Озерный лорд

Глава 12. РКНС

Глава 12. РКНС.

— Ну что, Сашок, готов к труду и обороне во славу госпожи Верлесы? — встретивший меня у границы земель двух Хозяек бывший майор, а нынешний то ли Главный Наёмник, то ли будущий Корректор класса «Кощей» и хозяин нового локуса Полессы, несмотря на кажущуюся веселость, был собран и деловит.

— Всегда готов, — отмахнулся я. — Раз уж пришел.

— А Вы, Матвей Петрович, сильно изменились! — , подала голос из-за моей спины Надя. — Прямо похорошели. И когда только успели? Сколько же добавочных баллов Хозяйке в вас пришлось вложить, даже представить трудно…

В самом деле, вместо пенсионера с одышкой и мешками под глазами перед нами стоял, небрежно придерживая висящий на ремне автомат, невысокий мужчина лет сорока, что называется в «полном расцвете сил» и с брутальной недельной небритостью. Под защитного цвета гимнастёркой комсостава армии РКНС перекатывались мускулы, а от намечавшегося брюшка не осталось даже следа. Вместо мешковатых штанов на Моте красовались роскошные галифе и сияющие на солнце хромовые сапоги. К встрече с нами он явно успел подготовиться.

— Сколько Полесса баллов дала, столько и взял, теперь все мои! — с улыбкой отозвался Петрович. — Дима, получай имущество! — бывший майор кивнул на стоящую у его ног радиостанцию, представлявшую собой приличных размеров коробку защитного цвета. — В «сидоре» рядом трансформатор, антенны и документация. Надеюсь, студенты, сами разберётесь что к чему. Когда будете готовы для связи — жду Шурика.

Дима привычным движением носильщика тяжестей закинул за плечи коробку рации, весом, на глазок килограммов под двадцать. Надя подхватила "сидор" и хотела было что-то сказать, но вдруг пронзительно взвизгнула, заставив меня резко обернуться, рефлекторно схватившись за автомат. Понятно… из рюкзака Петровича с явным интересом выглянула сильно уменьшенная копия уже знакомой по недавнему походу кобры-переростка Ириши.

— Что, испугалась? — довольно хохотнул Мотя. — Прошу любить и жаловать, знакомьтесь — Мариша! Будущая хранительница нового локуса. Пока еще маленькая, но она подрастет…

Вчера вечером у домика на берегу Лесного Озера села взъерошенная нескладная птица на худых лапах и с длинным клювом, и тут же подала противный скрипучий голос. Какое-то время мы вместе с Надей разглядывали важно вышагивавшую по траве посланницу, гадая кто это и, наконец, идентифицировали её как цаплю. На длинной шее птицы висел прозрачный целлулоидный пенал, в котором вместо зубной щётки находился свёрнутый в трубку лист бумаги с посланием, которое гласило, что новый локус с переходом у Полессы готов. Так что уже на следующий день с утра мы двинулись на встречу с Мотей.

— Ну что же… Раз обещанный подарок доставлен, не будем тянуть кота за хвост. Если готов, пошли ко мне в Локус, союзник. — Кивнул мне Петрович, скосив глаза на по-прежнему выглядывающую из-за его плеча змею, тут же скрывшуюся в тощем рюкзачке. — За сим откланиваюсь, — отвесил он шутливый поклон Наде. — Будем надеяться, до скорого свидания.

— Не срослось со слугами? — всё-таки не удержался я от шпильки пенсионеру, вспомнив, как мы прощались неделю назад. — Будущая хранительница локуса на тебе ездить изволит? — К этому времени мы уже успели отойти на приличное расстояние от границы и теперь продолжали неторопливый разговор на ходу.

— А почему бы и нет, пока есть возможность? — пожал плечами бывший майор. — Иришка наелась от пуза и теперь спит. Сейчас даже я ее поднять не смогу, у нее внутри похоже кто-то очень большой переваривается. Ну а тех, кто рацию сюда тащил, я уже успел отпустить домой по норам, от греха подальше. Помнишь болотного "крокодила"? Так вот, они самые. — Петрович кивнул на отпечатавшиеся на земле следы. — Не густо пока у Полессы с живностью. Да и та, что есть, весьма на любителя.

— Не в курсе, как там у нашей лесной феи дела? — спросил меня в свою очередь военный, и я, как ни странно, ощутил укол ревности. «Тебе, дядя, какое дело до Хей»? — подумал я, идя за «Кощеем» след в след и чувствуя, как упруго колышется под ногами болото. Однако никаких проблем с трясиной не было — в этот раз Мотя даже не стал переобуваться в резиновые сапоги и вышагивал впереди по щиколотку во мху прямо в «хромачах». Мариша снова выглянула из его рюкзака, время от времени высовывая из пасти раздвоенный язык и с явным интересом смотря по сторонам.

«Смех смехом, а ведь сейчас у нашего дяди Моти есть глаза на затылке»! — пришло мне в голову. «Не зря он свою новую тварь с собой тащит. Идёт по болоту как по собственному огороду! Все же интересно, сколько добавочных баллов Полесса вложила ему в силу и здоровье? Явно не поскупилась. Не удивительно, что наш старый ловелас про Хей вспомнил, взыграло ретивое… Из женщин у Полессы только кобры, вот и… Впрочем, пока все удачно складывается»!

— Не в курсе! — проворчал я. — У Хей свой монастырь, у нас на озере свой. Матвей Петрович, может вам в новом мире себе любовницу поискать? Воспитать, так сказать, для своих нужд свои кадры. А то за заигрывания с чужими наемницами Хозяйка Полесса по голове не погладит, пусть мы и союзники.

— Опять ревнуешь, студент? — беззлобно отозвался майор. — Ну-ну, ладно, можешь не отвечать…

Я постарался перевести разговор на нейтральную тему, не забывая внимательно смотреть себе под ноги и иногда поглядывать на Маришу.

Почему-то не покидало странное ощущение, что рептилия самым нахальным образом меня дразнит, показывая язык из явно "улыбающейся" пасти.

*****

— Так вот он какой, твой локус? — спросил я Петровича, когда часа через четыре блужданий по петляющей болотной тропинке мы вышли к подножию невысокого, поросшего пожелтевшей травой холма неправильной формы, на плоской вершине которого неторопливо крутился небольшой ветряк на трехэтажной каменной башенке. Здесь болото кончалось, за холмом справа и слева невдалеке виднелся высокий сосновый бор. — Мило, ничего не скажешь. Дом одинокого мельника.

— Ага! — Петрович улыбнулся. — Полесса ещё при коммунарах строительство начала. — Но мы сейчас, считай, с чёрного хода подходим. — Ветрячок воду мал по малу качает. С электроникой у коммунаров грустно, а вот "железо" — выше всяких похвал. До вершины дойдём, сам увидишь.

Через полчаса с вершины холма моему взору предстала совершенно другая местность. За предшествующие столетия сбегавшая с холма в долину дождевая и талая вода прорезала в земле два оврага. Но затем, вероятно с появлением Хозяйки, эрозия грунта прекратилась, и шрамы на земле затянулись. Один из бывших оврагов, не особенно глубокий, но довольно широкий, зарос густыми высокими кустами, а другой представлял собой небольшое вытянутое озеро с виднеющейся на его противоположном конце земляной плотиной с небольшим домиком. От подножия холма к сосновому бору шла прямая тропинка по отчетливо видимой утрамбованной земляной насыпи.

— Там, куда идёт тропинка, — портал. — Я внимательно осматривал местность в свой бинокль, слушая Петровича. — Коммунары собирались железную дорогу строить. Хотели по ней перебрасывать в этот мир людей, технику и снабжение, но не успели закончить. Широко строились, на перспективу, планы у них большие были. Ветряк должен был живую воду качать, словно скважина в Минводах, десятками и сотнями кубов. Ну а портал… через «метро» в Терминале, сам понимаешь, много не затащить и габариты ограничены, а тут — раздолье. Хоть танки эшелонами загоняй, а хоть, если какой-нибудь Хозяин упрётся, БЖДРК. В РКНС их есть. Ну и на случай атомной войны с собственными буржуями тоже: идеальная, совершенно неуязвимая стартовая позиция. Заодно и бомбоубежище для элиты, с озерцом живой воды в качестве бонуса. Сечёшь, чем дело пахнет? А твой подпол про молодильные яблоки с живой водой и прочей хренью типа лечения за счёт ЛКР втирал!

— Живую воду кубами для озера качать, это сильно сказано, — пожал я плечами. — Ни один Хозяин таких объемов не потянет. Пупок развяжется, никаких ЛКР не хватит.

— Это верно, — согласился со мной Петрович. — Вода в озере обычная. Живой воды пока мало, в наличии лишь небольшой родничок. Полесса коммунарам пыталась объяснить, что волшебные вещи стоят дорого и в промышленных объемах не производятся, да только без толку — не верили. Ее, бедную, и так заставили с десяток тысяч ЛКР выложить на подготовку Локуса, насыпь и подземелье внутри холма. Судя по всему, у нас на Земле ни одной стране с Хозяевами договориться не получилось. И у наших клиентов тоже феерический облом вышел. Догадываешься, сколько голов полетело, когда лавочка прикрылась?

— Впечатляет! — опустил я бинокль. — Хозяйство неплохое, есть чему позавидовать.

— В домике на плотине — небольшая электростанция, всё ещё работает, — продолжал хвастаться Петрович. — Там и расположимся. Внутрь холма не вижу смысла тебя вести. Времени не хватало, я даже не во всех помещениях побывал, а о том, чтобы прибраться, и речи нет.

— Странно! Получается, куча работы выполнена, а защищать этот Локус как? — удивился я.

— Есть чем защищать. Просто сейчас не видно. Сам подумай, с этого холма в круговую обзор до самого леса. — Ухмыльнулся Мотя. — Это Терминал самой Полессы в чёрном теле держали, хотя и там, если успеть закрыть гермодвери запаришься их вскрывать. Но самое главное достоинство Локуса — это то, что портал еще ни разу не распечатывали. Не успели, Полесса под разными предлогами этот момент все время оттягивала, кормя коммунаров «завтраками», а потом все кончилось… И куда он выходит в РКНС не известно.

— Понятно, — кивнул я. — Ну что же, пошли. До ночи первую разведку сделать успеем.

— Что, прямо так, в одежках из РФ? — Испытующе посмотрел на меня Мотя. — Может, нарисуем плакат «Мы из другого мира», чтобы первый же встречный не ошибся и властям сообщил? Или как тот Штирлиц, возьмем по ППШ и сзади парашюты привяжем?

— Пофигу, — махнул рукой я. — Не надо усложнять. На мне простой камуфляж без знаков различия, погон и иностранных надписей, на тебе, Петрович, местный прикид в стиле «милитари». Автоматы оставим тут, так и быть. Странно или не странно… в первой половине двадцатого века половина России, так или иначе в солдатской одежке ходила, да и потом этим было никого не удивить. А даже если кто-то и удивится…я все равно собираюсь прикрыть наш визит тратой ЛКР и стереть память свидетелям. Сходим туда и сразу обратно.

— Не суетись, Сашок! Спешка нужна при ловле блох. — Слегка поморщился Мотя. — Не рвись, охолонись немного… Давай говорить начистоту. О том, что твой интерес к РКНС какой-то нездоровый и за рамки простого любопытства явно выходит, я доложил Полессе сразу после возвращения. И рекомендовал ей не торопиться. А пока суд да дело, подумать, пускать тебя в «Новый чудный мир» или погодить, до выяснения причин твоего настоящего интереса. Заодно не торопясь подготовиться к путешествию, чтобы не попасться на какой-нибудь мелочи.

— Даже так? — я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Таки наш ушлый Мотя о чем-то догадался. Блин, тоньше надо было действовать.

— Именно так, — поправил рюкзак Петрович. — Но вчера утром Полесса дала добро на твоё путешествие. Портал готов. Однако, стоит ли так уж спешить? У нас есть масса старых газет, книжек и разной макулатуры из «комнат Народного Счастья» в Терминале и Локусе. Есть даже записи радиопередач и видеомагнитофон с кассетами. Ты, поди, таких и не видал Саша: квадратные, видео записано на толстенной пленке, вес каждой кассеты с полкило, а видеомагнитофон так на все пятнадцать потянет. Это тебе не флешки по карманам прятать…

Недолго помолчав, Мотя продолжил. — Идём, нечего тут стоять как «тополя на Плющихе». Думаю, что хотя бы время до утра стоит потратить на подготовку. Я, по мелочи, кое-какие материалы отобрал, но толком с ними еще не ознакомился. Хочу тебе кое-что показать и кое-что обсудить, перед тем как лезть в РКНС. Очень уж интересный там мир. Я бы сказал, он не вполне коммунистический или социалистический, говорить о коммунарах мы поторопились. Хотя… если ты в самом деле хочешь одной ногой туда, другой сюда, запомнить координаты перехода и домой, к Надюхе под крылышко? Если так, то и в самом деле, нет смысла терять время. Чтобы потоптаться пару минут посреди леса «на той стороне» никакой подготовки не нужно, твой камуфляж и моё хаки самое оно. Но еще раз повторяю — решение сдать «сестричке» переход в РКНС Полессой уже принято. Твой приз от тебя и Верлесы никуда не убежит.

— Так ты знаешь, в чем ценность перехода для Хозяев? — на секунду я ощутил себя идиотом. Стоило огород городить, я то думал… Неужели Мотя в курсе? Но если так, то почему он запросто сдает мне источник силы своей Хозяйки? Мне казалось, что такой ушлый тип, как Петрович будет блюсти свою выгоду до последнего и Полессу настроит так же. Или…

— Или наши Хозяйки договорились? — спросил я Петровича в лоб. — За моей спиной?

— Просто ты, Саша, хреновый конспиратор, — развел руками майор. — А Полесса, придя в себя, догадалась, что к чему, когда я ей рассказал, что первоначально наше задание звучало: взять под контроль источник силы. Хотя поначалу ты меня обманул, признаю. Но я за это на тебя зла не держу — ты служишь своей Хозяйке, а я своей. Короче говоря, Полесса приняла решение сделать союзнице жест доброй воли и сдать переход в третий мир. Но она ожидает от сестрички ответного широкого жеста. Как только я стану Корректором, а уж поверь, я им постараюсь стать как можно скорее, ты меня еще раз прокатишь в два мира — в наш с тобой и в мир Хей, чтобы я запомнил их координаты. Или вместо тебя это сделает наша лесная нимфа, мне, в общем, все равно. Пусть у обеих сестер все будет поровну, это справедливо, не так ли?

— А если нет, Матвей Петрович? — спросил я военного, глядя ему в глаза. — Тогда как?

— Ты сказку о мужике и медведе слышал, студент? — нехорошо сощурился будущий Кощей. — Там, где они вершки и корешки делили? Так вот, если мы с моей Хозяйкой окажемся в роли обманутого медведя, то мужику, в лице Верлесы и ее наемников, в наш лес за дровами и малиной лучше не соваться. И это будет лишь одним из последствий, самым безобидным. Но не будем о грустном… Мы же друзья, не так ли?

— Ага, закадычные, — вздохнул я. — Ладно, коли так, переход завтра. Пошли в домик ужинать и смотреть материалы про твоих коммунаров. Я доложу Верлесе о решении твоей Хозяйки и ее условиях.

— Правильное решение, Славин! — искренне рассмеялся Мотя. — Держи за него бонус. Так сказать, не отходя от кассы, открывай ID и получай шесть сотен ЛКР. Половина — в счёт потраченных тобой личных средств во время обороны Терминала Полессы, а вторая — компенсация твоих страданий от откатов. Больше всё равно тебя нечем отблагодарить. Хотя… Петрович сделал несколько быстрых шагов от тропинки и ловко выхватил из старой травы и опавших листьев громко заверещавшую ящерицу весьма внушительных размеров.

— Нового питомца в свой Локус не желаешь? Будет вместо цепного пса избу караулить, когда подрастёт.

— Не, спасибо, — покачал я головой. — Ящера в стражи мне не надо. А предложенные шестьсот ЛКР — это, между прочим, чистая коррупция. Дядя Мотя, ты же мне завуалированную взятку сейчас предлагаешь. Прямо по классике — деньгами и борзыми щенками… Чтобы я лоббировал интересы твоей Госпожи перед своей.

— А почему бы и нет? — нисколько не смутившись, Петрович опустил на землю тварь, тут же юркнувшую в сторону. — Здесь антикоррупционного комитета с прокуратурой, слава Богу, нету и не будет. Неужели не возьмешь ЛКР? От чистого сердца предлагаю!

— Возьму, как не взять, раз сам даешь, — улыбнулся я в ответ. — Но в наших с тобой делах это ничего не меняет.

За окнами домика уже давно стемнело, когда я, наконец, оторвался, от второго тома «Большой мiрской энциклопедии». Видеомагнитофон, на котором мы с Мотей просматривали спартакиаду и художественный фильм «чужая община», я выключил еще час назад, а сейчас пытался сложить разрозненные кусочки информации в один непротиворечивый пазл.

Это был и в самом деле странный мир. И коммунистическим мы его назвали зря. РКНС, это Рабоче-Крестьянский Народный Союз, без всяких «измов». Или, все же не зря?

Судя по тому, что я прочел, гражданская война в рухнувшей Российской Империи здесь отчего-то пошла совсем не так, как у нас и продлилась она на год меньше. Нет, белые не победили, их время прошло. Но и красные на определенном этапе выбыли из игры, как единственная противостоящая белым централизованная сила. Зато анархисты и почвенники, а так же разнообразные стихийные социалисты, опирающиеся на крестьянскую и рабочую массу, неожиданно сумели объединиться, организовать правительство народной диктатуры и взять верх. Получился этакий мир победившего батьки Махно и матроса Железняка, растерявших ради победы почти все свои анархические идеалы. Почему так получилось — сказать сложно, имеющейся у меня информации не хватало, а та, что была, вряд ли могла считаться полностью правдивой. Может быть потому, что Кронштадтское восстание произошло раньше и неожиданно оказалось сверхуспешным — матросики-анархисты не стали отсиживаться на острове, как в нашей истории. Не дожидаясь Тухачевского, и пользуясь отсутствием в Питере сильного гарнизона, под руководством переметнувшихся царских военспецов они в три дня выбили красных из Петрограда и организовали единый городской совет рабочих, солдат и матросов без коммунистов. А может и потому, что волна крестьянских восстаний против продразверсток тут была еще мощнее, чем в нашей истории и они нашли общего лидера — некоего Василия Дубровина, которому удалось войти в альянс с казаками на Дону и Махновцами. Ленин не пережил покушения в восемнадцатом году, Троцкий был кем-то застрелен прямо на митинге перед отправляемым на фронт полком в девятнадцатом. О Сталине я вообще ничего не нашел…

Тем не менее, хотя красные оказались не в числе победителей, жить как раньше никто не хотел. Лозунги: «земля крестьянам, заводы рабочим» и «экспроприация экспроприированного», тоже никто не отменял, наоборот, на них все держалось. И, когда народная армия Дубровина разгромила своих противников, был провозглашен РКНС. Нечто вроде социализма тут все же построили. Но не того идейного социализма, который должен был в перспективе перейти в коммунизм, как у нас, а социализма рабочих и крестьянских общин, над которыми встал Наробком, или народный общинный комитет, а там уж и до поста Главного Общинного или «Мирового» Секретаря дело дошло. Занял его тот самый Василий Дубровин, крестьянин из под Тамбова, который почему-то получил великолепное образование и одно время жил в Штатах, вернувшись в Россию во время революции и возглавив крестьянские мятежи. Странная личность…

А дальше, судя по куцым крохам информации, все пошло примерно по тем же лекалам, что и у нас, но со своей спецификой. Сначала, раздав заводы и землю рабочим и крестьянам, объявили РКНС как государство советов народных общин. Дескать, вот так мы теперь на Руси живем, как исстари дедами завещано — одной общиной или Миром, но теперь без всяких эксплуататоров и аристократов, все люди равны. Ну, понятно, что большая Государственная Община состоит из множества мелких — заводских, крестьянских, или даже мещанских, торговых и научных общин. Однако власти РКНС, как и большевики, вскоре уперлись в кучу проблем, связанных с необходимостью индустриализации, нехваткой продовольствия в городах и преодолением разрухи. Им тоже пришлось вводить НЭП и устраивать политические чистки в тридцатых, под которые попали сначала анархисты, затем некие «левые уклонисты», а затем и прочие, особо упорствующие в непонимании линии партии товарищи. В сельских общинах постепенно ввели круговую поруку и твердые задания по сдаче зерна, заменив ими продналог и понемногу превращая деревенские общины в те же колхозы. Создали рабоче-индустриальные народные общины, занявшиеся строительством флагманов промышленности. Только основных видов общин в РКНС было под сотню — с ходу не разберёшься.

Тем не менее, они там как-то потихоньку справились, страна пришла в себя… Тем более, что о мировой революции вожди в РКНС не грезили, диалектический материализм не особенно уважали, а строили некий «рай для трудового народа», где человек человеку друг и брат, орудия производства общие, все трудятся на благо общества, сообща повышая его благосостояние и становясь при этом богаче и счастливее сами. Церковь здесь так жестко как у нас не разгоняли, бывших из «эксплуататорских классов» при условии «общественного покаяния» и конфискации почти всего имущества переписывали в общинники, выделяя им пай и долю. Также разрешили небольшие артели и кооперативы, с условием, что их все их члены являются добровольными пайщиками и не эксплуатируют наемный труд. В РКНС, как и у нас, пережили вторую мировую войну, запустили в середине шестидесятых первый в мире спутник и первого в мире космонавта…

Понятно, что подобная конструкция должна была как-то идеологически обслуживаться и направляться, поэтому уже в середине двадцатых годов была создана Партия Народного Счастья, ставшая кузницей управляющих кадров в РКНС. Кандидат в ее члены должен был заявить, что он готов отринуть частнособственнические инстинкты и отныне всецело служить трудовому народу. Далее его кандидатура выносилась на обсуждение и, в случае положительного решения, он навсегда терял свой пай и место в общине, что для этого мира было, видимо, очень серьезно. Зато отныне он мог сделать карьеру на руководящих постах в армии и правительстве. Или не сделать, тут уж без гарантий… Вообще Партия Народного Счастья, напоминала мне монашеский орден — к ее членам выдвигались особые требования, вроде личногонестяжания, кристально честного морального облика и незапятнанной репутации. С другой стороны, борцы за народное счастье были неподсудны обычным судам, а их проступки разбирали их собственные «братские комиссии» и «старшие учителя». Но точной информации, как водится, не хватало. Странное по ту сторону перехода Полессы было общество — вроде и социалистическое, а вроде и нет — не поймешь. Честно говоря, после всего прочитанного и увиденного мне захотелось на него посмотреть хоть глазком…

Уходили мы наутро, по холодку. Прошерстив склады, Мотя нашел нам комплекты условно гражданской одежды. Петрович оставил себе гимнастерку в условно-гражданском варианте, с карманами, я остановил свой выбор на белой нательной рубахе-косоворотке, коричневой шинели из дешевого сукна и хромовых сапогах… Различались мы с майором и цветом штанов: он в серых, а я в синих. Нашлись для нас также и рюкзаки типа «Сидор». Вид у нас был вроде как ничем не примечательный — простенько, но чистенько. Но это лишь на мой взгляд, а там — кто его знает… По ID пока ничего не пробить, подробную информацию можно будет получить лишь на той стороне. Ладно — программа минимум — перенестись и осмотреться, ЛКР, если что выручат, а прыгнуть в РФ или в мир Хей я смогу вообще из любой точки, если рядом хватает открытого пространства.

Шагая по тропинке на железнодорожной насыпи, мы углубились в сосновый лес, чистый и светлый. Но уже через пару минут и какую-то сотню метров все неуловимо изменилось. Сосны неожиданно встали вдоль насыпи стеной, гуще, чем в самом густом ельнике. Ветви и кроны деревьев закрыли от нас небо, сзади во мраке заклубился туман, а впереди замаячило что-то светлое… Мы внезапно оказались в сомкнувшемся лесном тоннеле, из которого нельзя сделать ни шага влево или вправо, настолько густыми были деревья и кусты. Можно было лишь идти вперед, по пропадавшей на глазах тропинке к манящему таинственному зеленоватому свету.

— Это и есть твой переход? — удивленно спросил я Петровича.

— Ага, — озираясь с интересом вокруг, ответил он. — Переход между мирами модернизированный, Кощейской конструкции. Шагай вперед, студент. Кому положено, тот пройдет по нему в другой мир, а кому не положено…тот из него никогда не выйдет или его просто не найдет.

— Ясно, — кивнул я головой и зашагал вперед, к свету. Еще десяток шагов, затем еще десяток и…

Неожиданно светло стало повсюду, а лесной тоннель исчез как его и небывало. А еще…вокруг было самое настоящее лето. Мы с Мотей неожиданно вышли из небольшого смешанного леска прямо на разогретую ярким солнцем лесную опушку. Сверху простиралось пронзительно — голубое, с редкими облачками на горизонте небо, вокруг буйствовала всеми оттенками зелени молодая листва, пели птицы, а под ногами в траве росли полевые цветы. Впереди виднелась обшарпанная автобусная остановка у порядком побитой асфальтовой дороги, за ней вспаханное поле с какими-то зелеными ростками.

«Переход завершен», — просигнализировал мне спешно открытый ID. «Координаты мира сохранены». Приехали.