Остров отложенной гибели

Глава 15

Не знаю, сколько это длилось, но и оно прошло. Разгоряченная девушка отстранилась, превращаясь обратно в здешнюю супер-леди, словно маску надела. Или наоборот, сняла. Голос, впрочем, остался томным, да и взгляд до конца не сфокусировался.

— Кто так разрисовал твою кожу, Александр-Удав? В твоих землях это принято?

— Не у всех. Бывают с ног до головы расписаны, а бывают…

— Тс-с! Это уже не важно. Ты был хорош, Александр-Удав.

— Ты тоже… царица моя.

— Долго ждал, чтобы так меня назвать! — она рассмеялась тихо, не отводя взгляда. — Храбрец и спаситель… ты совсем не похож на Геркулеса, хоть вы с ним из одних земель.

— На кого? — пару секунд в голове крутились греческие мифы, потом догадался. — Это Паша тебе так представился? Ай, молодец!

— Он напорист и нагл, а ты притворяешься скромником, но женщины чувствуют правду. Внутреннюю силу, подобную лаве вулкана. Любопытно, что он тебе подарит?

— Кто именно? Вулкан, или Паша?

— Дракон, который скоро родится, — теперь она глядела с напористым, хищным интересом. — Ты не сразу почувствуешь перемены в себе, но они обязательно будут. Сегодня способен взглядом прогнать саблезубого, а что же потом? Кем ты станешь?!

— Кем мы оба станем, так оно правильней. С Геркулесом!

Хотелось сказать иронично, но как уж вышло. Расслабился, идиотина, поверил комплиментам, ласкающим мужицкое самолюбие — от реальной царской дочки, вдобавок! Не въехал, что ей по-прежнему нужен не мужик, а рабочая единица, которую надо «прокачать» по максимуму. Чтобы пахала с отдачей. Государственное мышление, далеко пойдет наша девочка!

— Я, кстати, добрые дела могу и бесплатно делать. Если ты только ради этого…

— Что? — ее тело в моих руках напряглось, глазищи налились яростью. — Ты всерьез возомнил, что Лаэна, дочь повелителя Илирии способна платить мужчинам собой, будто шлюха?!

— Ну, шлюхи, как раз, мужчинам не платят, даже наоборот…

Секунду казалось, что она попытается мне врезать. Не пощечину дать по-девичьи, а конкретно влепить кулаком. Я, конечно, отобью, на былых боксерских навыках, но получится несолидно и смешно — драка двух голых, по пояс в воде.

Царская дочка это тоже поняла: отступила резким движением, а вторым оказалась на краю «ванны». Всё такая же упругая и гибкая, но теперь на этот лук наложена стрела со стальным наконечником. Подхватила свою одежду — Лаэна, не стрела — канула в окрестный пар.

— Ох, какие мы нервные, — пробурчал я вдогонку, и тут же захотелось язык себе откусить. Ну, какого лешего, в самом-то деле?!

К коллективу вернулся распаренным и красным, будто после хорошей бани. Абсолютно трезвым, вопреки традициям, зато предельно удовлетворенным, а потому, в хорошем настроении. Пробовал скрыть самодовольство от окружающих, но все каким-то образом почуяли. Или знали уже. Девицы глядели теперь с любопытством, переходящим в искренний интерес, Аканта покосилась хмуро, но комментировать не посмела. Самый тяжелый взгляд я поймал от Паши. Перед выходом уже, когда поднялись из долины на очередную возвышенность, и караульные, наконец, примкнули к отряду. Не знаю, что именно здоровяк увидел, а что додумал собственной башкой, но теперь я, похоже, обзавелся не просто троллем-хамом, а врагом. Придется глаза на затылке держать.

«Не бойся, двуногий, я буду рядом. Почему ты, кстати, так огорчен ссорой с этой женщиной? Ты ведь уже получил от нее желаемое».

— Чего б ты понимал, глупый змей! Это вам лишь бы свиться в клубок и яйца потом отложить, а тут другое!

Фиссаш не обиделся, зато на тропе впереди и сзади раздались смешки. Опять увлекся общением, растяпа! Девчонки, кстати, не просто улыбчивы, а надушены после «хамама» какими-то маслами, так и витает всё это в воздухе — хотелось бы думать, что ради меня, но вряд ли. Скорее, какое-нибудь ритуальное «омовение и умащение» перед волшебной Долиной. Чтобы расслабилась и впустила в себя… эк меня тянет сегодня на эротические сравнения! Не о том думаю!

Первый труп мы увидели ближе к вечеру. Человека, не впущенного Долиной на самых дальних подступах. Молодого и крепкого парня, повисшего в воздухе головою вниз — просто так, без фиксации. Лицо от прилива крови сделалось черным, но мухи еще не слетелись.

— В сторону, никому не лезть! — скомандовала Аканта, и все, как ни странно, послушались. Даже царская дочка прижалась к скальной стене. Манекен набрала горсть щебенки, метнула три камня подряд — все зависли в воздухе рядом с телом.

— Без сталкера явно не обойтись! — выдал я фразу, которую никто здесь не понял. — Может, другая дорога есть?

Аканта вместо ответа принялась вынимать из наплечного мешка какие-то крохотные кувшинчики. Содержимое трех из них смешала в глиняной плошке, пошептала, распылила всё это в направлении трупа.

Пыхнуло — будто магний загорелся. Огненная дорожка пробежала по воздуху до конца тропы, висящий упал, но живее от этого не сделался.

— Уф-ф! — выдохнула Манекен, смахнула ладонью пот со лба. Кинула снова пару камней — в этот раз долетели беспрепятственно.

— Дальше так просто идти не получится, Долина себя защищает! Хочешь прокладывать дорогу, пришлый?

— Неожиданное предложение. Меня эта магия не возьмет, что ли?

— Возьмет. Но тебя не очень жалко.

— Слушай, красотка, я понимаю, что ты лучница и шаман, но надо меру знать!

— Не злись, воню… Александр-Удав, я пошутила. У тебя хорошее чутье, ты показал это, разглядев того оборотня. Сейчас оно пригодилось бы нам всем!

— Ладно, красноречивая, уболтала! Рассказывай, как тут ходить, чтобы не сразу загнуться?

«Что ты творишь, вообще?! Повелся на „слабо“, стал жертвой психологической манипуляции, выглядишь полным лошарой сейчас! Остановись! Одумайся!».

Это мне не крылатый змей внушил, и даже не «альтер эго» в лице Асши. Собственные мысли переполняли череп, когда я двинулся-таки по тропке первым. Прекрасно помнил Пашины слова насчет «отмычки», но такой пофигизм навалился, хоть в пропасть сигай. Вадик исчез, ловить здесь особо нечего. Осталось жить одним днем. Особенно в присутствии красивых девочек, которые ценят в мужчинах, по старинке, силу и отвагу. Восхищенные взгляды, они ж как наркотик — очень легко «подсесть».

«Дурак ты, Саня! Брата ругал, а сам похлеще малолетки! Не стыдно?!».

— Да пошел ты! — сказал я вслух, и снова не Асше, а себе самому. Благоразумному прежнему Сашуне, любителю обходить конфликты. Асша, думаю, поддержит — когда будет время с ним пообщаться. Точно не сейчас!

Очередной препон поджидал нас уже за поворотом тропы. Угадало его не мое расхваленное чутье, а интуиция Фиссаша — крылатый змей вдруг метнулся назад, будто ветром отбросило, зашипел, приземлился передо мной.

«Туда нельзя!».

— Снова какая-то бяка? И что с ней делать?

«Зови эту женщину, а за угол не суйтесь, сдует!».

Я глянул в пропасть. Высота с половину стадии — метров сто — но внизу отчетливо различимы людские останки, там и тут. Сдуло, наверное. Аканта протиснулась мимо меня, поднимая лук, щелкнула тетива — стрела пролетела десяток шагов над пропастью, потом ее завертело, понесло куда-то.

— Какие снадобья ты смешаешь на этот раз, красотка?

— Не дерзи мне, Удав! — шрам на лице Манекена сделался красным, хотела добавить что-то еще, но передумала. — Нам придется спуститься туда и продолжить путь по дну ущелья. Ты рад?

— Мне глубочайше всё равно.

Соврал, разумеется. Никто не останется безразличным, спускаясь на сотню метров, если держит тебя над пропастью лишь тонкая веревка. А ее, в свою очередь, держит человек, мечтающий тебе башку свернуть. Это я про Пашу — девчонкам мою тяжесть не доверили, да и вообще… похоже, Лаэна решила устроить очередной эксперимент. Поглядеть, как двое мужиков будут цапаться из-за нее. Если ждала интересного зрелища, то просчиталась: экс-коллектор приземлил меня аккуратно, будто хрустальную вазу. У него на меня оказались другие планы, но озвучил их Паша гораздо позже.

Перед самой Долиной озвучил, через несколько часов после спуска в пропасть. Позади к тому времени остался еще десяток миль пути. Смертельных магических ловушек нам больше не встретилось, я вовсю поигрался в сталкера, перекидал бессчетные горсти камушков, насладился взглядами амазонок и их повелительницы. В одном из ущелий ждали конкуренты с луками, но стрелять не стали — издалека разглядели, сколько нас. Потом тропа вдруг закончилась, и спешить стало некуда.

Финиш.

Прогалина в горной гряде, затянутая маревом — как-то сразу понятно, что лезть туда, сломя голову, не стоит. Аканта, впрочем, попыталась, снова щелкнула тетивой, но стрела от этой преграды элементарно отскочила.

— Жертва нужна, — озвучила Манекен мои худшие подозрения и выразительно на меня уставилась. Ждала, похоже, что я и тут подпрыгну от счастья.

— Жертва, кровь, особые заклинания, отворяющие Долину.

— Где-то я всё это уже слышал. И сколько же моей горячей кровушки понадобится в этот раз? Хватит кувшинчика, или вся целиком уйдет?

Амазонки уже собирались вокруг, сбрасывали поклажу, прислушивались с интересом. Желания пожертвовать собою я на их лицах не увидел, но Лаэна решила иначе:

— Заклятье Долины снимается кровью героев, — повторила прежнюю истину. — Этот пришлый показал свою смелость, но вы, мои сестры, проявляли ее несравнимо чаще! Пусть самая храбрая из вас порежет свою ладонь и коснется незримой преграды, и пусть сами боги увидят, какие сердца бьются в груди дочерей Илирии! Если не хватит пореза, мы кинем жребий, и тогда…

— Красиво сказано, аж слезы потекли! — раздался вдруг знакомый голос. — Сердца у вас, конечно, храбрые, да и сами вы — красотки, поэтому нефиг вам страдать?! У меня есть предложение получше!

Экс-коллектор протиснулся сквозь толпу, вышел вразвалочку, на видное место, подбоченился. Нашел меня взглядом и подмигнул.

— Мы с Сашуней-Удавом сейчас на топорах сойдемся, вот и будет вам кровь! Реальная, героическая, вся, что есть в человеке! Согласен, Сашуня?! Хотя… у тебя и выбора-то нет!

Сказать, что я испугался? Не буду, пожалуй. Месяц назад перспектива сойтись с таким бугаем привела бы в состояние шока, а сейчас лишь затикал сухой, разумный счетчик: у Паши топор и кинжал, против хопеша имеет явное преимущество. Паша выше, тяжелее, спортивнее — меряться силой тоже не вариант. Боец, вроде Вадика, рассчитывал бы на скорость, но и с этим не ко мне. Обречен я, короче. Идеальная «груша», на которой экс-коллектор проявит свою крутизну, а девчонки простят ему всё. Благодарны будут, что не нужно им резать собственные ладони.

— Чего застыл-то, Сашуня?! Защищайся!

— Без проблем, Пашуня! Только шнурки поглажу!

Помирать — так с музыкой. Амазонки уже расступились, образовали просторный круг, Лаэна губы поджала. За кого из нас двоих болеет, интересно? Как бы то ни было, а запретить поединок чести не может даже она. Щебенка под ногами скрипит, хопеш вдруг сделался тяжеленным, будто гирю подвесили, цвета и запахи обострились. Паша движется по часовой стрелке, рука с топором опущена, на губах все та же улыбочка. Будто шутит.

— Ты чего такой хмурый, Сашуня? Жизнь прекрасна, выше голову!

Может, реально решил приколоться? Он ведь не местный, он тоже не привык рубить людей топором! Проверяет «на вшивость», надеется, что сдам назад, опозорюсь…

Экс-коллектор вдруг сделал быстрый шаг, махнул наотмашь — ффффух! Прямо передо мной! Не шутит, однако! Отскочил я на неведомых рефлексах, рукоять тесака вдруг сделалась скользкой.

— Я ведь не тороплюсь, Сашуня, — подмигнул здоровяк. — Нам с тобой торопиться некуда, правда?

Снова движется по кругу, вкрадчиво, мягко. Мне надо так же. Будто на ринге — только удары здесь пропускать нельзя совсем. Нельзя разворачиваться к солнцу, а Паша того и добивается, кружит меня! Слишком скованно двигаюсь, слишком много дум в башке, слишком привык размышлять, когда надо действовать. У древних римлян солдата оценивали по реакции на испуг: если краснеет, то станет воином, а бледнеющих браковали сразу. Интересно, какое лицо у меня сейчас?

Фш-ш-ш-ух! Снова удар, по горизонтали, почти лениво. Я опять уклонился чудом, но закатное солнце теперь в глаза. Очень мешает. Долго так не набегаюсь, надо что-то менять: разозлить эту тушу, отвлечь хотя бы!

— А где твой Леша, если не секрет? Вы же вместе держались!

— Без понятия, Сашуня. Говорил он много, совсем как ты, а толку-то?

— Тоже умным был? В каждой паре кто-то умный, это закономерно.

Фш-ш-ш-ух! От этого удара я просто отступил. Паша еще не зол, но улыбка погасла, глядит по сторонам — не смеются ли. Вот оно где, твое слабое место!? Ну, ладно!

— Кто-то умный и смелый, а кто-то вроде тебя, Пашуня. Кроме мускулов ничего тебе не досталось!

Аканта хихикнула — ее хрипоту ни с кем не спутаешь — следом охотно поддержали несколько девичьих голосков. Здоровяк вдруг пошел на меня, замахнулся по-молодецки — а я навстречу кинулся. Присел, пропуская удар, маханул по выставленной ноге. Попал!

— Епта! — удивился Паша, глянул на рассеченную штанину. — Ты чё творишь, олень?!

— Я не олень, я Удав. Я тебе все конечности отрублю, если не сдашься!

— Ну, ты покойник!

— Многие так говорили, но нет их теперь! — у меня поперло отчаянное красноречие, зато вся скованность пропала. — Многие пугали, многие силой пытались давить! Сила есть — ума не надо, Пашуня? В вашей парочке Леша старшим был? Вы с ним как нитка с иголкой, как бык с тореадором, как Дон Кихот с Санчо Пансой…

Последнее сравнение экс-коллектора почему-то задело — топор замелькал с удвоенной частотой, лицо покраснело, даже сопеть начал. Такого бы римляне точно приняли. Штанина намокла кровью, но не чувствует, слишком зол.

— …Как сосиска со сдобной булочкой, да? Как Земля с Луной, как штепсель с розеткой, как кот с Куклачевым…

Фш-ш-ш-ух, фшух, фшух, фшух!!!

— …Как Энгельс с Марксом, как «камаз» с прицепом, как муж и жена…

Вот это я зря сказал! Не по «понятиям», в нарушение всех пацанских традиций, из которых Паша так и не вырос. Амазонки захохотали, здоровяк втянул со свистом воздух — не поверил ушам, наверное. Выдохнул и прыгнул. С места.

Снес меня как ураган — пушинку. Как Тайсон — боксера-перворазрядника, как бордосский дог — эрдельтерьера… да нафиг эти сравнения! Тем более что, шутки кончились. Упал я крайне жестко, на спину, а Паша удержался на ногах. Спортсмен, однако! Прижал меня ступней сорок шестого размера и весом в полтора центнера, вдохнул опять поглубже, замахнулся топором…

…Время снова остановилось. Как с тигром. Возле Пашиной фигуры возникла вторая картинка: белоснежная пустыня и ведра. Красное — чуть в стороне, дотянуться трудно, но если захотеть… схватить невидимыми руками, наклонить над ведерком с надписью «сила»… Есть! Содержимое полилось, переполнило тару, а остаток я опрокинул в «ловкость». Отпустил ведро, и вторая картинка исчезла.

Остались здоровяк и падающий топор — плюс неведомая, распирающая меня энергия. Заорал и вскинул хопеш навстречу смерти.

Хр-р-р-р-р-р-рясь!!!

Слабенький блок, тут и не фехтовальщику ясно: тесаком, с одной руки против тяжелой секиры. Топор был просто обязан его снести — но не снес. Завис надо мной, уперевшись в бронзовый серп.

— Епта! — снова удивился экс-коллектор, размахнулся заново.

Ждать я не стал — толкнул противника в колено, что-то хрустнуло, тот попятился, вытаращил глаза, а хопеш полоснул его по второй ноге. Разрубил штанину и плоть на бедре. Вскочил я одним движением, будто подбросило, махнул тесаком, еще раз, еще. Паша всё пятился, собирался с силами, рубанул, наконец, с обеих рук.

Уклоняться я тоже не стал — ударил сбоку и отсек противнику кисть.

Выпал топор. Экс-коллектор рухнул на задницу, кровь захлестала пульсирующими толчками — очень темная, ненатуральная с виду. Залила моментально щебенку и всё вокруг.

Кровь пришлого, кровь героя.

— Ну, вот и всё, — сообщил я Паше и взялся за рукоять тесака покрепче. — Как ты хотел, братан, так и вышло. Теперь умри.