Окаянь

Глава 8

8.

— В общем, я купил этот остров. Теперь у них будет своя земля, — завершил свой рассказ Голубчик. — Фирман Эмира Тимурида о сделке должны скоро доставить. На официальном сайте дивана это распоряжение уже висит, сам видел. Но по-настоящему во владение островом можно вступить только при наличии на руках бумаги за личной подписью Повелителя. Ждём её из Анкары со дня на день.

— На сайте чего? — не понял Зотагин.

— Дивана. Высший совет у турок диваном называют. — просветил его Леонид. Он слушал Сергея, грея в ладонях тонкий бокал с белым вином.

Они сидели у накрытого стола в каюте, расположенной под верхней палубой баржи, точнее под её кормовой надстройкой. Той самой, в виде бунгало. Сергей предложил было устроиться на террасе, но Осокин сказал, что после сауны боится простыть. Другие его поддержали, и все спустились в каюту. Каюта, как оказалось, полностью принадлежала Голубчику. После их тесного кубрика и виденной ими на пути сюда общей скученности, трудно было поверить, что Сергей в одиночку занимает столько места. Квадратов примерно двадцать, прикинул на глаз Зотагин. И это не считая рабочего кабинета и пусть крохотной, но всё же отдельной спальни. Серебристо-серые шторы на трёх больших прямоугольных иллюминаторах и пейзаж в рамке на переборке создавали определённый уют.

— Быстро ты тут, гляжу, освоился, — в голосе бригадира проскользнула едва заметная нотка зависти.

— Я везде быстро осваиваюсь, если комп под рукой найдётся, — Сергей невольно поморщился, видя, как Тихон придвинул к себе блюдо с жареной курицей и, едва не опрокинув локтем бокал с вином, оторвал от тушки куриную ногу.

— А теперь говори, сукин ты сын, что задумал?

— Ты о чём, Иваныч… — начал было Сергей.

— Я уже сто лет Иваныч! — нетерпеливо перебил его бригадир. — Ты мне мозг не выкручивай, ты сразу по существу давай говори, зачем нас выкупил?

— Какие сто? — хмыкнул Дзьонь. — Больше, раз мамонтов довелось видеть.

— Не встревай, Паша! — отмахнулся от шутки Жагрин.

— Ну что ты к нему привязался, Арсений? — не отступил тот. — Сказано ведь, выкупил, чтобы нас не раскидали по разным местам. Чего тебе ещё надо?

— Не знаю, Паша, — признался тот. — Неспокойно на душе. Гложет изнутри что-то, а не пойму что. Предчувствия у меня нехорошие, Паша. Слишком уж гладко всё складывается. Не к добру это. Задницей чую.

— Да ладно тебе, Арсений! — присоединился к другу Тихон. — Пока живём. А что будет – мимо нас не пройдёт, ёжики колючие!

Зотагин был согласен с Тихоном. Никто не знает, как там потом повернётся, а ему самому сейчас и вовсе знать не хотелось. Что будет, то будет. Он впервые за последние дни чувствовал себя комфортно. Сытная еда и пара бокалов вина очень способствовали этому. Вкусное, между прочим, вино. Зотагин взял бокал, сделал ещё пару глотков и кивнул, соглашаясь с собой. Вкусное. Зря Иваныч презрительно назвал его сладкой мурцовкой. Ну и ладно. Пусть пьет свой виски. Или своё? Нет, виски всё-таки его. Раз он его пьёт, то и виски его, Иваныча. Логично? Логично! Хороший он мужик, Иваныч, хоть и тянулся тогда в тайге перед тем жирным негром. И форма эта зелёная ему к лицу. Им всем такую выдали после сауны, но почему-то только Иваныч выглядит в ней так, словно с пелёнок эту форму носил. Настоящий офицер потому что. Спокойно мог бы лесовиками командовать, только вот лицом не вышел. С медведем ему надо срочно встретиться. Чтобы лицо не потерять. Главное, медведя в тайге найти. Шелабкуба этого. А его так просто не поймаешь. Крылья у него оказывается есть. Целых семь штук. Порхает, гад, с ветки на ветку, но далеко не улетит. От Тихона с Пашкой никто не уйдёт. Они белку из ружья в глаз бьют. Противотанкового. А он им поможет. Довезёт, куда надо. Только машину заправит, а то полиции на дороге полным-полно…

Зотагин понял, что уплывает и тряхнул головой, освобождаясь от рваных образов. Пока он витал в своих мыслях, обстановка за столом изменилась. Исчезло напряжение. Осокин сосредоточенно резал ножом кусок мяса в тарелке. Возле Иваныча стояла пузатая бутылка с остатками виски на дне и пустой бокал. Тихон откинулся на спинку стула и дремал, уткнув подбородок в грудь. Дзьонь рассеяно крутил в руках вилку, глядя на бригадира с Голубчиком. Сергей курил сигарету, стряхивая пепел в тарелку. Кто-то приоткрыл иллюминатор. Ветер шевелил возле него штору. Зотагин прислушался, заново вникая в суть разговора.

— И дорого тебе этот остров обошёлся? — спросил Жагрин, выливая из бутылки в бокал остатки виски.

— Ни за что не поверишь, Иваныч! — Сергей, сложив губы в трубочку, выпустил в подволок струйку дыма. — Ни копья! Точнее, ни куруша!

— Опять чей-нибудь денежный мешок вытряс, — ничуть не удивился Жагрин. — Смотри, Сергей, доиграешься. И кого же ты в этот раз по миру пустил?

— Так сразу и по миру, — деланно обиделся Голубчик. — Разве я изверг. Просто продавец, — Сергей указал взглядом вверх, — сам у себя этот остров купил, вот и всё.

— Ну ты и пройдоха! — трудно было не догадаться, о ком речь. — Неужели…

— Тсс… — приложил палец к губам Голубчик. — Никому… Только вам, ясно?

— Зря ты это сделал, Сергей, — неодобрительно заметил Дзьонь. — Что делать будешь, если твоё жульничество раскроется?

— А он уже ничего делать не будет, — ответил Осокин за Голубчика. —Всё, что нужно сделают за него. Палачи у Эмира квалифицированные. На всю жизнь запомнит, как головы лишают. А могут и на кол посадить. Цифровое средневековье очень жестокое.

— При чём тут какое-то средневековье? — повернулся к нему Голубчик.

— Не какое-то, а цифровое, Серёжа. Продвинутое. Только нравы при том ничуть не изменились. Так и остались на уровне средних веков. Вижу, опять не понял. Блогеров давно, видно, не читал, хотя их вряд ли эта тема интересует. Хайпа на ней не словишь. Тогда как бы тебе попроще объяснить? — на секунду задумался Леонид. — Скажем, раскрылась твоя афера, а вот как тебя казнить палачу уже искусственный интеллект подскажет. А он, интеллект этот знает о казнях всё и выберет для тебя самую-самую жестокую. Теперь дошло?

— Не раскроется. Нечему раскрываться. Там в казне столько денег, что на такую мелочь никто внимания не обратит. Не заметят, — нервно возразил Голубчик. Хотя сам, наверное, уже не раз пожалел о сделанном, только признаться в том даже самому себе не хотел. — Северные территории дёшево стоят. Здесь ведь не юг. Сюда, в эту холодрыгу силком никого загонишь, а тут целый клан желание выразил.

— Ну да, — насмешливо хмыкнул Осокин. — Целый клан. Аж две баржи занимает. Куда уж больше!

— Одиннадцать, — поправил его Голубчик. — Одиннадцать барж. Две здесь, у острова, а остальные сейчас в других местах кочуют. Вместе они только на зимовку собираются.

— Правда? — удивился Осокин. — Извини, не знал.

— А как они у тебя всё-таки согласились усаками стать? — спросил Жагрин.

— Не будут они усаками. Тем же фирманом Эмир дарует им право называться кочевниками, одновременно владея сушей, и освобождает от арендной платы на три будущих поколения. Ириков в их законах все ходы-выходы знает и нашёл за что там можно зацепиться. Пришлось, правда, опять раскошелиться, — значительно хохотнул Голубчик. — А как они потом выкручиваться будут, нас с Саголом Соиспаевичем не волнует. Сами разберутся. Представляешь, Иваныч, я вконец заколебался, пока его имя-отчество правильно стал выговаривать, — Сергей загасил окурок в тарелке.

В конце концов Зотагину надоело их слушать. Захотелось опять выпить. Он оглядел стол и привстал со стула, чтобы дотянуться до ближайшей бутылки.

— О! Рулевой наш очнулся! — рассмеялся Осокин. — Ау, Саня, трактор угнали!

— Кто его угонит… — Зотагин налил себе вина, звякнув горлышком бутылки о край бокала. — Ленки нет, а я тут с вами. А «Витька» так и стоит на берегу наверное. Где его оставили.

— Кстати, о китайцах. Не знаешь, что с ними сейчас? — Жагрин вопросительно посмотрел на Голубчика.

— Знаю. Здесь сидят под охраной, — ответил тот.

— А почему их не выкупил? Или чужих денег жалко стало?

— С чего бы ты о китайцах вдруг обеспокоился, Иваныч? Сам же хотел их америкосам сдать, — напомнил Голубчик.

— Ты, Сергей, хрен с носом не путай. Тогда они были незваными гостями на моей территории, а здесь мы с ними на равных. Так почему не помог?

— Не разрешили мне их выкупить. Хотел, но не разрешили, — Голубчик достал из пачки сигарету. — Ириков сказал, будто глаз на них положили. Турки или американцы, не знаю, не спрашивал. Не моё это дело. Экраноплан их заберёт. На котором фирман Эмира сюда доставят, — он прикурил от зажигалки и глубоко со вкусом затянулся.

— Плохо. На что он только надеялся. Дурака свалял тогда Дмитрий Олегович, большого дурака, — Жагрин одним махом отправил в рот содержимое своего бокала. Поморщился. — А нам чего ждать? — в лоб спросил он Голубчика. — Ты тут, согласись, сам на птичьих правах, а мы все под твоим крылом, прямо скажу, не слишком надёжным. Говори, зачем мы тебе?

— Опять ты за своё, Арсений, — вступился за Сергея Дзьонь. — Ведь выяснили уже всё.

— Я тоже хотел об этом поговорить, — к общему удивлению согласился с бригадиром Голубчик.

— Ну начинай. Мы тебя внимательно слушаем.

— Сейчас начну, Иваныч, не торопи.

Сергей затушил сигарету, встал и направился к двери. Открыл её, выглянул в тамбур, проверяя, нет ли там кого из посторонних. Никого не было. Голубчик плотно прикрыл дверь и направился в закуток, что называл своим кабинетом. Вернулся оттуда с ноутбуком в руке. Сдвинул тарелки в сторону, освободив для него место. Пока компьютер загружался, молча ходил взад-вперёд вдоль стола, нетерпеливо поглядывая на экран и обхватив себя за плечи руками. Остальные в тревожном молчании ожидали продолжения, понимая, что ничего хорошего, судя по состоянию Голубчика, они от него сейчас не услышат. Наконец компьютер загрузился. Сергей, склонясь над ним, быстро пробежал пальцами по клавиатуре, удовлетворённо кивнул и развернул ноутбук так, чтобы всем было видно картинку на экране.

— Это остров, возле которого мы стоим, — сказал он.

Зотагин понял это и без пояснений. Давно научился влёт читать карты. Только здесь была не карта, а снимок с квадрокоптера. Или несколько таких снимков, смонтированных в один. Сверху остров походил на большую запятую, словно бы кем-то торопливо вырубленную из клочка суши. Он густо порос лесом, только на его северной стороне виднелась большая чёрно-серая проплешина, повторяющая береговую линию. Судя по зелёной листве на деревьях, снимок был давним. К тому же с внутренней стороны хвостика запятой стояли не две, как сейчас, а три баржи. Таинственного корабля возле острова не было. Значит он появился здесь позже, догадался Зотагин.

— Ну-ка, дай поближе посмотрю, — Жагрин придвинул к себе компьютер и увеличил изображение насколько позволял экран. — Теперь намного лучше. Даже овраг с ручьём среди деревьев видно. Хотя больше на речку похоже, — он ещё больше расширил снимок клочка леса с глубоким извилистым оврагом. Там, то и дело скрываясь в тени обрывистых склонов, бежала по камням мелководная речка. Приблизительно через десяток километров склоны оврага становились всё положе и положе, а потом, когда вовсе сошли на нет, русло речушки затерялось на заболоченном берегу. — Приличный островок. А по площади как?

— Тысячи три дунамов, — ответил Голубчик. — Из космоса снимки этой местности делались не упомнить когда, поэтому точно не скажу. А эмирские картографы здесь и вовсе ни разу не появлялись. Сказал же, север никого не интересует.

— В гектарах, если не ошибаюсь, около трёх сотен получается? — Осокин рассматривал остров, стоя за спиной Иваныча. — Маловато для всего клана, Сергей, не находишь?

— А кто тебе сказал, Лёня, будто на острове весь клан жить будет? — пожал плечами Сергей, достав из пачки очередную сигарету. — Большинство так и останется на баржах. Надо ведь кому-то рыбу заготавливать, — он сунул сигарету в рот и щёлкнул зажигалкой.

— Понятно, — усмехнулся Осокин. — Местные вожди с шаманами на остров переедут, а кто до этого болтался на воде, так там и будет болтаться до конца жизни. Везде одно и то же.

— Дичи непуганой на острове, наверное… — предположил Дзьонь. — Голыми руками брать можно. Да, Тихон? — обернулся он к напарнику.

— Поживём – увидим… — неопределённо отозвался тот.

— Кто о чём, а солдат о бабе, — хмыкнул Жагрин. — Ладно, Сергей, говори, что от нас тебе надо?

Прежде, чем начать, Голубчик сделал несколько быстрых затяжек и вмял почти целую сигарету в тарелку.

— Ты, Иваныч, правильно заметил, что я тут на птичьих правах, — признался он. — По сути, я ничем от вас не отличаюсь. Сижу под колпаком у Ирикова. Полностью от него завишу. А когда он увидел, как я шутя крутанул на пальце эмирскую бухгалтерию, понял, что на меня у него появились большие планы и живым мне отсюда точно уже не выйти. Сначала по полной выдоит, а потом… — продолжать Голубчик не стал. И так ясно, что будет потом. — Чтобы след замести. А остальные глаза на это закроют. В общем, Иваныч, кроме вас мне защиты просить не у кого.

— Говорил же, насквозь тебя, прохиндея, вижу! — бригадир потянулся к коньячной бутылке, обнаружил, что она пуста, с сожалением поставил бутылку обратно и откинулся на спинку стула. — И что же ты предлагаешь? В плане твоей защиты? Убрать на хрен этого твоего Ирикова и голыми руками передушить всех лесовиков. Боюсь, не получится. Душегубов у меня таких нет. Кроме Сашки, — показал он на Зотагина. — Вот только без пистолета он сейчас. Удрать тоже не получится. Пробовали. У тебя есть другие варианты? Делись.

Остальные тоже смотрели на Голубчика, ожидая, какую тот приготовил идею.

— Есть, Иваныч, — Сергей оглянулся на дверь и перешёл на шёпот. — Жучков тут нет, я проверил, а подслушать могут. Поэтому ведём себя тихо. Нам реклама не нужна, правильно? — Голубчик дождался общего согласия и, снова обращаясь к бригадиру, продолжил: — Ты серый корабль, помнишь? Тот, что сейчас за мысом стоит?

— Ну. И что с ним не так?

— С ним всё не так. Очень странный корабль. Никто не знает, чей он и откуда здесь взялся.

— Продолжай, — заинтересовался Жагрин.

— Появился он здесь недавно, перед самым нашим прибытием. Вертолёт, который должен был китайцев на Урал переправить ракетой с этого корабля сбили. И несколько коптеров, что с барж запустили посмотреть что и как, тоже. Один раз пытались подойти к нему на лодках, но оттуда стрелять стали. Ириков говорит, будто они специально не целились, хотели лишь отогнать, но и этого хватило. Больше их не беспокоили. Только Ириков на этот корабль глаз положил. Зачем-то хочет его к своим рукам прибрать. Такие вот дела, Иваныч.

— Да, интересный расклад с тем корабликом получается, — согласился бригадир. — А почему с острова разведку не провели? Лесовикам это ведь на раз было сделать. Как прогуляться.

— Нельзя кочевникам без разрешения властей на остров, — напомнил Голубчик. — Из космоса всё видно. Если откроется, с Ирикова голову снимут. В прямом смысле.

— Это что же получается, ёжики колючие! — удивился Жиртуев. — В тайгу им, значит, можно, а на остров ни-ни?

— Тайга, Тихон, – это территория Сибирской республики. Граница Турана привязана к Большой Топи, — объяснил ему Жагрин. — В тайге они своих законов не нарушают, а наши им до звезды. Одной рыбой сыт не будешь, вот и лезут к нам за дичью, благо погранцов отсюда давно убрали. Янкосы теперь из космоса наши границы контролируют. Дыра на дыре, и всем похер. Тут другой вопрос возникает. Не удивлюсь, если туркам с американцами про корабль уже известно и над его стоянкой их спутник болтается. Не знаешь? — спросил он Голубчика.

— Про спутник не знаю, но наши… местные, — исправился Сергей, — в Анкару сразу доложили. Что там насчёт всего этого решат, мне неизвестно.

— А сразу об этом нельзя было сказать? — разозлился Жагрин. — Почему я всё это из тебя клещами выдирать должен? Ходишь вокруг да около, будто девка под клиентом!

— Мамонты! — вдруг сказал Дзьонь.

— Ты чего, Паша? — обернулся к нему Жагрин. — Какие ещё мамонты?

— А ты сам прикинь, Арсений, — ответил тот. — Если нас зашвырнуло к мамонтам, то ведь и корабль этот могло откуда-то сюда зашвырнуть! Как мамонтов тех.

— Логично, — согласился Осокин. — Я тоже сейчас об этом подумал. Теперь понять бы, какая связь между нами и тем кораблём?

— Простая. Я же сказал, Ирикову он зачем-то нужен. При этом хочет вас использовать. Чтобы в случае чего он в стороне остался, а всю вину на нас списали.

— Ему-то какой в том интерес?

— Не знаю, Иваныч, не спрашивал, — ответил Сергей. — Может, выслужиться перед начальством хочет. Показать, что владеет информацией. Может, ещё что задумал. Мне не сказал. В общем его план такой. Вас высаживают на остров, вы переходите косу, добираетесь до корабля, встречаетесь с его начальством, не знаю, как оно там у них называется, и… нечего смотреть на меня, как на идиота! — рассердился Голубчик. — Именно нам надо наладить контакт с его командой! Нам, а не Ирикову! — повторил он.

— Наладили, — с усмешкой предположил Жагрин. — Что дальше?

— Не знаю, — честно признался Сергей. — Просто считаю, нам надо как-то перетянуть команду корабля на нашу сторону. Ты, Иваныч, в военных делах спец, тебе и клава в руки. Договоришься там с ними по-свойски как-нибудь.

— Ладно, примем за основу, — хотя и с сомнением, но согласился Жагрин. — Попытаюсь. Дальше всё расклад покажет. Нам сейчас и хрен – сарделька. Пойдём втроём. Я и Павел с Тихоном. Оружие нам твой Ириков доверит или, пойди что не по плану, ветками отмахиваться от скорострелок придётся? — уточнил он у Сергея.

— Сказал, даст по карабину каждому.

— И когда выдвигаемся?

— Ириков только ждёт моего доклада, о вашей готовности. Сегодня, судя по вашему состоянию, уже вряд ли. Завтра с утра, наверное. До берега вас на лодке довезут.

— А можно мне тоже с вами, Иваныч? — попросил Зотагин.

— Тебе-то, Саша, чего здесь не сидится? Мы ведь не на прогулку идём!

— По земле соскучился. Поверь, Иваныч, от одного вида воды воротит. Возьми, а?

— Ладно, — махнул рукой Жагрин. — Оружием пользоваться умеешь, сам учил. Да и лишний ствол, в случае чего, не помешает.

— Тогда и я с вами пойду, — решил Осокин.

— Нет, Лёня, ты останешься, — Сергей закрыл ноутбук.

— С чего ты так решил?

— Не я. Ириков так решил. Кто-то из вас должен остаться здесь. Не доверяет он вам. Он никому не доверяет, — сказал Голубчик.

— Ладно, Леонид, побудь заложником пока мы своё дело делаем, — согласился Жагрин. — Заодно приглядишь за этим авантюристом. Присмотреться к этому Ирикову тоже не помешает. Да ты и сам всё знаешь, не мне тебя учить, что в таких случаях делать надо.