Отчаяние бессмертных (СИ)

13

Экраон остановил своего скакуна:

— Мы прибыли, — коротко бросил он через плечо.

Цидариас кивнул и неловко соскользнул вниз. Ноги все еще плохо слушались его, но штейгер не просил помощи.

— Спасибо за помощь, Экраон. Я никогда этого не забуду.

Штейгер махнул рукой, при этом едва скривившись от боли в руке, и побрел к своему дворцу.

— Цидариас. Что ты будешь делать дальше?

— Я не знаю.

— Тогда зачем возвращаться сюда?

На плечо штейгера легла тяжелая рука одлеттиана.

— Остановись. Ничего еще не кончено.

Цидариас стряхнул руку собрата и вгляделся в его сияющие глаза.

— Нет, Экраон. Мы — проигравшие. Нам не победить. Не после такого провала. Мы потеряли пятьдесят некромантов. Пятьдесят могущественнейших собратьев! Они все мертвы! Я жив, а они мертвы. Все до единого! Понимаешь? Я единственный, кому не хватило духу принять свою судьбу!

Цидариас с силой ударил Экраона в грудь, заставляя того отступить на пару шагов.

— Мои братья мертвы! Они сражались рядом со мной, убивали рядом со мной, и умерли рядом со мной! Враги окружили меня, попутно разрубая их мертвые тела прямо на моих глазах! А я только и мог, что стоять в ступоре и искать спасения!

Еще один удар:

— А потом я сбежал. Я убил тех, кто погубил моих братьев? Я сразил их лидера? Я помог сбежать слугам? Я обрушил на захватчиков дворец? Нет! Я не смог ничего! Только сбежать. А после всего этого, я еще и не смог убить тех солдат на берегу. Если бы не ты, я бы сейчас кормил червей. Я сильнейший — а теперь единственный — штейгер! Последний из своей ипостаси! Что ты можешь об этом знать? Ничего!

После этого Экраон уже не смог сдержаться. Сорвав с лица изорванную ткань, старейший некромант схватил Цидариаса за горло и вздернул в воздух.

— Я ничего не знаю о смерти братьев? В самом деле, Цидариас? Ты рассказываешь мне о том, как тяжело терять товарищей, но при этом ничего в этом не понимаешь! Ты, может быть, не помнишь, как я стал таким? Или о том, чем мне пришлось пожертвовать ради собственного выживания? Ты хотя бы на секунду задумывался о том, какое жалкое существование я влачу?

Холод пальцев некроманта чувствовался даже сквозь когтистую перчатку. Острые кромки кристаллов до максимума натянули кожу.

— Ты даже не представляешь себе, через какие муки моя душа проходит каждый день, чтобы просто существовать в теле, которое уже давно мертво и которое меня отвергает! Ты потерял пятьдесят человек? А я потерял всех! Всех!

С силой отшвырнув Цидариаса, Экраон разбросал полы бурого плаща и вскинул руки к небу. За его спиной начал клубиться туман, деревья покрывались инеем, в воздухе мелькали души недавно убитых Экраоном солдат.

— Я познал боль. Я познал страх. Я познал отчаяние. Я познал все это раньше, чем ты родился, мальчишка!

Холодная волна силы ударила пытающегося подняться Цидариаса, вбивая его в землю. Он был могущественным некромантом, но его сила заключалась в татуировках и была сильно ограничена рамками жизни. У Экраона подобного не было. Он уже давно ступил за черту, до которой простирались возможности живых. Но цена, уплаченная им за это, оказалась слишком высока.

— Я живой труп, существующий в этом мире лишь по какой-то злой насмешке мироздания. Я тот, кому больше никогда не познать ни благ жизни, ни покоя смерти. Я тот, кого презирают и одновременно уважают все некроманты. Я тот, кто видел Смерть!

В ответ на последнюю фразу Экраона, небеса разразились бурей. Десятки молний били в деревья, уничтожая и без того бедный пейзаж. Ветер растрепал седые волосы Экраона, отбрасывая плащ прочь. Прекрасная мантия была вся изорвана и изрезана. Глаза некроманта сияли уже так сильно, что едва не ослепляли Цидариаса, но тот все-таки не закрывал глаза. Не мог.

— Я никогда не забуду испытанного мною ужаса, Цидариас. Равно как и боли от утраты, горечи от поражения, отвращения от самого себя. Я не забуду этого.

Экраон немного расслабился, позволяя миру восстановить свою власть в этом месте. Туман и призраки пропадали, холод сменился теплом, а гнев некроманта — сочувствием.

— И ты не забудешь этого. Не сможешь. Воспоминания об этом дне будут преследовать тебя, постоянно ввергая в отчаяние и окуная в океан гнева. Однако ты можешь не дать этому чувству поглотить тебя. Обрети над ним власть, повелевай своею судьбой. Лишь тогда ты сможешь стать достаточно сильным, чтобы что-то изменить.

Экраон запустил руку под свою мантию и протянул лежащему Цидариасу небольшой сверток.

— Мы можем сдаться, а можем бороться. Я не прошу тебя идти за мной, потому что я так сказал. Но я могу попросить тебя не отчаиваться и помнить о том, что ты обладаешь силой, которая может изменить все.

Цидариас развернул сверток, уже начиная догадываться о скрытом в нем предмете. Алый фиал едва заметно сиял в бледном свете. Он казался очень малым — небольшой сосуд в форме капли с парой едва заметных рун на гранях — для той силы, что в нем таилась. Он буквально истекал ею!

— Это…

— Моя кровь. Последние крохи. Единственное, что я успел взять до того, как мое сердце окончательно остановилось.

— Я. Я не знаю что сказать.

Цидариас потрясенно вертел в руках фиал, стараясь не повредить столь хрупкую вещь.

— Ничего не надо говорить. Просто возьми его и сделай новую татуировку. А затем мы с тобой ступим на путь, с которого невозможно сойти.

— Выносите все столы. Стулья тоже. Оставьте лишь свитки и реликвии — остальное можете выбрасывать прямо во двор.

— Хорошо, господин.

Мимо Ивириона прошествовала маленькая армия слуг, с невероятной скоростью и проворством начавшая выполнять распоряжения хозяина. Высочайшая башня дворца некроманта служила ему лабораторией для особо опасных экспериментов. Иногда к не-жизни возвращались довольно странные, страшные, а подчас и опасные существа. Именно для таких и было создано это место. Пол, стены и даже потолок покрывали сотни символов, кругов, печатей, пентаграмм и рун. Полки со свитками и древними реликвиями, столы с книгами для заметок, простые деревянные стулья. Под самой крышей виднелись два небольших прямоугольных окошка, зарешеченных с внешней стороны. Ивирион очень гордился этим местом — в свое время эту башню посетили более двадцати некромантов и каждый из них внес свою лепту в усиление этого места.

— Позовите меня, когда закончите.

Ивирион спустился по ступеням и вернулся в кабинет. Хелион уже дожидался его, надеясь помочь своему хозяину.

— Не надо, Хелион. Я слишком сосредоточен на этом ритуале, чтобы отдавать тебе указания. Если хочешь, можешь посторожить снаружи и предупредить меня, когда прибудут слуги.

Волк медленно повернул голову, словно подобная просьба сильно удивила его. Поразмыслив пару мгновений, Хелион скользнул рядом с Ивирионом, попутно лизнув языком пламеня бледную руку некроманта, и выбежал наружу. Ивирион закрыл дверь и уселся за стол.

— Нужно подумать. Что я еще мог упустить?

Руки некроманта запорхали над столешницей, перебирая сразу десяток бумаг и свитков. Приготовления к ритуалу были тяжелыми, нудными, но очень важными. Если Ивириону удастся сотворить задуманное, у него появится новая информация для исследований. Возможно, это поможет некромантам в их цели, возможно, позволит противостоять захватчикам. Как бы то ни было, он решил продолжить исследование. Прислуга готовилась к будущей битве, а он сделает все, лишь бы дать некромантам шанс на выживание. Если придется, он проведет всех оставшихся в живых через этот портал, даже если на той стороне их совсем не ждут.

Он поднял свиток к глазам.

— Что же ты прячешь на той стороне? Что ты там запер? Кто тебя создал?

Дверь тихонько приоткрылась. Ивирион скосил глаза, ожидая увидеть Хелиона. Но это был не он.

Маленькая девочка. Маленькая девочка зашла в его кабинет!

Ивирион резко вскочил со стула. Она медленно обвела взглядом его кабинет, затем ее глаза уперлись в некроманта. И улыбнулась. То была счастливая улыбка невинного ребенка, еще не испорченного суровым миром вокруг.

Ивирион думал, что знал обо всех слугах и их детях в собственном дворце, но он совершенно не помнил этой девочки. Черные до плеч волосы, слегка растрепанные от ветра. Грязноватое платьице, но на ногах были довольно хорошие кожаные сандалии с медными застежками.

— Как ты сюда прошла?

Девочка удивленно вскинула брови.

— Через дверь.

Ивирион едва не улыбнулся. Вот она детская наивность.

— А что с моим волком? Я попросил его постоять снаружи.

— А! Это та большая собачка из косточек?

— Нет. Он волк. Его зовут Хелион.

— А я говорю — собачка.

Уголки рта Ивириона сами собой поползли наверх.

— Хелион!

Дверь приоткрылась, в узкую щелку заглянул объятый пламенем череп. Пару мгновений мертвый хищник озирался по сторонам, а затем его взгляд уперся в девочку. В это мгновение Ивирион был готов поверить, что волк шокирован увиденным.

— Скажи этой юной леди кто ты. Волк или же собака?

Хелион удивленно склонил череп, словно размышляя над этим вопросом. Но при этом он ни на секунду не сводил взгляда с маленькой девочки, застывшей в трех шагах от него.

— Хелион!

Девочка без страха подошла к застывшему волку, положила ему руку на череп и улыбнулась.

— Ты хороший. Ты мне нравишься.

Хелион содрогнулся всем телом, мгновенно отскочил назад, а затем и вовсе побежал по коридору.

— Хелион. Хелион!

Ивирион выбежал в коридор, но волк так и не отозвался на голос своего хозяина.

— Странно. Он никогда так себя не вел.

И это была истинная правда. Хелион был существом, которое не знало страха. Волк просто не мог его испытывать физически! Он выступал против стольких возвращенных к не-жизни созданий, что Ивирион уже давно потерял им счет. Никогда еще волк не боялся, не ослушивался его приказа и не удирал, словно за ним гналась вся Преисподняя.

Никогда. Пока не встретил этого ребенка.

Девочка подошла к столу некроманта, с трудом взобралась на стул и теперь перебирала бумаги. Маленькие цепкие пальчики ухватили свиток с тенью портала.

— А что это такое? Оно жжется.

Ивирион бросился через все помещение. Вырвав свиток из рук девочки, он немедленно поднес их к своим глазам.

— У тебя ожоги!

Маленькие ладошки раскраснелись, кожа пошла пузырями.

— О нет! Как же так? Как это произошло?

Свиток был холодный. Он просто не мог испускать жар! Или мог? Была ли эта девочка слишком восприимчива к магии? Быть может, этот свиток источал настолько много силы, что она смогла повредить ребенку? Вполне вероятно. Дети были лишены какой-либо защиты от магии.

— Ты в порядке? Прости, я не знал, что такое может с тобой произойти. Я никогда бы не оставил его на столе, если бы знал о том, насколько он опасен!

— Ничего страшного. Мне совсем не больно.

— Но у тебя ожоги!

— Все хорошо. Они пройдут.

Ивирион внимательно вгляделся в лицо девочки. Такая маленькая, но такая пугающая.

— Я…

— Господин!

В кабинет некроманта ворвались сразу трое слуг.

— Все готово, господин! Мы закончили. Вы можете проводить ритуал. Мастер Таррес уже не может дождаться. Грозится начать, невзирая на ваше отсутствие.

— Начать ритуал в моем собственном замке, да еще и не дожидаясь моего же согласия. Он чересчур самонадеян. И это при том, что свиток у меня в кабинете.

Ивирион покачал головой. Таррес был сильным некромантом, но даже близко не стоял с Ивирионом. Однако он был единственным глоссерианом, с которым смог связаться Ивирион.

— Я уже иду, — оглядываясь, пробормотал Ивирион.

И застыл. Куда подевался ребенок? Его бумаги все еще в полном беспорядке были разбросаны на столе, свиток портала лежал там же. Лежал на столе!

Ивирион поднял свою руку. Он был уверен, что держал его всего мгновение назад. Но ладонь была абсолюта пуста.

— Где Хелион?

Волк протиснулся между ног слуг и воззрился на своего хозяина. В его пламени Ивирион почувствовал искреннее любопытство и нетерпение. Но ни единого признака страха! Что здесь происходило?!

— Господин? С вами все хорошо?

Ивирион нервно моргнул, внезапно осознав, что его лицо покрылось испариной.

— Да… Да я в порядке. Идемте. Не будем заставлять ждать нашего гостя.

Кожа горела огнем. Возникало чувство, будто в его тело впились раскаленные игры, которые теперь медленно погружались в нежно прожаренную плоть. Жар этот не распространялся, полностью сконцентрировавшись в одной единственной точке. Но оттого не было менее больно.

— Ты в норме?

— Да. Все будет в порядке, — плевок в сторону — во рту обильно скапливалась кровь. — Дай мне немного времени.

— У нас нет его. Нам нужно спешить. Если хочешь, я попробую помочь тебе.

— Не нужно. Я справлюсь. Всегда справлялся.

Цидариас поднялся с пола, безуспешно пытаясь сдержать слезы.

— Каково это? Что чувствуют штейгеры, нанося себе новые татуировки?

— Боль. Боль и силу. Власть и могущество. По-крайней мере так тебе сказали бы другие. Я же чувствую лишь слабость. Сила, равно как и ее осознание, приходит много позже. Но сперва ты чувствуешь себя полным ничтожеством.

— И оно того стоит?

Цидариас оглянулся.

— Конечно, стоит! А твоя сила, Экраон? Стоила ли она всего того, чем тебе пришлось пожертвовать? А пиррионы? Скольких кандидатов охватило пламя смерти, прежде чем хотя бы один научился им управлять? По сравнению с ними, штейгерам еще повезло.

Цидариас вновь сплюнул кровь и поднялся на ноги. Слуга уже оборачивал красным бархатом инструменты, использованные для нанесения татуировки.

— Спасибо тебе, Киль. Можешь оставить их здесь — не думаю, что в будущем мне еще доведется нанести себе хоть одну татуировку.

— Я сомневаюсь в этом, мой господин. Уверен, что вам еще выпадет такая возможность. А я буду обязан помочь вам в этом.

Цидариас лишь усмехнулся, видя, как его доверенный слуга откинул назад непослушные седые пряди, и, взяв чемоданчик с инструментами под мышку, побрел на выход.

— А он хорош — прекрасный результат. Дивный рисунок.

Цидариас рефлекторно схватился за лицо — новая татуировка была сделана прямо над правой бровью. Что-то среднее между пламенем и молнией обвивало его глазницу неполным кругом. Это была первая и единственная татуировка, которую он решил выполнить на лице.

— Жаль, что у тебя оставалось так мало крови.

— Хорошо, что я смог сохранить хоть что-то. Будем надеяться, что она придаст тебе достаточно сил для предстоящей битвы.

Штейгер кивнул и пошел вслед за своим слугой. Экраон, до сего момента державшийся в тени, ступал за ним. Синие глаза некроманта внимательно следили за Цидариасом. Штейгеры избрали довольно странный путь: черпали силу из татуировок, нанесенных на их телах. Вот только вместо чернил они использовали кровь. Кровь живых существ. Чем сильнее было существо, тем сильнее татуировки терзали своего владельца во время их нанесения. И тем большую силу получал штейгер. Для татуировок редко использовалась кровь других некромантов, но Экраон решил, что другого подобного случая у них больше не будет.

Уже стоя посреди двора двое некромантов мрачно наблюдали за приготовлениями и сборами слуг. Мешки с едой забрасывались на лошадей, бурдюки с водой раздавались всадникам, а кувшины плотно складывались в крытых телегах. Одежду было решено оставить, как и любые украшения, книги и многое другое.

Цидариас легко взобрался на своего скакуна и выехал за ворота. Она не любил суеты, но именно она сейчас и творилась в его дворце. Суета и хаос.

— Не любишь шумихи?

Экраон встал подле Цидариаса, за его спиной медленно ступал оживленный конь.

— Не терплю сборы. Не желаю наблюдать за хаосом.

— Аналогично.

— Люди говорят, что война меняет. Открывает самые потаенные эмоции и желания. Посмотри на меня сейчас: я всегда был спокоен, мне нравилось творить и познавать этот мир. А сейчас? Меня охватывает гнев. Всегда ли я был таким? Ведь еще до битвы я едва не размазал Туриона по стене, позволив чувствам овладеть мною. Я еще не участвовал в этой войне, но уже тогда начал изменяться. Война не делает нас такими — она просто позволяет нам стать теми, кем бы мы никогда не были в обычной жизни.

— Я тебя понимаю. До своего «бессмертия» я даже помыслить не мог о том, что буду способен сотворить подобное. Смерть меняет людей. Война делает то же самое. А мир изменяется вслед за нами.

Экраон подошел к ближайшему дереву, положил на него руку, постарался расслабиться. Он уже и забыл, когда в последний раз ему доводилось отдыхать.

— Что это?

Экраон поднял голову, его зрение позволяло без труда видеть сквозь густой липкий туман, сгущавшийся вокруг некромантов. Высокая фигура, шатаясь из стороны в сторону, брела между деревьями, изредка ударяясь о могучие стволы.

— Это человек?

— Нет, — Экраон пошел вперед, расталкивая в стороны множество ветвей. — Скалл.

Результат диких экспериментов Силироса. Существо из черепов с трудом шагало вперед, едва ли не каждый шаг сопровождался неловким качанием из стороны в сторону. У него отсутствовала левая рука, а на груди явно не хватало нескольких крупных черепов.

Скалл остановился в десяти шагах от Экраона. Синий огонь в пустых глазницах бычьего черепа сменялся красным и оранжевым, один из рогов был отломлен, на уцелевшей руке отсутствовал один палец.

— Предательство… Опасность… Хозяин послал предупредить…

Скалл опустился на одно колено, по-прежнему держась за ствол дерева.

— Убиты… Все убиты… Смог прорваться… Люди в белом… Много… Убивали некроманта… Убивали хозяина… Больно… Кричали… Боялись… Бежал…

Экраон обернулся к Цидариасу.

— Я чего-то не понимаю? Как он может говорить?

— Без понятия, — пожал плечами штейгер. — Быть может какие-то остаточные эмоции?

— Возможно, — с сомнением пробормотал Экраон. — Силирос мертв?

Череп медленно опустился и поднялся.

— Убит в спину… Когда отдавал приказ… Не смог сохранить… Не смог защитить…

— Как ты можешь говорить?

Скалл опустил руку на череп в центре груди.

— Последняя воля… Последняя часть души хозяина… Создателя… Позволит общаться… А затем разрушится…

— Удивительно. Я еще не разу не слышал, чтобы возвращенные к не-жизни могли общаться.

— Я тоже, — Цидариас склонил голову. — Быть может, Силирос не был таким уж ничтожеством?

— Все возможно. Но если Силирос и правда пал…

Экраон быстрым движением развернулся, вскочил в седло и ухватился за поводья.

— Нужно идти к Ивириону! Если они смогли добраться и до Силироса, то у нас практически не осталось союзников. Ивириону не продержаться в такой ситуации даже нескольких часов. На него обрушится вся мощь их армии, причем сразу с нескольких сторон.

Экраон закрыл лицо тканью и пришпорил коня. Им нужно было торопиться.

Таррес сцепил зубы, отсекая оглушительный визг разрывающейся реальности. Свиток в его руках уже давно излил свою энергию и создал копию портала из Звездного леса.

— Это сложнее, чем я думал.

— Я понимаю, но мы должны продолжать.

Таррес едва заметно усмехнулся. Он и не ожидал, что Ивирион будет его жалеть или разрешит прерваться. Пирриону были нужны ответы. Причем немедленно.

— Ивирион! Мне нужен источник!

— Я делаю все что могу!

И это была правда. Тарресу критически не хватало сил, и держался он на силе воли. Силе воли и силе Ивириона. Пиррион беспощадно черпал свои огромные запасы, дарованные ему пламенем, и отдавал их глоссериану. Но этого все еще было слишком мало.

Пламя не продержится так долго, чтобы у Тарреса получилось открыть портал!

Ивирион опустил одну из рук и положил ладонь на череп Хелиона.

— Нам нужна твоя помощь, мой друг.

И волк помог им. Зеленое пламя в жаровнях взлетело до потолка, пентаграммы и защитные круги засияли, а тело Тарреса наполнилось новой силой.

— Это… Это ты?!

— Не совсем?

— А…

— Нет времени! Используй проклятую силу и воссоздай мне этот портал!

Таррес кивнул, сосредоточился и закрыл глаза. И вовремя. Порожденная использованием свитка, вспышка едва не ослепила Ивириона. Защитные руны запылали, некоторые из них погасли, а другие расколола трещина. Свитки разрывало на жалкие клочки бумаги, а ритуальные кости едва выдерживали приток неправильной силы портала.

Ивирион отпустил Хелиона и прошел вперед.

— Что ты делаешь?! Он еще нестабилен!

— Я знаю. А ты хотел, чтобы он был стабилен?

Ивирион прошествовал мимо Тарреса и встал в центре семи защитных кругов, окруженных двадцатью шестью огненными рунами.

— Ивирион!

— Замолчи! Ты уже сделал свое дело, а теперь позволь мне делать свое!

Огненные линии устремились к еще не сформировавшемуся порталу, оплели его края и начали раздвигать в стороны. Сейчас это было похоже на попытку растянуть лоскут старой кожи. Сравнение грубое, примитивное и неуместное, но у Ивириона получалось именно это. Он растягивал магию.

— Невероятно, — прошептал Таррес.

Никогда еще он не видел силу, способную вот так легко манипулировать мирозданием. Никогда он не думал, что найдется человек, способный на подобное.

Портал дергался из стороны в сторону, менял цвета, пытался загасить собственный огонь. Он пытался задавить себя. Уничтожить, сжать. Он не хотел раскрываться. Но Ивирион ломал его. Ломал сопротивление, пресекал малейшие попытки противостояния.

И он победил.

Портал приобрел четкую естественную форму. Его красное сияние залило башню, омывая Ивириона энергией.

— Получилось. У нас получилось!

Широко улыбнувшись, Ивирион обернулся к Тарресу.

— Мы сделали это!

— Сделали что? Что ты хочешь с ним сотворить?

— Пока не знаю, но этот портал — ключ ко всему, что с нами произошло. Если мы выясним причину, сможем устранить следствие. А может, сможем его использовать. Сможем спастись!

Дальнейшие слова некроманта поглотил дикий рев. Так мог рычать зверь, насильно разбуженный во время долгой спячки. Портал пошел рябью, его огненное красное нутро взорвалось тысячами цветов, на пол посыпались сотни искр.

— Что это?

Ивирион не стал отвечать на вопрос. Он не знал, что конкретно могло произойти, когда им удастся раскрыть портал, но был готов ко многому. Именно поэтому он выбрал эту башню. Что бы ни вышло из портала, ему ни за что не покинуть ее.

— Что это, Ивирион?! Что ты хотел призвать?

— А вот это мы сейчас и увидим.

Портал расширился, увеличился в размерах. А затем исторг из себя серебряный ужас.

Архиерей Сиптуаг положил руку на голову коленопреклоненного воина:

— Пусть Высший укажет тебе путь. Встань, архидиакон Ловенс.

Мужчина поднялся с колен. Он был полностью обнажен, на спине виднелся десяток свежих порезов, образовавших крылья. Темная кровь капала на ткань, подложенную под новоиспеченного архидиакона.

— Прими свое новое оружие, архидиакон. Низший благословил его, пусть оно несет смерть твоим врагам и не предаст тебя с решающий момент. Два бога, две силы, одна религия, один путь.

— Во имя двух богов, архиерей.

Двое слуг шагнули вперед, держа на вытянутых руках длинный двуручный меч. Приняв это прекрасное оружие, Ловенс официально переходил на новую ступень духовенства. Раньше он относился к серебряному, но теперь стал золотым. Золотое духовенство. Эти слова ласкали его язык, словно изысканное блюдо.

Слуги принесли доспехи, кольчугу, поддоспешник, ножны и синий плащ. Сиптуаг молча наблюдал за Ловенсом, мысленно пробираясь по тем событиям, что случились за последние дни. Некроманты бежали от них. Они бросали свои дворцы, слуг и мертвецов, стремясь спасти собственные шкуры. За прошедшие дни отряды разведчиков нашли еще два брошенных дворца. Конница барона Штенна опустошала деревни, а Виконт Вранн со своим братом захватили последний дворец в землях, ранее считавшихся недосягаемыми. Герцог Иден разорил земли на западе, с легкостью сломив сопротивление разрозненных отрядов людей и мертвецов.

Война шла хорошо. Они захватывали огромные территории, но в попытках убить некромантов или отследить их передвижения пропало множество разведчиков, а несколько собратьев Сиптуага уже пали. Архиерею было больно видеть, как один святой воин сменяется другим, но таков был их путь. Придет время и он тоже умрет, а его место займет новый архиерей. Быть может через год, быть может через пять. Но он намеревался увидеть смерть последнего некроманта. Чего бы то ни стоило.

Архиерей покинул палатку и уселся прямо на холодную землю. Вокруг него пылали десятки костров, сновало множество солдат и оруженосцев. Люди готовились к новой битве, которая скоро должна произойти. Они уже близко подступили к очередному дворцу, но Сиптуаг хотел задержаться. Уже утром к ним прибудет барон Штенн, и вместе с ним Сиптуаг намеревался сокрушить следующий оплот ереси. Конечно, и сейчас у него хватало людей для этой задачи, но он не хотел напрасно терять солдат. Только не сейчас, когда у них итак были огромные потери.

Сиптуаг достал бурдюк и отпил немного воды. Было жарко. Порыв ветра сорвал с ближайших деревьев листву, громыхнул гром. Сиптуаг удивленно поднял голову, когда на него внезапно обрушился удар такой силы, что бросил его на землю. Кровь начала гореть, сердце забилось так сильно, что было готово выпрыгнуть из груди.

— Архиерей!

Сиптуаг поднял кровоточащие глаза. Его окружали обеспокоенные солдаты.

Сжав кулика и вбив их в холодную землю, Сиптуаг начал подниматься. Скрипели зубы, бежала кровь, голова словно разрывалась, мышцы едва выдерживали напряжение, а сухожилия растягивались, но он продолжал бороться. Он архиерей! Он был источником вдохновения этих людей! Он — лидер золотого духовенства! Он — первосвященник!

Рывком разогнувшись, архиерей вскричал и ухватился за приятно холодящий металл посоха.

Давление исчезло, позволив Сиптуагу вздохнуть полной грудью.

— Архиерей!

— Все в порядке, — на руки священника легло множество ладоней. — Я в порядке!

Разбросав испуганных солдат в стороны, архиерей тяжелым взглядом окинул лагерь.

— Еще кто-то пострадал?

— Нет, господин. Только вы.

— Архиерей!

К нему бежал архидиакон Ловенс, уже полностью облаченный в новые доспехи.

— Там! За лесом. Смотрите!

Молнии. Сотни черных молний били с неба, а над ними в это время клубился темно-серый дым.

— Что за колдовство?

Сиптуаг в гневе смотрел, как исчезают молнии. Если это была магия, значит, он испытал на себе последствия ее применения? Неужели их только что всех пытались уничтожить, а аура архиерея приняла на себя всю мощь этой атаки?

— Собирайтесь.

— Господин?

— Мы немедля уничтожим этого ублюдка. Нельзя дать ему сотворить заклинание.

Экраон мощным ударом свалил всадника на землю, где до него мгновенно добрались полупрозрачные призрачные воины. Цидариас в это время расправлялся сразу с двумя противниками, мощными порывами силы сорвав с них части доспехов, а затем выбив и оружие.

— Цидариас! У нас нет на это времени!

Некромант кивнул, татуировка над глазом вспыхнула, некромант шагнул вперед, растопыривая пальцы. А затем резко их сжал. Мужчин исполосовала сразу сотня глубоких порезов, хлынула кровь, враги повалились. Падали они еще живыми, а вставали уже мертвыми.

Мертвецы рванули вперед, вцепились окровавленными пальцами в последнего своего товарища, стащили его с коня. Цидариас отвернулся, игнорируя крики раздираемого человека.

Рана на бицепсе вновь открылась, прочертив на татуированной коже алые дорожки.

— Это последний?

Цидариас огляделся.

— Да. Все мертвы.

— Хорошо. Продолжаем наш путь. Что с твоим скакуном?

Цидариас недовольно скривил губы. Как только некроманты наткнулись на этот отряд разведчиков, его конь получил удар копьем. Сейчас животное уже не дышало, но кровь все еще продолжала покидать его тело.

— Мертв, — с сожалением покачал головой Цидариас, поднимая руку. — Но это не проблема.

Вспышка, по телу мертвого животного прошла судорога. Затем еще одна. И еще. Конь медленно поднимался на ноги, которые вновь наливались силой.

Ужасный грохот заставил некроманта замереть. С неба били черные молнии, разрывая саму ткань реальности и уничтожая все живое, чему хватило неудачи коснуться их.

— Во имя Смерти! Что это такое?

Экраон поднял руку, словно пытался что-то нащупать. И это что-то его ужаснуло.

— Это… Я никогда не чувствовал ничего подобного. Тьма и свет, злоба и ярость, ненависть и надежда, отчаяние, боль и удовольствие. Как могут смешаться такие эмоции?

— Сила. Ты ее чувствуешь? Она словно…

— Словно разрывает наш мир. Словно пытается пробиться сквозь дверь, которая была заперта вечность, но теперь стала открыта. И это происходит во дворце Ивириона!

— О нет, — Цидариас вскочил в седло и проследил за рукой Экраона. — Что же ты натворил, брат?

Ивирион стоял в защитном круге, окруженный замершими в ужасе слугами. За его спиной суетился Таррес, а вне круга стоял Хелион. Волка мелко трясло, пламя вокруг его костей то распалялось, то ослабевало. Но никому не было до этого дела. Ведь всеми овладел такой страх, что ни один из них не мог заставить себя пошевелиться.

Серебряный ужас ступил в чертоги некроманта, призвавшего его. Тварь возвышалась над Ивирионом. Она была добрых четырех метров ростом. И продолжала увеличиваться! Синие клыки клацнули в нескольких сантиметрах от лица Ивириона. Четыре пылающих глаза уставились на человека, казавшегося лишь жалкой букашкой на фоне этого монстра. Серебряная чешуя постоянно двигалась, словно перетекая по всему телу. Четыре когтистых, бугрящихся мышцами руки устремились к потолку, словно пробуя его на прочность.

— Аргетовый монстр.

Монстр обернулся на шепот, но его взгляд не задержался на Ивирионе.

— Ивирион?

— Чего тебе?

— Что это?!

Ивирион обернулся, глаза его буквально сияли от восхищения.

— Он — причина, по которой сюда пришли захватчики. Он — Аргетовый монстр. И судя по записям, — Ивирион указал на книгу Прародителя, — они уже многие годы атакуют людей по ту сторону Звездного леса.

— И что дальше? Зачем ты его призвал?!

— Я…

А ведь и правда. Зачем он призвал это существо? Оно даст ответы? Сомнительно — до сих пор оно не проявляло к некромантам даже малейшего интереса. Но оно уже многие годы атаковало людей. Его видел Прародитель! Оно было той ниточкой, что связывала эту эпоху с давно минувшей.

— Оно даст нам ответы, — уверенно произнес Ивирион. Голос его был наполнен силой, не терпящей никаких возражений. — Оно расскажет нам все! А после — если у меня получится — я использую его для борьбы с захватчиками.

— И что же ты хочешь у него узнать?

И правда, что?

Разум Ивириона взорвался тысячами образов. Образов, которые ни он, ни какой-либо другой человек никогда не смог бы представить.

Ты искал этого? Или чего-то другого?

Новая волна боли пронеслась по агонизирующему разуму некроманта, заставляя его кричать.

Доволен?

— Ублюдок!

Зеленое пламя ударило в клыкастую пасть, заставив монстра отшатнуться. Огонь быстро распространился по гигантскому телу, опутывая множество конечностей зелеными полосами.

— Знай свое место! Я тебя призвал. И я же тебя выброшу обратно в Бездну, если ты еще хоть раз сделаешь нечто подобное!

Монстр пошатнулся, согнулся, а затем взревел с такой силой, что стены башни пошли трещинами.

Это было… необычно. Не больно, но необычно.

Ивирион убрал пламя и прикрыл глаза. Ему необходимо было оставаться спокойным. Полное спокойствие — его единственный шанс хоть что-то узнать от этого существа.

Ты интересный. Пламя. Что-то напоминает, что-то очень знакомое.

Аргетовый монстр наклонился ближе, его морда оказалась в считанных сантиметрах от лица Ивириона. Пиррион замер, боясь даже пошевелиться. Боясь… Он боялся? Некромант испытывал страх? Невозможно. Невозможно!

Жрец смерти, верно? Ищущий бессмертия и отчаянно боящийся встретиться со своей собственной госпожой? Твоя сила, твоя магия. От нее прямо-таки смердит. Ее зловония не выносят даже боги.

Ивирион пошатнулся, словно его со всей силы ударили в грудь. Аргетовый монстр не стеснялся показывать свое превосходство в силе, постоянно пытаясь прорвать ментальную защиту некроманта.

— Что ты такое?

Монстр наклонил голову. Ивирион был готов поклясться, что это существо сейчас испытывает что-то сродни веселью. Некромант еще раз бросил взгляд на защитный круг, который давал ему хоть какое-то подобие уверенности в контроле над ситуацией.

Ты создал это подобие портала, но даже не знаешь кто я?

Монстр разогнулся, дым опутал его торс, скрыв от глаз некромантов серебряное тело.

Удивительные вы создания, люди. Всегда лезете туда, где вас не хотят видеть. Изучаете, смотрите, наблюдаете. Вмешиваетесь в естественный порядок вещей, старательно делая вид, будто это ваш долг. Ваша судьба. А на деле вы лишь часть мира, который называете своим, но при этом даже не можете его контролировать.

— Что ты такое?

И зачем мне говорить.

Пламя вновь ударило в могучую грудь, огненные хлысты опутали руки; Аргетовый монстр довольно зарычал, испытывая веселье при виде злящегося некроманта, который ничем не мог ему навредить.

Сколько бы ты ни пытался, как бы часто ни бил — это бесполезно. Я испытываю боль постоянно. Каждая секунда, каждый миг моего существования наполнен ею. Жар пламени не может навредить тому, кто был рожден в нем. Магия не ослабляет того, кто создан ею.

Ивирион сжал кулаки. Он думал, что сможет выбить ответы из подобного монстра? Надеялся, что сможет сломить его, а затем использовать? Насколько же сильно он ошибался? Как он мог допустить подобное?

— Ивирион! Отпусти его. Пусть проваливает в свой мир!

Пиррион оглянулся. Таррес стоял на коленях, из его носа бежала кровь. Мощь монстра давила на его, хоть он и создал вокруг себя несколько охранных печатей.

Именно так реагируют на мое присутствие обычные люди. А вот с тобой такого не происходит. Ты силен. По-настоящему силен. И, быть может, однажды достигнешь своей цели.

— Моей цели?

Бессмертия. Все некроманты ищут его. И ты не исключение. Но тебе еще многое нужно постичь. Ты должен стать сильнее.

Ивирион замер. Сильнее? Для чего? Некроманты — исследователи. Сила пирриона уже сама по себе была огромна, а он смог достичь ее предела. Никто не мог управляться с пламенем так легко, как это получалось у него. Никто не мог творить того, на что он был способен. Никто.

А что если бы я сказал, что могу помочь тебе?

Ивирион вскинул голову и взглянул прямо в пылающие глаза монстра.

— Помочь?

Да. Пусть это будет моя плата за то, что ты разрушишь барьер, свернешь портал и позволишь мне исчезнуть. Мне довольно неприятно быть здесь. Существовать там, где меня не должно быть… утомительно.

— Как ты можешь помочь мне? Ты разве бессмертен?

Нет. Однако я не говорил, что подарю тебе знание о вечной жизни. Я лишь подтолкну тебя к нему. Дам сделать первый шаг по этой дороге, полной боли и страданий. И если ты готов испытать все это, тогда я могу помочь тебе. Если нет — делай что хочешь.

Ивирион нервно моргнул. Бессмертие? Он мог достичь его? Правда ли это? Нет! Это все наверняка было ловушкой. Ложью, которую любой пленник в клетке с радостью будет изливать из себя. Но что если это правда? Вдруг это существо не лгало? Ведь каким-то образом оно появлялось снова и снова, нападая на людей. Чем еще это могло быть, кроме как возрождением? Это существо возвращалось из мира мертвых и до сих пор могло хоть по земле!

Бессмертие. Правда или ложь? Истина или обман? Он должен был сделать выбор, который может изменить все. Соблазн. Такой соблазн. Просто поверить этому существу и заключить с ним сделку. Цена ошибки будет небольшой, но награда…

Ивирион сделал шаг вперед.

— Ивирион, что ты делаешь?

Голос Тарреса доносился словно бы издалека. Он был глух, слаб. Ничтожен.

Еще один шаг.

— Ивирион! Остановись!

Рука схватилась за плечо пирриона. Раздался крик. Ивирион не стал оборачиваться, когда пламя ударило в Тарреса, отбрасывая глоссериана прочь.

Еще один шаг. Бессмертие — истина или обман? Портал завладел взглядом Ивириона, а обещание монстра вытеснило все остальные мысли.

Аргетовый монстр подался назад, как бы приглашая Ивириона. Некромант сделал последний шаг, оказавшись всего в двух метрах от портала. И только в эту секунду он осознал всю глубину своей ошибки.

Когтистая рука обрушилась на его шею, серебряная чешуя мгновенно распорола кожу, и на пол полилась кровь. Массивные пальцы монстра сжались в капкан, не позволяя Ивириону ни двинуть головой, ни отойти от ужасающего создания.

Ты хотел познать бессмертие? Ты хотел увидеть ту сторону реальности? Так получи же!

Монстр развернулся, по-прежнему крепко удерживая Ивириона. А затем поднес его к порталу. Лицо некроманта оказалось в жалких сантиметрах от магической субстанции, чей жар уже начал сжигать его кожу.

Ты ведь так хотел этого? Ну так смотри. Смотри и наслаждайся. Смотри и ужасайся. Смотри, для того чтобы больше никогда этого не видеть! И лишь тогда ты познаешь всю боль этого мира!

Ивирион силился закрыть лицо руками. Он не разжимал веки, оставляя для себя хотя бы малейший шанс на выживание. Малейший шанс. Который был уничтожен.

Неестественная сила раскрыла глаза Ивириона, заставив некроманта вглядеться в пугающие пучины портала. В последние мгновения своей жизни он успел заметить ту самую девочку, что была в его кабинете. Она стояла и смотрела на то, как монстр подтаскивает некроманта к порталу. Она с ненавистью смотрела на монстра, но искренне наслаждалась происходящим.

Узри силу, что ты искал. Узри боль, что ее сопровождает. Узри свет, что темнее ночи. Узри, человек.

И Ивирион узрел. И умер.

Черная молния вновь разорвала небо и ударила в башню. Пламя мгновенно охватило холодный камень и, вопреки всем законам логики, начало с ужасающей скоростью распространяться.

Экраон и Цидариас находились уже перед самыми воротами, когда это произошло. Разум некромантов подвергался невероятной нагрузке. Это было сродни непрерывной атаке, которую вел враг, против отлично защищенного замка.

Экраон содрогнулся и прикрыл глаза.

— Мы должны поторопиться. Что бы ни сотворил Ивирион, мы еще можем остановить это.

Цидариас кивнул, его лицо было искажено гримасой боли. Татуировки штейгера слегка потускнели, позволяя разглядеть бледную кожу под ними.

— Я думаю, что никто не откроет нам ворота.

Цидариас положил ладонь на деревянные створки, сосредоточился и сокрушил податливый материал.

Во дворце царила настоящая паника. Казалось, будто страх и безумие полностью завладели сознанием людей. Слуги бежали в разные стороны, животные заходились в непрерывном вое, а немногочисленные мертвецы на стенах лежали, обхватив руками собственные ноги и раскачиваясь из стороны в сторону. Совсем как живые.

— Где Ивирион? Где он?! — Цидариас схватил за руку одну из поварих. — Где ваш хозяин?!

— В башне! В горящей башне!

— Проклятье, — прорычал Цидариас. — Что будем делать?

— Спасать его.

Экраон рванул к башне, Цидариас последовал за ним.

Перепрыгивая сразу через три-четыре ступеньки, некроманты взбегали на верхний этаж. Следы разрушения виднелись даже здесь: разбитые ступени, истрескавшийся камень стен, необъяснимо пожирающее камень пламя. Что же сотворил Ивирион?

Когда-то давно в этой башне побывали и Экраон, и Цидариас. Оба осматривали это место с огромным вниманием. Оба согласились помочь Ивириону. Оба усилили защиту этой башни. Но видимо это нисколько не помогло пирриону. Что бы ни призвал Ивирион, оно было намного сильнее тех барьеров, что воздвигли некроманты.

Раздался грохот, Экраон пошатнулся и едва не упал вниз, но вот Цидариас наоборот ускорился. Дверь оказалась завалена, но огромная физическая сила, многократно увеличенная татуировками, без труда позволила ему прорваться в комнату.

Этаж был разгромлен. Защитные круги, пентаграммы, руны — все было уничтожено.

— Цидариас?

Штейгер опустил взгляд и застыл.

— Таррес! Что ты здесь делаешь?!

Глоссериан зашелся кашлем, на пол обильно брызнула кровь. И лишь тогда Цидариас увидел, что в груди глоссериана чего-то недостает.

— Где твое сердце?

Я его уничтожил. Решил, что оно ему не нужно.

Цидариас только начал двигаться, когда огромный кулак обрушился на него, мгновенно впечатывая штейгера в стену. Камень раскрошился, острыми краями разрывая кожу некроманта.

— Цидариас!

Мощная сила отшвырнула нечто от штейгера, позволив ему мешком рухнуть на залитый кровью пол.

Экраон вздернул товарища на ноги:

— Поднимайся! Нужно уходить!

— Нам нужно найти Ивириона!

— Тогда у нас возникла проблема.

Даже отсюда Экраон видел, что Ивирион лежал за спиной огромной серебряной твари. Был ли жив пиррион или уже нет? На нем не было ни следа крови, ни ран. Ничего, что указывало бы на его смерть. Но вот он Таррес — глоссериан без сердца, который уже давно должен был быть мертв, но продолжал стоять и говорить. Что здесь происходило?!

— Таррес, что вы сделали?

Они открыли портал. Они призвали меня. Они допустили ошибку.

Монстр шагнул вперед. Дым вокруг его конечностей становился то густым, то прозрачным. Огненные глаза сияли, с огромных когтей капала свежая кровь.

Они были глупы. И погибли из-за этого.

Монстр поднял одну из рук и бросился вперед.

А теперь умрете и вы!

Стена башни треснула, во двор обильно посыпались камни. Дворец, наполненный паникой, оглушил наполненный яростью вопль. Люди бежали прочь, а грохот за их спинами лишь усиливался. Верхушка башни взорвалась, среди обрушивающихся камней мелькнули две фигуры.

Экраон сосредоточился и выбросил вперед правую руку, разорвав материю и швырнув в противника пригоршню силы. Серебряная кожа монстра с легкостью отразила столь жалкую атаку, а сам он ударил в ответ. Клубы дыма обволокли Экраона и затекли в легкие некроманта.

Вот только Экраон уже давно не дышал.

Одлеттиан схватил несколько обломков и швырнул их в монстра. Камни ударили в бок существа с невероятной силой, отбросив его назад.

Экраон схватился было за еще один осколок, когда наконец долетел до крыши. Удар оказался сильнее, чем предполагал некромант. Его левая рука выгнулась в другую сторону, но Экраон мгновенно вернул ей правильное положение. Нога провалилась под черепицу, схватив лодыжку подобно стальному капкану.

Монстр обрушился на меньшую из башен, превратив ее в груду обломков. Когтистые конечности подтянули его наверх. Экраону хватило одного беглого взгляда, чтобы осознать всю сложность ситуации.

Щелчок пальцами — перед некромантом сформировался воин изо льда; внутри доспехов все еще бушевала скованная душа, стремясь разорвать собственную клетку. Воин бросился на защиту своего повелителя, дав Экраону время достать ногу. Единственным преимуществом некроманта была магия и возможность призывать подобных воинов, но если ему не удастся воспользоваться этой паузой, то монстр довольно быстро сокрушит призванное создание.

Ледяной меч описывал изящные серебристо-синие дуги, постепенно сплетая вокруг существа невидимую сеть.

Когти со свистом рассекли воздух и ударили по мечу. Экраон находился всего в двух шагах от сражающихся, когда монстр переломил оружие призрачного воина и разрубил лед наплечника. Экраон шагнул в сторону. Один удар. Ему был нужен лишь один удар. Серебряная кожа переливалась на свету, мощные мышцы под ней перекатывались. Кристаллические когти вонзились в руку гиганта, пробили серебро и впились в мясо. Получилось! Экраон усмехнулся несуществующими губами, когда по его пальцам пробежала едва заметная дрожь.

Рука монстра дернулась, когда стремительно сокращающиеся мышцы начали перемалывать твердые кости. Серебро кожи потускнело, теперь она начала походить на чешую. Хотя Экраон не мог сказать, было ли верно называть это кожей изначально.

Существо взревело, отбрасывая Экраона в сторону. Кристаллы когтей вцепились в черепицу, и некромант смог предотвратить свое неминуемое падение.

Еще никто не наносил мне подобной раны!

Экраон поднял глаза. Монстр уже пришел в себя и теперь возвышался над ним. Одна из рук полностью почернела, но разрушение плоти уже остановилось.

Это было больно. Никогда не знал, что способен испытывать подобное.

Монстр раскрыл клыкастую пасть, намереваясь оторвать некроманту голову.

Цидариас обрушился на монстра с силой камнепада. Его татуировки пылали на всем теле, а кулаки прекратились в размытые пятна. Крик боли существа не был материален, и еще долго отдавался в разуме Экраона.

Цидариас взмахнул рукой — черепица разлетелась в стороны, и монстр провалился во внутренние помещения дворца. Цидариас вздернул Экраона наверх.

— Где ты был?

Цидариас оглянулся. На крыше лежали два тела. Одно из них принадлежало Тарресу, который все еще продолжал подавать признаки жизни, а второе — Ивириону.

— Как он?

— Без понятия, — нахмурился штейгер. — Я ничего не понимаю. У Тарреса в груди дыра, но он еще жив! А у Ивириона нет вообще никаких повреждений, но я не чувствую биения его сердца, и он не дышит.

— Он мертв? — с горечью переспросил Экраон. Ему не верилось, что сильнейший пиррион мог пасть так легко.

— Да. Но это странно. Я все еще чувствую отголоски его пламени. Возможно, он еще придет в себя?

Экраон прикрыл глаза — он тоже почувствовал это, но до сих пор не понял причину происходящего. Ивирион умер, а пламя осталось. Как?!

Раздавшийся грохот отвлек его от раздумий. Сияющие глаза обратились к дыре в крыше:

— Похоже, что ему там не нравится.

— Нужно уходить.

Экраон бросил взгляд во двор. Десятки людей уже покинули пределы дворца и оказались за стенами. С вещами и без, с детьми и родителями. Они бежали от ужаса, призванного их хозяином.

— Мы должны им помочь. Они верили в нас, доверились нам. И хоть Ивирион умер, мы обязаны преуспеть там, где он не смог.

— Тогда помоги им, пока я буду сдерживать эту тварь — Цидариас подошел к краю дыры и спрыгнул вниз.

— Хорошо.

Экраон уже уходил, когда заметил появление еще одного существа.

— Хелион?

Костяной волк прошел по крыше и остановился возле тела Ивириона. Голова-череп склонилась над мертвым хозяином и беспомощно уткнулась в плащ.

— Он умер, Хелион. Оставь его здесь и уходи. Защити слуг своего хозяина. Он бы хотел этого.

Огонь вспыхнул в пустых глазницах. Волк яростно ударил лапами по крыше и вцепился клыками в рваный плащ.

— Хелион, оставь его!

Но волк упрямо продолжал дергать плащ, подтаскивая Ивириона к краю крыши.

— Хелион! Он мертв!

— А мы с тобой нет?

Таррес поднялся и шаркающей походкой подошел к Экраону.

— Если хочет — пусть тащит его на себе. Ты не сможешь заставить питомца бросить своего хозяина. Мертв, жив — ему плевать. Он не примет никакого другого ответа.

Глоссериан приложил руку к дыре в груди.

— Быть может, у него еще есть шанс как у меня?

Хелион изогнулся, запрокинул голову и втащил тело Ивириона на спину.

— Хорошо. Ты можешь идти?

— Не знаю. У меня нет сердца, а еще я лишился почти всей крови. Твое мнение?

— Ты мертвец — вот мое мнение.

Громыхнуло — одна из несущих стен покрылась сетью трещин, а через секунду обрушилось целое крыло дворца.

— Цидариас развлекается.

— Я в этом даже не сомневаюсь.

Еще один удар — одна из малых башен обрушилась, погребя под собой конюшню вместе со всеми находящимися в ней лошадьми. Раздавшийся после этого рев оглушил прислугу, которые побежали еще быстрее.

Они уходили прочь из дворца, что служим им домом.

Цидариас зажал рану, пытаясь унять кровь. Тварь подобралась слишком близко и едва не разорвала его на части, но ему удалось отделаться лишь десятком глубоких порезов.

Их борьба была ужасающей. Ее последствия виднелись в каждом углу, на каждой стене. Кровь, изломанная мебель, проломленные стены, разрушенные помещения. Цидариасу удалось заманить монстра в одно из подземелий и худо-бедно сковать того с помощью магии. Некромант держался из последних сил, и его не хватило бы на продолжение этой драки.

Человек! Ты уходишь? Нам же было так весело. Я уже давно так не развлекался.

Цидариас отшатнулся. Даже сейчас мощи монстра хватило для того, чтобы без проблем прорваться сквозь его ментальную защиту.

— Ухожу. А вот ты останешься здесь до тех пор, пока я не пойму что с тобой делать.

Ложь. Ты боишься и знаешь, что это не сможет удерживать меня вечно. Я с легкостью могу сокрушить твою слабенькую ловушку. Мне стоит лишь пожелать этого.

— Желаю удачи, ублюдок, — Цидариас взбежал по ступеням.

Тебе не спастись. И не спасти ваш род. Некроманты исчезнут, а вас распнут на обломках ваших дворцов! Вы слабы! Всегда были слабы. А этот ваш Ивирион… Уверен, что сейчас он горько раскаивается в содеянном. Его душа ступила на путь, с которого невозможно сойти. Не смог ни один из вас!

Цидариас замер на полушаге. Путь? Какой путь? Неужели Ивирион все еще был жив? Нет, невозможно. А Таррес? Что же произошло с ним?

Ошибка. Неудача. Моя оплошность. Я уничтожил его сердце, но позволил душе остаться в теле. Насильно привязал к мертвой оболочке. Могу и с тобой проделать подобное.

— Пошел прочь!

Цидариас пошел дальше, обдумывая услышанное. Привязать душу к телу. Это было возможно — Экраон живое тому подтверждение. Но у Экраона было сердце. Он был жив на момент совершения своей ошибки! А Таррес? Отсутствующее сердце явно не могло пойти тому на пользу.

Поднявшись во двор, штейгер оттолкнул то немногое, что осталось от двери. Снаружи его уже ждал Экраон.

— Я рад видеть тебя живым.

— В самом деле?

Взгляд Экраона обратился к горизонту:

— Нам нужно уходить. Они уже близко.

— Их уже видно?

— Нет. Ближайшие всадники в двух километрах отсюда. Но они быстро приближаются, а пересчитать их не представляется возможным.

— Откуда такая уверенность?

Вокруг руки Экраона взметнулись полупрозрачные тени, опутывая некроманта словно змеи.

— Ясно, — Цидариас принял из рук собрата темный плащ. — Тогда уходим.

Сиптуаг ступил через разломанный проем ворот. Дворец выглядел так, словно его уже атаковала другая армия, а вокруг виднелись следы разбегающихся в спешке людей. Что бы здесь ни произошло, оно заставило обитателей дворца спасаться бегством.

— Осмотрите здесь все. Ищите любые следы. Я хочу знать о том, что здесь случилось. Всем ясно?

Солдаты разошлись в стороны. За ними последовало золотое духовенство. Армия шла во всеоружии, и священники помогали им на каждом шагу.

Сиптуага окружили десять мечников. Хоть он и был архиереем, солдаты до сих пор считали, что ему необходима защита.

Изломанные стены, разрушенные комнаты. Уцелело так мало мебели, что Сиптуагу даже становилось не по себе. Даже его солдаты не доходили до подобного. Половина коридоров оказалась настолько разрушена, что через них невозможно было пройти. Еще часть была завалена обломками, на разгребание которых архиерей просто не хотел тратить время.

— Идем в разрушенную башню. Она самая высокая, видимо там и был проведен ритуал.

Верхушка башни оказалась не просто разрушена. Она почти отсутствовала. Сквозь черноту гари едва виднелись нарисованные на полу руны и пентаграммы.

— Что здесь случилось?

Архиерей поддел носком обломки столешницы и отбросил их в сторону. Все уничтожено. Не осталось ничего хоть сколько-нибудь важного и интересного. Сплошной мусор.

Пройдясь к центру башни, Сиптуаг резко вдохнул. Ему показалось, будто он засунул голову в печь. Сухой воздух обжигал глаза и язык, а зубы стали невообразимо болеть.

— Что это такое?

Рука архиерея провела по воздуху, оставляя за ладонью явственный красновато-оранжевый след.

— Здесь творилось колдовство, — Сиптуаг сделал шаг назад, оглядываясь на мечников. — Однако ритуал вышел из-под контроля. Похоже, что они не смогли совладать с силами, что призвали в это место.

— Архиерей, смотрите!

Солдат разбрасывал доски и камни, стремясь достать нечто, похороненное под ними.

— Что там?

— Я не уверен, — пробормотал солдат, аккуратно разгребая мусор.

Стоило ему убрать верхний слой грязи и пепла, как что-то ярко блеснуло на солнце. Словно золото.

— Это… Книга?

Сиптуаг подался вперед, пытаясь разглядеть хоть что-то, но сильно мешал пепел. Воин снял кожаные перчатки, аккуратно достал книгу, обтер ее ладонью.

— Я не знаю такого языка, — он с сомнением оглянулся на товарищей.

— А я вообще не умею читать, — пожал плечами другой, не проявляя к книге никакого интереса.

Сиптуаг прищурился.

— Эй! Тут есть еще одна! — воскликнул он, отдавая книгу одному из ближайших мечников.

Солдат вновь запустил руку в пепел — на этот раз практически по локоть — и вынул еще один толстый том. На его переплете тоже были золотистые буквы. И вновь ни один из воинов не понял языка. Кроме Сиптуага.

— Я…

— Брось ее!

— Архиерей?

— Брось книгу! Немедленно! — Сиптуаг схватил солдата за плечо и быстро оттащил в сторону. — И ты тоже! — обратился он ко второму.

Солдат поспешно отбросил свою ношу, уставившись на нее с таким видом, словно это была ядовитая змея.

— Никто не трогает ее! Всем ясно? Если хоть кто-то из вас ослушается меня, я немедленно прикажу высечь вас на глазах у всей армии. И будьте уверены, вы с позором будете изгнаны сегодня же, если посмеете ослушаться приказа. Все всё поняли?!

Солдаты согласно кивнули и для уверенности отступили еще на пару шагов. Сиптуаг обернулся к нашедшему книги воину.

— Протяни мне свои руки. Быстрее!

Солдат выполнил столь странный приказ.

— Ладони наверх!

Никаких задержек или вопросов — команда выполнена. Сиптуаг наклонился вперед. Его обритая голова отражала неровный свет единственного факела, а украшенный бородкой волевой подбородок едва заметно подрагивал.

— Разверни их.

И снова никаких вопросов. Сиптуаг провел в таком положении больше пяти минут, заставляя мечника поочередно поднимать и опускать руки, растопыривать пальцы.

— Кажется все хорошо. Но я хочу, чтобы ты спустился вниз. Найди протоиерея — пусть он проведет процедуру очищения.

— Но господин! Я ведь должен охранять вас!

Сиптуаг покачал головой:

— Сейчас для тебя главное — сохранить чистоту души.

— Но…

— Никаких но! Или ты идешь вниз и выполняешь мое распоряжение, или и немедленно отрубаю тебе кисти рук! Можешь подумать, прежде чем ответить.

Сиптуаг резко развернулся, расцепил пряжки застежки, стянул синий плащ и, сложив ткань в четыре слоя, медленно поднял с пола книги. Укутав их, Сиптуаг быстро пошел к лестнице.

— Я закончил здесь. Можете еще осмотреться, но не думаю, что получится найти еще хоть что-то.

Архиерей спустился во двор и постарался найти хоть кого-то из золотого духовенства. Архидиакон Ловенс занимался осмотром стен, протоиерей уводил в лагерь мечника, а диакон спускался в подземелье. Иерей отсутствовал — помогал герцогу Идену. Все были при деле.

Сиптуаг оперся на свой посох. Хоть он и не мог не радоваться разрушению этого памятника скверны, его до сих пор не покидало чувство неправильности. Что же сотворили некроманты, что им пришлось бежать из дворца? Он до сих пор мог чувствовать в воздухе присутствие чужой силы. Мощи, столь невообразимой и яростной, что она вызывала у него сильную тошноту. Силу столь знакомую, но столь отвратительную…

Послышался громкий крик, из подземелья выбежали солдаты и, теряя по дороге оружие, устремились к архиерею.

— Господин! Там. Там! Оно там!

Сиптуаг мгновенно насторожился:

— О чем вы?

— Аргетовый монстр! — взвыли солдаты. — Он в подземелье!

Двор мгновенно пришел в движение. Солдаты бросились к своим товарищам, вышедшим из подземелья. Архидиакон и диакон остановились и заспешили обратно.

Сиптуаг бросил книгу на землю и положил руки на плечи воинов:

— Вы уверены?

— Да. Он огромен, изранен, лежит на полу. Но это определенно один из них.

— Он? Он что там один?

— Да, больше никого нет.

Сиптуаг бросился к подземелью:

— Золотое духовенство идет со мной! Еще семь мечников и столько же копейщиков. Остальным оставаться во дворе!

— А серебряное духовенство?

— Остаются у входа.

Монстр был мертв. Его серебряная кожа-чешуя уже давно начала тускнеть, когти расслаивались, а крупные клыки растрескались. Из многочисленных ран изливалась серебристо-синяя кровь. Одна из рук почернела, огонь в глазах давно потух, и теперь они напоминали четыре бездонных озера.

— Он был мертв еще до того, как мы пришли во дворец.

— Согласен. — Сиптуаг опустился на колени возле отвратительного существа. — На его теле десятки ран, но сомневаюсь, что хотя бы одна из них стала для него смертельной.

— Может быть большая кровопотеря?

— Нет. У солдат ни разу не получалось взять их измором. Сколько бы ран они ни наносили, эти твари все равно продолжали идти вперед.

— Тогда что послужило причиной его смерти? — диакон склонился над почерневшей рукой.

— Быть может, неправильное проведение ритуала? — предположил один из копейщиков.

— Возможно. Они сами заманили его сюда, после чего убили. Но он сопротивлялся.

— Но почему они решили уничтожить его?

— Быть может он вышел из-под контроля, — пожал плечами Сиптуаг. — Сейчас это не имеет значения, важен лишь сам факт того, что они его призвали.

Сиптуаг поднялся с колен и вгляделся в глаза своих воинов:

— Если раньше у кого-то из нас и могли быть сомнения, то теперь от них не осталось и следа. Некроманты — создатели Аргетовых монстров. Они призывают их в наш мир, дают им силу и власть, а затем обрушивают этот ужас на беззащитных людей, живущих подле леса. Теперь они больше не смогут прятаться за пеленой лжи! И они готовы использовать их вновь!

Сиптуаг выбежал из подземелья и обратил свой пылающий верой взгляд на столпившихся во дворе солдат:

— Приспешники грязного колдовства призвали Аргетовых монстров!

Всеобщий вздох ужаса почти оглушил архиерея. Он выдержал паузу, позволив воинам успокоиться, прежде чем продолжил.

— Я понимаю ваши чувства, ибо испытываю их сам. Враг не раз призывал этот ужас для того, чтобы он сеял в наших сердцах страх. Он уже многие десятки лет обрушивает их на наших родных и близких. На людей, ничем не заслуживших подобного. На безвинных! И здесь и сейчас они призывают их вновь! И все для того, чтобы попробовать остановить нас! Остановить наш святой поход. Поход во имя двух богов! Во имя людей! Людей свободных. Людей благословленных. Убивавших по нужде, а не из прихоти! Они призывают этих монстров, но нам не стоит бояться. Мы не будем бояться, мы не будем отступать! Ведь мы с вами боремся за своих близких и за все королевство. За всех людей!

Сиптуаг вскинул свой посох. Он чувствовал веру этих людей. Веру в него, веру в их дело, веру в двух богов. И это придавало ему еще больше сил. Воздух буквально стал живительным. Вдыхая его, Сиптуаг чувствовал, как сердце начинает биться сильнее. Кровь побежала по венам, наполняя мышцы силой.

Это было явственное проявление могущества богов. Это была сила, которую они дали людям. И он намеревался воспользоваться ею, для уничтожения некромантов.