Остров отложенной гибели

Глава 9

Кого другого резкая смена темы насторожила бы, но только не этого бычка. Глядел на протянутый ему крокот, а вторую мою ладонь совершенно упустил из виду.

— Предложение, подкупающее своей новизной! — улыбнулся я дружелюбно, и жменя грязи плюхнула крепышу в лицо, с размаху. Почти как той «крысе» два дня назад. Бить людей ниже пояса не приучен, но тут нога сама управилась, врезала, а по башке противнику я добавил уже хопешем. Снова моим! В последний момент развернул плашмя, чтобы череп не раскроить — смерти вражина всё-таки не заслужил.

— Ну, вот, как-то так! — сообщил я телу, рухнувшему спиной на вал. Приподнял, пересадил головой повыше, чтобы не захлебнулся, попутно снял с шеи свои мокасины. Копье прихватил тоже — не бросать же такую роскошь!

— Кто увидел, тот забрал, не правда ли?! Не рой другому яму, сам упадешь! Не плюй в колодец, а кто к нам с мечом придет… у меня таких фишек много, зря ты со мной связался!

В голове и теле бешеная легкость, будто их гелием надули — адреналин кипит. Надо бежать, пока не перегорел. Тем более что ко мне уже мчатся: напарники крепыша издалека всё увидели.

— Кто не хочет по-плохому — по-хорошему выйдет хуже! — провозгласил я финальную истину, перебираясь через вал и колья. Не зацепился и одежку не порвал. Воды на той стороне оказалось по пояс. Свой путь я, на всякий случай, прощупывал древком копья, а скорость развил такую, что даже крепыши удивились. Через пару минут услышал их вопли со стороны вала, негодующие, потом азартные. Оглянулся, чтобы увидеть второго участника гонки — того, что с разбитой башкой, кроме него никто на погоню не решился.

— Надо было тебя притопить на месте, — подумал я вслух, пока ноги пытались ускориться. Та еще задача, если снизу вязкий грунт и вода тормозит. Крепыш опять превратился в кабана, настигает, придется встретить его копьем. Кинуть издали, взять покрепче хопеш… в драке с опытным воином шансов мало, но как уж есть.

Люди на гребне вдруг завопили громче, взялись размахивать руками, указывать на что-то. На подводный бурун, несущийся прямо к нам. Скорость такая, что не убежишь, потому я сделал как раньше — оперся на древко копья и замер.

В отличие от крепыша. Тот продолжил нестись со всей кабанячьей яростью, потому и привлек внимание целиком. Бурун изменил направление, налетел на бегущего — удар, фонтан воды, что-то корявое, буро-зеленое, с огромной пастью, человеческий вопль.

Очень короткий вопль.

Пару секунд в том месте кружились водовороты, потом затихли. Бурун потянулся прочь, уже без спешки.

— Кто увидел, тот забрал, — вырвалось у меня сквозь сжатые зубы и приступ тошноты. Не подготовлен современный человек к таким вот зрелищам! Даже поединки ММА не все готовы смотреть, а уж от старинных гладиаторских битв и средневековых казней обрыгалось бы абсолютное большинство!

Ладно, всё это лирика. Главный вопрос — насытился ли буруносоздатель сотней кило мускулатуры, или готов закусить еще и мной? Прочие крепыши, наконец, заткнулись, догонять меня дураков по-прежнему нет, но и сваливать не торопятся. Делают ставки, наверное. До берега мне метров двести, как раз половина пути, а вечно тут стоять, не выйдет.

Первые несколько шагов проделал с оглядкой, копье держал поперек, потом чуть расслабился. Быстрее пошел, даже дно уже не прощупывал. Не может же всё тут кишеть такими тварями! Они же друг дружку сожрут, у них конкуренция, им простор нужен, а если…

Болото вдруг взорвалось. Что-то тугое, гибкое лупануло в грудь, опрокинулся, вода заполнила рот… ноги перехвачены… копья уже нет, глаза не видят… махнул хопешем, но бестолку…

Невидимая сила подняла, наконец, дала вдохнуть. Сквозь грязь и тину на лице увидел прозрачные веревки, вроде щупалец — несколько штук сдавили ноги до бедер, другие прижали к телу руку с хопешем, обвили за пояс, держат над водой. Над глянцевым боком спрутомедузы — типа той, певучей, но гораздо меньше. Щелей для музыки не видно, зато имеется дырка с рядами мелких зубов по кругу, не эротичная, не эстетичная, вообще не привлекательная. Категорически не желаю в нее погружаться!

— Может, договоримся? — вырвалось не от страха даже, от безнадежности. Ну, не плакать же, блин!

— Ты пока на Поющего Бога не тянешь, зато я сам нормально пою! Совсем не фальшиво! Будем напарниками, подманю тебе свежее мясо, поделишься!

Прозрачное щупальце толщиною в палец скользнуло мне по лицу — липко и холодно, бр-р — попыталось залезть в рот, но тут уж я намертво стиснул зубы. Скользнуло по шее, за ворот, задело татуировку. Дернулось, вдруг и отлетело, будто укушенное.

Уи-и-и-м-м-м-м-м!!!

Ультразвук по ушам, боль и ярость, путы слегка ослабли — как раз, чтобы чиркнуть хопешем по тем, что снизу. Не самое острое лезвие, но хватило. Снова визг, снова в воду упал, зато никто уже меня не держит. Вскочил, заорал громче этой твари, замахал тесаком во все стороны. Лишнее всё — удалилась тварь. Расфрендилась, исключила меня из друзей и внесла в «черный список». Ну и ладно!

— А ты молодец! Орел! — сказал я татухе уже на берегу. После долгого-долгого бега по грудь в воде, когда бояться некогда, а новый впрыск адреналина несет как ракетное топливо, после барахтанья в прибрежной грязи, карабканья на четвереньках и прочих неромантичных деталей. Выбрался на сухое место, хотел упасть, но вспомнил, что нельзя — сердечко екнет. Так и стоял, пытаясь втягивать воздух, легкие превратились в сгусток страдания. Одежда и ноги в грязи, на щиколотках повисла пара сытеньких пиявок. Зато живой! Опять! Не факт, что это нужно человечеству и даже Двипамарануму, но лично мне приятно!

Местность, кстати, тоже внушает оптимизм — хотя бы тем, что болото закончилось. Берег тянется на подъем, уходит в туманную дымку, но скальной стены с охраной не видно даже отсюда. Глубокая Пасть, однако! Почти как в немецкой порнушке с соответствующими названиями. Есть смысл пройтись, поискать обходные пути по суше, чтобы в воду не лезть.

Сперва только отдохну. Недолго совсем. Лягу прямо на твердую, теплую глину, подставлюсь солнцу, закрою лицо руками. Минутку, две, три…

…Белый песок, обломки костей, знакомые ведра. Красное чуть в стороне, но это фигня — хорошо, что из «здоровья» больше не капает!

— Не прекращаешь удивлять, — приветствовал меня Асша и даже на ноги поднялся. Отсалютовал хопешем, начищенным до яростного блеска.

— Я ведь тебя, Саша-Шура, после той наркоты готовился в расход списать. Себя, естественно, тоже, но это мелочи, а вот твой любопытный путь прервался бы, не начавшись. Ты, кстати, редкостная скотина и конченый эгоист.

— Поясни!

— Ладно, про брата забыл, а как же мать родная?! Оба сына пропали в один день, никакой помощи, зато долги твои по кредитам достанутся ей целиком. Припрутся новые коллекторы, а защитить ее некому!

— Слушай, совесть ходячая, шел бы ты… погулять! Я сюда не просился, если ты в курсе! Мне бы домой хоть на крыльях, но я в душе не гребу, где тут выход!

Сжал кулаки, сделал шаг вперед, под ногами хрустнуло. Человеческий череп с раззявленным ртом. «Альтер эго» кивнул довольно:

— Вот таким ты мне нравишься! До сих пор болтун, но уже не прячешься за словами, когда нужно бить!

— Я?! Болтун?! Не видел ты местных шаманов и племенных вождей, а уж тот римлянин вообще… кстати, может, мне его имя взять? Вместо ника-кликухи? Тит… как его?

— Тит Клавдий Вар, старший сын сенатора Гая Квинтилия Вара. Звучит красиво, но не советую. Чужое имя — чужая судьба, а для римлян и греков это очень важно. Их судьбами правят их боги, все эти Марсы, Меркурии, Афродиты, вся эта школьная классика, которая в реале совсем не романтична. Мойры, ткущие полотно жизни, эринии-мстительницы… это Двипамаранум, здесь всё на самом деле. Любая легенда может ожить и сожрать тебя.

— Ладно, согласен. Удав!

— Это ты о чем?

— Это я про новое имя. Удальцов Александр Викторович, сокращенно — Удав. Не нравится?

— Терпимо. Лучше бы, конечно, Ленивец, или Слоупок, как тебя кликали в офисе… всё, молчу, молчу! Сегодня ты снова молодец и потому удостоился салютования оружием от своего «второго я», что не каждое «первое я» заслуживает! Победа над охранником была бескровной, в красное ведро ее не зальешь, но вот «удача» твоя теперь полна. «Здоровье» подрастерял, зато добавил в «силе» и «ловкости», а уж «ума» прибавилось вообще изрядно. За счет разнообразного опыта. Если так дальше пойдет, сможешь в один прекрасный день подойти к стене, и стража сама поможет тебе перебраться… впрочем, мы отвлеклись. Удав так Удав. Лишь бы не «имя от противного», как принято у твоих недавних корешей-наркоманов. Двигаться медленно, но если цапнуть, то насовсем… просыпайся, кстати! Сейчас тебя самого будут пробовать на вкус!..

…Снова свет в глаза, но уже реальный. Солнце в зените, одежда взмокла от пота, а может, еще не высохла. В паре метров от меня — в трех бемах, по-местному — замерла неведомая зверюшка, вроде хорька. Рыжая, длинная, с осмысленной, но неприятной с виду мордой. Принюхивается. Пиявки с моих ступней отвалились, из ранок насочилось кровушки — ее-то наш гость и учуял.

— Привет, — попытался я сказать, но горло совсем пересохло. Надо бы поискать воды, только не этой. Вообще, убраться куда-нибудь в тень. Татуха не чешется, значит, хорек не особо опасен.

— Если ты насчет покушать, то извиняй, у меня все части тела наперечет. Ты же хищник, не правда ли? Можем вместе пойти, будешь моим охотничьим зверем. Дава-ай уже, поглажу.

Поднял руку, зверюшка вмиг отпрыгнула, зашипела. Клыки-иголки, но мне и таких не надо в собственном организме.

— Да ладно, чего психуешь?! Воля так воля! Я не тиран, у меня ни котов, ни собак не было, да и рыбки как-то не очень зажились.

Хотел подняться, но конечности ответили протестом. Подтвердили, что «добавил в силе и ловкости». Хорек зашипел еще раз, помчался прочь волнообразными скачками — такое чувство, что пообещал вернуться.

Я встал-таки, со второй попытки. Оценил еще раз себя и местность, завязал на ногах мокасины, подобрал хопеш. Жаль утерянного копья, ну да ладно. С новым чувством потрогал татуху — реально, друг и защитник. По крайней мере, сейчас, а там посмотрим.

Направление выбрал простейшее, параллельно болотам и морю, но очень скоро пришлось вносить коррективы. Суша делалась всё гористее, а через час-другой вообще прервалась скальным выступом. Вроде Челюсти, но меньше в разы — мне и такой хватило. Не карабкаться же на нее! Двинулся влево, параллельно скале, а болота и море остались сзади. Глинистая почва мало-помалу сменилась щебнистой, кое-где торчали кусты и отдельные деревца, но без всяких там райских яблочек. К сожалению. Покушать бы очень не мешало после эдакой траты энергии! И попить-таки! И помыться!

Две последние задачи решились довольно скоро: на ручей наткнулся. Широкий, холодный. Впереди, в туманной дымке прячутся очертания холмов, а может, и гор, но угрозы поблизости не видно, потому рискнул — разделся и прыгнул в воду. Лег поперек потока, пару секунд матерился в голос, потом принялся отскребать себя чистым донным песком. Выскочил, стуча зубами, простирнул, наконец, одежки, устроился с ними вместе на солнцепеке.

Уф-ф, хорошо! Только холодно!

Оценил себя, пока есть время: всё еще пузатик, но более собранный, тугой. Колени сделались мосластыми, над животом проявились ребра — слой жирка, показанный Асшей, идет на убыль. О мышечных буграх речи нет, но руки крепкие, даже самому себе внушаю страх. Надеюсь, всем окружающим тоже. Удав без страха — как новогодняя елка без гирлянды.

Плохо, что время не остановишь, ни мускулами, ни «прокачкой». Солнце ползет к зениту, а я вот к цели так и не приблизился. Отдалился даже. Неизвестно, где кончится эта скала, и совсем не факт, что получится ее перевалить хоть где-нибудь. Может, обратно в болото придется лезть — на радость тварям плавучим, щупальценосным и двуногим тоже!

Мысли прибавили энергии, поднялся. Натянул всё мокрое — по дороге высохнет — зашагал дальше. Окружающая действительность оценила мои старания и дала провожатого — давешнего хорька, или его собрата, с не менее наглой мордой. Приближаться зверюшка не стала, рысила сзади, на все мои попытки установить контакт скалила зубы вовсе не улыбчиво. Периодически издавала свист на высокой ноте, который мне сразу не понравился, а причину я понял чуть позже — когда вторую зверюшку увидел. Третью, четвертую, пятую. Они, оказывается, стайные как волки. Нападать и сейчас не рискуют, но само это колыхание гибких тушек начало раздражать.

Отвлекусь, подумаю о другом. О матери, например — долбаный Асша разбередил-таки совесть, теперь не усыпишь. Как так вышло, что про двух своих самых близких людей я вспомнил, от силы, два раза за все эти сутки? Не считая отца, которого вовсе не вспоминаю? Оно понятно, что собственных проблем полно, причем как раз из-за Вадима с батей — но мать есть мать! Сколько там осталось железа в этой леди, совсем уже не юной? На сколько хватит ее теперь, в одиночестве, с грузом моих кредитов для полного счастья?

Ладно, всё это эмоции. Свалить отсюда через тайный портал не получится, а если слишком много думать, то прозеваешь что-нибудь важное. Будешь потом лежать как вон тот чувак — в виде скелета среди камней. Чуть дальше видно еще один и ещё, вразброс. Совсем негостеприимно выглядят. Скалы здесь подступают с обеих сторон, щебнистая равнина сжалась в тропу, а впереди… стена, однако! Та самая, «межлевельная». Наконец-то. Вверху, как положено, башенки, вон и лучник стоит, присматривается. Думаю, скучно им в этом безлюдье — могут турнир по стрельбе устроить вовсе без повода. Сверну-ка в сторону, благо, там тоже тропа.

Сказано-сделано. Здесь пошла совсем теснота, зато людей не видно, а хорьки пока не в счет. Весь десяток, увязавшийся за мной. Бегут, скалят зубы, посвистывают, не сближаются. На пробу, запустил по ним булыжником, но увернулись. Шустрые твари. Вон еще добавилась парочка, и там один застыл, наблюдает. Пока опасности не усматриваю — и татуха моя так же думает — но скоро ведь ночь. Силы зла будут властвовать безраздельно, как сказал бы сэр Конан Дойл. Если вся эта гоп-компания не отвяжется, поимею проблемы размером со скалу.

— Глупые вы! — сообщил я хорькам, чтобы веселее шагалось. — Думаете, вы на меня охотитесь?! Да хрен-то там, это я вас заманиваю! Дальше будет тупик, бежать вам некуда, а я как накинусь, как обдеру пушнину, как полетят клочки по закоулочкам!

Ощущение, что они меня поняли — отстали вдруг. Сидели теперь свистящей толпой, наблюдали, как я углубляюсь в ущелье. Впереди не тупик, но камней навалило, придется протискиваться, рядом лежит что-то бурое, неприятное даже с виду. Снова покойник, только практически свежий! Мертвый труп убитого человека, как пишут в полицейских протоколах. Что-то я зачастил сегодня с цитатами и с черным юмором — оптимизма себе пытаюсь добавить?

— Ну, и кто тебя так? — спросил у лежащего, но тот оказался не разговорчивей моей татуировки. Надеюсь, хоть не умеет оживать и кусаться как она. Лицо опухшее, синюшное, запах еще не пошел, но уже на старте. Одежда у неудачника, кстати, качественная, ближе к моей — не иначе, из-за стены пришел. Ран не видно, башка не размозжена. Если камнем убило, то…

Я шагнул, и в уши ударило шквалом — навстречу мне бросилось чудище с раскрытой пастью.