Огненная принцесса

^{The Godmen,}

^{журнал «Space Travel», 1956, № 11}

Глава 1

Он вырвался на свободу. К этому времени забытыми и маловажными стали первые жалкие попытки: спутники, последовавшие за ними ракеты к Луне и Марсу, все эти неуверенные детские шаги. Сейчас, со звёздным двигателем, человек вырвался на свободу, и ему впервые покорялись звезды…

И вдруг Марку Харлоу показалось, что вся Вселенная смеётся над ним, над тщеславием человека, космический смех звенит по галактикам.

Но ты не первый, маленький землянин! Это давно сделали ворны!

И исполинский хохот от этой шутки качал и сотрясал созвездия, и Харлоу закричал от разочарования и стыда.

Он вскрикнул и проснулся.

Он был не в космосе. Он был в своей койке на «Тетисе», обливался потом, и на него с удивлением смотрел Кволек, его второй офицер.

— Я пришёл разбудить вас, сэр, а вы закричали.

Угасающие отголоски космического смеха до сих пор издевательски звенели в ушах Харлоу. Он выбрался из койки и застыл на пластиковой палубе, размышляя.

«Если это правда, то это — шутка над нами всеми. И шутка может стоить Дандональду жизни».

В иллюминаторы маленькой рубки лился розовый свет чужой звезды. Маленький звездолёт «Тетис» принадлежал Земле, и девятнадцать парней на его борту были людьми с Земли. Они забрались далеко и упорно трудились, и чувство, что никто до них такого не делал, озаряло их путь. А теперь, если бы они узнали, что их опередили, что бы они почувствовали?

Харлоу сказал себе забыть об этом. Не было смысла об этом размышлять. Дандональд слишком сильно зациклился на космической тайне, на том, что её следует разгадать… И где сейчас был Дандональд? Действительно, где? Это исчезновение заставило Харлоу отправиться на поиски, и именно поэтому он оказался здесь, на МЛ-441, но он не смог добиться в своих поисках никакой определённости.

Он устало потянулся, коренастый широкоплечий человек в лётной куртке, на вид помятой гораздо сильнее, чем следовало бы носить капитану Звёздной Разведки.

— В чём дело, Кволек? — спросил он.

Круглое красное лицо Кволека отражало волнение.

— Ничего не случилось. Но это-то меня и беспокоит. За весь день ни один из тех людей не приблизился к нам, но они продолжают следить за нами от границы города.

Харлоу пришёл в себя.

— Н'Канн не прислал ни слова?

— Нет, — и Кволек добавил: — Если вы спросите меня, то эти шафрановые как-их-там просто тянут время.

— Возможно, ты прав, — проворчал Харлоу. — Но я подожду до заката. Если он не пошлёт вестей, пойду выяснять отношения.

— Это ваше дело, — сказал Кволек со свойственной ему тактичностью, не запятнанной уважением. — Но как по мне, они выглядят в определённой степени опасными.

Харлоу прошёл узким металлическим коридором и вышел из люка, ступив на иссохшую оранжевую траву. Жара и слепящий свет, отражённый сияющим металлическим бортом «Тетиса», обрушились на него, как молот.

Тускло-красное солнце низко висело в розовом небе. Это была не очень большая и важная звезда. У него не было названия, только номер в каталогах Звёздной Разведки. Но у него было две планеты, из них данная была внутренней, и это было достаточно: большое солнце, чтобы превратить этот мир в жаркий, влажный и едва выносимый.

Оранжевого цвета травянистые равнины, на которых десять дней тому назад приземлился «Тетис», мягко катились к холмам, увенчанным жёлтыми лесами. Но всего в миле от них на равнине раскинулся странный малиновый каменный город туземцев, которые на своём родном языке называли себя кташасами. Красный свет заходящего солнца красил их странный монолитный город в ещё более малиновый тон.

Харлоу мог различать короткие голубые одеяния золотокожих людей, стоящих неровными рядами у окраины города и не спускающих глаз с «Тетиса».

— Смущает меня, — сказал Кволек, — что они ругаются не меньше нас.

Он следом за Харлоу вышел из корабля вместе с Гарсией, третьим офицером, молодым мексиканцем, чья подтянутость была постоянным укором Харлоу и Кволеку. Звёздная Разведка находилась в ведении ООН, и в экипаже «Тетиса» была представлена дюжина разных наций.

— Я, было, подумал, что к этому времени ты уже пережил своё удивление, — сказал Гарсия.

Кволек пожал плечами.

— Не верю, что когда-нибудь переживу его. Это слишком большой шок.

«Да, — думал Харлоу, — это стало первым сюрпризом, который достался людям, когда после первых путешествий на разочаровывающе безжизненные ближние планеты они попали к другим звёздам. Открытие, что земной тип миров, как правило, имел достаточно близкую к земной человеческую и животную жизнь, стало неожиданностью. Но быстро последовавшее за ним открытие всё объяснило: теория старика Аррениуса оказалась верной, в глубоком космосе существовали споры жизни. Куда бы эти споры ни залетели, как бы далеко это место ни находилось от источника жизни, они были идентичны и, когда падали на мир, подобный Земле, то довольно естественно развивались в одни и те же общие типы жизни… Большой сюрприз, да, но не удручающий. Земляне пока ещё опережали, иногда далеко опережали в развитии иные человеческие и гуманоидные расы. В конце концов, сказали они, мы были первой расой из всех, покорившей космос, придумавшей ионный двигатель, а затем прокол пространства, и путешествующей между звёздами. Мы, люди Земли, — первопроходцы… И тут, — думал Харлоу, — нас ждал второй сюрприз. Когда корабли Звёздной Разведки приземлялись в далеких звёздные мирах, когда их лингвисты изучали инопланетные языки и общались с тамошними народами, они постепенно приходили в изумление. Почти у всех этих звёздных народов была общая вера, легенда…

— Вы, земляне, не первые. Иные очень-очень давно обошли все звёзды и странствуют до сих пор. Ворны.

Именование было разным в разных мирах, но легенда всегда была одной и той же. Земляне были не первыми. Первыми были ворны. Они были и остаются звёздными путешественниками. И…

«Ворны не используют корабли, подобные вашим. Они приходят и уходят, но не на кораблях».

Неудивительно, что учёных Звёздной Разведки, таких как Эдвин Дандональд, одолело лихорадочное любопытство докопаться до истока этой легенды о ворнах. За ней должно было что-то стоять. Народы, навсегда разделённые световыми годами, не могли одновременно создать её в собственных головах.

И экспедиция Дандональда отправилась в звёздное путешествие, что стало причиной старта для Харлоу. Потому что из-за огромных расстояний до Земли не могло дойти ни одного сообщения от Дандональда. А когда месяцы спустя не вернулся и сам Дандональд, руководство Разведки заволновалось. Именно поэтому они отправили Харлоу на поиски Дандональда, который был его другом и к тому же ценным учёным. Так как его планы включали данную звёздную систему, они прибыли к МЛ-441, чтобы отыскать его след.

— Мы впустую потратили здесь всё это время, — пессимистично говорил Кволек, пока все трое внимательно смотрели на молчаливые далекие фигуры и город. — Мы выучили их язык, и это всё, что мы узнали. Это провал. И теперь, я думаю, они хотят, чтобы мы покинули их мир.

— Мы не уйдём, — сказал Харлоу, — пока не поговорим с человеком по имени Брей.

«Храбрые слова», — подумал он. Чем бы он ни занимался здесь всё это время, он пытался найти Брея и потерпел неудачу. Проваливая самый первый шаг в поисках Дандональда.

Пока они стояли, солнце коснулось горизонта и залило всё пылающим светом. Харлоу развернулся.

— Я собираюсь навестить Н'Канна. Я собираюсь обсудить это с ним.

— Я пойду с тобой, — сказал Кволек, но Харлоу покачал головой.

— Не хочу, чтобы ты шёл за мной. Жди…

Шагая вперед, Харлоу отлично осознавал угрюмую враждебность неподвижной молчаливой группы туземцев на краю монолитного города. Самый первый корабль Звёздной Разведки, приземлившийся здесь, точно оценил степень цивилизованности культуры Кташан, а политика Разведки вынуждала вести дела со всеми подобными народами, тщательно избегая покровительства или господства.

«Именно это, — думал Харлоу, — с самого начала породило все его трудности». Он не считал, что будет легче сейчас, когда его настойчивые расспросы о Дандональде и ворнах пробудили суеверия туземцев.

Солнце погасло, как лампа…

Пока Харлоу шёл к городу по равнине, вспыхивали факелы, и он направился к ним. И там, в свете факелов, среди других высоких бесстрастных золотокожих мужчин стоял Н'Канн. Его властное лицо выглядело враждебным, а его голос решительно и громко возвестил на тягучем языке, который Харлоу удосужился выучил:

— Здесь для тебя ничего нет. Забирай свой корабль и уходи!

Харлоу приближался к нему с руками, расслабленно болтающимися по бокам. Он намеренно старался говорить спокойно и небрежно.

— Мы уйдём. Но так, как я уже говорил раньше. Мы ищем землянина, Дандональда, который был здесь. Мы должны узнать, куда он отсюда направился.

— Я уже говорил тебе, что мы не знаем, — возразил главный советник.

Харлоу кивнул.

— Но есть кто-то, кто знает. Человек из твоего народа по имени Брей, Дандональд с ним разговаривал.

Он очень хорошо помнил словоохотливого старика кташаса, который сказал ему, хихикая над неправильным произношением Харлоу, что последний в этих краях землянин обсуждал ворнов с молодым Бреем. Он не нашёл Брея. Он и старика не нашёл во второй раз.

— Где Брей? — произнёс Харлоу.

— Кто знает это имя? — парировал Н’Канн. В лицах всех собравшихся была пустота. — Никто.

— Тем не менее Дандональд говорил с ним, — настаивал Харлоу. — Он говорил с ним о ворнах.

Красные факелы горели ровно и непоколебимо, но словно холодный ветер прокатился по группе золотокожих людей, когда они услышали это именование.

И Н'Канн вздёрнул руку, свободную от варварского яркого одеяния, и жестом направил к чёрному небу, усеянному звёздами, которые рассекало тёмное пятно туманности Конской головы, распластавшееся, как мрачный космический осьминог.

— Мой народ не говорит о Странниках!

Значит, ворнов также называли Странниками? Харлоу мысленно подшил этот факт к делу и нажал на другой вопрос.

— Почему? Вы их боитесь?

Глаза Н'Канна опасно вспыхнули.

— Мы не боимся никаких людей. Разумеется, не землян.

— Значит, ворны не люди?

— Я не буду говорить о них, — загремел голос Н’Канна, низкий от ярости. — Они приходят и по своему желанию ходят от звезды к звезде, и это их право, и не нам о них говорить. Как и не тебе, землянин, — не тебе!

Туземцы согласно забормотали, и разом ряд мужчин с факелами двинулся в сторону Харлоу. Руки теперь держались под короткими одеяниями, и он знал, что у них в руках оружие.

У него не было ни оружия, ни возможности его использовать. Закон Звёздной Разведки в этом вопросе был железным. Если вы явились в чужой мир и блеснули земным оружием, вас ждёт военный трибунал.

— Снова я говорю, что мы больше не хотим говорить о ворнах! — воскликнул Н’Канн. — И что к завтрашнему рассвету ваш корабль должен улететь.

Харлоу понял, что он потерпел неудачу. Он не отыскал даже намёка на след Дандональда, а если он теперь уйдёт с МЛ-441, он никогда его не найдёт. Но его не собирались пускать в город на розыски Брея, это было ясно.

Он развернулся и ушёл обратно во тьму равнины. Он слышал за спиной низкие злобные голоса, и тембр их заставлял думать, что ему посчастливилось уйти невредимым.

Но достаточно ли он уже отошёл? Факелы горели довольно далеко позади, а огни «Тетиса» в полумиле впереди, когда уши Харлоу уловили незаметный звук сзади. Звук тихого бега. Он быстро развернулся. Никого не было видно. Кто бы ни подбегал, он не обнаруживал себя на фоне дальних факелов.

Значит, они решили не дожидаться срока ультиматума и отправили кого-то за ним? Харлоу чувствовал поднимающуюся в нём злость. Он был без оружия. Но никто не ожидал, что землянина станут выслеживать в такой темноте.

Слишком далеко, чтобы вызвать «Тетис». Его единственным шансом было устроить ответный сюрприз. Он опустился на колено и, прислушиваясь, приготовился ждать. Он услышал приближение мягких быстрых шагов, и краем глаза заметил мелькнувшую на фоне темноты ещё более тёмную тень.

Харлоу бросился вперёд и всей тяжестью врезался в бегуна.

Глава 2

Они оба упали и покатились в темноте. Тут Харлоу, яростно вцепившегося в своего противника, ожидал сюрприз. Это была девушка. Он сдавил её гладкие голые плечи, но она сумела проговорить быстрым задыхающимся шёпотом.

— Я не враг тебе. Отпусти!

Ему потребовалось время, чтобы заговорить; он должен был подбирать выученные кташанские слова, и всё это время он продолжал её сжимать. За спиной на границе города двигались факелы, и они бросали яркие отблески, которые показали Харлоу фигурку в короткой одежде и светлое золотистое лицо юной девушки.

— Кто ты, и почему ты последовала за мной? — требовательно спросил он.

— Ты ищешь Брея? — сказала она, задыхаясь.

Харлоу был начеку.

— Я хочу поговорить с ним, вот и всё. Ты его знаешь?

— Я Ирра, — сказала девушка. — Я сестра Брея.

Харлоу отвёл от неё руки. Он бросил взгляд в сторону движущихся факелов, но те скользили в сторону города, не в его сторону. Тем не менее, он был уверен, что там по-прежнему имеются наблюдатели, и, когда заговорил, то понизил голос.

— Я уже начинал сомневаться, существует ли Брей. Где он?

Ирра отвечала торопливо, так что он едва мог понять.

— Они держат его в плену. Н’Канн и Совет. Он уже был осуждён, а когда пришёл ваш корабль, они его схватили и спрятали подальше.

— Бог мой, зачем?

— Чтобы он не мог рассказать вам о ворнах, как он рассказал другому землянину, — ответила она.

— Дандональду? — Харлоу ощутил волнение. — Послушай, Ирра, что твой брат рассказал Дандональду? О ворнах, я имею в виду.

Она замялась, но потом продолжала:

— У нас есть легенды. Это всё, что знал Брей и знает любой из нас.

— Всего лишь легенды? Там говорится, откуда родом ворны, где их родная звезда?

— Да. Там говорится, — сказала она. — Говорится, что давным-давно некоторые из ворнов, которые приходили в наш мир, разговаривали собственным способом с некоторыми из нашего народа и рассказывали им всякое.

— Тогда ты знаешь об этом столько же, сколько и твой брат! — обрадовался Харлоу. — Отлично. Ты можешь рассказать мне, что он рассказывал Дандональду о родном мире ворнов.

— Я тебе не скажу, — категорически заявила Ирра.

— Почему не скажешь? Ты хочешь сказать, что также суеверна насчёт ворнов?

Её ответ был украшен гордостью.

— Мы не такие отсталые, как Н’Канн. Мой брат — исследователь и мыслитель. Он хотел бы, чтобы наш мир стал более цивилизованным. Вот почему он так охотно разговаривал с другим землянином — Дандональдом.

— Ладно, значит, ты не суеверна, — нетерпеливо перебил Харлоу. — Тогда почему ты не хочешь рассказать мне?

Она схватила его за руку.

— Послушай, землянин…

— По имени Харлоу, — прервал он.

— Вот что, Харлоу. Я боюсь за своего брата. Они сказали, Н’Канн и остальные, что его заперли, чтобы он не разговаривал с тобой, что он будет освобождён, когда ты уйдёшь. Но я боюсь, что в своём суеверном гневе они могут его убить.

— И что дальше? — уточнил Харлоу.

— Помоги мне освободить Брея, — хладнокровно произнесла Ирра. — Тогда мы с ним расскажем тебе всё, что известно о ворнах.

Харлоу почувствовал, как увядают его минутные надежды.

— Это плохая идея, — сказал он. — Так нельзя делать; нам не разрешено вмешиваться в местное законодательство и правосудие. В любом случае, куда бы пошёл твой брат? Они просто схватят его снова, когда мы уйдём.

— В этом мире есть и другие города и народы, кроме Кташа, — сказала девушка. — Мы с Бреем переберемся в один из них. Наши родители умерли, нас только двое.

Харлоу покачал головой.

— Я не виню тебя за то, что ты пытаешься его вытащить, но это не дело. Мы не можем использовать силу, это против наших правил, и в любом случае после этого нам придётся бежать отсюда.

— Там не пришлось бы сражаться! — убедительно заговорила Ирра. — Я знаю, где он, всё, что мне нужно, это помощь, чтобы вытащить его оттуда. — И добавила: — Если ты не сделаешь этого, ты ничего не узнаешь.

Харлоу чувствовал, что его поймали в ловушку. Правила Звёздной Разведки были жёсткими. Людям разрешалось защищаться, но не врываться в миры других разумных существ и распоряжаться там. С самого начала её основным принципом было, что внезапный прыжок Земли в космос не должен использоваться для грубой имперской политики.

И всё же, если он покинет МЛ-441 без единого ключа к следу Дандональда, без намёка на то, куда тот отправился на поиски ворнов, ему придётся возвращаться домой и докладывать о неудаче. Проделать ради этого долгий путь назад к Солнцу.

— Я просто не понимаю, как… — начал Харлоу и тут же лишился дара речи от сногсшибательной неожиданности.

С безлунного звёздного неба пришёл далёкий вопль, который в мгновение ока стал грозовым рёвом. Ирра вскрикнула и воззрилась на чёрную громаду с рядами огней, которая спускалась на них, как падающий метеор. Но Харлоу немедленно признал этот звук, и тот был последним звуком, который он ожидал услышать.

— Ещё один корабль! — воскликнул он. — Почему сейчас… — потом его надежды воскресли. — Небеса, может быть, это Дандональд сюда вернулся!

— Они увидели, в городе, — быстро проговорила Ирра. — Смотри!

Позади, в городе Кташан дико метались факелы, тогда как люди бежали назад на тёмную равнину. Через монотонный ровный рёв расколотой спускающимся кораблём атмосферы Харлоу мог слышать далёкие крики гнева и тревога. Он хорошо мог представить, что подумали Н’Канн и другие, когда сразу после приказа его собственному кораблю убираться они увидели, как прибывает ещё один.

— Они приближаются, — сказала Ирра. — И если они обнаружат, что я здесь тайно разговариваю с тобой, меня посадят в тюрьму, как Брея.

Он взял её за руку.

— Идём со мной. Это всё, что ты можешь сделать, пока они не успокоятся.

Он побежал вместе с ней к огням «Тетиса», осторожно поглядывая вверх, чтобы убедиться, что не попадают под спускающийся корабль. Однако новоприбывший садился на равнину немного позади «Тетиса».

Пока они с Иррой бежали, из «Тетиса» выскочили люди. Обернувшись, Харлоу увидел, как по равнине растекаются факелы. Вновь прибывший корабль уже встал на грунт, он охлаждал дюзы, извергающие призрачные облака ионов, и Харлоу разглядел очертания двадцатиместного звёздного крейсера, подобного его собственному кораблю.

Когда они с Иррой добрались до «Тетиса», к нему бросился Кволек.

— Ещё один крейсер Звёздной Разведки! Как вы думаете, это… — затем он запнулся, уставился на Ирру и присвистнул. — Где вы её подобрали?

— Верни людей обратно на борт, — огрызнулся Харлоу. — Могут быть неприятности. И забери её с собой. Гарсия, ты идёшь со мной.

Он со всей возможной скоростью заговорил с Иррой на языке Кташана.

— Пойди с ним. Ваши люди подходят, и они не должны видеть тебя с нами.

Она сверкнула глазами, подтверждая понимание, и без возражений отправилась с Кволеком.

Рваная линия факелов рассыпалась по равнине всё ещё на некотором отдалении. Харлоу обеспокоено покосился на них и в сопровождении Гарсии двинулся в обход вокруг кормы «Тетиса».

Первый же пристальный взгляд на недавно приземлившийся корабль разрушил его надежды.

Крейсер Дандональда назывался «Искатель», но под эмблемой Разведки на носу этого стояло название — «Солнечный огонь».

— Не Дандональд, — произнёс Гарсия. — Но я не знал, что поблизости есть ещё один разведывательный корабль.

Как квадрат светящегося света в тёмном боку «Солнечного огня» открылся люк. Показалась высокая фигура, огляделась, а потом направилась к Харлоу и Гарсии.

При свете, струящемся из люка, откуда теперь выходили другие мужчины в стандартной форме, Харлоу разглядел крупного молодого человека с короткими рыжими волосами и колючими светло-голубыми глазами на угловатом лице.

— Таггарт, командир «Солнечного огня», — заговорил тот, протягивая руку. — Вы будете Харлоу? Я из сектора Третьего дивизиона, не думаю, что мы когда-либо встречались. Какого чёрта здесь происходит?

— Здешний народ не рад вашему приходу, — сухо сказал Харлоу. — Если можно, я предложил бы задержать ваших людей на борту корабля.

Таггарт посмотрел на приближающиеся факелы и выругался, потом развернулся и отчеканил приказ экипажу вернуться в люк. Затем он повернулся опять к Харлоу.

— Правило вежливости требует, чтобы я первым посетил ваш корабль, но сможем ли мы пройти на него? — сказал он.

Харлоу прикинул, что для них лучше. Факелы были слишком близко, и он слышал злые голоса несущих их людей.

С идущим за ними по пятам Гарсией, они с Таггартом во второй раз пошли вокруг «Тетиса». Когда они добрались до люка, он увидел, что кташанцы остановились на дистанции пистолетного выстрела, но крик, который, как он знал, исходил от Н'Канна, раскатился громко.

— Я снова предупреждаю вас, уходите к рассвету! Вы все!

Уже находясь на борту «Тетиса» Таггарт повернулся к Харлоу с недоумевающим взглядом на лице.

— Что происходит с этими людьми? Их описывали как довольно дружелюбных.

— Они были дружелюбными — пока Дандональд не разговорился с одним из них о ворнах, — пояснил Харлоу.

Лицо Таггарта вытянулось.

— Так вот в чём дело. Жаль, что никто раньше не прислушался к этому проклятому мифу о ворнах. Он породил проблемы отсюда до Земли и продолжает их создавать. Именно поэтому я здесь.

Харлоу не понравилось, как это прозвучало, но он не задавал вопросов, пока они шли к его каюте. Он миновал растерянную Ирру, стоявшую в компании Кволека. Таггарт восхищённо смотрел на девушку, пока Харлоу говорил:

— Подожди здесь немного, Ирра. Они не должны видеть, как ты выходишь из нашего корабля.

Очень юная и более чем немного несчастная на вид, она кивнула, и он пошёл дальше.

Когда Таггарт с напитком в руке развалился в кресле в маленькой каюте, Харлоу бросил:

— Докладывайте.

Таггарт поставил напиток.

— Нас вытащили с изыскательских работ в Третьем секторе, чтобы отправить сюда на специальное задание. Наш приказ — доложиться вам и под вашим командованием помогать разыскивать Дандональда и «Искатель».

Харлоу не отводил взгляд.

— Не сочтите за невежливость, но зачем посылать ещё один корабль? Если один не может найти Дандональда, и двое не смогут.

— Здесь нечто большее, — сказал Таггарт. Он с интересом взглянул на Харлоу. — Слышали когда-нибудь о Картеле?

Харлоу собирался сказать, что нет, но потом сдержался. Он кое-что помнил. Он медленно заговорил.

— Это было много лет назад, в то время, когда впервые был изобретён звёздный двигатель, верно? Группа магнатов с Земли, которые решили, что звёздный двигатель слишком прибыльная штука, чтобы позволить ООН его иметь, и попробовали захватить его. Их крепко побили.

Таггарт кивнул.

— Это была банда. Теперь, согласно слухам в Разведке, всё началось снова. Действует новый Картель — группа преступных магнатов с Земли, которая выслеживает кое-что столь же важное, как звёздный двигатель.

— Выслеживает что? — потребовал Харлоу.

Таггарт поднял стакан и опустошил его.

— Выслеживает ворнов.

— Ворнов? — повторил Харлоу. — Вот те на… Почему? Никто даже не знает, кто это, что это или где эти ворны есть!

— Верно, — согласился Таггарт. — Но кое-что люди знают. Они знают, что с самого образования Разведки, исследуя Звёздные миры, в мире за миром мы слышали истории о таинственных ворнах и об их способе путешествий между звёздами — без использования подобных нашим кораблей. Вот почему твой друг Дандональд на них охотился. Вот по чему некоторые очень богатые люди на Земле также чрезвычайно заинтересованы в их поиске.

Он наклонился вперёд, заговорил убедительно:

— Многие люди думают, что у этих ворнов может быть какой-то способ мгновенной переброски вещества на межзвёздные расстояния. Если это так, то звездолёты устареют. Ладно. Как только что узнала Разведка, чтобы найти этот секрет, создан новый Картель.

Харлоу встревожено взглянул на него. Это имело смысл. Существовал такой тип людей, которые чувствовали, что нс должно быть открыто, изобретено или сделано ничего, что не делало бы их богаче, чем они уже были.

Таггарт откинулся на спинку кресла, лениво потягиваясь.

— Когда Центр Разведки услышал, что корабли Картеля тоже вышли на охоту за Дандональдом, они подумали, что вам лучше иметь подкрепление. Я был свободен, поэтому они пихнули сюда меня. Согласно приказу, я привёз оружие на случай неприятностей.

Он почти весело добавил:

— Ну, это всё, и по приказам я отчитался. Когда мы начнём искать Дандональда и где?

— Хотел бы я знать, — мрачно уронил Харлоу. — Здесь есть один человек, который знает, куда пошёл Дандональд, но я не могу до него даже добраться.

Он рассказал Таггарту о Брее, и что поведала Ирра. Рыжеволосый капитан внимательно слушал. Затем он воскликнул:

— Здесь нет большой проблемы. Мы поможем девушке вытащить брата, а этот Брей сможет рассказать нам, что мы хотим узнать.

— Но правила Разведки запрещают вмешательство в местное законодательство и правосудие, — начал Харлоу.

Таггарт фыркнул и поднялся на ноги.

— Послушайте, Харлоу. Я только что из Центра Разведки, и я могу это вам рассказать:.. Разведка настолько в мыле из-за возможности этого Картеля добраться до ворнов и их секрета, что они не обратят внимания на незначительные нарушения правил. Но они не станут игнорировать неудачи с вашей стороны.

Харлоу понимал, что это тоже имело смысл. Он с самого начала знал, что не может покинуть МЛ-441, ничего не выяснив.

— Что нам следует сделать, так это взять эту девку и вытащить из неё информацию, — огрызнулся он.

— Мне бы это очень понравилось, — усмехнулся Таггарт. — Но она, возможно, не очень много знает, поэтому мы должны найти её брата. Я возьмусь сделать эту работу.

— Мы возьмёмся, — возразил Харлоу. — Мы не вправе посылать людей на опасную миссию, которая противоречит правилам, но мы можем пойти сами.

Он коснулся интеркома и заговорил в него, и тут же в каюту вошла Ирра. Таггарт, как и Кволек, тихо присвистнул в знак высокой оценки. Но она с тревогой смотрела на Харлоу, и её прекрасные карие глаза загорелись, когда он заговорил с ней.

— Всё следует сделать сегодня ночью, к завтрашнему дню ваш народ устроит нам осаду, — закончил он. — Вопрос в том, сможешь ли ты привести нас двоих туда, где заперт твой брат, без того, чтоб нас обнаружили?

— Уверена, что смогу! — заявила Ирра.

— Уверенность — замечательная штука, — буркнул Харлоу. — Ладно, Таггарт, начнём нашу миссию «побег из тюрьмы» через час. Нам придётся сделать большой крюк, чтобы войти в город с другой стороны…

Спустя два часа они с Таггартом и Иррой завершили большую часть великого обходного маневра и приближались к городу Кташану с другой стороны. Они тихо шагали в темноте по траве, и ветер приносил им густой аромат цветущих под городом деревьев, смешанный с запахом едкого дыма от неочищенного растительного масла в лампах, которыми пользовались здесь люди. Монолитный город за деревьями представлял собой чёрную тушу, усеянную смотрящими на мир мягко освещёнными окнами, подобную сплошному рас кинувшемуся в разные стороны каменному замку.

Тёплые пальцы Ирры сжали запястье Харлоу.

— Отсюда я должна вас повести.

Харлоу кивнул и услышал шёпот Таггарта:

— Всё тихо.

— Слишком тихо, — пробормотал Харлоу. — Большинство людей следят за нашими кораблями и ждут рассвета. Тогда всё и начнется.

Они с Таггартом шагали вперёд в темноту, и Ирра прокладывала путь бесшумно, как тень. С неба на них безразлично смотрели незнакомые звёзды, огромное мрачное чёрное пятно Конской головы делало их блестящий полог ещё более странным для земных глаз. Харлоу уставился в это инопланетное небо и мечтал, чтобы никто никогда не слышал о ворнах. Ему хотелось бы, чтобы никогда не было первых спутников и ракет, и чтобы человеку хватило ума оставаться в своём собственном мире.

Он не знал, насколько отчаянно он захочет этого под утро.

Глава 3

Они шли по тёмной, узкой улице, которая была всего лишь коридором, вырезанным в скале. Со всех сторон высились стены из того же камня, кое-где с дверью или закрытыми окнами. Двери и ставни были металлическими и не пропускали никакого света. И не слышалось ни одного звука, кроме топота их сапог, который казался напряжённому слуху Харлоу таким громким, что разбудил бы мёртвых. Он думал, что из этого каменного города может выйти неплохая ловушка.

Создатели этого места были трудолюбивым народом. Они нашли большой скальный выход красного песчаника и приступили к работе, вырезая из него город. Землянин понятия не имел, сколько веков его вытачивали в мягком камне. Но комнаты, стены, улицы и узкие, подобные этому, переулки, были выдолблены зубилами, и по мере того как человеческое население росло, они забирались в обнажение всё дальше и глубже, пока в итоге не получился этот ошеломляющий монолитный город.

— Это дорога между зерновыми складами, — прошептала Ирра. — Теперь нам следует перейти улицу, нас не должны заметить.

Когда они добрались до более широкого прохода, Харлоу ощутил благодарность за отсутствие уличного освещения. Единственную подсветку создавал свет из расположенных вдоль коридора окон, но этого оказалось достаточно, чтобы было видно множество кташанских мужчин и женщин. Те спешили по улице, окликая друг друга взвинченными голосами.

— Они обсуждают прибытие вашего корабля, — пробормотал Харлоу Таггарту.

— Да, я понял, — неожиданно кивнул Таггарт, а затем объяснил. — Я изучил копии некоторых языковых лент первой разведывательной партия — единственной побывавшей здесь здесь до Дандональда. Больше нечего было делать в дороге.

Харлоу выждал, пока в квартале не останется прохожих, а затем шепнул команду. Они перебежали через тёмную улицу в другой узкий каменный переулок.

Пока Ирра уводила глубже в тёмный монолитный лабиринт, Харлоу прочувствовал всю давящую на душу тяжесть места. Сколько ещё до восхода солнца? Почему Дандональд должен был любым способом выследить ворнов? Почему…

— Теперь вперёд, — шепнула Ирра. — Там стражник. Видите его?

Они были в настолько узком каменном переулке, что Харлоу назвал бы его коридором, если бы тот не был открыт для звёзд. В неверном свете был виден крепко сложенный житель Кташана, стоящий перед металлической дверью. Он держал в руке нечто, напоминающее металлический стержень с лезвием на конце.

— Если мы налетим на него, он завопит, — вздохнул Харлоу. — Ирра, ты можешь подойти к нему с другой стороны, заставить его на мгновение отвернуться?

Вместо ответа она скользнула туда, откуда они пришли. Харлоу услышал, как беспокойно завозился Таггарт, а потом увидел в его руке пистолет.

— Нет, — прошептал он. — Никакой стрельбы. Мы ни когда не сможем объяснить её в Центре Разведки, и в любом случае она поднимет на ноги весь город.

— Ладно, но дело становится более жёстким, — сказал Таггарт. — Этот палкомеч выглядит как оружие.

Из темноты уже доносился голос Ирры. Она заговорила со стражником, и Харлоу разобрал, что она просилась повидать брата.

Кташанец повернулся к ней, когда она подошла, и буркнул грубый отказ.

— Быстрей, — сказал Харлоу.

Он двинулся первым, ступая на цыпочках, как играющий в игру ребёнок. Затем он прыгнул на спину стражника.

Он рукой зажал тому рот, чтобы не допустить возмущённого вопля. Но он не рассчитывал, что этот кташанец окажется сильным, как бык. Мужчина вырвался от Харлоу и махал другой рукой, стараясь как-нибудь зацепить Харлоу.

Было унизительным осознавать, что при всей своей молодости и силе ты оказался против того, кто гораздо сильнее. Харлоу это понял и отчаянно сопротивлялся, а потом раздался звук тупого удара, и человек упал без сознания. Он рухнул так внезапно, что Харлоу повалился на него и только потом понял, что кташанец вырубился. Он встал.

Таггарт ухмылялся.

— Оружие не только для стрельбы можно использовать, — заметил он. Он стукнул охранника пистолетом по голове.

Ирра уже была у металлической двери, тщетно дёргая за засов. Она повернулась и быстро проговорила:

— Она заперта.

— Я этого ожидал, — успокоил Харлоу. — Отойди немного назад.

Он надел плотные перчатки, лежавшие в одном из карманов, а из другого вытащил принесённый с собой маленький складной резак. Он тронул выключатель и повёл вокруг замка тонким потрескивающим язычком пламени.

Кусок двери отвалился вместе с замком. Харлоу подхватил его как раз вовремя, чтобы тот не зазвенел о камень.

Таггарт схватился рукой за прорезь, распахнул дверь, потом отпустил её, от души проклял и принялся дуть на обожённые пальцы.

Ирра нырнула в темноту за дверью. Они тихо услышали, как она окликала:

— Брей!

Харлоу отправился за ней. У Таггарта был карманный фонарик, и тот зажёг его.

В пустой каменной комнатушке без окон и без мебели, только с деревянной кроватью, взволнованно бормотал молодой кташанец. Он повернул энергичное красивое на вид золотистое лицо в сторону Харлоу и Таггарта.

— Я рассказала ему, — быстро заговорила Ирра. — Он передаст вам всё, что он говорил Дандональду, если мы выйдем отсюда.

— Дандональд был моим другом, — на плохом английском гордо произнёс Брей. — Я многому у него научился. Я выучил ваш язык…

— Это прекрасно, — поспешно похвалил Харлоу, — но сейчас главное — быстро выбраться из этой крысиной ловушки. Мы можем поговорить, когда вернёмся на «Тетис».

Они вышли наружу, и Таггарт внимательно осмотрел оглушённого стражника, а затем затащил в камеру, которую тот охранял.

— Он очухается где-то через час, — сообщил Таггарт. — Но если мы до того не вернёмся на корабли, мы пропали.

В пятнадцать минут они проскользнули по тёмным улицам и выскочили на освещённую звёздами равнину. Харлоу не мог этому поверить. Он проникся мрачной уверенностью в том, что их обнаружат и запрут в этом монолитном лабиринте, и ему до сих пор казалось невероятным, что они вошли и захватили Брея, и даже без проблем вышли обратно. Тот факт, что большинство кташанцев торчали на равнине, следя за земными кораблями, — вот что сделало это возможным.

Чтобы не встретиться с кташанцами на равнине, они возвращались по той же широкой дуге, двигаясь быстро и без разговоров. Менее чем через час, отведённый им Таггартом, они сделали круг и приближались к двум звездолётам с самой дальней от города стороны.

Теперь в ночи ярко светили огни корабля Таггарта, «Солнечного огня», который был к ним ближе всего. Едва они подошли к нему, как Таггарт издал низкий свист. В следующую секунду между ними и «Солнечным огнём» возникло полдюжины шагающих к ним мужчин.

— Не было необходимости посылать сюда людей, — недовольно проворчал Харлоу.

— Да нет, была, — возразил Таггарт.

В его голосе появилась насмешка, которую Харлоу раньше не замечал, и он быстро обернулся. Свет от «Солнечного огня» падал на лицо Таггарта, а тот ухмылялся, и пистолет в его руке указывал на Харлоу.

— Не хочу тебя убивать, но не буду особо против, если придётся, — сказал Таггарт. — Ни с места.

Харлоу уставился на него, слишком потрясённый моментом, чтобы его использовать.

— Что, чёрт возьми, ты за такой капитан Разведки… — начал он, а потом догадался. — Ты не человек Звёздной Разведки, а я был настолько глуп, чтобы повестись на это!

— Верно, — легкомысленно заявил Таггарт. — Но об одном я сказал тебе правду. У Картеля есть корабли, которые охотятся за Дандональдом и ворнами. И «Солнечный огонь», если не считать, что мы наклеили на него эмблему Разведки, — один из таких кораблей.

Катастрофические последствия этого поразили Харлоу. У Картеля, который преследовал ворнов и их тайну, был ловкий агент в лице Таггарта. Этот человек на своем поддельном корабле пришёл за ними в ML-441, узнав, что Брей был ключом к Дандональду и ворнам, смело отправился с ним за Бреем, и теперь он будет…

— Брей, Ирра, бегите! — закричал Харлоу и бросился на Таггарта.

Он был до самых печёнок настолько зол, что наставленный на него пистолет не играл роли. Имело значение лишь его бешенство и решение, что хитрый трюк Таггарта не приведёт к успеху.

Таггарт не ожидал настолько безумного выпада. Он выстрелил, но опоздал на мгновение, и пистолет рявкнул над ухом Харлоу, когда тот врезался в Таггарта.

Они упали на траву и покатились, и в одно из мгновений Харлоу успел заметить, как перед ним мелькнула бегущая, как олень, Ирра с гонящимися за ней людьми, в то время как другие мужчины держали Брея и били, заставляя подчиняться.

Вдалеке раздавались крики тревоги, и Харлоу понял, что выстрел, должно быть, услышал кто-то из его собственных людей на «Тетисе». Он яростно сражался в траве с Таггартом, чтобы не получить второго выстрела уже в сердце.

И тут мир обрушился на него.

Удар не походил на удар, он был похож на падение неба. Нет, падал именно он, вниз, в бесконечность тьмы и боли. Подбежал один из людей Таггарта и чем-то его ударил, и его парализованные руки больше не могли ничего удержать.

Он услышал хриплый голос, воскликнувший:

— Люди Разведки подходят!

Расслышал голос Таггарта, приказавший:

— Пора сматываться.

Потом он ничего не слышал и ничего не чувствовал какое-то время, которое показалось очень долгим, хотя позже понял, что отключался всего на несколько минут. Он отчаянно пытался вернуться в сознание. Он лежал в траве, а далёкие голоса кричали громче, и всего в нескольких сотнях футов от него нависал тёмный, огромный и неподвижный «Солнечный огонь».

Пока Харлоу пытался подняться, тонкие выступающие трубки ионного двигателя вдоль киля и кормы «Солнечного огня» выстрелили призрачный шлейф света. От толчка двигателя корабль рванулся вверх, ударная волна врезалась в Харлоу и снова сбила его с ног.

«Солнечный огонь» улетел.

С момента, как люди Таггарта вышли из темноты, всё завертелось так быстро, что Харлоу до сих пор не мог это осознать… Тут вокруг него оказались его собственные люди, Кволек, Гарсия и остальные, крича, спрашивали, что случилось. Однако Ирра вцепилась ему в руку и перекричала всех.

— Брей! Где Брей?

Харлоу огляделся с болью в голове и всё ещё как в тумане. Еле ворочая языком, он заговорил на её языке.

— Брей исчез? Тогда они забрали его с собой. Несомненно, они того и хотели. Он знает, куда отправился Дандональд, а это-то и нужно Таггарту.

— Куда, к чертям, катится Разведка?! — с нескрываемым возмущением орал Кволек. — Один капитан бьёт другого и стреляет, и…

— Таггарт не из Разведки, он был фальшивкой, и его корабль был фальшивкой, — проговорил Харлоу. И горько добавил: — А я на это попался, он одурачил меня на все сто.

Он отвёл поддерживающую руку Кволека.

— Я в порядке. Мы должны сейчас же взлетать. Нам нужно нагнать Таггарта, и мы не должны позволить ему выйти за пределы досягаемости радара. Шевелись!

Все засуетились, отбегая назад к «Тетису», Кволек горланил приказы. Но Ирра по-прежнему яростно цеплялась за Харлоу.

— Я полечу с тобой, — сказала она. — За Бреем.

Он собирался сказать, что ей нельзя, а потом передумал. Она помогла Брею вырваться из тюрьмы, и когда об этом узнает её народ, он не знал, что они с ней сделают.

— Хорошо, но нам следует поторопиться, — сказал он. — Бежим.

Он, слегка спотыкаясь, побежал к «Тетису». Им навстречу спешил Кволек, и на его круглом красном лице была написана ярость.

— Никакого взлета, по крайней мере, пока, — доложил Кволек. — Они оказались хитры, разорви их. Взгляните на это.

«Это» было одной из выступающих кормовых ионных дюз Тетиса». Кто-то разрезал её пополам в месте, где та выходила из корпуса.

— Эту трубу требуется заменить, — объявил Кволек, — или она звонко и красиво взорвётся, едва мы запустим двигатель.

Харлоу подумал, что Таггарт ничего не упустил. Потерянно стоя в тишине, они расслышали далёкий рёв голосов.

Он нёсся с тёмной равнины. Сейчас там метались факелы, очень много факелов, и они быстро двигались в сторону «Тетиса». Крики несущих их людей раздавались всё громче.

— Мой народ узнал, что Брей убежал, — сказала Ирра. — Они будут думать, что мы забрали Брея сюда, и…

Ей не было нужды заканчивать. Намерения разъярённых кташанцев были предельно ясны.

Глава 4

Внутри «Тетиса» было очень шумно. Часть шума производил Кволек и его команда, трудившаяся в недрах двигательного отсека, но только малую часть. Большая поступала извне. Харлоу чувствовал себя стоящим внутри большого железного барабана. Рядом с ним зажимала руками уши Ирра. Он чувствовал, как она вздрагивает, и знал, что она напугана, не шумом, но тем, что он мог для неё значить.

Экран перед ними показывал землю вокруг корабля. Она кишела кташанцами. Солнце уже поднялось высоко, и из-за жары большинство мужчин сбросило короткие одежды, оставив только свободные подштанники, которые не мешали движениям. Их золотистые тела сияли, блестели от усилий и пота. Более трёх часов они неустанно колотили по корпусу «Тетиса» и не выказывали никаких признаков утомления. Пока что твёрдый металл корпуса устоял перед всем, что у них было. Но упорные размеренные удары действовали Харлоу на нервы. Он склонился к интеркому.

— Как дела?

Ему со скрежещущим рычанием ответил голос Кволека.

— Они вообще не пойдут, если вы не перестанете меня дёргать. Один и тот же дурацкий вопрос каждые пять минут!

— Хорошо, — извиняюще пробормотал Харлоу. — Хорошо.

Он не винил Кволека. Парни делали всё, что могли. Они могли бы в два раза быстрее заменить повреждённую трубку снаружи, но присутствие там кташанцев делало это нецелесообразным. Так что работа велась по протоколу аварии в космосе»: изнутри, лишь с одним отличием, которое слегка помогало. Не нужно было одевать скафандры.

— Это ненадолго, — уверял он Ирру, крича, чтобы заставить себя услышать, но пытаясь сделать этот крик утешительным. Он знал, о чём она думала. Он думал о том же самом. Если кташанцам когда-либо удастся прорваться внутрь, их шансы на долгую жизнь будут ничтожными. С ними сейчас не было Брея, но они согрешили против обычая и табу, когда забирали Брея из тюрьмы. И последовавшее за тем, вероятно, только придаст Н’Канну больше решительности наказать их за это освобождение — никто не знал, какие опасности связаны с ворнами.

Харлоу взял Ирру за плечи и отвернул от экрана.

— Я хочу знать о ворнах — всё, что твой брат говорил Дандональду, — сказал он.

Ей было страшно, но через некоторое то время она ответила.

— Он рассказал Дандональду всё, что знал, всё, что знает мой народ. Это всё легенда, ибо было два поколения назад, — она немного подумала, а потом продолжала. — Борны приходили в этот мир…

Харлоу прервал её.

— Как они приходили? Как они выглядели?

Ирра уставилась на него.

— Неизвестно, как они приходили. У них не было такого корабля, как этот, — вообще никаких кораблей. Они вдруг оказывались прямо здесь.

И это, думал Харлоу, была та же история, которую Разведка слышала о ворнах в нескольких мирах. Они не использовали корабли, они просто появлялись. Метод мгновенной передачи материи казался единственным ответом на эту загадку.

Неудивительно, что ради такого секрета Картель вернулся на Землю.

— О том, как они выглядели, — продолжала Ирра, — рассказы странные. Говорят, что они были людьми, но не подобными нам людьми — они были силой и пламенем, а не плотью. Возможно ли такое?

Это также было загадочным описанием, которое предоставили Разведке другие миры. Оно могло означать что угодно или ничего.

— Я не знаю, — сказал Харлоу. — Продолжай.

— Сказано, — рассказывала ему Ирра, — что ворны особенным способом говорили с нашим народом. Наш народ был очень испуган. Но ворны сказали, что они пришли не затем, чтобы причинить им вред, что они были звёздными скитальцами, которые посетили много миров и просто навестили этот. Они говорили, что хотят вернуться в свой собственный мир, но однажды могут прийти сюда снова.

— Ворны сказали, где находится их родной мир? — спросил Харлоу.

Это был решающий вопрос, и он напряжённо ждал ответа.

— В Великой Тьме, — ответила Ирра, используя имя, данное кташанцами Конской голове. — Ворны сказали, что за двумя синими звёздами, которые горят на краю Черноты, есть залив, который заходит глубоко в неё, и что зелёная звезда в глубине того залива была их родной звездой.

Надежды Харлоу возродились. Он заметил пару синих звёзд на краю Конской Головы — и это звучало, как прозрачная подсказка.

— Это и рассказывал Брей Дандональду? — спросил он, и Ирра кивнула.

— Да. Вот почему мой народ осудил Брея. Когда Дандональд уходил отсюда, он сказал, что будет искать мир ворнов, и так велико почтение моего народа к ворнам, что они сочли это святотатством.

Вдруг стук по корпусу Тетиса прекратился. Во внезапной тишине Харлоу усердно размышлял.

— Неважно, есть или нет там на самом деле ворны, — сказал он, — именно туда ушёл Дандональд, так что нам придётся пойти туда. И именно туда направится Таггарт, как только он получит эту информацию от Брея.

— Брей никогда не сказал бы врагу ничего подобного — даже под пытками, — гордо заявила Ирра.

Харлоу взглянул на неё с лёгкой жалостью.

— Ты не знаешь землян. Они чересчур умны, чтобы продолжать использовать пытки. Они используют метод введения наркотиков и другие штуки. Брей расскажет всё, что знает.

Ирра не ответила. Она отвернулась, чтобы взглянуть на экран, и тут её глаза расширились и зажглись новым ужасом.

Харлоу проследил за её взглядом и окаменел. Теперь он понял, почему кташанцы перестали бить по корпусу Тетиса.

Все золотистые люди убежали на равнину, навстречу чему-то, что медленно ползло от города. Оно тяжело катилось на деревянных колесах, толкаемых толпой обливающихся потом мужчин. Это был массивный таран, сделанный из колоссального ствола дерева, отороченного камнем.

Харлоу подскочил к интеркому.

— Кволек, у нас есть минут десять! Они подходят со щелкунчиком, который с гарантией разнесёт нашу обшивку.

— Десять минут? Нам нужен ещё час! — ответил голос Кволека. — Мы сняли повреждённую трубку, но установка новой займёт не меньше времени.

Харлоу задумался, а потом принял решение. Сделать можно было только одно.

— Приостанови работы, — приказал он. — Запечатайте трубку и поднимайтесь сюда. Мы взлетим, как есть.

— Вы сошли с ума?! — взвыл Кволек, но Харлоу отключил интерком.

Кволек и Гарсия возникли на мостике через минуту. Красное лицо Кволека было перепачкано грязью, и он выглядел крайне подавленным.

— Вы обязаны знать, что взлёт на несбалансированных трубах навсегда изуродует «Тетис», — сказал он. Потом он увидел экран и потных ликующих кташанских мужчин на равнине, дружно толкающих массивный таран быстрей и быстрей к кораблю. И сказал: — О-о!

Он наклонился над интеркомом и принялся произносить в него громкие торопливые слова, завершившиеся простым приказом «закончить это быстро». Харлоу взял Ирру за руку и оттащил от экрана, на котором она, словно заворожённая ужасом, до сих пор смотрела на тяжкое приближение тарана.

— Будет сильно трясти, — сказал он ей. — Ты, наверно, перепугаешься до смерти, но это продлится недолго.

«В любом случае, — думал он, — оно не продлится долго. Если мы сделаем это, или если мы этого не сделаем».

Он пристегнул её к своей койке, обеспечивая максимальную безопасность и удобство, и когда он закончил, она выглядела такой маленькой и упрямой, испуганной и слишком гордой, чтобы показать это, что он поцеловал её. Потом он бросился обратно в рубку.

Кволек и Гарсия уже были пристегнуты, Кволек приклеился ухом к интеркому, и они оба уставились на экран. Таран оказался гораздо ближе. Его массивная голова из красного камня казалась достаточно тяжёлой, чтобы разрушать каменные городские стены.

— Ещё пару минут, — протянул Кволек. — Не хочется рисковать, что заглушку сорвёт, едва мы попадём в вакуум.

Он заметно потел. Потел и Гарсия, но более аккуратно, не до окрашивания воротника туники.

— Дай мне внешний динамик. Быстро, — приказал Харлоу.

Он пристегнулся к собственному откидному креслу, пока Гарсия щёлкал переключателями и соединял с забортным динамиком. Гарсия тоже следил за экраном. Он мог видеть боевые шрамы на стволе тарана, истории старых сражений, записанные в сколах и трещинах каменной боеголовки. Он достаточно чётко мог видеть лица кташанцев. Это были лица фанатиков, одинаковые по всей Галактике, независимо от того, где вы их находите. Людей, которые знают, что они правы, людей без милосердия.

Гарсия передал ему микрофон.

— Есть.

Он смотрел на большую красную голову тарана и невольно так втискивался в границы кресла, что казалось, хотел крепко-накрепко сжать сами атомы своего тела перед грядущим шоком.

Харлоу рявкнул в микрофон. Усилители подхватили голос, сделали его в тысячу раз громче и вышвырнули наружу из внешней акустической системы корабля.

— Н’Канн! — орал он. — Убирай оттуда своих людей! Мы взлетаем! — На экране он мог видеть изумлённые лица, задираемые на громоподобный звук его голоса, тела, застывшие неподвижно. — Мы взлетаем! Бегите, или вы умрёте. Н’Канн, ты меня слышишь? Бросайте та ран и бегите!

Кволек отвернулся от интеркома и доложил:

— Всё готово.

Харлоу уставился на экран. Кто-то из кташанцев бросился бежать. Другие ещё не определились. Третьи, жестокое ядро насилия, вопили и махали руками в сторону корабля, призывая таран.

Харлоу застонал.

— Глупцы, — проговорил он. — Я не хочу их убивать. Я не могy…

Таран тяжело и медленно двинулся вперёд.

— Убирайтесь! — крикнул он им с ноткой отчаяния и тронул тумблер в центре панели управления.

«Тетис» задрожал и начал напевать сам себе мощную басовую ноту предвкушения.

Таран остановился. Люди стояли рядом, уставившись вверх. Позади них сначала медленно, а затем с увеличивающейся скоростью таяла большая толпа.

Харлоу снова прикоснулся к тумблеру, продвигая его на деление. Гул стал рычанием, бессловесной песней. «Тетис» подбирался для прыжка вверх.

— Убирайтесь! — Харлоу кричал в микрофон, но его голос практически тонул в железном голосе корабля, и тут вдруг мужчины бросились прочь от тарана и побежали через равнину.

Харлоу сжал зубы и передвинул ключ до упора.

«Тетис» поднимался гигантскими вихляющими рывками, как птица с повреждённым крылом. Но он был ужасно большой птицей и ужасно сильной, и жестокость его тряски почти выбила зубы из челюстей Харлоу. Он боролся с густеющим в голове туманом, чтобы удержать корабль, не дать тому вывалиться из-под контроля гироскопов и обрушиться обратно на землю, ощущая, как содержимое его черепа болталось туда-сюда, как вода в качающемся чайнике, чувствуя, как врезались в него ремни, когда его тянуло вперёд, и болты стула протыкали сквозь все прокладки, когда отбрасывало назад, слыша странный хрипящий, хрюкающий, свистящий шум, который, он знал, порождало его собственное натужное дыхание. Панель управления потускнела и, в конце концов, пропала за красным туманом, который заполнил рубку или его собственную голову. Он слепо и неуверенно шарил по переключателям. Его охватила паника. «Я отключаюсь, — подумал он, — я не могу его удержать, он падает». Он попробовал закричать, в гневе и протесте против этого внезапного конца, в страхе и сожалении. Сокращение диафрагмы загнало кровь в голову и ненадолго удержало её там, туман слегка рассеялся, а обезумевшие извилины в черепе оказались достаточно устойчивы, чтобы он мог ухватить реальность, хотя бы её тонкий краешек.

Он держался, заставляя себя дышать глубоко, медленно. Один. Два. Три. Индикатор на панели замигал спокойно. Яростная тряска несбалансированного двигателя устаканилась в своеобразные ритмичные рывки и вращения, не хуже, чем у корабля в открытом море. «Тетис» был в космосе. Он не собирался разбиваться.

Харлоу оглянулся на Кволека и Гарсию. У обоих шла носом кровь — он обнаружил, что и у него тоже — и глаза покраснели и выпучились, но им удалось ухмыльнуться ему в ответ.

— Что за дьявольский способ обращения с хорошим кораблём, — прохрипел Кволек. — Если я когда-нибудь доберусь до этого Таггарта…

— Мы с тобой оба доберёмся, — сказал Харлоу. — Давай займёмся починкой трубки.

Кволек уже отстегнулся. Он, пошатываясь, выходил из рубки управления. Харлоу передал управление Гарсии и поплёлся за ним, направляясь к своей каюте.

Он нашёл Ирру в койке почти без сознания, на её коже уже наливались несколько жестоких кровоподтёков от ремней. Он расстегнул их, смочил в холодной воде полотенце и протёр ей лицо, отводя со лба густо налипшие волосы. Вскоре девушка открыла глаза и посмотрела на него, и он улыбнулся.

— Теперь всё в порядке, — сказал Харлоу. — Всё в порядке.

— Брей? — прошептала она.

— Мы отправимся за ним. Мы вернём его обратно.

— Из мира ворнов, — она замолчала, её взгляд бегал по незнакомой каюте. Крошечный иллюминатор. Впервые она увидела космические глубины, на все горящие в бесчувственности мрака нагие и блистательные звезды, и Харлоу видел пронизывающую её дрожь трепета и ужаса. Её ледяные пальцы стискивали ему запястье.

— В моем собственном мире я не боялась ворнов, — прошептала она. — Я смеялась над Н’Канном и стариками. Но теперь… — Она не отрывала глаз от иллюминатора. — Сейчас я нахожусь в стране ворнов, и мне страшно. — Она резко развернулась и прижалась к нему лицом, как ребёнок. — Мне страшно!

Харлоу глянул в иллюминатор поверх её головы. Страна ворнов. Чёрное и безжизненное море, через которое они своевольно летали между островками звёзд. Однако Харлоу никогда не боялся ворнов. Он с трудом верил в их существование. Но сейчас, пока он смотрел в пространство и думал об угрюмой Конской Голове и двух голубых солнцах, горящих в её тени, он почувствовал неприятное холодное покалывание, бегущее вниз по спине.

Этой дорогой ушёл Дандональд, и он не вернулся.

Этот колючий страх не оставил Харлоу в последующие долгие дни — произвольные «дни», размеченные в вечной ночи, сквозь которую нёсся «Тетис». После замены повреждённой трубки он быстро набирал скорость на курсе, который вёл его прямиком к Конской Голове. На радаре не было никаких признаков «Солнечного огня» Таггарта. Для этого тот ушёл слишком далеко. На самом деле, он был так далеко впереди, что не оставалось никакой надежды обогнать его или предотвратить любые действия, которые тот мог бы предпринять в мире ворнов, до которого он доберётся задолго до Харлоу. Любой здравомыслящий человек сказал бы, что преследование безнадёжно, но парни с «Тетиса» не были здравомыслящими. Если бы они ими были, они никогда бы не записались в Разведку. Кроме того, их разозлили. Из них сделали дурачков, и они едва не погибли из-за своей глупости, и теперь они были полны решимости догнать Таггарта, даже если это займёт всю их оставшуюся жизнь.

Которая может быть не очень долгой, думал Харлоу. Он мрачно смотрел на экран, который показывал панораму космоса перед «Тетисом». На нём висела одна из самых великолепных достопримечательностей Галактики. Перед ней любой замирает ошеломлённым и бессловесным, независимо от того, как часто или как долго он на это чудо смотрел. Фоном являлся весь огромный холст Вселенной, и через него под взрывающимся пламенем солнц протянулась растянувшаяся на необъятные световые годы угольно-черная Конская Голова. Да, великолепная. Великолепная и прекрасная. Но было ещё одно слово, которое пришло в голову Харлоу, старое слово, которое больше не используется. Этим словом было: зловещая.

Ирра проводила всё возможное время с ним в рубке управления, следя за экраном, высматривая корабль, который унёс её брата. Харлоу заметил, что Конская голова производит на неё тот же эффект. Он заметил жест, который она сделала в её сторону, украдкой и быстро, словно ей было стыдно, и он знал, что это жест кташанцев для отвращения зла.

Долгое время относительное положение крошечного корабля и большой чёрной туманности, казалось, не изменялось.

Потом постепенно с экрана сошла пылающая бахрома звёзд. Чернота выросла и поглотила всё поле зрения, она потеряла форму, а затем, наконец, образовала границу, обозначенную на фоне света далёких солнц, и, в конце концов, на этой черноте, напоминающей береговую линию, показались маяки — огни двух синих угрюмых звёзд.

«Тетис» сбросил скорость и начал прощупывать путь между маяками солнц.

За ними оказался залив, бухта в этом невероятном побережье. И теперь страх действительно охватил людей с «Тетиса» — страх гораздо больший, чем любой, который они могли бы ощутить из-за поступков людей или легендарных ворнов.

Он был чем-то абсолютно изначальным, и он был связан с ужасом тьмы, отчуждения и нечеловеческого могущества, что уходило к началу зарождения расы.

Никто из них прежде не бывал вблизи от чёрной туманности. Они находились в гиблом месте, слепом районе, где был бесполезен радар, где корабль оказался беспомощен перед дрейфующим звёздным сором, где можно было глубоко протаранить собой тёмную звезду, прежде чем догадаться, что она там есть. Теперь они ползли, как насекомое, промеж гигантских крыльев Конской Головы. Залив был довольно узким, и он вилял и вился вокруг гигантских плеч темноты, шёл мимо распахивающихся нагромождений пыли, которые поднимались на миллион миль к гриве, пылавшей от огня скрытых звёзд, проходил над трещинами, которые погружались на миллион миль, чтобы там разбиться на лохмотьях расщелин. В них можно было увидеть звёзды, такие слабые и далёкие, как в пасмурную ночь на Земле. Куда бы вы ни бросили взгляд — вверх, вниз, вперёд или в обе стороны — эти неописуемо огромные облака заключали вас в вечную черноту, как обвивающие драпировки похоронного ложа, подготовленного для неизвестного бога.

Кволек покачал головой.

— Господи, — сказал он. — Если здесь жили ворны, неудивительно, что они нашли способ покорения космоса. Им пришлось!

«Тетис» полз дальше и дальше по трещине этого зрачка, и вскоре впереди появился свет, пламя зелёного солнца, которое зловещим свечением касалось смутно вырисовывающихся вокруг него облаков.

Они подобрались ближе и рассмотрели планету.

— Это должен быть он, — сказал Гарсия. — Мир ворнов.

— Если в легендах Кташана что-нибудь есть, — отозвался Харлоу. — В любом случае, это мир, куда ушёл Дандональд и где находится Таггарт. Мы должны быть чертовски осторожны, заходя…

Сидевшая в задней части рубки управления Ирра вдруг издала слабый звук выдыхаемого воздуха.

Это был очень любопытный звук, предполагающий, что страх слишком велик для простого крика. Кожа Харлоу похолодела, словно попав под струю ледяной воды. Он повернул голову. Он видел, как синхронно застыли Кволек и Гарсия, глядя на нечто, до сих пор остававшееся позади него. Он видел Ирру. Немощь росла в нём, роковое чувство, что это нечто полностью вне человеческого опыта, поскольку он знал, что оно уже противостало ему. Он продолжал медленно поворачиваться, пока не смог увидеть.

Он не ошибался. Из черноты Конской Головы и огня чужой звезды, молча, без нужды в неуклюжих доспехах или герметизации люков, пришло нечто, чтобы присоединиться к ним на корабле.

Ирра прошептала слово. Она прошептала его так тихо, что в обычных условиях он не мог бы расслышать, но теперь оно звенело в ушах со звуком, похожим на трубный глас апокалипсиса. Она сказала:

— Ворн!

Глава 5

В ворне не было ничего чудовищного или страшного, как долго бы он ни смотрел, — никакой кричащей несообразности, чтобы шокировать взгляд. Он висел в неподвижном воздухе рубки — пятно сияния, подобное видимому издалека звёздному облаку, так что отдельные точки света были не более чем бесконечно малыми искрами. Составные части ворна поначалу казались застывшими и неизменными, но, всмотревшись, Харлоу осознал рябь, колебания интенсивности, такие обычные и естественные, как дыхание, и следом пришло озарение и превратило его кровь в лёд. Эта штука была живой. Форма жизни, сила и пламя, как говорили легенды, не человеческая, но живая, думающая, чувствующая, наблюдающая.

Наблюдавшая за ним. Негуманоидный скиталец между звёзд, наблюдавший за ним и размышлявший о его судьбе.

Кволек что-то схватил и держал в отведённой назад для броска руке, но всего лишь просто держал. Гарсия просто сидел. Его губы шевелились, как будто он торопливо молился вместе с дыханием. Ирра очень медленно и тихо сползла на пол в позу уничижения. Харлоу заговорил. Какой-то автоматический рефлекс привел язык в движение, и слова выходили из него, звуча так фальшиво и нелепо, что ему было стыдно, но он был не в состоянии думать о каких-то иных. Эти слова пришли легко, прямиком из инструкции. Он много раз произносил их прежде.

— Мы представляем Звёздную Разведку. У нас мирная миссия. Мы пришли в ваш мир…

— Прекрати, Марк!

Харлоу запнулся на полувдохе. Он уставился на Гарсию и Кволека. Ни один из них не открывал рта.

Тем не менее кто-то заговорил.

— Кто это говорит?! — взъярился Кволек.

— Никто ничего не говорил, — прошептал Гарсия.

— Однако говорил. Кто-то сказал: «Кволек, положи этот дурацкий кусок железа, пока у тебя не свело плечо».

— Ты свихнулся, — тихо сказал Гарсия и, казалось, вернулся к своей молитве.

— Марк, — голос снова обратился к Харлоу, — я кажусь очень странным и пугающим, но это лишь потому, что вы пока не понимаете научных принципов, которые делают эту изменённую форму жизни возможной. Мои атомы расположены в другом порядке, чем в тот раз, когда мы виделись в последний раз, но в остальном я такой же. Ладно, нет… Не совсем… Но могу честно сказать, что я по-прежнему Дандональд.

— Дандональд, — выдавил Харлоу, уставившись на пятно колеблющегося сияния, которое парило перед ним в воздухе. И тихонько добавил: — Господи!

Кволек и Гарсия повернули головы и покосились на него. Они заговорили почти одновременно.

— Дандональд?

— Вы его слышали, — пробормотал Харлоу.

— Они меня не слышали, — сообщил ему голос. — Вытряхни паутину из головы, парень. Сейчас ты не можешь позволить себе тупить, у тебя нет времени. Это телепатия, Марк. Я общаюсь с тобой напрямую, потому что это единственный способ, который у меня сейчас есть. К сожалению, у меня нет сил общаться со всеми одновременно. Теперь слушай. Я ждал тебя…

— О чём вы говорите? — обратился к Харлоу Гарсия. — Что вы имеете в виду под «Дандональд»?

— Тебе лучше найти время и поговорить с ними, — сказал Харлоу светящемуся пятну. — Сомневаюсь, что они мне поверят.

Он закрыл руками лицо и на миг незаметно вздрогнул, пытаясь осознать, что его поиски Дандональда закончены, что это аморфное облако пылинок энергии было его другом, его собутыльником, плотью и кровью Дандональда с сильными руками, лохматыми каштановыми волосами и яркими голубыми глазами, которые всегда смотрели мимо уже известного на далёкие смутные тени непознанного.

Он не мог в это поверить.

— Это не важно, — сказал мысленный голос Дандональда в его разуме. — Просто согласись с этим на время. Важно, что готовит тебе Таггарт. Его корабль несёт тяжёлое вооружение. Он настроил его, и в тот миг, когда он поймает ваш корабль радаром, ракеты взлетят. Тогда ты погибнешь, а я никогда не вернусь, так что, пожалуйста, обрати внимания на мои слова.

— Ты никогда не вернёшься? — повторил Харлоу. — Не вернёшься — куда?

— К себе прежнему. Плотному. Конвертер у Таггарта. Его охраняют днём и ночью, и меня убьют на месте, если я шагну через него. Как и любого из ворнов, я полагаю, хотя ни одного из них не было тут века. Так что…

— Подожди, — сказал Харлоу. — Просто подожди минутку. Я пытаюсь понять, но ты меня запутал. Конвертер?

— Разумеется, конвертер. Как ты думаешь, что сделало нас… меня… таким?

— Я не знаю, — немея, проговорил Харлоу. — Какими это «такими»?

— В точности, как ты видишь, — пояснил Дандональд. Сияющее пятно сжалось, завертелось, а затем сместилось так быстро, что Харлоу подумал, что оно пропало. — Материальное в энергетическое, только древние ворны решили проблему достижения преобразования без потери интеллекта или личности. Индивид не меняется. Лишь тело освобождается от оков плоти.

Сияющее пятно двинулось к железной переборке. Оно скользнуло прямо сквозь твёрдое железо, а затем, танцуя, вернулось обратно.

— Больше никаких преград. Больше никакой смерти. Неудивительно, что ворны утратили интерес к прежней жизни на планетах. Говорю тебе, Марк, даже за столь короткий срок в образе одного из них я повидал многое. Имеешь ли ты какое-то представление, каково это — свободно, как птица, летать меж звёзд, одним движением мысли покрывая световые годы, ничего не боясь? И не только звёзд, но других галактик. Время и расстояние — всего лишь слова без смысла. Величайший секрет из когда-либо открытых. Ничего столь грубого и топорного, как передача материи, которая просто посылала бы тебя, как пакет волн, от передатчика в приёмник, выпуская планетно ограниченным, как всегда. Нет, ворны разработали механизм, который дал им реальную свободу во Вселенной.

Сияние плыло и танцевало, и Кволек, и Гарсия, и Ирра смотрели на него с откровенным страхом, а в голове Харлоу текли не его мысли, и он не стерпел. Не трудно сказать об оставлении оков плоти и надевании тела из чистой энергии, но этого пока было слишком много для его мозга, чтобы он мог понять.

— Дандональд, — заговорил он.

— Да?

— Меня зовут Марк Харлоу, помнишь? Я просто парень с Земли. Ты всё это сразу на меня вешаешь, ты ожидаешь, что я… — он запнулся, а потом сжал руки и заставил себя продолжать. Он сказал: — Послушай. Я разговариваю с пятном света. И у меня в голове возникает мысль, что это световое пятно говорит, что оно Дандональд, человек, которого я знал. Это трудно принять. Ты понимаешь?

От Дандональда пришла мысль, окрашенная жалостью.

— Да, Марк. Полагаю, ты прав.

— Ладно, — Харлоу чувствовал, что его лоб влажен от пота, но он смотрел прямо на туманное сияние и говорил: — Тогда выкладывай мне это всё помедленнее, хорошо?

— Хорошо, Марк, я буду выкладывать медленно. Но, прошу тебя, не слишком медленно, ибо время истекает.

— Ты нашёл легендарный мир ворнов, о котором тебе рассказал Брей? — спросил Харлоу.

— Да.

— Ты нашёл в нём ворнов?

— Нет. Нет, Марк, — ворны ушли из этого мира очень-очень давно. Наверно, в те времена, когда открыли, как измениться и стать похожим на меня. Я нашёл их мёртвые города и нашёл конвертер. Не их самих.

— Конвертер, который сделал тебя вот таким. Что заставило тебя это сделать, Дандональд?

В ответ пришла энергичная мысль.

— Я был должен. Я был должен попробовать, после того как узнал секрет. Я прошёл через него. Я оставался таким — как ворны — когда прибыл корабль Таггарта.

— А, — сказал Харлоу. — А потом?

— Мои люди, мой корабль, ждали меня, — ответил Дандональд. — Таггарт легко застал их врасплох. В драке были убиты трое моих людей. Прочих он держит в плену.

Харлоу разъярился настолько, что почти забыл, что он разговаривал не с Дандональдом во плоти. Он процедил сквозь зубы:

— Он очень хорош в хитрых сюрпризах, этот Таггарт.

— Он выведал, — сказал Дандональд, — что я был с другой стороны. Его вооружённые парни следят за конвертером. Если я попытаюсь пройти через него обратно, он схватит меня.

— Но что он делает — просто сидит там? — допытывался Харлоу.

— Он ждёт, Харлоу. Он отослал сообщение кому-то по имени Фрейн. Фрейн, я догадываюсь, командует ещё одним секретным кораблем, посланным Картелем, чтобы найти меня и ворнов. Таггарт передавал, чтобы тот пришёл в мир ворнов, чтобы помочь ему забрать отсюда конвертер.

Ужасающая картина начала проясняться для Харлоу. Если корабли Картеля получат конвертер, безграничная свобода во Вселенной окажется в руках группы жадных людей, которые станут эксплуатировать величайшее из всех открытий ради собственной власти и прибыли.

— Нет, — заговорил Харлоу. — Мы должны это остановить. Можем ли мы достичь этого мира раньше того, другого корабля — корабля Фрейна?

— Не знаю, — проговорил Дандональд. — Фрейн не может быть слишком далеко, иначе он был бы вне зоны действия коммуникатора. Вот почему тебе следует поторопиться, чтобы попасть туда первым. И ещё, вы не можете приземлиться прямо там, где Таггарт, его корабельный радар определит ваш подход, и ракеты ударят по вам, прежде чем вы успеете подойти близко. Единственный для тебя способ до него добраться — пройти через это.

И пятно сияния стало круглым шаром и сдвинулось к иллюминатору, коснувшись чёрного наружного выступа нависающего облачного утёса.

— Я могу провести тебя сквозь него, Харлоу. Но тебе придётся спускаться за изгибом планеты и пройти пешком остаток пути к Лурлууну — тому старому городу ворнов, где стоит конвертер. После этого…

— После этого, — прервал Харлоу, — мы ударим по Таггарту всем, что у нас есть.

— Чего не много, — заметил Дандональд, — если всё, что у вас есть, — оружие согласно Шестому Регламенту. Ладно, это придётся сделать. Теперь измени курс, и сделай это быстро.

Пошевелившись, Харлоу увидел напряжённое лицо Ирры, в страхе глядящей на плавающий сгусток сияния.

— Ещё кое-что, Дандональд, — добавил он. — Брат девочки, Брей. Она пришла за ним. Он пока ещё жив?

— Он с заключенными Таггарта — моими людьми, — пришла ответная мысль. — Как долго любой из них проживёт, если одолеет Таггарт, можете догадаться.

Харлоу кратко пересказал это Ирре на её родном языке и увидел, как в её глазах закипают слёзы.

— Ради всего святого, поторопитесь! — вонзилась мысль Дандональда.

Чувствуя себя воистину странно, как спящий или пьяный, или отчасти пребывающий в шоке человек, Харлоу круто развернул «Тетис» и отправил в нырок в чёрную пылевую скалу.

Он, как сумел, в нескольких словах проинформировал Кволека и Гарсию и попросил Гарсию объявить через интерком экипажу. Он старался не смотреть на пылевую скалу впереди. Она тянулась на миллион миль в каждую сторону и на вид была твёрдой, как базальт. Её краев ядовитым светом касался зелёный отблеск далёкого солнца.

— Расслабься, — успокаивал Дандональд. — Она только такой выглядит. Я проходил через неё дюжину раз.

— Замечательно, — буркнул Харлоу, — но мы пока ещё привязаны к нашим старым плотским сущностям, отнюдь не проницаемым для плавающих кусков скал.

— Я тебя протащу, Харлоу. Не волнуйся.

Харлоу волновался. Скала перед ними была чёрной и угрожающей. Когда они врезались, Харлоу вздрогнул и инстинктивно выставил руку перед лицом. Никакого столкновения не случилось. Только вдруг стемнело, совсем как на Эребусе, а указатели на контрольных приборах бешено заметались. «Тетис» ослеп и оглох, стремглав несясь сквозь звёздную пыль.

— Это безумие, — бормотал Кволек. — Мы просто воображаем, что видим и слышим…

— Заткнись, — прошипел Харлоу. — Мне не слышно… — он посмотрел по сторонам. Его охватила паника. Сияющее пятно пропало. Дандональд пропал. Дандональд? Откуда он знал, что это был Дандональд, а не лживый чужак, один из древних ворнов, посланный привести его к катастрофе? Он мог вечно блуждать в этой космической ночи, пока не будет разрушен корабль, и они не погибнут, и всё равно будут странствовать вечно…

— Выше нос, — пришла резкая мысль Дандональда. — Как минимум на три градуса. Какого чёрта, Марк! Поднимай его. Дальше. Десять градусов на правый борт — забудь градусы. Поворачивай, пока я не скажу остановиться. Хорошо. Теперь держи курс — впереди ещё кое-что, но мы пройдём под ним. Одерживай…

Харлоу выполнял, что ему говорили, и вскоре разглядел то, чего не заметил раньше — туманное свечение, которое было странным новым обликом Дандональда, вытянулось тонко, как нить, и уходило за предел видимости сквозь ткань корабля. Харлоу испытал укол стыда.

Полная темнота растянулась не иначе как навсегда. Не было ни просветов, ни рассеивания. Или, возможно, они так быстро шли через пограничную область, что ничего не было видно. Только что иллюминаторы были мертвенно-чёрными, а в следующий миг их больно хлестнул по глазам зелёный солнечный свет, и они оказались за пределами облака, снова меж тёмных стен громадного залива ворнов. Но их крюк сквозь тьму теперь вынес их с другой стороны зелёной звезды и её планеты.

Его достигли назойливые мысли Дандональда.

— Таггарт ожидает, что ты придёшь за ним по заливу, как подходил он. Он отправил корабль крейсировать перед планетой.

— А у нас между нами и его кораблем теперь целая планета, — подхватил Харлоу. — Если мы удержим её промеж, мы можем приземлиться тайно.

— Точно, Харлоу. Но ты должен поторопиться! Я проведу тебя вниз.

Странный штурман для самой странной посадки, которую когда-либо совершал человек, думал Харлоу. Не думай об этом, не думай о том, кем стал Дандональд, играй с тем, что есть, сажай корабль.

Он и сажал. «Тетис» вошёл в атмосферу, как будто нырнул в зелёный колодец.

— Я пытаюсь приземлить вас как можно ближе к Лурлууну, — сообщил Дандональд. — Но планета вращается, и Лурлуун поворачивается к далёкому дозорному кораблю, а вам необходимо скрываться за кривизной планеты.

Корабль снижался, и теперь под ними катились странные разноцветные леса, обширные пустыни с зеленоватым песком, горы из чёрных скал, тронутые зеленью, как старая медь, странный неземной пейзаж под светом изумрудного солнца, которое опускалось, по мере того как эта сторона планеты отворачивалась от него.

Прямо по курсу рос невысокий чёрный круг, Дандональд торопил лететь туда, и «Тетис» пошёл вниз в длинном пике с визгливым рёвом разрываемой атмосферы. И, напрягая руки на штурвале, Харлоу думал, что различает, как под ними пролетают рассыпающиеся города.

— Они все мертвы, — пришла мысль Дандональда. — Всё больше и больше ворнов выходило на звёздный путь и всё меньше и меньше возвращалось, пока постепенно раса здесь не вымерла. И сейчас вряд ли кто-то из ворнов остался хотя бы в этой части Галактики. Они ушли далеко и вовне. — Минутой спустя он скомандовал: — Садись! По эту сторону хребта!

Они приземлились в пустыне, где в песке и слоях разноцветного камня прорезала фантастически глубокое ущелье река. Тонны воды бежали в сторону скалистого хребта и далее по каньону.

— Не трать время на анализ атмосферы, воздух для дыхания пригоден, — сказал Дандональд. — Я жил здесь месяцами, и ворны жили здесь тысячелетиями, а они были такими же людьми, как и мы.

Харлоу подошёл к интеркому и отдал приказ.

— Вскрыть люк. Экипажу — на выход.

Выйдя наружу, они оказались на воздухе, который был сухим, тёплым и слегка пах металлом. Вокруг них простиралась зелёного цвета пустыня, и свет зеленоватого солнца ярко зажигал её и раскрашивал нависающий чёрный скальный хребет в ядовитые цвета. Стояла тишина, лишь в ущелье рокотала река.

Люди непонимающе смотрели друг на друга, а затем на Харлоу. А потом, когда маленькая танцующая звездочка сияния пронеслась мимо них и подскочила поближе к Харлоу, суровые лица землян вытянулись. Харлоу попытался объяснить, но всё оказалось бесполезным, они поняли только, что танцующая звезда предположительно некогда была человеком, и им это не нравилось, они боялись и не скрывали страха. Все они, и в том числе Кволек и Гарсия, и Ирра тоже, не спускали глаз с плавающего сияния, которым был Дандональд.

— Не говори со мной вслух, они паникуют, — предложил Дандональд. — Думай сосредоточенно, и я это уловлю.

— Как добраться до Лурлууну? — подумал Харлоу.

— По течению реки. Но вы не можете идти по реке, Харлоу, ущелье слишком глубокое. Вам придётся пойти через хребет.

— Сколько человек там у Таггарта?

— Четырнадцать, — ответил Дандоналд. — Все хорошо вооружены. Плюс ещё восемь на корабле. — Харлоу вслух заговорил с Кволеком. — Раздай оружие.

Маленькие станнеры были должным образом розданы — чисто оборонительное оружие, которое используется только для спасения жизней личного состава. Их эффективная дальность не превышала нескольких футов, и они не несли летального заряда — Звёздная Разведка очень трепетно относилась к чувствам аборигенов. Ощущение лёгкости предмета в руке не придавало Харлоу большой уверенности.

— Вы знаете, что Таггарт устроил нам в МЛ-441, — громко обратился он к людям. — Вот наш шанс дать ему сдачи. Он за тем хребтом. Мы пойдём и побьём его.

— Мы все, сэр? — сказал Гарсия. — Разве вы не хотите оставить охрану на «Тетисе?»

Харлоу покачал головой.

— Если мы не одолеем эту банду, мы к «Тетису» не вернёмся. Нас двадцать на их четырнадцать, но у них оружие, которое превращает наше в подобие водяных пистолетиков.

Лицо Ирры в угасающем зелёном свете пылало энтузиазмом.

— Тогда я тоже пойду с тобой.

Харлоу взглянул на неё с сомнением.

— Полагаю, придётся. Держись ближе ко мне и подчиняйся приказам.

Он повернулся к сгустку сияния, парящему в воздухе рядом с ним, и теперь, когда зелёное солнце садилось, и свет угасал, светившемуся ярче.

— Дандональд, ты можешь пойти вперёд и выяснить, где у Таггарта в городе сторожевые посты? Я должен точно знать, прежде чем мы туда влезем.

— Да. Я могу это сделать.

Люди Тетиса немедленно отшатнулись назад, когда сияние закрутилось и завертелось, а затем вспышкой мелькнуло в сгущающихся сумерках. Сияющее перо, падающая звезда, невероятный огонёк плазмы, метнувшийся навстречу нависающему чёрному хребту и пропавший.

Харлоу повысил голос.

— Мы выступает немедленно. Подтянуться и держать строй.

И они плотно сбитой колонной отправились через песчаные дюны, держась слегка поодаль от речного ущелья. Когда последние лучи зелёной звезды осветили скальный вал впереди, Харлоу остановился, с подозрением его изучая. Ему показалось, что он заметил проход сквозь него, но пока он не был уверен.

Затем он обнаружил, что они идут по древней дороге, так вилявшей по песку, что они сбились бы, если бы вдоль неё не стояли каменные знаки. Вдалеке от дороги поднимались тёмные, низкие, бесформенные постройки, которые выглядели как разрушенные виллы. Ветер насыпал вокруг них песчаные наносы. В сумерках не слышалось ни одного звука, кроме шума ветра и реки. Никто не жил в тех виллах на протяжении тысяч лет.

Маршировавшая рядом с ним Ирра поёжилась.

— Это зло, — сказала она. — Люди должны были жить, как люди. А что, если все станут как ворны? Тогда все миры Галактики стали бы, как этот.

Мысль была пугающей. Разум Харлоу в воображении метнулся вперёд, ко времени в будущем, когда человеческая раса может полностью исчезнуть, и останутся только такие существа, как Дандональд, бессмертные, бесплодные, ничего не строящие, ничего не создающие, существующие только для острых ощущений чистого знания, прекрасными кусочками силы и пламени, вечно бродящими по просторам космоса, вселенным без конца.

Было ли это конечной целью расы, которая отправилась в космос, финалом её эволюции? Были ли первые ракеты только первыми шагами эволюции, которая подхватит человека и сделает из него нечто большее, чем просто человека, и меньшее, чем обычного человека?

Он вытеснил из головы эти жуткие мысли. Они приближались к хребту, и теперь он видел, что по его поверхности с лёгким уклоном поднимался древний тракт.

— Сюда, — позвал он.

Тьма стала абсолютной. В небе не было звёзд, ничего, кроме черноты великой Конской Головы, в которую был втянут этот мир. Крошечный огонёк его фонарика погас. Но когда они поднялись ещё выше, Харлоу подумал, что видит по другую сторону хребта устойчивую пульсацию света. Она всё интенсивнее вырастала в небе. Они добрались до гребня хребта.

Они стояли с растерянными и смущёнными лицами и не отрывали глаз от света, который теперь обрушился на них.

— Что это такое? — прошептала Ирра.

С другой стороны хребта в нескольких милях от них поднималась ввысь большая колонна опалесцирующего свечения. Свет был наиболее интенсивным у её основания, затухая по мере того, как уходил вверх. Он бурлил и зловеще переливался, при этом сохранялся и испускал странное сияние, заливавшее всё вокруг.

Благодаря его яркости, Харлоу видел, что опалесцирующий столб поднимался из центра города. Тёмные крыши, стены, башни, трепетали в неземном сиянии, а на дорожках между ними сгущались тени. В безмолвном месте не было никакого иного света и никакого видимого движения.

— Это город ворнов, — сказал он. — Лурлуун. Он покинут, всё в порядке.

— Но свет?

— Я не знаю… — тут Харлоу с облегчением прервался, увидев летящую сияющую звезду, которая неслась к ним снизу. — Дандональд может нам рассказать.

Дандональду было что им рассказать, но не это. Его мысли бешено били в Харлоу из парящего звёздного свечения.

— Харлоу, может быть уже слишком поздно. Они получили сообщение от Фрейна. Корабль Фрейна вошёл в Конскую Голову и прямо сейчас приближается к этому миру!

Глава 6

Внезапная неминуемость полного поражения оказала на Харлоу странное ошеломляющее воздействие. Он прошёл долгий путь, они все прошли, и они устали, и получается, что они прибыли слишком поздно, и всё это зря. И что он делал так далеко от Земли, стоя в ночи чужого мира и глядя сквозь мёртвый темный город на райскую колонну, в то время как плавающее сияние, которое когда-то было человеком, шептало в его голове?

Затем минутное отчаяние Харлоу смела добротная сильная ярость. Гнев не имел ничего общего с его задачей, какой бы важной та ни была. Это был обычный человеческий гнев на то, что его избил, облапошил, победил некто, оказавшийся умнее, чем он сам. Он не позволит Таггарту улететь с этим!

— Тогда нам нужно ударить по Таггарту до того, как прибудет корабль Фрейна, — заключил он.

Он говорил вслух, чтобы Кволек и другие могли понимать наравне с Дандональдом.

— Где Таггарт и его часовые? — спросил он Дандональда.

— Видишь тот столп света, Харлоу?

— Вижу. Что это?

— Это рабочий луч конвертера. Это вечность, бессмертие. Он исходит из механизма самого конвертера. Войди в основание луча, и он сожмёт атомы твоего тела, даже электроны, и переставит их так, что ты станешь, как я — как ворн. Но если, будучи подобным ворну, ты войдешь в верхнюю часть луча, это запустит обратный процесс, и луч спустит тебя на землю и снова перестроит твои электроны в плотное, обычное человеческое существо.

— Ты можешь позже рассказать мне, как это работает, — прямо сейчас я хочу знать о дозорных, — нажал Харлоу.

— Я пытаюсь тебе сказать, — подумал Дандональд. — На кольце самого конвертера стоят два охранника с автоматическими винтовками — на случай, если я попытаюсь выйти. От них также можно простреливать каждый фут большой площади, посреди которой стоит конвертер. Таггарт и его люди устроили базу в большом доме на южной стороне площади. У них там имеется коммуникатор, а их пленники — мои люди и Брей — заперты в помещении без окон.

— Таггарт настороже?

— Да. Он разговаривал по коммуникатору со своим кораблём. Говорил им ударить по вашему кораблю ракетами, как только ты появишься, но не перепутать корабль Фрейна с твоим.

Харлоу пытался соображать быстро. Это было задачей солдата, а он не был солдатом, в Звёздной Разведке стратегии не учили. Времени на разработку сложных планов также не оставалось.

— Значит, нам придётся выбить этих двоих наружных часовых, прежде чем мы сможем ударить по Таггарту, — заключил он. — Будем смотреть по ситуации. Пошевеливаемся!

Они по двое двинулись вперёд, вниз по спуску дороги в сторону тёмного города, раскинувшегося под тенью хребта. Освещением им служили опалесцирующие лучи гигантского сияющего столба впереди.

Торопливые ноги месили копившиеся тысячелетиями пыль и песок и создавали эхо, шуршавшее в беззвёздной ночи. Когда они спустились на одну из широких улиц, ведущих меж низких чёрных зданий прямо к вертикальному лучу, эхо стало громче.

«Далеко забрались земляне из своего маленького мира», — думал Харлоу. Стремительный снежный ком технического прогресса совершал один прорыв за другим, и теперь кучка землян спешила через ночь чужого звёздного мира к чему-то, что может стать самым грандиозным прорывом из всех.

Внутренняя дрожь сотрясала Харлоу, когда он поглядывал на скользящий рядом сияющий целеустремлённый огонёк, а затем на тёмные и тихие здания. Люди здесь жили когда-то как люди. Теперь они все разошлись, рассеялись лучистыми ворнами далеко по галактикам, и стал ли этот прорыв во благо? Он подумал о тайне, подобной этой, в руках амбициозных людей, снова взглянул на скользящую рядом танцующую звезду, и ускорил шаг.

Они дошли туда, где улица открывалась в площадь, притаились возле стены здания, и Харлоу приказал своим людям оставаться в тени. Он, Кволек и Гарсия вместе с порхающим блеском Дандональда двинулись дальше, пока им не удалось выглянуть на открытое пространство.

«Площадь, парк, храм — как бы это назвать?» — задумался Харлоу. Но как бы оно ни называлось, это гладко вымощенное пространство было огромным. Настолько обширным, что припаркованный вдалеке за изогнутым в круг ободом звёздный крейсер размером с его собственный выглядел крошечным.

— Мой «Искатель», — пробормотала мысль Дандональда.

Харлоу уделил ему лишь взгляд. Его глаза стремились к тому, что доминировало на площади, в городе, на целой планете. Конвертер. Окончательный триумф инопланетной науки, машина, которая превратила людей в ворнов. Он не выглядел как машина. Из центра большой мощённой площади поднимался массивный бетонный пьедестал с плоской вершиной. Каким бы ни был агрегат, какой бы ни был вечный источник ядерной или другой природы, он скрывался внутри. С каждой стороны к вершине постамента вёл пролёт лестницы. Из центра этой плоской вершины выносился в ночь опалесцирующий луч. У своего основания луч был густым бурлящим свечением, которое слепило глаза, разбрызгивая дрожащие лучи яркого сияния в мерцающий блеск, заливавший площадь. Поднимаясь вверх, луч незаметно уменьшался по интенсивности, пока далеко в ночи не становился лишь смутным маревом. Конвертер. Конечная ступень космических путешествий, врата к свободе космоса.

— Часовые — смотри! — набатом прогремела мысль Дандональда.

С усилием Харлоу вырвал сознание из-под гипнотического очарования луча. Теперь он видел двоих человек. Они стояли на карнизе или балконе без перил, окружавшем луч, по обе стороны от него. Стояли спинами к лучу, поскольку не могли слишком долго выдерживать его блеск, но с осторожностью посматривали вверх и по сторонам каждые несколько минут. Каждый держал наготове тяжёлую старомодную автоматическую винтовку наготове для немедленного использования.

— Они следят на случай, если я попытаюсь вернуться через луч, — подумал Дандональд. — Наблюдают всегда двое. И они могут видеть всю площадь.

— Где Таггарт и остальные? — прошептал Харлоу.

— Смотри вон туда — слева от вас, недалеко от «Искателя». То квадратное здание с купольной крышей.

Штаб-квартиру врагов было нетрудно определить, потому что в окнах этого здания сиял свет, а все остальные были тёмными.

Он чуть-чуть отступил туда, где расширившимися удивлёнными глазами смотрел вперёд Кволек.

— Возьмёшь всех людей, кроме меня и Гарсии, — обратился он к Кволеку. — Обойдёте вокруг и подойдёте к зданию с тыла. Ждите возле входной двери, пока мы с Гарсией не уберём двух часовых там, на конвертере. Затем, когда выскочат Таггарт и остальные, быстро бросайтесь на них.

— Хорошо, — сказал Кволек, но Ирра протиснулась вперёд и теперь с тревогой спрашивала Харлоу:

— А что с Бреем?

— Если мы одолеем Таггарта и его банду, мы легко сможем освободить пленников, — сказал ей Харлоу. И добавил: — Но сперва мы должны победить. Ты останешься здесь, на этом самом месте, Ирра. И не спорь! Порядок, Кволек, уводи их.

Кволек увёл. Они выстроили смотрящую во все стороны маленькую группу из тёмных фигур, проскользили по улице и исчезли среди зданий. Но Харлоу раздумывал об их маленьких слабосильных парализаторах и о старомодных смертоносных винтовках Таггарта и чувствовал себя не слишком счастливым.

Он и Гарсия остались с Дандональдом, зависшим рядом с ними, и Иррой, немного от них отставшей. В её лице одновременно читались испуг и непокорность.

— Слушай, Харлоу, — быстро подумал Дандоналд. — Вас с Гарсией увидят и расстреляют, если вы просто выскочите на площадь. Давай я сначала отвлеку тех двоих часовых.

— Ты? Как?

— Вот увидишь. Дождись, пока они повернутся к тебе спиной.

С этой мыслью Дандональд внезапно метнулся от них прочь. Как пуля, словно маленькая звезда, он пронёсся дальше и вверх над площадью к верхнему краю поднимающегося луча.

Напряжённо следивший за ним вместе с Гарсией Харлоу увидел, как два часовых на краю конвертера внезапно принялись показывать вверх и окликать друг друга. Они смотрели на жуткую сияющую звезду, что была Дандональдом, как она в вышине вилась вокруг луча. Теперь они взяли винтовки наизготовку и не отрывали от луча глаз.

— Они думают, что Дандональд пойдёт сквозь луч, — они собираются стрелять, если он это сделает! — пробормотал Харлоу. — Вот наш шанс — ты берёшь дальнего охранника, я возьму ближнего.

— Удачи, — шепнул Гарсия и быстрыми перебежками кинулся через площадь, чудесным образом выглядя опрятным после всего, что они прошли. Маленький станнер поблескивал в его руке.

Харлоу двинулся сразу после него, слегка забирая на другой курс. Двое охранников по-прежнему стояли спиной к ним, лицом к лучу и не спускали напряжённых глаз с выкрутасов светлячка Дандональда.

Харлоу достиг начала ступенек на своей стороне конвертера. Это были широкие ступени, их бетон тысячи лет истирали ветра и дожди.

Со станнером в руке он спокойно пошёл вверх. Ему нужно было подобраться поближе, маленький шокер почти не имел дальности. Он надеялся, что сумеет подобраться достаточно близко.

А сколько других людей поднялось по этим ступеням к лучу конвертера, чтобы никогда не вернуться? Сколько мужчин и женщин оставили здесь свою человечность, чтобы вырваться на простор космоса?

Он добрался до последней ступеньки и на секунду присел. Часовой с этой стороны уступа конвертера был от него в пятнадцати футах, стоя спиной к Харлоу.

Харлоу ждал, его глаза высматривали второго дозорного с другой стороны луча. Им с Гарсией нужно начинать игру одновременно. Но через этот блеск он мог лишь смутно различить человека. Луч вырывался из того, что выглядело прозрачной пластиной двадцати футов в диаметре, и на таком близком расстоянии был совершенно ослепительным.

Он боялся, потел, ему хотелось броситься вперёд и действовать, но он не должен был уменьшать шансы Гарсии, он должен был подождать…

Он ждал слишком долго, а всё произошло сразу.

Второй часовой на полдороге вокруг луча вдруг, скорчившись, рухнул на бетонный выступ. Гарсия подкрался сзади поближе и использовал парализатор.

Мгновенно Харлоу ринулся к своему человеку. Но этот охранник видел падение своего товарища, и уже разворачивался, открывая рот, собираясь кричать.

Он заметил приближающегося Харлоу и вскинул винтовку, собираясь открыть огонь. Харлоу разрядил станнер. Но он бежал, и не слишком привык к оружию, так что невидимый конус электрического поля парализатора лишь задел охранника. Человек пошатнулся, но не упал.

В отчаянии Харлоу врезался в него. Заряд станнера исчерпался, пока не восстановится, и мимо винтовки пришлось проскакивать. Он двинул часовому в челюсть, едва тот успел прокричать тревогу, и тут же в него вцепился.

— Харлоу! — бешено громыхнула мысль в его голове. — Времени больше нет, Фрейн подходит…

Харлоу шатался, неловко единоборствуя с охранником на широком каменном выступе с безумно пляшущей возле них яркой звездой, которой был Дандональд. Кровь ревела в ушах и… Нет. Ревело в небе, рёв становился громче и громче, прямо на площадь на шлейфах пламени спускалась огромная тёмная туша.

Гарсия подбежал к нему, как раз когда Харлоу вновь размахнулся и врезал дозорному по подбородку. Мужчина потерял сознание и упал, его винтовка звякнула о бетон.

— Харлоу! Веги!

Сияние, которое было Дандональдом, до сих пор кружилось рядом с ним в дикой тревоге, и Харлоу слышал его исступлённую мысль. Будь она голосом, он не мог бы слышать, потому что рёв спускающегося крейсера заглушал всё.

— Проходи, Дандональд, проходи сквозь луч! — закричал Харлоу.

— Слишком поздно! — пришла ответная, полная боли мысль. — Смотри!

Звёздный крейсер приземлился на площади, и его люк мгновенно открылся. В тот же миг затрещали выстрелы перед квадратным зданием с куполом, когда Кволек и экипаж Тетиса бросились на людей Таггарта, как раз выходивших из здания.

Из новоприбывшего крейсера выбегали люди. У них тоже были автоматические винтовки, и Кволек с экипажем Тетиса попали под перекрёстный огонь.

Харлоу начинал сбегать по ступенькам, когда рухнул Гарсия. Он поймал его. Аккуратная туника мексиканца была пробита прямо над сердцем, а его лицо стало вялым и безжизненный.

Пули рикошетили от бетона рядом с Харлоу, и он обернулся и увидел людей с крейсера — двое — теперь уже трое из них стреляли в него.

Дандональд вился возле него звездой, и звезда кричала у него в голове.

— Ты не можешь сейчас бежать! Луч, Харлоу, — или это, или смерть!

Маленькое сражение было закончено, и они его проиграли. Кволек и выжившие с «Тетиса» беспомощно сдавались, и с той стороны поднимались винтовки, чтобы добить Харлоу, пока он маячил силуэтом на фоне пылающего луча.

У него был выбор умереть немедленно — или не умирать.

Он выбрал. Он бросился в луч.

Глава 7

Сногсшибательный удар. Рождение, смерть и воскресение в один миг со стремительностью вихря. В первое мгновение Харлоу охватил страх, и следом сама концепция страха, какую он знал, переполнилась и потерялась в эмоции, настолько новой и всепоглощающей, что у него не было для неё слова.

Он совершенно не понимал, потерял ли сознание или нет. Возможно, потому, что вся его концепция «сознания» тоже изменилась до неузнаваемости. Когда он вошёл в туманный пылающий столп силы, его пронзила ослепительная вспышка света. Свет был внутри него и в то же время снаружи, взрывался в каждой клеточке его плоти и костей, мозга и костного мозга. Как будто на мгновение всё его материальное существо достигло странного состояния блаженства. Но после этого мига он утратил представление о свете или темноте, времени или месте, бытии или небытии. Что-то невероятно странное происходило с телом. Он пытался понять, что это было, но всё, что он мог воспринять, было мешаниной цветов, как в свихнувшемся калейдоскопе. У него остались лишь ощущения, и они не много ему говорили, потому что он никогда раньше не чувствовал ничего подобного, и поэтому не было никакой базы, от которой можно было бы оттолкнуться.

Он знал только, что сразу же почувствовал себя свободным.

Это чувство было таким радостным, таким острым, что его едва можно было вынести.

Свободен.

Свободен от веса и усталости, груза ограничений плоти. Свободен от желаний и нужд, свободен от обязанности, свободен от ответственности, свободен навсегда от преследующего страха смерти. Никогда прежде в своей жизни, даже в её самые высшие моменты, он не чувствовал себя по-настоящему свободным, действительно единым со Вселенной. Это было откровение. Это была жизнь.

Он рванулся вперёд, вдохновлённый переполняющей его радостью, и тогда почувствовал, что там его ожидал Дандональд. Совсем не показалось странным, что Дандональд должен быть парящим облаком искр, туманным паттерном чистой энергии. Это казалось естественным и правильным, единственной формой, достойной разумного человека. Его мысль — контакт с ним был ясным и мгновенным — бесконечно лучше, чем речь.

— Ты сделал это, — думал Дандональд. — Как ты себя чувствуешь?

— Свобода! — кричал Харлоу. — Свобода! Свобода!

— Да, — сказал Дандональд. — Но взгляни туда.

Харлоу посмотрел не глазами, но гораздо более ясным чувством, которое их заменило.

Люди с винтовками — люди Таггарта и люди Фрейна — стояли, обескуражено глядя на конвертер, врата, в которые он, Харлоу, нырнул. Потом очень быстро, почти мгновенно произошла перемена. Кволека и других уцелевших люди с Тетиса разоружили, окружили превосходящим количеством людей Таггарта.

Один из них держал Ирру. Она со страданием в глазах уставилась на светящийся туманный луч конвертера, и она выкрикивала слово. Слово «Харлоу». Его имя. Он мог читать ее мысли, очень тускло по сравнению с мыслями Дандональда, но достаточно ясно. Он поражался тому, что в них прочитал.

— Я мог бы рассказать, как она о тебе думает, — подумал Дандональд. — Но я не считал, что должен.

В Харлоу всё ещё оставалось немного следов недавней человечности. Он кинулся к Ирре, и она увидела его, на лице отразились шок и боль, но уже без страха. На нём была другая эмоция, гораздо сильнее страха. Державший её человек тоже увидел Харлоу и вздрогнул, поднимая пистолет.

Харлоу его проигнорировал. Он заговорил с разумом Ирры.

— Я в безопасности, — сказал он. — Не волнуйся, я вернусь. Я люблю тебя.

Глупые слова. Человеческие слова. Всё рухнуло, и он мог вернуться не больше, чем Дандональд.

Дозор у конвертера теперь был бы удвоен, чтобы защититься от любой возможности их с Дандональдом возвращения за то время, которое потребовалось бы техникам с кораблей Картеля, чтобы найти способ демонтажа и перевозки конвертера. И как только это сделают, путь окажется закрыт для них навсегда.

Голос Ирры — или это были её мысли? — ранил его печалью и тоской. Он был не настолько свободен, как ему думалось. А потом он увидел, как Таггарт разговаривает с изящным, эффектным, симпатичным парнем с глазами, похожими на два коричневых шарика, и он понял, что это, должно быть, Фрейн. Он чувствовал их мысли, холодные, быстрые, ясные, совершенно безжалостные. Впервые он постиг, что именно отличало людей, подобных этим, от основной массы человеческой расы. В их разум, как в холодный колодец, никогда не проникал свет или тепло. Они могли бы имитировать дружбу или даже любовь, но на самом деле для них не было места. Все эмоции заворачивались внутрь, плотно обматывались вокруг ядра Эго. И эти люди избили его, эти люди воровали у Галактики её самое грандиозное достояние.

Харлоу осознал, что он всё ещё мог чувствовать ненависть. Он бросился на людей. Он рванулся ударить их, и его существо прошло через них, как яркий дым. Они были удивлены, но и только. А Таггарт улыбался.

— Это ты, Харлоу? Я так и думал. Есть недостатки в отсутствии тела, не так ли? — он жестом указал на конвертер. — Вы можете вернуться в любое время. Просто пройдите через него.

— И будем убиты? Нет смысла врать, Таггарт. Я могу читать твои мысли.

— Ну, тогда вам придётся ждать и надеяться, что когда-нибудь мне станет любопытен вид вашей жизни, и я приду туда, где мы можем встретиться на равных. Хотя мне интересно, что ты можешь сейчас со мной сделать.

Теперь рядом с Харлоу появился Дандональд.

— Идём, ты не можешь сделать здесь ничего хорошего. Как он говорит, тут есть недостатки.

Пальцы Харлоу не долго жаждали оружия.

— Я не собираюсь проходить обратно.

— Едва ты вернешься, они тебя убьют. Ты это знаешь.

— Но если бы мы двое действовали заодно — если бы мы появились быстро и напали на обоих дозорных…

— Тогда нас стало бы двое мёртвых вместо одного.

— Но если бы нас было больше, Дандональд. Если бы здесь было десять, двадцать, сто, все сразу, изливаясь через конвертер… — в голове Харлоу росла идея. Облако энергии, которым он был, пульсировало и мерцало, сжимаясь в сияющий шар. — Ворны, Дандональд! Вот наш ответ. Ворны. Это борьба настолько же их, как и наша. Они выстроили конвертор. Он принадлежит им, и если его захватит Картель, они тоже будут отрезаны.

Он чувствовал в сознании Дандональда сомнение.

— Это правда, не так ли?! — закричал он, бешеный от нетерпения. — Ты знаешь, что это правда! В чём дело?!

— Они слишком далеко, — заговорил Дандональд. — Я почти никого из них не встречал — на самом деле, лишь одного, и был ещё один, которого я чувствовал вдалеке. Большинство из них, я думаю, покинули эту Галактику.

Остаток мысли Дандональда был достаточно прозрачен в его разуме, чтобы Харлоу мог прочитать. Это была мысль: я очень сильно сомневаюсь, обеспокоятся ли ворны.

— Тогда нам придётся сделать их обеспокоенными, — заявил Харлоу. — Иных возможностей у нас нет!

Дандональд мысленно вздохнул.

— Полагаю, мы могли бы с тем же успехом заняться этим, как и торчать здесь, наблюдая, беспомощные, как две тени, — он метнулся прочь. — Идём! Я захвачу тебя туда, где говорил с одним из них. Он до сих пор может быть в этом секторе — он изучал переменные цефеиды, а там было два созвездия, где их необычайно удачный комплект.

— Подожди! — закричал Харлоу. — Как я могу это сделать, как я могу двигаться?

— Как ты двигался раньше, когда не думал об этом? — отозвался Дандональд. — Напряги волю. С помощью воли изменяется полярность твоего нового электронного тела, так что оно сможет поймать и оседлать гигантские магнитные волны. Веди себя волей!

Харлоу так и сделал. И показалось, его немедленно подхватил исполинский межзвёздный ветер и понёс вместе с Дандональдом, всё быстрее и быстрее.

Поначалу его это шокировало, а потом развеселило. Он оставался в тесном контакте с Дандональдом, а мир ворнов, зелёная звезда, чёрная стена залива — всё это просто исчезло. Веко тьмы мигнуло, и они пронеслись сквозь Конскую Голову, скользя над ней, как ласточки с крыльями, опирающимися на силы миллиона солнц, которые светили по краям великой тьмы.

Не могло быть, чтобы всё это происходило с ним. Он был Марком Харлоу, и он был человеком с Земли, а не паттерном электронов, несущимся быстрее мысли по магнитным течениям бесконечности. Но оно происходило, и он мчался и мчался.

На скорости, по сравнению с которой едва ползает свет, они вдвоём проносились мимо разноцветных искр, которые, как он знал, были звёздами, а потом перед ними выросло шаровое скопление, подобное пчелиному рою, только все пчёлы оказались солнцами. Великолепный сверкающий рой вращался в черноте пространства, двигаясь всё дальше и дальше в своего рода грандиозном и величественном танце, в то время как внутри единого движения составляющие его солнца создавали собственные сложные узоры. Цефеиды разгорались и угасали, проживая собственные напряжённые внутренние жизни за пределами понимания.

— Его здесь нет, — пояснил Дандональд и прибавил ходу.

— Откуда ты знаешь?

— Открой свой разум. Разверни его широко. Ощущай им.

Они погрузились в скопление. Магнито-гравитационных волн там хватило бы, чтобы разбить корабль, но Харлоу они только своеобразно бодрили. Пламя солнечного роя было похоже на грозу, всепоглощающую, потрясающую, великолепную. Он мог странным образом чувствовать цвета, которые смещались и изменялись. Белый, золотой, синий, алый, зелёный, мерцание космической призмы, где каждая грань была солнцем. Она прошла мимо, и они снова неслись во внешней темноте, скопление тускнело за ними, как лампа.

А впереди возникла завеса золотого огня, нависшая над половиной Вселенной.

— Другое скопление расположено за пределами туманности, — подумал Дандональд. — Идём…

Заход в Конскую Голову был подобен дайвингу у твёрдых базальтовых скал. Он походил на погружение в печь, в живое пламя. И они оба оказались введены в заблуждение. Огни этой яркой туманности были так же холодны, как пыльная мгла тёмной туманности. Зато они были бесконечно красивее. Более разреженные газовые облака пылали светом своих пленённых солнц вместо того, чтобы их затушёвывать. Харлоу с Дандональдом проносились вдоль золотых рек, над водопадами из огня в миллион миль высотой, через завитки, вуали и обширные тихие озера света с сияющими в них звёздами, напоминающими фосфоресцирующих рыб.

Потом вновь наступила тьма, и в ней вырастало другое скопление, ещё один улей звёзд, пятнаемый недужным сиянием цефеид. И Дандональд посылал безмолвный зов, и вдруг появилась ответная мысль, третий разум в этой необъятности пространства и звёзд.

— Кто меня зовёт?

Они двинулись на этот мысленный голос, устремляясь к бледной звезде, которая пульсировала, как сердце умирающего человека. И в угрюмом отблеске её короны они встретили крошечное мерцание сияния, подобного им самим, крохотную живую звезду — одного из старых ворнов.

— Кто меня зовет? — вопросил он. — Кто тревожит меня в моей работе?

Харлоу почувствовал сильную досаду в этом странном ментальном голосе, слишком возвышенном и отстранённом, чтобы гневаться. Он хранил молчание, пока Дандональд объяснялся, и Харлоу постепенно начал понимать, что человечество и муравьиные заботы людей остались для этого существа слишком далеко позади, чтобы беспокоиться о том, что случилось с кем-либо, кто носил тленную привязанную к планете плоть.

Он не удивился, когда ворн ответил Дандональду.

— Меня это не касается.

— Но конвертер! — вырвалась мысль у Харлоу. — Ты никогда не сможешь вернуться…

Ворн некоторое время взирал на него с чем-то вроде любопытства.

— Ты новенький. Вы оба. Проживите звёздами в течение тысячи лет, а потом говорите мне, что эти вещи имеют значение. Теперь идите — оставьте меня моей науке.

— Я говорил тебе, что им все равно, — устало пробормотал Дандональд Харлоу.

— Но они должны, — упирался Харлоу. — Послушай, — мысленно крикнул он ворну, который уже плыл вдаль над остывающей топкой цефеиды. — Послушай, ты думаешь об этом, обо всей широкой Вселенной, как о вашей стране. Так она больше не будет вашей страной, если эти люди получат контроль над конвертером. Ты укоряешь нас за беспокойство. Нас всего двое. Со временем через конвертер придут миллионы. Ворны больше не будут единственными или каким-либо образом уникальными. Где будет ваше одиночество и ваш мир?

Ворн заколебался.

— Миллионы? — повторил он.

— Ты лучше меня должен знать, сколько обитаемых миров в этой Галактике. И вы должны помнить, как люди боятся смерти и всячески пытаются её обмануть. Обещание физического бессмертия проведёт через конвертер население целых планет. Ты знаешь, что это так.

— Да, — сказал ворн. — Я помню. Я знаю.

— Тогда ты нам поможешь? Ты проведёшь нас к другим из своего рода?

Ворн завис так надолго, что пауза показалась Харлоу тревожной вечностью. Бледные языки огня свернулись вокруг него, разум закрылся, чтобы ни Харлоу, ни Дандональд не смогли его прочитать.

Потом ворн сказал:

— Идёмте.

Он развернулся и ринулся вон из созвездия, а Харлоу с Дандональдом последовали за ним, и звёздные рукава Млечного Пути хлестнули, как дым, и исчезли, и явилась чернота, подобная ночи накануне творения, и пустота вне силы разума, чтобы постигла её.

Постепенно, по мере того как приспосабливались его новые и неиспытанные чувства, Харлоу начал осознавать маленькие блики яркости, плавающие в чёрном ничто, и он понял, что это были галактики. «Такие маленькие, — думал он, — так ужасно далеко друг от друга, эти странствующие компании звёзд объединились, как паломники, для своего грандиозного путешествия». Тут и там казалось, что несколько галактик соединились в скопление, странствуя все вместе из темноты начала к темноте конца, но даже они выглядели потерянными и одинокими, множества их ярких компаний уменьшались до одиночных искр в этой невероятной необъятности, подобно блесткам, экономно раскиданным по чёрному одеянию.

Его настиг мысленный голос ворна, пульсирующий жаждой и азартом.

— За всё это время мы так и не добрались до конца…

«Руки обезьяны, — подумал Харлоу, — и глаза человека. Их никогда не наполнить, и они никогда не остановятся, и это хорошо». Он смотрел на далёкие галактики с тем же азартом и волнением, какие почувствовал в ворне. Для чего существовал человек, для чего существовал интеллект, если не для изучения? Видеть, знать, исследовать, чтобы охватить творение до самых крайних границ, вечное изучение, пока ты не закончишься вместе с Вселенной и не найдёшь окончательный ответ на величайшую тайну всего.

Неудивительно, что ворна не интересовало возвращение. С чем-то вроде шока Харлоу понимал, что он сам стремительно терял к нему интерес.

Дандональд рассмеялся тихим смехом разума, окантованным грустью.

— Твёрдо держись своей цели, Харлоу. Иначе мы тоже станем ворнами.

Темп ускорялся. Или, возможно, это было всего лишь иллюзией. Они неслись на немыслимых скоростях, рассекая время, на их бесплотные тела никак не влияло пространство и ограничения материи. Они нырнули в пятнышко света, и оно выросло, вытягивая туманные спиральные рукава, и туман разделился на звёзды, и это оказалось Галактикой, ярко пылающей и вращающейся, как гигантское колесо. Они пронеслись сквозь её миллиарды солнц, как ветерок сквозь песчинки, и ворн позвал, и другие ворны ответили. Мелькнул стремительный разговор, и Харлоу знал, что некоторые из разумов разорвали контакт и снова удалились в свою частную жизнь, но другие этого не сделали, и теперь их маленькая компания увеличилась.

Они вырвались из спиральной туманности. Ворны рассыпались и разлетелись, чтобы ускорить поиск и распространить его шире. Харлоу, Дандональд и их гид помчались дальше.

Не было времени. Не было никакого расстояния. Как пьяный ангел, Харлоу нырял и кувыркался среди островков вселенных, испытывая головокружение от движения бессчётных звёзд, ошеломлённый тёмной беспредельностью между ними, возвышенный, смиренный, испуганный, и всё же в очень реальном смысле впервые совсем лишённый страха. Несколько раз он сбивался с пути, забывая обо всем, и Дандональд призывал его обратно. А потом был последний долгий бросок, и Галактика, и мерцающая тьма, которая показалась чем-то знакомой, и Харлоу оказался в заливе меж берегов большой чёрной туманности, и в нём нашлась зелёная звезда, горящая, как мрачная лампа, — родная звезда ворнов. А со всей Вселенной собирались ворны.

Они танцевали у чёрных облаков-скал, как светлячки в летнюю ночь, и их было очень много. Они соединились в яркое облако и стремительно потекли вниз к планете зелёной звезды, как большая комета, несущая с собой Харлоу, и в последний момент он закричал с внезапным ужасом и сожалением:

— Нет… нет…

Но в ночи сиял огненный столп, и они устремились к нему, наполняя воздух своим жутким блеском. По пути они легко касались задранных лиц людей Таггарта, и Харлоу видел, как лица белели и застывали в маске паники.

Затем всё размылось и исчезло, когда Харлоу закрутился высоко-высоко в воздухе и бросился в дрожащий сияющий столп. Мотылёк в огне. И крылья его были оборваны и смяты, и сияние гасло, и лёгкость и свобода умирали, пока он падал в этом столпе силы. Ибо пока он падал, тонкий поток энергии превращался, перестраивался, электроны и атомы возвращались к плотности. Он споткнулся об опору колонны, и он был человеком, он снова был Марком Харлоу, тяжело шагающим по бетону и не понимающим, зачем.

Он был не один. Рядом с ним был Дандональд — старый надёжный Дандональд во плоти — но все окружающие их были иными. Высокие мужчины, чьи сухопарые тела, казалось, даже теперь сохраняли некое сияние, почти прозрачность, как будто долгие века в другой форме привели к некоторым постоянным тонким изменениям. Их глаза тоже были странными — взгляды же отстранёнными и блестящими, как звёзды, за которыми они последовали сквозь бесконечную пустоту. Один был выше, строже, властительнее остальных, и он выглядел предводителем, а возможно, он им и был.

— Тяжёлый, медленный, смертный, — бормотал рядом с ним Дандональд. — Зачем нам нужно было возвращаться?

Тусклая память, пытающаяся вернуться, предупредила Харлоу об опасности. Он сжался в ожидании пуль, разрывающих его теперь уязвимое плотное тело. Но выстрелы не звучали, по всей площади раздавались вопли замешательства, которые выражали только страх.

Внезапно он понял, что не может разглядеть площадь. Её затенял яркий туман, безумное кружение вспышек света, сквозь которое со спокойной уверенностью проходили высокие ворны. Харлоу и Дандональд заколебались, но после короткого замешательства поняли, что не все ворны прошли через конвертер.

Сотнями, тысячами они опускались на площадь сияющим облаком, которое слепило и ужасало людей, стоявших на страже, и других, выскочивших на первый крик тревоги. У людей было с собой оружие, но они не могли увидеть, в кого стрелять. Вокруг них клубились яркий туман, и среди них быстро, с устрашающей небеса эффективностью двигались высокие молчаливые мужчины, выходившие из конвертора. Ворны вернулись долгим путём, чтобы выполнить конкретную задачу, и они хотели исполнить её и закончить без промедления. Испуганных землян разоружили, смели, согнали вместе, и держали под прицелом их собственного оружия в руках человека-ворна.

Вдруг Дандональд схватил Харлоу за руку и указал.

— Таггарт!

Тот проявился в просвете яркого тумана с тяжёлой винтовкой в руках и взглядом разъяренной кобры. Он наводил винтовку на слабую тень человека-ворна в тумане, куда согнали землян. Выстрелив, он мог поразить кого-нибудь из своих людей, но Харлоу чувствовал, что капитану всё равно. Харлоу выкрикнул предупреждение и бросился вперёд. Таггарт услышал его и развернулся. Он улыбался.

— Это была твоя идея, верно, Харлоу? Ну ладно… — он поднял винтовку, наводя на цель.

Харлоу в низком подкате метнулся под колени Таггарта.

Он услышал винтовочный выстрел. Он ощутил удар, когда сбил Таггарта с ног, и второй резкий удар, когда Таггарт опрокинулся, и они оба рухнули на мостовую. Но никакой драки не вышло. Его подняли руки, в то время как другие руки менее нежно водрузили на ноги Таггарта.

В его голове прозвучал голос ворна.

— Это было опрометчиво и бессмысленно. Мы его поджидали.

Харлоу обернулся и увидел рядом с собой высокого предводителя ворнов. Он понимал, что мужчина говорил с ним так, как мог бы заговорить до того, как вернулся через конвертор, и Харлоу осенило, что никто из воссозданных ворнов не произнёс вслух ни слова, что и было одной из причин странной тишины, в которой всё происходило.

Командир ворнов улыбался.

— Но это было смело, и мы благодарим тебя. Мы рады, что вовремя отвели оружие.

— Я тоже! — прошептал Харлоу, потирая лоб.

Высокие люди увели Таггарта. И яркий туман начал подниматься, пока ворны понемногу отходили.

Странная тихая битва была завершена. Таггарт, Фрейн и их команды оказались в плену. Экипажи Дандональда и Харлоу были освобождены, и теперь высокие люди-ворны передавали оружие и пленников людям из Звёздной Разведки.

Через площадь, выкрикивая его имя, бежала Ирра.

Харлоу побежал к ней навстречу, подхватил на руки. Он целовал её под светящимися танцующими звёздами над головой, что были ворнами, висевшими в густеющих сумерках своего древнего мира, как будто чего-то ожидая.

— Твой корабль может рапортовать Разведке, — сказал он Дандональду. — Нам здесь потребуется больше кораблей, больше людей для постоянной защиты конвертера…

Голос предводителя ворнов снова заговорил в его голове.

— В этом не будет необходимости. Перед уходом мы примем окончательные меры, чтобы конвертер больше нельзя было использовать.

Наступила ночь, и ворны уходили. Высокие странные люди в нетерпении толпились на ступенях конвертера. Они радостно шагали в пылающий луч и свет, свободные и полные радости вырывались лучистыми звёздами из вершины луча, чтобы присоединиться к ожидающему их множеству других светлячков-звёзд.

Харлоу с Иррой и Дандональдом стояли и наблюдали за ними. Со слезами в глазах Дандональд сделал полшага к лестнице.

— Нет, — сказал Харлоу. — Нет, ты не можешь, ты не должен.

Дандональд взглянул на него.

— Ты не так долго был свободен, как я, тебе не понять. И всё же ты прав. Я не могу.

В бетонной стене конвертера открылась дверь — скрытая дверь, о которой они не знали раньше, — и из неё вышел тот высокий ворн, что был их проводником. К ним пришла его мысль.

— Будьте мудры, удалиться от конвертера, прежде чем последний из нас отбудет.

Харлоу понял, и его охватила великая печаль.

— Величайшей тайне Галактики — быть уничтоженной. Впрочем, это к лучшему.

— Она появится снова, — пришла мысль ворна.

Испугавшись, Харлоу взглянул на него.

— Снова? Как?

— Вы, люди Земли, тоже построите конвертер. Когда вы впервые покинули свою планету, вы встали на дорогу, с которой нельзя повернуть назад. Вы пойдете всё дальше и дальше, как и мы, пока не возжаждете самых дальних берегов Вселенной и тех мест, до которых можно добраться только так, как мы это делаем.

Харлоу задумался. Будет ли это так? Или земляне вообще пойдут другой дорогой.

Ирра испуганно дёргала его за руку и что-то говорила, и он поднял глаза, чтобы обнаружить, что они одни. По ступенькам к лучу поднимались последние ворны.

Он осознал опасность, развернулся и взял за руку Дандональда. Дандональд казался поглощённым собственными мыслями, его бледное лицо было искажено безумным сожалением, и Харлоу пришлось тащить его за собой назад через площадь.

Они повернули за корабли и оглянулись. Ни одной человеческой фигуры теперь не было видно у конвертера. Но из вершины луча выскочил последний лучистый ворн, чтобы присоединиться к сонму других, которые кружились во тьме.

В стене массивного бетонного пьедестала, на котором был установлен конвертер, появилась тускло-красная искра. Это было не пламя, но сила, высвобожденная неким взрывным устройством, которое оставили ворны. Она распространялась и поглощала, а небесный луч, который в течение тысяч лет служил вратами в бесконечность, мерцал, тускнел и наконец исчез. Голодная краснота съела весь конвертер и тоже исчезла, и везде была темнота. Кроме…

— Смотрите! — в восторге воскликнула Ирра.

Над головами кружили ворны, сонм лучистых частичек энергии и воли, водоворот туманных падающих звёзд, словно навсегда прощаясь с миром своего рождения.

А потом они устремились ввысь, грандиозный шлейф осколков маленьких звёзд радостно уходил за грань ради самых дальних берегов творения, ради свободы и познания всей Вселенной, времени без конца.

«Это не для землян, — думал Харлоу. — У них своя дорога, и они должны ей следовать». И всё же, глядя вверх, он чувствовал в собственных глазах слёзы.