Отдел К9: Убийство с привкусом феромонов

Глава 11. Альберт

Ничего внятного Альберт по телефону объяснить мне так и не смог. Только твердил, как заведённый: «Приезжай, пожалуйста! Это важно!».

Что у них там могло случиться?

Я взял у дежурной адрес семейства Минина-Шмидт, потому что мой взволнованный друг так и не удосужился мне его назвать, уточнил направление, вышел, наконец, из отдела и двинулся неторопливым шагом по вечернему городу в сторону Садовой «15», вдыхая свежий воздух полной грудью и с интересом отмечая для себя отличия между моим временем и этим…

Отличий было не так уж и много. Странные и непривычные электрические автомобили, идеальная чистота на улицах, малое количество ребятни, более приветливые, улыбчивые и менее озадаченные проблемами выживания люди и… и, пожалуй, всё… Всё остальное было будто под копирку — дома, одежда, магазины и рестораны, аллеи и деревянные скамейки… Хотя, я бы даже сказал, это время больше походило на 50-е или 60-е годы моего столетия…

Дом «15» по улице Садовой я нашёл без проблем. Немного постоял у противоположного подъезда, понаблюдав за двориком и проходившими мимо людьми, не спеша поднялся на второй этаж, внимательно осмотрев лестницу и соседние площадки, и только после этого вдавил кнопку звонка на двери с циферками «2» и «1», услышав приглушённую мелодичную трель по ту сторону.

— Ты приехал! — через три секунды распахнул передо мной входную дверь хозяин квартиры, затравленно заглянув мне за спину и быстро зыркнув по сторонам.

— Ты же просил. Сказал, это срочно, — пожал я плечами. — Что у вас случилось?

— Заходи! — распахнул он дверную створку пошире, сделав шаг в сторону.

Я секунду поколебался, прикидывая в уме все «за» и «против», отметил бледный, взъерошенный вид Шмидта, его слегка трясущиеся руки, растерянное, даже скорее обречённое выражение глаз, вздохнул и решительно шагнул внутрь чужой квартиры.

Как говорится, волка бояться — в лес не ходить. Да и чего мне вообще бояться какого-то интеллигента, который, судя по всему, даже муху не в состоянии обидеть.

Хотя, если он зарубил или придушил свою жену… тьфу ты, партнёршу… в процессе страсти, то может и нужно…

— Идём на кухню, — пряча взгляд в пол, проронил Альберт, закрыв входную дверь на три замка и увесистый металлический запор. — Я как раз чайник поставил…

— Грабовский! — выскользнула из соседней комнаты хозяйка дома в коротком халатике, едва прикрывающем задницу, вильнула этой самой задницей, игриво улыбнулась мне и двинулась неторопливым шагом в сторону кухни.

— Минина, — кивнул я девушке в спину.

Угу… Жива… Значит, дело не в её убийстве. Это радует…

— Идём, — повторил Шмидт, протиснулся мимо меня и последовал за своей супругой… Тьфу ты! Партнёршей!

Я ещё пару секунд нерешительно потоптался в коридоре, скинул обувь и двинулся на звук посуды…

Самая обычная кухня, площадью, наверное, метров семь или восемь, встретила меня весёленькими занавесками, простеньким советским кухонным гарнитуром, запахом травяного чая, сидящим за столом Альбертом и суетящейся у плиты хозяйкой.

Я уселся на свободный стул, сложил руки перед собой и вопросительно взглянул на замершего напротив меня мужчину.

— Чай, мальчики, — снова хитро улыбнулась мне Минина, поставив перед нами на стол две чашки чая и случайно коснувшись моего плеча своими широкими бёдрами.

— Ты позвал меня сюда чаи гонять? — удивлённо посмотрел я на Шмидта, из вежливости к гостеприимной хозяйке дома сделав небольшой глоток из своей чашки.

— Сейчас всё объясню, — одними губами прошептал мне Альберт, многозначительно кивнув в сторону девушки. — Дорогая?

— Да? — радостно обернулась Юля, уже рьяно приступившая к выполнению своих супружеских обязанностей — натиранию досуха вымытых белоснежных тарелок, возвышавшихся стопкой на столе.

— Ты не оставишь нас с Ником наедине? У нас серьёзный мужской разговор, — выдавил Шмидт дежурную улыбку из себя.

— Да, конечно! — счастливо прощебетала девушка, оставила в покое посуду, чмокнула мужа в щёку и через мгновение покинула кухню, оставив нас с Альбертом наедине.

— Ты же знаешь… — начал Шмидт издалека, кинув в свою чашку кубик сахара из сахарницы и неторопливо помешав чай ложкой. — У Юлии начался цикл…

— Знаю, — подтвердил я, сделав ещё один осторожный глоток чая.

— И она… то есть мы… хотели завести ребёнка.

— И это я тоже знаю…

— Я… у меня… в общем — я не смог! — выпалил Альберт на одном дыхании и опустил плечи, уткнувшись взглядом в свою чашку.

— Э-э-э-э… — озадачено протянул я. — В смысле — совсем?

— Совсем… — поник мой собеседник ещё сильнее.

— Ну… Бывает, наверное… Может тебе таблеточки какие попить? Травы лечебные… Или отдохнуть… Помогает иногда, — пожал я плечами. — Ты же ещё молодой, Эл. Не стоит так убиваться…

— Да не в таблетках дело! — поморщился Шмидт.

— Бесплодие?

— Не совсем…

— Ладно… — тяжело вздохнул я. — Ну, может в следующий раз получится. Нужно пробовать, не опускать руки и всё такое, — утешил я своего нового друга, как настоящий квалифицированный психолог.

— Ты не понимаешь… — вздохнул Шмидт, глянув мне за спину. — Если и в этот раз она не забеременеет, она точно что-то заподозрит…

— Заподозрит? Что? Что у тебя не стоит?

— Ты дурак, Грабовский?! — резче, чем следовало бы, парировал Шмидт, на миг сверкнул в мою сторону гневным взглядом и тут же стушевался. — Прости. Просто… Я… Меня не возбуждают девушки. Я не могу с ними спариваться.

— В смысле? — не сразу понял я, о чём он говорит. — Ты что, из этих? Меньшинств?

— Что? — возмущённо поднял брови Альберт. — Каких меньшинств? Нет! Просто мне нравятся только другие мужчины…

— Я так и сказал… Ну и зачем тогда всё это? — обвёл я комнату круговым движением указательного пальца. — Зачем ты согласился быть её партнёром?

— А как иначе? — пожал Шмидт плечами. — Я люблю её… Как подругу. Правда люблю! Нам хорошо вместе… И я же не могу заявить во всеуслышанье, что я иной…

— Иной, — хмыкнул я. — Почему?

— Ты точно дурак! — фыркнул Эл. — За это пять лет рудников дают!

— Да? Однако… Но мне же ты признался…

— Ты… — вздохнул Шмидт. — Я не знаю почему, но я тебе верю. Да и выбора у меня особого не было…

— Я-а-асно… — протянул я. — И давно ты с Мининой в партнёрских отношениях?

— Три года…

— И за эти три года у вас ни разу ничего не было? — удивился я.

— Она раньше не хотела детей, — непроизвольно дёрнул Шмидт щекой. — Да и я тоже. Так что раньше мы обходились без спаривания… Вернее, она думала, что мы спариваемся во время цикла, а я не разубеждал её. Она всё равно ничего не помнила потом. Так что… Как-то так.

— Хорошее прикрытие ты себе нашёл, дружище!

— Угу… — виновато пробормотал он.

— Ладно… Так, а я чем могу помочь?

— Ну… — помялся Альберт, глянув на настенные часы и на мою почти опустевшую чашку. — Этим! Только всё должно происходить в моём присутствии! — торопливо добавил он.

— В смысле? — не понял я. — Что происходить?

— Ну это… Ты бы мог сделать Юльке ребёнка вместо меня…

— Погоди, ты мне сейчас предлагаешь переспать с Мининой? Или стать донором?

— Каким донором? О чём ты? — непонятливо нахмурился Альберт. — Просто займись с ней спариванием, да и всё. Одного раза будет достаточно — ты же знаешь, у них во время цикла стопроцентная фертильность.

— Ты дурак? — не сдержался я, едва не поперхнувшись остатками чая.

— Ну а что тут такого? — невинно захлопал глазками взрослый на вид мужик.

— Да иди ты! — резко поднялся я со стула, противно скрипнув ножками по деревянному полу, и пошатнулся от на миг затмившей зрение мутной пелены.

Давление, что ли скакануло?

— Я знал, что ты откажешься… — вздохнул Шмидт.

— Что ты мне подмешал в чай, дебила кусок? — грубо произнёс я, нащупав рукой стену и оперевшись о неё для большей устойчивости.

— Ничего такого… — судя по мутному движению в моих глазах, пожал он плечами. — Обычный транквилизатор. Да ты не переживай — всё будет хорошо…

В голове помутнело, в глазах зарябило серыми мошками ещё сильнее, я ощутил, будто куда-то уплываю, торопливо сунул два пальца в рот, потерял равновесие и медленно начал заваливаться на спину…

Дерьмо!

Очнулся я в чужой кровати, даже примерно не представляя, сколько времени пробыл в отключке, связанный по рукам и ногам, и… совершенно голый. Вот прямо в чём мать родила!

Дёрнулся несколько раз, проверяя верёвки на прочность, ощутил впивающиеся в кожу крепкие узлы и обессиленно уронил голову на подушку. Да уж… К таким ситуациям жизнь меня явно не готовила…

— О! Ты уже очнулся? — донёсся до меня жизнерадостный голос хозяина квартиры, стоящего на пороге спальни с чашкой чая в руках. — Вот и хорошо… Дорогая! — выкрикнул он, слегка повернув голову вбок.

Из коридора донеслись торопливые босые шаги по паркетному полу, а через мгновение в комнате на одного человека стало больше.

— Смотри! — кивком головы указал Шмидт в мою сторону.

— Это мне? — счастливо улыбнулась сотрудница полиции Юлия Минина, с интересом разглядывая голого меня.

Вот дерьмо!

— Да… — усмехнулся Альберт. — Можешь использовать его по прямому назначению.

— Уи-и-и-и! — радостно завизжала брюнетка, подпрыгнув на месте, хлопнула в ладоши, чмокнула мужа… или кем он там ей приходился, сука… в щёку, на секунду повиснув у него на шее, повернулась ко мне и оскалилась в хищной ухмылке.

Уверенным движением дёрнула поясок на своей талии, скинула на пол халатик, небрежно переступила его на цыпочках, и неторопливой, грациозной походкой, бесстыже демонстрируя мне своё стройное девичье тело с плоским животиком, двинулась в мою сторону.

Домой я вернулся лишь под утро, подарив счастливой ячейке местного общества шанс создать полноценную семью. Ну, если можно так сказать. Подарил… Как будто, я сделал это добровольно. Хотя, ладно… Мне уж точно грех жаловаться. При этом, я не переставал всю дорогу удивляться возможностям своего молодого тела. На что оно ещё способно?

Меня похитили, меня били по голове несколько раз, меня выкинули на обочину без сознания, травили транквилизаторами… А потом я налегке выдержал ночной марафон с ненасытной девушкой. Такое вообще возможно? Да и уставшим я себя после всего этого даже не ощущал. Что такого придумали местные генетики? Хотя, если теперь люди могут спокойно работать в радиоактивных рудниках, это не удивительно…

Да уж…

— Ник, ты где пропадал всю ночь? — встретила меня вопросом Соколова, сидя на широком подоконнике кухонного окна в одном нижнем белье, держа в одной руке кружку с кофе, а во второй какие-то рабочие документы.

— Тебе лучше не знать… — вздохнул я, распахнув холодильник и задумчиво почесав затылок.

— О-о-о-о! Кажется, мой глупенький братишка попался в сети какой-то кошечки? — усмехнулась Светка. — Или опять со своими дружками играли в настольные игры всю ночь? — тут же недовольно нахмурилась она. — А ну колись, Грабовский!

— Давай поговорим о чём-то другом? Я злой, я не выспался, и я хочу жрать. Есть чё пожрать? — разочаровавшись в холодильнике, я небрежно захлопнул его дверку и посмотрел на сестрёнку.

— Поехали на работу, мы уже опаздываем, — легко спрыгнула она с подоконника. — Пожрёшь из автомата, как все нормальные люди.

— Там только печенье и какие-то тошнотворные энергетические батончики. И кислый кофе… — поморщился я. — Это не еда!

— Я и сама в сухомятку питаюсь. Вон, на одних бутербродах сижу из-за тебя, — кивнула Соколова на подсохший ломтик хлеба с колбасой и сыром, взяла его со стола, демонстративно повертела им у меня перед лицом и откусила солидный кусок, впившись в чёрствый хлеб ровными жемчужными зубками. — Фсё! Поехали! — пробормотала она с набитым ртом.

— Ладно, иду… — вздохнул я, вырвал у неё из рук бутерброд, вернее, его остатки, и забрал полупустую кружку с остывшим кофе, сразу же сделав жадный укус и торопливый глоток. — Иди одевайся, а я доем за тебя…

— Нахал! — фыркнула девушка, развернулась и двинулась в сторону своей комнаты.

— Свет! — опомнился я спустя несколько секунд, ринувшись следом за Соколовой, и прямо с недоеденным бутербродом и кофейной кружкой вломился в спальню девушки. — Чёрт! Прости… — виновато пробормотал я.

— Ник! — возмущённо выпалила блондинка. — Стучаться нужно!

— Да я бы и рад, но дверей-то у нас нет.

— Ладно, что хотел? — сжалилась сестрёнка. — И отвернись уже, я оденусь.

— Понял, — кивнул я, повернувшись спиной к Соколовой. — Слушай, Свет… А помнишь того торговца стимуляторами, которого мы недавно с девчонками взяли?

— Я вроде на память не жаловалась пока, — зашуршала она одеждой у меня за спиной.

— Угу… Это хорошо. А он ещё у нас в отделе?

— У нас. Куда ему ещё деться?

— Это хорошо… — задумчиво протянул я. — А то я думал его уже отпустили или перевели куда-то.

— Никто его никуда не отпустит! — хмыкнула у меня за спиной Соколова. — Я же говорила тебе, не может такого быть, чтобы из отдела кто-то мог задержанного без моего ведома выпустить.

— Да? Ну ладно… А я могу с ним пообщаться?

— Ты? — удивлённо переспросила девушка. — Нет, конечно!

— Ну, Свет! — заканючил я. — Мне бы всего пару минут поговорить…

— Нет, я сказала! — строго отрезала Соколова и через секунду отодвинула меня плечом в сторону, выйдя из спальни. — Поехали! Мы уже опаздываем! — недовольно произнесла она…