Отморозок 4

Глава 11

Вахтанг Отаевич сидит у себя в кабинете за массивным письменным столом, и надев на нос очки в толстой черной оправе, просматривает какие-то документы из открытой серой папки. Время от времени, он делает пометки карандашом на полях, и что-то неразборчиво бормочет себе под нос. Раздается аккуратный стук в дверь и в кабинет входит высокий крепкий мужчина с поломанным носом. Это преемник погибшего Виктора Смирнова и новый начальник службы безопасности Фролов Александр Владимирович, для своих просто Фрол.

— Добрый вечер Вахтанг Отаевич! Не помешаю? — Осторожно интересуется вошедший у хозяина кабинета.

— Заходи Саша, заходи дорогой. Садись, рассказывай, — Вахо смотрит на посетителя поверх очков и кивает на кресло стоящее неподалеку от письменного стола — У тебя ко мне что-то срочное?

— Я бы так не сказал, — гигант мягко прошел по паркету и сел в предложенное ему кресло — Так обычная деловая текучка. У меня есть пара рабочих вопросов и одна личная просьба.

— Давай мы с тобой сначала с делами разберемся, а потом уже поговорим о личном, — кивает Вахо.

— Да, конечно, как скажете. Первый вопрос по рынку, — начинает Фрол. — Тут у нас нарисовались залетные гости из солнечной Грузии с интересным деловым предложением.

— Что за предложение? — потер пальцами подбородок Вахо.

— Предлагают реализовать несколько грузовиков абхазских мандаринов через наш рынок. Они могут дать продукцию для реализации нашим торговцам по сходной цене, либо поставить своих продавцов и заплатить нам комиссию за места на рынке, разрешение торговать и решение вопросов с санэпидемстанцией. — Начал излагать первый вопрос Фрол.

— Ты документы на товар смотрел? — Сразу перебил его Вахтанг.

— Смотрели вдвоем, я и Зендельман. Я ничего такого не увидел, а Зендельман сказал, что все их документы липа и товар чистый левак.

— Понятно. И сколько они просят за свой товар? — Поинтересовался Вахо.

— У них всего около сорока тонн мандаринов. Если будут отдавать нам, то просят пятьдесят тысяч за весь товар, если будут торговать сами — предлагают двадцать тысяч заплатить нам за все наши хлопоты.

— Дорого просят и мало дают, а нам еще надо решить вопрос с властями, — покачал головой Вахо. — Скажи, что чужих продавцов мы торговать на свой рынок не пустим. Если они хотят с нами работать, пусть весь товар сдают Рыбе по рублю за кило. Мы возьмем и сорок тонн, и вообще, сколько они привезут. Зато обеспечим им свободный проход по нашей области, все вопросы с транспортной милицией и ГАИ возьмем на себя. А нет, так пусть едут торговать в другое место. Если же они согласятся, то скажи Рыбе, чтобы он внимательно смотрел, что ему привезут. Цену пусть поставит по два рубля за кило на рынке. И да, пусть он еще отправит по селам легковушки с мандаринами. С машин нужно продавать не меньше чем по два пятьдесят за кило. Вот так нам, пожалуй, уже интересно будет поработать.

— Понял, — кивнул Фрол. — Второй вопрос у нас по новому пошивочному цеху. Есть сведения, что тамошний мастер часть товара утаивает и продает на сторону леваком через вещевой рынок.

— Вот молодец! Делает левак с левака, значит — заразительно засмеялся Вахтанг Отаевич.

— Получается, что так — улыбнувшись одними губами, согласился с ним Фрол.

— Что за человек этот мастер? — Наконец отсмеявшись и вытирая выступившие на глазах от смеха слезы, спросил Вахо.

— Я его знаю, мужик опытный и умный, руководит цехом грамотно, в своем деле разбирается. — Немного подумав, ответил Фрол. — Он совсем недавно женился на девушке моложе его на десять лет. Видно молодая жена требует на себя больших расходов, вот он и тянет с цеха.

— Эх, беда, беда. Видать это про него сказано седина в бороду — бес в ребро. На первый раз просто поучите его, сломайте ему левую руку и передайте, что если подобное повторится, то его молодая жена получит от нас подарок: его шланг вместе с яйцами, запеченными на красивой тарелочке. — Уже совершенно серьезно сказал Вахо.

— Сделаем, — кивнул Фрол и замолчал.

— Ладно если по делам все, давай по-твоему личному поговорим. Какая у тебя ко мне просьба? — Вспомнил Вахо после затянувшейся паузы.

— У меня в Афгане был хороший дружок, он меня из под пуль там в ущелье вытащил. Можно сказать, тогда мне жизнь спас. Я вскоре потом по ранению комиссовался, а он там остался еще на год. Потом уже в Союзе, его поставили в одной военной части заведовать складом ГСМ, и через время посадили за чужие грехи. По времени, он уже должен был выйти по УДО, у него вышли две трети срока и я знаю, что он писал прошение. После зоны ему податься будет особо некуда. На нормальную работу его никуда не возьмут. Я хотел вас попросить разрешить взять его ко мне в команду. Он парень очень боевой, не болтливый, мы с ним вместе в таких переделках бывали, что страшно даже вспомнить. — Фрол бесстрастно смотрел своими светло голубыми глазами в задумчивые каре-зеленые глаза Каладзе.

— Ты за него ручаешься? — Наконец после паузы спросил Вахо.

— Полностью, — кивнул Фрол.

— Тогда я не против. — ответил Вахо. — Бери своего друга, если он себя хорошо покажет, место ему хорошее дадим.

— Спасибо Вахтанг Отаевич — приложил ладонь к сердцу Фрол. — Только мне его нужно сначала найти. Мы с ним потерялись после того как он на зону попал. Я же долго на одном месте не сижу. Еще в Афгане, я ему адрес своих родителей оставлял. Может он туда кинул весточку где он. Раньше он мне именно туда писал. Разрешите мне его поискать?

— Ну поищи, — кивнул Вахо, соглашаясь. — Через месяц-полтора мы подготовим партию нового товара для Москвы. Сопроводишь туда ее с парой наших парней. Там и поищешь приятеля своего и с Егором встретишься. Весточку ему от меня передашь.

— Понял — кивнул Фрол и, вспомнив о еще одном деле, добавил — Да, и еще, с вами тут Кацман встретиться хотел. Очень просил об аудиенции.

— Абрамыч? — Удивился Каладзе. — Он же вроде куда-то пропал еще в прошлом году?

— Теперь объявился, и вроде хочет возобновить свой тотализатор, — пояснил Фрол.

— Ну так пусть он ко мне в ресторан заглянет, ну скажем завтра после обеда, — кивнул Вахо.

Карабанов вышел из здания главпочтамта, которое находится в центре Москвы, на улице Кирова. Он сюда наведался после большого перерыва. Никаких писем на его имя так и не было. Уезжая в Москву, он наудачу написал Фролу на домашний адрес его родителей и указал, что будет ждать его сообщение на свое имя «до востребования» на московском главпочтампте. Ну что же, значит пока Фрол еще не получил его письмо, иначе он ему обязательно бы ответил.

Иван знал, что его приятель давно уже не живет с родителями. После того как Фрола комиссовали из армии по ранению, тот мотался по разным городам всего Советского Союза, не оседая нигде подолгу. Приятель сообщал ему об этом в письме, когда Карабанов еще заведовал складом ГСМ. Потом, уже на зоне, он получил еще одно письмо от друга, где тот писал ему, что по выходу на волю, он сделает ему интересное предложение по работе.

Иван был гордым человеком и не хотел появиться перед Фролом как оборванец и как проситель. Именно поэтому, он воспользовался предложением одного из своих зоновских знакомцев Жеки Кудрявого и обратился к Земеле. Сейчас, спустя пару месяцев, он уже твердо стоит на ногах. После двух сделанных вместе с бандой дел у него в тайнике есть больше десятка тысяч своих денег, и теперь ему уже не стыдно показаться Фролу на глаза. Долго испытывать свою удачу вместе с бандой явно не стоит. Последнее дело с ограблением бухгалтерши у сберкассы, показало насколько велик риск вляпаться по самые уши. Вроде все было продумано наперед, но они тогда просто чудом ушли. Для этого Ивану даже пришлось стрелять по милиционерам.

Тогда, в горячке боя, он это сделал не задумываясь, совсем как там в Афгане. Там были свои и были чужие. Своих нужно было защищать, чужих убивать. Это стало почти инстинктом. Вот и в Одинцово получилось так же. По ним открыли огонь, и дальше он уже действовал на автомате. Хорошо, что удержал руку и не стал бить насмерть. Иван искренне надеялся, что ничего плохого с ребятами милиционерами после его выстрелов не произошло, и они обязательно поправятся. Просто они оказались не в нужный момент, в не нужном месте и ему пришлось с ними так поступить.

Иван спустился по ступенькам и пошел в сторону метро Кировская. Получив свою долю, Карабанов хорошо приоделся, взяв у барыг на Рижском рынке настоящие фирменные Вранглеры, куртку Аляска и кроссовки пума. Теперь он уже с виду совсем не походил на недавно приехавшего в столицу провинциала. Многие девушки и женщины с интересом кидали взгляды на спортивную фигуру хорошо одетого молодого парня, когда Иван своим легким пружинистым шагом проходил мимо. Но он не смотрел на них. Все его мысли последние два месяца были полностью поглощены Ингой. Эта красивая, сильная и уверенная в себе девушка, очень будоражила его воображение. Именно она первая сделала шаг к их сближению. Если бы не это Карабанов сам бы, наверное, не решился к ней подойти. Все-таки, Инга была девушкой Земели, которого он хоть и не считал другом, но все же какие-то понятия о том чего делать не стоит внутри своей команды, у него присутствовали.

Там в сарае, в их первый раз, у него просто сорвало крышу, и все благие мысли как ветром вымело из головы. Инга тогда действительно все сделала сама, и сделала это настолько хорошо и бесстыдно, как не делала ему ни одна девушка до нее. Именно с этого момента Иван и понял, что пропал.

Сейчас Карабанов шел на встречу к Инге и только от мысли, что он ее сейчас увидит, и они наконец смогут побыть вместе наедине, у него все сладко замирало внутри. Именно из-за Инги, он еще не ушел из банды как задумывал в самом начале. Ввязываясь в эти дела, он хотел урвать денег на первое время и уйти, не испытывая долго свою удачу, но встреча с Ингой и их бурный тайный роман, затянули его как в омут с головой.

Инга ему все написала в записке, переданной вчера тайком в темном коридоре. Иван прочитал ее, запомнил нужный адрес и сразу же сжег, мало ли кто полезет проверить, что у него в карманах. Он не доверял своим подельникам, еще по зоне зная, что все красивые слова, типа «братское сердце» и так далее — это всего лишь слова. Любой из них мог улыбаясь и глядя в глаза, всадить тебе заточку в печень. Поэтому и там, и здесь все время нужно держать ухо востро, ни с кем не откровенничать и не расслабляться. После двух дел, в которых Иван показал себя с лучшей стороны, Земеля расслабился, и Карабанов получил гораздо больше свободы. Он теперь мог в одиночку покидать их базу и стал полноправным членом банды.

Пройдя по Сретенскому бульвару до Сретенки, Иван спустился по ней вниз до Печатникова переулка и уже там нашел нужный ему дом. Он вошел в подъезд старого дома и по широкой лестнице поднялся на третий этаж. Подойдя к старой обшитой полопавшимся коричневым дерматином двери, увидел справа и слева два ряда звонков. Это устоявшийся для московских коммуналок обычай ­­— для каждого жильца коммуналки свой отдельный звонок, который зачастую был проведен прямо в нужную комнату. Он выбрал нижний на левой стороне и нажал на кнопку указательным пальцем. Где-то вдалеке за входной дверью противно и пронзительно зазвенело. Иван немного подождал и нажал еще. Из-за двери в ответ на вторую трель звонка послышался визгливый женский голос.

— Инга, шалава! Чего не открываешь? К тебе же пришли, звонят, тарабанят, приличным людям спать не дают.

— А нечего в обед спать. Ты теть Маш, рот свой понапрасну не разевай, а то тут в коридоре сквозняк, гляди так и кишки простудишь, — с легкой издевкой сказала Инга, открывая дверь Ивану.

Девушка была одета в красивый шелковый домашний халатик, доходящий до колен ее стройных белых ног. Блестящие черные волосы Инги рассыпались по плечам, придавая ей какой-то нереально колдовской вид на контрасте с накрашенными ярко красной помадой пухлыми чувственными губами.

— Выросла проститутка, покоя от тебя нет, — не унималась сухонькая женщина в очках, с серыми волосами собранными сзади в мышиный хвостик, на вид лет пятидесяти. — Видела бы тебя твоя бабушка, как ты сюда мужиков таскаешь, она бы тебя саму за волосы оттаскала.

— А тебе что завидно, теть Маш? — Еще сильнее ухмыльнулась Инга, пропуская внутрь смутившегося Ивана, ставшего невольным свидетелем соседской перепалки. — У тебя мужика просто давно нее было, вот ты и злющая как старая ведьма. Займись лучше своей личной жизнью и не лезь в чужую.

Инга взяла Ивана за руку, и не слушая воплей разъяренной соседки, потащила его за собой по длинному полутемному коридору заставленному всяким хламом. Открыв выкрашенную облупленной белой краской двустворчатую дверь, она втянула его в хорошо обставленную уютную комнатку с большим разложенным и уже застеленным диваном и накрытым разной вкусной снедью столом у самого окна. Девушка, едва прикрыв за собой дверь и повернув ключ в замке, тут же прильнула к нему всем телом, ища своими полными горячими губами обветренные губы Карабанова. Иван, не разрывая поцелуя, одними ногами скинул с себя кроссовки, подхватил девушку на руки, и легко подняв ее, понес прямо к дивану.

Аккуратно уложив девушку на диван, он сразу полез ей под халат, с нарастающим возбуждением поняв, что под ним абсолютно ничего больше не было, кроме упругого гладкого и горячего девичьего тела. Инга стала стягивать с него куртку свитер и легкую футболку. Когда Иван оказался голым по пояс, Инга потянула его к себе, заставляя лечь рядом. Потом она стянула с него остатки одежды и, пресекая его попытки обнять ее и притянуть к себе, склонилась над лежащим на спине Карабановым, так что ее густые черные волосы рассыпались по его животу и бедрам, полностью скрывая ее лицо. Голова Инги стала ритмично двигаться вверх-вниз, вызывая хриплые стоны со стороны Карабанова. В какой то момент. возбужденный Иван, на этот раз хотевший совсем иного, притянул к себе голову девушки целуя ее в губы. Инга тут же уловив желание своего партнера, уселась на него сверху и начала ритмично работать тазом, умело доводя и его и себя до экстаза.

Чуть позже, когда голова сладко посапывающей девушки уже покоилась у него на плече, Иван тихо спросил у нее.

— Помнишь, ты мне говорила тогда в машине, что хочешь жить со мной долго и счастливо?

— Да-а-а, — мягко и вкрадчиво протянула девушка, лениво потягиваясь рядом, как большая и сытая кошка.

— Скажи мне, ты уйдешь из банды вместе со мной, если я так решу? — С напряжением в голосе спросил Иван

— Конечно уйду Ванечка. Я за тобой куда угодно пойду. — Инга повернулась к Карабанову и посмотрела ему прямо в глаза. — А что, ты уже надумал уйти из команды Земели?

— Меня сейчас, кроме тебя ничего там не держит, — уверенно кивнул Иван.

— А чем ты будешь заниматься, когда деньги, которые ты получил как свою долю, закончатся? — Усмехнулась Инга. — На завод работать пойдешь?

— Ну почему же сразу на завод? — Пожал плечами Иван. — Найду что-нибудь. У меня есть давний армейский дружок, мы с ним многое прошли вместе, он сейчас на коне и обещал мне помочь с хорошей работой. Мне только нужно с ним будет связаться. Денег, которые у меня сейчас есть, нам хватит на кооперативную квартиру. Руки, ноги и голова у меня вроде в порядке. Не пропадем.

— Не пропадем, конечно, Ванечка, — горько усмехнулась Инга — только тех денег, что есть и у тебя и у меня, нам на долго не хватит. Купим квартиру, машину и все, мы с тобой снова на нуле. У меня есть еще эта комната в коммуналке, она мне от бабушки досталась. Про нее никто из компании Земели не знает. Но и это тоже почти ничего. И будем мы с тобой убиваться на работе с утра и до вечера и жить от зарплаты до зарплаты, а дома нас будут ждать сопливые и неухоженные дети. Разве такой жизни ты хочешь для себя и меня?

— А что ты предлагаешь? — Начал заводиться Иван. — Продолжать грабить вместе с Земелей и прятаться от него в этой комнате, когда мы захотим побыть вместе? Сама ведь говорила, что это долго не сможет продолжаться, и добром все это не кончится.

— Не злись Ванюша, — соблазнительно улыбаясь, закрыла ему рот своей теплой ручкой девушка. — Говорила, конечно. Но я немножко дальше тебя подумала, милый. Я сейчас новую цель обхаживаю. Одного очень жирного хомяка. У него полно денег — столько, что нам с тобой на всю жизнь хватит. Нужно только правильно на него надавить вместе с Земелей, а потом забрать все самим и уйти вместе с деньгами.

— Ты предлагаешь кинуть Земелю? — Нехорошо усмехнулся Иван, на душе у которого больно царапнуло при словах девушки. От этого как-то явно тянуло гнилью.

— А он тебе брат или сват, что ты так за него ратуешь? — Зло хмыкнула в ответ Инга. — Поверь, что он, при необходимости, не задумается, чтобы вас всех на нож поставить или кинуть.

— Тогда почему ты с ним столько времени? — Потребовал ответа Карабанов, усилием воли душа в себе, ощущение чего-то неправильного

— Потому что все сложно, Ванюша. Я тебе потом когда-нибудь расскажу свою историю. Сейчас еще не время, — прошептала Инга, и прильнула всем телом к Ивану, обвивая его мускулистые ноги своими длинными и сильными ногами.

Иван поддался напору ее страсти и его мысли унеслись далеко и от Земели и от всего, что отвлекало его от происходящего в этой комнате.

Я легко взбежал по ступенькам крыльца своей бывшей школы. Тщательно отряхнув на порожке ноги от снега, я открыл дверь на мощной пружине и зашел внутрь. Здесь стояла непривычная тишина, и царила пустота. Это резко контрастировало с обычной жизнью школы, когда, даже во время уроков, по коридорам идет какое-то движение, а уж на переменах тут стоит такой шум и гвалт от бегающей по коридорам малышни, что можно даже оглохнуть Сегодня пятое января, еще продолжаются зимние каникулы, и школа стоит почти пустая. Почти, потому, что даже на каникулах, в здании находятся дежурные преподаватели и работают разные кружки.

Пройдя сквозь раздевалку, вышел через коридор на лестницу, поднялся на второй этаж и заглянул в учительскую. Там, в одиночестве, за большим столом сидела моя любимая учительница по истории Татьяна Викторовна, и пила чай с печеньем.

— Здравствуйте, Татьяна Викторовна! Приятного вам чаепития — с улыбкой сказал я, заходя внутрь.

— Юра! Костылев! Здравствуй! — Татьяна Викторовна, широко улыбнувшись, встала из-за стола и пошла на встречу. — Ты к нам какими судьбами? А я слышала, что ты вроде в Москву уехал.

— Да я сюда маму навестить приехал на несколько дней, — пояснил я. — Решил вот пока здесь зайти в любимую школу, вдруг кого увижу.

— Молодец что зашел. Давай я тебе чаем с печеньем угощу. — Засуетилась учительница, наливая в чистый граненый стакан кипяток и заварку. — Ну, давай садись, пей чай с печеньем и рассказывай, как у тебя дела, чем занимаешься в Москве?

Я сел на предложенный стул и глотнув горячего чаю, улыбнулся, наблюдая, как историчка нетерпеливо ерзает на стуле, ожидая моего рассказа. Ей видно одной в учительской сегодня скучно, а тут пришел я и немного разбавил это ее длинное дежурство.

— Да что рассказывать, Татьяна Викторовна? Я же в прошлом году не поступил никуда из–за травмы.

— Да, Юра. Я слышала, что тебя сильно избили, — сочувственно покивала учительница. — Нападавших уже нашли, я надеюсь?

— Нет, не нашли, — покачал головой я — я честно говоря и сам ничего не помню, что тогда произошло. Все как-то внезапно получилось: иду по улице, вдруг удар сзади, потом темнота, а когда я очнулся, то понял, что лежу в больнице.

— Шел, поскользнулся, упал, очнулся, гипс, закрытый перелом — машинально за мной повторила Татьяна Викторовна и вдруг, сообразив, что сказала это вслух, густо залилась краской. — Ой, извини Юра. Это у меня само собой вырвалось. — Но уж больно у тебя твой рассказ фильм «Бриллиантовая рука» напоминает.

Я, не удержавшись, заржал как конь.

— Точно, Татьяна Викторовна. Вот прямо как в фильме у меня получилось. Только я на самом деле ничего из того что было не помню. После больницы я сразу уехал на море, чтобы здоровье восстановить, а вернувшись, почти сразу рванул в Москву. В столице я устроился в ЖЭК обычным дворником. Сейчас работаю и готовлюсь к поступлению в этом году, если конечно меня в армию не заберут весной.

— Понятно Юра. Жаль, конечно, что с тобой все так вышло. Ты очень умный парень, хотя с новейшей историей у тебя есть пробелы, — лукаво сказала она, напоминая мне сдачу экзамена по истории, когда я нес полную пургу по вопросу касающемуся решений ХХVI съезда КПСС.

Тогда она меня буквально вытянула, не подав перед остальной экзаменационной комиссией и вида, что я несу полную чушь, и в итоге, я по истории получил пятерку.

— Татьяна Викторовна, спасибо вам, что вы меня тогда не выдали, — запоздало поблагодарил я историчку, краснея от своей забывчивости.

— Пустяки, Юра — весело засмеялась учительница. — Ты тогда так уверенно все это рассказывал, а Георгий Романович так тебе поддакивал, что мне было просто жаль, если бы твое замечательное выступление пропало зря. Да, кстати об армии. А к нам недавно в школу заходили из военкомата. Представительный такой был мужчина в военной форме. Он тобой интересовался, особенно долго разговаривал с англичанкой Ольгой Ивановной. Она тебе там таких дифирамбов напела, сказала, что за последний год ты очень сильно ее удивил своим великолепным знанием языка, и что ты лучший ее ученик. Может быть, это тебе поможет, и тебя призовут куда-то в хорошее место.

— Хорошо бы. Надо бы сказать Ольге Ивановне тоже спасибо, — снова улыбнулся я историчке, — Жаль не получится, я завтра уже обратно в Москву уезжаю, но может быть в другой раз как-нибудь.

Мы с Татьяной Викторовной поговорили еще минут десять, и вскоре я, душевно попрощавшись с учительницей, вышел из школы. Ну что же, то, что мне было нужно, я уже узнал. Значит, здесь тоже были и интересовались мной и моим знанием английского языка. Мама мне говорила, что сотрудник военкомата спрашивал ее про репетиторов по английскому, нанимала ли она мне кого-то. Видно, узнав от Ольги Ивановны про мой внезапный скачок в знании языка, они решили проверить, может я занимался еще где-то. Надо бы себе легенду какую-то заранее подготовить. А что тут придумаешь? Может, не мудрить особо и списать все свои странности на удар молнии? Типа шибануло меня, и я внезапно сильно поумнел и вспомнил свои прошлые жизни, а там я был бастардом герцога Орлеанского и погиб на дуэли от удара шпагой в сердце. Ну а что, это и почти правда, и звучит достаточно дико, чтобы меня приняли за шизика и отстали от меня. Ну не шпион же я на самом деле? Где бы и кто меня завербовал, а самое главное — зачем?

Отдельный кабинет ресторана «Эллада», за богато накрытым столом сидят двое мужчин. Первый — это фактический теневой хозяин города Каладзе Вахтанг Отаевич, являющийся еще и фактическим хозяином этого самого лучшего в городе ресторана. Его гость Кацман Марк Абрамович — актер второго плана в местном драматическом театре и организатор подпольных боев, то есть тотализатора, на котором всегда можно поставить деньги на любого бойца и неплохо поднять денег в случае выигрыша.

— Куда ты пропал Марк? — Доброжелательно поинтересовался Вахо. — Мне, признаться, приятно бывало иногда зайти к тебе на мероприятие и поставить на какого-то подающего надежды бойца. Чтобы отдохнуть и отвлечься от дел.

— Да, у меня проблемы одно время возникли, личного характера, — осторожно ответил Кацман — пришлось уехать из города, чтобы проблемы отлежались.

— А что за проблемы? — поднял бровь Вахо, — Может, чем помочь? Такие люди как ты нужны нам в городе.

— Спасибо, Вахтанг Отаевич. Я уже сам все уладил, — покачал головой Кацман, — Я собственно просил встречи с вами, чтобы снова открыть свое дело. Хочу восстановить все как раньше, если вы не против.

— Ну почему я должен быть против, — пожал плечами Вахо, — открывайся, работай, будут проблемы обращайся, ну и долю в общак заносить не забывай.

— Что вы Вахтанг Отаевич, — обрадованный Кацман от полноты чувств даже приложил свои пухленькие руки к сердцу. — Вы же знаете, все финансовые вопросы держу в полном порядке и никогда себе не позволю обмануть ваше доверие.

— Знаю Марк, знаю. Но так, на всякий случай напоминаю. — Усмехнулся Вахо — Эх были деньки. Я до сих пор не могу забыть тот летний бой Отморозка и Ледокола. Это был на моей памяти самый лучший бой. Никто кроме меня не верил, что Отморозок сможет одолеть Ледокола. Да я и сам признаться сомневался, но все же поставил на него и как видишь не прогадал.

— Да, Вахтанг Отаевич, то был очень запоминающийся бой, — кивнул изменившийся в лице Кацман.

— Жаль, что такой сильный боец выпал из обоймы, — продолжил Вахо, от которого не укрылась заминка на лице собеседника. — Этот сын шакала, Тима лишил тебя очень перспективного бойца, а меня удовольствия лично видеть выступления Отморозка. Но, скажу тебе по секрету, этот Тима уже получил свое. Меня Марина, когда она еще была с нами, попросила разобраться с тем случаем. Она питала слабость к этому парню, а я не мог отказать своей девочке в ее просьбе.

— Да, Вахтанг Отаевич, очень жаль, — кивнул Кацман, и осторожно сказал, — но скажу я вам по секрету, что характер и поступки этого Отморозка, уж очень соответствуют его прозвищу. Я бы даже сказал, что он носит его по праву.

— Да? — Совершенно искренне удивился Вахо. — А мне он показался очень воспитанным молодым человеком. В бою он конечно зверь, но в обычной жизни, я ничего такого за ним не заметил. Да и очень молод он еще, чтобы быть настоящим отморозком.

— Ой, Вахтанг Отаевич, я вам по правде скажу, имел я возможность увидеть этого юношу с другой, нехорошей стороны, и лучше бы я этого не видел, потому, что такого страха я никогда в жизни не испытывал.

— Что же такого у тебя с ним произошло? — Заинтересовался Вахо. — Ты ведь тоже не самый безобидный человек Марк, и я знаю, что у тебя есть люди, которые могут разобраться с десятком таких юных отморозков.

— Да, не стоит это вашего драгоценного внимания Вахтанг Отаевич, — снова приложил пухлые ручки к груди Абрамыч. — Мы с этим Юрой уже уладили все наши разногласия и не имеем претензий друг к другу. А что касается моих людей, то я вам по правде скажу, что они и вполовину не так опасны, как этот, с виду такой милый юноша.

— Ну, не хочешь говорить, не говори, — засмеялся Вахо, — Давай лучше к нашим делам вернемся и обсудим кое-какие детали.

Когда Кацман удалился, задумчивый Вахо попросил молчаливого подтянутого официанта, убиравшего со стола пригласить к нему Фрола. Через несколько минут Фрол, предварительно постучавшись, вошел в кабинет.

— Вызывали Вахтанг Отаевич?— Почтительно поинтересовался он.

— Кацман уже уехал? — Спросил Вахо.

— Да, он вышел из ресторана и отбыл восвояси на вишневой семерке. — Ответил Фрол.

— Он был один?

— Нет, в машине кроме него было еще два человека: водитель и еще один парень. Похоже, что он чего-то или кого-то опасается и стал ездить с охраной.

— Мне нужно чтобы ты мне разузнал, об одном парне, — задумчиво сказал Вахо. — Его зовут Юра, он только в прошлом году закончил школу, но несмотря на это, выступал у Абрамыча на тотализаторе под прозвищем Отморозок и все свои бои выиграл. Последний бой у него был против очень сильного противника, он его тоже очень убедительно выиграл. За тот бой он получил очень большие деньги. Кроме призовых, он и его друг сделали довольно крупную ставку на этот бой на его выигрыш и тоже естественно выиграли. В общем, они уехали вдвоем в тот день из клуба с очень крупной суммой денег. А по дороге, его приятель ударил его по голове и, забрав все деньги, выкинул из машины прямо на дорогу, а сам скрылся из города.

— Я слышал об этом случае от Виктора, — осторожно сказал Фрол. — И был среди тех, кто потом нашел и наказал этого Тиму. Мы тогда забрали у него все деньги, которые у него оставались, а его самого поломали.

— Да эти деньги были у Виктора, когда его и еще двух наших парней убили в лесу, — кивнул Вахо. — Все деньги нашли менты у него в кармане. Виктор должен был, по моей просьбе, вернуть их этому Юре. Я принял участие в его судьбе по просьбе Марины, которая была к нему неравнодушна и в память о ней.

— Да, я в курсе и этой истории — кивнул Фрол.

— Так вот пробей мне этого парня. Где он сейчас? Чем занимается? И, если получится, узнай, что у него произошло с Кацманом. Мне Абрамыч сейчас кидал странные намеки, что этот парень, несмотря на свою юность, очень непростой человек, и он его явно почему-то опасается. И это касается совсем не его бойцовских качеств, хотя и их тоже.

— Понял, я этим займусь — снова кивнул Фрол.

— Если нужно, пообщайся с нашим контактом в центральном РОВД, может у них что-то на него есть, — добавил Вахо.

— Сделаю, Вахтанг Отаевич.