Окаянь

Глава 11

11.

Всё произошло очень быстро. Зотагин даже понять ничего не успел. Минут через пять после ухода офицеров на месте экраноплана сверкнула яркая вспышка, а когда дым от взрыва отнесло в сторону, он увидел, как хвост машины косо скрывается под водой. Катер с абордажной командой уже подошёл к борту корабля, но высадиться на него они не успели. Увидев, что случилось с экранопланом, американцы не стали испытывать судьбу и пустились наутёк, стараясь как можно скорее уйти за мыс острова. Их катер буквально выпрыгивал из воды. И вдруг исчез в разом закипевших вокруг него волнах.

— «Дуэтом» накрыло. Страшная штука. До сих пор на вооружении стоит. Не дай Бог самому его пение услышать, — мрачно заметил Жагрин.

— Какое пение? — не понял Зотагин.

— Спаренных шестистволок тридцатого калибра, — вместо бригадира просветил его Тихон. — Верняком хор ангелов услышишь, когда тебе из них десять тысяч птичек всего за минуту прилетит. Как этим сейчас прилетели, — кивнул он на экран.

Монитор так и не отключили. Разворачивающиеся на дисплее события можно было принять за какой-нибудь боевик, если не знать, что всё это происходит рядом и с ними. Сам Зотагин отнёсся к увиденному со спокойной отрешённостью, если не сказать, с безразличием. Его сейчас больше интересовала собственная судьба. И судьба товарищей, конечно. Интересно, а что собирается бригадир делать дальше? Ведь всё оказалось намного сложнее, чем они предполагали. На барже, казалось главным добраться до корабля и встретиться с его командой, а там всё пойдёт по накатанной, сложится само собой. Согласно их с Голубчиком расчётам. Не сложилось. Из-за непредвиденной встречи с американцами всё пошло наперекосяк. Они даже предположить не могли, что экипаж корабля отважится дать зеброидам отпор. Командир у них точно сумасшедший, решил про себя Зотагин, раз посмел в одиночку выступить против американцев, наперёд зная, что помощи ждать неоткуда. Тоже, видно, полосатых на дух не переносит. Теперь долго себе место искать придётся, пока американцы с турками его куда-нибудь в угол не загонят. Откуда живым уже никто не выйдет. Как Веронику-Настёну загнали. Везёт же ему на такие встречи, просто зла не хватает!

Матрос возле двери вытянулся, пропуская командира корабля в сопровождении какого-то офицера. Средних лет, с солидными залысинами, отчётливо видными под пилоткой и седеющими у висков волосами. Количество звёздочек на погонах соответствовало званию капитана. У моряков, может как-то по-другому, Зотагин не знал. Как не знал, что означает надпись «БЧ-1» над карманом его форменки.

— Свободны, — отпустил охрану командир корабля. — Найдёте старшего лейтенанта Юртаева, скажете ему, что я вас прислал… Требуется ваша помощь, Арсений Иванович, — без предисловий начал Сыч, дождавшись, пока матросы скроются за дверью. — Приступайте, Игорь Сергеевич, — обернулся он к своему спутнику и представил: — Это наш штурман, капитан-лейтенант Пахомов. Игорь Сергеевич. Он скажет, в чём заключается наша просьба.

— Должен предупредить, что береговую линию я могу показать лишь приблизительно и только в тех местах, куда по службе бросали, — сразу догадался, о чём пойдёт речь Жагрин. — На большее не рассчитывайте.

— Навигационных карт, Арсений Иванович, никто от вас требовать не собирается, — успокоил бригадира командир корабля. — Нам сейчас нужна общая картина. Большего пока не надо. Верно, Игорь Сергеевич?

Тот молча кивнул, колдуя над своим планшетом.

Картинка на экране монитора сменилась. Теперь там отображалась фрагмент географической карты. Странный на первый взгляд, но что-то в нём было узнаваемо. Новая Земля, к примеру. Архипелаг по-прежнему приобнимал с востока на север Карское море. Это Зотагину было знакомо ещё по школе. А вот Большой Топи здесь не было. Совсем. Зотагин понял, что видит на экране чужой мир. Не выдуманный кем-то ради необычной истории на потеху публики, а самый настоящий, пусть и недоступный. Было очень странно видеть его даже на карте, и знать при том, что он действительно где-то существует.

— Надо же…Никогда бы не подумал, что такое бывает… — вгляделся в экран Жагрин. — Так… Так… Теперь понятно, — сориентировался он. — И как это место у вас называется?

— Западно-Сибирская равнина, — штурман чётче выделил на карте рельеф. — Это Уральские горы, а это Сибирское плоскогорье, — отметил он лазерной указкой. — Между ними, судя по всему, и расположена ваша Большая Топь, как вы её называете, — указка описала широкий круг. — Эта местность у нас тоже сильно заболочена, поэтому при определённых обстоятельствах море вполне могло здесь образоваться.

— Образовалось, — подтвердил Жагрин. — Мы с вами как раз в нём бултыхаемся. И определённые обстоятельства были. Могу даже рассказать, какие. Потом. А пока вернёмся к тому, ради чего вы весь этот сыр-бор затеяли.

— Нам требуется ваша помощь в составлении конфигурации водного зеркала на данной территории, — штурман ещё раз черканул указкой по карте. — Хотя бы приблизительно. По возможности с береговой линией, где можете её указать и расположением военных баз. Американских и турецких. Как бывший офицер, вы наверняка о них знаете, — он посмотрел на командира, ожидая с его стороны каких-либо добавлений, но тот лишь одобрительно кивнул.

— В общем, это я и предполагал, — вслух отметил Жагрин. — Даже о базах вспомнили, — усмехнулся он и, вдруг как-то сразу посерьёзнев, спросил: — Зачем вам эта мышиная возня, капитан? Вы же сами понимаете, насколько пуста эта затея. С картами или без них, вы ничего уже не измените. Вы обрекли себя сразу, как только потопили американцев. Откровенно говоря, я вам не завидую. Большая охота на вас уже объявлена. И её конец, лишь вопрос времени. Спрятаться не получится. «Маски» с орбиты вас давно срисовали и теперь не выпустят. Этот экраноплан неспроста здесь появился. Вам дали шанс. Вы его не использовали. Зря.

Дзьонь и Жиртуев переглянулись. Зотагин был полностью согласен с Иванычем. Тот прямо-таки прочёл его недавние мысли. Теперь все ждали, что на это ответит капитан.

— Считаете, лучшим вариантом для нас была сдача корабля американцам? — с показной вежливостью поинтересовался Сыч. — Я правильно вас понял, Арсений Иванович?

— Переговоры, Денис Анатольевич, — ответил тот. — Лучшим вариантом были бы переговоры.

— Ну да, переговоры. С последующей сдачей корабля вместе с экипажем, зная американцев, — с нескрываемой иронией согласился с ним капитан. — Это неприемлемо ни при каких обстоятельствах, — твёрдо продолжил он совсем другим тоном. — Корабли Военно-Морского Флота России ни перед кем не спускают свой флаг, тем более перед нашим потенциальным противником или, как здесь оказалось, явным врагом. Без вариантов.

— Здесь давно никто не ходит под вашим флагом, капитан, — напомнил Жагрин. — И страны вашей здесь тоже давно нет. Что вы собрались защищать в таком случае? И чем? Я немного знаком с возможностями вашего корабля, капитан. Изучал их когда-то на курсах в качестве исторического примера. Это ведь малый десантный, правильно?

— Малый десантный, — подтвердил Сыч.

— О вооружении говорить не будем. Вооружение мощное, тут не поспоришь. Но боекомплект к нему, сколько бы его ни было, имеет привычку заканчиваться. Часто в самый неподходящий момент. Да это вам, капитан, и без меня хорошо известно. Один активный бой, и вы пустые. А пополнить БК вам неоткуда. Уйти от преследования даже при вашей скорости, не получится. Вы ведь, если не ошибаюсь, только шестьдесят узлов в час делаете, верно? — капитан, внимательно слушавший Жагрина, согласно кивнул. — Экранопланы намного быстрее, — заметил бригадир. — Нагонят в два счёта. Да и с топливом у вас напряжёнка. Тут даже сомневаться не приходится. Добро, если миль хотя бы на пятьсот осталось. Дозаправиться вам негде. Даже обычной соляркой. Да и не подходит она вашим движкам, если мне память не изменяет. Так что защитник из вас, капитан, прости за откровенность, никакой. Сами себя защитить не сможете. А больше вам тут защищать некого. Не нуждается тут никто в вашей защите. Такой вот расклад получается, — закончил Жагрин.

Зотагин был согласен с каждым словом бригадира. Тем более сейчас, когда он всё расписал буквально по пунктам. Без привычного для него армейского юмора, отчего приведённые доводы казались более вескими. Не поспоришь. Но у капитана на этот счёт было другое мнение.

— Мы приняли присягу и теперь обязаны, в соответствии с данной нами клятвой, достойно исполнить свой воинский долг, — без пафоса, но веско, будто вколачивая в сознание присутствующих каждое слово, произнёс командир корабля. — Существование России сомнению не подлежит, и мы здесь тому подтверждение.

—Верность присяге оспаривать не буду. Сам в своё время присягу принимал и чту её по-прежнему, даже сейчас, давно оставив службу, — примиряюще сказал Жагрин. — Я о другом. Вы ведь не собираетесь с командой из тридцати человек выступить против всего мира? Это самоубийство, капитан. Вас сметут в первом же бою.

— Пусть вас это не беспокоит, Арсений Иванович, — собрался уходить капитан. — Вы со своими товарищами в самом ближайшем времени сойдёте на берег. Распоряжение будет отдано. Не скажу, что был рад нашей встрече, но за прояснение ситуации благодарен. Честь имею! Идёмте, Игорь Сергеевич.

— Подождите, — остановил их Жагрин.

— Что ещё? —обернулся от двери Сыч.

— У меня к вам встречное предложение, капитан. Доставьте нас на Урал, а потом уж воюйте, сколько душа пожелает. В конце концов, это ведь вы сбили прилетевший за нами вертолёт, — напомнил Жагрин. — Теперь, как говорится, пусть долг платежом булькнет.

— Даже речи быть не может. Вашим геологам придётся искать другое такси.

— Они не геологи.

— Насколько я помню, недавно вы утверждали обратное. Что за игры, Арсений Иванович?

— Шпионские, капитан. Возможно, с научным налётом. Точнее не скажу. Не знаю. Но подозреваю: что-то у китайцев здесь нечисто. Раз американцы ими заинтересовались.

— А с паромом это никак не связано? — неожиданно для себя спросил Зотагин.

— С каким паромом? — заинтересовался капитан.

— Ерунда! — отмахнулся Жагрин. — Выдумки! Кому он тут нужен, паром этот!

— Может и выдумки, — не стал спорить с бригадиром Зотагин. — Только Голубчик говорил, будто блогеры, что о пароме писали, все вдруг куда-то разом пропали. Как испарились. И тему о пароме никто больше не поднимал. Словно запретили. Вон и Тихон с Павлом про паром слышали. Тоже от Серёги. Перед самым отъездом, — сказал он.

— Что-то такое припоминается, — помедлив, признал Дзьонь.

— Было, Паша, — подтвердил Жиртуев. — А ещё Сергей чего-то там очень сильно боялся. Вплоть до того, что ехать на Урал из-за этого не хотел, — добавил он. — Ты, Арсений, с ним даже поцапался тогда. Предложил катиться на все четыре стороны. Тебя, мол, никто туда силком тащить не собирается. Вспомни.

— Предлагаю закончить вечер воспоминаний и перейти к сути вопроса, — прервал их командир корабля. — Из вашего рассказа, Арсений Иванович, выходит, что в идеологии Китая по-прежнему доминирует коммунистическое направление?

— Верно, но с оттенком частной собственности, — ответил Жагрин. — Обогащаться не запрещено, но господ нет. Товарищами друг друга называют.

— Хоть одно светлое пятно на карте мира! — усмехнулся капитан-лейтенант. Он стоял возле двери рядом с командиром.

— Хотелось бы подробнее узнать о вашем Урале, — сказал Сыч, оставив без внимания реплику штурмана. — Что там, могло заинтересовать китайцев? Да ещё в тайне от американцев, как вы утверждаете. Ни за что не поверю, Арсений Иванович, будто у вас на этот счёт нет никаких догадок.

— Догадки есть, — подтвердил Жагрин. — Скорее всего, речь там о каких-то технологиях в области вооружения.

— Даже так? Откуда такая уверенность?

— Чуйка плюс аналитика. Да и сам всю сознательную жизнь с автоматом пробегал. Тема до боли знакомая. Разговоры у них, капитан, были далеки от геологии. Пока шли по тайге, было время понять это.

— Допустим. А на Урале, значит, есть такие технологии? Я правильно вас понял?

— Там много чего есть.

— А конкретнее?

— Не знаю. Даже догадок нет. Американцы как-то пытались уральцев прощупать. Сильно не получилось. Что там произошло, до сих пор неизвестно. Сразу всё засекретили. Но испугались тогда полосатые до смерти. В прямом смысле. С тех пор они Уральскую Республику верстой обходят. Турки, глядя на них, туда даже не полезли. Вот, собственно, и вся конкретика.

— То есть, если я вас правильно понял, Урал не относится ни к американской, ни к турецкой зонам влияния? Довольно странно для общей картины вашего мира.

— Там вообще много странностей, — признал Жагрин. — Настолько, что Урал у нас считают зоной отчуждения. Чёрной дырой, куда не стоит соваться. Они давно там сами по себе. Поэтому рассказы о каком-то там пароме считаю полной чушью. Или кодовым названием чего-нибудь этакого. Обычное дело.

— Чёрная дыра, значит… И китайцам что-то там понадобилось… — капитан вернулся на своё место у столика. — Признаюсь, заинтриговали вы меня, Арсений Иванович.

Зотагин, слушая бригадира, тоже не переставал удивляться. Выходит, зря они не верили Голубчику. Прав был Сергей в своих опасениях. Сам же Иваныч тогда эту тему стороной обходил. Хотя знал, что ехать на Урал себе дороже. Опасно. Но не предупредил. Не намекнул даже. Привык, как у себя в армии: делай сейчас, а вопросы потом задавать будешь. Если жив останешься. Сделали. А теперь выкручиваться приходится. Чтобы в живых остаться.

За иллюминатором давно стемнело. Ночное небо опрокидывалось в воду густой россыпью звёзд. Светлая дорожка отражения невидимой отсюда луны зыбко тянулась вдаль к скрытому темнотой горизонту. Но сна у Зотагина не было ни в одном глазу. Нервы. Считай, весь день на взводе. И всё тело болит. Засиделся. Не мешало бы немного размяться. И сходить кой-куда. Выпитый чай просился наружу. Похоже, не только у него. Остальные тоже нетерпеливо поглядывали на бригадира, но озвучить проблему пока не спешили. От того, сможет ли Жагрин убедить капитана идти к Уралу, решалась их судьба. Судьба оставшихся на барже китайцев сейчас тоже зависела от согласия командира корабля. И судьба Голубчика и Осокиным. Зотагин понимал, что благосклонность Ирикова не бесконечна и продлится лишь до определённого момента. Пока это выгодно самому Ирикову. Они же для представителя Великого Турана являются всего-навсего расходным материалом. Случись что, никто даже не посмотрит в их сторону. Вот и выбирай из двух зол ту, где есть хоть какая-то надежда.

— Какое расстояние необходимо пройти? — принял решение капитан.

— Километров четыреста, — ответил Жагрин.

Сыч посмотрел на штурмана.

— Примерно двести шестнадцать морских миль, — сказал тот. — Приемлемо.

— А нас там не встретят, как встретили тех американцев?

— Ручаться не могу, — не стал обнадёживать капитана Жагрин. — Но в этой луже шанса выжить у вас нет. Вами здесь скоро плотно займутся.

— Хотите сказать, каратели уже в пути?

— Вряд ли. Ночь на дворе, — кивнул в сторону иллюминатора Жагрин. — Ночью они спят. С утра начнут. И то не сразу. Пока операцию распланируют, пока с верхами согласуют, пока взаимодействие с партнёрами наладят, а тем, в свою очередь тоже надо всё спланировать и согласовать. Учитывая, что предстоит не обычная акция устрашения кочевников, а прямое боестолкновение с неизвестным противником, произведут ротацию экипажей. Не все же готовы умирать даже за хорошие деньги. А это подбор для операции наёмного контингента и решение о его дополнительном финансовом обеспечении. К обеду, думаю, управятся.

— Вы это серьёзно? — удивился капитан. — Да… Порядки тут у вас однако… Ну да ладно. Будет для нас большим плюсом. Срочно рассчитайте путь корабля с подходом к баржам. — обернулся Сыч к штурману. — Примем с них на борт шесть человек. Тревогу пробьём через четыре часа. Как раз к рассвету. Тогда же и задачу поставим. А пока всем свободным от вахты отбой. Вас тоже касается, — сказал он Жагрину. — Сейчас пришлю сюда Орешкина. Поможет вам устроиться.