Очень-очень дальний поход

Глава 12

«Сложилось такое впечатление, что нас не ждали!» Чёрт, Жванецкий и Гарик, который не Сукачев, а вовсе Губерман! Два человека, у которых цытаты есть на практически любой случай. Папа с мамой, что ж вы сотворили с моим юным неокрепшим мозгом… Ладно, не обо мне речь. На Базу «Россия» мы прибыли часа за полтора до заката. Индус проклинал нас на своем языке, но мы от «Америки» отказались наотрез. Вот тупая чалмированная башка! Сразу ведь в три горла ему говорили — Р-О-С-С-И-Я! Помимо смутно знакомого понятия «национальная гордость великороссов» и недоверия к пиндосам, у нас присутствовали и вполне логичные мотивы: уж на «России» точно не придется искать переводчиков. Так что мы вылезли из машины у КПП, расплатились — и индус тут же, сука, свалил, не оставив нам пути отступления. Военные, проверив документы и поинтересовавшись целью посещения Базы, услышали в ответ «прививки» и пропустили на территорию, любезно махнув рукой и пояснив жест словами «больница там».

В госпитале нам, взмокшим и мучимым жаждой, сперва тоже не удивились и не обрадовались. До первых осознанных персоналом объяснений, кто мы, откуда и, собственно, зачем. Зато потом началась некая взрослая пародия на «детский крик на лужайке». За пять минут на помощь одной дежурной медсестре набежало аж шесть человек, некоторые уже явно вытащенные из-за стола, судя по легкому алкозапаху, один благоухал пороховой гарью… Нас растащили по кабинетам и подвергли всестороннему обследованию. Не знаю, как ребята, а я настоятельно отказался от попыток более близкого знакомства этих гиппократов с моим организмом. Ишь, затейники! И кишку им глотай, и проктолога к себе допусти! Маньяки любопытные! Сами себе в отверстия что хотите пихайте — мне не фиг! Так что пришлось моим господам осмотрителям ограничиться поверхностным осмотром. Ну и крови сцедили, куда ж без этого. Вампиры!

Час! Целый час меня щипали, щупали, стукали, мяли и подвергали допросам на тему «какая буква», «что слышите» и «что видите на этой картинке». Потом-таки укололи пару раз, накормили таблетками и дали испить некоей жидкости, после чего выпустили в коридор с указанием ждать. Сперва ко мне, скучающему, присоединился Серега, а минут через пятнадцать — взъерошенный Пашка.

— Ты чего такой? Прививки не понравились?

— Да еп!!! Еле отмахался! Сперва в пасть норовили кляп засунуть, потом какого-то жополюба еле отогнал от себя…

Поржали, похохмили «на заданную тему». Помолчали. Про нас словно забыли. А, нет, не забыли! Появился осанистый такой дядька, дико самодовольный с виду, в гражданском легком костюме в сопровождении троих военных и предложил нам пройти, как он сказал, на беседу. Прямо, дескать, по коридору. Мы отказываться не стали, встали как та лошадь и пошли. И вроде бы идти оказалось всего ничего, однако к нам успели присоединиться трое врачей, два ровесника осанистого дядьки и женщина лет сорока плюс-минус лет десять — чёрт её разберет. В кабинет зашли все, кроме двоих вояк. Почетный караул? Охрана? Конвой?

В кабинете, только мы расселись за столом для совещаний, врачи сразу приступили к высказыванию своих желаний. Дескать, наше недельное пребывание на Новой Земле без прививок открывает горизонты и раскрывает тайны. Точнее, может помочь их открыть и раскрыть. Поэтому нас необходимо на месяц сдать им в больницу для опытов. Да-да, так и сказали. Ну и закономерно нарвались на отлуп: Пашка, толком не отошедший от попытки гастропроктологии, для начала предложил им скопом пройти по известному адресу, а далее вываливал минуты три в распахнутые докторские глаза всё, что он думал по массе поводов, накопившихся у него за последнюю неделю. По-моему, они обиделись и, посовещавшись вполголоса, озвучили срок пребывания под надзором врачей в семь-восемь дней и покинули нас. Да и не очень-то хотелось!

— Итак, господа, хоть и запоздало, но — с прибытием на Новую Землю!

Мы вразнобой поблагодарили.

— Я — спецагент Джон Смит. Расскажите, как вы попали к нам.

Похоже, Серега одновременно наступил нам с Пашкой на ноги. Я надеюсь, понял всё правильно и молчал. Пашка — тоже.

— Старший мичман Васильев. Мы с находящимися здесь моими подчиненными, вахтой учебно-опытового судна, неизвестным нам образом оказались здесь.

Агент азартно наклонился вперед.

— Обстоятельства? Откуда, как?

— Агент!

— Специальный агент!

— Хорошо, пусть так, специальный агент! Сведения составляют государственную тайну, поэтому ничем помочь не могу.

— Земля осталась в прошлом, тайны — тоже.

— Извините, я подписку давал.

Полчаса этот спецагент добивался от нас взаимности, но безуспешно. Серега изображал из себя тупого служаку, я азартно пытался начертить ему «совершенно секретные» дизеля, а Пашка отморозился по полной, явив Джону лик матроса-сигнальщика, мучимого абстинентным синдромом. Парад уродов тот еще был. Как мы не забились в истерике — не знаю, может, прививки оказали влияние, но специальный агент Смит, похоже, подвох почуял. И свернул беседу, даже не попытавшись нас подкупить корзиной печенья и банкой варенья. На прощанье он предложил нам провести ближайшую неделю в общежитии на территории Базы и сопроводил нас к выходу.

Смит с военными уселись в армейский внедорожник и уехали. И куды нам теперь бечь? Хорошо, травившая организм никотином у входа медработница, очень милая и общительная, объяснила нам, где общежитие, и тут же посоветовала, если мы платежеспособны, поселиться у местного Арама в «Рогаче»: там и тише, и спокойнее… Назвала нас скопом «мущщинками» на прощание, выбросила окурок и ушла. Мы хором вздохнули и пошли сдаваться Араму.

Сдались удачно: этот «Рогач» оказался тем сказочным кустом, где «был готов и стол, и дом». И вся эта неделя у нас прошла как отпуск в стрелковом клубе. Подъем по принципу «проснулся раньше всех — подумай, может, ещё поспать?», прием пищи, поход в тир, прием пищи «кому чего хочется», адмиральский час, купание в местном бассейне… Пашка умудрился на третий день, точнее, вечер, в баре близко познакомиться с той самой курящей медсестрой, исхитрился её заинтересовать собой — и больше по вечерам мы его почти не видели… Меня неожиданно увлекла стрельба, настолько, что на третий день, взяв на «попробовать» в местном оружейном магазине РПК, я оставил его себе и тренировался только с ним. Рай матросский, в общем. Деньгами особо не сорили, у меня, например, основная статья расходов была «на патроны». Всё остальное на этом фоне было, как воробьиная погадка. Пожрать до отвала — два экю, выпить приятной местной «вишневки» — ещё столько же.

Вообще отношение к нам было странным: вопросов никто не задавал, но все всё знали. Деревня какая-то, а не База. Совершенно незнакомые личности могли поприветствовать словами «привет, морячок» и начать расспрашивать о новостях дальневосточного региона.

Наконец время то ли карантина, то ли эдакого варианта «домашнего ареста» вышло. В семь утра по местному времени мы, загруженные как ослики, стояли на перроне, вполне таком подмосковном, и ждали поезд до Порто-Франко. Вот ожидание и дорога до «открытого города» и было, наверное, самым эпичным и эпохальным за прошедшую неделю. Для начала на перрон прибежала какая-то девочка лет десяти-одиннадцати и протянула Пашке конверт. Пашка, и так не лучившийся оптимизмом и явно не конверта ожидавший, ещё сильнее взгрустнул и открыв его, занялся изучением двух листочков в клеточку. Юная дева мазнула взглядом по Сереге и сконцентрировалась на мне. Молча! Хорошо, ненадолго, на полминуты где-то, но смотрела она ни фига не как ребенок на взрослого дядю! Взрослый взгляд такой, оценивающий! Потом кивнула сама себе и, тряхнув косичками, повернулась и унеслась на рысях, как женское воплощение коня Есенина. Прикольная, кстати, девица, и попрошу без обвинений в педофилии! Просто она вся солнышком обцелованная — рыжая и конопатая, что на розовой мордуленции смотрелось достаточно забавно. Эдакая Пеппи Длинный чулок отечественного разлива.

По мере чтения Пашка всё больше увядал и к моменту прихода «паровоза» являл собою вселенскую скорбь вперемешку с нюнями и розовыми соплями. Мы с Серегой переглянулись и не сговариваясь взяли его под микитки и затолкали в вагон, хорошо, отъезжающего народа было немного и мы никому не помешали. И нам никто не помешал, а то нашелся бы какой-нибудь доброхот! «Куда вы его? Молодой человек, вам помощь нужна? Может, полицию вызвать?» В вагоне Пашка очухался, рыпнулся на выход — а поезд уже тронулся. Он как-то обмяк и рухнул на вполне себе подмосковно-электричечную скамейку из гнутой толстой фанеры.

— Паш, в чём беда-то?

Вместо ответа он протянул листики. Мы по очереди с Серегой ознакомились с местным образцом эпистолярного жанра. Как по мне, медичка вполне логично и честно обрисовала ситуацию: разница в двенадцать лет, наличие у неё двоих детей и хорошей работы, обеспечивающей им троим вполне нормальное существование, не позволяло ей бросить всё и, задрав подол, нестись с Пашкой под ручку в неизвестное счастливое будущее. Свое мнение по этому поводу я Павлику и озвучил, может, резковато, зато честно. Пашке мое мнение не понравилось, и он начал вставать, но тут, дочитав, ожил Серега.

— Паш, остановись. Родь, а ты помягче, что ли.

— Да я…

— Что «да я»? Молчи уже! А ты, герой-любовник чего завелся? Тебе правильно и открытым текстом всё высказали. Кто ты? Двадцати ещё нет, ветер в голове, дым в жопе! Ни специальности, ни имущества — ничего. Ну кроме хорошо эрегированного члена, только им сыт не будешь. А у неё киндеров двое — на хрена ей третий киндер в твоем лице? Ты вдумайся, и сам всё поймешь.

У меня было что добавить, но я предпочел промолчать. Картинка в моей голове была прям финалом какого-нибудь фильма — моложавый адмирал врывается прям на авианосце в хоспис, где доживает свой век медсестра и сливается с ней… Не, или спрашивает её, не жалеет ли о совершенной ей ошибке! Та, трясясь от Паркинсона и досады… Не, уже полный угар пошел. Как у меня будка не треснула от этих сценариев — чудом цела осталась. Я отошел к соседнему сиденью и, вольготно раскинувшись, взялся набивать «банки» к РПК. Набив две, вроде успокоился и вернулся к ребятам, вполголоса что-то обсуждавшим.

— Паш, я действительно, что-то как-то переборщил. Извини, ладно?

— Да проехали.

— Да не, правда. Я ж не со зла. Просто ты настолько убитый был, ну я и ляпнул. Ты это… Тебе ж никто не мешает через месяц туда наведаться? Или через два? В общем, когда определится, как и где, ясность появится, перспективы… Может, ты сам за это время подостынешь…

В общем, успокоили мы этого Ромео. Последний гвоздь в гроб его романтических чюйств забил Серега, задав логичный вопрос: а как он отреагирует на гипотетическую вероятность того, что через пятнадцать лет его, тридцатипятилетнего мужика в самом расцвете сил, будет больше интересовать двадцатилетняя девица, нежели её пятидесятилетняя мать? Так что на перрон в Порто-Франко вышел вполне себе спокойный военмор.