Оторва. Книга 6

Глава 18

Двадцать пятое июня. Начался двадцатый день моего пребывания в СССР. Я была не то что уставшая, а даже, казалось, измочаленная. Возможно, вспышки на солнце, о которых обычный народ ещё ничего не подозревал, так активно влияли на моё состояние, или масса событий, произошедшая за такой короткий период.

Но, если вдуматься, когда мы познакомились с Аланом, у меня тоже жизнь завертелась так, что белка в колесе могла только позавидовать. Чего только стоили наши проксимити на склонах в Шамони! А соревнования на количество прыжков с парашютом за сутки! Конечно, до Джея Стоукса нам было далеко, но по триста с лишним раз умудрились прыгнуть. А всего вместе с Аланом я совершила более трёх тысяч прыжков. Вот куда меня следовало вернуть. В тот день, когда мы перед Новым годом с девчонками отправились в ресторан. Я произнесла тост на английском языке, и к нам тут же подошёл смешной парень, больше похожий на карикатуру знаменитых Кукрыниксов, и с явным австралийским акцентом. Он слегка замялся, представившись под наши не совсем дружелюбные смешки, и пригласил меня на танец. И успел влюбить в себя за три с половиной минуты, пока длилась музыка.

Он целых три месяца добивался меня, а я была робкой и скромной. Господи, попади я сегодня в тот день! Сама бы затащила его в постель, и дай бог дожить ему до утра в первую же ночь. И уж точно не пустила бы его в тот роковой день никуда.

Пока делала утреннюю пробежку вокруг лагеря, столько мыслей промелькнуло в голове, вспоминая Алана, что даже почувствовала, как в уголках глаз начали скапливаться слёзы.

Холодный душ привёл меня в порядок, а две кружки кофе вернули нормальное настроение. Как сказал Роберт Фрост: «Время идёт, и жизнь продолжается».

После завтрака меня выцепил Артём и, отозвав в сторону, начал пытать: что я рассказала Истомину.

— А он не говорил? — ответила я вопросом на вопрос, и когда Артём отрицательно мотнул головой, пожала плечами.

— Ну так спроси у него, — я попыталась уйти, но парень перехватил меня за локоть.

— Он уехал вчера вечером, причём собирался так спешно, что не успел мне ничего рассказать.

Ожидаемо. Новость, которую я ему передала, действительно была «бомбой». Я вчера так и подумала: замполит сорвётся с места мгновенно. Именно это произошло.

— Приедет, спросишь, — ответила я. — Ты лучше сходи за автоматом, мы сейчас с Садией придём.

Он попытался шантажировать меня: мол, пока не расскажешь, ничего не принесу. Но я ему показала кулак и двинулась к палатке.

По пути столкнулась с Люсей, которая, увидев меня, кинулась навстречу.

— Ева! — она тоже вцепилась мне в руку и, глядя горящими от возбуждения глазами, сказала: — Идём со мной. На стадион привезли столы, и сейчас будут проводить отборочный матч по шахматам.

— Так я же не участвую, — попыталась откреститься я, но подружка, ещё сильнее вцепившись в руку, начала умолять.

— Ева, ты забыла? Когда ты рядом, я никогда не проигрываю. Вспомни, когда ты не смогла поехать со мной в Калараш, я ни одной партии не выиграла. Ты обязательно должна быть рядом.

— Люся, — я сделала круглые глаза, — я поехала случайно на слёт, а ты была давно записана. Ты случайно сама это не забыла? Как бы ты справлялась, если бы меня тут не было?

— Но раз ты здесь, — едва не всхлипнув, проговорила подружка, — ты разве не будешь болеть за меня?

И столько у неё на лице было смятения, что я сдалась. Даже стыдно стало, что не хочу поприсутствовать рядом в такой для неё важный момент.

— Ладно, — успокоила я её, — сейчас схожу в уборную и приду. Не успеешь соскучиться.

Глаза Люси просветлели, и она, кивнув, умчалась в сторону стадиона.

На самом деле соврала, конечно. Но нужно было поставить на рельсы Садию, которая могла сегодня и без меня позаниматься разборкой и сборкой, а проверить домашнее задание можно и в следующий раз и, если что, подправить.

Так и вышло. Убедилась, что девчонка не успела ничего позабыть, и отправилась на стадион.

Столы расставили точно в центре футбольного поля. Как будто нельзя было это сделать в стороне? Или для чего тогда ворота вкапывали? Для красоты? А я думала, что хоть какую-нибудь развлекалочку устроят: отряд на отряд мячик погонять. Но хоть додумались натянуть над столами маскировочную сетку, а иначе у половины игроков мог случиться солнечный удар — так жарко светило сегодня. Да и болельщики могли пострадать.

За пятнадцатью столами уже играли счастливчики, и, словно около бочки с мёдом, вокруг каждого собралась немаленькая толпа. Нью-Васеки, не иначе.

Я выцепила взглядом Люсю и бодрым шагом направилась к её столику. Как оказалось, гоняли блицкриг, выставив на часах всего по пять минут на раздумье.

Я протиснулась ближе к столику, не обращая внимания на протестующие выпады, делая страшные глаза в ответ и хмуря брови. Оппонент моментально сдувался и пропускал, так что я потратила меньше минуты, чтобы оказаться рядом с подружкой.

Вот только какой толк был от этого, так и не поняла. Люся ни на мгновение не отрывала своего взгляда от шахматной доски, чтобы убедиться, что её талисман уже рядом. И в отличие от своего соперника вообще не думала ни секунды над дальнейшим ходом. Мгновенно переставляла фигуру, когда была её очередь, и нажимала пимпу на часах. Совершенно не ожидала от неё такой сноровки.

Мне на время играть не приходилось. В основном любила разбирать композиции или короткие неожиданные партии с оригинальной концовкой. Особенно партии Алёхина с его нагромождением фигур, отданных противнику для достижения цели.

Но именно это и помогало выигрывать шахматные партии у своих соперников. Изначально я была тугодумом, стараясь вывернуть игру в ту или иную сторону, но едва попадалась знакомая комбинация (которых я держала в памяти немереное количество), как во мне мгновенно просыпался азарт, и я, раздавая фигуры налево и направо, неожиданно ставила мат слоном или конём. Мои соперники, не ожидая подобной концовки, только успевали хлопать глазами, уверенные в том, что я их где-то объегорила и то ли, как товарищ Бендер, слямзила ладью, либо сделала несколько ходов подряд. А некоторые возмущались, заявляя, что фигуры так не ходят, поэтому, устраиваясь против сильного игрока, я всегда требовала вести запись ходов, чтобы в конце ко мне не было претензий.

Но вот мастер-класс, который демонстрировала Люся, для меня был в новинку. Любой школяр, едва научившийся передвигать фигуры, меня бы обошёл по времени на ура, если бы я села играть с ним блиц.

Я даже не успела вникнуть в игру, как Люся уже влепила мат своему противнику. Только тогда, поднявшись из-за стола, обнаружила моё присутствие и, сделав шаг, обняла, как будто я ей ментально подсказывала ходы.

— Спасибо, Ева, — её улыбка растянулась от уха до уха, — я тебя сразу почувствовала, честное комсомольское. Тут же вдохновение пришло.

Наверное, такое тоже бывает.

Вторую партию Люся отыграла также легко и непринуждённо. Я и понять ничего не успела, как она сделала мат на второй минуте. Да и как тут разберёшь, если они в секунду успевали по несколько ходов сделать? Глаза разбегались: непонятно было, кто какую партию пытался играть, а с доски уже слетело три четверти фигур.

Четвёртую или пятую игру Люся провела с Викторасом, который, как оказалось, не только доклады умел делать, но и был неплохим шахматистом. Они на пару с такой скоростью избавились от фигур на доске, что у меня, наверняка, глаза сделались как два блюдца. Мат поставить никто не успел, но у Люси закончилось время на несколько секунд раньше, и, если быть честной, то и положение у неё под конец было аховое.

Встала подружка из-за стола в жутко расстроенных чувствах.

— Он очень сильный игрок. Мне об этом говорили, и я убедилась. У него победить не смогу.

— Ну и ладно, — попыталась я её успокоить, — всегда найдётся кто-то сильнее. Но поверь, ты играешь обалденно. Я просто в шоке от твоего умения.

— Правда? — обрадовалась Люся, — думаешь, у меня будет шанс?

— Не знаю, — честно призналась я, — если бы времени на раздумье было бы больше, а такой блиц — сложная штука. Он чувствует себя гораздо увереннее.

— Но на соревнованиях у каждого игрока будет час времени, — загорелась Люся надеждой.

— Ого! Целый час. Тут и я бы справилась, наверное.

— Ты? — Люся глянула на меня растерянно, — но ты же не умеешь играть в шахматы.

— Не умею? — я потёрла кончик носа, — но фигуры мне знакомы, и вроде понимала, как вы играете.

— Нет, я не то сказала. Мы с тобой играли несколько раз. Я имею в виду, что ты плохо играешь.

— А, — я улыбнулась, — новичкам везёт. Бывает, что плохой игрок одерживает победу. Были прецеденты.

Люся вздохнула, вероятно, решив, что ко мне подобный случай не имеет никакого отношения, а я не стала разубеждать.

Когда ажиотаж прошёл и народ начал расползаться, Викторас, увидев меня, предложил:

— О! Бурундуковая, не хочешь попробовать свои силы со мной?

Шутник, блин.

— Нашёл соперника! — тут же возмутилась Люся, — она только фигуры научилась передвигать.

— А ей фору дам, — мгновенно нашёлся Викторас, — буду играть без ферзя. Это же просто дружеский шарж.

— А потом будешь хвастаться, что даже без королевы умеешь играть, — надула губки Люся.

— Нет, — отказалась я, — у меня время закончится на втором ходу.

— А давай поставим полчаса, — продолжил настаивать Викторас, — просто глянуть, как твоя интуиция работает в шахматах. Ты ведь на спартакиаду по математике ездила. А шахматы — это та же математика.

Я задумалась. За полчаса многое может случиться. Возможно, выпадет знакомая композиция. Пусть не Алёшина, это было бы чересчур удачливо, но, возможно, тоже что-нибудь хорошее.

— А давай, — согласилась я, — не на корову играем. Заодно гляну — так ли ты хорош, как расписывает Люся.

На меня зыркнули сразу с двух сторон.

Люся:

— Да он тебя разделает в пух и прах!

Викторас:

— Очень приятно, что мои скромные возможности так оценили.

Причём сказали громко и одновременно.

Я села на скамейку, и парнишка, чтобы показать свою лояльность, развернул в мою сторону белые фигуры, а у себя снял с доски королеву.

— Стоять, — остановила я его, — белые фигуры ладно, а ферзя верни на доску. А то если выиграю — скажешь, потому что играл без главной фигуры. А если выиграешь ты — будешь ходить как павлин-мавлин. Мол, я даже без ферзя победить смог Бурундуковую.

Вероятно, он и сам не горел желанием играть без королевы, просто не хотел идти на попятную, но едва я заикнулась об этом, мгновенно вернул фигуру на место.

Подкрутил часы, выставив по полчаса каждому, и сказал, галантно протянув руку:

— Прошу.

Я не стала мудрить и сделала первый ход в духе Остапа Бендера: е2-е4.

К тому же это вообще классический ход в основной своей массе. А первые 3−4 хода я всегда делала одинаково.

Викторас ответил зеркально, и я потащила слона на с4, после чего вытащила обе лошади на третью линию.

И тут мой соперник выпрыгнул слоном на g4, тем самым создав идеальную композицию для мата Легаля. Играя с друзьями в XXI веке, мне пару раз удалось поставить этот мат, но это были любители. А вот играя в интернете онлайн, этот вариант не прошёл ни разу.

Судя по всему, Викторас где-то серьёзно занимался и, по моему мнению, должен был знать эту партию. Но он так легко поддался на мою провокацию, что я задумалась. Пешка, которую я собиралась хапнуть, была защищена конём. И если Викторас знал этот мат, он без сомнения выиграл бы у меня фигуру. А вот если не знал, то обязательно должен был позариться на королеву, которая, не иначе как по моей глупости, оказалась под боем. И я рискнула.

Съела его пешку конём на е5, отдавая ферзя под бой.

— Мда, — произнёс кто-то у меня за спиной, и я машинально оглянулась.

Парень лет тридцати. Видела, как ходил он между столами во время игр, наблюдая то за одной партией, то за другой. Запомнился мне кепкой, которая была непременным атрибутом во всех фильмах 50–60-х годов.

— Да, — повторил он, — тебе, Бурундуковая, прежде чем садиться против сильного игрока, нужно потренироваться пару лет. Ферзя-то проворонила. Следующим ходом единственное и правильное — положить короля на доску. Играть далее бесполезно.

— Пусть переходит, — сказал Виталик, который тоже оказался рядом и с интересом наблюдал за игрой, — понятно же, что ход глупый.

— Ева, переходи, — зашептала на ухо Люся, но я только плечами повела, соображая, что в 1977 году этот мат не был так распространён в связи с отсутствием интернета.

— Сделаешь другой ход? — ухмыляясь, спросил Викторас. Но я отрицательно качнула головой и тоже улыбнулась.

— Я не буду перехаживать. Твой ход, — и нажала на кнопку на часах.

Викторас всё с той же ухмылочкой демонстративно забрал ферзя и потряс им в воздухе.

— На пятом ходу. Так быстро я ещё никогда не завоёвывал победу.

Хотела сказать, что на седьмом, и не завоёвывал, а проиграл, потому как уйти от мата у него уже не было шансов, но не успела.

Метрах в пяти от нас, за одним из столиков, раздался девичий возмущённый голос:

— Андрей, так не делается! Ты взялся за фигуру, ты обязан её забрать.

— Я её просто поправил, — отнекивался, по всей видимости, тот самый Андрей.

На что девушка гневно заявила:

— Ты мою фигуру поправлял? Ха-ха. Не ври. Взялся, так забирай. Ты проиграл.

Все наблюдатели тут же переместились за проблемный столик, оставив нас наедине друг с другом.

— Ну ладно, — снисходительно и в то же время самодовольно сказал Викторас. — Я вижу, что ты не умеешь играть. Тут ты проиграла. Идём, глянем, что у них.

И он начал подниматься.

— Ты мне мат поставил? — осадила я его.

— Ты королеву прошляпила, — рассмеялся он в ответ, поглядывая на столик, за которым всё так же продолжала голосить девчонка.

— А я думала, ты умеешь играть в шахматы, — рассмеялась я в ответ. — Оказывается, нет.

— Что ты имеешь в виду? — он нахмурил брови и уселся на место.

— То и имею. Не смог отличить «прошляпила» от жертвы ферзя на d1.

— Какой жертвы? — он скривился. — Я что, по-твоему, не видел, что ты хочешь забрать у меня ладью конём? Ну и на здоровье. Коня ты тоже потеряешь.

— Забрать ладью? — я упёрлась в доску, изначально не поняв, что он имеет в виду. Да он мат ему грозящий вообще не видел.

— Шах! — и я забрала пешку не конём, как он предположил, а слоном.

— Да и это я видел, но это совсем глупо, — Викторас взялся за короля и сдвинул его на соседнюю клетку.

Другого места там и не было. Я подвинула второго коня на d5 и улыбнулась.

— Вам мат, сударь!

— Чего? — Викторас наклонился над доской и едва не коснулся носом короля, разыскивая место, куда его можно переместить. А не найдя, поднял на меня ошарашенный взгляд. — Как ты это сделала? Этого не может быть.

— Ты не слышал про мат Легаля? И чему вас учат в вашем клубе, если такой знаменитый мат ты не знаешь?

— Легаля? — переспросил он и завертел головой в разные стороны.

— Он самый, — подтвердила я.

— Тебе никто не поверит, — внезапно сказал он наклонившись вперёд. — И давай договоримся: ты про это никому не расскажешь. Ты всё равно не участвуешь. У вас Люся будет играть. Какая тебе разница?

— Ну, хотя бы сбить с тебя ореол славы, — я пожала плечами, — и Люся тогда будет более уверенно играть. Глядишь, и выиграет.

Взгляд у Виктораса стал злобным.

— Зачем тебе это?

— Я же ответила. Чтобы Люся чувствовала себя уверенно.

— Она всё равно не сможет победить. Я лучше всех играю здесь.

Я постаралась сделать обаятельную улыбку.

— Как вижу, ты не лучший. Я оказалась сильнее тебя.

— Ну ладно, — злым шёпотом произнёс он, оглядываясь по сторонам, — я хотел договориться по-хорошему, но раз ты не понимаешь… — И в следующую секунду он подхватил доску с расставленными на ней фигурами и швырнул на землю. Вскочил на ноги и громким, возмущённым голосом заорал: — Бурундуковая, ты с ума сошла⁈ Ты что делаешь⁈ Не умеешь проигрывать, не садись играть!