Отверженный. Тёмная сторона частицы

Глава 16

Заниматься поиском гильз, чтобы скрыть свои следы нет нужды — никто не будет расследовать эти выстрелы, если начнётся резня в Ас Кайре, а она уже началась.

Я закрепил винтовку за спиной, поверх облегчённого комбинезона накинул рабочую одежду местных коммунальщиков и рванул к пожарной лестнице.

Оставаться на месте больше нельзя. Когда скользил по лестнице вниз, по улицам уже неслись полицейские флайтеры. Задний двор высотки примыкал к нескольким зданиям, а до проезжей части достаточно далеко. Можно скрыться из поля зрения, пока наряды полиции не прибыли сюда. Оказавшись внизу, я бросил взгляд на монитор. Единственный оставшийся дрон в воздухе передавал картинку в очень большом масштабе, но система обозначала места расположения полицейских отрядов.

«Видимо, Хогас оставил его про запас для контроля за пургами. И почему постоянно так их называю?» — подумал я, ловя себя на мысли, что разговаривать и думать начинаю всё больше на курнайский манер. Выстрелы раздавались всё чаще, а крики курнайцев всё громче.

«Сейчас нельзя отвлекаться. Нужно двигаться к, намеченной нами заранее, точке встречи с Хогасом», — крутилась мысль в голове.

Этой самой точкой являлся заброшенный магазин в нескольких сотнях метров от моего местоположения. Главное не попасть под подозрения курнайских законников. Сейчас они будут стрелять без предупреждения только завидев неблагонадёжного.

Я быстро оказался на тротуаре центральной улицы района, которая сейчас напоминала мне сцену из района Орта после теракта. Курнайцы бегали в хаотичном порядке, сбивали друг друга с ног, не замечая, что давят своих же сородичей. Раздавались отдельные выстрелы и команды через громкоговоритель от полицейских, которые пытались усмирить толпу курнайцев.

Народ в Ас Кайре, явно, был морально не готов к таким переменам в мирной жизни. Теперь к ним докатилась волна беспорядков. Кто-то из местных пытался воспользоваться ситуацией — послышались звуки сигнализаций в магазинах и звон бьющихся стёкол.

«Похоже, что мародёры начали свою работу», — подумал я про себя и стал прорываться через толпу.

Точка встречи была в паре сотне метров от меня, когда полетели дымовые гранаты. Со всех сторон послышался кашель и звуки удушения. Обычно применяют более слабый газ, но здесь пурги явно перестарались — концентрация ядовитых паров была более высокой. Курнайцы падали на колени как подкошенные, дети и женщины буквально рыдали от боли в глазах.

Я из последних сил дополз до ближайшего здания в попытке скрыться от серого пара, но открыть дверь уже не успел. Глаза не видели, дышать становилось тяжко, началось отключение от реальности…

Мощный рывок немного взбодрил меня. Даже больше чем удар головой о какой-то металлический предмет. Начался мощный кашель. Мои лёгкие буквально рвались наружу. Я почувствовал, как кто-то надевает мне на лицо маску. Через секунду на голове защёлкнулось крепление и я смог видеть и дышать.

— Что за ерунда, Фред? — воскликнул Хогас, стоявший надо мной. Попробовал быстро подняться на ноги, но голова ещё кружилась. Так и остался в сидящем положении.

— Дай продышаться. Не похоже на заброшенный магазин, — тяжело сказал я, оглядываясь по сторонам. Мы находились в небольшом баре, а металлической поверхностью, куда я попал своей головой был холодильник с напитками. Беспорядок был страшный в этом заведении — на столах бросили то, что не доели, на барной стойке — то, что не допили. Удивительно, как ещё сюда не пожаловали мародёры.

— До точки встречи мы сейчас не дойдём. Там всё перекрыто. Ты о чём думал, когда делал этот свой «контрольный выстрел»? — спросил Хогас, присаживаясь передо мной и тыкая в меня пальцем. — Мало крови на твоих руках?

— Курнайские ладони слишком белые. Долго придётся их пропитывать, чтобы испачкать. А ты думал, что революции делаются на одних словах?

— Ты совершенно сошёл с ума. Решил прилететь сюда и помочь храброму народу Эбису восстановить справедливость?

Силы вернулись ко мне, и я начал подниматься с пола, как и Хогас. Его речь сейчас была совершенно мне безразлична. В голове эхом продолжали отзываться крики курнайцев, бегущих от пургов.

— Я прикончил солдат правящего узурпаторского режима. Они — мои враги, как и твои. Или из нас двоих я больший курнаец? — спросил я и сбросил с себя рабочую одежду. — Хватит прятаться, мой друг и давай выбираться.

Дым от газа стал постепенно рассеиваться, и нас уже можно легко заметить через витрину бара.

— До темноты будем здесь…, - начал говорить Хогас, но тут же прервался. В этот момент на улице остановился полицейский челнок на магнитной подушке. — Ну, значит не здесь. Полицейские обязательно зайдут сейчас сюда, пропустить по стаканчику. Есть предложения? — спросил он.

— Как думаешь, насколько этот челнок прочнее флайтеров? — тихо спросил я, но тут же сам ответил на свой вопрос. — Впрочем, однозначно тяжелее и прочнее, раз не летает, как они.

— Подтвердил. Я слева, ты справа, — указал Хогас на два столика у входа в бар. — Далее работаем по секторам.

— Принял, — прошептал я, присаживаясь у входа.

За дверью слышались голоса полицейских, которые предвкушали пирушку в этом заведении после столь удачного рейда. Как только дверь открылась, мы моментально поразили их в незащищённое бронёй место на шее. В последний момент я успел схватить второго вошедшего, чтобы тот не вывалился на улицу.

У челнока было ещё двое полицейских, которые заметили странное падение своих товарищей лицом вперед на входе в бар, но не успели увернуться от наших выстрелов. Я сел за руль. Запрыгнув в челнок, мы помчались по улице к выезду из района.

— Ты же знаешь, куда нам ехать? — спросил Хогас, когда я включил генераторы челнока и он слегка оторвался от асфальта.

— Вопрос о разведке не обсуждался нами в баре. Пойдём напролом, — произнёс я и вжал педаль в пол.

Под огнем полицейских, которые заметили наш конфликт у дверей бара, челнок очень быстро стал терять скорость и обшивку. Нас мотало по всей дороге, словно мы на старых дрифт-гонках. Бронекапсула держала все, что летело в нас, давая те самые секунды на оценку обстановки и принятие решения куда ехать.

— Куда сваливать — налево или направо? — восклицал я. Хогас, в свойственной ему спокойной манере, указывал направление и, чаще всего, правильное. Там было меньше стреляющих.

— В сторону противоположную обстрелу. Считай до трёх и тормози. Резко влево, — подсказывал Хогас, будто читал мне курс из «Тактики современного боя в различных условиях». Однако, на наше счастье, впереди был виден тот самый блокпост, за которым должно было нас ждать спасение. Очередное в моей жизни.

Стекла стремительно мутнели со всех сторон. Я, буквально, видел ту самую пулю из крупнокалиберного пулемёта размером с палец, проткнувшую бронекапсулу челнока справа и только по счастливой случайности нас не задевшую.

— Влево! Выходим влево! — закричал Хогас, что не свойственно ему. По челноку словно ударили огромной кувалдой, заваливая на бок. Я крутанул руль, но этого было недостаточно. Как я выкатился из многострадального челнока — не помню, но буквально тут же град пуль загнал меня за капот.

В руках забился пулемёт, который сорвал с крыши. Лазерный луч трассирующих патронов протянулся к бронированным фигуркам полицейских неподалеку, свалив их как кегли.

Хогаса не было видно. Кажется, пытался звать его, при этом успевал отстреливаться и перемещаться за перевёрнутым челноком. Пулемёт сухо клацнул, и я отбросил его в сторону. Пришлось вернуться к своей винтовке.

Этот щелчок будто вернул меня в огненную, кричащую и стреляющую реальность.

— Нужен живым! Это приказ! Идиоты! Живым! — слышалось со всех сторон.

«Хогас погиб. После такого попадания нельзя выжить», — подумал я.

Вокруг продолжали стрелять, вызывая подмогу. Мыслями я был уже не здесь, словно не живой. Даже не заметил, что за предмет цилиндрической формы упал в нескольких метрах от челнока. Яркая вспышка перед глазами. Лицо, буквально, обдали огнём. Маска, которая закрывала лицо начала плавится, издавая едкий запах и причиняя нестерпимую боль.

Среди звона в ушах я, всё же, расслышал приближающиеся ко мне шаги.

— Второй где? Их двое было! — кричал кто-то надо мной.

Из дневника Ф.Э. Бланта:

Наверное, так и должно выглядеть счастье. Ты просыпаешься утром, а на твоей груди создание небесной красоты. Ты боишься разбудить этого ангела и дышишь медленно. Да что там, ты совсем не дышишь, пытаясь остановить время. Столь приятные мгновения, когда только от тебя зависит сон твоей любимой. Боже, да если ты пошевельнёшься, этот сладкий сон может закончится и тогда это всё окажется миром твоих грёз, а вернувшись в реальность рядом с тобой будет пустая постель.

Но у меня не так! Мир моих грёз является реальностью. Нет, я никогда не мечтал о любимой женщине, семье, детях. Однако, с возрастом становишься более сентиментальным к таким простым вещям.

Никогда не думал, что пить кофе утром с девушкой, не желая выгнать её после проведённой ночи, будет так круто. Вдвойне круто, если эта девушка Кара и ты любишь её.

***

С Карой состоялся серьёзный разговор. Я, всё же, решил проявить настойчивость и расспросить о её прошлом. Ответов я получил немного. Можно сказать, не получил вовсе. Но нужно ли мне это? После всего, что я видел на Марсе, скорее нужно. Да и неужели я произвёл такое приятное впечатление, что она прилетела ко мне на Пратарею? Не на столько я хорош.

***

Сначала я не поверил…

Мы прогуливались в лесу. Яркое солнце и мороз — обычный день на Пратарее. Исбьёрн выскочил неожиданно. Настолько оголодало это создание, что бросилось со всех лап за нами. Я решил задержать его, но надолго меня не хватило. Помню только, что получил удар огромной когтистой лапой и отлетел в сторону. Был ещё в сознании, когда это чудище нависло надо мной, оскалив пасть с несколькими рядами острых клыков, размером с большой палец.

Кара запрыгнула на него сверху и резким движением вывернула его голову в обратную сторону, свернув шею. Откуда эта сила в столь хрупком создании? А самое странное — прикоснувшись ко мне, я перестал чувствовать боль, кровь перестала идти, рана на голове затянулась.

Сейчас, сидя на кухне, я жду, когда Кара проснётся. Никогда я так не хотел ещё узнать ответа на вопрос. Я боюсь, что она может меня покинуть. Часть меня желает знать правду, но другая часть говорит — «брось и живи дальше!». Правда может ударить больнее исбьёрна.