темноты и слезливых отеков. На тюпке носа, прямо под глазами, на подбородке. Даже на шее, вплоть до места, где начиналась ветровка.

— Криста, что с тобой приключилось? — Ошарашено проскрипел подросток. Ожоги с небольшими язвенными волдырями, наполненные жидкостью.

— Ты о чем? — Дрожащим голосом спросила та, подняв глаза.

— У тебя ожоги по всему лицу, нужно в больницу.

— А, это… нет, нет-нет, все нормально. Помнишь, я говорила, что у меня кожа чувствительная? Ну… ну вот.

— Но не до такой степени!! — Нил тяжело выдохнул, затем медленно стащил с сожительны футболку и продолжил. — Дай, я тебя осмотрю.

— Да нет, милый, не надо, все в порядке. — Криста нервно отвела голову в сторону. — Заживет.

Парень присел перед ней на колено, и принялся рассматривать ссадины. Несколько тяжелых падений легко и с успехом прорвали тонкие старые джинсы девушки.

— Ноги разбила, господи. Болит ведь наверняка. — Подросток стал всматриваться сквозь тьму, затем вновь медленно поднял брови. — Слушай, а… от чего у тебя кровь такая черная? Это вообще нормально?

— Просто высокая свертываемость. — Ллейст проглотила ком.

— Криста, это не нормально. — Нил едва дотронулся до ссадины, и тут же шарахнулся, размазывая по пальцам жидкость, похожую на мазут. — Никакая она не высокая, у тебя до сих пор раны не засохли!! С этим что-то нужно делать. Едем в больницу, сейчас.

— Милый. — Голос дрожал. — Пожалуйста. Я умоляю, давай вернемся домой. А завтра… завтра я схожу в больницу, если хочешь. Завтра. Пошли… пошли домой. — У неё по-прежнему стучали зубы, хотя ветер, вроде бы, стих.

Парень тяжело вздохнул. Затем повернулся спиной, нагнулся и чуть кивнул вперед.

— Залезай. Пойдем домой.

— Нет, Нил, я так…

— Залезай, или я с места не сдвинусь.

Фонари бросали свой тусклый свет на асфальт, от прохожих ползли длинные тени, когда те проходили мимо. Плеск воды на пустой набережной наполнял собой пространство, пока в небе мерцали звезды, а луну заволакивала черная туча. Парень любил гулять в темноте. В любое другое время он получил бы особое удовольствие от того, что теперь катает на спине опекуншу, которая в детстве катала так его. Любимую, нежную. Единственную. Правда, сегодня прогулку омрачало страшное волнение, практически до тремора. Волнение, которое заставляло постоянно оборачиваться назад, прислушиваться к хриплому дыханию, смотреть на дрожащие ресницы.

Ей плохо. Он чувствовал это сквозь одежду, и все внутри заворачивалось в узел. Её челюсти стучали прямо у него над ухом, а тело дрожало, как осенний лист. Ей плохо, а парень не знал, как помочь. Единственное, что он мог сделать, это вызвать скорую, но она упорно повторяла: «у меня такое уже бывало, завтра пройдет». «Не переживай, милый, это нервное, я просто переволновалась».

Ночь только начиналась.

Легче ей не становилось. Нил впервые видел Кристу в таком состоянии, словно у неё был жар, но тело оставалось таким холодным, что парень надел ей на ноги несколько пар носков и завернул в два одеяла. Она странно косилась куда-то в сторону, на стену, все время сжимала зубы, которые стучали, если их не сжимать. Пыталась выдавливать улыбку, цедить, что все хорошо, но в какой-то момент буквы начали путаться. Ресницы подрагивали над глазами с неадекватно широкими зрачками.

— Те… тел… лелефон. — Сипела сквозь зубы она, прикрыв глаза. — Те… фон…

— Вызвать скорую? — Подросток схватил девушку за руку под одеялом.

— Лук… кл… лук…

— Тебе нужен лук? — Нил непонимающе поднял брови. От волнения все скручивало в животе, на коже выступали мурашки. Он уже хотел забить на её мольбы не вызывать скорую и вызвать, но, почему-то, до сих пор выжидал. Где-то в глубине души парень хотел ей верить. В небольшой комнате горел лишь тусклый ночник на прикроватной тумбе возле изголовья дивана, а от сидящей возле вампирши фигуры ползла длинная темная тень.

— Лук… ас… — Дрожали губы. — Звонок… Лук… ас…

— Кто это? — Пасынок прищурился, но тут же схватил её телефон, что лежал возле ночника, и стал искать в нем нужный контакт. — Что ему сказать? Сказать, в каком ты состоянии? А что… что вообще происходит? — Он еще сильнее подозрительно прищурился и сжал кулаки. — Криста. Скажи, ты колешься? У тебя ломка? Просто скажи, да или нет. — Нил строго наклонил голову. — Я что-нибудь придумаю. Но я должен знать, что делать.

Она ничего не отвечала. Губы дрожали, а неадекватно широкие зрачки скользили по комнате. Подросток со вздохом покачал головой, затем нажал на контакт в телефоне сожительницы и поднес к уху. Через пару секунд послышались короткие гудки, похоже, аппарат человека был не в зоне действия сети.

— Криста, у него выключен телефон. — Парень сжал аппарат в руках. — Что мне делать? Ты можешь сказать? Два слова. Почему тебе так плохо, тебе нельзя бегать? Нельзя… нервничать, перенапрягаться?

Девушка медленно кивнула.

— Криста. — Он тяжело вздохнул. — Затем медленно протянул руку и погладил мачеху по голове. Во взгляде читался ужасный страх, непонимание, боль. По спине полз холодный озноб, хотелось вскочить, принести ванночку для компрессов. Хотелось сделать хоть что-нибудь. Хоть как-нибудь ей помочь. — Прости. Прости меня. Давай вызовем скорую, не бойся, я поеду с тобой. Все будет хорошо. Все точно будет хорошо. — Нил медленно обвел руками её слегка обожженное лицо, как вдруг в воздухе послышался странный звук. Ллейст резко повела головой, и клацнула челюстями возле его ладони. Так резко и сильно, что зацепила кусочек кожи, и на ней осталось что-то вроде крошечного кровящего укуса. Парень едва успел одернуть руку, затем непонимание вскинул брови.

— Хотела меня укусить? Ты… видишь во мне угрозу? — Снова вздох. — Криста, это я. Ты меня слышишь? Понимаешь, что я говорю?! — Голос срывался. Нервы медленно трескались. — Милая… что с тобой, ты можешь сказать?! Два слова!!

Она жутко уставилась на небольшую закусанную ранку на ладони пасынка. Вновь сами собой клацали челюсти, иногда внезапно дергалось тело, словно в порыве податься вперед. Подросток внимательно осмотрел тонкий кровавый след, затем перевел взгляд на девушку.

— Крови хочешь? — Осенило того. — Серьезно? Ты… хочешь крови?

Услышав заветное слово, Криста вновь остервенело ринулась вперед, клацнув зубами так громко, что становилось страшно. Зрачки почти заполнили радужную оболочку.

Нил стиснул зубы и рефлекторно отшатнулся.

— Потерпи. — Хрипло сказал он, затем медленно развернулся и вышел из комнаты. В темном коридоре раздавались лишь тихие удаляющиеся шаги.

«Происходит какая-то ересь» — стучало в висках в такт с пульсом. «Какая-то ересь, но она хочет. Раз Криста хочет, значит, она это получит. Потом буду разбираться с этим». Эта ночь вместо обычного отдыха теперь превращалась в какой-то жуткий сон. Мерзкий и безумный.

Парень вернулся в комнату с ножом.

— Только не смей кусать. — Спокойно сказал он, и присел рядом с мачехой, которая словно лишилась рассудка. Поднес лезвие к запястью и спокойно надрезал на нем вены. Темно-красная кровь медленно потекла по бледной коже руки, и Ллейст тут же взвыла, начав биться в истерике. Мешали лишь одеяла, в которые девушка была неловко завернута. — Я сказал, не смей кусаться. — Другой рукой он схватил сожительницу за волосы, натянул их, и прижал голову к подушке. — Облизывай. Но не кусайся. — Подросток поднес к ней надрезанную руку, в которую та рефлекторно вцепилась, и тут же скривился от боли. Держит зубами, все-таки. Острыми клычками, не прокусывает полностью, но все равно неприятно.

Через пару минут тело перестал бить ужасный тремор, словно Криста успокаивалась. Доносились странные хлюпающие звуки, парень с ошарашенным непониманием смотрел на её лицо, затем медленно, облегченно выдохнул. Ей правда становилось легче. Холодные, как у покойника, руки постепенно теплели, но все равно оставались мертвецки бледными.

— Я думал, такое бывает только в сказках. — С ошарашенной улыбкой прошептал Нил. С улыбкой, потому что выглядела любимая мачеха немного лучше. — Или в ужастиках. Или в аду. Ты пьешь кровь, и тебе лучше? — Казалось, он разговаривал сам с собой. — И кожа у тебя слезает, дай угадаю, на солнце. Ты поэтому таксуешь ночами? Боже… если бы не этот факт, я бы решил, что ты психически больная. А так, ты… выходит, ты вампир, Криста? — Улыбка становилась все шире. — Быть не может… поэтому ты выглядишь как студентка, да? Ну, или же я схожу с ума. Вместе с тобой. Хотя, что-то мне подсказывает, что, скорее нет, чем да.

Через пару минут Нил стиснул зубы и, все же, вырвал руку из хватки челюстей девушки.

— Достаточно, у меня начинает кружиться голова. Этот Лукас… он бы привез тебе кровь, я правильно понял? — Раздался треск рвущейся простыни. Подросток взял её обрывок и стал плотно завязывать, пережимать немного надрезанные вены. — По какому принципу ты тратишь энергию, раз после сильного стресса и пробежки тебе стало так плохо? Кровь для тебя нечто среднее… между едой для людей, и бензином для авто? — Чтобы как-то унять нервозность, Нил все с той же усмешкой рассуждал вслух. — Потрясающе. Я надеюсь, это не сон. — Ухмылка медленно сползала с лица, а взгляд становился пристальным. — Какая же ты глупая. Ты наверняка знала, что хочешь есть, и вместо того, чтоб экономить силы, продержаться до завтра, все равно носилась по городу. Все равно кричала и волновалась… боже. Когда ты хоть немного начнешь думать о себе? Когда? Надеялась, что перетерпишь? Что пронесет? Не пронесло. — Тон голоса становился заботливым. — Нужно было мне обо всем рассказать. Или ты думала, что я не буду тебя такой любить? Думала, я буду бояться? Милая моя Криста. — Нил медленно наклонился, вновь слегка безумно улыбнулся и коснулся губами потного лба. — Милая и глупая. Я помогу, что бы не случилось. Я всегда буду рядом. Перестелю тебе постель, приготовлю ужин. И если тебе нужна кровь, добуду тебе крови. Приходи в себя. Однажды… ты ни в чем не будешь нуждаться. И больше не будешь голодать. Моя крошечная летучая мышка.

Из тьмы на него смотрели два огромных глаза, с такими же огромными зрачками. Казалось, в них только пробуждалось понимание и осознание.

— Ни в чем себя не вини. — Продолжал парень, но тут же прищурился. — Хотя нет, вини. В том, что не рассказала обо всем раньше. — Он вновь улыбнулся и вздохнул. — Или это все чушь, и мы оба просто сошли с ума. Такой вариант… меня тоже, наверно, устраивает. В любом случае… отдыхай. А я буду здесь, с тобой. Как и всегда. Цени меня, и никогда не выбирай чужих, Криста. Слышишь? Никогда.