Отверженный. Тёмная сторона частицы

Глава 23

Город Куртас, тюрьма строго режима «Ал Маин Хапишан».

Уход А́филя ко всем святым на глазах ликующей толпы заключённых прибавил мне очков популярности. Можно сказать, что я возглавил рейтинг самых уважаемых курнайцев. Как и у любой медали за первое место, в этом достижении тоже было две стороны.

Стукачи Локмана донесли о реакции Садака на события того вечера. Наверное, поэтому охрана тюрьмы стала относиться к заключённым более снисходительно. Прежние избиения и издевательства закончились. Даже отменили правило «одиннадцатой секции». Это аверс той самой «медали».

Реверсом являлось моё отношение к произошедшему. Неужели оно того стоило? Положить несколько охранников, чтобы вознестись по социальной лестнице этого ужасного места — слишком кровавая цена. Как тут не вспомнить слова Локмана о зверином инстинкте, который поглощает тебя в этих стенах. А после этот дикарь внутри требует большего, превращая борьбу за жизнь в рутину. Здоровяк, к сожалению, оказался прав.

Я мог спокойно общаться с заключёнными, не переживая за их дальнейшую судьбу. С капитаном Садаком, конечно, мы не беседуем. Основные разговоры я веду с Локманом и Ре́ссием. Всё внимание дальнейшим планам и что необходимо сделать для побега из Хапишана.

С Ре́ссием разговоры были короткими. Не далёкого ума курнаец, свято верящий в меня как в мессию, посланца Алема, укротителя духов Силаша и Калкана и так далее. Он будет делать всё по моей указке во славу будущего Курнайской Империи. Именно такую задачу и ставит перед собой всё революционное сообщество.

Другое дело Локман, с которым беседы напоминали скорее корпоративные переговоры. Иногда, казалось, что мы с ним на рынке торгуемся по поводу цены. Очередной такой разговор случился у нас во время «рыбного дня».

Во дворе стоял ужасный шум, что было нам на руку. Меньше вариантов быть услышанными.

Локман постоянно напоминал о своей заинтересованности в мятеже только с экономической точки зрения. Его интересовала доля, которую он получит после падения правительства.

— Мистер Локман, на эту тему мы с вами общаемся неделю и наши разговоры ни к чему не приводят, — остановил я очередной философский порыв своего собеседника.

Слушать его заумные речи времени больше нет. Нужно переходить к действиям и выбираться из этой клоаки. А мы всё торгуемся!

— Не спешите, Андрас. Мне приятно осознавать вашу готовность действовать. Вы заручились поддержкой рабочего сословия, — сказал Локман, указывая на толпу заключённых, рядом с которыми стоял Ре́ссий. — Я уже представляю, как вы выступаете с речью…

— Ближе к делу, Локман, — настоял я.

— К делу так к делу.

Мы остановились в центре двора, и он поманил к себе одного из своих приближённых. Увязая в серой жиже, к нам подошёл мощного телосложения курнаец с пачкой длинных сигар. Пауза затягивалась, но я понимал к чему это. Создание необходимого давления, в расчёте что перед ним деревенщина и совершенный дилетант в политике. Как только громила ушёл, Локман продолжил.

— Почему именно монархию защищает революционное подполье, как вы думаете? — спросил он. — Курнайцы никогда не были свободны. Они всегда были подвержены кнуту и жёсткой руке. В Его Величестве они видели что-то вроде отца, наставника, учителя, да как угодно можно называть. Одно остаётся неизменным — не надо думать, что и как делать. За тебя это уже сделали. И это просто.

— А как же величие?

— Величие империи не в фигуре правителя. Хотя, хороший пастух не обдирает шерсть со своего скота. В отличии от нынешней власти, Император народ аккуратно стриг. Кроме Арефа Второго, конечно, — сказал Локман и мощно затянулся.

— Интересная мысль, — заметил я. — Так в чём же величие?

— Победы, мистер Андрас Абсалон. Приведите их к победе над ненавистным режимом, и вы обретёте величие. Однако, мы с вами не обсудили мою роль, ведь так? — спросил Локман, на что я молча кивнул.

— Я вас слушаю.

— Имитеры и всё, что с ними связано — технологии, производственная база. Мне нужны гарантии их сохранения на Эбису.

Ре́ссия рядом не было и можно говорить открыто. Тем более, что глава крупной криминальной структуры обозначил свой приоритет при смене власти. Решение нужно принимать быстро.

— И зачем это вам? — спросил я, пытаясь выиграть время на раздумье. Пока он будет отвечать, можно прикинуть варианты развития событий в случае согласия или отказа.

Локман начал говорить о возрастающих требованиях к рабочей силе. Дешёвые рабочие, которых можно создавать тысячами и заполнять ими весь рынок труда — настоящая проблема для будущего государства. Как потом объяснять народу, почему везде работают люди, а не курнайцы.

Промышленникам и предпринимателям удобно — закупил бездушных имитеров и три-четыре года они работают. Они не будут жаловаться, бастовать и ныть как им тяжело. А как же курнайцы? На что им жить и как это заработать?

— И чем наш режим будет отличаться от предыдущего? Конец производству имитеров — важная часть программы революционеров, — сказал я, кивая в сторону Ре́ссия.

— Вам выбирать, мистер Абсалон. Не забывайте, в городе есть не только простые рабочие, но и большая часть курнайцев, которых всё устраивает. С ними придётся договариваться. И успешность этих переговоров напрямую зависит от меня.

Конечно, с ним сейчас нужно считаться. Преступные группировки должны выполнить свою работу во время активной фазы мятежа. Так, что с Локманом пришлось договориться.

«При любой возможности необходимо его устранить», — решил я для себя.

По возвращению в камеру, мне захотелось ещё раз обдумать всё сказанное Локманом. Сложно будет лавировать между революционерами и бандитами. Цена поддержки криминалитета слишком высока. Не говоря уже о последствиях такого сотрудничества в будущем. Кто знает, как они потом будут себя вести в новой стране и при новом правителе.

Не успел я как следует вытянуть ноги на кровати, как решётка отъехала в сторону. В камеру вошёл Садак и приказал проследовать за ним.

«Без наручников и мешка? Странно», — подумал я, идя по бетонному полу центрального прохода. Пожалуй, этот жест капитана был проявлением уважения ко мне. Сейчас нам предстоит ещё один серьёзный разговор.

Непривычно идти по этим коридорам, проходя один пост охраны за другим и видеть всю окружающую обстановку. Запомнить весь путь было не сложно. Для себя я отметил, что, даже зная Хапишан, очень сложно найти выход из него.

Коридоры петляли и уходили вниз. Затем опять нам приходилось подниматься вверх, ступая по осыпающимся бетонным ступеням. Слева и справа ни одного ответвления. Только решётки и гермодвери. Различные помещения вроде душевых, прачечной или кабинетов докторов встречались редко.

Лабиринт, погруженный во мрак, но под постоянным присмотром системы наблюдения. Кое-где есть освещение, больше предназначенное для навигации по коридорам. Эхом отдаются наши с капитаном шаги, перекликаясь с шумом вентиляционных установок.

Климатических модулей я не увидел, зато есть системы подачи и фильтрации. Мы явно находимся не на поверхности. Возможно, где-то под землёй или в глубине гор. Хотя, дневной свет в тюремном дворе наводит на мысль о каком-то каньоне или ущелье.

Датчики везде — в плинтусах, под потолком, на входе в помещения. В случае тревоги, все коридоры становятся изолированы друг от друга, как отсеки на корабле. Полностью перекрывается вентиляция и подача кислорода. Туши свет, в общем! Ну, его и так здесь немного.

Очередной пост охраны был не похож на остальные. Гермодверь выпуклой формы открыла нам путь в небольшой тамбур. Синие и зелённые лучи рентген-сканеров просветили нас, при этом из каждого угла привелись в боевое положение пулемётные установки.

Процедура оказалась успешной, и раздвижная дверь открылась. Солнечный свет в момент ослепил меня, заставив щуриться и закрывать руками глаза. Садак подхватил меня за руку и вывел из тамбура.

За спиной закрылись двери, а зрение восстановилось. Мы стояли с капитаном на большой смотровой площадке, отделённой от внешнего мира широкими панорамными окнами.

— Удивительное зрелище, капитан, — сказал я.

Передо мной открылся потрясающий вид на высоченные горные пики, покрытые снегом. Подойдя к стеклу, я бросил взгляд вниз. У моих ног был тот самый колодец тюремного двора, накрытый прозрачным куполом. Прямо сейчас он стал медленно открываться, давая возможность произвести посадку большому флайтеру с эмблемой министерства внутренних дел.

— Сам порой удивляюсь, как в столь прекрасном месте разместили такую помойку, — ответил Садак и дал какое-то разрешение по коммуникатору. — Времени у вас осталось мало, мистер Абсалон. Этот флайтер за вами.

— Я опять понадобился министру Коркаку или это очередной допрос?

— Это очередной фэйк нашего правительства. Вы, как и подавляющее число сидящих здесь, мятежники и должны будете предстать перед судом, — ответил капитан, подойдя к окнам.

— Не самое великое открытие для меня.

— Перед тем, как вас расстреляют, сожгут или повесят — вариантов для казни много — вы должны будете сделать признание о вашей служебной принадлежности. Поговаривают, что вы Страж.

— А вы, что сами думаете?

— Даже если это и правда, значит Корпус пытается кардинально поменять ситуацию на Эбису. Вернуть равновесие и стабильность нашей расе. Не это ли ваши идеалы?

Я прокрутил в голове все варианты выгоды для капитана услышать сейчас от меня подобное признание. Коркак его не пожалует в генералы, а здесь всё решает именно он. Неужели сейчас он пытается мне помочь сбежать?

Двери на смотровую площадку открылись. Соратники капитана Номер Восемь и Пять, чьи голоса я сразу узнал, ввели Локмана. Я заметил, что сейчас на них боевые костюмы и они полностью экипированы для боя — винтовка сложена и закреплена за спиной, запасной боекомплект на поясе, на бедрах кобура с пистолетом и плазменный резак, шлемы на голове с поднятыми визорами.

Также, у бойцов в руках были сложенные части комплекта «Номэкс-В». Это старый броне костюм со встроенным небольшим парашютом. Литер «В» означает, что он способен трансформироваться в вингсьют или костюм-крыло — для планирующего полёта за счёт восходящих потоков.

— Экипировались? — спросил капитан у Номеров. В ответ они одновременно кивнули и отдали ему «Номэкс-В». — Надеюсь, вы меня не подведёте.

При этих словах, бойцы щёлкнули каблуками, выпрямились и прислонили, сложенную в кулаке правую руку к левому плечу со словами: «Благослови Алем Империю»!

— Что это всё значит? — задал я закономерный вопрос.

— Мистер Абсалон, я впервые поверил в курнайские легенды об Андрас Аль Буде. Постарайтесь не обмануть моих ожиданий, — сказал капитан и протянул мне свою винтовку.

«Садак сам решил организовать мой побег?!» — промелькнула у меня мысль, которая превращается в факт. Пожалуй, это именно тот счастливый случай, который бывает у каждого военного в жизни. Та самая приятная неожиданность, переворачивающая всё с ног на голову и открывающая большие перспективы.

Я медленно взял оружие и положил на пол. Садак бросил к моим ногам костюм и остальную амуницию.

— В систему костюмов забит маршрут полёта. С вашей подготовкой, это будет не сложно сделать. Я прав? — спросил капитан.

— Не стану этого отрицать. А что с вашими…

— Они больше не мои подчинённые, а ваши, — перебил меня Садак.

— Понятно. Куда ведёт маршрут? — спросил я.

— В Ас Кайру. Куда идти дальше, вы разберётесь. Думаю, что я смог убедить кое-кого помочь вам.

«Значит капитан и это успел сделать. Вот уж точно счастливый случай», — подумал я. Пока экипировался, он внимательно за мной наблюдал. Наверное, ждал момента, когда у меня что-то не будет получаться, а он подойдёт и поможет. Этого не произошло. Да и не могло такое случится с бывшим офицером британских спецслужб.

— Так и думал. Мистер Абсалон у вас немного времени на общение с этим…господином, — сказал капитан, указывая на Локмана.

— Похоже, Андрас, выбираться отсюда буду я сам. Что будет дальше? — спросил громила.

— Ваша задача выбраться и вывести революционеров с Ре́ссием отсюда. Как можно больше. Отправьте их в свои районы. Пускай кричат на каждом шагу о предстоящем восстании, выводят курнайцев. Сотни и тысячи.

— Ну это мелочи. Что делать мне лично? — уточнил он.

— У нас с вами был договор. Забирайте этот объект себе и охраняйте его, пока мы не сделаем своё дело. Центральные районы переверните вверх дном, но никаких убийств среди мирных. Воровство, кражи, погромы — побольше шума, чтобы полицейские и миксайды разбрелись по городу и не смогли действовать сообща.

— Это мы можем, — сказал Локман и хрустнул огромными кулаками.

Садак взял этого большого заключённого за руку и повёл к дверям. Я ещё пару мгновений смотрел ему вслед. Возможно, ждал какой-то мотивирующей фразы или напутствия. К чему это только сейчас? Капитан уже совершил свой благородный поступок.

— Мистер Абсалон, — окликнул меня Номер Пять. — Время.

— Понял, — ответил я и надел шлем.

Мы быстро синхронизировались друг с другом, высветив на визоре нужную информацию и карту. Судя по ней, мы находились над большим ущельем гор Фило, недалеко от западной окраины Куртаса.

— Если расчёты боевой системы верны, можем спланировать в паре километров от Ас Кайры, — сказал я.

Реакции бойцов не последовало. Ни кивков, ни согласия я не дождался. Глупо рассчитывать на быстрое взаимопонимание. И всё же надо расставить всё по полочкам с этими курнайцами.

— У вас ещё будет возможность спросить с меня за своих братьев, погибших в бою. Сейчас у на цель одна — свергнуть ненавистное всем правительство. Вам ясно? — спросил я, посмотрев каждому в жёлтые глаза, просматриваемые через визоры шлемов.

— Да, господин Андрас, — хором ответили бойцы. — Мы готовы.

— Прекрасно, — произнёс я, выхватил виброзаряд и приложил к поверхности окна, установив таймер на три секунды.

Штука громкая, но шлем защищает от оглушения. Волна вибрации полностью разрушила центральное панорамное окно, впустив мощные потоки ветра. На внутреннем дисплее визора высветился маршрут полёта и навигационная информация.

— Пааашли! — скомандовал я.

Мощным потоком ветра нас подбросило вверх. Интеллект костюма автоматически выпустил перепонки под руками и между ног. Поступательная скорость полёта стала нарастать мгновенно.

— Путевая растёт, вертикальная пока ещё в норме, — запереживал Номер Пять по связи. Числовое значение на указателе скорости менялось очень быстро.

— В норме. Держите интервал. Сейчас будет перепад высот, — указал я, заметив впереди несколько расщелин.

Адреналин сильно зашкаливает при таких прыжках. Горы очень крутые. Расстояние во время манёвра составляет несколько метров. Лететь надо только в направлении траверса склона, чтобы максимально следовать горному рельефу. Система постоянно рекомендует маневрировать, регулируя высоту над поверхностью и довольно быстро удаляться на безопасное расстояние.

Высота прыжка относительно уровня Куртаса составляла шесть тысяч метров. По нашим расчётам за потерянный километр по высоте можно пролететь до пяти вдоль земли. В данном случае гор.

— Скорость путевая двести пятьдесят, — занервничал Номер Восемь. Быстро даже для меня. Эти ребята, видимо, не часто выполняли подобные прыжки.

— Иди по расчётной траектории. До точки раскрытия тридцать секунд, — сказал я.

Окраины Куртаса приближались, а счётчик до момента раскрытия парашюта буквально полз к нулевому значению.

— Скорость триста тридцать. Надо раскрывать, — перешёл на крик Номер Восемь.

Если раскрыть сейчас, можно завязнуть в горах надолго. Нужно дотянуть до той окраины.

— Держи направление! — крикнул я.

Руки и ноги сильно дрожали от напряжения. Чувство такое, будто сейчас твои конечности сорвёт вверх и на землю упадёт только тело с головой.

— Скорость триста пятьдесят! Я не… не удержу! — из последних сил держался Номер Восемь.

Счётчик отключился. Раскрытие отделения парашюта на спине принесло огромное облегчение и чувство невероятной эйфории. Перепонки убрались, но силы поднять руки и управлять парашютом пока ещё не вернулись.

Под ногами просматривалась выжженная земля аклана, примыкавшего к Ас Кайре.

Из дневника Ф.Э. Бланта:

Итан и правда растëт таким же, как и Кара. Чудесным и таинственным. Когда спит он такой невинный и хрупкий. Однако, при любом порыве эмоций, радости или расстройства, он себя не контролирует.

***

Вчера Итан так хотел получить конфету и подбежал просить еë у Кары. Не со зла, конечно, но сбить с ног взрослого человека, тем более такую, как его мать, надо умудриться. Контролировать силу — первое, чему мы должны его научить.

***

Сегодня отправляюсь на Лоунел. Это планетоид в паре галактических суток полëта от Пратареи. Местный расчëт станции дальней космической связи не выходит вторые сутки на связь. Предполагаю, что у них очередной сеанс группового запоя. А проверить стоит…

Транспорт прибудет за мной через час. Семья уже просыпается. Им ещё меня везти в космопорт. Нашему Итану безумно нравится летать с нами. Думаю, будет пилотом.