Отчаяние бессмертных (СИ)

3

Он ломился вперед, расшвыривая лапами опавшую листву и ломая засохшие ветки кустов. Фиолетовый огонь в глазницах метался вверх вниз, стараясь уследить одновременно за всей местностью, клыкастая пасть широко раскрывалась и, будь существо живым, от усталости из нее точно вывалился бы язык. Длинные костяные лапы согнулись и с силой вытолкнули тело пса наверх. Взобравшись на земляной холм, возвышавшийся над местностью, голый череп начал вертеться в стороны.

Над головой пролетел ворон, сияя фиолетовым светом. Пес внимательно наблюдал за движением птицы, которая приземлилась на ветку. Ворон, также как и пес, состоял лишь из одних костей. Однако, в отличие от своего товарища, вокруг него было призрачное фиолетовое сияние, которое придавало ему сходство с живым: призрачные перья, глазки. Сложив за спиной крылья и присев на землю, они стали ждать последнего из их троицы.

Третье существо, двигалось по самым верхушкам многочисленных деревьев, перепрыгивая по толстым веткам. Скелет пантеры, приземлился перед псом на землю и воззрился на своих товарищей. В глазницах пантеры плясало пламя, а клыки и когти были выполнены из некоего минерала фиолетового цвета.

Встретившись, эти существа недолго глядели друг на друга, а затем, объединенные единой волей, побежали вперед. Ворон взлетел в небо, за ним, разбрасывая лапами комья земли, побежал пес, а пантера двигалась по деревьям, прыгала с одного на другое, ломая ветки и обрушивая вниз целый дождь из умирающей листвы.

Вся вместе троица преодолела больше двенадцати километров, прежде чем перед ними оказались те земли, что они должны были посетить. Дорога заняла у них мало времени, ведь мертвым животным уже не требовались ни еда, ни вода, ни воздух. Им были неведомы усталость, поэтому они и не искали отдыха. Все чего они желали — достичь своей цели как можно быстрее.

Выбежав туда, где раньше находились земли одного их некромантов, животные остановились.

И попятились.

Это место не имело ничего общего с тем, каким его помнила объединившая животных воля. Раньше здесь возвышался дворец с десятком этажей, занимавший почти половину поляну, которая расположилась за лесом. Теперь же величественное сооружение было разрушено и окружено десятками костров.

Множество людей в белом бегали по руинам, что раньше были дворцом могущественного некроманта по имени Хоммас. И ни один из них имел ничего общего со слугами некроманта. На их одежде, доспехах и флагах был нанесен один единственный символ: две пересекающиеся линии синего и красного цвета, образующие некое подобие буквы Х, а у некоторых на нагрудниках были нанесены крупные черные кресты.

Люди ходили от одного костра к другому, разжигали новые, возводили палатки и воздвигали на руинах дворца белоснежные знамена. Кто-то читал речь перед преклонившими колени воинами, обратившими свои мечи к земле. А иные выносили из развалин дворца стопки толстых книг, которые без церемоний бросали в безжалостное пламя, что пожирало их за считанные секунды.

Пес склонил голову, словно пытаясь взвыть, в бессильной злобе глядя на то, как труды, добытые годами упорного и тяжелого труда, на его глазах обращаются в пепел, разносимый ветрами по округе.

Ворон взмыл в воздух, осматривая территорию дворца сверху. Везде, насколько позволял взгляд, виднелись яркие огоньки костров. Они простирались далеко за территорию, что контролировал Хоммас, уходя вдаль. Туда, где жили Аррас и чуть дальше и Герион. И везде пылало яркое пламя пожарищ.

Что эти люди здесь делали? Были ли это захватчики или воины, по недоразумению принявшие здешних жителей за врагов? Быть может они просто не ведали того искусства, которым владели некроманты? В любом случае необходимо было выяснит, так ли это. А если нет, узнать истинную причину нападений. Но перво-наперво выяснить, живы ли некроманты.

Первым двинулся вперед ворон. Спикировав вниз, он быстро пролетал над занятыми делом людьми, высматривая все более и более интересные детали. Везде, где имелись большие скопления этих людей, были и другие воины. Они носили сине-белые доспехи, а в руках сжимали длинные мечи и массивные посохи. Именно с ними и разговаривали люди, по одному подходя к мужчинам и преклоняя колени.

Далее виднелись большие крытые повозки, в которых лежало столько оружия, что не верилось, будто в мире и правда была армия таких размеров, чтобы на ее снабжение потребовалось такое количество вооружения. Из некоторых повозок доставались массивные, обернутые в ткань предметы, на поднятие которых требовались усилия сразу десяти взрослых мужчин. Они медленно продвигались со своим грузом через толпу людей, которые с трепетом расходились в стороны.

Следом за вороном вперед побежала пантера. Аккуратно пробравшись в лагерь людей, скелет некогда прекрасного хищника начал пробираться вперед, старательно избегая больших скоплений людей.

Пес остался там же где и был, по-прежнему напряженно рассматривая лагерь и руины дворца в поисках любых изменений, которые бы говорили об угрожавшей им опасности. Он не замечал ничего подобного, но люди были вооружены и постоянные патрули пересекали лагерь по всей площади. Вооружены, значит опасны. Опасны, значит нужно быть начеку.

Ворон приземлился на верхушке одного из шатров, с любопытством наблюдая за людьми. Его взгляд упал на тех, кто нес тот самый груз, что был завернут в ткань. Мужчины, тяжело дыша, положили свою ношу на землю. Ворон наклонил голову-череп, рассматривая открывшийся его взору предмет. Это была изящная статуя человека трех метров в высоту, выполненная из темно-синего камня, одетого в простую тогу, спускавшуюся ему до ступней, а голову его покрывал венок из молний. Через пару секунд она уже была поставлена вертикально. Возвышаясь над людьми, она, будто генерал, наблюдала за армией, готовой броситься на врага в любую секунду.

Вскоре подоспела и вторая группа мужчин. Они несли еще одну статую мужчины, но эта являлась полной противоположностью предыдущей. Она тоже была выполнена в форме мужчины, но в отличие от предыдущей статуи на ней были доспехи. Грубые, массивные, угрожающие. Статуя была выполнена из красного камня, голову опутывало пламя, в одной руке зажат массивный изогнутый меч, а во второй полыхал огонь. Статуя заняла свое место рядом со своим собратом. Их поставили спина к спине, аккуратно скрепив между собой. Они словно были двумя братьями, столь похожими, но так разительно отличающимися друг от друга.

Ворон отвернулся от этого зрелища и вновь взлетел в ночное небо. Он кружил по небу, пока пантера не обнаружила то место, в котором они могли узнать так необходимую им информацию.

Пантера довольно долго кралась по лагерю, стараясь держаться как можно дальше от больших скоплений людей и как можно ближе к теням, в которых был шанс затеряться. Пробираясь по лагерю, хищник старался прислушиваться ко всем голосам, которые только мог слышать. В основном это были лишь жалобы на отвратительную местность, тихие молитвы одиноких воинов и злые ругательства, обращенные к неким слугам тьмы.

Постепенно пантера начинала понимать топографию лагеря и смогла найти его сердце. Большой желтый шатер, окруженный десятком солдат. Это было единственное место во всем лагере, кроме периметра, которое охранялось таким количеством людей. Даже возле повозок с оружием было меньше воинов, чем здесь. Значит, внутри должно было находиться что-то такое, ради чего стоило вставлять такую охрану.

Пантера аккуратно продвигалась вдоль палаток и шатров, не решаясь подойти ближе. Нельзя, чтобы ее обнаружили. Она не могла проникнуть внутрь, нужно чтобы это сделал кто-то другой.

Ворон приземлился на самую верхушку шатра и начал деловито прохаживаться по нему. Ткань была качественная, жесткая и не позволяла ни видеть, что происходит внутри, ни слышать разговоры. Острый клюв раскрылся и быстро выстрелил вниз, намертво вцепляясь в нитки. Ворон уперся своими лапками и с яростью начал дергать черепком. Трех рывков хватило, чтобы надорвать ткань. Проделав в шатре дыру подходящего размера, птица скользнула внутрь.

В шатре находилось чуть больше десятка людей, собравшихся вокруг большого прямоугольного стола с закругленными краями. На столешнице была расстелена карта, занимавшая большую ее часть. Края ее удерживали две чернильницы, толстая книга и стопка бумаг. Люди, окружившие стол и нависшие над картой, были облачены в полный комплект доспехов, шлемы они держали на сгибе локтя или на столе. Оружие они оставили на длинной стойке, располагавшейся подле них. Освещался шатер огнем от нескольких подсвечников на длинных ножках.

Ворон немного покружил под потолком и, не найдя для себя подходящего места, вцепился коготками в полог шатра. Свесившись вниз головой, птица начала прислушиваться.

— Прекрасная работа, сэр Нортон. Возможно, завтра мы и правда сможем продвинуться в этом направлении дальше, чем предполагалось ранее. Благодаря твоей находке, мы сможем вовремя перебросить воинов виконта Вахиила, и он присоединится к графу Оллону.

— Благодарю вас, милорд.

Высокий статный воин в блестящем доспехе склонился над картой, взял в руку деревянную фигурку, изображающую вставшего на дыбы коня и быстрым движением придвинул ее к соседней.

— Итак. Благодаря тому, что мы так удачно нашли эту переправу через реку, наша линия фронта наконец-то начинает выравниваться. Мы довольно быстро смогли захватить приграничные территории некромантов, — после этого слова все воины дружно сплюнули на пол, словно мужчина сказал что-то неприятное. — Однако дальше нам нужно быть осмотрительнее.

— Некроманты на отшибе — слабы. Самые сильные и могущественные из них находятся в самом сердце их прогнивших территорий, — прошептал один из мужчин, поводя рукой по плавным линиям на карте.

— Совершенно верно. Если до этого мы с легкостью одерживали победы, пользуясь нашим преимуществом внезапности, то теперь мы должны постоянно быть настороже. Мы не знаем, насколько сильны слуги тьмы, что они могут против нас выдвинуть и сколько тварей, порожденных ими, бродит по этим землям. Хотя по тем ужасам, что мы видели в их подземельях, у вас уже должно было сложиться какое-то впечатление об их силе.

— Возможно, что наша маскировка под купцов еще сработает пару-тройку раз, господин. Мы должны использовать ее до тех пор, пока есть такая возможность. Когда дойдет до открытых столкновений необходимость в подобных трюках отпадет, но до тех пор мы должны воспользоваться этим преимуществом.

— Я тоже так решил, Виктор. Именно поэтому я направил гонца к герцогу Шеллену. Если получится, он первым начнет открытые битвы с некромантами, а мы тем временем воспользуемся суматохой и проникнет так глубоко на их территорию, как только сможем.

— Это в том случае, если о нас не узнают раньше, господин.

— Не узнают. Мы уничтожаем всех свидетелей, захватываем все деревни, что попадаются на нашем пути. Никто не мог передать предупреждения.

— А что делать с теми, кто мог увидеть нас издалека? Такую большую армию сложно скрыть, даже если территории, по которым она идет, едва ли не представляют собой пустыню. Тем более что дым от пожаров должен был кого-то хотя бы встревожить. Конечно, до сих пор не было ни одного признака того, что о нас известно врагу. Ни разведчиков, ни нежити, ни кого-либо еще. Но мы должны быть настороже.

— Отлично, на том и порешим. Герцог начнет наступление, Вахиил и Оллон объединятся и начнут продвижение на своем фланге, а мы в это время начнем прорыв вглубь территории врага, — мужчина пристально посмотрел на окружавших его людей. Те согласно кивали, полностью одобряя план действий своего командира. — Архиерей Сиптуаг? Что вы можете сказать на этот счет? Вы поддерживаете наш план?

Вперед вышел воин, одетый в синий с золотом доспех. Одна его рука сжимала древко массивного посоха, а вторая покоилась на поясе. На его обритой голове отражались огоньки свечей, а подбородок украшала седая бородка. Он медленно прошествовал к столу, с грохотом опуская посох на мерзлую землю. Он был единственным из присутствовавших, кто не оставил своего оружия на стойке.

— Я согласен. Чем раньше мы выступим в открытую, тем быстрее мы сможем выжечь эту мерзость с лица земли.

— Отлично, тогда так и сделаем.

Ворон услышал все что хотел. Цепляясь коготками и клювом за ткань, он начал пробираться обратно к дыре, что проделал в шатре. Уже когда он добрался до нее, что-то заставило птицу опустить взгляд вниз. Какая-то сила, словно натянутая цепь, заставила его посмотреть, что же происходит позади.

На него смотрел воин с посохом! Его рука указала на ворона:

— Я вижу тебя, маленький колдун.

Пантера в нетерпении скребла твердую землю. Ворон слишком задержался там внутри. Воля, что объединила все три существа в их неживом состоянии, разделилась сразу между всеми, поэтому ни один из них не знал то, что знал другой. Все что они воспринимали друг от друга, это самые сильные эмоции, которые только мог испытать любой из них. И в тот самый момент пантера почувствовала ужас. Дикий, неконтролируемый, животный ужас. И исходил он от ворона!

Пантера вскинула голову и всмотрелась в шатер, пытаясь понять, что же происходит внутри. И внезапно она услышала шаги. И раздавались они прямо за ее спиной.

Хищник развернулся и практически уперся прямо в кованый сапог. Перед ней стоял один из тех воинов с посохами, что проповедовали перед воинами в лагере. Мужчина опустил голову и хищно улыбнулся:

— Приветствую, мразь. Не сопротивляйся, и все будет быстро.

Пантера сделала прыжок назад, стремясь оказаться как можно дальше от своего противника, но наткнулась лишь на что-то жесткое. Сплошная стена из высоких щитов, которые удерживали семеро солдат, воздвиглась за ее спиной в одно мгновение, отрезав все пути к отступлению.

Мужчина шагнул вперед, вскидывая посох одной рукой с такой легкостью, словно он не был сплошным куском металла:

— Я же просил не сопротивляться!

Навершие ударило в тело пантеры, с легкостью сокрушив ребра и позвоночник. Останки швырнуло на щиты, сбив с ног незадачливых солдат. В глазницах черепа еще тлели фиолетовые огоньки, когда на него опустился сапог.

— Мертвые должны оставаться в земле, а живые — ходить по ней.

Отступив на несколько шагов назад, он обернулся к солдатам:

— Возьмите коней, на границе лагеря должен быть еще один. Найдите его и уничтожьте.

— Будет сделано, протоиерей!

— Во славу двух богов!

Ворон вылетел из шатра так быстро, словно за ним гналась вся армия Преисподней. Он почувствовал как пала пантера, уничтоженная одним ударом. В лагере поднялась шумиха, солдаты вскакивали на ноги и глядели на небо, пытаясь понять, что же такое вылетело из шатра и сейчас старалось скрыться во тьме ночи. Ворону удалось миновать большую часть того пути, что отделял его от долгожданной безопасности, когда люди достали свои луки.

Первые стрелы прошли мимо, однако одна из них все же достала крылатую марионетку некроманта. Наконечник прошел сквозь призрачное оперение ворона, нанеся вред той силе, что удерживала существо в его нынешнем состоянии не-жизни. Полупрозрачное крыло исчезло, явив взору наблюдателей голую кость. Ворон начал падать, но через мгновение оперение вновь вернулось на место, и птица взлетела наверх.

Ворон почти успел покинуть лагерь, когда его настигла очередная стрела. Стальной наконечник угодил прямиком в сустав, начисто отрывая крыло. Маленькое тельце камнем рухнуло вниз. Никакая магия не смогла бы восстановить птицу после таких повреждений, поэтому сила, что поддерживала в ней некое подобие жизни, начала отступать. Последнее, что успели увидеть угасающие глаза, это две стоящие спина к спине статуи, у ног которых оказалось несчастное создание. И если раньше они внушали трепет и восхищение, то теперь их сменил страх.

Пес, разбрасывая костяными лапами листья, прорывался сквозь множество кустов, отрезавших его от леса. Ему приходилось бежать не тем путем, что привел его с другими существами к лагерю, поэтому дорогу приходилось выбирать наугад. Нельзя было бежать по прямой, так его найдут намного быстрее. Необходимо было запутать следы и лишь тогда, убедившись, что все безопасно, он решится вернуться во дворец. Некроманту нужно время, чтобы полностью перенестись обратно в свое тело. Если при этом пса обнаружат и уничтожат, он испытает такую сильную боль, что отравление Черной смертью покажется ему легким дискомфортом. Он уже перенес шок от гибели ворона и пантеры. Третья смерть будет хуже и может оказаться фатальной.

Перепрыгнув через поваленное дерево, он на секунду остановился. Шум позади все нарастал. Стук копыт о твердую землю, тяжелое дыхание коней, слегка приглушенные шлемами крики, лязг оружия, что прорубало им дорогу в зарослях. Они были уже близко!

Рванув резко влево, пес начал скакать по валунам, в великом множестве разбросанным по той части леса, в которой он надеялся окончательно оторваться от преследователей. Прыжок, прыжок, еще прыжок. Валуны раскачивались под ним, некоторые даже скатывались вниз по пригорку, на который он упорно взбирался. Очередной рывок, и вот он уже на вершине. Еще немного, и дальше будет легче.

Пес побежал вперед, но внезапно земля под ним провалилась. Изломанные ветки и мох разверзлись под его костяным телом, открывая взору отлично замаскированную яму для ловли животных.

С треском рухнув на дно, пес мгновенно поднялся. Только не это! Ему не выбраться отсюда, яма слишком глубокая, а он совершенно не приспособлен для того, чтобы лазать по отвесным стенам. Бросившись на стенки, он пытался подтянуть себя наверх. Его лапы тщетно старались отыскать малейшую неровность, что помогла бы ему выбраться. Но все было безуспешно. Его лапы не доставали до края ямы целого метра. Метра, который он никоим образом не сможет компенсировать!

Во время очередного прыжка ему почти это удалось, и в нем затеплилась надежда на успех. Ровно до того самого момента, когда на краю ямы показалось множество людей с оружием. Пес прекратил прыжки и начал напряженно всматриваться в лица разгневанных солдат.

— Отвратительная тварь.

— И не говори. Сколько же у них еще таких мерзких созданий?

— Архиерей говорит, что каждый некромант может управлять как минимум сотней таких. А некоторые даже тремя сотнями сразу!

Люди напряженно смотрели на костяного пса, который, уже не видя выхода из сложившейся ситуации, смирился со своей судьбой и просто сидел на холодной почве, не предпринимая никаких попыток выбраться наружу.

— Добейте его, и мы можем вернуться обратно.

Воины подняли копья и мечи.

— Не будьте идиотами. Это же кость! Возьмите молоты и булавы. Пара ударов и ему конец.

Земля осыпалась вниз, когда в яму спрыгнули сразу три мужчины, сжимающие в руках свое угрожающее оружие. Первый удар обрушился на череп пса, но тот выдержал. Второй сломал передние лапы, третий перебил позвоночник, четвертый пробил грудину. Уже к пятому удару создание было мертво, а к девятому от его скелета не осталось ни одной целой кости.

— Хозяин!

Своррена отшвырнуло назад. Некромант стоял посреди большого девятиугольника, начертанного на полу его кабинета. В окружении десятка реликвий, питающих его своей силой, и семи слуг, направлявших его действия во время ритуала, он разделил свое сознание между тремя своими марионетками. Каждое существо получило частичку его сознания. Каждое из них направлялось им ради одной единственной цели.

И каждое из них погибло. Второй раз в своей жизни эти несчастные существа уничтожались. Они больше никогда не будут призваны в этот мир, а их останки никто не похоронит. Они чувствовали боль от своей второй смерти, но она была ничем, по сравнению с тем, что пришлось испытать Своррену.

Некромант пролетел больше трех метров по воздуху, прежде чем с силой удариться о стеллаж. Мужчина громко вскрикнул, и рухнул на пол. Сверху на него обрушился целый ливень из книг, которые слетали со сломанных книжных полок. Бесценные фолианты и свитки разбросало по полу.

Некромант громко застонал, пытаясь подняться, но у него не получалось. Его подхватили и заботливо усадили в кресло сильные руки слуг, которые с беспокойством всматривались в лицо своего хозяина.

— Господин, вы в порядке? Пожалуйста, не молчите! Да принесите же кто-нибудь воды!

Несколько слуг выбежали из помещения и вернулись с большим графином, наполненным какой-то мутной жидкостью.

— Не нужно, — едва смог просипеть Своррен.

— Хозяин, прошу вас! Вам необходимо выпить, — практически взмолился слуга, поднося к растрескавшимся губам некроманта графин.

— Я сказал, не нужно! — слугу отшвырнуло прочь от некроманта, когда тот нанес ему довольно чувствительный удар. Графин разбился об пол.

Своррен встал на ноги и, шатаясь в разные стороны, зашагал к окну.

— Хозяин, вы в порядке? — слуги помогли подняться своему товарищу, которому не посчастливилось навлечь на себя безудержный гнев некроманта, и вывели его из кабинета.

Молчание затягивалось. Раздавалось лишь тяжелое дыхание некроманта, который через силу выталкивал воздух из своих легких.

— Хозяин?

— Чего тебе, Аннел?

— Вы в порядке?

— В порядке? В порядке?! — некромант в ярости развернулся к слуге, отбрасывая прочь ту слабость, что сдерживала его еще несколько секунд назад. Теперь он вновь являл собой тот идеал мощи, к которому давно привыкли слуги. — Я только что испытал смерть, Аннел! Я три раза умер! Ты можешь себе такое представить? Возможно, ты уже когда-то умирал и возвращался вновь? А возможно ты способен собрать мою душу, что только что была разорвана на части? Представь себе, словно тебя порвали на куски, а затем все это разрезали на еще более мелкие кусочки и собрали заново. Собрали, как попало. Побыстрее, чтобы человек не почувствовал, будто бы был мертв. Да вот только ты чувствуешь боль. Каждая секунда, каждое мгновение, что тебя перекраивали заново, отпечатались в твоем разуме так сильно, что ты можешь чувствовать эту агонию даже тогда, когда ее нет. И вот если это с тобой произойдет, если ты испытаешь то, что я только что пережил всего за одно мгновение, тогда и скажи мне, будешь ли ты в порядке после такого, хорошо?

Некромант, тяжело дыша, прошествовал к своему столу и с легким вскриком сел на столешницу. Кости ломило, кожа горела, глаза стекленели, внутренности сжимались в ком. И это было лишь начало. Дальше ему будет хуже. Намного хуже. Но ему нужно выдержать это. Выдержать и доложить о своей находке собратьям. Если не ради себя, то ради всех остальных.

— Подготовьте для меня семнадцатый круг. Я должен немедленно поговорить с остальными, — Своррен сплюнул кровь, с трудом прохаживаясь по кабинету. — Я не знаю, что нас ждет, но лучше подготовьтесь к худшему. Пусть все крестьяне в округе прибудут во дворец, ворота за ними закройте. Выводите из подземелий все экземпляры, которые мы способны контролировать и которые могут оказать сопротивление врагу.

— Врагу, господин?

— Да, Аннел, врагу.

Слуги, недоумевая, выбежали из кабинета и бросились выполнять полученные поручения. Своррен вернулся к своему столу и вытащил из ящика два кольца, сделанных из крысиных черепов. Надев их на пальцы, некромант склонил голову и плотно зажмурился.

— Иеремих! Собирай нас. Собирай всех некромантов, — Своррен раскрыл глаза и печально оглядел помещение. — Пока я еще жив.

— Возможно ли такое?

Взгляд каждой пары глаз обратился к Своррену. Туман, из которого он здесь состоял, был довольно блеклым, словно бы растерявшим всю свою белизну, а цепи выглядели еще более ржавыми, чем обычно. Да и голос некроманта утратил всю прежнюю властность. Казалось, будто он смертельно устал и желал лишь немного поспать.

— Я видел это своими глазами, Экраон. Армия, равной которой еще не было в этих землях. Ни охотники на монстров, ни бандиты, ни искатели сокровищ не могут даже близко стоять рядом с тем, что я только узрел. Они не простые воины, которые решили пройти через наши земли, и не сбившаяся с пути армия. Они явились сюда лишь затем, чтобы истребить нас. Всех нас. Я видел их карту. Они решали, как будут атаковать. Я буду их следующей целью. Последним будет Экраон, первым был Лерех. Следующим буду я. А в своем разговоре они называли нас слугами тьмы. Словно бы мы какие-то нелюди, желающие людям зла!

— Слугами тьмы? Ты уверен?

— Абсолютно.

После этого в пещере воцарилась гробовая тишина.

— Сколько их? Назови любую цифру, которая по твоему мнению будет наиболее близка к реальной, — потребовал Иеремих.

— Я не знаю. Тысячи. Минимум восемь-девять тысяч. Но скорее всего, больше. Намного больше. Я видел далеко не всех.

— Восемь тысяч! — Иеремих был ошеломлен.

— И правда, мы никогда не сталкивались с подобным, — произнес Ивирион. Он молчал с того самого момента, как объявился Своррен и поведал им о своей страшной находке. — И что будем делать? Мы не можем позволить им разгуливать по нашей земле и вырезать нас одного за другим! Я не собираюсь дожидаться того момента, когда под моими стенами соберется армия и уничтожит все, что я создавал последние двести лет. Я не позволю им погубить все, чего мы добились!

— Успокойся, Ивирион. Мы что-нибудь придумаем, — пытался увещевать его Иеремих, но даже по его голосу было понятно, что он сам не представляет как найти выход из сложившейся ситуации.

— Своррен, как долго ты сможешь поддерживать с нами контакт? — спросил Экраон.

— О чем ты?

— Не притворяйся, будто с тобой все в порядке. Я вижу это, хоть ты и тщетно пытаешься закрыться от нас ширмой силы. Ты ослаб, и это сильно сказывается даже на твоем образе. Ты напрасно пытаешься сделать вид, будто все в порядке. Что случилось, пока ты был там?

Туман колебался из стороны в сторону, словно обдумывая рассказать ли присутствующим всю неприятную правду.

— Я умер, пока поддерживал контроль. Было больно. Очень.

— Сколько раз?

Своррен снова ненадолго замолчал:

— Три.

— Три смерти сразу?

— Да. Поэтому я и попросил созвать вас всех как можно скорее. Если меня не убьют захватчики, то я точно не переживу следующие три дня. Слишком большая нагрузка для одного раза. Слишком много, для одной души.

Своррен замолчал, дав своим собратьям время осознать сказанное им. Даже одна гибель существа, которое некромант берет под свой полный контроль, наносит сильнейший удар по жизненной силе человека. Две смерти гарантировали нестерпимую боль, что в течение многих недель преследовала бы некроманта. Три смерти — практически стопроцентная смерть через неопределенный срок. И Своррен уже чувствовал ее приближение. Его жизненная сила угасала, дух разрывало на десятки мелких лоскутов, которые растаскивались в стороны. Если повезет, он доживет до того момента, как к его дворцу прибудет вражеская армия и сможет оказать ей хоть какое-то сопротивление.

Однако бывали и исключения. Случалось, что сколько бы смертей не наступило, контролирующий существ некромант не несет существенный урон. Ивирион относился к тем немногим исключениям. Благодаря тому, что он был пиррионом, ему не требовалась полная отдача себя, для контроля над существами, в тела которых он переносился. Если Своррен использовал собственную жизненную силу, то Ивирион заменял ее пламенем. Разум контролировал пламя, а пламя контролировало существ. Если существо умирало, то исчезал лишь огонь, а не часть души. Ивирион никогда не чувствовал того, что сейчас испытывал на себе Своррен, и радовался, что ему не доведется пройти через это. Но он не мог не уважать своего собрата за то, что тот через боль и мучения прибыл на собрание и донес до их сведения такую жизненно важную информацию.

— Что ты сможешь им противопоставить?

— Если честно, то я и сам не знаю. Быть может сотню оживленных. Может быть две. Если повезет они даже смогу держать оружие. Я еще ни разу не пробовал приказать им такое. Конечно, больше пользы будет от возвращенных к не-жизни хищников и монстров, но у меня их слишком мало.

— Твои помощники смогут принять участие в битве? Я имею в виду не физически, а в магическом плане.

— Семеро уже овладели основами. Еще двое только начали учиться, поэтому пользы от них не будет.

— И все они — глоссерианы?

— Да.

— Это плохо. Вы мало что сможете им сделать.

— Я тоже так считаю.

— Своррен, — обратился к страдающему некроманту Экраон. — Мне жаль, что с тобой такое произошло, — костяной гигант качнулся, словно бы отвешивая вежливый поклон. — Я уважаю твою решимость. Ты готов драться даже перед лицом смерти.

— Спасибо, Экраон.

После этих слов туман рассеялся, а ржавые цепи рассыпались.

— И вот одним из нас стало меньше, — произнес Иеремих.

— Ты и правда думаешь, что он будет последним из тех, кто погибнет, Иеремих? Мы не воины, не боевые маги, не генералы. Мы не можем драться как солдаты, мыслить как солдаты, действовать как солдаты, — Ивирион оглядел всех присутствующих. — Мы не можем противостоять им, если будем действовать по одному. Нам нужно измениться и объединить усилия. Всем нам.

Иеремих выглядел так, словно был смущен: его движения стали неуверенными, а сам он поворачивался из стороны в сторону, словно искал поддержки у других некромантов.

— Ивирион прав, — пророкотал Экраон. — Возможно, пиррионы и штейгеры еще смогут оказать какое-то сопротивление врагу, а вот остальным будет намного сложнее. Их магия не подходит для каких-либо битв, только для исследований.

— А можем ли мы точно сказать, что эти люди — наши враги?

Все фигуры некромантов резко развернулись, с недоумением воззрившись на говорившего.

— Что ты хочешь сказать, Силирос?

Темная материя, в центре которой сияли миниатюрные звезды, дернулась:

— Мог ли Своррен неправильно истолковать слова этих людей? Быть может, их цель находится где-то в другом месте, а мы просто оказались на их пути, и они приняли нас за своих врагов? Своррен сказал, что они назвали нас слугами тьмы, но ведь это определение не относится к нам! Мы служим людям, а не неведомым силам зла. Просто я хочу сказать: почему бы нам не выслать к ним кого-то из наших слуг? В качестве парламентера. Быть может, у нас получится с ними договориться?

— Силирос, — Ивирион покачал головой. — Ты жалок. Ты даже не представляешь, как глупо сейчас звучал. Эти люди пришли на нашу землю. Они убили Лереха и еще десяток наших братьев. Они обрекли на смерть Своррена, собственноручно подписав ему смертный приговор. А теперь ты говоришь, что они не хотят причинить нам вреда. Ты что совсем идиот?

Фигура Силироса резко развернулась к Ивириону, звезды в глубине темной материи засияли кроваво-красным светом, выражая всю ту смесь эмоций, что испытывал молодой некромант.

— Побольше уважения, Ивирион! Я также силен, как и ты. И дворец у меня немногим меньше. И…

— И ты жалок, — холодно заметил Ивирион. Зеленые языки пламени закружились, придавая его лицу большую четкость. — Я — могущественнейший пиррион, шавка. Не тебе, ничтожество, перечить мне. Не тебе сравнивать свою силу с моей.

— Да кто ты такой, чтобы указывать мне?!

— Силирос!

Сгусток темной материи дернулся и пошел рябью, когда некромант едва не утратил контроль. Экраон поднял руку, прерывая поток слов, готовый вырваться в его сторону:

— Помолчи, мальчик. Ты еще слишком молод, чтобы так разговаривать с Ивирионом. Возможно, его слова были излишне резки, но он сказал правду. Ты жалок. Я понимаю, что ты боишься, ведь вслед за Сворреном, очередь вскоре дойдет и до тебя. Однако оглянись. Тебя окружают твои братья. Геххес, Кассиус, Лосорен. Ни один из них не боится. Ни один из них не заходится в истерике, пытаясь убедить себя и нас, будто эти люди пришли с миром. Они не боятся! А ведь они намного ближе к границе, чем ты. Сохрани хоть какие-то остатки гордости и заткнись, тогда я не буду разочарован в тебе сильнее, чем сейчас.

Фигура Силироса замерла, красный свет потух. Некромант пару секунд молчал, а затем с неприязнью бросил:

— Экраон. Ты сильнейший и мудрейший из нас, но это не означает, что ты всегда прав. Я верю, что с этими людьми можно договориться. Если необходимо, я один пойду к ним в лагерь и постараюсь понять их. Быть может, я и идиот, но я также знаю, что свою точку зрения нужно отстаивать до конца. Мы всегда должны идти до конца, чего бы это ни стоило.

Ивирион громко фыркнул, уже не в силах сдерживаться:

— Ущербная логика. Ты молод, наивен и глуп. Делай, как знаешь, но если тебя растерзают на куски, когда ты протянешь им руку в качестве жеста дружбы, ко мне можешь не обращаться.

— Уж поверь мне, не обращусь.

Молодой некромант взмахнул призрачно-черными руками и исчез. Ивирион еще некоторое время глядел на возвышение, стараясь понять, куда заведет Силироса его наивность.

Не стоило провоцировать его, Ивирион. Силирос еще молод и глуп, ему недостает гибкости и силы, но не занимать упрямства.

Он слишком зарвался, Экраон. Молод, глуп? Это его проблемы. Нам нужно пытаться спасти положение, а не искать оправдания.

Ты прав. Нам нужно спасать положение…