Отродье

Глава 6

Не в молельню направилась княгиня. Под скорбными и вопросительными взглядами горожан поднялась на стену, окинула взором сперва град позади, а затем — гавранов лагерь невдалеке и тела поверженных защитников Белоречья. Не отважились люди открыть ворота и выйти за стены, чтобы забрать их — слишком близко был враг.

Сдвинув точеные брови, Олеля пошла искать отца. В смятение пришел Горазд, выслушав дочь.

— Худое это дело! — в замешательстве глядя на неё, возразил горячо. — Коли б сразу с ними сговорились, может, и не зорили бы городище, податью обошлись. А в отместку за своих побитых гавраны сторицей возьмут — и добром, и жизнями.

— Я княгиня этого града, — ответила Олеля. — Теперь я за него в ответе, коли князь не в силах. А тебе, воевода, слова бы моего слушаться.

Поразился воевода, глядя на свою дочь. Не видел еще он её такой — холодной и решительной.

— Как велишь, светлая княгиня, — склонился воевода. — Дозволь ратников с тобой отправить?

— Ни к чему это, одна пойду. Твое дело — свершить всё как уговорено. И молиться за меня.

Укрыв под ношеною вотолой богатый свой наряд, покинула княгиня Белоречье через неприметную дверь в дальнем краю стены, что ближе всех был к лесу. Таясь в тени лесного полога, обошла крепость и выбралась к лагерю гавранов. Там её и застиг дозор чужеземцев.

— К вождю меня ведите! — сбросив покров и явив взорам гавранов свое лицо и расшитое платье, повелела Олеля.

Варуна встретил её в своем шатре. Не сняв доспеха, он трапезничал вместе со своими воинами. Увидев вошедшую женщину в богатом уборе и платье, удивленнопереглянулся с товарищами.

— Ты кто такая?

— Я княгиня белореченская, Олеля.

Вождь хмыкнул.

— Неужто одна пришла?

— Одна.

— И с чем пришла? — рассматривая более серебряное монисто, чем саму княгиню, спросил Варуна.

— Не губи народ, — не глядя на чужака и тая страх, вымолвила Олеля. — Что тебе дети да бабы?

— Твоему мужу я уж всё сказал. Пойдет под мою руку — и он, и род ваш в живых останутся. И град устоит. Долго вам в осаде не протянуть.

— Ранен мой муж.

— Сам в том повинен.

— Велизар гонца к Велебе отправил, за помощью.

Вождь привстал, насторожившись.

— Когда?

— Незадолго до меня из Белоречья вышел. Еще можно настичь. Гонец через бор на восход направился, пешим идет.

Гавран сделал знак молодому воину, и тот, схватив лук и тул со стрелами, быстро покинул палатку вождя.

Вождь перевел взгляд на Олелю, двинув ладонью.

— Продолжай.

— Я помогу вам, — не поднимая глаз, тихо сказала Олеля. — Только людей наших не трожь.

Вождь хищно оскалился.

— Княгиня-то поумнее мужа будет! — усмехнулся язвительно.

Воины поддержали его громким хохотом.

— Для себя чего просишь?

— На княжьем престоле меня оставь.

— Да как я бабу на правление поставлю?! — изогнул бровии развел руками вождь, оглядывая веселящихся товарищей.

— А ты женись на мне.

Воины захохотали еще громче.

— Была бы ты вдовой, может, и взял бы тебя кто в жены, — насмешливо прищурился Варуна.

— Мужнюю жену от вдовьей доли лишь острие ножа отделяет, — Олеля взглянула вождю в глаза.

Мужчины в палатке враз умолкли, прервав веселье и переглядываясь. Варуна нахмурился, вперив испытующий взор в лицокнягини.

— Что так?

— Бездетен князь. Обидели его боги. Какая жена без дитя и княжество без наследника?

— Чую, не в этом дело… — покачал головой вождь. — Видать, крепко досадил тебе супруг?

Олеля в ответ лишь отвела взгляд, промолчав. Варуна долго думал, поигрывая ножом и со странным выражением рассматривая стоящую перед ним женщину.

— Сидеть в вашем городище мне недосуг, — вымолвил наконец. — Дальше пойдем. А князя и мужа тебе дам, коли просишь. Такого, который наверняка не разочарует. Марга!

На зов к вождю шагнул высокий широкоплечий воин, с наполовину бритой головой. Левую сторону раскрашенного охрой лица пересекал шрам, теряющийся в рыжей бороде. Вождь небрежно махнул рукой в сторону Олели.

— Ставлю тебя на княжение здесь, дарую этот град и верную жену.

Ударив кулаком по груди, затянутой в кожаный доспех, Марга поклонился вождю. Повернулся к будущей жене, ощерился, показав крепкие желтые зубы. Вождь кивнул Олеле.

— Ну, говори, княгиня, чего надумала.

В густых сумерках в неприметную дверцу в дальнем конце ограды стукнули четыре раза. Горазд с тремя ратниками давно уж ожидал тут условного знака. Он открыл дверь, и впустил Олелю. За ней в дверцу протиснулся могутный рыжий гавран, а следом потянулись и еще воины. Белореченские ратники ошалевшими глазами наблюдали за вторгающимися в город врагами. Горазд приложил левый указательный палец к губам, а правой рукой показал своим воинам кулак — убью, мол. Но один из них, не желая мириться с вероломством, схватился за меч и даже успел крикнуть, упреждая своих товарищейоб измене. Воевода пронзил его мечом и ратник свалился бездыханным к ногам гавранов, множащихся на задворках Белоречья. Двое других, затравленно глядя на воеводу, молча отступили. Марга выхватил меч и, кинувшись к ним, убил обоих.

Захватчики безмолвно и стремительно рассыпались по всему городу, чтобы запугивать, убивать и грабить.

Марга с ухмылкой огляделся, ободряюще подмигнул бледному дрожащему Горазду и кивнул Олеле.

— Ну, веди что ль, в палаты княжеские.

По княжьему терему металась перепуганная дворня. Дружинники, застигнутые врасплох невесть откуда появившимися гавранами, были уже убиты. Олеля, не обращая внимания на мечущихся и кричащих слуг, вошла в палаты, и, твердо и неторопливо ступая, повела Маргу в опочивальню. Тот шел, попутно рубя тех, кто отважился сопротивляться и отшвыривая в стороны тех, кто попался на пути, не успев схорониться.

Велизар слышал крики и лязг железа, но не в силах был подняться с ложа. На скрип отворяемой двери повернул голову, и поначалу слабо улыбнулся, увидев Олелю. Но вслед за ней в покой вошел рыжебородый чужак, которого он видел ранее в шатре Варуны. Велизар гневно зарычал и потянулся к мечу, стоявшему в ножнах у изголовья.

Марга ногой отшвырнул оружие и вонзил свой клинок в грудь белореченского князя. Олеля вскрикнула тихонько, но глаз не отвела. Подошел Марга, пахнущий потом и кровью. Схватил Олелю за плечи, повалил на пол, бросив рядом окровавленный меч.

— Наследников так делают, — выдохнул в ухо Олеле, сгребая её в охапку и задирая подол. — Не на мягкой постели, маслами умастившись. В крови и поту зачинаются воины.

Олеля, дрожа под жестким горячим телом, смотрела на свесившуюся с кровати безжизненную руку, слыша сквозь чужое хриплое дыхание дробный стук капель крови, падающих на половицы.