Оторва. Книга третья

Глава 6

Илья Спиридонович ворвался в квартиру, по-другому и не назвать, в 20.30. Я уже к тому времени несколько часов сидела на взводе. Раз десять пыталась открыть четвёртую карту, но, похоже, на живых это не распространялось.

Не разуваясь, сразу проследовал в мою комнату, чем, разумеется, заинтересовал маму, которая прибежала следом.

Он её аккуратно выставил и, усевшись в кресло, прошептал, оглядываясь на дверь:

— Ева, ты уверена в том, что сообщила?

— К сожалению, дядя Илья.

— Вот же какая петрушка получается. Паспортные столы, общежития, всё гребёнкой прошли, — он посмотрел на меня с надеждой, — хоть что-нибудь ещё дай.

Я отрицательно качнула головой.

— Ох ты за ногу. Слишком много водоёмов, а речка вообще через весь город. Невозможно охватить, даже если задействовать всю милицию города и дружинников. Да и кто даст на это разрешение.

Он потёр руками лоб.

— Ладно, давай рассказывай, где тело.

— Я ведь сказала, завтра. И если не найдём Машу, получите два.

— Ева, — устало произнёс майор, — говори сейчас, а то завтра нам ещё сокрытие улик присобачат.

— Ну вот какое сокрытие? — возмутилась я, — там никогда не была и уж точно ничего с места преступления не уносила. А то, что мне привиделось в каком месте за улику можно посчитать?

Он изумлённо уставился на меня.

— И вот где ты этого нахваталась? — Илья Спиридонович вскочил с кресла и вышел из комнаты, а через несколько секунд хлопнула входная дверь.

— Где нахваталась, — буркнула я негромко, — места нужно знать.

А в следующее мгновение замерла прислушиваясь. Медленно поднялась, прошла на кухню и открыла дверь на балкон.

И выматерилась, громко. Мама прибежала перепуганная, в шоковом состоянии и вонзилась в меня взглядом.

— Ева?

— Мама, не сейчас, потом всё объясню. Где номер телефона дяди Ильи. Срочно!

А сама кинулась переодеваться. Глянула мельком на часы, понимая, что времени практически не осталось.

— Он не берёт трубку, — сказала мама, когда я мимо неё пролетела в очередной раз метеором.

Сначала в ванную, поправить идиотские резиновые стринги и снова в комнату. Глянула на туфли, перевела взгляд на свои ноги обутые в тапочки и ринулась в подъезд тарабанить Люсе в дверь.

Первым откликнулся на мой зов отец Люси.

Не давая ему опомниться, сразу налетела с вопросом:

— Дядя Фёдор, где в Кишинёве сегодня открыты дискотеки? Обязательное условие: там должно быть озеро, река, не важно. Водоём.

— Он глянул на часы на правой руке и рассмеялся.

— Девять часов вечера. Кажется, слишком поздно думать о танцульках.

— Это не мне. Просто скажите, где это может быть? Прямо сейчас.

— Эээ, — он задумался буквально на секунду, — так вот же, стекляшка, как построили, там и танцуют и озеро рядом.

— Это где? — тут же сделала я стойку.

— Через овраг, музыка сюда доносится.

Я помотала головой.

— Не на Ботанике.

В его глазах вспыхнуло удивление.

— Понимаешь, Ева. Я как-то вышел из того возраста, чтобы бегать на танцы, — он похлопал себя по пивному животику.

— А ты знаешь? — перевела взгляд на Люсю, которая успела выйти в коридор.

— Нет, — она широко распахнула свои хорошенькие глазки.

— А ей ещё рано, — захихикал дядя Фёдор.

Я сжала виски руками атакуя мозговой центр, развернулась и, перепрыгивая через несколько ступенек помчалась вниз по лестнице.

На скамейкев курилке сидели трое и среди них я узнала старшего лейтенанта.

— Ева! — воскликнул он, вскакивая с места, — вот ты мне и нужна. Что это сегодня ты устроила? Я позвонил преподавателю НВП, и выяснилось, что на разборку и сборку нормативы 48 секунд и больше. Отличник, что приходил — имел в виду 17 секунд только разборку, потому, что на неё акцент в школе. И объясни мне на фоне этого — как ты умудрилась уложиться в 22 секунды? Какой-то фокус? Отец научил?

Нашёл время, через час Машу, какой-то уродец душить будет, а он про рыбку.

— Где Илья Спиридонович? — перебила я его.

— В центр уехал, а в чём дело? Что ты такая запыханная? Что-то случилось?

— Срочно: где прямо сейчас в городе идёт дискотека? Рядом находится озеро. Ботанику не предлагать. Включаем мозговой штурм! Давайте, предлагайте самые бездарные и бесполезные идеи, которые лезут в голову.

Замерли, рты раскрыли и выкатили на меня свои моргалки. Что не понятно в моём вопросе?

— На Скулянке должна идти сегодня, хотя нет, там вчера была, — сказал светленький парнишка, выбрасывая окурок.

— На Камсике, — отмер и старший лейтенант Саша, — там точно сегодня.

— А Камсик — это что? — заинтересовалась я.

— Комсомольское озеро — уточнил он.

— Отвезите меня туда, срочно, — почти выкрикнула я, глядя на стоящий рядом «Уазик».

— Кх, Ева, мы вообще-то на работе, да и тебе, мне так кажется, слишком поздно на танцы, да ещё и на другой конец города.

Именно это они и должны были подумать. Я ни слова не говоря, развернулась и помчалась домой, чувствуя, как из под ног улетают драгоценные секунды.

Сняла ключ от гаража с гвоздя и снова затарабанила в Люсину дверь. В этот раз повезло, на шум выскочила девчонка.

— Дорогу к Комсомольскому озеру знаешь? — прошептала я ей в ухо.

— Конечно, — удивлённо ответила она.

— За мной, — схватив подругу за руку, я почти поволокла её по ступенькам под нескончаемый бубнёж: «Зачем нам на Комсомольское озеро, уже поздно, что ты задумала? Родители будут ругаться» и прочее.

Меня это особо не волновало, пусть пищит себе, лишь бы не тормозила.

— Ева, ты не умеешь ездить, — заверещала она, когда мотоцикл завёлся с полуоборота.

— Дядя Илья научил, — сказала я, протягивая ей шлем, — Люся, не тупи, запрыгивай сзади и крепко прижмись ко мне. Ездила уже на таком?

Она закивала,

— С Игорем из десятого «А».

— Вот и чудесно, будешь показывать дорогу, — и потянула Люсю на себя, видя, что она встала болванчиком.

— Меня мама убьёт, — проговорила она громко в ухо, — и я в тапочках.

И я в тапочках. Хватит, побегала в босоножках. Сейчас точно не тот случай.

Застегнула ремешок и мир сжался до размеров визора.

Звук мотора проникал в кости, отзывался в сердце. Я выкатилась из гаража, оглянулась на распахнутые ворота и газанула. Мотоцикл рванул вперед, словно освобожденный из клетки зверь. Ветер обжёг лицо, и дорога расплылась в ярком калейдоскопе.

— Здесь направо, — кричала Люся, что есть мочи, и я поворачивала в нужном направлении, при этом ориентируя себя по плану города.

Взлетели по крутому подъёму, это бульвар Негруцци, Далее улица Ленина. Твою мать, мотоциклистам сюда нельзя. И припаркованный «Уазик».

— Люся!

— Налево, на Искру!

Рванула по узкой улице под моргающие светофоры, освещая дорогу жиденьким светом.

— Налево, к кинотеатру!

Где она увидела кинотеатр, какая-то театральная открытая площадка. Остановила мотоцикл, на краю обрыва прислушиваясь к музыке.

— Люся, куда? Где дорога?

— Я не знаю. Очень темно, ничего не вижу.

Ни одного фонаря, но вдалеке светилось полукругом нечто. Разглядеть, сквозь кусты и листья не удалось.

— Ну, тогда держись, — и направила мотоцикл вниз, по едва заметной тропинке.

Вылетели на дорогу выложенную плитками, ещё один поворот и перед нами открылась танцплощадка. Огромная территория, окружённая высоким металлическим забором, за которым, выполняя неестественные движения, дёргались из стороны в сторону парни и девушки.

Детки в клетки. И выглядели как обкурившиеся наркоманы. Разве так танцуют под такую залихватскую мелодию?

Остановила мотоцикл в пяти метрах от ворот, ошарашено оглядываясь.

Три ментовских «Уазика», около десяти человек в форме не старше сержанта и несколько групп в гражданской одежде с красными повязками на рукавах.

— Люся, сиди здесь и ни во что не вмешивайся, — сказала я, снимая шлем и встряхивая головой, рассыпая волосы на плечах.

Наше появление не прошло незамеченным. И менты и дружинники развернулись и стали отпускать шуточки.

Будка с вывеской: «Касса» была закрыта и я кинулась к небольшой калитке, которую охраняли сразу четыре милиционера.

— Опоздала краля, раньше нужно было приезжать. Объявили последний танец.

— Мне на минутку, — взмолилась я, — парня своего застукать в объятьях драной сучки.

Они захохотали, но пропускать на отгороженную территорию отказались напрочь.

— Сейчас ворота откроем, стой здесь и вылавливай своего благоверного.

Они снова заржали.

Ворота они откроют. Так они метров пять в ширину, если обе створки распахнуть, а на танцполе человек пятьсот дрыгается. Стоять и орать? Не вариант.

Попыталась охватить взглядом. Сбоку, на пьедестале человек шесть играли на инструментах, а около микрофона извивался певец.

Идея пришла в голову мгновенно, развернулась и побежала вдоль забора в сторону музыкантов. Нисколько не сомневалась, что мои действия отследят, но почему-то была уверенность, что я успею выполнить задуманное.

Одним быстрым рывком вскарабкалась по сетке и перемахнула на другую сторону оказавшись прямо перед сценой. На ступеньках, слева и справа стояли парни с красными повязками. Пропустила каким-то образом, а вот они меня дружно сфотографировали и двинулись в мою сторону. Не дожидаясь, когда дружинники приблизятся, я кинулась к середине сцены. Со стороны могло показаться, что сама себя загоняю в угол и парни остановились. Грубая ошибка. Подпрыгнула, цепляясь за край площадки и подтянувшись, оказалась рядом с певцом.

Высокий и смазливый, но очень тощий. Он от неожиданности отпрянул назад и замолчал. Музыканты, увидев меня, тоже перестали играть, и на мгновение воцарилась тишина, чем я и воспользовалась.

Обхватила микрофон двумя руками и громко выкрикнула:

— Мария — Антуанетта! Отзовись! Где ты?

И ринулась глазами рыскать по танцплощадке, перебираясь с одной кучки на другую. Смотрели на меня все, но я почти сразу выделила стоящую в центре группу юношей и девушек, которые в этот момент пялились на свою подругу.

— Мария — Антуанетта, — снова закричала я, — подними руку!

И тут же взметнулась рука вверх. Не девушки, а парня стоящего рядом.

Мазнула взглядом по дружинникам бегущих ко мне с разных сторон сцены и шагнула к краю. Они, что, решили, не прыгну с трёхметровой высоты? Не нужно обо мне так плохо думать.

Кувыркнулась через голову, сразу вставая на ноги, и метнулась в нужном направлении. Менты остались у ворот, пропустив четырёх загонщиков с красными повязками и, хотя я точно видела, что они успевали выйти мне наперерез, была уверенна: меня не остановит даже сам дьявол, когда я уже у цели.

Выскочили передо мной, смеясь и растопыривая руки в разные стороны и понеслось. Вот сейчас они точно узнают, что такое разъярённая женщина, у которой критические дни.

Словно просветила их взглядом, обнаруживая самые уязвлённые точки на теле, и мчалась дальше, оставляя за собой только яростные от боли крики.

Узнала Машу по старой фотографии, только в жизни она была гораздо привлекательнее. Длинные шелковистые волосы, чёрные, глубокие, красивые глаза. Аккуратный носик, губки. Ангел, спустившийся на землю, и вот её какая-то тварь решила уничтожить?

Взгляд слегка испуганный и направленный мне за спину, но у меня не было времени оглядываться, поэтому остановившись в полуметре, сказала:

— Маша, не отходи от своей компании ни на шаг или сразу уходи домой. Не ходи одна вдоль озера сегодня. Сделай это завтра или послезавтра, но не сегодня. Очень тебя прошу. Там опасно.

Не рассчитала психологию девушки. Она сделала шаг назад и вскрикнула:

— Ты ненормальная?

— Кем бы я ни была, не иди вдоль озера…

Я не договорила, сморщившись от боли. Одновременно сразу с двух сторон стали заламывать руки. Уроды, суки!

Резко ударила ногой по голени стоящего слева, если и не нанесла ему травму, то это всё равно — абсолютно неприятно. Синицына сломала бы ему ногу.

Отпустил мою руку, и я не оглядываясь, упал он или нет, ладонью врезала в нос парню справа.

Освободившись, бросилась вперёд к девушке.

— Маша, не ходи, а иначе тебя убьют.

Это последнее, что я успела сделать. Сильный удар по спине снёс меня на землю. И пока приходила в себя успели вывернуть руки и сковать наручниками. А потом потащили к воротам. Мужик что был справа, толстый бугай, в форме рядового милиционера въехал кулаком мне в живот, выбивая воздух.

Кто-то сбоку сказал:

— Михась, не здесь, ты чё, сдурел? Вокруг народу тьма.

Михась, значит. Сука уродливая, я тебе засранцу жирному, за это руку сломаю.