Паранойя. Маскарад

Глава 10

Межглавие пятое.

– А сейчас, я передам слово Мэйсону с прогнозом погоды! Пожалуйста, Мэйсон, будь добр, хотя бы на этой неделе, порадуй нас хорошими новостями!

– Привет Бэн, я бы с радостью, но, к сожалению, не я распоряжаюсь погодой! Я только могу её предсказать! Итак, что же нас ждет?

Не очень приятный конец календарной зимы, друзья. Похоже, старушка не собирается пока отступать и даст нам последний бой, перед тем как уйти до следующего года.

C запада на побережье наступает антициклон “Валентайн” , и синоптики предрекают резкое похолодание на всём восточном побережье, в том числе и в Коуст-сити. Холодать начнет быстро, начиная с середины месяца, и по прошествии всей третьей декады показатели столбиков термометров будут в районе нуля.

Необычный во всех отношениях февраль выдался в этом году, ничего не скажешь! Масс-Коуст уже устал от бесконечных ливней, горожане ждут не дождутся, когда сезон дождей закончится, чтобы можно было хотя бы выйти погулять или выехать на природу. А тут ещё и похолодание!

Насколько сильно “Валентайн” повлияет на погоду, сказать пока сложно, но нужно быть готовыми к тому, что дождь может смениться мокрым снегом с грозовым фронтом и ветром, и до конца месяца тепла и солнца нам не видать.

Так, что… Если вы уже сложили в дальний угол шкафа все теплые вещи, самое время их достать обратно, они однозначно вам пригодятся! Я предупредил!

Глава 10.

Белый нуар.

Дежурный уже сменился, и это было хорошо, – меньше всего я хотел видеть этого подонка, – Фрэнка. Я бы не удержался и плюнул в его предательскую морду, будь он здесь.

Я добрался до участка за полчаса, мысль о том, что отчеты о смерти моего напарника могут исчезнуть бесследно не давала мне покоя. Как доехал, я не понимал, мое место было в больничной палате под капельницей, а не здесь. Глаза слипались, общий зал качался как маятник, я был пьян, меня знобило и тошнило, но мне было наплевать.

Кабинеты судмедэкспертов и специалистов располагались в ответвлении западного крыла, не доходя комнат для допросов. Я надеялся, что заучки ещё не пришли на работу и в кабинете будет пусто, тогда можно перехватить первичные отчеты и валить отсюда к чертовой матери, пока меня не застали. Но добравшись, я увидел, что в офисе, уткнувшись в монитор уже заседал один из умников.

Услышав звук открывающейся двери, он обернулся и растерянно посмотрел на меня. Его брови поднялись выше, когда он присмотрелся, пытаясь различить в утреннем полумраке черты лица вошедшего. Видимо, я совсем хреново выглядел.

– Де-детектив Ковач? – Удивленно спросил он. – Я не ожидал вас здесь увидеть.

– Мне нужен отчет о смерти моего напарника. – Без предисловия, заявил я. Язык заплетался, но угрюмый вид и нахмуренная физиономия сделали своё дело, – заучка понял, чего я от него хотел.

– Отчет о смерти? Но, он ещё не готов.

– У вас есть результаты экспертизы, мне нужно взглянуть. Сейчас же. – Надавил я.

– Но детектив, это не по протоколу, Маркус должен сначала скинуть документы начальству, а после выслать вам на почту… Я даже не знаю, где их искать…

– Мне нужны результаты, сейчас же! – Рявкнул я так, что он вздрогнул. – Мой напарник мертв, мать твою!

– Сейчас я посмотрю у Маркуса в компьютере…

Он засеменил к соседнему монитору и склонился над ним в глупой позе. Не удивлюсь, если он нагадил в штаны со страху. Я выглянул в коридор, опасаясь, как бы не заявился кто-нибудь из его коллег.

– Вот, предварительные данные есть. Выслать вам на почту? – Спросил он.

– И распечатай. Анализ крови делали?

– Да, сэр, он тоже здесь. Печатаю.

Хм, я ожидал, что получить результаты будет сложнее. Я выхватил стопку бумаг из рук эксперта и выскочил за дверь. Сначала я решил вернуться за рабочий стол, разложить и изучить документы не спеша, но искушению не поддался, – не хватало мне нарваться на других. На тех, кто следит за мной.

Недолго думая, я зашел в камеру для допросов, припер дверь металлическим стулом и сел за стол. Здесь меня не должны потревожить.

Я рылся в записях, как Пумба в поисках червяков, осматривал лист А4, и, если информация была лишней, бесцеремонно рвал его и бросал в урну или комкал и откидывал на стол. Буквы постоянно убегали от меня, расползались как тараканы, предложения сливались и, чтобы понять значение приходилось перечитывать фразы по нескольку раз. Наконец, вот оно… Я выудил листок с заглавием “Медицинская экспертиза анализа крови”. Я углубился в чтение, в безудержном желании наконец понять, виноваты ли вещества или препараты в том, что произошло с Энтони.

Ответ был ясен как чертов день, – не было. Ничего не было, его кровь оказалась чиста.

Я выругался и ударил кулаком по столу. Должно же быть хоть что-то!

Я и стопка бумаг совсем не ладили, как евнух и наложница. Я быстро бегал глазами по строчкам, пытаясь выискать хоть что-то интересное.

Были обнаружены – значок детектива, смартфон, кошелек, наручные часы марки… Дальше.

Отпечатки на вещах соответствуют отпечаткам погибшего... Нет, не то.

Скончался на месте… Рана несовместима с жизнью… Нет, дальше.

Согласно отчету по брызгам крови…С небольшого расстояния… Дальше.

Выстрел был сделан из пистолета калибра 0,45 дюйма, фотографии гильзы в прилож. 17…

Стоп.

Тони застрелился из табельного оружия, у него был Глок, с калибром 9мм.

45ый калибр был у меня…

Только у меня.

В Дистансе нам выдавали М1911 и я так привык к нему, что после перевода оформил подаренный прежним участком Смит-Вессон как служебный. В Коуст сити выдавали только 9-ти миллиметровые пистолеты…

Я ударил себя по щекам, схватил листок, внимательно вчитываясь.

На основании первичной баллистической экспертизы, выстрел был совершен с дистанции полтора метра, почти в упор. Стреляли из пистолета калибра 0,45. Стрелявший был немного выше погибшего, примерно 6 футов 2 дюйма....Черт, черт, черт!

Я тут же увидел яркую картинку, настолько детальную, что можно было поверить, что это было воспоминание.

Два человека на заброшенной станции метро.

Тони стоит в темноте, его я почти не вижу. Но вот себя со стороны разглядеть удается детально. Другой я, невозмутимо достает оружие, направляет в голову своего напарника. Толчок пистолета в ладони. Вспышка. Безвольное тело плавно оседает на кафель.

Спасибо всем, снято…

Нет, этого не было! Я же помню, как он застрелился!

Я… Я стоял напротив, он поднёс оружие к виску, сказал про Бога и выстрелил. Я помню, как его тело сползло по грязной стене и как я подбежал к нему, надеясь, что он мог пережить ранение. Помню, как вызывал подкрепление и медиков. Но я не мог убить его.

Это мираж, фантазия, ещё один трюк! Очередная попытка заставить меня поверить в собственное безумие.

Меня подставили. Неважно, выбрался бы я этой ночью из своей квартиры или покончил с собой, у них был запасной план, – обвинить меня в смерти напарника.

Они идеально расставили фигуры в свою пользу. Загнали меня в ловушку, на станцию, чтобы все выглядело максимально подозрительно, где нет ни одной камеры видеонаблюдения и где точно не будет случайного свидетеля. Оставалось подправить некоторые бумаги и я оказывался главным подозреваемым. Каким же глупцом я был, думая, что смогу перехватить реальные отчеты раньше, чем до них доберутся пособники культа! У меня не было ни шанса.

Я в ярости смял листы и затолкал всю стопку в мусорное ведро. Это не поможет, данные уже в базе, ещё полчаса, может быть час, и я буду сидеть в этой же комнате, но уже в наручниках.

Нужно бежать из участка. Сейчас же.

Я вышел обратно в коридор, невозмутимо закурил, кивая спешащим на работу экспертам и полицейским, и, как можно спокойнее, пошел в сторону главного зала.

Тонкая белая рука опустилась на моё плечо.

– Влад, ты уже здесь?

– Доброе утро, Альберт. – Процедил я, оборачиваясь.

– Соболезную.

– Да, спасибо.

– Выглядишь совсем неважно, по тебе словно поезд проехался. – Сказал он участливо, заглядывая в глаза.

Сволочь.

– Не мог заснуть.

– Понимаю, понимаю. Как думаешь, почему он это сделал?

– Тони? Не знаю, я в полной растерянности.

– Я думаю, это дело довело его, а мы и не заметили. – Он тяжело вздохнул и сменил тему. – Хорошо, что ты так рано пришёл, пройдем за мной.

– На допрос? – Насторожился я.

Он наверняка уже знал, что в отчетах. Но будет ли он предпринимать что-то для моего задержания до начала расследования? Ведь бумаги были нужны, чтобы обвинить меня официально.

– Нет, по делу Энтони комиссия прибудет к обеду, тогда и будем разбираться. Сейчас я хочу тебе кое-что показать. Вернее, кое-кого.

– И кого же? – Спросил я, шагая за ним обратно в глубины здания. Он вел меня к камерам изолятора.

– Ночью была операция по задержанию подозреваемых по делу культа.

– Правда?

– Да. Я не стал тебе звонить, после того как Тони… Ну, ты понимаешь, я не хотел тебя тревожить. Но, думаю, тебе стоит увидеть задержанного. В конце концов, это вы с напарником навели нас на след.

– Что? – Я ничего не понимал.

– В последнем отчете Энтони было упоминание некоего Рика Бронсона, помнишь такого? Черный пикап? Я так понимаю, вы с ним возле бара подрались?

– Да, помню. Мы проводили допрос.

– Я так и подумал. В общем, я решил что зацепка может быть стоящей и мы организовали за ним слежку. Нам повезло, он оказался достаточно тупым, чтобы не испугаться после вашего “допроса”, и не особо скрывался. Он вывел нас на одного из этих сектантов, мы перехватили подонка в Дрешере. У подозреваемого в машине была обнаружена такая же маска, как та, которую удалось достать тебе. Теперь он в изоляторе, Бронсон тоже, как соучастник.

– Допрос проводили?

– Всю ночь парни его пытались разговорить. Пока молчит. Я подумал, ты захочешь взглянуть на этого урода.

– Конечно.

Мы спустились на уровень ниже к камерам содержания. По бетонному полу пробежал холодный сквозняк, пахло тухлой водой и серой. Провода под потолком были не в лучшем состоянии, лампы беспричинно мигали, изредка погружая длинный проход в кромешную мглу, а стены были покрыты черными пятнами плесени.

– Сюда, – показал Альберт, – второй номер.

Я прошел вперед, всматриваясь в черноту дверного проёма.

– Почему открыто? – Спросил я, заметив, что решетка отворена.

– Мы его наручниками к батарее приковали.

Я опасливо шагнул вперед, ко входу в камеру, пожалев, что у меня нет с собой фонаря, и почувствовал сильный толчок в спину. Я оступился и полетел во мглу, на грязный пол, а за спиной прогремела решетка. Я оказался заперт.

Я молча поднялся с колен и повернулся к Альберту. Это и был твой план?

– Ты ведь не думал, что уйдешь так просто, Влад? – Издевательски спросил он, с лязгом поворачивая ключ в замке.

– Нет, не думал. – Ответил я, доставая пистолет и направляя на него. – Открывай дверь.

– И что ты будешь делать? Возьмешь в заложники лейтенанта и попытаешься пробиться через полицейский участок? А что потом?

– Почему бы и нет. – Ответил я. – Но, если не откроешь, я вышибу тебе мозги. Мне терять нечего.

Альберт оперся о решетку, задумчиво разглядывая меня.

– Знаешь, – сказал он, – я, если честно, не думал, что ты переживешь эту ночь. Ты назойливый.

– Да, а ты подлая скотина, но это всё генетика, не так ли?

– Но, ещё больше меня удивил тот факт… – Продолжал он, будто меня и не слышал. – Что ты посмел бросить вызов Богу. Нашему Богу. Он не прощает неповиновения и непокорности, ты уже должен был это понять.

– Я не боюсь твоего бога, Альберт.

– Поэтому, я решил, что вам стоит встретиться лично.

– Что? – Опешил я.

– Я привел его с собой, он в камере, за твоей спиной.

Я было хотел рассмеяться ему в лицо, но почувствовал нечто. Легкий холодок коснулся затылка, кожа покрылась мурашками, палец задрожал на курке.

Тонкая белая рука опустилась на моё плечо.

– Влад, ты уже здесь?

Я вдруг опять оказался в коридоре возле комнат для допросов, перед носом бегали цветные огоньки, голова раскалывалась, в ушах стоял нестерпимый звон.

– Доброе утро, Альберт. – Процедил я, оборачиваясь.

– Ты чего так рано пришёл? – Удивленно спросил он.

– Да, кое-что проверить нужно.

– Влад, я хочу, чтобы ты знал, мы все глубоко потрясены тем, что вчера произошло. Это очень сильный удар для нас всех. – В его голосе сквозила тоска.

– Это точно.

– Как только разберемся с комиссией, отправляйся домой, ладно? Отдохни.

– Конечно.

– Пойдем, мне нужно забрать отчеты по смерти Тони и заодно кое-что тебе покажу.

Ну нет, в этот раз я на это не куплюсь. Мы можем сколько угодно крутиться на этой карусели, а мой мир разваливаться и срастаться вновь, но я не попаду в эту чертову камеру, западню или что этот ублюдок для меня припас. Не сегодня.

– Иди, я тебя догоню. – Сказал я, придерживая живот рукой. – Мне что-то нехорошо, нужно в уборную, умыться.

– Да, это тебе не помешает. У тебя бессонная ночь на лице.

Ага, стекает по щекам потоком звезд волшебных, философ чертов.

Я подождал, пока Альберт свернет за угол, по направлению к следственному отделу, и быстрым шагом пошёл в другую сторону. Хотелось сорваться и побежать, мозг автоматически отсчитывал секунды и шаги, торопил меня. Воображение рисовало картинки о том, как именно в этот момент Альберт отправляет за мной других копов. Я уже почти слышал их топот и тяжелое дыхание. Задержите его! Держите ублюдка!

Я прошел через зал, мне казалось, пронесся как ураган, сметая со столов документы и заставляя коллег оглядываться в недоумении. Куда это он так несется? На самом деле я шел спокойно, размеренно, опустив взгляд и глядя строго вниз, где земля горела под подошвами моих туфель.

На выходе я уже терял остатки выдержки, вылетел из здания на воздух и сломя голову побежал к машине. Я успокоился и перестал смотреть в зеркало заднего вида только после того, как проехал несколько кварталов прочь от участка. Никто из коллег меня не преследовал. Хотя, уже бывших коллег, верно?

Пришло понимание, – я больше не полицейский.

С момента, как я вышел за порог управления, я преступник, убийца, беглец.

Что мне делать? Куда бежать?

Я мог попытаться убраться из Коуст-сити, но не был уверен, что меня выпустят. На выезде есть блокпосты, видеонаблюдение, патрули. Играть роль одинокого мстителя мне тоже совершенно не хотелось, я слишком не вписывался в роль. Оставалось не логичное, но верное решение, – я должен был сдаться. Но не здесь. В этом городе, в лапах культа я до суда не доживу, уже завтра займу пустующее место бомжа Барри, в петле темной и вонючей камеры.

Сейчас мне мог помочь только один человек, и я лишь мог надеяться, что он ещё жив.

***

На улице сильно похолодало. Я не заметил этого утром, слишком был пьян и впечатлен превосходно проведенной ночью, сейчас же, выйдя из машины рядом с отелем “Блэйк-Вью” , я запахнул куртку и втянул голову в плечи от промозглого и ледяного ветра. Дождь сменился мерзкой мелкой моросью, город бездушно просветлел, будто в преддверии заморозков.

В холле гостиницы было пусто, одинокая девушка за стойкой приветливо улыбнулась, ошибочно предположив, что я один из постояльцев. Нет милая, я не клиент. Я беглый преступник с полицейским значком.

Я объяснил ей, что мне нужно, чтобы она связалась с одним из жильцов.

– Аддерли, Дэвид Аддерли. Он остановился здесь на прошлой неделе. – Сказал я, потирая переносицу.

– Сэр, мистер Аддерли попросил его не тревожить, у меня проставлена отметка “не беспокоить”. – Ответила она, щелкая мышкой.

– Поверьте, он может отменить свои дела. – Я показал удостоверение. – Мне нужно с ним поговорить. Позвоните ему в номер.

– Его телефон не работает, он его отключил. – Растерянно ответила она, положив трубку.

– В этом случае, я вынужден вас попросить предоставить мне ключи от его апартаментов.

– К сожалению, это против правил…

– Это чрезвычайная ситуация, уверяю, постоялец против не будет.

Девушка сдалась, протянула мне ключи, потупив глаза.

– На самом деле он уже два дня из номера не выходит. – Прошептала она. – А правила не предписывают нарушать личное пространство посетителей.

– Я поэтому и приехал. – Заявил я, уже подходя к лифту.

Проходя по узкому коридору третьего этажа, в поисках нужного номера, я старался успокоить себя и составить адекватный план действий. Я намеревался сдать себя в бюро на своих условиях, покинуть это место как можно быстрее, дать показания и поднять шум. Когда за дело возьмется ФБР, силы будут равны, агенты так легко не отступят. Я мог бы оказаться тем катализатором, что так нужен был Аддерли. Но, что если он откажется мне помочь? Что если, культ добрался до него первым?

Замок тихо пикнул, и я шагнул в номер профессора.

– Дэвид? – Позвал я. – Профессор Аддерли?

Никто не ответил, и это было плохо.

Номер тонул в полумраке плотно задернутых штор, тишину нарушали лишь тикающие на стене часы. На первый взгляд, всё было чисто, стерильно. Аддерли работал допоздна – документы лежали на столике, ещё больше бумаг разбросаны по софе и на кресле. Кровать была заправлена, на раковине стояла грязная кофейная кружка, работал подключенный к сети ноутбук. В остальном комнаты будто и не были тронуты, словно здесь никто и не жил.

Сам профессор нашелся в уборной.

Он лежал в ванне, погруженный по подбородок в красную от крови воду, рука со вскрытыми венами безвольно свисала через бортик. Вода была и на кафеле, я осторожно обошел лужу, подходя к профессору. Пульс проверять нужды не было, посиневшее тело было мертво уже давно, распухший язык вывалился из приоткрытого в немом крике рта, неестественная поза, в которой он замер, являла последствия конвульсий.

Я сокрушенно покачал головой, взирая на труп. Ты был моим последним шансом.

Они даже не потрудились записать Аддерли в ряды безвременно пропавших и обставили всё как самоубийство. Им было наплевать на то, как ФБР может отреагировать на подозрительную смерть своего сотрудника, они бюро не боялись. Они вообще никого не боялись. Любой вступивший в их город подчинится или падет, улицы поглотят его, небеса задавят, узкие аллеи сожмутся и раздробят кости, потоки бегущих вдоль бордюров ручьев смоют останки в океан.

Тот, кто не играет по правилам Маскарада, долго не живет.

Видения и кошмары будут преследовать его по пятам.

Память начнет подводить его.

Город начнет следить за ним.

А потом сосед по квартире неожиданно решит, что пора достать ржавый тесак.

Я был следующим и бежать уже было поздно, оставалось только прятаться, жаться под камень и трястись как мокрая мышь. Я вышел из ванной побелевший, стирая испарину со лба.

В номере могло остаться что-то, что оставил мне Аддерли, я начал быстро ходить по комнатам, в поисках подсказок. Они ведь не думали, что я могу вернуться, значит могли что-то упустить, убирая за собой.

Судя по разбросанным бумагам, они даже не прибирали за собой, от возможных улик избавились бы потом, в полиции. Ноутбук они все же почистили, из блокнотов кое-где вырвали листы. В руки попалась стопка графиков, – расчеты количества пропавших в Масс-коуст по годам. Жирной чертой был обведен маленький столбец десятилетней давности, – слишком небольшое исчезнувших в сравнении с другими годами. Ручкой была сделана приписка, – “Д.Д. Св. Джул”.

На холодильнике лежали таблетки от головной боли и ключи от машины, рядом с билетом за парковку. Профессор брал автомобиль в аренду, машина должна была остаться на подземной парковке отеля.

Я схватил те записи, что попали под руку, ключи и парковочный билет, и чуть ли не бегом выскочил из номера. Проходить мимо взволнованного администратора желания не было, поэтому я спустился на лифте, на минус первый. Как я мог предположить, в скором времени меня будут разыскивать, и мой Форд станет мишенью камер по всему городу, и поменять авто было логичным решением.

По звуку сигнализации я определил местонахождение машины, – черная Тойота, ничем не примечательный седан, мигнул габаритными огнями. Отлично, бросаться в глаза она точно не будет.

Я вывернул с парковки на улицу, проехал через бизнес-район, завернул во дворик за супермаркетом и заглушил двигатель. Всё это я делал по инерции, словно заведенный солдатик, пока паника душила мой бьющийся в истерике мозг.

Что мне теперь делать? Последний из единомышленников плавал в ванной крови, я устал, замерз и хотел спать, желудок сводило от голода и отравления алкоголем. Сектанты победили, этот факт уже не оспорить. Убийства канут в лету времен и забудутся, как всегда. Все, кто представлял угрозу, исчезли. Остался только я.

В квартиру было нельзя, они будут меня там ждать. Номер в отеле мне не снять без предоставления водительского удостоверения. К Джес, даже если бы она меня приняла, я тоже поехать не мог, слишком опасно.

Мне нужно успокоиться. Выпить и успокоиться.

Запасной план на самый крайний случай всегда был, но этот случай представлялся столь фантастической перспективой, что я и не рассчитывал на то, что придется план использовать. Теперь, когда ситуация зашла в тупик, о черном ходе я подумал в последнюю очередь. Наверное, я просто никогда не думал всерьез, что могу им воспользоваться. Время пришло.

Определившись со своими дальнейшими целями и обозначив план, я взялся за дело.

В супермаркете, на парковке которого я оставил машину, я купил: монтировку, комплект замороженных сэндвичей, древесный уголь для барбекю, пластиковую канистру, сигареты, несколько бутылок бурбона и пачку банок газировки. Также, не забыл про средства личной гигиены, не дело это прятаться от полиции без туалетной бумаги и зубной щетки.

Через улицу в сэконд-хэнде я приобрел толстый, современный пальто на застежке, гостиничный комплект из маек и белья, чистую рубашку и ботинки. Усмехнулся сам себе в отросшую бороду, – готовлюсь к бездомной жизни.

Вернувшись в теплый салон Тойоты, я занялся украденными из отеля бумагами, но разобраться в графиках и закрученных заметках Аддерли, не смог. Если ты такой умный, то почему мертвый? А может быть для меня сегодня было слишком много букв.

Ну хорошо, а что же такое “Д.Д. Св. Джул”?

Поисковик в телефоне услужливо предоставил информацию, – Детский дом Святого Джулиана, воспитательное учреждение для детей, лишившихся родителей, Масс-Коуст, Ист-Энд, Семетери-стрит, 11\5. С припиской – закрыто на неопределенный срок, до завершения реконструкции.

Стоит заехать туда по пути к новому дому.

***

Чертов Ист-Энд, район недостроенных многоэтажек и хижин эпохи Гражданской войны. Только взглянув на эти чахлые, потемневшие от времени, дома, воображение рисовало картины из фильмов ужасов. Вот в этом доме точно живет семейка каннибалов, они сидят сейчас в рваных майках у семейного стола, измазанные чем-то липким и отвратным. О, а там логово маньяка педофила, через покосившиеся деревянные ставни пробивался слабый желтый свет, наверное, мучает очередную жертву. А в этой лачуге варят мет, вон даже дымок поднимается из печной трубы.

Хуже было только в Дрешере.

Ещё один умирающий старый район мегаполиса, похожий на гангрену, чернеющий в оконечности, на отшибе.

Номера домов были перепутаны или стерты, улицы заканчивались так же резко, как и начинались, пересекались и спутывались. Я с трудом нашел нужный адрес, и то лишь благодаря маяку в виде высокого купола над вереницей низких крыш.

Я остановился напротив двухэтажного особняка старой постройки, выходя из авто, наступил в лужу, под каблуком хрустнула ледяная корка. Похоже, будет снег.

Монумент былых времен, с длинным развалившимся шпилем на синей крыше, кирпичный труп мрачно нависал надо мной. За ржавой оградой был засыпанный листвой грязный дворик и сломанная садовая беседка. Серые потрескавшиеся стены и заколоченные окна не предвещали ничего хорошего. Я втиснулся между гнутых прутьев, прошёл через двор. Особняк окружала небольшая парковая зона, возможно, некогда это был сад. Теперь мрачные пихты и мертвые лиственные лишь придавали скорбному прибежищу более гиблый вид, деревья попадали друг на друга и опирались на стены, давно погибший плющ своими остатками опутывал кованые витражи.

Массивная узорчатая дверь была заперта. Странно, что местные не попытались проникнуть внутрь за все эти годы. Замок выглядел совсем старым, как и само полотно и, после нескольких ударом плечом, внутри что-то треснуло и дверь со скрипом приоткрылась. Впереди зияла черная полоса безысходности, и я шагнул ей навстречу.

Передо мной был огромный пыльный холл. Две деревянные лестницы с гигантскими перилами, загибаясь змеей, поднимались на второй этаж, с высокого потолка свисала массивная стеклянная люстра, а на самом потолке было расположено мансардное окно, через которое свет и попадал в помещение. Стены тоже были украшены деревом с вычурным тиснением, пол покрывала черно-белая плитка в шахматном порядке. Старый добрый британский стиль.

Я поднимался по ступеням, мягко ступая по истлевшему ковру, лестница скрипела под весом моих шагов, приют пытался поговорить со мной. Это было плохое место, дурное, темное, заснувшее давным-давно, и я чувствовал это в тяжелом и застойном воздухе. Касаясь пальцами перил, я видел, как по ним скатывались былые постояльцы этого приюта, половицы под ногами ещё помнили легкий бег детских ног, старинная кладка привыкла внимать крики и шум, а не безысходное молчание. Музыка стала громче, я шел на её зов, хотя отдал бы всё, чтобы не оказаться здесь.

Второй этаж был в худшем состоянии, вода просочилась с протекающего потолка, разводы на панелях и набухший пол был тому подтверждением. Я продвигался вперед по коридору, лишь заглядывая в открытые дверные проёмы по бокам. Это были спальни, старые железные сетчатые кровати стояли в ряд, на одной из них сидела забытая кукла, почерневшая от времени. На деревянном полу валялись разбросанные листы из детских книжек, сломанные игрушки, разорванная подушка, в углу притаилось кресло каталка.

В следующей комнате стояли столы, это был учебный кабинет. Стены были оклеены некогда яркими рисунками, ранее сказочные сюжеты выглядели устрашающе, под воздействием влаги они могли изображать только уныние и смерть. Солнце больше не светило желтыми красками на зеленую травку, милые звери мутировали во что-то невообразимое, карандашные кораблики тонули в пучине черных волн.

Библиотека. Потолок обтянула плотная сеть паутины, те книги, что ещё остались на пыльных полках, никто больше не прочтет. Под ногами мешались кубики с буквами, на шкаф оперся трехколесный велосипед, и, обходя его, я наступил на что-то мягкое. Это оказалась оторванная голова плюшевого медвежонка, – кто-то вырвал ему глаза пуговки, а тело посадил на книжный стеллаж. Я положил голову медведя на изодранное тельце, почему-то мне показалось, что это важно.

В конце коридора была игровая комната. Большое просторное помещение, очищенное от игрушек и столов, отсюда вынесли весь мусор, вымели грязь. Здесь они это и сделали. На старой штукатурке были рисунки маски с паучьими лапами, я насчитал двенадцать граффити по периметру. Я присел рядом с одним из них и ладонью протер старый паркет. Доски набухли и окрасились в темный цвет, кровь так просто не сотрешь.

“Но до того, график был другой, было много пропавших детей и подростков”. – Моим мыслям вторили слова Аддерли. – “Если учитывать схему, то дети должны были пропасть в прошлый раз, когда культ был активен”.

Все сходилось, десять лет назад в графике было рекордно низкое количество пропавших, культ будто бы пропустил Маскарад, но это было не так. Они нашли способ провести ритуал один раз в одном зале...

Это помещение… Оно служило местом массового убийства детей, некогда живших в приюте. Не менее дюжины жертв, убитых в одно время, рядом друг с другом.

Дети.

Сироты, черт побери!

На меня вдруг упала вся тяжесть мира, раздавила меня, вбила в землю. Я упал на колени, схватил пальцами волосы, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не зарычать от понимания того, что только что выяснил.

Было наплевать, как они умудрились подобное провернуть. Господство культа в городе уже даже не удивляло. Зачем? Кому в голову могла прийти мысль устроить массовую резню в детском доме?!

Конечно же, все было взаимосвязано, приют закрыли в тот же год, как были совершены убийства, пропавших не было, жертв тоже, чем младше добыча, тем ценнее для охотника.

Я боялся представить, что ощущали сироты, когда их завели в игровую комнату, расположили по кругу и люди в белых масках достали ножи…

На смену потрясению пришла грусть, по щеке покатилась теплая капля, наверное, упала с протекающего потолка. Я поднялся на ноги, побрел к выходу, придерживаясь рукой о стену.

Хм, а я ещё раздумывал бежать. Из ада никуда не скрыться. Теперь он всегда будет со мной.

***

Печаль сменила злоба.

Пока я отдалялся от ярких столпов света и мерцающих башен на восток, что-то черное кипело и бурлило в чане моей души. Я чувствовал, как лопаются пузыри этой странной похлёбки где-то в районе живота.

Тяжело описать огонь ярости, что пылал под котелком, он был обжигающе холодным, бесчувственным, словно стихийное бедствие. В противовес моему состоянию пошёл снег, пока неуверенно оседая на полотне проезжей части большими хлопьями, и беспрестанно атакуя лобовое стекло.

Быстро стемнело. Одноэтажные дома тоже поредели, я выехал на дорогу за городом, по сторонам которой были лишь темные силуэты голых деревьев. В это время дорога пустовала и я гнал Тойоту по серпантину, будучи единственным источником света на трассе.

Лесополоса тоже в скором времени закончилась, я почти добрался до места назначения. Мой перевалочный пункт.

Когда из темноты вынырнули огни моста Фидзжеральда, я снизил скорость, чтобы не пропустить поворот. Указателя не было, съезд еле различим, и его было легко пропустить, если не знать о его существовании. К счастью, я знал.

Я свернул на узкую проселочную дорогу, которую даже не удосужились присыпать гравием. Машина подпрыгивала на кочках, кое-где зарываясь в снег и грязь, но я упорно следовал пути, очередной раз резко выкручивая руль перед особо большой ямой. Видимость была плохая, авто несколько раз зацепилось днищем, дорога вела меня вниз с холма, к заливу.

Наконец фары охватили опорный столб моста, я сбавил скорость и выехал на ровную бетонную площадку. К столбу примыкало строение, небольшая кирпичная структура, больше похожая на бойлерную или склад. По периметру постройки обвисла истрепанная полицейская лента.

Мы обнаружили это место примерно полгода назад, когда вместе с Тони вышли на оптового торговца героином. Подельник незадачливого наркобарона выдал точку, где они передавали товар и организовывали встречи с покупателями. Укрытие было неприметное, максимально отдаленное от города, спрятанное под мостом в глуши. Когда-то кирпичная коробка служила вахтерской для работников, которые следили за состоянием моста и уровнем воды в заливе. Потом, когда появилась возможность ограничиться камерами и датчиками, здание хотели переделать в насосную станцию, и построить причал, но и тут не сложилось.

Я не мог не заприметить этот спокойный уголок на краю мира, и даже сделал дубликат ключей, так на всякий случай. Ключ остался где-то в моей квартире, поэтому я и купил фомку.

Не знаю, почему у меня был план отступления и убежище, где можно скрыться, наверное, это странно. Видимо, я всегда был параноиком, и только сейчас моим талантам нашлось применение. Нужный человек в нужном месте. Как я говорил, – культ не знал, с кем имеет дело.

Домик стоял в трех метрах от бушующих темных волн. Слишком близко, но невероятно уютно, ведь брызги долетали до окон, и океан буквально бился в железную дверь. Я немного повозился со ржавым висячим замком, сбил его монтировкой и со скрипом отворил тяжелую дверь с иллюминатором вместо глазка.

Щелкнул выключателем, внутреннее убранство озарилось мягким оранжевым светом. Помещение всё-таки было городской инфраструктурой, электричество подавалось от общей сети.

Здесь было всё, что мне нужно. В дальнем углу стоял продавленный диван, напротив него душевая кабина и водонагреватель. В другом конце комнаты был накрытый полиэтиленом электрический радиатор и старый камин, у которого даже лежала стопка сухих дров. Посередине был стол и несколько кресел, на стене наркоторговцы повесили телевизор, чтобы коротать время, антенна уходила куда-то в потолок.

Я перетащил из машины пакеты, застелил диван, засыпал угля и подкинул дров в камин. Огонь разгорался слабо, пришлось включить и обогреватель, чтобы хоть как-то согреть мой люкс. Я недооценил способности камина, через некоторое время в комнате стало по-настоящему жарко. Я перекусил сэндвичем, выпил стакан бурбона и принял душ, который мне был просто необходим. Вода была мутной и пахла ржавчиной, но меня это не остановило. Окрыленный, я вышел из душевой кабины, переоделся в чистое и упал в кресло, захватив бухло и газировку и раздумывая до чего я докатился.

Вот он я, сидел черт знает где, в майке алкоголичке и пижамных штанах, опять пил как проклятый и жалел себя. Я не помнил, когда последний раз спал, но заснуть боялся до чертиков.

Перед глазами до сих пор стоял образ приюта, а когда я пытался из него выйти, то оказывался в ванной Аддерли, а когда бежал оттуда, попадал в заброшенную станцию метрополитена.

Тяжелая голова то и дело падала на грудь, веки слипались, и чтобы хоть как-то отвлечься, я проверил, работает ли ТВ. Телевизор работал, но лучше бы я его не включал.

На новостном канале сначала показывали последствия дневного пожара в Маунт-Вью, а потом включили экстренный выпуск, посвященный массовым убийствам.

Толпа репортеров смолкла, гул начал потихоньку уходить, на светящуюся трибуну с постаментом, истыканным микрафонами, поднимался человек. Медленно и важно к трибуне приблизился Лейтенант Альберт Роберт Бар, о чем проинформировала бегущая строка внизу экрана. Он поправил синий галстук, приветственно кивнул репортерам, и с серьезнейшим лицом склонился над микрофонами.

– Сегодня я должен предостеречь всех жителей города, о том, что преступник, который подозревается в участии убийств на прошлой неделе, до сих пор на свободе. – Начал он громко.

Было видно, что он наслаждается каждой секундой известности, ловит каждый блеск фотообъектива, впитывает внимание и славу, что на него обрушилась. Держался он, к слову достойно.

– Ещё более плохую новость обязан я донести до вас, главный подозреваемый в этом деле является представителем полицейского департамента.

Когда толпа ахнула, он выдержал драматическую паузу и продолжил.

– В самое ближайшее время он будет пойман и представлен правосудию, можете в этом не сомневаться. Ему некуда бежать, мосты перекрыты и каждый полицейский города ищет его. Но пока он не пойман, хочу предупредить всех жителей, – преступник нестабилен, вооружен и очень опасен, мотивы его поступков зачастую не поддаются логике, поэтому его действия невозможно предугадать. Сейчас же, прошу обратить внимание на экран.

В углу телевизора появилась моя хмурая рожа на старой фотографии. Фото, конечно же, хорошенько отредактировали, – безумные глаза прятались в черноте острых скул, выражая лишь гнев, губы обвисли в злобном оскале. Этот психопат мало был похож на меня, но имел мои черты лица. Зато он очень подходил программе и публике, которая бы желала похолодеть от ужаса, который ей демонстрировали. Маньяк, коп, безумец, урод! Да как таких вообще в полицию берут?!

– Человек перед вами, детектив Влад Ковач, на данный момент находится в розыске, пожалуйста, если вы заметите его, сразу звоните по номеру внизу экрана! Запомните это лицо! Не приближайтесь к нему ни в коем случае, и не пытайтесь заговорить!

Фото так себе, но я был рад, что выбрали его. Он был совсем непохож на истощенного и бледного алкоголика, который сейчас смотрел это глупое ток-шоу.

– Я знаю, что вам нужны подробности. Сейчас я могу лишь сказать, что детектив Ковач, скорее всего, тяжело болен. Он основной подозреваемый по делу серии убийств на прошлой неделе. Мы предполагаем, что Ковач совершил не менее семи убийств за несколько дней, и причиной того, что его не поймали было лишь то, что он сам занимался расследованием и умело скрывал улики своих же деяний.

Толпа заревела. Они нашли монстра, которого даже представить не могли, журналисты сейчас писались в штаны от восторга, прыгали как девочки фанатки на рок концерте, пытаясь перекричать друг друга. Домохозяйки картинно теряли сознание, перед тем как переключиться на канал с влюбленными вампирами. Мужчины в барах сурово мотали головой, выпивая пинту другую. Вот же урод, вот скотина, поджарить его на электрическом стуле! Не нужно его задерживать, пристрелите как бешеную дворнягу!

– По результатам расследования, напарник Ковача обнаружил неопровержимые улики, указывающие на причастность подозреваемого, тогда Ковач убил и его. У нас есть видеозапись, подтверждающая этот факт.

Альберт и правда был в ударе. Репортеры уже брызгали от счастья, капли восторга летели прямо в объектив.

– К сожалению, это не всё. – Альберт тяжело выдохнул и взялся руками за кафедру, будто баллотировался в президенты. – Ковач также подозревается в убийстве консультанта из ФБР, который помогал управлению в расследовании.

Да я, мать вашу, как Хуссейн. Хуже меня только русские шпионы.

– Сейчас раскрывать подробности расследования я не вправе, но я прошу граждан Масс-Коуст, не волноваться и не поддаваться панике, мы делаем всё возможное, чтобы изолировать опасность. Сделать это нам будет гораздо легче с вашей помощью! Запомните это лицо! Сообщите, как только увидите!

Экран тут же сменился студией, где блондинка ведущая со страхом в глазах, читала с бумажки.

– Это было прямое включение из центрального полицейского участка. Так кто же такой этот мистер Ковач?

Её сосед по студии, усатый брюнет в пиджаке, продолжил как по нотам.

– Мэри, мне только что прислали информацию касательно этого человека. Он работает в Масс-Коуст уже три года. Но, самое главное впереди! Раньше он работал старшим детективом в Дистанс-сити, где участвовал в поимке знаменитого серийного убийцы мистера М… Так вот, согласно данных полицейского управления, Ковач был похищен маньяком и перенес тяжелую травму, – М пытал его на протяжении нескольких дней! Ковач выжил и даже получил награду за выдающуюся службу, но так в себя и не пришел. Он год лечился у психотерапевта, а после развелся с супругой, и переехал сюда, в Масс-коуст. У него огромный послужной список, он семь раз участвовал в перестрелках и неисчислимое количество раз превышал полномочия. Боже, Мэри! Ковач крайне вспыльчив и нестабилен. Он не может себя контролировать, это можно сказать и без мнения специалиста!

– Спасибо Боб. Мне стало немного жутко оттого, что он где-то в городе и на свободе... Более подробно о том, кто такой детектив Ковач и о подробностях его службы мы расскажем в вечернем выпуске, через полчаса. Пожалуйста, оставайтесь с нами и оставайтесь бдительны!

Теперь я был главным героем “Бегущего человека”. Комната сжималась, я провалился в кресло, пытаясь спрятаться от мира. Официально каждый житель полиса был моим врагом, игры закончились. И я не мог с этим справиться.

Я выключил телевизор, бросил пульт подальше, налил бурбона, сон как рукой сняло.

За окном бушевали грандиозные волны, они переливались через пирс, разбивались о камень с монотонным гулом, а снегопад исчезал в их зеленоватой сущности. Они накатывали огромными темными завихрениями, бушующие, ледяные, устрашающие. Холодные брызги били в толстое стекло, порывы ветра ревели за стеной, но я уже был не здесь.

Я вернулся в склеп, моё тайное логово, где я прятал тяжелые воспоминания, свои необузданные желания и страхи. На могиле опять горел огонь.

Они хотели видеть маньяка? Так они его получат.

Я клялся себе, что не потревожу эту могилу, но кто же знал, что существо в гробу понадобится мне так сильно и так скоро?

Лопатой я разворошил угли и принялся копать. Земля была сухая и теплая, и я проваливался в нее глубже и глубже, пока лезвие с глухим стуком не уперлось во что-то твердое.

Надрываясь, я приподнял крышку саркофага.

Он лежал и спокойно смотрел на меня, без улыбки, но и без упрека. Он ждал так долго, что уже никуда не спешил.

Он помнил где я потерял палец и что сделал со мной М. Он изначально знал, что Альберт предатель, и что виноватым окажусь я. И он знал, что делать дальше. Я не мог справиться со сложившейся ситуацией, ведь моя мораль, моё естество противилось этому. Но другой Влад мог, у него не было запретов, барьеров, рамок.

За окном светлело, разбушевавшееся море тянулось до озарявшегося туманного горизонта. Другой Влад проснулся, и приоткрыл глаза, с улыбкой глядя на бурю. ведь она отражала его суть.

Теперь у него был план.

План, на исполнение которого, у меня не хватило бы духу.