Отморозок 4

Глава 13

«Под крылом самолета о чем-то поет зеленое море тайги…». Под крылом нашего самолета сейчас о чем-то поют заснеженные просторы, но именно эта известная советская песня навязчиво звучит у меня в голове, когда я смотрю в круглое окошко иллюминатора на проплывающие внизу снежные поля, кое-где изрезанные тонкими черными нитями дорог.

С моего памятного визита на дачу к Викиному деду, прошло чуть менее месяца. Это время ничем особо значимым для меня не отметилось. Все было как обычно. Я много тренировался, много работал, а в свободное время, которого у меня было не очень-то и много, я общался с Верочкой. Наши с ней встречи, это предмет отдельного разговора, но, в общем, у нас вроде все хорошо, особенно, пока она не начинает делать мне намеки на узаконивание наших с ней отношений. Не то, что бы она сильно чего-то требует, но тонкие дальние намеки в наших с ней разговорах, с ее стороны, иногда проскальзывают. В таких случаях, я в основном отшучиваюсь, ссылаясь на свой юный возраст. Мне ведь в этом теле только семнадцать лет. Да и этой весной, скорее всего, меня заберут в армию, так что, какая тут женитьба, когда меня впереди ждут минимум два года в сапогах.

За прошедшее время, я еще один раз съездил с ребятами к Вике на дачу, и имел еще один разговор с Виктором Петровичем. Разговор был так ни о чем, все по прежней тематике. Он меня поэкзаменовал еще немного по английскому, потом мы поговорили с ним об истории, науке и перспективах развития военной техники. Жаль мне нельзя раскрываться, а то я бы ему таких интересных идеек накидал по поводу развития военного дела из будущего, одни только дроны, с военной точки зрения чего стоят, хотя здешняя техническая база еще не позволяет их создавать. Для дрона, т.е. БПЛА, как их называли в моей родной реальности, главное не сам «планер» или «движок», которые уже есть, а программное обеспечение, для которого ещё нет соответствующих микросхем. Под конец разговора, дедуля дал мне прозрачный намек, что я этой весной точно уйду служить, и попаду в очень интересные войска, где моим вновь открывшимся талантам найдут лучшее применение. Ну что-же, его тонкий намек я понял, в СпН так в СпН.

С Викой мы уже давно преодолели возникшую, было между нами неловкость в общении, после моего первого посещения дачи ее деда. Тогда, после разговора с Виктором Петровичем, она сама подошла ко мне и объяснила ситуацию. Ну а что, где-то она права, мало ли кем я мог оказаться. Но теперь вроде все подозрения с меня сняты, и я стал просто своим компанейским парнем Юркой. Мы с ней и с остальными ребятами даже как-то больше сдружились, если можно так назвать наше общение на тренировках и немного за их пределами.

Неожиданно, но Таня, даже пригласила Ваню и меня на свой день рождения, который случится в конце февраля. А с другой стороны, почему неожиданно? Таня очень хотела пригласить туда Ваню, а сделать это без меня ей было как-то неудобно, да и перед ее родителями появление Вани вместе со мной и другими ребятами ее прикроет. Так что, в конце месяца предполагается грандиозное мероприятие, ведь Тане исполняется двадцать. Круглая дата. Отец у нее директор завода и весьма упакованный гражданин, так что и праздник он, наверное, закатит соответствующий. Хотя, до праздников которые устраивали олигархи для своих отпрысков в моей реальности, он точно не дотянет.

Все это время меня не покидала мысль попытаться спасти Талгата Нигматулина. Впервые эта идея посетила меня по пути к Вике на дачу, и с тех пор она неотступно преследовала меня. С самого детства Нигматулин был моим кумиром, благодаря которому я и начал заниматься карате, а это, во многом предопределило и мою последующую жизнь. Даже потом, уже в зрелом возрасте, я много интересовался историей его жизни и обстоятельствами смерти. Именно поэтому я и сейчас помню некоторые моменты, которые могут помочь мне осуществить задуманное. Есть множество версий, почему и как все это произошло. Но общее у всех версий одно — Нигматулин попал в секту и это, в конечном итоге, и привело его к такому печальному концу.

Жизнь Талгата с самого рождения была очень непростой, его отец умер когда ему было всего два года, и мать, у которой, не получалось содержать и воспитывать его и еще двух детей, отдала сына в детдом. Там щуплому мальчишке пришлось очень непросто, тем более, что ноги у него были немного кривоваты из-за перенесенного в детстве рахита. Воспитанники детдома издевались над Талгатом и постоянно дразнили его. Несмотря на невнушительные внешние данные, мальчишка обладал бойцовским характером и не стал безропотно терпеть насмешки. Для того, чтобы заставить себя уважать, он был вынужден постоянно драться. Именно тогда Нигматулин и начал усиленно заниматься спортом и в частности карате. У него была мечта, стать знаменитым артистом и сниматься в кино. Но Талгат очень плохо знал русский язык, и тогда он стал, помимо занятий спортом, все свое свободное время уделять изучению русского языка. Где то я прочитал, что он от руки два раза переписал «Войну и мир» Льва Толстого.

Приехав в Москву, возрасте 17 лет, Нигматулин попытался поступить во ВГИК, но с первого раза у него не получилось, и тогда он поступил в цирковое училище, куда его охотно взяли благодаря его великолепной спортивной подготовке. Уже потом, со второго раза, Талгат все же поступил во ВГИК, и начал сниматься в кино, а еще через 10 лет, он снялся в культовом боевике «Пираты ХХ века». С этого момента Нигматулин, несмотря на то, что там он играл роль бандита и негодяя, стал кумиром многих тысяч мальчишек во всем СССР, которые буквально бредили загадочным и смертоносным карате.

Это была светлая сторона жизни Нигматулина, но, к сожалению, была и другая. Талгат очень живо интересовался различными восточными духовными практиками, и это привело его в популярную в начале 80-х годов секту «Четвертый путь». Лидерами этой тоталитарной секты были Абай Борубаев и Мурза Кымбатбаев. О них тогда писали хвалебные статьи в советских газетах. К ним в Киргизию съезжались падкие на эзотерику искатели духовных истин со всего Союза. К сожалению, в сети этих сектантов, умеющих красиво говорить, умело использовать некие догмы из дзен-буддизма и свои определенные оккультные способности, попал и Талгат Нигматулин. Используя различные методы воздействия на психику адептов, «духовные наставники» сумели подчинить сознание Талгата и еще сотен членов своей секты. Требуя полной покорности от своих учеников, наставник мог плюнуть в чашку с водой и приказать ученику выпить эту воду. Самым главным требованием «наставников» было полное бездумное подчинение учителю, что выдавалось за величайшее благо. Избиения и унижения в секте были обычным делом. Кроме всего прочего, ученики должны были финансово спонсировать своих наставников. Как раз в начале 1985 года в секте произошел раскол. Часть старших учеников решила отделиться и основать уже свою секту. Тогда оба духовных лидера, взяв с собой нескольких хорошо физически подготовленных и полностью преданных им учеников, среди которых был даже действующий чемпион Москвы по карате, вылетели в Вильнюс, чтобы жесткой рукой навести порядок среди ослушников.

По сути, там намечалась обычная бандитская разборка, а причиной был передел территорий влияния. Один из руководителей секты пожелал, чтобы среди преданных учеников, которые должны были наказать ослушников, был и Нигматулин. Абай позвонил Талгату в Ташкент и в категорической форме потребовал, чтобы тот тоже приехал в Вильнюс. В это время Талгату нужно было как раз улетать на съемки нового фильма в Кишинев, и он попытался было отказаться, но Абай ругался и требовал, чтобы актер оставил все свои дела и немедленно приехал на разборку. Наконец Талгат сдался и согласился вылететь ближайшим же рейсом.

Талгат прилетел и пришел на разбор, но там он категорически отказался избивать сепаратистов. Насчет того, что произошло дальше, есть несколько версий. По одной из них рассвирепевший Абай приказал остальным своим ученикам избить Нигматулина в назидание всем остальным. Избиение продолжалось больше десяти часов и происходило в обычной вильнюсской квартире. Нигматулин просто сидел на кресле, а ближние ученики Абая били не сопротивляющегося актера много часов подряд. Соседи, услышав шум и крики доносившиеся из-за стен, вызывали милицию, но хозяева «нехорошей квартиры» вышли к приехавшему наряду и сказали, что у них все в порядке, и они отмечают праздник, поэтому немного пошумели. Милиционеры им поверили и не стали проверять саму квартиру. Так был утерян последний шанс спасти жизнь Талгата. Актер и боец умер от побоев, получив травмы не совместимые с жизнью.

Для следствия самой большой загадкой было то, что во время истязаний сам Нигматулин никак не сопротивлялся и покорно сносил все побои. Да, его истязатели были подготовленными бойцами и среди них был даже чемпион Москвы по карате, но и Талгат был далеко не мальчиком для битья и мог бы, хотя бы попробовать дать бой своим убийцам. Но ничего подобного не случилось. По одной версии, Талгат так верил в своего «учителя», что был готов принять от него любое наказание, поэтому он и не сопротивлялся. По другой версии, Талгат сам стремился к смерти, считая, что принять смерть от рук «учителя» —это великое благо.

Мне как человеку практичному, ближе третья версия, которую я услышал от партнера Нигматулина по фильму «Пираты ХХ века» — Тадеуша Касьянова. Мы с Касьяновым общались в середине девяностых на соревнованиях, и когда у нас как-то разговор зашел о Нигматулине, он мне сказал, что, к сожалению, Талгат был наркоманом. Родной брат Талгата сидел в тюрьме за распространение наркотиков и Талгат тоже пристрастился к этому злу. Уже на съемках культового боевика, Нигматулин позволял себе «расслабляться» подобным образом. В общем, Тадеуш считал, что скорее всего, в момент истязаний Талгат находился под воздействием наркотиков, поэтому он и не оказывал сопротивление своим убийцам.

Какая бы из этих версий не была правдивой, итог один. Нигматулин глупо погиб от рук потерявших всякие берега сектантов. В моих силах было попробовать спасти кумира своего детства, и я решил сделать попытку. Вот только с реализацией этой попытки у меня были проблемы. Как это можно сделать? Просто пойти в милицию и заявить о готовящемся убийстве — это вообще не вариант. Меня бы там просто подняли на смех. Я знаю реальный случай, когда один мой знакомый пришел заявить в милицию о готовящемся на него покушении и в ответ услышал феноменальную фразу — «Оснований проводить какие-то процессуальные действия по вашему заявлению, у нас нет. Вот когда вас убьют, тогда мы и примем все меры к установлению и задержанию преступника». Занавес!

В статутном праве, которое действует на континенте, нет такого понятия «запретительный приговор», который запрещает, как видно по названию, человеку приближаться к потерпевшему. А заявление о готовящемся преступлении только на основании голословных утверждений заявителя неизбежно упрётся в проблему. чьему слову верить, и тогда сразу начнётся девятый вал доносов.

Здесь нужно действовать самому, не полагаясь на государственные органы. Самая большая проблема во всей моей задумке, это вычислить точку пребывания нужного мне человека и пересечься с ним в этой точке в нужное время. Из моей прошлой жизни, мне известно два города, где я могу попытаться его перехватить. Кроме того, мне известно приблизительное время, когда он там будет — это восьмое — десятое февраля 1985 года. Мне известно, что в этот промежуток времени Нигматулин последовательно будет находиться сначала в Ташкенте, где он сейчас проживает, а потом в Вильнюсе, куда он должен будет прилететь по зову своего будущего убийцы. Разбег по времени приемлемый, а вот по расстоянию огромный. Где в Ташкенте живет Нигматулин, я не знаю, и узнать это, я не видел никакой реальной возможности. На какой именно квартире в Вильнюсе произойдет избиение и убийство Талгата, я тоже не знаю и никак узнать этого не смогу. Остаются две точки, где я точно смогу перехватить Нигматулина — это аэропорт Ташкента, и аэропорт Вильнюса.

Мне, почему-то, ближе был аэропорт Ташкента, так как в Вильнюсе Талгата могут встречать, а мне для исполнения задуманного нужно будет пересечься с ним один на один. А вот в Ташкенте, насколько я помню из статей, в аэропорт его никто не провожал. Перед самым выездом, у него в семье на этой почве произошла ссора. Его жена была резко против этой поездки, но он настоял на своем и все равно уехал. Причем, по этой причине, выехал Нигматулин достаточно поздно, и в аэропорт на рейс в Вильнюс, он тогда опоздал. Только вмешательство начальника ташкентского аэропорта, огромного поклонника его таланта, помогло Нигматулину все же улететь до места назначения. Уж лучше бы ему начальник аэропорта не помогал.

Именно в аэропорту Ташкента, я и собирался поймать Нигматулина, чтобы попытаться помешать улететь ему в Вильнюс. Я прилетел туда из Москвы утром восьмого февраля и, уже на месте, сверившись с расписанием, рейсов понял, что рейс на Вильнюс должен быть только через четыре часа. Так как я не собирался задерживаться в Ташкенте надолго, то никаких вещей с собой не взял. Выйдя из зала прилета, я пошел прямиком в буфет, и взяв себе стакан крепкого чая и несколько бутербродов с колбасой и рыбой, хорошенько там подкрепился. Вылетал я сегодня из Внуково очень рано, позавтракать не успел, а обед в самолете, был скудноватым, поэтому к этому времени успел сильно проголодаться. Попивая чай и закусывая бутербродами, я приглядывался беспорядочно к снующим туда-сюда пассажирам, вслушиваясь в обрывки их разговоров.

Подкрепившись и набравшись сил, пошел к выходу из аэропорта. Там я стал слоняться взад-вперед по стоянке, приглядываясь ко всем останавливающимся и высаживающим пассажиров машинам. На улице было не очень холодно, всего два градуса мороза, что после московских минус пятнадцати было гораздо мягче. Четкого плана действий, как помешать улететь Талгату в Вильнюс, у меня пока не было. Были предварительные наметки, что я должен сделать, но тут как пойдет, потому, что ситуация «на земле» может сильно отличаться от заранее составленных планов. Поэтому, действовать мне, в конечном счете, придется во многом по наитию.

Прослонявшись по стоянке, таким образом, до самого отлета рейса на Вильнюс, я вздохнув отправился к свободному такси. Сегодня я и не ожидал встретить здесь Талгата, но дежурил на стоянке у аэропорта на всякий случай, мало ли вдруг я просчитался, и он попытается улететь именно сегодня. А еще я там бродил, для того, чтобы разведать обстановку и хорошенько изучить аэропорт и его окрестности. Сев в хорошо прогретую желтую «волгу», я попросил водителя отвезти меня в какую-нибудь местную чайхану, где готовят самый вкусный узбекский плов.

— Тогда я отвезу тебя на «Кафанчик», я знаю там одно замечательное заведение, где тебя накормят самым лучшим в Ташкенте пловом. Знаешь, как у нас говорят? Если ты ешь плов и жир не стекает у тебя по локтям, значит это не настоящий плов, — усмехнулся круглолицый водитель и тут же спросил меня. — Ты к нам в командировку приехал, да?

— Ну, что-то типа того. — Согласился я.

— К нам много людей в командировки приезжает, и просто так тоже едут, — одобрительно кивнул таксист. — Ташкент очень красивый город и здесь есть что посмотреть

От аэропорта до чайханы мы ехали чуть больше получаса. По дороге я крутил головой, с интересом рассматривая улочки совсем не знакомого мне города. Ничего особенного, обычный советский город с панельной застройкой, широкими улицами и проспектами, и лишь с легким налетом восточной экзотики. Хорошо, что у меня есть еще время подготовиться к встрече. Наиболее вероятно, что Талгат должен будет улететь завтра и уже с меньшей вероятностью послезавтра, так что, у меня есть минимум сутки, чтобы спокойно ознакомиться с достопримечательностями города и обдумать окончательный план действий с учетом местных реалий.

И вот я снова неспешно прогуливаюсь по стоянке для такси перед входом в аэропорт. Машины такси снуют как желтые рабочие пчелки туда-сюда. Люди и лица вокруг постоянно меняются. Сегодня солнечно, на улице плюс три. Я одет по погоде. На мне синие свободные джинсы и купленная вчера в центральном универмаге легкая красная куртка. На ногах у меня хорошие кроссовки с мягкой подошвой, на руках натянуты тонкие черные шерстяные перчатки, а на голове надета ярко красная спортивная шапка с пушистым помпоном. На глазах у меня большие солнцезащитные очки, скрывающие половину лица. Выгляжу я сейчас, наверное, совершенно по-дурацки. Время тянется медленно, и я, от нечего делать, разглядываю сквозь темные стекла очков различные уличные сценки, которые сменяют одна другую перед моими глазами.

Вот из подъехавшего такси вылазит семья с двумя забавными карапузами. Одному на вид лет шесть-семь, а второму, наверное, не более четырех. Пока отец и мать ждут, когда водитель вытащит их чемоданы из багажника, старший отвешивает щелбан младшему и сразу же натягивает ему на глаза шапку. Младший тут же начинает завывать как пожарная сирена, родители вскидывают в недоумении головы, а старший как ни в чем не бывало, засунув руки в карманы, и запрокинув голову, делает вид, что разглядывает надпись «Аэропорт» наверху здания с колоннами. Это, впрочем, не спасает его от крепкого подзатыльника от скорой на расправу матери, которая все же заподозрила что-то неладное. Вскоре вся семья входит внутрь здания под какофонию из рева уже двух мальчишек.

Вот из другого такси выходит девушка яркой восточной наружности одетая очень стильно и по европейски. Из той же машины выходит хорошо одетый представительный мужчина в пальто с меховым воротником и, расплатившись с таксистом, сам берет из багажника дорогой кожаный чемодан. Потом они вместе с девушкой скрываются за дверями аэровокзала. Я невольно провожаю девушку взглядом, оценивая ее фигуру сзади. Мда, она и с этого ракурса выглядит весьма привлекательно.

Тем временем регистрация на рейс до Вильнюса подходит к концу, и я внутренне весь подбираюсь. Я помню, что Талгат на свой рейс опоздал, значит, теперь мне нужно быть повнимательней. Минут через сорок, напротив входа в аэропорт останавливается желтое такси и оттуда стремительно выходит знакомый мне по фильмам актер одетый черный кожаный в плащ, с черной сумкой в руках и быстрым шагом идет в задание аэропорта. Мое сердце моментом ухает вниз, и я кидаюсь ему наперерез, буквально сбивая его с ног. От толчка корпусом Талгат падает на асфальт, роняя свою сумку с вещами, потом быстро поднимается недоуменно смотрит на меня, а я, вместо того чтобы извиниться за свою неловкость, тут же вызверяюсь на него.

— Ты че козлина, глаза дома забыл что-ли?

— Молодой человек, ведь это вы на меня налетели, — удивленно пожимает плечами Талгат, и не расположенный к выяснению отношений и делает попытку пройти дальше.

— Да ты, ссука еще меня и виноватым хочешь сделать? — Угрожающе шиплю я, презрительно кривя губы, и сильно толкаю своего оппонента.

Тот отлетает назад и тотчас как пружина отталкивается ногой от асфальта и рвется вперед, нанося мне мощный прямой удар кулаком прямо в лицо. Я сбиваю его руку и обрушиваю на своего противника быструю серию жесточайших ударов в боксерской манере. Бью хлесткие боковые и апперкоты, постоянно меняя этажи, так, что Талгат не успевает защититься и, пытаясь сбить мою атаку начинает пятиться назад. Я наседаю, но мой противник отличный боец и даже пропущенные им от меня удары не смогли полностью его выключить. Он отчаянно пытается переломить схватку, выкидывая на встречу двоечку прямых ударов руками мне в лицо с отличным завершающим хайкиком ногой в голову. Один из ударов руками прошел мне в скулу и даже немного болтанул меня, но это мелочи, я ждал именно этого завершающего хайкика. Заблокировав удар обеими руками, я почти одновременно нанес Талгату мощный стаптывающий удар в коленный сустав опорной ноги своей левой ступней. Попав в цель, я буквально почувствовал, как что-то там у него в ноге подломилось и хрустнуло. Мой противник упал на асфальт, а я, буквально преодолевая себя, сильно пнул его ногой еще раз по уже поврежденному коленному суставу, довершая начатое. Все, теперь он точно пару месяцев ходить нормально не сможет.

Сотворив задуманное на глазах у нескольких изумленных короткой схваткой свидетелей, я подобрал с асфальта слетевшие с меня в драке очки, и одел их. Потом, склонившись над корчащимся на асфальте от боли в ноге Нигматулиным, тихо, так чтобы слышал только он, сказал — Это тебе привет от Абая — и тут же рванул с места со спринтерской скоростью. Финальная фраза про Абая, была сказана мной для того, чтобы в добавок к содеянному еще и попытаться рассорить Талгата с учителем.

Все вокруг были настолько ошарашены произошедшим на их глазах, что никто даже не кинулся вслед за мной. Поэтому я беспрепятственно пробежал метров триста до здания старого аэропорта, а там, на ходу сняв с себя куртку и шапку, сменил направление движения и быстрым шагом пошел по к выезду с территории аэропорта. Метрах в двухстах, неподалеку от мусорных баков, у меня был припрятан пакет с моими домашними вещами. Подойдя к месту своей ухоронки, я достал пакет и, вытащив из него свое аккуратно сложенное полупальто, надел его, а потом засунул в опустевший пакет рулон с ненужными теперь курткой, шапкой и очками. Оглянувшись и убедившись, что за мной никто не наблюдает, я быстро сунул пакет в мусорный бак. Теперь уже спокойно и не торопясь, пошел по большому кругу, чтобы выйти на дорогу и попробовать поймать попутку до центра. Там я возьму уже другое такси до железнодорожного вокзала. Мой поезд отходит уже через полтора часа, а заранее взятый на него билет лежит у меня во внутреннем кармане пальто. Вообще, строго говоря, у меня есть два билета, на сегодня и на завтра. Два разных билета на два дня, я взял чтобы точно сразу уехать, независимо от того, в какой из дней я встречу Талгата. Значит, завтрашний билет просто отправится в урну, сдавать его я не стану, не зачем привлекать к себе лишнее внимание.

Начальник УВД города Ташкента Абдула Арипов нервно ходил по своему кабинету и орал на офицеров милиции стоявших с виноватым видом перед высоким начальником.

— Как вы могли допустить, чтобы в нашем аэропорту, на уважаемого актера, известного и любимого всей страной, мог напасть какой-то отморозок и избить его! И где, прямо перед входом в аэропорт! Где были милиционеры линейного отдела милиции? Почему никто сразу не задержал этого негодяя?

— Товарищ полковник, — в разговор вступил начальник линейного отдела милиции майор Жасыпов — Нападение было внезапным. По свидетельствам очевидцев, когда потерпевший вышел из такси, на него налетел неизвестный, одетый в красную куртку синие джинсы и в красной спортивной шапке. Он сильно толкнул потерпевшего, в результате чего, тот упал на асфальт, но сразу же поднялся. Далее между потерпевшим и нападавшим произошла словесная перепалка, а потом эта перепалка переросла в драку. Нападавший действовал очень уверенно, и, несмотря на то, что потерпевший тоже является спортсменом и мастером карате, нападавшему в драке удалось травмировать потерпевшего, после чего, он, видимо осознав тяжесть содеянного, быстро скрылся с места происшествия. Розыскные меры, задействованные сразу после нападения пока результата не дали. В суматохе никто из очевидцев происшествия толком не разглядел нападавшего. Описания крайне противоречивы, но наши сотрудники уже работают со свидетелями, чтобы составить фоторобот нападавшего. Приметы нападавшего уже переданы во все отделы милиции и все сотрудники городской милиции проинструктированы должным образом.

— Ты слышишь себя Жасыпов⁈ Потерпевший! Нападавший! — проорал, брызгая слюной Арипов. — У тебя блядь, не просто какой-то там потерпевший, а всенародно любимый артист Талгат Нигматулин! И не просто какой-то нападавший, а негодяй и отморозок — покалечивший народного любимца. Мне уже из травматологии доложили, что у Нигматулина в результате нападения порваны крестообразные связки и поврежден коленный сустав. Неизвестно когда он нормально сможет ходить, а у него, между прочим, скоро должны начаться съемки фильма в Кишиневе. А ты мне тут мямлишь про принятые меры. Где результат, я спрашиваю? Где, блядь, ре-зу-льтат? И это всех тут касается! Достать мне хоть из-под земли этого негодяя! Все понятно?

— Так точно, товарищ полковник! — Дружно грянули все присутствующие, вытягиваясь в струнку под гневным взглядом начальства.

— Тогда выполнять! — рявкнул напоследок Арипов злобно выпучив глаза на подчиненных.

Под перестук колес поезда я дремал на верхней полке плацкартного вагона скорого поезда Ташкент — Москва и еще раз прокручивал в мозгу события прошедшего дня. Сегодня все прошло, как говорится «на тонкого». Мой план, конечно же, имел целую кучу дыр, начиная с того, что Нигматулин мог бы подъехать не центрального входа в аэропорт, а сразу через служебный. Здесь все-таки восточная республика со своей спецификой. Известный актер — это очень уважаемый человек и он может открывать двери ногой даже в очень «высокие» кабинеты. Да и в момент драки мог совсем некстати появиться милицейский патруль, и сильно осложнить мне жизнь. А вот тут специфика восточной республики уже сыграла мне на руку. Еще вчера я заметил, что патрулирование аэропорта поставлено из рук вон плохо, милиционеры либо находились у себя в отделе, либо где-то шлялись. Реально, их почти не было видно. С другой стороны, сейчас благословенный спокойный 1985 год и милиция в СССР еще очень расслаблена, а восточная милиция, расслаблена еще больше.

Мне нужно было закончить стычку с Нигматулиным очень быстро, что к счастью и удалось. Все произошедшее заняло не более минуты, а я так думаю, что даже меньше. За такое время свидетелям происшествия быстро среагировать и куда-то сообщить очень трудно. Все подумали, что это обычная бытовая драка, даже не узнав в пострадавшем знаменитого актера кино. Я все-таки правильно рассчитал, что Талгат больше актер, чем боец, но стоит признать, что в конфликтной ситуации, он повел себя очень достойно и сражался умело. На моей стороне была внезапность, лучший настрой и изначальная установка на жесткий бой без сантиментов. Мне нужно было именно покалечить Нигматулина, чтобы не дать ему никуда улететь ни сегодня, ни в ближайшие пару недель. А он, как он думал, просто отбивался от обычного хулигана и не смог включиться сразу в бой. К тому же, он наверное, был поглощен мыслями о ссоре с супругой и выбит этим из коллеи. А под конец схватки, я еще кинул ему фразу, которая должна направить мысли Талгата в сторону того, что это его учитель Абай Борубаев организовал это нападение, чтобы наказать за то, что ему пришлось его долго уговаривать. Возможно, это вобьет клин между Нигматулиным и руководством секты и он тоже выйдет из нее.

Я надеюсь, что моя сегодняшняя дикая выходка, все же спасет жизнь замечательному советскому актеру. За почти месяц предварительных размышлений, мне ничего другого, кроме как покалечить Талгата и тем самым не дать ему физически улететь в Вильнюс, в голову не пришло. Пытаться его остановить разговорами и уговорами, было бы бесполезно. Если в моей реальности он был настолько поглощен учением секты, что даже не сопротивлялся, когда его убивали, то слова какого-то мальчишки вроде меня, ничего бы для него не значили. Он бы посчитал меня за сумасшедшего фаната, и не стал бы даже слушать, а просто прошел бы мимо. Ведь он не послушал даже свою молодую жену, которая была резко против этой поездки и долго его отговаривала от нее. В таких условиях, мне нужно было решить вопрос кардинально, и я это сделал, наиболее коротким и эффективным способом. То, что я при этом покалечил самого актера — это неизбежное зло. Причем, зло гораздо меньшее, чем то, которое бы с ним случилось, удайся ему сегодня улететь в Вильнюс. Да простят меня фанаты Талгата и он сам, но то, что я сделал, в итоге должно спасти ему жизнь. Не знаю, каким образом для него все сложится после моего столь грубого вмешательства в его судьбу, но я дал ему шанс, и надеюсь, что он восстановится, а потом еще будет радовать зрителей, и меня в том числе, хорошей актерской игрой и новыми запоминающимися ролями.