Оса

Глава 12

Итак, девятая фаза. Девятая фаза — это рассеивание сил противника по всей планете, это — доведение расшатанной военной машины до состояния, когда — один щелбан — и во все стороны разлетаются винтики да гаечки, это — последняя капля, последний штрих в подрывной деятельности «осы».

Девятая фаза — царство хаоса на суше и на море, особенно на море, на море потому, что вся экономическая система Джеймека держится, пусть на небольшой, но стратегически важной океанской флотилии.

Да, на этой недоразвитой планете, на задворках Империи, где испокон веков не было ни национальных распрь, ни междоусобиц, ни прочих катаклизмов, военный флот оставался в первобытном состоянии — несколько десятков легких патрульных катеров, что называется — раз, два и обчелся. Торговый флот по земным меркам тоже был до смешного мал: не более шестисот судов бороздили моря планеты по двадцати исхоженным вдоль и поперек маршрутам. На Джеймеке не существовало корабля водоизмещением больше пятнадцати тысяч тонн.

И тем не менее, при всей своей скудости и немощности, морской флот имел чуть ли не первостепенное значение во всей джеймекской политике. Задержка рейсов, нарушение графика, непредвиденная поломка могли натворить черт знает что в экономике планеты.

Девятая фаза — это значит, на подходе корабль Земли, начиненный несметным количеством «пустышек» — так в разведшколе называли псевдоподлодки, дешевые, но эффективные. Эффект от трюка с ними очень напоминает последствия манипуляций с бандеролями — разъяренный противник паникует, мечется и, не зная, на кого кинуться, сыплет бессмысленные удары направо и налево.

Пустышка — весьма остроумное изобретение, представляющее собой своеобразную электромагнитную бочку с бутафорским перископом. Внутри нее ничего нет. Пустышку забрасывают в океан, и она скрывается в волнах, на поверхности торчит только сверкающая металлическая насадка. Стоит какой-нибудь приличной посудине приблизиться к этой штуке на расстояние четырехсот ярдов, бочка начинает медленно погружаться, но едва корабль отойдет, пустышка выныривает и, как ни в чем не бывало, опять обозревает воды океана круглым невидящим глазом.

Безобидная безделушка, без «осы» она — ничто, фикция. Если Моури своевременно не подготовит плацдарм, то девятая фаза накроется с громкой помпой. В его задачу входило ни много ни мало, как пустить ко дну парочку торговых судов. Одновременно с этим Земля, тем или иным способом, подсовывает имперской разведке «сверхсекретную документацию» с чертежами миниподлодок, в которых могут разместиться не более трех членов экипажа, а затем под покровом темноты (но не очень-то скрытно) сбрасывает «смертоносные» пустышки в океан. И вот уже один только вид перископа обращает в бегство самого храброго капитана, эфир гудит от призывов «На помощь!», судоходство бьет в набат, торговые корабли стоят на приколе и ржавеют в порту, верфи с бешеной скоростью переключаются на производство бесполезных миноносцев; вертолеты, самолеты, а может даже и космические разведчики, круглые сутки кружат над океаном, выискивая вражьи перископы и дырявя бомбами безмятежную океанскую гладь.

Надувательство чистой воды, но, главное, раскроется оно или нет — значения не имеет. Военное командование, поняв, что его обвели вокруг пальца, хоть рви на себе волосы, хоть бейся головой о стену, даже выловив и разобрав пустышку, никому ничего не докажет: там, где взорвалось два корабля, может взорваться и три, и четыре, и сорок четыре. Перископ — он и на Джеймеке перископ, не изобрели еще способа, чтобы отличить по перископу настоящую подлодку от пустышки, и ни один здравомыслящий капитан не возьмется тралить океан, дабы разрешить сию загадку.

Аляпертейн (Малый Пертейн) — морской порт с населением около четверти миллиона — находился в сорока денах к западу от столицы и в семидесяти денах к северо-западу от пещеры.

До сих пор, как-то так случилось, Дирак Ангестун Гесепт обходила его стороной, но Моури решил исправить оплошность и дать шанс приморскому городу познакомиться с прославленной Партией Свободы. Можно надеяться, что всеобщая истерия не докатилась до тамошних властей, и они еще не испытали на себе всю прелесть общения с даговцами.

В путь. Время не ждет. На этот раз ему придется справляться без Гурда и Скривы, в сложившейся обстановке они — опасные попутчики и могут быть только обузой.

Оставалось перевоплотиться — полковничья шкура устарела и пришла в негодность. Моури порылся в контейнере с документами в поисках подходящего персонажа и остановил свой выбор на второсортном чинуше из Министерства Морских Сообщений, чье удостоверение давало право околачиваться возле доков, беспардонно глазея на корабли.

Переоблачение заняло чуть больше часа, после чего миру предстал престарелый педант, взирающий на окружающую действительность из-под очков в тонкой металлической оправе. Пытаясь лучше войти в роль, Моури насупил брови и, стоя перед зеркалом, некоторое время молол всякую чепуху — бурчал, ворчал, как и подобает бюрократу до мозга костей. Не соответствовал новому образу только короткий полковничий ежик. Парик же носить не полагалось, строгие правила запрещали пользоваться всем, что можно сбить, снять, сорвать, за исключением очков. Поэтому пришлось довольствоваться парой залысин, намекающих на полное облысение в недалеком будущем.

Теперь черед за поклажей. Выбрав подходящую суму, Моури достал пластиковый ключ… и в который раз похолодел от страха. Проклятый замок, неужели нельзя было придумать что-нибудь попроще! Он никак не мог избавиться от мысли, что не одна «оса» уже бесславно рассталась с бренной жизнью из-за этой хреновины со взрывоопасным темпераментом.

Но «хреновина» и на этот раз не проявила своего характера, с удовольствием проглотив три увесистых магнитных мины с часовым механизмом по одиннадцать фунтов каждая.

Набив карманы гульдами и проверив пистолет, Моури взвалил на плечи нелегкую поклажу и тронулся в путь.

На переходы от пещеры до дороги и раньше уходило немало времени и сил, а с таким грузом, да еще в кромешном мраке — и подавно. Как все просто выглядело на аэрофотоснимке, а теперь, топая по лесу, Моури оставалось только клясть себя, что в свое время он не в ту точку ткнул пальцем.

Время близилось к обеду, когда он наконец добрался до машины. Бросив сумку на заднее сиденье, Моури вышел на дорогу и осмотрелся — путь свободен. Вперед, в Аляпертейн. Динокар фыркнул и резво побежал по шоссе.

Однако минут через пятнадцать пришлось остановиться — на дороге царило настоящее столпотворение. Неуклюжие бронетранспортеры с несусветным грохотом сворачивали с проезжей части в лес, одни — в одну, другие — в другую сторону. Поперек дороги стоял армейский грузовик, точно шлагбаум, перегородив проезд.

К Моури в сопровождении четырех солдат подошел бравый капитан.

— Вы откуда?

— Из Вэлапэна.

— А куда?

— В Аляпертейн.

Ответ Моури, казалось, удовлетворил капитана, он повернулся, чтобы уйти.

— Эй, господин капитан, а что такое случилось? — окликнул Моури.

— Охота на паникеров.

— На паникеров? — озадаченно переспросил Моури.

— Да-да. Позапрошлой ночью целая орда желтобрюхих соко драпанула из Пертейна, наутро их примеру последовала вторая партия. Если бы мы не приняли срочные меры, полгорода сейчас уже сидело бы по лесам. Меня тошнит от этих гражданских.

— А чего бегут-то?

— Да распустили языки, болтают всякую чушь. — Капитан презрительно скривил губы.

— Хм, да-а… Ну, в Вэлапэне зато пока все спокойно.

— Пока.

Капитан отошел к грузовику и принялся окриками поторапливать сонную команду.

Наконец последние бронетранспортеры убрались с дороги, и Моури поехал дальше. Теперь понятно, что оцепление города совпало с тюремным побегом совершенно случайно.

Моури крутил баранку и размышлял о Гурде и Скриве. Его так и подмывало тормознуть у какой-нибудь деревни и позвонить братьям, но он поборол искушение и ограничился покупкой газеты.

Последние новости ничем не отличались от предыдущих — очередная дешевая смесь бахвальства, запугивания и обещательства. Схвачено восемьдесят сподвижников Дирак Ангестун Гесепт во главе с так называемым «генералом». «Интересно, — подумал Моури, — какому бедняге присвоили столь высокий чин?» Зато ни о Гурде, ни о Скриве, ни о полковнике Халопти не было ни полслова.

Моури отбросил газету и рванул вперед.

Когда он въехал в Аляпертейн, желудок уже упорно напоминал, что неплохо бы и подкрепиться, но Моури заглушил плотский зов и направился прямиком к докам. Пока в городе тишь да покой — ни облав, ни обысков — лучше поспешить сделать дело, ведь очень скоро обстановка может измениться к худшему.

Припарковав динокар на частной стоянке, Моури подошел к воротам дока № 1 и, глупо моргая, обратился к дежурному констеблю:

— Вы не подскажете, кэп, как пройти в контору?

— Через третьи ворота.

— Благодарю.

Моури вошел в контору. Какой-то клерк копался в бумагах. Моури, как и пристало человеку его возраста, нетерпеливо забарабанил пальцами по стойке.

Клерк поднял голову.

— Слушаю вас. Что вы хотели?

Моури продемонстрировал удостоверение и произнес:

— Меня интересует, сколько сегодня кораблей отплывает и с каких причалов. Естественно, и их названия.

Конторщику даже не пришло в голову полюбопытствовать о причине столь странной просьбы, трех вытисненных на удостоверении слов — Министерство Морских Сообщений — оказалось достаточно, чтобы он безмолвно выудил из стола пухлый журнал и открыл его на нужной странице.

— Порты назначения вас тоже интересуют?

— Нет. Только номера причалов и названия судов. — Моури достал карандаш и, взирая сквозь очки на клерка, приготовился записывать.

— Та-а-ак, — пропел клерк, — всего четыре корабля. «Китси» — в восемь часов, с третьего причала. «Антус» — тоже в восемь, с первого. «Су-кэттра» — в двенадцать, с седьмого. И с седьмого же — «Су-лимейн», но в девятнадцать. — Он перелистнул страницу. — Должен был отплыть еще «Милэми», но он задерживается из-за неисправности в машинном отделении. Похоже, застрянет на несколько дней.

— Все ясно, спасибо.

Моури вернулся к машине за сумкой и отправился к седьмому причалу. Констебль бегло просмотрел его документы и, не говоря ни слова, пропустил внутрь.

Оказавшись за воротами, Моури окинул взглядом причальное хозяйство и повернул в сторону длинного ангара, откуда торчали стрелы портовых кранов. За ангаром на швартовых стояла «Су-кэттра». Судно практически было готово к отплытию, лишь десятка два грузчиков таскали по трапу задержавшиеся грузы. Справа покачивался «Су-лимейн», на нем загрузка шла полным ходом. Дураку понятно, что в настоящий момент приладить магнитную мину совершенно невозможно.

Моури колебался — может, пойти к «Антусу» или «Китси». Но они, совсем некстати, стояли у разных причалов, да и там наверняка тоже рабочий день в самом разгаре.

Или стоит пошататься по городу, пока в порту не спадет дневная кутерьма? А вдруг вечером он не сумеет втереть очки дежурному и пробраться к судам. Любая легенда может лопнуть как мыльный пузырь.

Например:

Или:

Моури прошел вдоль ангара и юркнул в приоткрытые на треть ворота. Ангар был беспорядочно завален ящиками, мешками, коробками и прочей тарой. На одних было написано «Су-кэттра», на других — «Су-лимейн»; до самого потолка возвышались горы грузов для задерживающейся «Милэми». Моури кинул взгляд на копошащихся у причала грузчиков и нырнул за какой-то высокий контейнер. Прижимая к груди сумку, он кое-как протиснулся в узкую щель между двумя стеллажами, перебрался через черный ящик, с виду напоминающий гроб, еще немного продвинулся вперед и оказался у самой стены в полусогнутом состоянии, со всех сторон зажатый тяжеловесной кладью.

О комфорте оставалось только мечтать — ни встать ни сесть. Моури бросил на пол сумку и опустился на колени. Зато с безопасностью все в порядке — «Милэми» со дня на день выйдет в море, и груз, стоящий у самого входа, вряд ли кто-нибудь додумается перетаскивать с места на место.

Наконец с улицы раздались свистки — рабочий день кончился. Через тонкую стенку донеслось приглушенное шарканье, докеры разбредались по домам, и никто даже не удосужился запереть ворота ангара. Может быть, ожидалась ночная смена?

Выбравшись из своего укрытия, Моури опустился на ящик и растер затекшие ноги. Он подождал еще часа два, последние трудяги, несомненно, уже скрылись за дверями проходной.

Тишина. Моури выглянул наружу. Ни души. Можно выйти на воздух. Где-то наверху, на судне, возились матросы. Моури продел через кольцо в мине длинный шнур, бросил ее в воду и стал потихоньку опускать на глубину. Сработала магнитная настройка, и мина с утробным звуком прилипла к корпусу корабля. Моури рывком вытянул веревку, повернулся и зашагал прочь.

С верхней палубы свесилась голова матроса. Матрос посмотрел вслед удаляющемуся Моури, сплюнул за борт и, глянув на звезды, вернулся к работе.

С «Су-лимейном» Моури проделал точно такую же операцию. На глухой удар мины аукнулись три моряка, но, пожав плечами, исчезли за черной, в ночи, обшивкой.

Итак, если не случится чего-нибудь непредвиденного, через двадцать часов два сухогруза канут в океане.

По пути к проходной Моури встретились лишь два офицера, возвращающихся на свой корабль, но они были настолько заняты собой, что едва обратили на него внимание.

Дежурный уже сменился.

— Долгой жизни, — бросил через плечо Моури.

— Долгой жизни, — эхом отозвался констебль.

Моури вразвалку вышел из-за поворота и замер, завидя свой динокар. Машина стояла на месте, но капот был поднят, и двое полицейских что-то высматривали, склонясь над двигателем.

Что именно они высматривали — догадаться было нетрудно. Их интересовал серийный номер мотора. Черт возьми, ищейки напали на след. Каким-то образом до них дошло, что автомобиль Саграматолу скрывается под другим номером, и они, понятное дело, взяли на заметку все машины соответствующей марки и года выпуска.

Моури спрятался за угол. В двух шагах от него, стоял патрульный динокар, намеренно скрытый за домом. Как только полицейские удостоверятся, что машина и есть та самая, они бегом кинутся к своему автомобилю докладывать по рации начальству.

Он осторожно выглянул из-за угла. Один легавый что-то возбужденно разъяснял другому, тот молча кивал, делая записи в блокноте. Сейчас закроют капот, запрут динокар и через одну-две минуты будут здесь.

Ночных прохожих было не так много, и Моури, наученный опытом, что наглость — второе счастье, уверенно подошел к патрульному динокару. Он оказался закрыт. Времени подбирать отмычку не было, и это заставило его отказаться от мысли сменить машину.

У всех на виду Моури вытащил из сумки третью мину, установил механизм на часовую задержку и, протиснувшись под машину, приладил бомбу к стальной раме днища. Затем вылез, отряхнулся и отбыл быстрым шагом, больше напоминающим бегство.

На перекрестке он обернулся — один полицейский уже сидел в машине и настраивал коротковолновый передатчик, второй, видимо, занял позицию в другом месте.

Динокар Саграматолу сослужил хорошую службу, жаль, что он так скоро засветился, Моури рассчитывал накрутить на спидометре еще немало ден. Но что поделаешь?! Придется выбираться на своих двоих; у него оставался пистолет, документы, куча денег и пустая сумка, впрочем, не совсем пустая, если брать во внимание ее замок и все, что с ним связано.

Моури оставил сумку у входа в почтамт, это мало что даст, но все же… Сейчас, обнаружив динокар Саграматолу, они притаились, рассчитывая схватить убийцу без шума и драки, но через час-другой кто-нибудь отнесет найденную сумку в полицейский участок и еще один «ба-бах» не заставит себя долго ждать. Мирная жизнь в Аляпертейне кончится, город проснется раз и навсегда.

Теперь — ноги в руки и ходу — успеть, пока здешние политиканы, скопировав тактику пертейнцев, не оцепят город.