Глава 8

Когда рядом с тобой разрывается снаряд, связь с внешним миром временно недоступна. Можно лишь видеть происходящее вокруг. Тело совершенно не слушается тебя. Лишь когда появляется неимоверный звон в ушах, возвращающий тебя к реальности, твои тренированные рефлексы принимаются за работу.

— Вставай… Фред! — скрипя зубами проговорил Хогас, схвативший меня за руку.

Благоухающий сад в несколько секунд превратился в перекопанное поле. Несколько прилетевших снарядов чудом не отправили нас с Хогасом ко всем святым. Стряхивая с себя куски земли, я искал Бриза.

Достопочтенный, как его величали, курнаец лежал рядом с воронкой от взрыва. Тяжесть его состояния можно было оценить по перебитым в однородную массу ногам и тихому стону.

— Идём Фред! — перешёл на более высокий тон Хогас.

— Как нас накрыли? — спросил я, тяжело поднимаясь на ноги. Вдалеке слышались крики женщин и детей, выстрелы и взрывы, раздавались команды для занятия обороны и отражения нападения.

— Ты хочешь здесь это обсудить? Бриз отработанный. Идём! — воскликнул Хогас, увлекая меня за собой.

— А что с жителями? Их же…

— Да. Такое здесь постоянно. Уходим говорю! — не унимался Хогас.

Циничность, с которой он это сказал, меня удивила. Почему-то, в глубине души, я для себя определил дальнейшие действия.

— Поможем аклановцам. Им против миксайдов не устоять. Это обеспечит нам поддержку.

— Спятил? Ты же человек! Тебе никто не даст оружие.

— Тогда покажем, чего мы стоим. За мной, мой друг, — скомандовал я.

«Вот он момент, когда необходимо проявить инициативу. Взять всё в свои руки», — промелькнула у меня мысль. — «Иначе можно надолго остаться цепным псом Стража Хогаса».

Зданию тоже досталось — парочка снарядов прилетели аккурат на крыльцо, оставив небольшой котлован, наполненный обломками стены. Перемахнуть через завал было не самым простым занятием, а стрельба снаружи была уже близко. На первом этаже несколько курнайцев отстреливались из укрытий. Сделав пару шагов по деревянному полу, усыпанному обломками стен и потолка, я чудом успел пригнуться от пулемётной очереди, которая прошила насквозь одного из бойцов. Хогас уже бежал к погибшему, чтобы взять у него оружие.

У входа в дом свои позиции заняли бойцы во главе с Рессием. Курнаец с аурониевыми зубами выкрикивал несуразные команды, которые только усугубляли незавидное положение в обороне.

— В атаку! Смерть пургам! Чего расселись, бездари?! — кричал Рессий, отвешивая хлёсткие удары своим подчинённым. Никто из аклановцев и не собирался выбираться из бетонного укрытия.

— Так ничего не выйдет. Дело дрянь, Рессий, — прокричал я, оказавшись рядом с ним.

— Полицейские заняли все близлежащие дома на подходе к резиденции, — подсказал Хогас, присев позади Рессия и просмотрел данные с боевого монитора. Он перезарядил винтовку и закрепил на поясе несколько обойм.

— Пассажиры, вы чего? Бессмертные? Я вас щас…, - Рессий пытался наставить на меня свой пистолет, но я успел его остановить, а Хогас притянул его к себе за ворот, усадив на землю.

— Ты идиот?! Позволь нам помочь. Своего достопочтенного вы уже потеряли. Хотите, чтобы весь аклан вырезали? — спросил я. Рессий лишь хлопал глазами, скаля зубами от злости.

— Это они за вами пришли, проклятые…, - произнёс он, и рядом с бетонным ограждением разорвался снаряд. От взрыва двоих курнайцев отбросило в стену дома.

— Разбираться потом будем, зубастик, — сказал Хогас. — Дай Фреду оружие.

Слева от меня отстреливался один из аклановцев. Прокричав что-то воинственное, он вскочил на ноги. Очередь из крупнокалиберного пулемёта обезглавила храброго курнайца, а его тело рухнуло между мной и Рессием. Видимо, это и сподвигло его кивнуть, дав согласие на сотрудничество.

— Каков план? — спросил Рессий, синхронизируя свой коммуникатор с нашими.

— Мы идём — вы сидите. Мы сидим — вы идёте, — ответил я, забирая у убитого аклановца окровавленную штурмовую винтовку и обоймы. — Пока не разблокируем периметр никаких передвижений. И своим всем передай тоже самое.

— Полицейские на штурм не пойдут, пока вас не станет слишком мало для обороны. Вот таких необдуманных поступков делать не надо, — сказал Хогас, указывая на тело курнайца без головы. — Готов? — спросил он у меня.

— Подтвердил. А вы пока проверьте достопочтенного. Бриз возможно жив. Он в саду, — сказал я Рессию и мы стали пробираться по позиции аклановцев до рядом стоящего здания.

"Как в старые времена! Давно не чувствовал этого страха и адреналина!" — подумал я про себя. То чувство, когда движешься под градом пуль и взрывами, а, главное, остаёшься жив — нельзя сравнить ни с чем.

Пока мы были вне поле зрения полицейских, которые совершенно не производили на меня впечатления.

— Ты уверен, что это полиция засела в этих домах? — спросил я у Хогаса, прижимаясь к стене здания. Внутри слышались детский плач и крики о помощи.

— Миксайды бы уже зачистили район. Это обыкновенные полицейские, которых направили на убой. Сходу взять не удалось, вот они и засели в жилых домах с мирными, — ответил Хогас, манипулируя голограммой своего боевого монитора. — Подключайся.

Я закрепил сканер-визор на голове. Строка синхронизации заполнилась мгновенно и передо мной высветилась вся боевая информация.

Датчики на винтовке выдали информацию о величине боезапаса, а от "Мирады" я получил полный анализ местоположения полицейских, их тепловой след и прогнозируемые действия в случае атаки.

— На первом этаже десять. Входим с гранатой…, - произнёс я, но вспомнив о мирных курнайцах в здании передумал активировать детонатор.

— Я первый, ты прикрываешь. Пошли! — скомандовал Хогас и мелкими шагами засеменил по каменным обломкам через пробоину в стене.

Первую комнату зачистили в несколько выстрелов. Броня у полицейских старой модели, хоть и выглядит красиво. Следующее помещение и снова три трупа. С каждым шагом уверенность в своих силах только возрастала. Прозябание на холодной Пратарее должно было сказаться на моих навыках, но слишком хорошо меня учили корифеи САС.

— Рессий, мы в правом от тебя здании. Весь огонь на оставшиеся два, — передал я зубастому курнайцу по коммуникатору.

— Нет! — услышал я детский крик за спиной.

Обернувшись, передо мной предстала картина очередной трагедии. В небольшой разрушенной комнате сидел на обломках детской кроватки ребёнок-курнаец. Я не сразу понял, что он держит в руках, пока не увидел огромную бетонную плиту. Большой кровавый след под ней говорил сам за себя. Малыш прижимал к себе ладонь своего родителя и, в надежде на помощь, смотрел на нас.

Не раз за свою жизнь я видел такое, но к этому никогда нельзя привыкнуть. Получив подтверждение от Рессия, мы направились дальше. Не до переживаний сейчас.

Следующий дом оказался укреплён лучше. Он находился в нескольких метрах и наше продвижение заметили, судя по активизации полицейских на сканере-визоре. Стреляли кучно, но совершенно бестолково.

— Дилетанты. И где они таких набирают? — задался вопросом Хогас, присев за оставленную аклановцами в переулке бронемашину.

— Сыграем на психике, — предложил я и получил добро от Хогаса.

Я обошёл машину и стал плотно обстреливать позицию полицейских в торце здания. Им потребовалось несколько секунд, чтобы опомниться, а их командиру скомандовать на изменение направления стрельбы.

Хогасу времени на выполнение своего манёвра с другой стороны потребовалось меньше — пять точных выстрелов и вход в здание был открыт.

— Рессий, второй зачищен. Идём дальше, — сообщил я, вынимая плазменный резак из тела убитого мной полицейского. К этой группе курнайцев я не испытал жалости. В этом здании, судя по обстановке, они не церемонились с мирными жителями — десяток застреленных и заколотых курнайцев. Как можно так ненавидеть своих сограждан? Хотя… Кто бы говорил! Люди в последнее время тоже жестоки.

Третий опорный пункт просто сложил оружие, когда в него с заднего двора ворвались аклановцы. Судьба полицейских виделась незавидной — пурги, как мне пояснил один из местных бойцов, долго у них не живут.

Стрельба в аклане стихала. На своей "Мираде" Хогас проанализировал обстановку.

— Судя по анализу и докладам полиции, зачистка провалилась и они предлагают отойти. Не стоит…, - произнёс Хогас, но его прервали радостные вопли бойцов из аклана.

Танцы с винтовками, выстрелы в воздух, имитируя салют, улюлюканье в сторону схваченных полицейских. Мне это напомнило конфликты в Африканской Центральной Метрополии. С темнокожими бойцами там было непросто — полное отсутствие дисциплины, но дикое желание праздновать любой промежуточный успех.

— Рессий, это не конец! — окликнул я зубастого, который выкрикивал очередную порцию лозунгов в поддержку Бриза. — Что с Бризом?

— Достопочтенный в тяжёлом состоянии. Много своей священной крови потерял, но победа придаст ему сил. Радуйся, человек! Сегодня ты доказал, что тебя можно принять в наши ряды.

— В какие… — воскликнул я, но нарастающий гул заставил меня прерваться.

Ни с чем не спутаешь звук приближающегося боевого трикоптера. Со всех сторон прозвучали команды спрятаться в укрытия. Мы с Хогасом прижались к рядом стоящему зданию, в тот момент когда над крышей прошёл борт, отбрасывая мощные потоки воздуха от маневровых винтов.

В нескольких сотнях метров от нас, с трикоптера на тросах высадились восемь бойцов в совершенно ином обмундировании.

Миксайдов можно было узнать только по их внешнему виду. Облегчённые костюмы нового поколения "Генфард" со стелс-режимом, штурмовые винтовки с увеличенными боекомплектами — всё, что я успел заметить, прежде чем эти ребята растворились в пылевом облаке. Стелс-режим мой визор распознаёт, Хогас полагается на инстинкты, а вот аклановцев уже принялись ложить одного за другим.

— Надо подойти к ним ближе! Рессий, уводи своих! — кричал я в коммуникатор, пытаясь перекричать работающие надо мной двигатели трикоптера.

Хогас бросил ультразвуковой заряд, который временно нарушает работу волокон "Генфарда" и снимает завесу с него.

Картина была печальной — миксайды невероятно мобильны и быстры! Они двигались от дома к дому, убивая буквально всех, у кого есть оружие. Бойцы в белой броне действовали слаженно. Невозможно попасть в этих ребят. Хогас потратил, наверное, всю обойму, прежде чем убил троих из них.

С каждым выстрелом в нашу сторону, миксайды оставляли нам всё меньше вариантов для укрытия. Стены домов рассыпались в песок, трикоптер над нами поднимал пыль и камни, а наши боезапасы подходили к концу.

Хогас дал сигнал на сближение. Других вариантов нет. На моём направлении было двое. Мы постепенно сходились, стреляя короткими очередями, но уходить с линии огня тяжело. Пару раз зацепило, но не серьёзно.

Подойдя в плотную, мне удалось вступить в схватку с одним из миксайдов и поразить его очередью из винтовки. На этом мой боезапас иссяк. Оставался один. Сил драться совершенно не было.

Облегающий "Генфард" выглядел устрашающе. Его обладатель направил в мою сторону винтовку, но я успел выбить оружие из рук и повалить миксайда.

Он уворачивался от каждого удара, нанося мне контратаки. Любой его удар буквально ломал мои кости, встречавшиеся на пути. Нужно сближаться!

Я подхватил его под ноги и со всей силой швырнул о землю. Услышав характерный хруст, принялся добивать его. Не знаю сколько я нанёс ударов. Бил, пока не почувствовал что пробил визор миксайда и не увидел странное. На меня смотрело окровавленное лицо — человеческое… В этот момент я почувствовал, как мой оппонент выстрелил в меня несколько раз. Он издал свой последний вздох и его глаза сверкнули на пару секунд неоново-золотистым светом.

Сквозь пыль я видел, как Хогас отчаянно дерётся с оставшейся парой миксайдов. Моя попытка подойти на подмогу не удалась. На ногах уже не стоял.

Упав на колени, я почувствовал боль внутри и холод, растекающийся по телу. Кровь стала заполнять рот. Не так я представлял себе окончание этой миссии. Когда я без сил рухнул на бок, Хогас ещё дрался с последним из миксайдов. Где-то на заднем плане я ощутил жар и толчок от взрывной волны.

— "Сокол, Сокол! На подходе уже, " — прозвучал, будто из ниоткуда голос в коммуникаторе.

Стало тяжело дышать… Лёгкие, будто заполнены чем-то… И свет гаснет… И темно становится…


Из дневника Ф.Э. Бланта:

Боже, храни короля!

Все произошло слишком быстро. Неведомая сила толкала меня говорить эти ужасные вещи. Но рычагом, переключившим меня, стала передача престола моему младшему брату. Я разозлился и пришел к отцу во дворец.

Он был в библиотеке. Читал Уильяма Хенли. Сначала говорили спокойно, не переходя на повышенные тона. Просто хотел понять, почему именно так? Почему я, его первенец, проливавший кровь за страну и галактику, сильный и смелый, должен быть отверженным? Чем Генри лучше меня? Ведь мой брат всю жизнь крутился рядом с маминой юбкой, ничего не делал без подсказок. Он и за себя постоять не сможет. Как он собирается править империей?

Отец не отвечал. В его глазах читалась вина. Возможно, именно в этот момент он понял, что ошибался во мне. Решил обнять, прижать меня к себе. Как отец, а не король. Мне следовало отступить, спрятать свою гордость и погасить гнев.

Но вместо этого я оттолкнул его, словно прокаженного. Упав на пол, он стал задыхаться. Но мне было все равно. Злость и гнев криком вырвались из груди. Но на кого я кричал? На старика, корчившегося от боли на полу, который ничего не мог мне ответить?

Слуги сбежались на мои крики, хоть они и не были о помощи. Я продолжал кричать от обиды, боли и страха остаться простым воякой, а не занять свое место среди величайших!

Осознание собственной ошибки пришло потом, когда отец прошептал, находясь на носилках: «Фред, это не твоя вина. Будь милосерден.»

Оказалось, что в последнее время он был болен и не мог полноценно руководить страной, у которой всегда должен быть сильный правитель. Почему он выбрал брата? Ответа на этот вопрос я так не получил.

Отец был великим правителем, который любил Британию и ее народ. На похороны собрался, казалось, весь мир. И лишь для меня, туда был путь заказан — мать и Генри настоятельно попросили забыть дорогу во дворец.

Своего отца в последний путь я провожал, находясь в пьяном угаре у себя дома.

Загрузка...