От топота копыт

Глава 32

Тряхнув головой так, что яростно взметнулись косы-змеи, девица продолжила:

-И я бы поостереглась тут ночевать. Неизвестно что, проснется утром рядом с тобой, после этого леса.

-Тут хищники, разбойники? Или еще какая напасть? – осторожно поинтересовался травник

Теньячка усмехнулась:

– Тут капища. Алтари, неизвестных богов. Легенды о костяных драконах, выползающих по ночам в поисках свежего мяса. Танцующие огоньки, манящие к темным земляным провалам, на дне которых таится порой нечто, похуже смерти. И сотканные из ледяного ветра девы-стылы, забирающие жизнь и тепло человеческого тела…

Голос теньячки мерно журчал, обволакивая мелодичным спокойствием и заставляя клевать носом.

– Тишшшь… – тревожно толкнулось изнутри. Наваждение сгинуло, разбившись о красноватый туман морочья.

– Грай, не слушай ее! – рванувшись, я дернула за плечо завороженно внимающего спутника, – Ах ты дрянь такая!

Зрачок травника уже заплывал мутной пеленой беспамятства. Перестроив зрение, увидела как лопаются последние нити кокона и начинает оплетать спутника белесая паутина теньячего колдовства. Парень тряпичной куклой осел в моих руках, тяжело заваливась на землю.

Страх предал сил. Я развернулась, сосредоточившись, подхватила рассыпаные в пространстве обрывки, волоски энергии, сплела в плотную пульсирующую нить, и набросила еще одним слоем укрепляя теньячий кокон.

Девица яростно зашипела и я увидела как вспыхивают вокруг нее искрящиеся точки, прожигая плетение. Да что же это такое!!! Повинуясь какому-то душевному порыву, шарахнулась и развернувшись, что есть силы приложила теньячку копытами. От силы удара, девицу унесло на добрый десяток локтей и впечатало в ближайшее дерево. Кокон-клетка сам доплелся вокруг беспамятного тела, благо ему уже ничего не мешало. Сквозь внезапно накатившую слабость, я потянулась к спутнику яркой змеящейся нитью. Зацепила белесую теньячию паутину и поднажала, расшатывая. С тихим шелестом, колдовство осыпалось с тела травника. С облегчением выдохнув, я тяжело осела на траву, но сознания на этот раз не потеряла.

Парень очнулся через несколько минут. Поднялся на четвереньки очумело мотая головой и хрипло поинтересовался:

– Что это было, вообще?

Я смерила травника тяжелым взглядом.

– Подопечная твоя колдовать изволила. Чуть на обоих беспамятство не навела. Еще немного, и быть нам с тобой её поздним обедом.

– Да ладно, – спутник недоверчиво поморщился. У теньяков магов отродясь не было!

– Да-а-а? – я начала закипать, – у кентавров тоже, если ты помнишь, отродясь и ни одного! А вот я, между тем, колдую! Или как это называется? И если ты мне сейчас же не объяснишь, какого свия тут с нами происходит, или хотя бы не попытаешься… Я! Я..! Я вообще больше с места не сдвинусь! Можешь дальше со своей кровосоской идти, вот!!!

Старась не разревется в голос, завозилась, поднимаясь на ноги. Демонстративно не глядя на Грая, отряхнулась. Подцепила с травы сучковатую ветку и извернувшись, попыталась хоть как-то прочесать хвост. Эх, еще чуть чуть, и проще будет выстричь половину, чем распутать скатавшиеся в мочалку волосья. Как же хорошо дома было. И речка тебе под боком и мыльный корень, хочешь обычный, хочешь с добавками цветочными. А тут? Я себя уже не то что лошадью, козлом духовитым чувствую!

Словно в ответ на мои мысли, сквозь деревья донеслось звенящее водное журчание.

Э-э-э? Итка, ты куда? – робко поинтересовался спутник.

Теньячку свою сторожи, лучше, – рявкнула я, – вернусь сейчас!

Между деревьями и правда нашлась речушка. Словно чужая в этом мрачном лесу, и от того такая притягательная и манящая Мелкая, прозрачная, с заросшими камышом берегами с искрящимся на дне песком и отблескивающими серебристыми спинками шустрых мальков.

Скинув рубаху, я перетянула тельным поясом грудь и с наслаждением врезалась холодную журчащую воду. Не успела вдоволь наплескаться, как раздался звук шагов. Травник, как и следовало ожидать, притащился следом, и теньячку с собой приволок. Не поленился ведь, на себе нести. Хотя я бы тоже не бросила. Опасно оставлять за спиной такого врага. Кстати, только сейчас сообразила, что тягостное ощущение чужого взгляда куда-то сгинуло. Уж не наша ли невольная спутница к этому причастна? Ладно, разберемся, как в себя придет.

Грай, скрестив ноги устроился на берегу, и видимо, не решаясь отвлекать разговорами, демонстративно пребирал какие-то листочки.

Не больно-то и хотелось. Пусть пока объяснения придумывает. Я с наслаждением плеснула водой на круп. Эх! Как же хорошо! И даже водичка еще на настолько простыла, что бы купаться не осмелится. У нас вон уже, вовсю, ветра холодные веют, а тут еще тепло совсем. Вот что значит море близко. И погода совсем другая, и природа. Все больше кусты да деревца не знакомые попадаются.

И неужели я скоро сама погляжу? Перед глазами промелькнули увиденные в Круже драконьи картины. С яростными волнами и тихими сиреневыми закатами. С ощущением всепоглощающей силы и нежным задумчивым спокойствием. Такое разное море, но на каждой картине неповторимое и прекрасное по своему…

Замечтавшись, я даже не услышала предостерегающего окрика спутника. И очнулась лишь тогда, когда на ближайшей зеленой камышовой кочке открылись два внимательных глаза и булькающий голос поинтересовался.

– Как тебе водичка, красна девица?

Ноги накрепко спутала речная трава. Покачнувшись, я чуть не потеряла равновесие и дергаться перестала. Так и утопнуть не долго, не смотря на то что глубина едва ли по круп. Бултыхнешься, водички хлебнешь и поминай как звали!

-Да не трусись ты! – досадливо буркнула кочка, – и колдуну своему скажи, чтобы руками не махал. На нас, речников, все это магичение не действует.

Грай уже и сам успокоился, сообразив, что меня еще вовсе не едят, а сделать он все-равно ничего не может.

-Вот и ладненько – кочка довольно ухмыльнулась.

Вода под ней забурлила. По течению поплыла ряска и поднятая со дна муть и, через пару минут, передо мной, во всей красе предстал местный водяной. Кряжистый заросший илом дед с добрыми морщинками в уголках глаз.

Я уже было расслабилась совсем и раскрыла рот, собираясь высказать речному хозяину все, что я думаю о подобных шуточках, как углядела, что цвет кожи у него скорее серый, вместо всегдашнего зеленого да и зубки во рту дюже острые для обычного водяного. Так-то речные, омутные да озерные деды ряской травой питаются да рыбешкой мелкой. А этот ишь, хищник. Да такими клыками быка цельного изничтожить можно, а уж одну среднюю кентавру и подавно!

Ой, чует мое сердце, кто-то тут странный сидит… Береженого ветра берегут. Из воды следовало убираться как можно скорее.

Спутник настороженно наблюдал за нами с берега, готовясь чуть что рванутся на помощь. А водяной, все так же по доброму глядя в глаза и почти не разнимая губ прошипел:

– Шевельнешься, умрешь быстрее…

Я еще не успела сообразить, что происходит, как под водой больную ногу обвило что-то холодное и скользкое, словно змея прильнула. Передернувшись от омерзения, тихо вскрикнула когда по лодыжке скользнуло острым, сдирая кожу. Боль почти сразу же ушла, а к ранке прилипла жадная присоска, впитывая капельки крови. Да это же…

Болотный пиявец, довольно ощерил зубастую пасть и обвел губы черным раздвоенным язычком. Ближайшие родственники омутниц, пиявцы, от речных хищниц, наличаем разума отличаются. Да еще порой, и хитростью великой. Моему знакомцу новому хватило же ума мало того,что в речушке затаиться, так еще и местным водяным прикинуться. Все ведь знают, что водные деды по натуре своей незлобивы и вреда никому не несут. Ну если только обидеть сильно, тогда да, могут и плотину перекрыть и рыбу на дальние протоки угнать. Но это так, пакости не великие. То-ли дело пиявец! Этот самый что ни наесть плотоядный интерес к людям имеет. Да и не только к людям. Даром что и в легенде о Светане-рыцаре про него упомянуто. Чуть героя вместе с конем не схарчил…

Следующая присоска впилась в бок. Я вздрогнула всей шкурой и затихла. И ведь не больно совсем, видно впрыскивает в кровь что-то, гад болотный! Так ведь и буду стоять, пока кровушки в жилах совсем не останется. В ужасе я попыталась дотянуться до силы вокруг, но ничего не получилось. Меня словно перевернутым ведром накрыли, отрезая доступ к лучам-ниточкам.

От бессилия, из глаз брызнули слезы.

С берега закричал встревоженный травник::

– Итка, что ему от тебя надо?

Ногу сжало сильнее, еще одно щупальце поползло вдоль тела.

-Чего это ты, мил человек, орешь, мальков мне пугаешь. Неужто не могу с девицей-красой побеседовать? – отозвался пиявец нарочито ласково.

-Да, не волнуйся ты, – от испуга мой голос дал петуха, срываясь на задавленный писк, – Разговор приятный, водичка хорошая. Прям такая же как у деревни, где мы после встречи с клириком купались.

Парень непонимающе вытаращил глаза:

-Какая водичка? У какой деревни?

-Ну, как же у какой? Там где мы реку переплывали.

Грай, с ужасом на меня уставился, видимо вспомнив купание с омутницами и сообразив, здесь

тоже что-то не ладное деется.

-Ну что? –водный житель внимательно принюхался – Поймал я вашу красавицу, чем откупаться-то теперь будете? Не отпущу ведь просто так.

Больше всего на свете я испугалась, что Грай сейчас полезет в воду, общаться. Тогда все, можно будет сразу венки по речке пускать….

Хвала ветрам, парень лишь хмуро насупился, соображая что предложить жадной нечисти.

Не то беда, что денег нет, а то, что если бы и были, не понадобились. Нет в них речнику интереса. Что в лесу да на воде покупать кроме воздуха чистого да звона комариного? И судя по Граеву решительному выражению лица, он уже совсем было себя взамен надумал отдать. Но, не успел спутник и рта раскрыть, как в воздухе, с боевым кличем, мелькнул белесый вихрь, взбурлила вода и через несколько секунд все было кончено.

В лицо плеснуло красным. Шупальца ослабли и спали с моего тела. Вниз по течению поплыли длинные алые разводы, и полезли в голову мыли некместные, мол кто бы мог подумать, что кровь у нечисти водяной совсем такая же как у человека обычного?

А в воде, кое-как балансируя на всплывшем теле лжеводяного и перебирая конечностями словно огромный паук, топталась теньячка. Она и раньше-то весьма смутно на человека походила, а сейчас и подавно, ничего людского в ней не осталось. Тварь она и есть тварь, Свиево порождение, в ветробожьем мире чуждое. С утробным рычанием, пачкаясь в крови девица впилась в останки водного жителя. Я, глотая слезы, кое-как выпуталась из травы и, стараясь не смотреть на страшную трапезу, поспешила к берегу

Тварь же, насытившись, пружинисто перепрыгнула с тела пиявца на берег, вальяжно по-кошачьи потянулась и демонстративно облизала окровавленные пальцы. Грай вскинул руки, пытаясь набросить на девицу кокон. Та, словно играя перекатилась по траве, уходя от вьющихся магических нитей. Ухмыльнулась, с вызовом посматривая на парня, метнулась в одну сторону, в другую. Травник напряженно следил за противницей, наскоро сплетая искрящийся аркан.

-Грай, не надо.

Я осторожно перехватила магическую веревку и потянула на себя, стараясь не повредить плетение. Не хватало только взрыва, как в той молебне, где чуть клирика к в бездну к Свию не отправили. Под моим напором, светящиеся ниточки силы начали гаснуть и осыпаться. Травник рванул было аркан на себя и тут же замер с приоткрытым ртом.

Ээээ? Грай, – я не на шутку встревожилась, – Ты чего?

Парень не ответил и лишь таращился на меня, часто мигая. Теньячка, меж тем, тоже замерла, с интересом любуясь на бесплатное представление. Протянув руку, я попыталась щелкнуть спутника по кончику длинного носа, дабы в чувство привести.

-Грай!?

Встрепенувшись, парень цепко схватился за мою руку и радостно завопил:

-Итка, ты вообще понимаешь, что ты сейчас сделала!?

Памятуя о том, что со скорбными на голову, лучше не спорить я с важным видом кивнула и на всякий случай отодвинулась на пару шагов.

-Догадываюсь, наверное. А что?

-Ну ты! Эх ты! Иееех! –парень победно рубанул рукой воздух. – ну теперь-то мы повоюем. Мы теперь таких дел наворотим, что ух!

– Грай! – рявкнула я, – а ты на нормальном каврийском объяснить можешь?

– Изволь, изволь, – парень в предвкушении беседы потер руки.

– Изволю, – я кивнула на присмиревшую теньячку, – только ты сперва с одной проблемой разберись, а потом уж…

Договорить я не успела, язык онемел и по всему телу начала расползаться липкая слабость.

– Тишшшь… Спишшшь? – морочье тут-как тут, дало о себе знать. Мол, начеку и только жду когда ты потеряешь над собой контроль. Паучьими лапками в сердце вцепился страх.

– Не хочу. Только не сейчас…

Укачивая, обволакивая туманом меня затягивало все глубже. Сознание еще пыталось цепляться за эту реальность, но вскоре силы ушли и свет померк…

-Я предлагаю еще раз, для верности, – высказал спутник встревоженно, – вдруг не хватит?

Да на пятерых бы хватило, а тут на ее одну. Смотри, перебор будет, получим в итоге Свий знает что! – возмутился хриплый девичий голос.

– Ладно, ждем, – покладисто согласился парень и тут-же уточнил, – но не больше часа, а потом еще раз.

Глаза пришлось открывать, хотя бы для того, дабы узнать что со мной собрались сделать если не очнусь. Солнце светило прямо в лицо и я даже не сразу разглядела кто надо мной склонился. Когда зрение немного привыкло и темный силуэт оказался ощерившейся в зубастой улыбке теньячкой, я испуганно шарахнулась.

Девица рассмеялась.

– Да не дергайся ты! Не съем. Уже сытая.

Спутник недовольно на нее покосился, но смолчал. Меня так, эти слова а и вовсе не успокоили.

– Ты как себя чувствуешь, – тряхнув косами, дотошно поинтересовалась зубастая.

– Нормально, – я настороженно замерла, не зная что от нее ждать.

– Итка. – травник видимо решил, что пора брать ситуацию в свои руки, – знакомься, эта Шаста, она.. .

– Да знаю я, кто она! – нервно дернув ногой, я поморщилась от колючей боли, – Только не понимаю, какого Сви… Зачем она тут!

Теньячка с нарочито равнодушным видом отвернулась, предоставляя парню возможность самому все обьяснить.

– Итка, не хочу тебя пугать…. – смущенно протянул спутник.

Видят ветра, как же я не люблю эти слова! Обычно с них начинается все самое страшное и не исправимое. Да еще выражение Граева лица, будто уже за меня веночек по воде пустил и поминальные слёзы пролил. Собрав всю волю в кулак я нарочито грубо буркнула.

-Ну и когда я умру?

Из глаз, вопреки всем усилиям брызнули слезы.

– В смысле? – окончательно растерявшись, спутник рассеянно на меня уставился,

– Ну умру когда? – я уже вовсю всхлипывала, – ты на меня так смотришь, как будто уже никакой надежды нет!

– Да Свий с тобой, – сообразив наконец, отмахнулся Грай, – тебе до «умру» еще зим пятьдесят, если раньше голову кому в пасть не сунешь, из любознательности. Мол, сколько там у волчня зубов, посчитать.

Очень смешно, – я шмыгнула носом, размазала слезы ладонью, – Ну так о чем поговорить хотел тогда?

Тут такое дело… – спутник снова запнулся. – Я должен тебе кое что рассказать, вернее, кое в чем признаться…

Я ждала, даже не пытаясь подняться. Нога на этот раз разнылась как никогда.

Парень набрал воздуха, словно перед прыжком в реку и резко выдохнув, спросил:

– Итка, ты не задумывалась, почему я тебя никогда не пробовал лечить?