Обратный отсчет: Проект "Геката"

Часть 21 18.10.27–22.02.26. Луна, кратер Пири, город Кларк

18 октября 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Пронзительный вой в ушах сменился дребезжанием, от которого череп, казалось, разрывается изнутри. Гедимин вскочил, едва не придавив в темноте сонного Иджеса, выпрямился, тяжело дыша, прижал пальцы к наушнику, мельком взглянул на светящееся запястье, — на часах было полвторого.

— Джед, инструменты с собой — и на выход, — голос Кенена был сух и деловит.

— Куда? — спросил Гедимин, сонно щурясь на белесый свет передатчика. «Выпить воды,» — вяло зашевелились мысли в просыпающемся мозгу. «Поем на ходу. Что у них там стряслось?»

— На космодром, — ответил Кенен; в наушниках уже звучал отдалённый писк — звук устанавливающейся связи с другими сарматами. — Облучённый спрингер. Реактор разрушен.

Фонари на улицах по ночам горели вполсилы, изображая для горожан привычную земную ночь, но на космопорт это не распространялось — и терминалы, и улица, примыкающая к ним, были освещены по-дневному ярко. Над посадочной площадкой, накрытой непрозрачным защитным полем, горели предупреждающие огни, рядом стоял — также под куполом, только прозрачным — бронеход с парой экзоскелетчиков на площадке. На землю они не спускались.

— Грузовой спрингер, — быстро зачитывал с экрана Кенен, пока сарматы разворачивали кислородную станцию и делили наполненные баллоны. — Земля-Веста. Был найден на орбите Марса. Сильные повреждения правого борта, реактор разрушен и выброшен там же, на орбите. Антиграв отсутствует…

— Как он дошёл до Луны? — перебил, не дослушав, Гедимин. Если разрушенный реактор смогли отстыковать и выкинуть с корабля, значит, на спрингере оставался экипаж, и эти люди хотели выжить, — это сармату было понятно. Что при отстыковке отсоединился заодно и антиграв — тоже не удивляло, — отсеки обычно располагались рядом, и в спешке и панике их запросто могли вытолкнуть вместе. Но как на маневровых реактивных двигателях остаток корабля долетел до Луны — Гедимин не понимал.

— Дотащили, — ответил Кенен. — «Елизавета» только что улетела. Суханов поймал сигнал тревоги, подобрал экипаж и дотолкал спрингер до Кларка.

Гедимин удивлённо хмыкнул.

— На кой его притащили⁈ — Дагфари сердито фыркнул в респиратор. — Такие вещи лучше оставлять там, где они летают. И по мере дезактивации разбирать на металлолом. От нас, надеюсь, не требуют поднять это в космос?

— Тихо, парни! — Кенен поднял обе руки, прерывая недовольный гул. — Работаем, как обычно. Дезактивация, учёт уцелевших узлов, ремонт повреждённых. Через месяц придёт корабль Восточного Блока. Они хотят вставить новый реактор. Такие распоряжения, парни. Давайте, беритесь за дело!

…В защитном куполе ещё оставались проёмы, и Дагфари с генератором наготове ждал, когда Гедимин выберется наружу, чтобы закрыть их окончательно. Остальные ремонтники ушли на дезактивацию, оставив на площадке полуразрушенный спрингер, багровый от толстого слоя меи. Вылить пришлось не одну цистерну — пока корабль тащили с орбиты Марса, радиоактивная пыль с разъеденного правого борта покрыла все палубы и обшивку. Сейчас мея прикрыла неровности, но Гедимин всё равно видел, где остались воронкообразные ямки — участки обшивки пришлось вырезать, ирренций уже въелся в них, и стальные и титановые элементы начали перерождаться. Глядя на облучённый спрингер, сармат только вздыхал, — самопроизвольный синтез на обломках шёл с такой скоростью, какая даже не снилась ему, с его «высокотехнологичным» реактором на плутонии. «Интенсивность облучения,» — думал Гедимин, завистливо щурясь на остатки корабля, из ребристого диска превратившегося в полумесяц. «Видимо, дело в интенсивности. И всё вывезут в Пласкетт. Тут бьёшься над каждым граммом, а они выкидывают тонны в Пласкетт. Tza hasesh!»

— Ну, что скажешь, Джед? — Кенен вышел на связь сразу же, как сармат выбрался из-под купола. — Будет летать?

— С антигравом что угодно полетит, — отозвался Гедимин, занимая очередь на дезактивацию. На часах было полвторого, только уже не ночи, а дня, — бригада отработала двенадцать часов, и Кенен не собирался задерживаться на космодроме ни на минуту.

— А чего так спешили? — спросил Гедимин, глядя на непроницаемый защитный купол. Он стоял там же, где и ночью, и мимо него так же спокойно проезжали космодромные тягачи, и проползали уходящие на старт барки «Луна-Земля».

— А то не знаешь, — насмешливо хмыкнул Кенен. — Спешили, пока весь корабль не пророс ирренцием. Вывезти его целиком в Пласкетт могли бы без нашей помощи. А раз его хотели сохранить в виде корабля — надо было шевелиться, Джед. Ну что, парни, кто сегодня в бар?

…По коридору, проходящему мимо входа в «Юйту», разносились приглушённые, но вполне узнаваемые звуки — треск бластерных разрядов. Гедимин услышал в наушниках слаженное шипение, и ремонтники замедлили шаг. Кенен повернулся к ним, жестом попросил их подождать и нырнул в подсвеченный дверной проём. Спустя полминуты он высунулся и жестом заверил, что внутри безопасно. Гедимин, озадаченно мигнув, пошёл за ним.

В глухой боковой стене бара появилась новая дверь, отмеченная светящимися концентрическими кругами. Рядом толпились люди в жёлтых комбинезонах, вполголоса переругиваясь и с тоской глядя на проходящих мимо официанток — преимущественно на подносы. Дэвид, подчёркнуто повернувшись к ним боком, разливал по кружкам пиво.

— Решётка слева, Джед, — буркнул он, на долю секунды подняв взгляд на сармата. — Вон тот стол. Здесь не садитесь — неровен час, пристрелят.

Последняя фраза была сказана немного громче, и, услышав её, стажёры сердито оглянулись на Дэвида. Кто-то обижённо фыркнул.

Пока Гедимин расставлял вокруг стола элементы заграждения, а Кенен делил между сарматами пиво и ещё тёплые пайки из «Фьори», дверь со светящейся мишенью открылась. Шестеро вышли, шестеро зашли, и разряды бластеров затрещали с новой силой. Гедимин недовольно сощурился. «Давно у всех разумных существ прожигатели на вооружении. Откуда у них эта древность⁈»

Шестеро вышедших столпились у стойки, показывая Дэвиду какие-то значки. Тот молча отодвинул от края четыре кружки пива и поставил вместо них контейнеры с питьевой водой. Стажёры загомонили; Дэвид, так и не издав ни звука, убрал кружки под стойку и выразительно щёлкнул по ней указательным пальцем. Четверо из шести, отмахнувшись от контейнеров с водой, потянулись к выходу. Двое сели на табуреты у стойки и придвинули к себе кружки.

— Дэйв меня удивляет, — пробормотал Кенен, недружелюбно глядя на стажёров. — Слышишь треск, Джед? Заряд-то боевой…

Гедимин кивнул, угрюмо щурясь на светящуюся мишень. Под дверью остались двое; один из них сунулся было к стойке, быстро, пока Дэвид не увидел, протянул руку к кружке, но был остановлен сердитым рыком бармена.

— Ну что вы? — обиделся юнец, поправляя респиратор на смуглом лице. — Не узнали? Думаете, я не выбью норму?

— Сначала выбей, потом приходи, — отозвался Дэвид. Двое стажёров, которым уже досталось пиво, громко фыркнули.

— Так-то, Ури! Ты ещё не знаменитость! Вот станешь помощником шерифа…

Один из них, не удержавшись от смешка, поперхнулся пивом и закашлялся.

Дверь снова открылась. Двое, не задерживаясь, прошли мимо стойки, — видимо, с «нормой» у них не задалось; четверо остановились, но одному из них досталась только вода. Он, пожав плечами, отошёл к ближайшему столу, достал из кармана запакованный пончик и принялся за еду.

— Вперёд, — буркнул стажёру по имени Ури второй человек в жёлтом комбинезоне. Их осталось двое — не считая тех, кто уже «выбил норму» и теперь допивал пиво.

— Там шесть мишеней, Макс, — усмехнулся Ури, приобнимая его за плечо. — Места хватит!

Он подтолкнул Макса к приоткрытой двери, но тот сбросил его руку и сердито фыркнул.

— Я же сказал — мериться с тобой я не буду. И никто в отряде не будет.

Ури усмехнулся, оглянулся на стойку, — двое стажёров, уже допившие пиво, встали и, не оборачиваясь, вышли, четверо покивали на свои кружки.

— Так не пойдёт, — сказал Ури, подходя к ним вплотную. Макс, оставшийся у двери тира, вошёл внутрь и закрыл её за собой; Ури недовольно покосился на неё и развёл руками.

— Майор сказал, что мы всегда должны быть готовы к бою. А к чему вы готовы, если падаете после первой кружки? Давайте, это не больно!

Ближайший стажёр сердито фыркнул.

— Да-да, Ури, ты лучший стрелок, — буркнул другой. — За двадцать раз мы все это запомнили. Может, заткнёшься уже, а?

— Ты о чём? — с недоумением посмотрел на него Ури. — Лучший… Это же весело, народ! И нам всё равно нужны тренировки…

— Не заткнётся, — сказал третий — судя по голосу, самка. — Ури незатыкаем. И лучший стрелок. Пошли, народ, тут полно спокойных мест.

Ури, проводив их недовольным взглядом, подошёл к человеку, доедающему пончик.

— Ньен, а ты чего? Пойдём! Заодно норму сдашь…

— Не, — отозвался стажёр.

— «Не»! — передразнил его Ури. — Ты так и не сдашь, Ньен. Ничего не сдашь, если будешь тут сидеть! И дождёшься депортации.

— Сдай сначала право, — отозвался Ньен. Ури, покраснев ушами, отвернулся от него и огляделся по сторонам. Дэвид поднял на него недовольный взгляд.

— Парень, тебя долго ждать? Если сегодня не сдаёшь — так и скажи.

Ури фыркнул.

— Дэйв, ты думаешь, я с Земли за пивом прилетел? Там своё есть!

Он постучал в закрытую изнутри дверь тира. Треск бластера прекратился, и Макс, аккуратно обогнув Ури, выбрался наружу. Он показал Дэвиду карточку, и тот, кивнув, протянул ему кружку.

— Пена осела, — недовольно пробормотал кто-то за соседним столом.

— За неосевшей — на Землю, — буркнул Дэвид. — Фостер устроил тут игровую площадку — но в няньки я не нанимался. Э-эй! Ури Хадад! Стену не пробей!

«Хадад?» — Гедимин задумчиво прищурился. «Я его видел? Почему все люди так похожи…»

В этот раз бластер трещал дольше обычного; лишь после второго окрика Дэвида стажёр нехотя вышел, сунул ему карточку и, равнодушно взглянув на пиво, взял кружку и вышел на середину зала.

— Эй, народ! — он пристегнул респиратор и подкрутил настройки громкости. — Тир свободен. Кто здесь умеет стрелять?

К нему повернулись, но отвечать не спешили; многие, хмыкнув, вернулись к еде и питью, даже не дослушав, но стажёр не успокоился.

— Хоть один умеет? — он огляделся по сторонам. — Эй, Ньен… А, ладно! Что, совсем никто? Я — Уриэль Хадад. Стреляем до ста. Кто выбьет вровень со мной — отдам ему пиво. Кто больше — ещё пиво и паёк куплю на свои. Ну? Или тут все слепые и безрукие?

Он повернулся к другому столу. Дэвид поморщился.

— Хадад, ты давно не получал взысканий?

— Я ничего не сделал, — отозвался Ури, вглядываясь в лица. — Ну? Чёрт с вами! Любому согласному отдам пиво!

Он подошёл к заграждению.

— Тески! Вот ты, например. Пойдёшь?

Дэвид хлопнул ладонью по стойке.

— Хадад! Назад, живо!

Сармат, к скафандру которого Ури прикоснулся, повернулся к нему, растерянно мигая.

— Будем стрелять, — медленно и чётко сказал стажёр, глядя ему в лицо. — По мишеням. Кто лучше — получит вино. У Дэйва есть. Хорошее.

Гедимин видел, как дрожат его веки, и как расширяются зрачки, хотя из-за близкого источника света должны бы сузиться. «Жаль, Иджеса нет,» — мелькнуло в голове. «Оба азартные. Поладили бы.»

— Хадад, уйди! — крикнул Дэвид; его голос странно зазвенел, рука нырнула под стойку в поисках тревожной кнопки. Гедимин поднялся с пола, глядя на человека сверху вниз.

— Я пойду, — сказал он.

Уриэль подался назад, но, отступив на пару шагов, остановился.

— Ты? — недоверчиво переспросил он — и вспыхнул от радости. — Давай-давай! Вот, держи…

Он поставил пиво на край стола. Гедимин качнул головой.

— Идём.

— Джед, — зашевелился Кенен, тревожно глядя на него. — Без фокусов, ладно? Мы тут мирно сидим…

Дверь, ведущая в недавно построенный тир, была широкой — видимо, делалась под тяжёлый экзоскелет; Гедимину даже не пришлось пригибаться. Внутри зажёгся свет. Шесть мишеней были отнесены на пятьдесят метров, и сармат на секунду задумался, как удалось внутри терминала выделить такое длинное помещение, не перекрыв никакой зал или коридор.

— Джед? — Ури, остановившись перед ним, поднял голову, чтобы увидеть его лицо. — Так тебя зовут? Кто ты?

— Гедимин Кларк, — ответил сармат, рассматривая бластеры на стойке и недовольно щурясь. — Механик.

Вблизи было видно, что мощность оружия пытались прикрутить до условно безопасной — соответствующей станнеру, но регуляторы слишком часто дёргали туда-сюда, и их наконец заклинило. Сармат взял со стойки пару стволов, сел, положив их на колено, и пальцем поддел крышку корпуса.

— Заклинило, — буркнул он, показывая Уриэлю переключатель, застрявший в крайнем положении. — Доломали. Надо менять.

Он проверил второй бластер — неисправность была та же, в том же месте. Сармат порылся по «карманам» в поисках нужных деталей, но под руку, как назло, лезли выгоревшие микросхемы, пригодные только для цацек. «Куда дел?» — думал он, сердито щурясь, пока кто-то не постучал по его плечу. Оглянувшись, сармат удивлённо мигнул. Уриэль, о котором он давно забыл, стоял рядом и держал на ладони несколько деталей, из которых в считанные секунды собирался регулятор.

— Это подойдёт?

Ещё несколько минут прошло, пока Гедимин, наконец нашедший «карман» с нужными деталями, возился с шестью бластерами. Ему хотелось исправить и другие поломки, но он вовремя себя одёрнул. Уриэль стоял за плечом, ловя падающие запчасти и придерживая сползающие бластеры, и не сказал ни слова, пока Гедимин не закончил работу.

— Значит, механик… — пробормотал он, разглядывая починенный бластер. — Надо было мне их поправить. А то, правда, позор какой-то.

Бластер был двуручным — для человека, Гедимину пришлось расставлять пальцы так, чтобы управиться одной рукой. Эту модель он помнил — удивляла она только своей «древностью», на полигонах Гуальтари и Кумалы сармат держал её в руках десятки раз. Мишени, к его удивлению, оказались неподвижными; он выставил руку и только боялся, что спуск откажет, — разряды били в подсвеченный круг с промежутком в полсекунды. Что-то колыхнулось рядом; Гедимин скосил глаз и увидел оцепеневшего Уриэля. Тот стоял, отложив бластер, и смотрел в одно окно с сарматом. Разряд, дрогнув, отклонился на долю градуса и ударил в верхнюю часть мишени; Уриэль шумно выдохнул и подался назад, ошеломлённо качая головой.

— Сотня! — громко сказал он. Под потолком запищало, мишень закрылась чёрным щитком, в коридоре погас свет. Гедимин посмотрел на бластер, щёлкнул предохранителем и вернул оружие на стойку.

— Сотня?

— Да, считают до ста, — отозвался Ури, медленно переключая предохранитель на своём бластере. — Норма…

Он погасил свет в своём коридоре. Только теперь Гедимин понял, что человек не сделал ни одного выстрела — так и простоял всё время, держа оружие в руках.

— Ты чего? — спросил сармат. Человек покачал головой.

— Да какой смысл… — он кивнул на дверь. — Что ты пьёшь, Джед? Дэйв даст мне в долг, если что.

Гедимин мигнул.

— Ничего, — буркнул он; ему было не по себе — похоже, он опять спутал какие-то традиции. — Ничего не надо.

Он вернулся за стол и уткнулся взглядом в столешницу. Кенен пробормотал что-то сердитое и ткнул его кулаком в бок, но Гедимин ничего не ответил. Краем глаза он видел, как Уриэль останавливается у стойки, несколько секунд стоит перед Дэвидом спиной к сарматам, быстро оглядывается через плечо и выходит.

— Спасибо, что обошлось без шума, — негромко сказал бармен, найдя взглядом Кенена. — Много безголовых юнцов тут в последнее время.

— Ничего страшного, Дэйви, — махнул рукой Кенен, дружелюбно скалясь. — Мы все тут отдыхаем и веселимся. Чем ты так напугал этого парня, Джед?

Гедимин пожал плечами.

— Он не стал стрелять.

Дэвид громко и выразительно хмыкнул.

— Я его понимаю, теск. Я его понимаю. Сколько у тебя было промахов? Один на сотню?

— Отвлёкся, — Гедимин недовольно сощурился. — Рука дрогнула.

Кенен, хлопнув его по плечу, коротко хохотнул.

— Да, наш Джед не всегда был простым механиком… Но всё давно в прошлом, Дэйви. Пойдём, парни, глайдер уже подъезжает…

Гедимин удивлённо мигнул — по его прикидкам, Кенен должен был сидеть в баре ещё полчаса и потом, понукаемый всеми ремонтниками, нехотя вызывать транспорт. Он не успел как следует обдумать то, что его удивило, — сразу за дверью Маккензи крепко вцепился в его локоть и сердито зашипел:

— Джед! Ну мне что, на цепь тебя сажать⁈

Сармат мигнул.

— Что не так?

— А то, — Кенен попытался встряхнуть его, но сам едва не потерял на ходу равновесие. — Тебе что, трудно было стрелять мимо? У тебя взыграла воинская гордость?

«Мать моя пробирка,» — сармат досадливо сощурился. «Опять какие-то традиции. Всегда в них путался.»

— Смысл в том, чтобы стрелять в цель, — буркнул он. — Что не так-то?

— А то, что если этот парень на тебя взъелся, — прошипел Кенен, приблизив лицо к наушнику Гедимина, — тебе проще будет в тюрьму переехать с вещами. Я замаюсь тебя вытаскивать. Тебе что, мало было проблем? Мы и так сидим за решёткой, как животные, а тут ещё ты выделываешься перед «копом»! Ведь он тебя запомнил, Джед…

— Ничего не понимаю, — отозвался Гедимин. У него неприятно гудело в ушах — как всегда, когда мозг, перегревшийся из-за попыток освоить мартышечьи порядки, давал сбой. Избавиться от гула было непросто, — иногда помогал спуск в активную зону реактора, иногда — неторопливая разборка и сборка подвернувшегося механизма. Сейчас ничего пригодного для разборки у Гедимина не было, а до реактора ещё надо было доехать. «А я ведь не узнаю эту „макаку“,» — думал он, забираясь в кузов глайдера вслед за другими ремонтниками. «Их тут много. Они тоже плохо нас различают. Разве что им считыватели выдадут…»

21 октября 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Гедимин недовольно сощурился, но Кенен, разглядывающий себя в зеркале, даже не повернулся в его сторону.

— Давай-давай, Джед, — пробормотал он, стряхивая с наплечной пластины невидимую соринку. — На итоговой отмывке без тебя не обойдётся.

— Айзек — тоже дозиметрист, — напомнил Гедимин, подтягивая разболтавшийся зажим ремонтной перчатки. Спрингер, недавно притащенный из пояса астероидов и «съеденный» лучевым потоком на треть, всё ещё стоял на космодроме; вчера и позавчера его заливали меей, отмывая от радиоактивной пыли, сегодня предстояло снять последний слой. Ничего сложного в этой операции не было — разве что более тщательная дозиметрическая проверка, но дозиметры на ремонтной базе были у всех.

— Я знаю, Джед, — вяло отозвался Кенен, поглядывая на часы. — Сегодня привезут материалы. Веста хочет получить свой грузовик. Будем собирать его по кускам. Без тебя не обойдётся.

— Уран и торий… — пробормотал Гедимин, выходя из капитанской рубки. Судя по суетливому поведению Кенена, кроме материалов для ремонта, на космодроме его ждала какая-то важная «макака» — не то с Земли, не то с Весты. Гедимина эти дела обычно не касались, и он надеялся, что его не заставят с этой «макакой» разговаривать — отчёты у самого Кенена получались гораздо лучше.

…Делегация с Весты действительно была на космодроме — недалеко от терминала стоял трёхместный глайдер, и Кенен, широко улыбнувшись, направился к нему.

— Работайте, парни, я скоро буду, — услышал Гедимин его последнюю реплику и недовольно сощурился. «Где материалы? Где всё?» — он посмотрел на купол, прикрывающий остатки корабля; судя по размерам, внутри был только пострадавший грузовик, — никаких новых контейнеров.

… — Чисто, — объявил Гедимин, выходя из главного шлюза. Корабль, половина которого выкрошилась от облучения, не имело смысла герметизировать, — все входы и выходы вскрыли в первый же день. Под ногами сармата лежала светло-красная палуба, — мею смыли, но следы красителя остались. «За очистку — отдельная плата,» — подумал Гедимин, покосившись на розовые переборки. «Если Кенен договорился — скажет.»

— Снимайте купол, — распорядился он.

Экран над кораблём растаял; вместе с ним погасли предостерегающие огни по краям площадки — радиационный карантин был снят. Розовый спрингер с округлой дырой вместо всего правого борта и центральных отсеков теперь освещали неяркие жёлтые фонари.

По обшивке скользнул яркий луч и остановился на Гедимине. Сармат, сердито щурясь, повернулся к источнику света. Кенен, если ему доверяли вести тягач, привлекал к себе внимание именно так, — гудеть на космодроме было бесполезно.

— Купол сняли? — Маккензи выпрыгнул из кабины и широко улыбнулся. — Отличная работа, парни. Теперь помойте корабль — и за работу. Здесь у меня сто тонн разного добра, и это только начало!

…Пока Гедимин проверял привезённые материалы (всего, что притащили два тягача, едва-едва хватало на внутренний каркас), Кенен и двое в сине-белых экзоскелетах шныряли по кораблю, появляясь то в одном, то в другом проёме. В каждой дырке сначала зажигался фонарь Маккензи, потом вспыхивал мощный источник света — люди что-то высматривали, и ушли они только через полчаса. Кенен, проводив их, вернулся к ремонтникам, что-то насвистывая себе под нос. Гедимин, услышав это, изумлённо мигнул.

— Сейчас мы идём на перерыв, парни, — сказал Кенен. — Полтора часа на отдых. Потом сюда подтягивается вся база. Это очень хороший заказ, тески. Верфи за такое не берутся, а мы возьмёмся.

— Опять подобрал то, что другие выкинули? — недовольно сощурился на него Ансельм, и Гедимин с удивлением заметил, что филк стоит в первых рядах, и ремонтники не оттесняют и не затыкают его. Кенен в ответ на его нахальную реплику только хмыкнул.

— Не всё, что валяется, выкинуто, мой мелкий друг, — сказал он. — У некоторых просто дырявые карманы. Залейте больше мыла, парни, покраску в розовый нам не заказывали!

«Маккензи сегодня довольный,» — думал Гедимин, занимая место за столом. Сарматам принесли полный поднос пайков — по два свёртка для каждого. Перед самим Кененом поставили герметично закрытое блюдо, и он, открыв клапаны, шумно вдохнул горячий пар.

— Да, Джед, это настоящая человеческая еда, — сказал он, перехватив озадаченный взгляд сармата. — Кто-то, конечно, всю жизнь ест готовые пайки. Но настоящая еда — свежая и горячая. Когда всё успокоится, и мы вернёмся на Землю, я буду есть её каждый день. А пока смотрите и учитесь.

Он откинул крышку, и Гедимину сначала показалось, что на тарелке большой комок тонких червей, выловленных где-то на побережье, — вместе с ними там лежали зелёные лохмотья, лишённые панциря рачки и ещё что-то, пахнущее варёной органикой морского происхождения. Присмотревшись, он понял, что все организмы мертвы, а то, что он принял за червяков, вообще никогда не было живым. «Спагетти,» — всплыло со дна памяти практически забытое слово из чужой жизни. «Или макароны? Паста? Ah— hasu…»

Он отвернулся. Теперь его взгляд упирался в дверь тира. С той стороны снова трещали разряды — малой, тренировочной, мощности, и сармат довольно усмехнулся — починенные им регуляторы ещё не успели сломать. Стрельбы только начались; Дэвид выгнал большую часть стажёров за дверь и впускал их по шестеро — «чтобы не мешали посетителям», поэтому рядом с тиром никто не маячил. Пива в этот раз не давали — сдавшие норму получали паёк и контейнер газировки. Гедимин ненадолго задумался, как это должно влиять на результаты, — от награды вроде бы никто не отказывался, но довольных лиц было гораздо меньше, чем после раздачи пива. Он начал было вести подсчёт сдавших и провалившихся, но тут Дэвид, резко повернувшись к открытой двери, хлопнул ладонью по стойке.

— Хадад!

— Да, сэр? — парень в жёлтом комбинезоне заглянул в бар. — Не бойтесь, сэр. Это просто игрушка.

— Дай сюда, — буркнул Дэвид, опустив ладонь на стойку. Уриэль, пожав плечами, подтолкнул к нему маленький одноручный бластер. Это была нестреляющая модель, покрашенная под настоящее оружие, — Гедимин не спутал бы и в темноте, но те, кто сидел ближе, заметно насторожились.

— Сколько тебе лет, Ури? — спросила, повернувшись к нему, самка в жёлтом комбинезоне — одна из получивших газировку. — Пять? Шесть? В семь дети обычно умнее.

— Сэр? — с нажимом спросил Уриэль, глядя на бармена. Тот, поморщившись, толкнул игрушечный бластер к нему.

— Спасибо, сэр, — стажёр убрал «оружие» в поясную кобуру и перевёл взгляд на самку. — Мы должны привыкать к новой форме, Лиззи. Мало кто умеет красиво носить… Эй!

Он повернулся к столу, за которым сидели сарматы, и с радостной ухмылкой направился к ним.

— Хадад! — рявкнул Дэвид. Гедимин успел поймать его взгляд, брошенный на Кенена, — человек о чём-то предостерегал. Уриэль, не обратив внимания на окрик, остановился у ограждения, с любопытством глядя на ремонтников.

— Дже-ди-май-нас Кларк? Верно? — медленно, по слогам, проговорил он. — Смотри, что у меня!

На его ладони лежал фосфоренцирующий значок. В центре был изображён лунный диск со схематично нанесёнными кратерами, по краю шла мелкая надпись.

— Больше я не сдаю стрельбы, — сказал человек, на секунду раздув щёки и шумно выдохнув. — Первый из курса, между прочим. Хорошо, что ты у нас не учишься! Не видать бы мне этого значка, как своих ушей. Эй! Ньен, Макс, Лиз, Рони! Идите все сюда!

Кенен молча схватил Гедимина за запястье и крепко сжал. Сармат, настороженно щурясь, глядел, как к ограждению пробираются четверо стажёров. Они остановились в стороне, не подходя вплотную.

— Ну и что? — спросил один из них; из его кармана торчал запакованный паёк, из другого — контейнер с водой. — Давай отсюда, Ури. Опять нарвёшься на взыскание.

Уриэль досадливо передёрнул плечами и повернулся к Гедимину.

— Это мои друзья. Мы с Земли. А это — Джед Кларк. Ну, тот самый, я вам говорил же…

— Ага, — сказал один из стажёров, глядя в сторону. — А майор тебе что говорил?

Ури отмахнулся.

— Вот, тир освободился, — он оглянулся на дверь и заметно обрадовался. — Давай с нами! Пусть они посмотрят, как ты стреляешь. Я им говорил, а они не верят.

— Верим, — буркнул кто-то из стажёров, отходя на полшага назад. — Чего ж не верить? Тески хорошо стреляют. А Хадад опять нарвётся.

Уриэль протянул руку к плечу Гедимина, но сосед ударил его под локоть, и он отшатнулся, потирая ушибленное место и виновато ухмыляясь.

— Пойдём? — его голос из весёлого стал просительным. — Только покажешь, и всё. Я тебе возьму тут, что захочешь. Ну?

Гедимин сузил глаза. Обычно люди не считывали сарматскую мимику, но тут четверо, не сговариваясь, подались назад.

— Уходи, — сказал сармат, глядя человеку в глаза. Тот, испуганно замигав, дёрнул головой.

— Ага, уже, — закивал один из стажёров, ухватив Уриэля за рукав, и потащил его к стойке, подальше от сарматов. На полпути юнец вырвался и, выдохнув, вернулся к ограждению.

— Я что-то не то сделал? — спросил он, глядя на Гедимина. — Я ведь не знаю… Я не хотел плохого. Ты хорошо стреляешь, вот и всё. Я — лучший на курсе, а ты — ещё лучше.

Гедимин мигнул. Ему было неловко.

— Конечно, парни, — громко сказал Кенен, расплываясь в широкой улыбке. — Никаких проблем. Джед пойдёт с вами и всё покажет.

— Что? — Гедимин, растерянно мигнув, повернулся к нему. Улыбка Кенена мгновенно погасла, будто выключилась, и он ткнул сармата кулаком в бок.

— Иди, Джед, не тяни! — прошептал он и снова растянул губы, переводя взгляд на Уриэля. — Джед у нас застенчивый. Всегда надо приглашать по десять раз. Он и сюда бы не ходил, если бы я не тащил его за локоть. Иди-иди, теск, без тебя мы не уедем!

«Ничего не понимаю,» — подумал Гедимин с привычной тоской, поднимаясь из-за стола. «Реактор построить — и то проще.»

…Он бросил бластер на стойку — тот лёг точно в гнездо — и, не оглядываясь, вышел из помещения. За его спиной вполголоса переговаривались пятеро стажёров. Он вернулся за стол и с досадой обнаружил рядом с собой два запакованных пайка и контейнер с газировкой. «Иджесу отдам,» — он убрал ненужную еду в «карман» и сердито покосился на Кенена. Тот уже не улыбался, и его глаза потемнели.

— Он тебя запомнил, Джед, — еле слышно проговорил командир, глядя мимо Гедимина. — Теперь нескоро забудет.

Сармат переключил коммутатор, выделив линию Кенена, — больше никто не мог его услышать.

— Зачем ты заставил меня идти? — спросил он. — Я не мартышка в зоопарке.

— Хуже, Джед, — прошептал в ответ Маккензи. — За мартышку деньги плачены. Её так просто не пристрелишь. Чтобы я больше не слышал, как ты грубишь полиции, ясно? Мне уже надоело тебя вытаскивать!

Гедимин мигнул.

— Так ты… боишься? — недоверчиво спросил он. — Даже эту мелюзгу?

— Сегодня он мелюзга, — Кенен поморщился, — а завтра майор. Этот Ури… он далеко пойдёт. Вежливость, Джед, только вежливость, ясно?

— Шёл бы ты на Седну со своими макаками, — тяжело вздохнул Гедимин, наваливаясь грудью на стол. В голове опять гудело. «В другой раз сюда не пойду,» — думал он. «Посижу снаружи на лавке. Пусть сам дружит с „мартышками“.»

25 октября 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Маккензи, ты обещал, — напомнил Иджес, недобро сузив глаза и будто бы случайно плечом прикрывая дверной проём. Кенен досадливо сощурился.

— А что не так, Ис? День для гонок я тебе выделил. Все участники сегодня свободны. Зрителей — четверть базы. Да я в важнейшем контракте сроки сдвинул из-за твоей дурацкой регаты! Чего тебе ещё, теск⁈

— Гедимин хотел посмотреть на регату, — сказал Иджес. — Он у тебя что, последний ремонтник?

— Покажешь ему в записи, — отмахнулся Кенен. — Мне нужен опытный монтажник на космодроме. Ну, могу тебя взять, хочешь?

Иджес сердито фыркнул.

— Что там за срочный монтаж? До завтра этот корабль не потерпит?

— Сроки, Ис, — Кенен щёлкнул пальцем по наручному передатчику. — Сроки. Радуйся, что я не перенёс регату на месяц.

— Я посмотрю потом в записи, — пообещал Гедимин, тронув Иджеса за плечо. Ему было неловко. Механик прижал обе ладони к его груди и коротко усмехнулся:

— На удачу! Осторожно там с макаками, ладно? Маккензи, того гляди, продаст тебя на Весту. А может, уже и продал. Да, теск?

Кенен сердито фыркнул.

— Я всего лишь пытаюсь удержать нашу базу на плаву. Ты на моём месте разорился бы в первый же месяц!

…Корабль, перенесённый с пустой площадки в передвижной ремонтный ангар, уже не был похож на полумесяц — каркас правого борта медленно восстанавливался и обрастал техническими узлами, хотя до наращивания обшивки было ещё далеко. Гедимин, нанося на схему смонтированные кислородные станции и системы термоконтроля, думал, что настоящая работа начнётся, когда привезут реактор. Среди ремонтников уже ходили слухи, что его притащат целиком, вместе с топливом; кто распространял этот бред, Гедимину выяснить не удалось, и теперь он недовольно щурился, прислушиваясь к переговорам на монтажной площадке. «На Рождество попрошу у Кенена час времени, сгоню всех в большой трюм и дам базовый инструктаж», — думал он. «Работаем с реакторами, а образования ни у кого нет.»

Он вспомнил, как копался в сети в поисках хотя бы самого краткого курса по ядерным установкам. Они и до войны не валялись на дороге, а теперь секретность докатилась и до северянских сайтов, — даже «Тёплый Север» не мог помочь сармату.

…Скамейка, где обычно Гедимин сидел во время перерыва, была занята жующими людьми, — рейс опаздывал на десять минут, а от волнения, как не раз замечал сармат, многих землян и лунарей тянуло к еде. Небольшая очередь выстроилась у киоска «Фьори». Гедимин обогнул её и вышел за терминалы, к пустующим ангарам. Там скамеек не было — убрали после масштабного ремонта в одном из ангаров, да так и не вернули. Сармат сел в тени здания и достал контейнер с Би-плазмой. Сидеть на тротуаре не запрещалось — так делали и люди, только они подкладывали под зад подстилки, а у Гедимина ничего не нашлось.

— В том-то и дело, — озабоченно сказала самка в чёрной повязке на голове. Она вышла из проёма между ангарами, прижав к уху передатчик. Этот прибор был закреплён на запястье, но плохо — постоянно перевешивал и сползал, норовя порвать браслет.

— Давно должен был вернуться. Никакой связи. Там же спутников нет… К шерифу? А он чем поможет? Вышлет крейсер?.. Да, сто раз говорила. Лю у нас самый умный, никого не слушает…

«Лю?» — Гедимин мигнул. Пока он поднимался на ноги, самка прошла мимо ангара и смешалась с толпой, ожидающей вылета. «Люнер Чицу. Что-то с ним…» — сармат досадливо сощурился. «Опять „макаки“! Ну вот что тебе до того Люнера⁈»

— Сдал? — донёсся из другого переулка голос молодой самки.

— Ещё позавчера, — ответил самец, и Гедимин настороженно сощурился и подался назад, под прикрытие ангара. «Девять из десяти, что это Уриэль,» — думал он, выглядывая из тени. Двое в жёлтых комбинезонах вышли из-за ангара и неторопливо прошли вдоль ограждения. У каждого из них на поясе был закреплён шокер, а вместо мягкого шлема-капюшона, прилагающегося к комбинезону, надет жёсткий защитный шлем со встроенным респиратором.

— Осталось выживание, и я, считай, принят, — продолжал Уриэль, оглядываясь на космодром. — Если завтра не сдам, в пятницу идите без меня. Надо пройти этот чёртов полигон!

Их голоса заглушил гудок — наконец объявили посадку, и толпа устремилась к выходу на площадку. Туда уже подогнали пассажирские глайдеры. Гедимин поднялся, чтобы заграждение не мешало наблюдать за стыковкой «автобусов» между собой и с открытым корабельным шлюзом. Выглядело это всегда занимательно — всеми глайдерами управлял оператор из терминала, и не все они умели правильно собирать цепочку. Несколько раз сармат видел, как в караван, идущий к одному барку, влезает посторонний «автобус», и запутавшийся оператор пытается с ним состыковаться. Иногда у него даже получалось.

— Ничего сложного, — донёсся из-за угла голос самки-стажёра. — Всегда помни про кислород и открытую кожу, вот и всё.

— Легко сказать, — отозвался Уриэль. Новички-патрульные возвращались, и Гедимин снова прислонился к стене ангара, надеясь, что чёрный скафандр поможет замаскироваться в тени.

— Привыкли к дармовому кислороду? — самка усмехнулась. — И к бесплатной гравитации? Небось, у вас там по дикой местности можно босиком ходить?

— Босиком бывает жарковато, — качнул головой Уриэль. — Но чтобы тронуть землю пальцем — и сразу волдырь? Да, у нас пока такого нет. Даже сейчас, после войны.

— У вас там быстро всё почистили, — кивнула самка. — Даже в Бейт-Маиме, а ведь его… в общем, там всё выжгло, да?

— Я там не был, — ответил патрульный. — Нас вывезли на восток. Там чище… Ну ладно, а что скажешь о…

Их снова стало не слышно — они ушли за терминал. Гедимин задумчиво щурился, давно забыв о стыковке «автобусов» на космодроме. Она уже закончилась, и разомкнутая цепочка уехала на стоянку, а барк потащили на стартовую площадку, но сармат этого даже не заметил. «Эта „макака“ из Мацоды,» — думал Гедимин. «Её вывезли… и если Бейт-Маим был к западу, то…»

Он досадливо сощурился, обрывая цепь бесполезных мыслей. «Пора идти,» — по его ощущениям, прошло минут пятнадцать, а если назойливая «мартышка» патрулировала космопорт снаружи, она никак не могла донимать сармата в баре. «Интересно, что там на базе…»

— З-зю! — донёсся откуда-то снизу сдавленный вскрик — кто-то умудрился не заметить трёхметрового сармата на освещённом участке и едва в него не врезался. Гедимин подался в сторону, недовольно щурясь, и увидел внизу жёлтую макушку. «Мать моя пробирка…» — обречённо подумал он, замирая на месте. «Этого ещё не хватало!»

— Добрый день, сэр… — начал патрульный, задирая голову, — и подался назад, удивлённо округляя рот. — Гедимин Кларк⁈

Сармат молча кивнул, разглядывая «макаку». Уриэль вернулся к ангарам один, уже без шокера, и куда-то сильно спешил, — похоже, Гедимин прозевал пересменку патрульных. «Не упал и не помялся,» — думал сармат. «Значит, больших проблем не будет. А верно — у него проблемы с выживанием…»

— Я иду, — буркнул он, делая шаг в сторону, чтобы обойти Уриэля сбоку. Тот кивнул, поправляя шлем.

— Да, сэр… Хей!

Гедимин, успевший сделать только шаг, остановился, недовольно щурясь.

— Я скоро получу оружие, — вполголоса сообщил ему Уриэль, заговорщицки подмигивая. — Уже в пятницу. В воскресенье будет вечеринка. Во-он за теми ангарами. Приходи. Я буду рад.

Гедимин изумлённо мигнул.

— Не хочешь? — человек каким-то образом правильно понял мимику сармата, и тот мигнул снова. — Или тот теск, вечно скалящийся, тебя не отпустит? Ты ему подчиняешься?

Гедимин недовольно сощурился.

— Кенен — командир базы, — буркнул он. — Зови к себе людей. Их тут много.

— Хей! — патрульный догнал его и зашёл спереди; что-то сильно его расстроило, и сармат не мог понять, в чём дело, и в каких традициях он снова запутался. — Я что-то тебе сделал? Или я плохо говорю? У нас принято так. Тут вроде никто не обижался.

— Чего тебе надо? — спросил Гедимин, глядя поверх его плеча. Экзоскелетчик, охраняющий терминал, уже заметил странную пару собеседников и беспокойно зашевелился, — скоро должен был подняться шум.

— Говорить, — ответил Ури, перехватывая его взгляд. — Тут не с кем, понимаешь? С тобой, наверное, интересно. Я тут выяснял, кто ты… Ты был капитаном, да? У меня нет знакомых капитанов. Я и в ополчение-то не успел. Мы ведь можем болтать иногда?

— Курсант Хадад! — донеслось сбоку. Экзоскелетчик у терминала остался на посту, но вызвал подкрепление, и теперь двое в тяжёлой броне стояли рядом с сарматом и смотрели на него с большим подозрением.

— Да, сэр! — подпрыгнул на месте Уриэль. — Иду на обед, сэр!

— Донимая по дороге тесков-ремонтников? — недовольно спросил экзоскелетчик. — Причина вашего общения?

— Иди, куда шёл, — тихо сказал второй патрульный Гедимину. — Эти юнцы вечно всюду лезут. Почему не набрали лунарей⁈

…Кенен подозрительно посмотрел на Гедимина.

— Ни во что не вляпался? Даже странно. Сегодня, кстати, мог бы сидеть с нами. Тир прикрыли.

Гедимин хмыкнул.

— И было зачем строить целое помещение?

— Дэвид собирается его открыть, — оживился Кенен, почуяв знакомую и относительно приятную тему. — Для обычных посетителей. С виртмишенями, конечно, без реальных бластеров. Обещал нам скидки.

Гедимин кивнул. Его мысли были далеко от Дэвида и его попыток извлечь выгоду из лишней пристройки к бару. «Иногда болтать,» — думал он, озадаченно щурясь на проезжающие мимо глайдеры. «Человеку с сарматом. На кой астероид⁈»

… — И вот ещё, — Иджес, остановив запись, отмотал немного вперёд. — Смотри, тут два дрона не поделили кольцо. Видно же, кто подрезал, да? А споров было на полчаса. Нам нужен судья, вот что. Айзек считает баллы, но разнимать он не умеет. Вот если бы ты пошёл в жюри…

Гедимин мигнул.

— Что мне там делать? Растаскивать сарматов за шиворот?

Иджес тяжело вздохнул.

— Иногда надо, атомщик. Некоторые, как увлекутся, теряют последний мозг. Особенно филки. Мартышечья кровь! Мы, Старшие, гораздо спокойнее.

Гедимин покосился на свою ладонь — там ещё осталась едва заметная белесая полоска, след от давнего пореза, оказавшийся неожиданно стойким — и выразительно хмыкнул.

— Хочешь основать Лётный комитет? Возьми Кенена. Он, если что, и филков растащит. Тут много силы не нужно.

Иджес ненадолго задумался — кажется, он принял предложение Гедимина всерьёз.

— Он вечно занят. Хотя можно… Ну ладно, давай смотреть дальше. Вот тут чужая кислота попала в сопло. Они не ставят фильтры — мол, скорость падает — и смотри, что потом бывает!

Гедимин глядел на лопающийся от микровзрыва дрон и думал о странной «мартышке» с космодрома. «Может, с Иджесом его свести? Им будет о чём поболтать…»

31 октября 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Ну зачем? — отозвался доктор Фокс, возвращая кружку с кофе обратно на подставку — похоже, вопрос Гедимина застал его врасплох. Кенен, закатив глаза к потолку, примерился, как заехать сармату локтём по рёбрам. Гедимин, покосившись на него, чуть отодвинулся — теперь не хватало считанных сантиметров, чтобы достать до его бока, и Кенен досадливо поморщился.

— Совершенно незачем было везти экипаж в наш госпиталь. Экстренная помощь им не требовалась, приписаны они к Эс-Семаре, — там больницы гораздо лучше. Облучившихся, конечно, мы приняли бы, невзирая на приписку. Но в данном случае — не потребовалось. «Елизавета» отвезла их на Землю.

— Везла бы и корабль туда же, — сказал Гедимин, недовольно щурясь.

Грузовой спрингер с Весты ждал его на космодроме — сразу, как закончится проверка на эа-мутацию, за сарматами-ремонтниками должны были прислать транспорт. Работа продвигалась медленно — материалы с Весты привозили по чуть-чуть, комиссии, проверяющие каждый узел, приезжали часто, и Гедимин, глядя по вечерам на осунувшегося Кенена, думал, что тот сделал большую глупость — ремонтная база при всём желании командира не тянула на полноценную верфь. С комиссиями работа растягивалась на четырнадцать-шестнадцать часов; мышцы сармата не уставали — физического труда было немного — но голова к вечеру гудела, и к реактору подходить не хотелось. Гедимин подозревал, что именно поэтому он никак не сосредоточится над новым чертежом, и два-три дня отдыха исправили бы положение, — но до окончания ремонта было ещё далеко.

— Вот видишь, Пит, — Кенен потянулся за второй чашкой кофе. — А говорят, что сарматы любят работать. Джед сильно испортился после… того, что с ним сделали. Раньше, в Ураниуме, он не пропускал гнутой железки, чтоб её не выпрямить.

Гедимин недовольно покосился на него. «В Ураниуме была наша техника,» — думал он. «Естественно, она должна была работать. И я её чинил. А этот спрингер — не наш, и нашим он не будет. Смысл?»

— В таком случае мне даже неловко к вам обращаться, — протянул Питер, глядя на Гедимина с заметным смущением. — Тем более — из-за нового оборудования. Но работать оно, тем не менее, не хочет. Гедимин, вы можете посмотреть, что с ним?

— Разумеется, может, — усмехнулся Кенен, вынимая из автомата новый подогретый бургер. — Иди, Джед, разомнись перед серьёзной работой. Я придержу для тебя пару пайков и чашечку кофе.

…Передатчик Питера сработал, едва он свернул в коридор, ведущий к лифтам. После нескольких коротких реплик доктор Фокс повернулся к Гедимину.

— Нам придётся пройти через карантинное отделение. Это много времени не займёт.

Когда они вошли в санпропускник, передатчик снова запищал. Питер взялся за него чуть-чуть поспешнее, чем обычно. Гедимин выставил перегородку, чтобы не забрызгать врача дезинфектантом, и шум распыляемой жидкости заглушил часть слов.

— Да, повторное переливание, — услышал сармат, когда душ выключился. — И протокол детоксикации… Да, держите наготове. Речь уже не о ноге. Отслеживайте каверны в верхней части, при малейшем расширении — срочно на ампутацию. Да, скверная история. Держите меня в курсе.

Он поднял мрачный взгляд на Гедимина и, убрав передатчик в герметичный карман, вошёл под разбрызгиватель.

— Придётся вам подождать, Гедимин. Пять-шесть минут, не более.

— Что-то серьёзное? — спросил сармат. При слове «нога» он почувствовал неприятный холод под рёбрами. «Люнер?» — эта мысль была первой; потом Гедимин напомнил себе, что любой житель Кларка мог поранить ногу и занести инфекцию, но холод остался, и сармат решил прояснить ситуацию.

— Да, — доктор Фокс едва заметно поморщился. — Более чем. Парню повезёт, если он выживет. Глупая, нелепая история! Всего-то надо было подождать пару лет…

Он открыл санпропускник и встал у выхода, выпуская Гедимина. Снаружи горел неприятный синеватый свет — в коридоре шла стерилизация, и над каждой дверью светился красный предупреждающий сигнал.

— Люнер Чицу? — спросил Гедимин, чувствуя, как холод усиливается. Питер, вздрогнув, внимательно на него посмотрел.

— Так вы в курсе? И эта глупая авантюра… может, вы и о ней знали?

Гедимин мигнул.

— Я ничего не знаю, — пробормотал он, глядя в стену. — Я ремонтник. Сижу на базе. Делаю свою работу.

Взгляд Фокса стал ещё более пристальным, но он, помедлив, кивнул.

— Идёмте, Гедимин. Очень не хочется вас задерживать. Работа на космодроме, я понимаю… Значит, вы знаете Люнера Чицу?

«Лю всё-таки вляпался,» — думал сармат, угрюмо щурясь. До остеклённых боксов оставалось всего несколько метров, и Гедимин уже знал, что он там увидит.

Питер остановился у поста; двое в белых комбинезонах вскочили, увидев его, он кивком усадил их обратно, и они, склонившись над настольным экраном, начали разговор. Гедимин отошёл к прозрачной стене. Сквозь неё была видна открытая капсула жизнеобеспечения; маленький человек, раздетый догола, лежал на дне. Лицо и пах прикрывали пластины с отходящими от них трубками, одна нога от бедра была завёрнута в ребристый кокон, связанный множеством трубок с капсулой. По кокону тянулась цепочка светодиодов; верхний горел зелёным, тот, что под ним, был жёлтым и изредка мигал, остальные не включались.

«Он как будто ссохся,» — думал Гедимин, подавляя неприятную дрожь. Раньше он не видел Люнера без одежды, но помнил, что руки у байкера крепкие, мускулистые. Сейчас бледная кожа лежала практически на костях; волосяной покров исчез, даже ресницы выпали. «Как свежий клон,» — думал Гедимин, стараясь не морщиться. «Очень неудачный клон.»

Сзади покашляли. Сармат, вздрогнув, обернулся.

— Идём, — коротко сказал Питер.

Он не заговаривал с сарматом, пока они не спустились на ярус, где ремонтнику предстояло работать, — и Гедимин тоже молчал. Всё, в общем-то, было понятно, и говорить не хотелось.

— Умрёт? — спросил сармат, молча выслушав техзадание. Нерабочая установка стояла перед ним, и Гедимин уже представлял, с чего начинать, но отчего-то медлил.

— Мистер Чицу? — Фокс не удивился вопросу. — Мы делаем всё, чтобы он выжил. Но… Это будет непросто. Не знаете, как он вообще вышел на тех… людей?

Гедимин качнул головой.

— Я слышал, как он собирался… куда-то на орбиту Марса, — он задумчиво сузил глаза. — Думал, что вернётся с новой ногой.

Питер невесело хмыкнул.

— Так и вышло. Новый протез от бедра… если повезёт, и колонии не продвинутся дальше. Там повсюду каверны, по всей культе, мы сейчас держим их на последних пятнадцати сантиметрах. Отловить бы того, кто придумал вводить ТиэФ-агент в кровь…

Он покосился на передатчик — прибор молчал.

— А что с той станцией на орбите Марса? Шериф знает? — Гедимин уже вскрыл корпус неисправной установки, и пора было бы заняться делом, но ему было не по себе. — Они знают, что нельзя… эту штуку в кровь?

Питер пожал плечами.

— Там уже речь не о нашем шерифе, Гедимин. Этим делом занялись мианийцы. Утечка технологий, тем более — с жертвами… Они очень нервно к этому относятся. Мне интереснее, откуда Люнер узнал об этой «клинике», но его пока не спросишь. Надеюсь, никто больше не пострадает. ТиэФ-агент… Надо же было додуматься!

«Терраформинговый агент?» — Гедимину вспомнился астероид, поглощаемый быстро мутирующей слизью, и его передёрнуло. «Это — в кровь?.. А, что там… сам едва не вляпался. Взяли бы мы тогда „образцы“… Всё-таки от Стивена иногда был толк — не пустил никого к агенту и сам не полез. А у „мартышек“ Стивена не было…»

01 ноября 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Контейнеры, привезённые с Весты, валялись на краю космодрома беспорядочной грудой. Гедимин, сердито щурясь, огляделся в поисках корабля, который их привёз. Он стоял далеко на западе, отогнанный на свободную площадку; аварийного оцепления вокруг не было, но по углам ярко светились знаки «не перемещать».

— Что у нас тут сегодня, парни? — Кенен прошёлся вдоль контейнеров, щёлкнул пальцем по ближайшему ящику и ухмыльнулся. — Немного листов и проводов? Дагфари, иди сюда. Сегодня у нас большой выбор погрузчиков, — такого ты ещё не видел!

Гедимин оглянулся на космодром. Там, где обычно не было свободного места от барков, а пассажирские глайдеры чудом не сталкивались с погрузчиками и тягачами, снующими вокруг кораблей, сегодня стоял одинокий спрингер, идущий к Венере. Стоял он не первый час, и отлёт ожидался только вечером. Скамейки вдоль ограждения были заняты местными — Гедимин уже научился отличать «лунарей» по форме респиратора и предпочитаемым цветам комбинезонов, и это определённо были «лунари». Они расселись вдоль космодрома, разложив вокруг контейнеры с едой и питьём, и лениво наблюдали за перемещениями сарматов, мигающими огнями и звёздным небом — там, где оно просматривалось из-под белесого купола.

— А где комиссия? — спросил он, подходя к ремонтному ангару и привычно проверяя исправность подъёмников и рельсового крана. Никаких посторонних «макак» на территории не было, и сармат, осознав это, удивлённо мигнул.

— Сегодня без них, Джед, — немедленно ответил очень довольный Кенен. — Только работа! Я бы на твоём месте времени не терял. Завтра всё будет по-старому.

— А где они сегодня? — спросил Гедимин, кивнув на пустынный космодром. Подъёмники работали; Дагфари уже подогнал к ангару первый контейнер — надо было вытащить его на верхний ярус и разгрузить.

— Праздник, Джед, — раздалось в наушниках весёлое хмыканье Кенена. — Победа человечества над самой страшной угрозой. Ты что, забыл, что случилось три года назад?

Гедимин мигнул.

— Уже три года… — пробормотал он, болезненно щурясь.

— Да, время летит, — Кенен усмехнулся. — А мы, несмотря на все твои усилия, ещё живы. Два года люди терпели, но теперь им разрешили отметить победу. Праздник будет негромкий, но я на твоём месте по ангарам не болтался бы.

— А я бы не болтался по барам, — буркнул сармат. — Там макаки точно будут. К тому же пьяные.

В наушниках раздался смешок.

— А наружу они, по-твоему, выйдут трезвыми? Эх, Джед… Хорошо у вас на Энцеладе!

Последнюю фразу слышал не только Гедимин, и смешки стали громче. Сармат сердито сощурился. «Ведь полезем же после работы в „Юйту“,» — думал он, глядя на поднимающийся контейнер и осторожно, одним пальцем, сдвигая рычаг. «И придётся слушать мартышечий бред. Хорошо, если Дэвид бар закроет…»

Бар «Юйту» был открыт. Изнутри доносилась музыка, перемежаемая приглушённым треском бластерных разрядов, — тир, из полицейского ставший общественным, тоже не прекращал работу. «Один койн — один ствол!» — гласил новый плакат на стойке. «Пятьдесят попаданий — кола в подарок, семьдесят — пиво на выбор!»

— Перехватили нас над Техасом, — доносилось из-за ближайшего стола. — Вывалились как из ниоткуда. Чёрный такой корабль, огромный, как астероид…

— И так в каждой норе, — рассказывал, тыкая в стол дрожащим пальцем, другой «лунарь» в отстёгнутом респираторе; один из ремешков перетёрся и оборвался, и устройство билось о столешницу, но человек ничего не замечал. — В каждой! Мы уже никуда без гранаты не лезли, и всё равно — пол-отряда как сквозь землю…

— И он вырвался, — третий голос показался Гедимину знакомым; говорила самка. — Так бы я и не узнала, что умею бегать по стенам. Повезло вбиться в открытую нишу.

— Значит, до сердца не достала? — спросил сидящий рядом с ней самец в пятнистом комбинезоне.

— Достала, — мрачно ответила самка. — Именно что достала! Тут длины как раз хватает…

Она показала соседям по столу сжатый кулак, из которого торчало что-то острое. Гедимин увидел сбившийся узел волос на её голове; часть шпилек была вынута, оставшиеся не удерживали причёску, и она сползла набок.

— Джед, не стой столбом, — Кенен недовольно ткнул его кулаком в спину. — Мы сегодня за двойным заграждением. Дэвид предлагал поставить защитное поле…

— Через час, — снова услышал Гедимин голос самки, возвращаясь к столу, выделенному сарматам, с деталями ограждения в руках. — Он сидел у стены, держался за грудь. Ещё дышал, когда я её выдернула. Почти задел меня, хорошо, увернулась. Он ещё встать пытался… вот с такой дыркой между рёбер…

Самку передёрнуло, и она потянулась за полупустым стаканом. В стакан поспешно плеснули из ближайшей бутылки.

— Больше мы, конечно, не работали, — продолжила она, сделав несколько глотков и выровняв голос. — Сидели в подвале у разбитой цистерны. Под конец лизали мокрые стенки. Пытались выйти… Там уже шла облава. Мишти говорит, — надо было себе бластер оставить, а то с этими повстанцами…

— Эй, Джед! — Кенен толкнул Гедимина в бок. — Третий раз спрашиваю — водку будешь?

Сармат качнул головой. Ему было не по себе — почти как в кагетском фургоне, набитом пленными, только что порвавшими экзоскелет голыми руками. «Значит, в „Сю“ тоже были повстанцы? Наверное, они везде были,» — думал он. «А Кенен к ним зачем-то ходит. Тоже хочет шпильку под рёбра?»

— Никакого алкоголя курсантам, — донёсся из-за стойки недовольный голос Дэвида. — И так одни проблемы. Вижу, что ты в форме. Да хоть в трёх сразу! Бластеры вам, надеюсь, не выдали?

Гедимин поднял взгляд и увидел двоих стажёров в жёлтых комбинезонах. Вместо шокеров из-за поясов виднелись рукояти слабомощных станнеров.

— Мы вас защищаем, — укоризненно сказал бармену один из них, и сармат сузил глаза — Уриэль снова был тут, теперь — как патрульный. — Значит, на нас распространяется закон о кружке. Не боитесь же вы, что мы опьянеем?

— От вас и от трезвых куча проблем, — буркнул Дэвид, заглядывая под стойку.

— А я говорю — ты со мной пойдёшь! — раздался сбоку незнакомый громкий голос. — Вставай!

— Уйди, я не на работе, — ответила ему Джой, явно недовольная вторжением. Гедимин, обернувшись, увидел, что она осталась одна за столом, её бутылка пуста, а напротив, опираясь двумя руками на столешницу, нависает человек с порванным ремешком респиратора.

— Р-работа… — пробормотал он, криво ухмыляясь. — Что вы, шлюхи, называете р-работой… Ладно, цыпа, вс-ставай. Д-десять койнов, слыш-шишь? Целых дев-вять койнов…

Его повело в сторону. Патрульные, оживившись, повернулись к нему, но он, не заметив их, продолжал таращиться на Джой. Та отодвинулась.

— Иди домой и проспись, — угрюмо сказала она. — Шлюхи — у тебя на Земле. У нас с таким, как ты, и за сотню не согласятся.

Пока она говорила, человек стоял, покачиваясь, и казалось, что он еле держится на ногах и скоро сползёт на пол. Но, когда Джой привстала, он неожиданно ловким движением ухватил её за руку и дёрнул к себе.

— А ну стоять! Т-ты пойдёшь со мной, — он двинулся было к выходу, но вдруг разжал пальцы и с тонким визгом схватился за окровавленное запястье. — Тварь!

Он дёрнул раненой рукой, и ему в ладонь выпал небольшой, странно раздутый бластер. Гомон и смешки стихли, как по команде. Человек повёл рукой, выглядывая кого-то среди столов. Гедимин увидел, как у стены блеснула шпилька в причёске Джой, — самка выглянула из-под стула и снова спряталась.

— Эй, сэр! — крикнул, опомнившись, Уриэль. Его напарник, подавшись к двери, быстро тыкал пальцем в передатчик; Хадад, держа ладонь на станнере, шагнул к пьяному.

— Стойте, где стоите, — продолжал громким, преувеличенно уверенным голосом Уриэль. — Оружие на стол, руки на виду! Где вы…

«Tza hasu!» — только и успел подумать Гедимин. Заграждение не вовремя подвернулось под ногу, и он, едва дотянувшись до стрелка, рухнул перед ним. Человек, отброшенный в сторону, с размаху сел на пол, выстрел ушёл в потолок и, перебив проводку, высек сотни искр. Гедимин дёрнулся, пытаясь быстро подняться, и почувствовал резкое жжение в плече. Боль вспыхнула снова, и одновременно обожгло глаза, — человек, стоящий над ним, палил в упор, сжав бластер двумя руками, и радостно визжал. Гедимин уронил голову и вскинул руку, прикрывая глаза, — и продолжил движение, коротко, без замаха, ткнув стрелка кулаком в пах. Удар, по сарматским меркам, был очень слабый, но человек, странно булькнув, выронил бластер, схватился двумя руками за пострадавшее место и повалился на пол, сдавленно подвывая. Гедимин, так и не поднявшись, толкнул бластер по полу в сторону ближайшего патрульного и сжал запястья «раненого», вздёрнув их кверху. Человек захрипел. Он даже не пытался вырваться, только дрожал и, вытаращив глаза, капал Гедимину на руку слюной. «Не едкая?» — мелькнуло в голове сармата, судорожно вспоминающего, что всё это могло означать. «Нет, просто жижа. Совсем забыл, — у них же чувствительный пах…»

— Стоять! — над сарматом загрохотали стальные «сапоги». В баре разом зажглись все лампы, и Гедимин от неожиданности зажмурился. Его ударили по запястью, заставив разжать руку, человека, подвывающего от боли, схватили за плечи и поволокли к двери. Гедимин сел, посмотрел на свои ноги, — остатки искорёженного ограждения намотались на щиколотки. Сармат стал выпутываться. Со всех сторон неслись крики; Гедимин не прислушивался, пока его не схватили за плечо и не вздёрнули кверху.

— Нападение на человека, членовредительство… — начал было ближайший экзоскелетчик, но его фразу прервал возмущённый вопль.

— Он защищал нас, ясно? — Джой, забравшись на ближайший стол, смотрела на «копа» сверху вниз. Её волосы окончательно растрепались, и единственная шпилька торчала из густых прядей, постепенно сползая. Гедимин смотрел на неё и прикидывал, когда она выпадет, — в голову, как обычно в таких ситуациях, лезла всякая чушь.

— В него стреляли! — крикнул, вынырнув откуда-то сбоку, Уриэль. Он держал в руках короткий раздутый бластер — одной рукой за рукоять, другой — за ствол, направив сопло в пол. Он смотрел на сармата широко распахнутыми глазами и едва заметно дрожал.

— Медика, срочно! — он повернулся к экзоскелетчикам. — Его ранили… сюда, в шею…

Он хотел показать на себе, но помешал бластер. Ближайший «коп» отобрал у него оружие и бросил в прозрачный контейнер.

— Забирай теска. Покажешь медику и сдашь в изолятор. Стажёр Хадад, ты тут с самого начала? Кто ещё? Джой Флоренс?

— Тут камеры, — подал голос Дэвид, когда Гедимина, подталкивая в спину, провели мимо стойки. — Ночная съёмка. Теск защищался, ничего более.

— Разберёмся, — буркнул патрульный, выводя сармата в коридор. Гедимин шёл, сердито щурясь на стены. «Говорил же — не лезь к „макакам“ в день их победы,» — он поморщился, услышав вдалеке голос Кенена. «А я куда полез? За кого заступаться? Одна убивала сарматов, другой — скоро будет. Болван ты, Гедимин. Теперь ещё и посадят.»

02 ноября 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Ну вот, смотри, — медик, убрав слой сетчатого скирлина, глянул на розоватое пятно на груди сармата, кивнул и, быстро обрызгав заживающий ожог гелем, повернулся к конвоиру. — Завтра затянется. Прижгло кожу, вот и всё. Если бы сняли куртку раньше, зажило бы к утру. Здесь всё. Что у вас ещё?

Он вышел из камеры. Следом выбрался экзоскелетчик, подозрительно оглядываясь на Гедимина. Сармат сидел на месте, пока не закрылась дверь камеры. Снаружи его попытались окликнуть, но опустившееся поверх решёток защитное поле поглотило все звуки.

Гедимин поднялся на ноги, вытянул руки, упираясь в потолок, и напряг мышцы. Хотелось размяться, но камера была тесна для резких движений. Пока тут были медик и конвоир, сармат вжимался в стену и дышал через раз, — он здесь еле помещался, и для других существ тут места не было.

— Эй, теск! — нижняя часть защитного поля отключилась, и под решётку просунули запечатанный контейнер. Внутри была жёсткая кружка с крышкой, рядом с ней — ёмкость с Би-плазмой.

— Обед!

Сармат забрал еду. В кружке был чай — уже вторая порция за сегодня. Сармат посмотрел на белый цветок в чёрном кольце, нарисованный на крышке, и невесело усмехнулся. «Лучше бы Кенену прислали. Он там сейчас бесится…»

В камере-одиночке Гедимин сидел с тех пор, как его вывели из бара. Медика привели в первые пять минут — сармат даже удивился; он сам не вспоминал об ожогах, если не пытался резко поднять руку. Сильнее всего пострадала куртка — она и сейчас лежала, расстеленная на кровати, и проплавленные участки были заклеены прозрачной лентой. Под ней от краёв материи тянулись друг к другу прорастающие нити — скирлин регенерировал, но на полное зарастание должно было уйти дня три.

— Эй, теск! — защитное поле растаяло полностью, сквозь решётку в камеру заглянул экзоскелетчик в жёлтом «Маршалле» довоенной сборки и выразительно помахал магнитными наручниками. — Одевайся, бери чай и выходи. Прогулка!

Гедимин удивлённо мигнул, собрал контейнер и встал у двери. Экзоскелетчик хмыкнул.

— Одежда! — напомнил он, махнув наручниками.

— Она рваная, — недовольно сощурился сармат. Он повернулся боком, чтобы «коп» мог увидеть его куртку. Тот снова хмыкнул.

— Да, тут без разницы. Ладно, иди так.

Сармат протянул ему правую руку. Человек застегнул браслет, едва сошедшийся на его запястье, и кивнул — «выходи». Другой браслет остался прикреплённым к экзоскелету. Соединены они были свободно — на полметра.

Пройдя мимо камер, закрытых защитным полем (почти все они были пусты), Гедимин вышел в общий коридор, вдоль которого тянулись решётки. Люди, рассаженные по двое, при виде экзоскелетчика притихли и повернулись к нему. Сармат заметил, что все они одеты в форменные комбинезоны — кто в синий, кто в зелёный.

— А где моя форма? — спросил он, выходя из тюремного ангара. Конвоир хмыкнул.

— Влетишь к нам лет на пять — сделаем, не сомневайся, — проворчал он, открывая очередную дверь. — Эй, парень!

Стажёр, мнущийся у стены, встрепенулся и вытянулся во весь рост.

— Да, сэр!

Услышав голос Уриэля, Гедимин недовольно сощурился. «Опять эта „мартышка“…»

— Поводи его, — велел конвоир, бросив стажёру браслет. — Пусть пройдётся, пока ангар не разнёс.

Уриэль взглянул на сармата снизу вверх, покраснел и опустил глаза, суетливо прикрепляя браслет к униформе. Руку Гедимина дёрнуло в сторону — стажёр укоротил магнитный «поводок» до тридцати сантиметров. Сармат сузил глаза — и сразу же, как они вышли из участка и свернули к пустующим ангарам, дёрнул руку на себя. Магнит выдержал, но слишком лёгкого конвоира мотнуло в сторону, и он едва не врезался в сармата.

— Хей! — он схватился за браслет и потянул на себя. — Куда⁈

— Полметра, — буркнул Гедимин, приподнимая руку. Будь Уриэль таким же сильным или хотя бы тяжёлым, они могли бы испытать на прочность сам магнит, а так человек болтался на невидимом «поводке» и ничего с этим сделать не мог. «Если не заметит сержант,» — напомнил себе Гедимин и воровато оглянулся через плечо. «Объясняй потом, что не замышлял побег…»

Браслет защёлкал, отматывая положенное расстояние. Сармат расслабил руку и кивнул конвоиру — «веди». Бежать он никуда не собирался — по крайней мере, пока не получил настоящий срок. Пока он не слышал даже о суде.

На дорожном покрытии между ангарами были нарисованы белые стрелки. На их пересечении четверо детёнышей играли с цветными мячиками; увидев сармата, они шарахнулись к стене.

— У нас тут нет двора для прогулок, — казалось, Уриэлю самому из-за этого неловко. — Пойдём наружу, где лавки.

«На край космодрома,» — Гедимин удивлённо мигнул. «Заключённые гуляют на краю космодрома?»

Хадад подошёл к ближайшей лавке. Там уже сидели пассажиры, в ожидании рейса гуляющие у космодрома. На оклик конвоира они недовольно оглянулись, но, увидев сармата, резко замолчали и, подобрав сумки, быстро пошли к терминалу. Уриэль, кивнув Гедимину на свободную лавку, сам запрыгнул на неё и заболтал ногами — она была немного высоковата. «А он некрупный,» — подумал сармат, расставляя на свободном месте припасы. «Даже для „мартышки“. Ничего, экзоскелет всё скроет.»

— Ничего себе шрамы, — пробормотал человек, разглядывая сармата в упор. — Это в войну?

Гедимин, за едой успевший о нём забыть, растерянно мигнул.

— А кем ты был, пока не получил крейсер? — спросил, не дождавшись ответа, Уриэль. — Здесь говорят — механиком. Механики так не стреляют. Ты пилот? Канонир?

— Пилот, — буркнул сармат, глядя на пустую кружку. Еда кончилась; Хадад заметил это — и теперь от расспросов было некуда деться. «Не болтай лишнего,» — напомнил себе Гедимин. «Вообще болтай поменьше. Это не сармат. Это — hasu.»

— Мой отец был пилотом, — кивнул Уриэль; по его лицу пробежала волна. — В лучшем флоте Земли. Слышал про Стальной Пояс?

— Все слышали, — отозвался Гедимин, глядя сквозь него. Ему не в чем было себя винить, но под рёбрами всё равно ныло, и он старался глубже дышать, чтобы разжать тугой невидимый обруч.

— Я был внизу, когда его взломали, — продолжал Хадад. — В убежище. А отец — наверху.

«А я — в крейсере, идущем на взлом,» — закончил про себя Гедимин. «Зачем ты говоришь мне это, hasu?»

— Они даже взлететь не успели, — Уриэль, прерывисто вздохнув, на секунду замолчал, потом снова поднял взгляд на сармата. — Почему ты заступился? Там, в баре? Тебя могли убить!

— Не могли, — отозвался Гедимин, поводя обожжённым плечом и досадливо щурясь. — Скафандр. А тебя — могли. Куда полез в одной тряпке⁈

Уриэль радостно хмыкнул. Сармат, не увидев повода для радости, недовольно сощурился.

— Он был совсем не в себе, — сказал Хадад, постучав пальцем по лбу. — Совсем! Я попал в него из станнера, когда он в тебя стрелял. Даже не качнулся.

— Слабый разряд, — буркнул Гедимин, глядя на рукоятку оружия, прикреплённого к поясу Уриэля. Если бы сармат захотел, станнер уже был бы у него в руках, — Хадад глазел на Гедимина и нелепо усмехался, не следя ни за оружием, ни за передатчиком, ни за наручниками.

— У него был мощный бластер, — человек сложил ладони в кольцо. — Усиленный луч. Там в сопло забит кусок чёрного стекла. Знаешь, для чего?

— Линза, — пробормотал сармат, покосившись на ожог. «Видел бы Линкен! Попасть под луч пьяной мартышки с обрезом…»

— Вот такой толщины! — Уриэль сложил вместе три пальца. — Экзоскелет, наверное, прожгло бы. А тебя? Ты знал, что не прожжёт? В тебя много стреляли?

Гедимин досадливо поморщился.

— Семислойка, — буркнул он. — Крейсерная броня. У меня такая же. Рассчитана на ядерный взрыв.

Уриэль недоверчиво усмехнулся.

— На ядерный взрыв⁈ Только не говори, что ты пробовал!

Гедимин покосился на кожу, иссечённую шрамами, — кусок твэла, врезавшийся когда-то в ключицу, оставил чёткий след. Сармат притронулся было к нему, но, опомнившись, сердито сощурился и рывком поднялся на ноги.

— Идём.

— Ещё рано, — Уриэль потянул магнитный «поводок» на себя — впрочем, безуспешно. — Ты что? Тут не нравится? Можно вон туда. Оттуда видно барки.

Гедимин мигнул.

— Я… — он вспомнил размеры камеры, вкус тепловатого воздуха из сбоящей вентиляционной системы, покосился на скамейку и качнул головой. — Этот бластер. Где он? Интересно посмотреть.

— А! — Уриэль радостно усмехнулся. — Давай сходим. Я сам его долго вертел, когда залез в хранилище. Мне нравятся всякие модификации. У повстанцев, говорят, было много такого. Усиленная мощность, дальнобойность, разделяющийся луч…

Он остановился у закрытого ангара, и Гедимин, услышав тихий щелчок, почувствовал, как его рука свободно повисла.

— Я сейчас, — бросил ему Уриэль, ныряя в ангар. Сармат изумлённо мигнул, повертел закованным запястьем, — магнит отключился, и снять наручники можно было за считанные секунды.

— Хей! — прошептал человек, выглядывая из ангара. — Все ушли, заходи, только дверь прикрой!

Гедимин, придерживая створку, тихо задвинул её на место и обернулся. Он стоял в начале коридора, частично перегороженного стойкой. Уриэль, отодвинув её в сторону, копался в выдвижных ящиках. Их тут была не одна сотня — вдоль всего ангара тянулись крытые стеллажи с буквенными и цифровыми пометками. Все ключи хранились в ящике, который Уриэль только что вскрыл. Оглядевшись, Гедимин заметил стапели — несколько пустых, один — занятый. Там висел его скафандр — целый, вскрытый, только надень — и иди, куда захочешь.

— Ага, вот этот номер, — бормотал Уриэль, хлопая ящичками. — Нет, в другую сторону… М-да, не бывать мне архивариусом… Здесь, что ли?

Ящики, брошенные открытыми, не всегда задвигались до конца, и Гедимин, встав поодаль, отлично видел несколько «стволов», три детали разобранного гранатомёта и пару плазменных гранат без взрывателей. Он не сомневался, что взрыватели найдутся где-то поблизости — только забрать у Уриэля список, в котором он неумело роется, и поискать как следует…

— Вот! — на стойку упал непрозрачный контейнер из тонкого фрила. Внутри был слой вспененного скирлина, а под ним — тщательно завёрнутый «обрез». Перед запаковкой его поставили на предохранитель, но ирренциевые блоки не вынули. «Бери и стреляй,» — Гедимин едва заметно усмехнулся. «И эти существа учили меня технике безопасности⁈»

— Такой вот кусок, — оживлённо говорил Уриэль, вскрывая корпус бластера и вываливая на стойку обсидиановую линзу — кое-как обработанный по краям обломок тёмного камня. Гедимин вспомнил вулканическое стекло, которое посылал в Ураниум Герберт Конар — примерно так оно и выглядело и, возможно, происходило из той же местности.

— А вот здесь он поставил насечки, — Уриэль перевернул камень другой стороной кверху и потыкал пальцем в грубый надпил. Обсидиан пытались то ли разрезать, то ли аккуратно расколоть, но добились только нескольких трещин в разные стороны от надпила. Гедимин мигнул.

— Он хотел разделить линзу, — Уриэль ткнул пальцем в другой надпил — точнее, цепочку невнятных следов резака, протянувшуюся поперёк камня. — На три части. Раздвоить луч, а потом свести. Видишь?

Сармат снова мигнул.

— Двойной пучок? Прожигатель?

Он прикусил язык, но глаза против воли сощурились от сдерживаемого смеха. «Макака» пыталась вручную повторить то, что изобрели сарматы, — Гедимин жалел, что Хольгера нет рядом с ним, и некому рассказать такую удачную шутку.

— Их все изъяли, — продолжал Уриэль, не замечая, слушают его или нет. — Даже корабельные орудия. С корабельным мне делать нечего. А вот ручной я бы хотел. Нормальное, мощное оружие. Это же тупость — патрулировать со станнером, когда у преступников ракетомёты! Вот этот бластер, например. Прожигает экзоскелет. Меня прожжёт насквозь вместе с формой и значком. А я должен против него выходить со станнером! Вот твоя броня, например. Она вправду держит такой луч?

— Проверь, — Гедимин кивнул на скафандр, висящий на стапеле. Уриэль, подхватив со стойки бластер и на ходу затолкав в него недостающие детали, подошёл к броне и удивлённо округлил рот.

— А где привода?

— Это скафандр. Не экзоскелет, — угрюмо ответил Гедимин, с тоской глядя на броню. Очень хотелось забраться внутрь. «Надо было куртку надеть,» — подумал он, но, вспомнив, что в тонкой «шкурке» из плавкого скирлина точно так же уязвим, как и без неё, досадливо сощурился.

— Скафандр, — пробормотал человек, отцепляя от стапеля рукав и пытаясь его приподнять. — З-зю! Как ты в нём ходишь⁈

Он, быстро оглянувшись через плечо, сомкнул крепления на свисающем рукаве и повертел в руках бластер.

— Куда тебе попало? — он дотянулся до нагрудных пластин, но туда, где у сармата располагались ключицы, не достал и теперь недоверчиво щурился. — Не вижу сколов. Тут вроде на пластине волна — оплавление?

Он просунул руку внутрь и странно хрюкнул.

— Внутри гладко! — он повернулся к сармату. — Вообще ничего!

— Куртка не прилипла, — отозвался Гедимин, покосившись на обожжённую кожу. — Отодвинулся. Поздно. Надо бы раньше, не обжёгся бы.

Уриэль недоверчиво покачал головой.

— И это всё? Вот от такого бластера?

Гедимин сузил глаза.

— Вставляй сюда руку, — он сдвинул пластины, вскрывая перчатку ближайшего рукава. — Проверим.

«Надо заканчивать эти игры,» — думал он, с тоской глядя на бластер в руках стажёра. Здесь всё подталкивало к побегу — настолько, что Гедимину мерещилась изощрённая ловушка. «Броня, оружие… Рядом — космодром,» — он сжал пальцы в кулак, встряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли. «Кенен сдаст. Значит — не к нему. Малый прожигатель — и в Вендану…»

— З-зю… Как-то мне не по себе, — признался Уриэль, глядя на руку, до середины предплечья вставленную в рукав сарматского скафандра. Стажёр ткнул в броню соплом бластера, поёжился и протянул оружие сармату — рукоятью вперёд.

— Не могу. Давай ты.

«Sa hasu,» — беззвучно выдохнул Гедимин, взвешивая «обрез» на ладони. « Sa ah— hasu…»

Луч, и правда, получался мощный, хотя ни о каком раздвоении и пересечении речи не шло. Пластина скафандра от выстрела в упор подёрнулась влажным блеском. Гедимин всадил туда же ещё один луч — верхний слой фрила пошёл рябью.

— Главное — не прижиматься, — сармат щелчком вернул на место предохранитель и бросил бластер на стойку. «Может, „макаки“ следят за нами?» — мозг пытался найти объяснение происходящему. «Может, всё у них под контролем? Если направить бластер на эту мартышку — меня изрешетят?»

— З-зю-у! — восхищённо выдохнул Хадад, выдёргивая руку из скафандра и тщательно ощупывая запястье. — Вообще ничего! Нам бы такие ска… нет, лучше на экзоскелет, — я такое не подниму! Для чего такая броня? Для войны?

— Снаряжение ремонтника, — буркнул Гедимин, оглядываясь на закрытые двери. «Никто ни за кем не следит,» — был практически уверен он. «Эта мартышка очень тупая. А я — ещё хуже.»

— Здорово! — Уриэль поднял взгляд на сармата, и тот увидел знакомый восхищённый блеск. — Сильны у вас там ремонтники…

Он покосился на часы и погрустнел.

— Пошли-пошли, — поторопил он Гедимина, открывая двери. — Сейчас все вернутся, и нам кранты. Не говори, что был тут, идёт?

Гедимин мигнул.

— Тебя скоро выпустят, наверное, — продолжал Уриэль; как казалось сармату, человека просто распирало, если он молчал больше минуты. — Все видели, кто стрелял, а кто защищался. Там куча камер со всех сторон. Снова будешь работать… Вы каждый вечер пьёте у Дэйва, верно? Можно мне к тебе приходить?

— Зачем? — спросил Гедимин, думая, вспомнит его конвоир о расстёгнутых наручниках, или так и отведёт сармата в камеру — и огребёт от настоящей охраны.

— Тут не с кем говорить, понимаешь? — человек заглянул ему в глаза. — Чуть вбок от «что сдаём — где напьёмся» — и всё, свет погас. Это наши. А лунари ещё хуже. Я не буду спрашивать о войне. Ты этого не любишь, я вижу. Поговорим о механике. О кораблях. Ты работаешь тут — наверное, много разных видел?

До тюремного ангара оставалось пять метров. Гедимин покосился на бесполезный браслет на запястье. Сковырнуть его было делом одной секунды. А можно было прихватить с собой «мартышку» и уйти с заложником…

— Приходи, — буркнул Гедимин, глядя в сторону. Обычно люди отворачивались от немигающего взгляда сармата, но сейчас ему хотелось отвернуться самому. «Не с кем говорить… Мне тоже всю жизнь не с кем,» — он с трудом удержался от тяжёлого вздоха. «Рассказать ему об устройстве атомного ядра?»

— З-зю! — Уриэль, спохватившись, хлопнул ладонью по бесполезному наручнику. — Вот я болван! Хорошо, сержант не…

— Кто там «зюкает»? — из ангара высунулся сердитый экзоскелетчик. — Стажёр Хадад? Где вы шатались⁈

Уриэль, едва успевший включить магнит в наручниках, вытянулся во весь рост.

— Я, сэр! — выпалил он, округлив глаза. Экзоскелетчик, пробормотав невнятное ругательство, отнял у него браслет и, взяв Гедимина за плечо, втолкнул в помещение. Дверь захлопнулась, оставив стажёра снаружи.

— Мои извинения, миссис Агуэра, — услышал сармат спокойный голос шерифа. — Заключённого увели на прогулку раньше, чем пришли документы.

— Добрый день, мистер Джед, — женщина в красной полумаске приветливо улыбнулась. — Как же я не люблю бумажную волокиту! Вам пришлось провести в тюрьме целые сутки. Шериф Фостер, верните несчастному одежду и его вещи.

Гедимин, вспомнив, что гуляет без куртки, и что ни один «лунарь» на улицу в таком виде не выходит, сердито сощурился и уткнулся взглядом в стену. Мэрикрис рассмеялась.

— Принеси куртку, — велел Фостер ближайшему охраннику. — Ты свободен, Гедимин Кларк. Через неделю, когда пройдут разбирательства, получишь компенсацию. Сейчас иди с миссис Агуэра. Маккензи сидит где-то у них. Надеюсь, теперь он слезет с моей головы и будет звонить кому-нибудь другому!

…На крыльце «Сюаньхуа» стояла Джой в уличном комбинезоне и высматривала кого-то на другой стороне улицы. «Не ранена,» — отметил про себя Гедимин. «Хорошо.»

— Мистер Джед! — услышал сармат, едва подойдя к двери, а долю секунды спустя на нём висела самка. Спрыгнув сверху, она смогла ухватиться за шею сармата и сцепить руки в замок.

— Ну-ну, — Мэрикрис неодобрительно покосилась на неё. — Здесь улица, юная мисс.

Джой, вспыхнув, спрыгнула на ступеньку и изобразила неглубокий поклон.

— Как хорошо, что вас выпустили! Даже фонарному столбу было ясно, что вы невиновны. Но шериф Фостер… — она сердито фыркнула, хватая сармата за локоть и подтаскивая к двери. — Входите же! Вам надо отдохнуть после тюрьмы. Мистер Маккензи…

— Мистер Маккензи думает, что Джед уже достаточно отдохнул, — услышал Гедимин угрюмый голос Кенена. Командир базы сидел на диване в вестибюле и вертел в пальцах старую керамическую чашку. Увидев Гедимина, он вернул посудину на поднос и поднялся на ноги.

— У полиции монополия на средства удержания, — сказал он, хмуро глядя на сармата. — Только поэтому я, Джед, до сих пор не вожу тебя на поводке. Едем на базу.

— Так быстро? — Джой разочарованно вздохнула. — И даже не выпьете чаю?

— Ваш чай хорош, мисс Флоренс, — Кенен притронулся двумя пальцами к шлему — примерно таким жестом он, выйдя в шляпе, приподнимал её. — Но работа важнее всего. Из-за неприятностей с Джедом мы и так выбились из графика. Я непременно навещу вас завтра.

Он вышел на крыльцо и, не оглядываясь ни на Гедимина, ни на охранников, направился к припаркованному у обочины флипперу.

— Пора завязывать с этим, Джед, — вполголоса сказал он, проехав первый перекрёсток. — К тебе все липнут, а это не к добру. Ещё и этот жёлтый щенок!.. Ладно, не оправдывайся, ничего нового ты не скажешь. Лучше слушай меня. С сегодняшнего дня ты сидишь на базе и никуда не лезешь. Замещаешь Айзека в отсеке управления.

Гедимин едва заметно усмехнулся. «Тем лучше. Наконец займусь делом.»

Ему всё ещё было не по себе после разговора с Хададом — будто игла застряла между рёбер и напоминала о себе при резких движениях. «На базу он не пойдёт,» — напомнил себе сармат. «А пока меня нет, прилипнет к кому-нибудь другому. Вон, пусть с Кененом болтает. Тоже сармат…»

16 ноября 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

С каждым днём зелёный свет в активной зоне синтезирующего реактора становился ярче. Сейчас он частично померк — плутониевые стержни были извлечены и отправлены на переработку. Гедимин, остановившись у закрытого люка, смотрел на стеклянные колонны, светящиеся изнутри, — уран превращался в ирренций медленнее, чем плутоний, но процесс шёл, и анализатор показывал, что количество в данном случае важнее качества. «Два центнера,» — думал сармат, привычно переводя показания прибора в показатели выработки. «Много дней на переработку, но — два чистых центнера. Интересно, как там у „Тория“ с синтезом в рудах. Большая масса, но низкая концентрация. Запустится или нет?»

Вся надежда была на «Тория». Самому Гедимину нечем было его удивить. Реактор с борным охлаждением работал, успешно проходил ежедневные испытания, отключался раз в два-три дня и легко запускался, не перегреваясь и не пульсируя. Гедимин сам не понимал, что его настораживает, и почему он не спешит сообщать о завершении проекта «Неистовый свет». «Что-то там не так,» — он задумчиво щурился на светящиеся колонны. «Слишком гладко, что ли…»

Едва он вышел из экранированного отсека, в наушниках запищало.

— Атомщик, я на месте, — отчитался, выравнивая дыхание, Айзек. — Можешь не возвращаться. Амос идёт к тебе.

— Хорошо, — отозвался Гедимин. Айзек, возвращаясь с космодрома, каждый раз кидался к реактору, будто думал, что за время отсутствия тот взорвётся. Гедимину не нравилось такое недоверие, но и упрекать Айзека вроде как было не в чем. «С чего ему мне доверять?» — думал сармат, угрюмо разглядывая переборки в недрах бывшего корабля. «На одну АЭС меня не пустили, с другой выгнали…»

Капитанская рубка была закрыта, но Гедимин всё равно замедлил шаг и старался не шуметь, проходя мимо. С Кененом он не разговаривал с тех пор, как вернулся из тюрьмы, — командир избегал его, обходя по широкой дуге, а при встрече фыркал и отворачивался.

— Атомщик! — Иджес, выглядывающий из информатория, радостно усмехнулся. — Маккензи тебе не сказал?

Гедимин качнул головой.

— Через неделю привезут реактор, — сказал Иджес. — В этот раз точно.

Сармат пожал плечами.

— Пусть везут. Айзек тебе поможет.

— Ну нет, — мотнул головой Иджес. — Никаких Айзеков. Кенен клялся, что ставить будешь ты. Нам можно плести что угодно, но это он обещал макакам с Весты. «Лучший механик, инженер-ядерщик, Гедимин Кларк»…

Иджес удачно передразнил Кенена, и Гедимин невольно усмехнулся.

— Ладно. Перед загрузкой всё проверим, проблем быть не должно, — рассеянно проговорил он, садясь перед телекомпом. — Что интересного?

Иджес пожал плечами.

— Для меня — ничего. Сарматы чистят Землю, макаки бегают вокруг, Миана следит, чтобы они нас не перестреляли. Маккензи мечтает вернуться в Атлантис, а я думаю — если всё так и дальше пойдёт, нам надо просить убежища в Миане. Нас там знают, позволят занять какой-нибудь астероид…

Он вышел. Гедимин с тихим вздохом развернул новостную ленту. «Первый отчёт по проекту Гонда» — сверкнул ему в глаза верхний заголовок, подчёркнутый мигающей красной чертой.

«Совет безопасности Солнечной системы был собран для обсуждения предварительных итогов,» — читал сармат, открывая приложенные диаграммы. Судя по округлению чисел и грубому рисунку, это был «третий извод» — то, что из разрешённого к опубликованию смог понять журналист. Здесь были данные по Земле в целом; разница между Восточным и Западным блоками была, но незначительная.

«Из каждых десяти самок семь негодны к размножению,» — подытожил про себя Гедимин — это был уже «четвёртый извод», но сармату, не собирающемуся никого размножать, этого хватало. «А у самцов лучше — пятьдесят на пятьдесят. А, вот тут это объясняется… Вот опять предлагают построить клонарий… Надо же, у эа-вируса есть побочные эффекты. Я думал, он на людей не действует…»

«Речь не идёт о принудительной стерилизации,» — успокаивал землян кто-то из Совета безопасности. «Речь не идёт о принудительном оплодотворении. Однако добровольная сдача генетического материала должна всемерно поощряться. Восточный и Западный блок выделят средства на развитие пренатальной медицины…»

Гедимин пожал плечами. «Что они так вцепились в свой способ размножения? Долго, опасно и непредсказуемо. Давно бы построили нормальный клонарий…»

23 ноября 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

«Компенсатор… Это он, не иначе,» — Гедимин, с трудом сделав последний шаг, тяжело рухнул на скамейку. Его пошатнуло, и он всадил когти на ногах в тротуар, упираясь локтями в расставленные колени и придерживая двумя руками гудящую голову. «Вектор гравитации… Ah— has— sulesh!»

Он вцепился в шлем. Внутри черепа гулко грохотала кровь, поверхность уплывала из-под ног, а стоило открыть глаза, как сармата вело вбок, и небо норовило оказаться снизу. «Сиди,» — приказал он себе, опуская голову ещё ниже. «Дыши. Двадцать шесть… двадцать семь…»

На счёте «девяносто девять» он решился открыть один глаз. Небо осталось наверху, но ближайший барк за оградой космодрома дрожал и раздваивался. «Гребучий гравикомпенсатор,» — обречённо вздохнул Гедимин и снова зажмурился. «Что мешало правильно выставить вектор⁈»

Сегодняшний полёт на броне грузовика с плутонием решительно не задался. Плохо сармату стало ещё в Микатарре, сразу после посадки, но он держался, не показывая слабости, пока не устроился в трюме барка, идущего к Луне. Гедимин надеялся, что отлежится, но толчки и рывки транспорта, перебрасываемого между гравитационными батутами, растрясли что-то внутри черепа, и до скамейки он еле дошёл.

— Урод! — раздалось сзади. Что-то негромко брякнуло по скафандру. «Начинается,» — сармат глубоко вдохнул, прикидывая, хватит ли сил на резкий рывок, или лучше подождать, пока «макаке» самой надоест биться о скафандр. «Подойдёт близко — сверну шею,» — думал он, вслушиваясь в звуки снаружи гудящей головы. «Их двое. Один медлит…»

Громкий свист заставил его вздрогнуть и сердито зашипеть — по ощущениям, барабанные перепонки столкнулись где-то внутри черепа. Следом послышались шаги — сперва торопливые, удаляющиеся, потом — приближающиеся, медленные, слегка неуверенные — будто на кого-то навесили непривычный груз, и он боится дёрнуться, чтобы не уронить или не упасть.

— Сэр? — раздался над головой знакомый голос. — Механик Джед, сэр?

Уриэль тронул его за плечо. Пульсация в голове уже почти унялась, и Гедимин рискнул открыть глаза и посмотреть на патрульного.

— Тебе плохо? — встревоженно спросил Уриэль, вынимая что-то из «кармана» жёлтой пехотной брони. — Вот, вдохни.

Он брызнул сармату в респиратор чем-то мелкодисперсным, но сквозь фильтр не прошло ничего, кроме неприятного запаха. «Органика,» — установил про себя сармат. «Патрульные — ещё и медики? Не знал…»

— Я же в респираторе, — пробормотал он, недовольно щурясь. — Что это за дрянь?

Уриэль покосился на пульверизатор в руке и быстро засунул его обратно в «карман».

— Не знаю. Выдали в медчасти. Если вдруг кому станет плохо… Ну что, помогло?

Он всё норовил заглянуть Гедимину в глаза, а сармат не мог сфокусировать взгляд и сердито щурился на расплывающийся силуэт.

— Пройдёт, — отозвался он, прижимая руку ко лбу. Внутренняя поверхность шлема была тепловатой, но всё же немного охлаждала. «Проходит,» — отметил про себя сармат. «Ещё пять минут на твёрдой поверхности — и можно будет встать. Почему компенсатор не выправлен? Если мне так плохо — „макак“ вообще должно размазывать…»

— Может, медика вызвать? — Уриэля его ответ совсем не убедил. — Ты ранен? Мутируешь?

Гедимин сердито фыркнул.

— Сам ты… — начал было он, но осёкся, вспомнив, что перед ним человек, а не другой сармат. — Голова закружилась. Пять минут не лезь ко мне, и я уйду.

— А, это бывает, — покивал Ури, присаживаясь рядом. Он устроился слева от сармата, и тот, скосив глаз, увидел поясную кобуру со станнером. Это была гражданская модификация «Райдо» — «Райдо-Си», нелетальный разрядник. «Максимальная мощность,» — заметил Гедимин, взглянув на регуляторы. «Выставил после того пьяницы? Я думал, это делают централизованно…»

— В нашем городе такое случалось, — продолжал Уриэль, глядя на пустынный космодром. — Причём на ровном месте. Выйдет приезжий в старый центр — и всё. Мы в колледже дежурили на улицах. Оттаскивали под навес тех, кто прилёг. У нас жарко, на солнце лучше не застревать.

Гедимин слушал его, удивлённо мигая, но после фразы про жару удовлетворённо кивнул — «Понятно, реакция на перегрев. С „макаками“ случается.»

— Почему не остался там служить? — спросил он с ленивым любопытством. Не то чтобы ему была интересна «мартышка», — но то, что он усвоил из местных традиций, предписывало поддерживать даже неинтересный разговор.

— Негде, — ответил Уриэль с неловкой усмешкой. — Вместо центра теперь воронка, вокруг — светящиеся развалины. Обещают вычистить, отстроить…

Он, не договорив, махнул рукой.

— Там была база флота? — спросил Гедимин, запоздало вспоминая, что Уриэль родом не из Бейт-Маима — и определённо не из Эс-Семары.

— Не было там никакой базы, — буркнул патрульный, глядя прямо перед собой. — Хотели поставить. Не дали. Только самооборона. Они даже взлететь не успели. Кому мы помешали⁈ Ни баз, ни верфей… Даже в убежище не все спускались. Обязательно — только дети. Я провожал. А так бы остался наверху…

Его передёрнуло.

«Стальной Пояс… Старый город без собственных баз…» — Гедимин давно забыл о головной боли — ощущения от невидимого лезвия под рёбрами были куда сильнее. «Да, помню. Это был первый удар, для отвлечения…»

— Чёрт! — спохватился Уриэль, с тревогой оглядываясь на сармата. — Я тут болтаю, а ты… Ты как? Тут медик недалеко, если что…

— Прошло, — буркнул Гедимин, поднимаясь на ноги. — Иди работать. Сержант увидит — взгреет.

Уриэль радостно усмехнулся.

— Да ну! Уже не взгреет, — он с гордостью провёл пальцем по значкам на плече. — Я уже не курсант и не стажёр. Офицер патрульной группы Уриэль Хадад, — вот, смотри!

Он показал сармату жёсткую блестящую карточку, цепочкой прикреплённую к броне. Гедимин мигнул.

— Почему без экзоскелета? — он покосился на ближайший терминал — там у входа стоял привычный патрульный в жёлтом «Маршалле». Ещё один человек в пехотной броне мелькнул между зданиями, у парковки.

— Скоро будет, — усмехнулся Хадад, спрятав карточку и сложив в карман цепочку. — Месяц практики, потом — на курсы экзо-пилотов…

Сармат мигнул.

— Теперь для этого нужны курсы? — спросил он, вспоминая, как Ансельм примерял на себя разные экзоскелеты. — Инструкцию прочитать — мало?

Уриэль громко фыркнул в респиратор.

— Нет, ты всё-таки странный. Даже для теска, — признал он, с любопытством разглядывая сармата. — А если инструкция к крейсеру? Тоже — прочитал, и лети?

В наушниках задребезжало.

— Джед, я тебя вижу, — без предисловий заговорил Кенен. — Сиди где сидишь. За тобой придут двое. Реактор привезли.

«Мать моя пробирка…» — беззвучно выдохнул Гедимин, глядя на космодром. Сине-белый транспортный спрингер стоял на юге, поодаль от наезженных трасс местных погрузчиков, — видимо, «особый» груз был на нём. «Вовремя, как водится,» — он зажмурился и вновь открыл глаза, проверяя, не вернулся ли неприятный туман. «Как нельзя вовремя…»

— Реактор? — повторил за Кененом Уриэль, покосившись на передатчик. — Ты будешь чинить реактор? А этот, вечно скалящийся, знает, что тебе плохо?

Гедимин сердито сощурился.

— Мне нормально, — буркнул он. — Что за прибор? Прослушка?

Уриэль щёлкнул креплениями, разворачивая перед Гедимином откидной экран.

— Тут ничего сложного. Вот настройки, вот выбор частот, сюда выводится текст, — он потыкал в крупно напечатанную фразу, недавно произнесённую Кененом. — Вот тут ваша база.

— У каждого «копа» такое есть? — спросил Гедимин, чувствуя неприятный холодок в солнечном сплетении. «И базу они тоже прослушивают. Интересно, сколько я успел наболтать…»

— Одно на десятерых, — ответил, смутившись, Уриэль. — З-зю!.. Ты не обиделся, что я тебя подслушивал?

Со стороны терминала, аккуратно огибая толпу, к сармату уже спускались двое в ремонтных скафандрах. Он качнул головой, приподнимая руку в приветственном жесте. Уриэль, взглянув на терминал, подался в сторону, закрывая передатчик.

— Твои? Тогда я пошёл. Но ты смотри за собой, если что — сразу к медику. Знаешь, где тут медчасть?

Иджес, небрежно отодвинув человека в сторону, посмотрел Гедимину в глаза и крепко взял его под руку.

— Маккензи — идиот, — ворчал он всю дорогу до проёма в ограждении. — То ему летай на броне, то ему монтируй реакторы… Гедимин, ты на ногах-то держишься?

Сармат сердито фыркнул.

— Я ещё не сдох, — отозвался он, освобождая руку из крепкого захвата. — Для реактора нужен многоопорный кран. Есть такой?

…Два сцепленных вместе гусеничных крана медленно наползали на вытащенный из ангара корабль с круглым отверстием в середине, и Гедимин, прижав широко растопыренные пальцы к палубе, чувствовал едва заметную вибрацию. Реактор везли медленно, осторожно продвигаясь метр за метром к световым меткам вокруг пролома. Иджес ждал наверху, на «крыше»; Гедимин спустился в технический трюм и готовился к стыковке внутрикорабельных механизмов с новым агрегатом. Реактор привезли неплохой — «Звёздный Кондор» четвёртой модели, с натриевым охлаждением; стыковку предполагалось закончить к вечеру, на завтра были назначены первые тестовые прогоны — пока без топлива, на холостом ходу.

— Хэ-э! — крикнул сверху Иджес. Гедимин, выглянув в проём, увидел, что две из четырёх световых меток по носовой части перекрыты тенью массивного шара. Вибрация прекратилась — кран остановился. Гедимин шагнул назад, под прикрытие переборок. Наверху под команды Иджеса выравнивали положение подвешенного отсека — он не должен был пройти мимо цели ни на сантиметр.

— Майна помалу! — крикнул наконец Иджес. Гедимин отодвинул лишнюю переборку, чтобы не закрывала обзор. Ещё четыре метки погасли — реактор медленно и плавно опускался на приготовленное для него место.

«Хорошо,» — Гедимин, отследив его траекторию, довольно хмыкнул. «С этими реакторами я освоился. Мне бы свой доделать…»

30 ноября 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Комиссия, Джед, — Кенен, повернувшись к зеркалу боком и придирчиво рассмотрев свой силуэт, грустно усмехнулся. — Тут тебе не «Геката». Сперва комиссия, потом — ещё одна, потом — итоговое совещание, и после этого, возможно, тебе дадут потрогать эти твэлы. Да что тебе за беда, Джед⁈ Топливо у них, как хранится — их проблемы. Твоё дело — засунуть его в реактор, не поломав по дороге.

— Лучше молчи, — буркнул Гедимин, сердито щурясь на пустой монитор. «Ещё две комиссии… топливо у них… когда я его, мать моя пробирка, буду загружать⁈»

Кенен сегодня собирался в госпиталь до странности неторопливо — поправлял невидимые складки лёгкого скафандра, искал какие-то карточки, рылся в памяти наручного передатчика. Гедимин уже думал, не пойти ли в информаторий — поискать себе какое-нибудь занятие, пока Маккензи готовится к выходу — но Кенен, покосившись на хмурого сармата, хихикнул и, хлопнув его по спине, направился к главному шлюзу.

— Торопишься, Джед? Не терпится нырнуть в свою нору? Подожди ещё пару часов! Сегодня у тебя свободный день, успеешь перещупать все твэлы…

Выйдя наружу, Гедимин по привычке поискал взглядом глайдер, но его не было. Вместо обычного транспорта у обочины стоял флиппер ярко-жёлтого цвета — именно такие сармат иногда видел на арендной стоянке у космодрома.

— Садись, — Кенен, запрыгнув за штурвал, кивнул на заднее сидение. — Только сиди ровно! Мы с этой штукой весим меньше, чем ты один!

Гедимин, удивлённо хмыкнув, занял свободное место, из любопытства качнулся в сторону — флиппер в самом деле перекосило. Кенен сердито фыркнул.

— Без экспериментов, ладно?

Он осторожно тронулся с места, плавно вывернул на отведённую для флипперов полосу и прибавил газу. Даже по затылку, прикрытому шлемом, было видно, как Маккензи напряжён и сосредоточен. Пролетающий мимо флиппер обогнал их, пилот пронзительно засвистел, — звук был знакомым, но Гедимин не успел его опознать.

— Или такой, или… или что-то похожее, — пробормотал Кенен, сворачивая на тихую авеню Лунных Пряников. Гедимин, вспоминая, как он обычно лихо шныряет по переулкам, только мигал.

— Ну вот, — Кенен осторожно притормозил у поста, и экзоскелетчики замахали ему, разрешая проезд. — Даже не знаю… Джед, а ты что скажешь?

— Хм? — Гедимин сразу не понял, чего от него хотят. Кенен, оглянувшись, постучал себя пальцем по виску.

— Энцелад, приём! Я спросил — как тебе этот флиппер? Хорошая модель? Покупать или нет?

Гедимин изумлённо мигнул.

— Флиппер? Закон да Косты…

Кенен нетерпеливо махнул рукой.

— Знаю! Ты мне скажи про машину. Мне кажется, она тяжела на разворот.

Гедимин, шагнув на тротуар, сел рядом с флиппером, привычным движением поддевая широкие пластины бортовой обшивки.

— Это можно выправить. Если ты хочешь именно такой, его очень просто довести до ума…

Кенен хлопнул его по запястью, и Гедимин, не успев дотянуться до механизма, удивлённо мигнул.

— Такой же, но не этот! Я понял тебя, Джед. Значит, если я куплю такой флиппер, ты сделаешь из него звездолёт?

От ворот госпиталя донеслось фырканье, переходящее в смешок.

— Из этого⁈ — услышав знакомый голос, Гедимин обернулся и увидел выглядывающую из проёма лысую голову. — Это, мистер теск, для парализованных старушек. У меня одна нога, но на такое я не сяду!

— Мистер Чицу, — донёсся из приоткрытых ворот недовольный голос. — Вы опять вылезли на стоянку? Если вы куда и сядете в ближайший месяц, так только на сидение такси!

Люнер, не обратив внимания на окрик, посмотрел на Гедимина и расплылся в улыбке.

— А, механик Джед! Я слышал, ты тут бываешь. Давно не виделись, а?

Кенен, неприязненно покосившись на байкера, защёлкнул три замка на стояночном тросе и демонстративно вынул и убрал в карман стартёр. Люнер насмешливо хмыкнул и, не обращая на него внимания, вразвалку подошёл к Гедимину и протянул ему руку.

— Поболтаем немного? Или ты на работе? — он кивнул на приоткрытую дверь. — Пойдём внутрь. Сёстры злятся, когда я выхожу. Думают, я прыгну в первое седло и умчусь на космодром!

— И на то есть основания, мистер Чицу, — холодно отозвалась самка на проходной. — Мистер Маккензи, доктор Фокс просил подождать пять минут.

Люнер ухмыльнулся. Он смотрел Гедимину в глаза снизу вверх, и тот видел весёлый блеск рыжеватой радужки.

— Хорошо, что ты выжил, — сказал сармат, вспомнив тело, утыканное трубками, посреди стерильного бокса. — Прирастили ногу?

Люнер хмыкнул и резким движением толкнул вниз застёжку у бедра. Она соскользнула до самого низа, синевато-белый комбинезон расстегнулся до щиколотки, и Гедимин увидел металлическую конечность, странно изогнутую в четырёх местах. Она была значительно тоньше живой ноги, и её окружали незамкнутые прозрачные рёбра — видимо, для придания привычного объёма.

— Снаружи не видно, — брякнул Гедимин первое, что пришло на ум. — Выглядит прочной.

Люнер ухмыльнулся.

— Да, очень прочная, — он поочерёдно согнул все суставы, и металлическая ступня громко щёлкнула об пол. — Так ты знаешь, как я встрял? М-да…Подвели меня алитийцы. Может, и правда — это всё выдумки…

Он, ловко изогнувшись, дёрнул застёжку к бедру и переступил с ноги на ногу.

— Говорят, ты спас Джой от психа с бластером? Вот незадача! Я про такое столько раз слышал, но сам не встревал. Ещё и посадили… — Люнер сочувственно хмыкнул. — На тесков странно смотрят, верно? Шериф у нас недоверчивый. Работа такая, это понятно, но — ты же вроде приметный? Мог бы запомнить, что ты — мирный теск…

Из коридора послышались нарочито громкие шаги.

— Мистер Маккензи, мистер Кларк, — Питер Фокс приветственно покивал сарматам и повернулся к Люнеру. Тот при виде медика притих, уткнулся взглядом в пол и почти слился со стеной.

— Хорошо, что вы разрабатываете ногу, мистер Чицу, — спокойно сказал Питер. — Мы с Гедимином проводим вас в палату.

…Внизу Люнера уже ждали — не успел доктор Фокс дойти до жилого блока, как из коридора вынырнули двое в белых комбинезонах.

— Где вы нашли его, доктор Фокс? — спросил санитар, неприязненно глядя на байкера. Тот ухмыльнулся.

— В пределах госпиталя, к счастью, — отозвался Питер. — Думаю, он не связан с водочным трафиком. Разве что с пивным.

— Выясним, — мрачно сказал другой санитар, аккуратно взяв Люнера за плечо. Тот вывернулся и сердито фыркнул.

— Не имеешь права! Я — свободный гражданин Кларка и…

Закрывшаяся дверь заглушила его голос. Питер покачал головой.

— Хотел подержать его пару недель, но, похоже, придётся сократить срок вдвое. Эти стены для него недостаточно прочны.

Гедимин кивнул.

— Что у тебя сломалось? — спросил он, по привычке выискивая неполадки в попадающихся на глаза механизмах. Здание госпиталя было далеко от совершенства, но коммуникации работали, видимое и слышимое оборудование тоже не нуждалось в ремонте. Были трещины в фундаменте — его укрепили, как могли, повреждённые стены залили новым слоем фрила; раз в месяц неполадки всплывали, но их становилось всё меньше. «Присмотр,» — думал Гедимин, слушая размеренные пояснения доктора Фокса. «Есть присмотр — всё работает.»

…Флиппер притормозил у главного шлюза сарматской базы, и Кенен, коснувшись ногой тротуара, кивнул Гедимину:

— Слезай!

Едва тот сошёл на твёрдую поверхность, флиппер стартовал, с места набрав приличную скорость, и, заложив лихой вираж, ушёл в пустынный переулок. Гедимин озадаченно хмыкнул. «Маккензи подался в байкеры? От скуки, что ли? Интересно, поедет ли в общей колонне в мае…»

02 декабря 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Не дам, — твёрдо сказал Айзек, прислонившись спиной к закрытому люку дезактивационной камеры. Кенен, всплеснув руками, повернулся за поддержкой к Гедимину. Тот молча разглядывал палубу под ногами и задумчиво щурился.

— Нашёл время! — Кенен смерил Айзека укоризненным взглядом. — Мы же вроде договорились — ты нам машину, мы тебе…

— С кем ты договаривался, Маккензи? — Айзек подозрительно сузил глаза. — Опять влез в операторскую в моё отсутствие? Загрузочная машина — собственность АЭС, и отсюда она никуда не поедет.

— Джед! — Кенен повернулся к молчаливому сармату. — Скажи что-нибудь!

Гедимин пожал плечами.

— Почему не даёшь? — спросил он у Айзека. Тот фыркнул.

— Долгий разговор, атомщик. Если вкратце — не вернут.

Гедимин мигнул.

— Почему? — он перевёл озадачённый взгляд на Кенена.

Десять минут назад у сармата был чёткий план работы на этот день и на следующее утро. На космодроме стоял почти достроенный грузовой спрингер, крышка его реактора была поднята, ремонтный ангар и космодромные краны отогнали на безопасное расстояние, а стотонный прицеп с ядерным топливом подтащили поближе. Загрузка должна была начаться через час — «Вот съездим за машиной на базу и сразу назад», как сказал Гедимину Кенен. У входа в реакторный отсек Айзек их перехватил — и они пререкались уже десять минут, и ситуация только-только начала проясняться.

Кенен поморщился.

— Айзек, ну ты вроде бы умный сармат. С какого потолка ты это взял? Завтра же твоя машина будет на месте. Вот, видишь Гедимина? Он будет на ней работать. Он и вернёт её на место. Ты что, не доверяешь Гедимину?

На самого Гедимина он при этом не смотрел, и тот, пристально глядя на него, успел заметить подозрительную дрожь век, — Маккензи чего-то не договаривал.

— Гедимину — доверяю, — Айзек покосился на закрытый люк. — А тебя я знаю. Через час ты сдашь машину в аренду космодрому, потом — городскому совету, потом — мианийцам, а в январе будешь хлопать глазами — «какой реактор, какая загрузка?».

— Понятно, — сказал Гедимин, поворачиваясь к Кенену. — Едем обратно.

— Эй! — Маккензи проворно отпрыгнул в сторону, ускользнув от его руки. — Айзек, подожди. Не буду спорить с твоими галлюцинациями, но — как, по-твоему, Гедимин потащит топливо в реактор без машины?

— Справлюсь, — буркнул сармат, прижав его к переборке и всё-таки сомкнув пальцы на его плече. — Я не знал про машину, Айзек. Он ещё что-то не вернул?

Айзек кивнул. Кенен пискнул и вцепился в ладонь Гедимина, пытаясь разжать пальцы.

— Два моих робота-уборщика улетели на каком-то корабле и до сих пор не вернулись, — угрюмо сказал Айзек. — Радиостойкая модель для трубопроводов. Третий год не могу добиться замены. Забирай его отсюда, атомщик. Он и через переборку что-нибудь стырит.

Сарматы вышли с базы. Жёлтый флиппер ждал их у обочины. Кенен вынул из кармана стартёр и, поставив на место, сел за штурвал.

— Это всё, конечно, хорошо, — проворчал он, трогаясь с места. — Айзек мне очень дорог, и всё такое… Но как ты, в самом деле, будешь грузить топливо?

— Кран. Защитное поле. Руки, — отозвался Гедимин. — А на космодроме такой машины нет?

— Откуда? — Кенен раздражённо передёрнул плечами. — Была бы — не поехал бы на базу.

Гедимин мигнул.

— Как тогда в Кларке заменяют топливо спрингерам?

— Его здесь не заменяют, Джед, — терпеливо ответил Кенен. — Ты тут где-нибудь видел символику «Вестингауза»? А северянский «ТВЭЛ» где-то засветился? Ну так и о чём речь? Это всё очень специальные конторы, Джед. Никакому зачуханному Кларку такое не снилось. Тут и АЭС-то не было, пока мы не прилетели…

«Понятно,» — сармат недовольно сощурился. «У „мартышек“, как всегда, всё запутанно. Надеюсь, хотя бы кран мне дадут?»

… — Вира! — крикнул Гедимин, отталкиваясь от уплотнившегося защитного купола и скатываясь на обшивку звездолёта. — Амос, закрывай!

Обшивка дрогнула. Внизу, под куполом, пришли в действие управляющие системы. Реактор закрывался. Минуту спустя Гедимин почувствовал под ладонью ещё один толчок — запустились воздушные насосы. Реактор оставался под ними до самого пуска, назначенного на следующее утро; свежее топливо, разделённое защитным полем и не обменивающееся нейтронами, выделяло мало тепла — перегреваться ему было не с чего.

— Готово! — донеслось из реакторного отсека. — Крышка!

— Следи за температурой, — велел Гедимин, обходя круглое отверстие в обшивке. Защитное поле над ним растаяло — необходимости в нём больше не было, даже слабое излучение свежего топлива больше не просачивалось наружу. Сармат аккуратно опустил внешнюю крышку и навалился на неё всем весом, вгоняя пластины в пазы и приводя в действие фиксирующие механизмы. Через несколько секунд всё было закончено — только небольшое изменение рельефа обшивки указывало, что под ней находится реактор.

— Плюс пятнадцать, — отчитался Амос.

На самом корабле, почти целиком обесточенном, вскрытом и выстуженном, температура внутренних поверхностей приближалась к минус пятидесяти. Помещения, где воздух был, прогрелись за время испытаний, но активная зона реактора сейчас была самым жарким местом.

— Оставь так до утра, — сказал Гедимин, оглядываясь в поисках удобного спуска. Иджес, подогнав кран к звездолёту, протянул ему трап. Металл выгнулся, но выдержал; сармат перебрался на более устойчивую часть конструкции и огляделся по сторонам. Их кран уже ждали на стоянке техники — к пустующей площадке вела световая дорожка. На часах было полдесятого вечера.

— Видел Кенена? — спросил Иджес. Гедимин оглянулся на стоянку рядом с терминалами. Жёлтых флипперов было много, но все они стояли кучно, — одинокая машина исчезла.

— Было не до него, — ответил он. — Что, уже на базе?

— Катается по городу, — усмехнулся механик. — Веселит охрану. Не знаешь, на кой ему флиппер?

— Экономит, наверное. Флиппер дешевле глайдера, — предположил Гедимин. «Странно, что только сейчас начал,» — мелькнуло в голове. «Или недавно изменились расценки? А, кто его поймёт…»

10 декабря 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

«Полтора микрона,» — Гедимин занёс в таблицу очередной результат, стёр все расчёты из памяти смарта и, прижав ладонью пластину обшивки, закрыл документохранилище. Эта ниша в переборке реакторного отсека была небольшой, практически незаметной при надвинутой крышке; где её искать, знал только Гедимин. То, что лежало внутри, не заинтересовало бы никого на сарматской базе — и, возможно, не было бы расшифровано никем из жителей Кларка — но сармат не хотел рисковать.

«Меньше, чем обычно,» — отметил про себя Гедимин, восстанавливая в памяти результаты предыдущих опытов. Эксперименты с прожигателем он проводил каждый месяц, десятого числа, немного жалел, что не может ставить их в одну и ту же минуту, — но данные понемногу копились, и выводы из них сармату не нравились. Мембрана между Метагалактиками Найа и Тлаканта продолжала наращивать толщину. В этом месяце рост почему-то замедлился.

«Возможно, позакрывали „дикие“ порталы на Земле,» — думал сармат, собирая воедино долетающие до него отголоски событий во внешнем мире. «Или „Елизавета“ и корабль Лиска временно затаились и не трогают мембрану. Или случайное колебание… Посмотрим, что будет в январе.»

Выйдя из заэкранированной части корабля, он немедленно услышал в наушниках недовольный голос Кенена.

— Джед и полные трюмы ипрона! — воскликнул командир, и Гедимин удивлённо мигнул, но тут же понял, что обращались не к нему — просто Маккензи опять забыл переключить коммутатор. — Тебе недостаточно? Сегодня-завтра мы разберёмся с Вестой, начнётся затишье, — возьми Джеда и займись своими роботами. Модифицируй их, как тебе удобно. Я уже говорил — это спецтехника, за такой заказ с нас сдерут по тысяче за штучку. Это нам не по карману, Айс, при всём моём уважении к тебе!

— Давно нам не по карману роботы-уборщики? — спросил, сердито фыркнув, Айзек — он тоже не переключил коммутатор. — Пусть они по тысяче за штуку.За год база не заработала трёх тысяч? Куда, интересно, уходят деньги? На мохнатых самок из «Сю»?

Гедимин, недовольно сузив глаза, ускорил шаг и свернул к отсеку управления. Айзек обычно был там — а значит, разговор, скорее всего, происходил там же, на его рабочем месте.

«Роботы,» — думал сармат, вспоминая давний спор Айзека и Кенена. «Спецуборщики для реакторного? Понятно…»

— Ещё и мыло! — раздался из приоткрытого люка недовольный голос Кенена. Когда разговор зашёл о самках, Маккензи всё-таки переключил коммутатор, — следующую реплику Гедимин услышал, уже добравшись до отсека управления.

— А здесь что не так? Этим средством моют всю базу, и до сих пор никто не жаловался! Да, и мои мониторы тоже. Протирочные губки, Айс, своевременная замена протирочных губок! Поручи её самому бесполезному оператору, и у тебя не будет никаких проблем с мониторами!

— Ты эту дрянь можешь хоть пить, — угрюмо ответил Айзек. — Здесь, на станции, её не будет. Она склеивает.

Кенен раздражённо вздохнул и оглянулся на шум шагов. Увидев Гедимина, он расплылся в радостной улыбке.

— Джед! Ты вовремя. Объясни Айзеку, что от велшевского мыла до сих пор ничего не склеилось.

— А чему у тебя склеиваться? — Айзек кивнул на щит управления. — У тебя нет таких старых пультов. Эта дрянь разбрызгивается, стекает и копится. А потом какая-нибудь клавиша залипает, и реактор стопорится на трое суток. Атомщик, ты видел, что Маккензи тащит на станцию?

Он ткнул пальцем в робота-уборщика, лежащего кверху «брюхом» на ближайшем кресле. Его корпус был вскрыт, внутри виднелись ёмкости с моющими растворами.

— Этим можно мыть коридоры, отсеки, но для щита управления оно не годится, — Айзек выдернул один контейнер и протянул Гедимину. — Вот, смотри. Там уже плёнка. Оно склеивает!

Гедимин мигнул. Последние пару минут он пытался вспомнить, был ли в его реакторном отсеке хоть один робот-уборщик, и подпускал ли сармат его к щиту управления. Кажется, он протёр мониторы губкой… один или два раза, когда показатели уж слишком расплывались. «Обычно мне было не до этого,» — заключил он, вспомнив, что и в реакторный отсек под базой роботы не заглядывают.

— Макаки любят чистоту, — сказал он. — Чем у них моют такие устройства? Кенен должен знать, где это заказывают.

Маккензи сердито фыркнул.

— И ты туда же! Швыряетесь моими деньгами направо и налево. Один думает, что я выну из кармана три тысячи койнов, другому не нравится мыло, которым моют всю базу… Скажи, Джед, во сколько обойдётся модификация трёх уборщиков под очистку радиоактивных труб? Там основной фокус — в ипроновой обшивке, верно? Ну и как, хватит нам ипрона для трёх роботов?

Гедимин мигнул.

— Там не только обшивка. Там… — он на секунду задумался, как лучше объяснить, и Кенен тут же перебил его.

— Но ты можешь это сделать? А? Ты же лучший механик на Луне! Вся база завалена металлоломом и микросхемами. Возьми тройку роботов, выверни их наизнанку, приделай недостающее, — и пусть Айзек успокоится!

— А Маккензи снова спустит все наши деньги на мохнатых самок, — закончил за него Айзек, сердито щурясь на фыркающего командира. Спор пошёл по новому кругу. Гедимин, не вмешиваясь, задумчиво рассматривал робота. «Переделать-то можно,» — думал он. «Но куда, в самом деле, Маккензи тратит деньги?»

— Я сделаю, — сказал он, и оба сармата, замолчав, повернулись к нему. — Нужно шесть наших роботов. Из трёх получится один. А мыло закажи нормальное. Айзек, знаешь, какое надо?

Сарматы, переглянувшись, облегчённо вздохнули.

— Ладно, пусть так, — кивнул Кенен. — Ещё один заказ… и докупить три уборщика… Идём, Джед, через час нас ждут на космодроме.

…Процесс затянулся. Корабль, подготовленный к сдаче, кишел приезжими «макаками». Прилетели они с Весты или с Земли, Гедимин так и не понял, но у каждой из них были замечания, и Кенен, окружённый ими, только успевал разбивать их доводы. Его глаза азартно горели, и он, встречаясь взглядом с Гедимином, весело подмигивал — с его точки зрения всё выглядело прекрасно, и Гедимину оставалось только отойти подальше. Пару раз проверяющие звали его, как начальника работ. На несколько вопросов, относящихся к реактору и турбинам, он ответил — это были простые, понятные вопросы; дальше началось что-то странное, и Кенен, ответив за Гедимина, жестами велел ему собрать остатки бригады и исчезнуть с космодрома. Сармат не стал спорить — «макаки» интересовались его образованием и опытом работы, и он боялся сболтнуть лишнего.

— В «Юйту»? — Иджес, толкнув Гедимина в бок, указал на терминал. Сармат пожал плечами.

— Иди, если хочешь. Я буду на связи.

Он сел на ближайшую скамейку. До него там сидели двое приезжих; заметив сармата, они испуганно вскинулись, подхватили свои вещи и ушли. Так случалось почти всегда; Гедимин уже привык к свободным скамейкам, и сейчас он сел, удобно подогнув ноги, и повернулся к космодрому. Когда мимо не проезжали погрузчики, отсюда хорошо просматривалась площадка с достроенным кораблём, и даже было видно Кенена в кольце низкорослых «мартышек». Сдача объекта затягивалась, и Гедимин не мог даже предположить, когда он вернётся на базу.

— Хей! — голова в жёлтом шлеме высунулась из-за плеча, и сармат удивлённо мигнул — он не заметил, как патрульный к нему подобрался, звук шагов потонул в шуме объявлений. — Механик Джед? Опять плохо?

Гедимин недовольно сощурился.

— Нормально, — буркнул он. «Макака», обогнув скамейку, уже села рядом с ним и с любопытством разглядывала его броню.

— Сегодня раздавал штрафы, — начал Уриэль, не дожидаясь, пока его о чём-либо спросят. — Всё утро раздавал штрафы! Говорят, в Мацоде паркуются как попало. Это они в Кларке не были!

Гедимин удивлённо мигнул.

— Штрафы?

— Ну да, я же патрульный, — Уриэль похлопал себя по нагрудному значку. — А, вот что! Хотел тебе показать. Смотри…

Он положил на колени станнер, быстро вскрыл корпус вокруг сопла и ткнул пальцем в еле заметное расширение.

— Видел? Полуторная мощность!

Гедимин, отобрав у него станнер, присмотрелся и недоверчиво хмыкнул.

— Один и две десятых, не больше. И… это что, от максимальной?

Уриэль довольно ухмыльнулся.

— И ты так с ним и ходишь… — Гедимин тронул переключатель, прикипевший к максимальной отметке, и недовольно сощурился. — Убери, пока никого не убил.

«А что вероятнее — себя,» — сармат покосился на поясную кобуру, развёрнутую, как обычно, наиболее неудобным образом. «Мартышка…»

— Кого этим убьёшь⁈ — Уриэль отнял у него станнер и убрал в кобуру. — Он и так нелетальный. А сейчас ещё выпустили этот слоистый скирлин… Знаешь, что он делает с мощностью?

Гедимин покосился на свой скафандр, в принципе непробиваемый для станнеров и бластеров-разрядников.

— Почему у вас разрядники? — спросил он. — Воевали с прожигающими. Ничего не осталось на складах?

Уриэль, воровато оглянувшись через плечо, развёл руками.

— Прожигающие слишком опасны. Так решили на Земле. А что у нас тут все бандиты в скафандрах, никому не интересно.

Гедимин хмыкнул.

— Ты же раздаёшь штрафы. Откуда тут бандиты?

Уриэль недовольно сморщил нос — так сильно, что респиратор подался кверху. Его лицо было крайне подвижным — при сильном волнении, казалось, шевелились даже уши.

— Глупо всю жизнь сидеть на штрафах. Я хочу в отряд захвата. Там, правда, одни местные, а Фостер говорит, что…

На его воротнике замигал красный светодиод, и Уриэль вскочил со скамейки.

— Пора идти. Ты завтра тут будешь?

Гедимин качнул головой.

— Жаль, — сказал человек, оглянувшись через плечо. — А когда будешь? До Рождества увидимся?

Гедимин снова покачал головой. «Стая» проверяющих вокруг Кенена незаметно поредела, и сам сармат отошёл от корабля к посту охраны, — то ли закончился кислород, то ли корабль согласились принять без доработок.

— Плохо, — с сожалением сказал Ури. — А мне к вам можно?

Гедимин изумлённо мигнул.

— Понятно, — вздохнул патрульный. — Но я что-нибудь придумаю. До скорого!

Он скрылся за ангарами. Гедимин покачал головой, переводя взгляд на маленькую фигурку Кенена, а мысли — в привычное русло «корабль — реактор — ирренций». «Отряду захвата должны выдавать прожигатели,» — всплыло на секунду в мозгу. «Или даже гранатомёты. Иначе — какой от него толк?»

В наушниках задребезжало.

— Джед, ты специально сидишь на самом видном месте? — с плохо скрываемым раздражением спросил Кенен. — Иди в «Юйту», я скоро подойду. Нам повезло, теск, и мы должны это отпраздновать!

24 декабря 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Видел? — Иджес толкнул Гедимина в бок. Мимо сарматов по главному коридору прошёл, ни на кого не обращая внимания, Кенен Маккензи. На нём был ярко-зелёный комбинезон с жёлтыми накладками на руках и ногах; всё это, судя по размещению и устройству, должно было защитить его кости при падении на большой скорости. На сарматской базе такой экипировки раньше не было; что-то подобное Гедимин видел на местных байкерах, — не хватало только шипов на свободных местах и орнамента по всему фону.

— Опять поехал, — Иджес поморщился. — Макаки над ним ещё не смеются?

В приоткрывшейся шлюзовой камере Гедимин успел рассмотреть жёлтый флиппер, поставленный у выхода. В шлюзе машина хранилась последние две недели — Кенен арендовал её надолго, а держать флипперы месяцами на обочине запрещалось местными правилами. «Ну, хоть не глайдер,» — думал Гедимин, когда выходил в шлюзовую камеру и натыкался на припаркованный механизм. «С глайдером было бы тесно.»

— Мы идём? — спросил он, недовольно посмотрев на Иджеса. — Или ты мне Кенена хотел показать?

Идти было недалеко — мимо обитаемых палуб к ремонтному коридору вдоль оси, оттуда — в нижний трюм и снова на подъём — в отрезок «оси», протянувшийся к корме. Иджес щёлкнул переключателем, и в коридоре зажглись яркие лампы, осветившие извилистые трубки, свёрнутые из защитного поля, и дырявую преграду в конце пути.

— На скорость летать будем тут, — Иджес подсветил фонарём туннель-эллипс, вытянутый вдоль переборок. — А потом — лабиринт.

Гедимин посмотрел на преграду. Она была сделана из жёстко закреплённых обрезков фрила — видимо, это её обещал сделать Зет, и она не вошла в программу соревнований в октябре. Никаких свисающих и трепыхающихся элементов в составе не было, и Гедимин, вспомнив «кислотную регату», хмыкнул.

— В этот раз без растворителей?

— Будем надеяться, — отозвался Иджес. — Кенен в прошлый раз долго фыркал, и я решил кислоту убрать. Хотя, по мне, ничего плохого там не было. Не взрывчатка же!

Гедимин, протиснувшись вдоль переборки, тронул пальцем преграду и задумчиво сощурился. «А растворить её, в принципе, можно…»

— Плохо без самок, — вздохнул Иджес — пока Гедимин думал о растворителях, механик продолжал что-то рассказывать, и, кажется, Гедимин пропустил несколько фраз. — Айзек говорит — надо всех проверять. А мне это как-то… По-моему, это обидно. Мы тут все разумные. Не притащат же они взрывчатку на регату!

— Пусть Айзек проверяет, — сказал Гедимин. — Сканер у него есть. Или я свой дам.

— Думаешь, надо? — Иджес недовольно сощурился. — Я бы обиделся. Ну а как тебе лабиринт?

Гедимин пожал плечами.

— Я же не участвую. Спроси своих. Может, он неудобный.

Очередная регата на базе «Маккензи» была назначена на двадцать пятое — выходной день; все сарматы оставались на «корабле», и в участники записалось втрое больше, чем в прошлый раз. Иджес сильно волновался — это замечал даже Гедимин.

— Теперь покажи туннель, — сказал он, выбравшись из лабиринта. Защитное поле сломать было затруднительно — наоборот, оно прижимало сармата к переборке, и он опасался уже за переборку.

— Туннель… — Иджес поморщился. — Тут ещё четверо просятся в бурильщики…

Гедимин качнул головой.

— Разве что посменно. В эту регату — одни, в следующую — другие, — сказал он. — Вас там и так много.

Туннель для соревнований по бурению начинался там же, где спуск в реакторный отсек Гедимина, но сразу же сворачивал и уходил под брюхо бывшего корабля. Защитное поле перекрывало проход; света внутри не было — только крепления для пары фонарей.

Иджес опустился на грунтовый пол, ковырнул пальцем забутовку, которой после прошлых соревнований заложили пробуренные отверстия, и недовольно сощурился, поворачиваясь к Гедимину.

— Надо бы перейти на нетронутую породу. Забутовку бурить неудобно.

— В свой туннель не пущу, — отозвался Гедимин. — Сверлите стены.

Ему очень не нравилась толпа сарматов на входе в секретный туннель. В прошлый раз ход перекрыли непрозрачным защитным полем; завтра Иджес обещал сделать так же, но Гедимин решил, что спустится в туннель ночью, проведёт опыты и сам всё перекроет, возвращаясь на базу.

— Кенен велел не трогать стены, — буркнул Иджес. — Чтобы наружу не пробурились. Гребучие запреты!

Гедимин сочувственно хмыкнул.

— Призы у вас готовы? — спросил он, выбираясь из туннеля. — Что в этот раз?

— То же самое, — ответил Иджес, накладывая маскировку на закрытый люк. — Топливо, цацки и еда. Я хотел добавить запчасти, но подумал… кому надо, сами сделают, а заказывать Кенен не позволит.

Гедимин кивнул. Ему было неловко — в этот раз он не сделал ни одной цацки для награждения, отвлёкшись на роботов-уборщиков для Айзека. Позавчера роботы прошли испытание в реакторном отсеке, и время ещё оставалось, но про цацки сармат забыл намертво.

— Еды будет много, — продолжал Иджес. — Маккензи будет нас знакомить с местной кухней — кажется, так он сказал. И просто на раздаче, и в призах. Будешь знакомиться?

Гедимин хмыкнул.

— Кенен всё о своём. Не, мне хватит жжёнки.

— Жжёнки хватит всем! — ухмыльнулся Иджес, кивнув в сторону ближайшего склада. — Пока Маккензи не добыл разрешение на продажу. Ну что, будем считать, что всё готово… Уран и торий! Надо найти кого-то, чтобы всё это организовывал. Я один ни астероида не успеваю!

Его глаза ярко светились, и Гедимин ответил ему усмешкой. «Иджес при деле,» — думал он. «Надо бы и мне заняться. Доделать отчёт для „Тория“…»

25 декабря 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

«Гедимин, а Гедимин? Что ты рассчитываешь там найти?» — сармат с кривой ухмылкой опустил руку на клавиши, набирая полузабытый адрес. «Сам же видел, что там осталось…»

Сайт города Нью-Кетцаль был там же, где Гедимин видел его до войны, — сетевые сервера пережили все бомбардировки, наземные рейды адмиралов Маркуса и нашествие мутантов из «диких» порталов. «Сайт на месте, а города нет,» — невесело усмехнулся Гедимин, глядя на знакомый пейзаж с градирнями. В груди ныло, но сармат заставил себя сосредоточиться и вчитаться — и вздрогнул, изумлённо замигал и придвинулся к монитору.

«Вас приветствует Эль-Эмбудо,» — сообщала первая же строка на главной странице. «Нью-Кетцаль разрушен, но мы не сдаёмся. Найдите нас на карте!»

Карта была тут же — с обозначением воронок и заражённой области по центру и населённым районом в пятнадцати километрах от остатков Нью-Кетцаля. «Эль-Эмбудо», — прочитал Гедимин рядом со значком городского купола.

Большая часть сайта не изменилась — его оставили под мемориал. Тут была отдельная страница, посвящённая Нью-Кетцальской АЭС, с фотографией станции в рассветных лучах. Гедимин смотрел на знакомые градирни и читал длинный список сотрудников. Возглавляли его Джошуа Винстон и Патрик Фаррен — «погибшие на посту», как сообщалось там же.

«Электростанция достроена», — стояло в новостях Эль-Эмбудо первой строкой. Гедимин посмотрел на фотографию, и вспыхнувшая было радость угасла — пока городу хватило сил только на стационарные дизели. Рядом со станцией стояли передвижные — как говорилось в заметке, с электроснабжением медных рудников были проблемы из-за электрофагов и нефтяных червей, и город купил две передвижные электростанции на случай очередной аварии. «Шестнадцать сольвентных скважин, медеплавильный завод…» — Гедимин рассматривал свежую карту и довольно хмыкал. «Ультразвуковые пушки, расширение купола на сто метров в месяц… дезактивация Нью-Кетцаля в ближайших планах… Они быстро опомнились. Ещё немного — и придётся строить АЭС.»

— Атомщик, ты где? — раздался в наушниках голос Иджеса. Механик заметно волновался, и сармат, закрыв страницу, поднялся из-за телекомпа.

— Иду, — сказал он. — Что, уже началось?

Двери капитанской рубки были открыты настежь. Кенен уехал в город сразу после подъёма, и в его отсеке хозяйничал Иджес. Мониторы вынесли, развесили вдоль коридора, и всё население базы собралось вокруг. Гедимин, взглянув на перегороженный проход, недовольно сощурился — теперь он при всём желании не мог незаметно уйти в реакторный отсек.

— Уран и торий! — послышалось с монитора. Камера, качнувшись, вывела на него изображение Иджеса. Механик держал в руках дрон и нервно усмехался.

— Сейчас всё начнётся, — пообещал он. — Наши Лунные полёты. Всё как обычно, тески, — сначала гонки на скорость, потом — лабиринт, а напоследок — бурильщики. Айзек, ты где? Иди сюда!

Айзек вошёл в кадр и помахал ладонью с растопыренными пальцами. Дрона при нём не было — только сигма-сканер, укреплённый на запястье. Гедимин вспомнил эхолот, ныряющий в озеро на каждых соревнованиях в Ураниум-Сити, и невольно усмехнулся. Здесь воды не было — как бы Айзек ни старался, сканер он утопить не мог.

— Лабиринт, — пробормотал кто-то рядом с Гедимином. — Интересно, что взорвут на этот раз?

— Лишь бы не базу, — отозвался его сосед. — Это от макак скрыть будет трудно.

— У нас сегодня трое судей, — продолжал Иджес. — Айзек, Зет и Амос. Никто из них не участвует в регате.

«И не следит за реактором,» — Гедимин недовольно сощурился. Насколько он слышал, основной реактор базы продолжал работу; синтезирующий тоже навряд ли остановили — просто бросили без присмотра. Сармат развернулся спиной к переборке и медленно, стараясь ни на кого не наступать, пошёл к свободному проходу на корму. «Надеюсь, обойдётся.»

Кенена не было, но жжёнку он оставил — десять канистр и много пустых стаканов к ним. На запакованные контейнеры в этот раз тратиться не стали — каждый наливал себе, сколько хотел, и уходил в коридор. Рядом в открытых ящиках лежали пайки. Гедимин, брезгливо покосившись на них, заметил в углу пустую бутылку из тёмного стекла — Кенен где-то раздобыл «мартышечье пойло», видимо, «чистая» жжёнка ему разонравилась. «Да ну его,» — сармат, поморщившись, налил себе спирта и встал у переборки, глядя на загорающиеся мониторы.

Кольцевая трасса в осевом коридоре всё-таки была узка для гонок — дроны летели, едва выжимая три четверти возможной скорости, чтобы не пропустить поворот. Кто-то разогнался — и врезался. Шар, отброшенный защитным полем, ударился о другую стенку невидимого туннеля, столкнулся с кем-то из догоняющих и, отключившись, упал на палубу. В толпе зафыркали. Кто-то, расстроившись, отошёл от монитора и нырнул в капитанскую рубку. Оттуда донеслось бульканье наливаемой жидкости.

— Ну и что это? Обещали гонки на скорость, а не на манёвренность! — громко сказал, дождавшись появления Иджеса на экране, один из сарматов. Иджес развёл руками.

— Тесная трасса. Маккензи никак не выбьет разрешение на гонки над базой. Вот там мы развернёмся! А пока — итоги первого этапа…

«Вот на объявления точно мог найти какого-нибудь филка,» — думал Гедимин, глядя на дрон в его руках. Иджес участвовал в первом этапе — и даже прилетел не последним, но видно было, что результатом он недоволен. «Трудно же делать всё сразу…»

— А теперь будет лабиринт, — сказал Иджес, и его глаза немного посветлели. — Его сделал Зет. Надеюсь, этот раз пройдёт без накладок.

Гедимин успел заметить недовольный прищур Айзека, покосившегося на стартовую скамейку, и озадаченно хмыкнул. «Так ему не дали проверить дроны? Вот это зря…»

Не прошло и секунды с момента старта, как четыре дрона, вместо того, чтобы петлять по туннелям, уткнулись в защитное поле и заискрили. В трёх местах продырявленная перегородка осталась на месте, в четвёртом весь «рукав» растворился, и в свободный проход тут же рванулись отстающие дроны. Из лабиринта послышались сердитые крики. Гедимин с силой приложил ладонь к лицевому щитку, в просвет между пальцами увидел световую вспышку — и, едва отдёрнув руку, тут же вернул её на место. Шлем загудел.

Выдвижные электроды оказались у четырёх дронов (или остальные просто не успели их применить); два, как выяснилось, протащили в лабиринт торпеды и примитивные пусковые механизмы. Первый залп преграда выдержала, лишь немного потрескавшись, после второго — рухнула, и все дроны устремились к финишу. С экрана послышалась ругань — «взрывников» обогнали почти все, и они серьёзно обиделись. Монитор зажёгся красным, замигал и погас. В коридоре уже после продырявленного туннеля начали фыркать, но смеяться не решались; после отключения по кораблю разнёсся хохот. Гедимин, не удержавшись, тоже фыркнул. «Иджес не слышит,» — успокоил он себя. «А вот Айзека лучше бы послушал. У него опыт.»

— Ну вот, я же говорил, — раздался слева негромкий укоризненный голос. — Это канадская традиция. Они всегда взрывают лабиринт.

— Верно, — признал другой сармат. — Первый раз — ладно, но второй… Хорошо, уговорил. Традиция так традиция. Переборки не пробило?

Гедимин уже хотел идти на корму — заделывать пробоины и растаскивать сцепившихся сарматов, но тут монитор зажёгся снова.

— Макаки драные, — буркнул Иджес; его голос звучал невнятно, и он придерживал респиратор пальцем — видимо, в драке повредил переносицу. — Шестеро выбывают на неопределённый срок. Гедимин, ты далеко? Подойди, тут Айзеку прибор помяли.

Когда Гедимин выбрался на корму, робот-уборщик уже смёл обломки лабиринта в контейнер. Защитное поле растаяло, сломанную скамейку оттащили в сторону. Посреди пустого коридора стояли недовольные сарматы. Один сидел, и медик Бринн, сняв с него шлем, вытирал ему залитое кровью лицо. Сармат сдавленно шипел.

— Глупо вышло, — сказал Айзек, смущённо глядя в палубу. Левую руку он держал у груди, стараясь не шевелить запястьем. Иджес, подойдя к Гедимину, молча протянул ему повреждённый сигма-сканер.

— Рука цела? — спросил ремонтник, вскрывая помятый корпус прибора и надеясь, что ирренций не рассыпался, и сканер не придётся выбрасывать. Основные части уцелели, даже сивертсенитовая линза не треснула, только развернулась ребром.

— Бринн говорит — ушиб, — Айзек пошевелил ладонью и сощурился от боли. — Амос, я, похоже, выбыл.

— Ничего, — отмахнулся Амос, глядя на прибор в руках Гедимина. — Третий этап я доведу. А что со вторым?

Иджес фыркнул.

— Полгруппы выбыло. Остальным — по стакану жжёнки, и хватит с них. Мадик, ты там как?

— Скверно, — отозвался сармат, сидящий на палубе. — Голова гудит.

— Ему надо отлежаться, — пояснил Бринн, бросив роботу-уборщику окровавленные салфетки. — Повезло, что глаза целы.

— Минус один бурильщик, — Иджес тяжело вздохнул. — Нет, надо найти кого-то, кто будет со всем этим разбираться… Ну что, атомщик, эту штуку можно восстановить?

— Держи, — Гедимин протянул ему сканер. Внимательный взгляд мог различить на корпусе лёгкую деформацию, но на работоспособность она не влияла.

— Я за окончательную дисквалификацию, — сказал, подойдя к нему, угрюмый Зет. — Всех шестерых. Если существо не может усвоить правила…

— В правилах об этом ничего не было! — резко повернулся к нему сармат, прижимающий к груди обе руки. Его перчатки заметно помялись — его били по рукам много и по разным направлениям.

— В правилах ещё не было «не драться скамейкой» и «не ломать судье сканер», — неприязненно сощурился на него Айзек. — Ты сармат или дикий бабуин?

— Джаргал, иди сюда, — Бринн поманил к себе сармата с повреждёнными руками. — Перчатки снять можешь?

Тот попробовал и зашипел от боли. Бринн щёлкнул языком.

— В ядро Сатурна такие соревнования! — он, взяв раненого за локоть, отвёл в сторону и усадил на палубу. — Сейчас посмотрим, что у тебя с руками…

— М-да, — Иджес огляделся по сторонам и тяжело вздохнул. — Ну что, проводим третий этап и расходимся. Амос, проверь бурильщиков, — если взорвём туннель, развлечениям конец.

Айзек остался на корме; остальные сарматы — кроме троих бурильщиков — пошли в зрительский коридор. Гедимин, убедившись, что все спокойно пьют жжёнку и отвечают на вопросы, свернул в боковой переход и ушёл в хвост — проверить, что с синтезирующим реактором. Там его и нашёл Амос, возвращаясь с судейства. Его провожали угрюмый Иджес и Айзек с фиксатором на запястье.

— Всё-таки вывих, — сказал Айзек, проследив за взглядом Гедимина. — А у Джаргала четыре сломанных пальца. Мадик до утра в медотсеке — подозревают сотрясение. Иджес, так у нас в следующий раз до трупов дойдёт!

Иджес тяжело вздохнул.

— Я уже думаю, не бросить ли всё это. В Ураниуме как-то обходилось без драк…

Гедимин, выразительно хмыкнув, провёл пальцем по правой ладони. Иджес фыркнул.

— Атомщик! Это же один раз было… и не во время гонки!

— Во время гонки вокруг было много бабуинов с бластерами, — вмешался Айзек. — И то бывало всякое. А тут некому стоять с бластером, и все сходят с ума. Нам надо нанять охрану, Иджес. Пусть без бластеров, но с арматурой. Видишь, сарматы совсем одичали…

Иджес поморщился.

— Проверки… охрана… И на кой астероид я во всё это влез⁈ Гедимин, не хочешь пойти к нам в охранники? Возьмёшь твэл потяжелее…

Гедимин сердито фыркнул.

— Твэлы не для этого. Джаргала найми. Со скамейкой.

Айзек, морщась, потёр помятое запястье.

— То-то и оно, — пробормотал он. — Плохо без командира. Кенена, что ли, позвать…

…Едва Гедимин выбрался с обитаемой палубы, в наушниках задребезжало.

— Джед, — в голосе Кенена звучала усталость. — Зайди на секунду.

В капитанской рубке уже не было канистр со спиртом, и бутылка, припрятанная в углу, куда-то делась. За кольцеобразным столом сидел, откинувшись в кресле, Кенен; вокруг, сердито щурясь на командира, устроились Иджес, Амос и Зет.

— Называется — оставил базу без присмотра, — Маккензи перевёл хмурый взгляд на Гедимина. — Трое раненых, попорченные вещи… По крайней мере, зрителям понравилось, — меня уже спрашивали, что взорвут в следующий раз.

— А я при чём? — фыркнул ремонтник. — Я пришёл починить сканер. До этого меня там не было.

— Я знаю, Джед, — кивнул Кенен. — Это им повезло. Так бы ранеными не ограничилось. Когда у вас там следующее… следующая регата?

Иджес покосился на Гедимина.

— Собирался в феврале, — буркнул он. — Теперь думаю отложить до марта. Раз в два месяца — тяжело.

Кенен хмыкнул.

— В Кларке это мероприятие проводится раз в год, и то не без накладок, — напомнил он, прикидывая что-то на пальцах. — Итак, март, последние числа… Попробую устроить, парни, но потом не жалуйтесь.

01 января 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Гедимин взглянул на незаконченный (а если честно — едва начатый) чертёж, поморщился и, скомкав листок, швырнул его роботу-уборщику. Тот клацнул выдвижными «челюстями», поймав мусор на лету, и мгновенно его проглотил.

— Всё время кажется, что ротор должен быть снаружи, — пробормотал он, поворачиваясь к Иджесу. — Чтобы излучение…

Он замолчал, не договорив. Иджес не слушал — он шипел, стискивал кулаки и только что не булькал, как закипающая вода.

— На кой метеороид я позвал Маккензи⁈ — вырвалось у него, и он снова сжал зубы. Гедимин недовольно сощурился.

— Выгони, — сказал он. — Снова делай всё сам. Или ещё кого позови. База большая.

Иджес тяжело вздохнул.

— Выгнать недолго… — он поднял на Гедимина угрюмый взгляд. — Скажи, почему выходит такая чушь? Я же всем всё объяснил, и все вроде поняли. А на регате…

Он, не договорив, грохнул кулаком о ближайшую переборку. Гедимин молча положил ему руку на плечо.

— Маккензи хочет переписать правила, — продолжил Иджес, немного успокоившись. — Десять участников в каждом этапе, никаких повторений, три проверки перед стартом… А куда мне девать остальных сарматов? Уже полторы сотни записались на март…

Гедимин покачал головой. Он сам при воспоминании о недавней «регате» от стыда не знал, куда смотреть, — но сарматам почему-то понравилось, и на базе только и разговоров было, что об «ураниумских взрывных полётах».

— Помнишь Лётный комитет? — спросил Иджес. — Теперь я понимаю, откуда он взялся. Но там ведь было куда разойтись! В августе — мероприятие комитета, в январе — у самок зимние заплывы, в промежутках тоже самки что-то устраивали… А тут нет озера, и в лес с дронами не уйдёшь. Чую, опять будет драка…

Он уткнулся взглядом в палубу. Гедимин молча погладил его по плечу. Ему было не по себе. «М-да, трудное дело,» — думал он. «Хорошо, что я не командир. Как Ассархаддон держал в кулаке две огромные базы? И ещё проекты на разных планетах…»

— Соревнования по взрывам, — пробормотал он. — Если всем так нравится — пусть делают. Какие-нибудь штуки специально для разрушения. Даже я могу начертить…

Иджес поморщился.

— Не смешно, атомщик. Совсем не смешно.

— Так я не… — начал было Гедимин, но в наушниках задребезжало, и он замолчал и прислушался. Иджес, судя по озадаченному выражению лица, тоже услышал сигнал. «Опять на космодром?» — успел подумать Гедимин, прежде чем услышал оживлённый голос Кенена.

— Что, Джед, всё донимаешь беднягу Иса реакторами? Хватит, а то он впадёт в анабиоз! Идите лучше в рубку, тут для вас кое-что есть.

Сарматы переглянулись.

— Работа? — спросил Гедимин, недоверчиво щурясь. «Первого января? В городе „макак“? Нет, возможно, но… маловероятно.»

— Подарки, Джед, — хихикнул Кенен. — Новогодние подарки.

В капитанской рубке под кольцеобразным столом стояла полупустая канистра жжёнки, на столе — контейнер с одноразовыми стаканами, опустошённый на три четверти. От Кенена пахло спиртом, но большую часть канистры, похоже, выпил не он, — его движения оставались точными, а взгляд — ясным.

— По глотку в честь смены дат? — предложил Кенен, щёлкнув пальцем по канистре. Гедимин, покосившись на хмурого Иджеса, покачал головой. «И так реактор не чертится…»

— Это вам, парни, — Кенен поставил на стол три ярко раскрашенных контейнера, обёрнутых широкими серебристыми лентами. Под одну из лент была подсунута карточка с надписью «И. Норду. Держись, в июне…»

— Мне⁈ — Иджес, недоверчиво щурясь, повертел коробку в руках. «В июне выйдешь на регату, не будь я Люнер!» — дочитал Гедимин конец надписи и удивлённо мигнул. Внутри контейнера что-то гремело.

— Остальное твоё, Джед, — Кенен откинулся в кресле и широко ухмыльнулся. — Значит, соревнования взрывников были бы у нас популярны…

Гедимин недовольно сощурился — «опять не переключил коммутатор!», но тут же забыл о Кенене и его привычке подслушивать. Его контейнеры тоже были подписаны — здесь была традиция дарить, кроме вещей, карточки с зимней символикой; подписи были сделаны на таких картах с чистой стороны.

«Механику Джеду от Ури Хадада» — прочитал он, разворачивая обёртку. Внутри контейнера был ежедневник с обложкой, покрытой рельефными шестерёнками (Гедимин по привычке попытался составить из них механизм, но нарисованы они были как попало и между собой не стыковались), пять полных баллонов краски для писчего стержня и пакетик с крупными, довольно тяжёлыми бусинами. Они были сделаны из прозрачного рилкара; внутри каждой из них виднелся какой-то биологический объект — от листа растения до крупного жука. Гедимин, растерянно хмыкнув, подбросил пакетик на ладони.

— Эй-эй! — встрепенулся Кенен. — Если бусы тебе не нужны, отдай мне. Сами по себе они недешёвые, а если Зет сделает из них цацки…

— Ya’at, — Гедимин, прижав к столу протянутую к бусинам руку, бережно спрятал пакетик под броню. «Положу к другим деталям. Буду перебирать, когда тяжело думать. Уриэль, наверное, видел, как я это делаю…»

— Нет, ты видел? — Иджес, рассердившись на что-то, крепко ткнул Гедимина кулаком в бок. Сармат растерянно мигнул.

— Тихо, Ис, — Кенен примиряюще протянул к ним руки. — Что тебе не нравится? Ты же сам хотел выйти на эту регату.

Иджес фыркнул.

— И теперь меня треплет каждая макака? Это ты их подговорил, да?

Кенен хлопнул ладонью по столу.

— Ис! С чего бы байкерам Кларка слушать меня, командира сарматской базы⁈

— Что случилось-то? — спросил Гедимин, чувствуя, как в голове начинается гул. Иджес сунул ему под нос листок, исписанный разными почерками с двух сторон.

— Эти макаки, «Лунные Зайцы», собрались и написали мне! Обещают надавить на совет, чтобы сарматов пустили на летнюю регату, — Иджес фыркнул. — Откуда они вообще знают…

— Ты прошёл отбор и не вышел на регату. Это было заметно, — отозвался Гедимин, забирая со стола последний невскрытый контейнер. Он хотел посмотреть, что, кроме обещаний, подарили Иджесу, но, увидев надпись на своей открытке, забыл об этом напрочь.

— «Рыцарю в чёрных доспехах», — прочитал вслух Кенен, незаметно вставший у Гедимина за плечом. — Джой Флоренс! Эй, если это чай…

Сармат молча отодвинул его и резким движением вспорол коробку. Вместо чая внутри были стопки аккуратно упакованных микросхем и три катушки тонкого медного провода с разным сечением.

«Джой Флоренс, Мишти Гаонкар. Наше предложение всё ещё в силе», — прочитал Гедимин на тонком листке, уложенном на самое дно. От листка пахло так же, как от влажного пара в купальнях «Сюаньхуа». Сармат скомкал листок и сунул в «карман» вместе с катушками.

— Джой Флоренс! — Кенен, посмеиваясь, покачал головой. — Она запала на тебя, теск. Что они все в тебе находят, парень? Ты же в общении полный ноль…

Он проворно пригнулся, пропуская над макушкой кулак Иджеса, — механик только и ждал случая, чтобы на чём-нибудь сорвать недовольство. Гедимин крепко сжал его плечо, оттаскивая Иджеса от кресла Кенена.

— Пойдём, нечего тут делать.

Он отдал Иджесу почти все микросхемы, оставил себе совсем немного, и то по настоянию механика, — «А куда мне это пристроить? В реакторе — выгорят…» Медный провод для работы с ирренцием тоже не годился. Также Иджесу достался один из баллонов с краской — тот иногда делал записи на бумаге. Механик смущённо отмахивался и предлагал Гедимину взять двигатель для дрона, подаренный байкерами, и выйти в марте на регату «имени Маккензи». В «кармане» почти ничего не осталось, только на самом дне шуршал завалившийся листок, и сармат, натыкаясь на него, смущённо щурился. «Вокруг слишком много „мартышек“,» — думал он. «Как бы их замкнуть друг на друга…»

17 января 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

«Два центнера,» — Гедимин, отсоединив хвостовик, наклонил длинный «стеклянный» цилиндр над воронкой дробильного агрегата и постучал по наконечнику. Серовато-бурая пыль, слабо светящаяся зеленью, вылетела вся, без остатка, — такие «стержни» вытряхивать было удобно, быстро, как и наполнять. «Если сканер не врёт — два центнера, не меньше,» — сармат прикрепил хвостовик на место и, отложив пустой цилиндр в сторону, взялся за другой, ещё наполненный урано-ирренциевой смесью. Внутри блестели микроскопические кристаллы сингита. «Две тонны сырья, двести килограммов на выходе… Надо попросить Линкена — пусть привезёт ещё пару тонн. Уран достать проще…»

Разгрузка синтезирующего реактора шла не первый день; его плутониевая часть уже была очищена и частично переработана. Гедимин возился с ураном. Из почти четырёх десятков «стержней» на переработку отправились шестнадцать; ничего сложного в выгрузке не было — не повредить патрубки при вытряхивании и перекладывании, не рассыпать радиоактивную пыль по отсеку… с работой справился бы любой филк, но «стержней» было тридцать семь, а в отсеке — один Гедимин.

За плечом мигнула тревожная сигнализация, и сармат, поудобнее перехватив ещё не опустошённый цилиндр, развернулся к приоткрытому люку. Айзек, просунувшийся в проём, выставил перед собой пустые ладони. Гедимин, облегчённо вздохнув, отсоединил хвостовик и наклонил «стержень» над воронкой.

— Маккензи прислал?

— Он, — неожиданно легко согласился Айзек, смущённо щурясь на сармата. — Я бы сам справился, но Кенен говорит — раз тут есть настоящий атомщик…

Гедимин хмыкнул.

— А ты кто? Меня с АЭС выгнали, — напомнил он, откладывая в сторону пустую трубку.

— Ну хватит, Гедимин, — Айзек едва заметно поморщился. — Ты бы ещё Иджесу рассказал, как тебя выгнали… Кенен прислал меня к тебе и обещал неделю тебя не трогать.

— Что надо? — спросил Гедимин, прислушиваясь к затихающему рокоту отключённой дробилки. Урано-ирренциевую пыль перемалывать было легко; она уже высыпалась в резервуар с раствором углекислоты и теперь бурлила под защитным куполом, всплывая тёмной пеной и медленно оседая на дно.

— Через неделю будем топливо менять, — сказал Айзек и замолчал, выжидающе глядя на Гедимина. Тот мигнул — понимание, о чём речь, приходило постепенно.

— Главный реактор? Ah-has-sulesh…

— В общем-то, у меня всё готово, — Айзек уткнулся взглядом в палубу и бормотал себе под нос, так, что Гедимин с трудом различал слова. — Машина, контейнеры… Надо только выгрузить и загрузить. Остановим на трое суток, всё спокойно сделаем…

Гедимин молчал, судорожно вспоминая, как проходила перегрузка топлива на «Полярной Звезде». Корабельный реактор базы был меньше, но и удобных подходов к нему не было, и сармат опасался, что отработанное топливо придётся вытаскивать с корабля вручную и скидывать в свинцовый контейнер, стараясь не разбить о край.

— Бассейн выдержки устроить не из чего, — пробормотал он, задумчиво глядя на остановленную дробилку. — Подгонят охлаждаемый контейнер?

Айзек пожал плечами.

— Это у нас первая замена, атомщик. Кенен весь январь сидит на передатчике и о чём-то договаривается. Я дал ему список, но ты же знаешь Маккензи…

Гедимин кивнул.

— Им же лучше, если подгонят, — сказал он. — Мы-то корабль отмоем…

Айзека передёрнуло.

— Постарайся всё-таки без аварий, ладно? На «Полярной Звезде» у тебя как-то получалось…

…К вечеру из тридцати семи «стержней» осталось девять, три партии карбоната ирренция прошли отжиг, и у Гедимина получилось несколько десятков миниатюрных контейнеров с чистой окисью. До отбоя оставался час, и сармат, накрыв механизмы защитным полем и включив вентиляцию на полную мощность, вывалился в камеру дезактивации и подключил патрубок скафандра к водопроводу. Снаружи броню омывал красноватый раствор меи, изнутри — прохладная вода, остужающая усталые мышцы и перегревшийся мозг. Через десять минут «охлаждения» Гедимин восстановился настолько, что смог думать о замене топлива. «Если у них два контейнера и один — охлаждаемый, всё будет просто. Если один охлаждаемый — тоже ничего. Но если один без охлаждения…» — сармат недовольно сощурился — он, забыв о воде вокруг, едва не достал ежедневник, чтобы набросать схему охлаждающего модуля. «Пока делать не буду. Но детали на всякий случай придержу,» — решил он.

На базе перед отбоем было шумно — вернулись из города сарматы, отправленные Кененом по мелким ремонтным поручениям, цех окончил работу, и все бродили по обитаемым и техническим коридорам. Капитанская рубка была открыта; Гедимин думал проскочить мимо и уйти в информаторий, но Кенен будто его и дожидался — не успел сармат подойти к открытой двери, как Кенен высунулся и изобразил приветливую улыбку.

— Ещё не спишь, но уже не работаешь? Странно. Я думал, ты так и заснёшь на куче урана. Айзек тебя нашёл? Он сейчас взвинченный, проку от него не добьёшься. Решил спросить тебя. Что скажешь о перегрузке?

— Перегрузим, — отозвался Гедимин. — Ты заказал охлаждаемый контейнер для отработки?

Кенен мигнул.

— Охлаждаемый… — он потряс головой, будто в уши что-то насыпалось. — Это слишком сложно для меня, Джед. Нашей АЭС занимаются австралийцы. Я изложил им расклад, крайний срок назначен на двадцать четвёртое. Надеюсь, вы с Айзеком не допустите ядерной катастрофы?

Гедимин сузил глаза.

— Мой плутоний выгружается двадцать четвёртого, — сдержанно напомнил он. Кенен замахал руками.

— Джед, тут государственное дело. Плутоний потерпит до двадцать пятого. Двадцать четвёртого нужно разобраться с АЭС. И пока тут федералы, плутониевый реактор ни в коем случае не должен вскрываться. Не исключено, что его попутно проверят.

— Этого только не хватало… — пробормотал Гедимин. «Лишь бы не оценили выработку и не заставили разгрузить раньше времени,» — думал он. «Тогда о плутонии можно будет забыть…»

— Двадцать третьего я тут всюду пройдусь, — Кенен многозначительно прищурил один глаз. — Проверю маскировку. Федералы полезут только в реакторы… но они не должны заметить, как сильно наша база фонит. Всякий там ирренций, механизмы для переработки… Прикрой всё это, ага?

«Значит, на переработку урана у меня пять дней,» — думал Гедимин, входя в пустой информаторий. До отбоя оставалось полчаса, и голоса и шаги в коридорах стихли — большая часть сарматов ушла на жилые палубы.

«Дополнения к законам да Косты: земляне роют себе яму», — сразу же бросился в глаза Гедимину верхний заголовок, подчёркнутый красным. Прочитав статью, сармат озадаченно мигнул и пошёл вниз по странице — к первой «красной» заметке. Оттуда пришлось пройти по ссылкам, но через пару минут Гедимин добрался до первоисточника. Там очень коротко и сухо рассказывалось о последних решениях Совета безопасности по «сарматскому вопросу». Их было всего два: в городах, охваченных беспорядками, сарматам разрешалось создавать отряды самообороны (под контролем федералов, разумеется), а благонадёжным позволялось переписываться с товарищами в других гетто. Гедимин прочитал перечень «обороняющихся» поселений — пока их было всего девятнадцать, потом нашёл список разрешённого оружия (ничего опаснее нелетальных шокеров) и криво ухмыльнулся, вспомнив наполненные паникой статьи из новостной ленты. «Боятся,» — думал он, недобро щурясь на экран. «Даже с палками и шокерами. Ничего нового…»

«Тёплый Север» выдал сармату образцы документов — их надо было заполнить, если он хотел переписываться с кем-нибудь в земных гетто; адресат тоже должен был подать заявление и заполнить тот же набор странных бумаг. Пробежав взглядом пустые строки, Гедимин посмотрел на поля, оставленные под согласования, и снова ухмыльнулся. «Столько „макак“ должны всё это подписать… Интересно, кто-нибудь в итоге получит разрешение? Кенен, наверное, смог бы. Может, уже и получил.»

Он вспомнил Фьонна и Корсена, затерявшихся в Метагалактике Найа, потом — Мафдет и Крониона, — оба находились на Земле, и можно было бы достать их адреса… Не сразу сармат сообразил, что он для находящихся на Земле мёртв, и на связь лучше не выходить, даже если шериф Кларка вместе с городским советом подпишет ему все бумаги. «Сиди тихо, Гедимин. Ты дохлый,» — подумал он с кривой ухмылкой. «Видимо, навсегда.»

24 января 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Сквозь полупрозрачный городской купол Гедимин видел, как горят вдоль улицы маяки кислородной тревоги. Между ними и сарматской базой выставили оцепление — строй федералов в тёмно-синей броне, строй жёлтых экзоскелетов местной полиции. По краям двух полумесяцев стояли броневики с выдвижными ракетомётами, нацеленными в небо над «Маккензи».

В наушниках загудело. Гедимин, покосившись на открытый освинцованный контейнер справа от себя, резко опустил руку. Стрела гусеничного крана качнулась, уходя в сторону от вскрытого реакторного отсека; свисающие с неё сборки были окутаны защитным полем, подёрнутым изнутри чёрной плёнкой. Издалека она казалась сплошной — облучённое топливо из только-только остановленного реактора отчаянно «фонило».

«Охлаждаемый,» — Гедимин покосился на контейнер, притащенный к базе двумя космодромными тягачами, и довольно усмехнулся. «Значит, довезут. Дали бы ему выстояться год-другой…»

Стрела, избавившись от груза, пошла обратно. Над сборками, опущенными в холодную воду, тут же схлопнулось защитное поле. Их прикрыли сверху и теперь разворачивали послойно, чтобы не повредить резким охлаждением. Гедимин покосился на дозиметр — хотя вокруг был вакуум, и нейтронное излучение от контейнера должно было доходить до прибора, не ослабевая по дороге, ничего опасного он не видел. «Справляются,» — он с одобрением посмотрел на заэкранированную кабину контейнера. «И при этом не лезут в уран руками. Умеют же…»

В наушниках пискнуло.

— Что там, снаружи? — спросил Айзек. Он, как ему и полагалось, сидел на базе, в отсеке управления, поодаль и от вскрытого реактора, и от крана, увешанного фонящими сборками. Гедимин повернул голову влево — из отсека поднимали последнюю партию топлива.

— Порядок, — успокоил он Айзека. — Что внутри?

— Готовимся к загрузке, — ответил оператор. — Фланн вернулся. Злой.

Гедимин сочувственно хмыкнул. Когда с утра к базе подъехали два бронированных контейнера на многоосных прицепах, а за ними — два отряда тяжёлых экзоскелетчиков, федералы вошли на базу, и большая их часть пошла к плутониевому реактору — точнее, к его отсеку управления, где сидел Фланн. Отделаться от них сармат смог только сейчас, — Гедимин не спрашивал, отчего он злой.

В наушниках снова загудело. Гедимин поднял руку. Последняя партия облучённых сборок медленно опустилась в контейнер. Он уже мигал бортовыми огнями, подавая сигнал оцеплению, и постовые на краю купола зашевелились — через несколько минут надо было открывать проход для урановоза, чтобы он смог выехать на шоссе. Кислородные маяки зажгли второй прожектор, показывая возрастающую степень тревоги. Сармат покосился на кислородный датчик — с утра он взял баллонов с запасом, и ещё осталось три невскрытых и один полупустой.

В наушниках пискнуло.

— Атомщик, спускайся, — попросил Айзек. — Они говорят, что ты наверху не нужен. Полчаса передышки.

— Иду, — отозвался Гедимин. В городском куполе уже приоткрылся проём — контейнер едва в него влезал, а небольшие щели между его бортами и полупрозрачным краем купола тут же затягивали тонкими слоями защитного поля. «Снаружи, должно быть, ветер,» — подумал сармат, разыскивая взглядом что-нибудь лёгкое, способное трепыхаться в воздушных потоках. Ничего не нашлось — если воздух и начал двигаться, это заметили только кислородные маяки.

Вдали, за поворотом, виднелись жёлтые экзоскелеты — местный патруль охранял контейнер с ядерным топливом. Гедимин проследил за тягачами, волокущими массивный прицеп на юг, — они еле ползли, чтобы не повредить многотонным грузом ни прицеп, ни дорогу. «На космодром, потом — обратно,» — прикинул про себя сармат, спускаясь со смотровой площадки на верхнюю палубу. «Полчаса? Час, если не полтора. Как раз подготовим реактор…»

У открытого люка дезактивационной камеры стояли четверо — двое в синих экзоскелетах, двое в жёлтых. Смирно вытерпев проверку считывателем (эта, если считать с утра, была одиннадцатой), Гедимин прошёл по осушенной и вскрытой камере и встал за плечом Айзека.

— Машина «чистая», — сообщил тот. — Внутри… в пределах нормы. Видел наше топливо?

— Ждёт за углом, — ответил Гедимин, занимая свободное место рядом с оператором. — Тягачи ушли на космодром, вернутся нескоро.

Он повернулся к Фланну, молча сидящему у монитора. Фланн угрюмо щурился, его пальцы непроизвольно сжимались в кулаки.

— Люди ушли? — спросил Гедимин. Фланн молча кивнул.

— Что сказали?

— Можем работать, — буркнул оператор. — В марте приедут.

«Когда закончим здесь,» — Гедимин, отодвинув Айзека, тронул рычажки на пульте управления, — «сразу пойду вниз. Плутоний… времени до послезавтра. Мало… И уран на корме… Надо взять в помощь Иджеса. До февраля надо загрузить реактор. Ирренций для Лиска готов, обещал быть в конце месяца. Хорошо, если не наткнётся на федералов. Надолго они тут? Надеюсь, нет.»

В наушниках загудело.

— Джед, на выход, — деловито скомандовал Кенен. — Идёшь к прицепу и проверяешь сборки. Айзек нужен?

Айзек, жестом уступив место Фланну, поднялся на ноги.

— Идём, — сказал он Гедимину. — Всё должно пройти гладко.

Сармат кивнул.

31 января 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк — галактика Вендана, крейсер «Феникс»

«Всё работает,» — Гедимин провёл пальцем по серому, слабо светящемуся зеленью ирренциевому кожуху ближайшего стержня и едва заметно улыбнулся. «Хорошо.»

Невесомые тёплые волокна, протянувшиеся по вискам и скулам, колыхнулись, отдельные нити изменили положение и снова легли на кожу, нагревшись на несколько градусов. Была это реакция на прикосновение — что-то вроде рефлекторного подёргивания — или попытка контакта, Гедимин не знал. Он снова притронулся к стержню — волокна остались неподвижными. Сармат покачал головой. «Как всегда, ничего непонятно,» — подумал он, глядя на реактор. Внутри не было, да и не могло быть ничего живого, кроме него самого в скафандре высшей защиты; но что-то всё-таки жило тут, как и в реакторе, зарытом в землю рядом с базой, и сармат даже не знал, одно это существо или два разных.

Выйдя из камеры дезактивации, он остановился, ожидая сигнала от Кенена. На часах было полчетвёртого. База спала, по коридорам бродили немногие — например, сам Гедимин и Кенен Маккензи.

— Джед, приём, — послышался в наушниках бодрый голос. — Едва не сказал «Энцелад, приём!» Собирай ящики и иди на корму. Я жду.

Гедимин фыркнул и тут же услышал звук отключающегося коммутатора — Кенен прервал связь, не дожидаясь, пока ему вручат ящик и прикажут нести. «Ничего, понесёт,» — подумал он, недобро ухмыльнувшись. «Сегодня много, всем хватит.»

Он израсходовал много ипрона и флии на перегородки между ячейками — в контейнерах, приспособленных для переноски, лежало два центнера ирренциевой окиси, почти сотня критических масс… или несколько сотен — в зависимости от «настроения» ирренция. Гедимин спрессовал окись в стограммовые бруски и отделил каждый из них пластиной, не пропускающей омикрон-кванты, — обычные меры предосторожности, но сармат никогда не был уверен, что их достаточно.

— Ты сегодня быстрый, — хмыкнул Кенен, увидев Гедимина с двумя контейнерами у входа в пустующий отсек. — Переход — из твоего туннеля. На поверхность не выходим. Я засёк шесть дронов в окрестностях.

Гедимин кивнул и угрюмо сузил глаза. Дроны-разведчики липли к базе последнюю неделю; сармат связывал это с недавней заменой топлива в основном реакторе. Для их камер база была непроницаема, сканеры могли обнаружить экранированные отсеки, но не заглянуть внутрь. Сарматы не трогали дроны — это вызвало бы мгновенное прибытие «копов», а возможно, и федералов.

— Неси, — Гедимин взял контейнер за лямки и протянул Кенену. Тот хрюкнул, подался в сторону, но упёрся в переборку и поневоле остановился.

— Джед, ты преувеличиваешь мои способности, — пробормотал он, но контейнер взял и с большой неохотой закинул на спину. — Два центнера… Сколько это в ядерных бомбах?

— Иди, — буркнул Гедимин, недовольно щурясь.

Портал открылся через три секунды после спуска сарматов в туннель. Гедимин на мгновение задумался, кто подгадывает так точно — Линкен на крейсере в соседней Метагалактике или Кенен на базе, но секунду спустя Гедимина сгребли в объятия и попытались поднять, и ему стало не до размышлений.

— Л-лиск, потолок! — он вывернулся и с облегчённым вздохом ступил на палубу. Кенен, уже сбросивший со спины груз и скрестивший руки на груди, тихо хихикнул.

— Долгожданная встреча друзей… Почему бы тебе не обнять меня, взрывник? Я тут летаю ракетой, улаживая дела двух галактик…

Линкен недобро сощурился на него, и Маккензи шагнул в сторону, прячась за спиной Гедимина.

— Не знаю, что он там улаживает, — проворчал взрывник, глядя на контейнеры, — но вот ты, атомщик, отработал за всех. Сколько тут?

— Двести двенадцать, — ответил Гедимин. — Только сегодня закончил загрузку. Осталось восемнадцать центнеров.

Линкен виновато мигнул.

— Придётся ещё поработать, атомщик. У меня на борту две тонны…

…Кенен фыркал, вяло отмахивался, когда Линкен не видел, но всерьёз возражать не решался.

— Отчего вы, амбалы, меряете всех по себе? — вздыхал он, выталкивая из портала очередной контейнер с обеднённым ураном. Линкен уложил выломанные из обшивки захваченных кораблей и раскрошенные пластины в бочки из прочного фрила, каждая весила чуть больше центнера; Гедимин принимал их у Кенена и ставил вдоль туннеля под прикрытием защитного поля. Если бы дрон-разведчик, висящий над базой, применил сканер, он увидел бы в толще лунного грунта большую непрозрачную трубку — и больше ничего. «Это тоже подозрительно,» — говорил Кенен, когда речь заходила о маскировке. «Но обманки для сигма-сканера я делать не умею. Это ты думай, Джед. Ваше с Хольгером изобретение, в конце концов!»

Линкен, протягивая Гедимину сразу два контейнера, насмешливо фыркнул.

— Чем дальше, тем больше Маккензи похож на макаку! Ещё год такой жизни — и он в самом деле не сможет поднять центнер груза. Займись им, Джед. Вам всем там не хватает тренировок!

Гедимин рассеянно усмехнулся. Он уже думал, как будет загружать в реактор две тонны сырья. По-любому выходило, что отсек придётся расширять.

— Нужно место, — сказал он Кенену, выбираясь обратно на корабль Лиска. Бочки с ураном остались в туннеле — сарматам ещё предстояло перетаскать их в тайный цех.

— Что? — спросил тот, озадаченно мигнув. Он, сняв шлем, вытирал лоб аккуратным платком с вышивкой по краям, и Гедимин в очередной раз удивился, откуда Маккензи берёт столько «мартышечьих» вещей.

— Реактор синтеза. У него тесный отсек. Ещё две тонны не влезут, — терпеливо объяснил сармат. Кенен задумчиво сощурился.

— Да, верно. Помню, ты говорил, что места впритык… Надо будет расшириться, Джед. Передвинуть переборки вместе с защитой. Место, в общем-то, есть…

Он задумался — видимо, вспоминал карту бывшего корабля и искал, куда передвинуть экраны, прикрывающие активную зону. Линкен хмыкнул.

— Не жалей места, Маккензи. Вся твоя база — только прикрытие для реакторов «Кецаля». Что там с главным проектом, атомщик? Есть что сказать «Торию»?

Гедимин покачал головой.

— Чем-то он мне не нравится, — пробормотал он. — И ротор, кажется, должен быть снаружи…

Линкен хлопнул его по плечу.

— Когда ты его достроишь — поставь один мне на корабль, хорошо? Я уйду из Мианы и освою какую-нибудь ледяную планетку. Экипажу надоело болтаться в вакууме. У нас тут собираются строить клонарий…

Гедимин невольно усмехнулся.

— Я уйду в твою колонию, — пообещал он. — Построю вам электростанцию.

07 февраля 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

«Последний,» — Гедимин убрал руку с хвостовика уранового стержня и шагнул назад, чтобы окинуть придирчивым взглядом всю активную зону. Такого большого синтезирующего реактора у сармата не было никогда. Многослойные плутониевые стержни терялись среди массивных цилиндров, наполненных обеднённым ураном и опутанных патрубками газоотводов.

«Теперь можно отдохнуть,» — сармат, убедившись, что всё в порядке, вышел в камеру дезактивации и с облегчённым вздохом подключил скафандр к водопроводу. Прохладная вода брызнула на макушку и плечи, затекая под комбинезон и омывая горячую кожу. Последнее время сармат чувствовал себя перегретым, как идущий вразнос реактор, — работа над урановыми стержнями не останавливалась даже ночью, Гедимин не спал уже трое суток и думал, не заснуть ли ему прямо в дезактивационной камере, в прохладной воде, чтобы охладившийся мозг по пробуждении начал наконец работать.

Минут через десять кто-то навис над сарматом, сидящим у переборки, и осторожно постучал по его плечу. Гедимин нехотя открыл глаза и попытался встать. Мозг, оправившийся от переутомления, уже намекал ему, что спать в воде — не лучшая идея, и надо бы добраться до жилого отсека. Но мозг не мог постучать по скафандру — в камеру кого-то принесло, и Гедимину это не нравилось.

— Джед, а Джед, — Кенен, выпрямившись, отодвинулся от поднимающегося сармата и поставил ноги точно на бортик над углублением, по которому тёк розовый раствор меи. — Ты тут, случаем, не спать собрался? Нехорошо. Позвать кого-нибудь с тележкой? Довезут прямо до спальни.

Гедимин недовольно сощурился.

— Дойду, — буркнул он, с удивлением глядя на Кенена. — Что ты тут забыл?

Тот ухмыльнулся.

— Дже-ед! Я уже не тот Кенен Маккензи, которого ты третировал в Ураниуме. Забыл, что это я начал синтез ирренция на нашей базе? Почему бы мне не проверить состояние нашего общего реактора?

Гедимин поморщился.

— Да уж, ты часто его проверяешь, — сказал он, заметив про себя, что Кенен даже не смотрит на закрытый люк реакторного отсека — его, как обычно, интересовал только Гедимин. — Так чего надо?

Кенен оглянулся через плечо и, отключив коммутатор, откинул шлем и жестом попросил Гедимина сделать то же самое. Сармат, удивлённо мигнув, подчинился, — видимо, речь шла о чём-то крайне секретном.

— Твой реактор для «Неистового Света», — сказал Кенен, слегка понизив голос, будто в изолированной камере их кто-то мог подслушать. — Он уже давно работает, и я не слышал о проблемах с ним. На мой взгляд, ты затягиваешь тестовый период. Уже можно отчитаться перед «Торием» и отдать установку ему. Она достаточно хороша для работы.

Гедимин фыркнул.

— Не лезь к реактору, — бросил он и с раздражением провёл ладонью по лицу — раствор меи попал в рот и теперь неприятно щипал слизистые.

— Ядро Сатурна! Я не лезу в твои дела, Джед, — Кенен поднял перед собой пустые ладони и заискивающе улыбнулся. — Но… знаешь, чего не хватает твоему реактору? Им до сих пор управлял только ты. Не проверял, как он реагирует на других?

Гедимин мигнул.

— Ещё нет, — признался он. — Надо бы. Может, в марте…

Кенен обрадованно закивал.

— Не тороплю. Не дай боже! Работай в своём темпе. Когда будешь готов, зови. Я, как сармат несведущий, буду хорошим подопытным.

Гедимин снова мигнул, вспомнив заодно давнее предложение Кенена «посидеть за пультом».

— Одного тебя мало, — задумчиво проговорил он. — Ещё нужны… двое или трое. Для выборки.

Кенен хмыкнул.

— Для выборки, Джед, нужно не менее сотни. Но я тебя понял. Чем дальше от физики, тем лучше, да? Начни с Айзека и Амоса. Потом — Фланн, Иджес. А там уже я. Он простой в управлении?

Гедимин кивнул.

— Ассархаддон на испытаниях сажал за пульт пленных макак, — он недовольно сощурился. — Было много опытов…

— Я же сказал — не тороплю, — Кенен, замахав руками, не заметил, как погрузил перчатку в лужу раствора и, охнув, отдёрнул ладонь и брезгливо на неё посмотрел. — Хоть по месяцу на каждого сармата. Для Айзека замену мы найдём, с Амосом будет сложнее…

Гедимин качнул головой.

— Это недолго. Ежедневный тестовый прогон — запуск, маневрирование, глушение. Полчаса на всё.

Кенен с довольной ухмылкой потрепал его по плечу.

— Голова включилась, а, Джед? Ну хорошо, ждём марта. Как жаль, что мы не сможем назвать реактор твоим именем! Так что насчёт тележки?

— Сам дойду, — Гедимин, отделившись от переборки, переступил с ноги на ногу и повёл плечами. Тело казалось непривычно тяжёлым, в ушах тихо звенело.

— Замени тут Амоса, — попросил он, нашаривая открывающий механизм внешнего люка. — Я пошёл спать.

10 февраля 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Только не говори, что я тебя разбудил! — хихикнул Кенен. Его голос в наушниках звучал для сонного Гедимина омерзительно бодро. Сармат, угрюмо щурясь, поднялся с матраса и потянулся за контейнером с водой.

— Разбудил, — буркнул он в коммутатор, прикрепляя флягу к патрубку респиратора. — Что там опять?

Кенен испустил негромкий смешок.

— Джед! Можно подумать, я каждый день гоню тебя на работу. Ты когда в последний раз выходил с базы?

— Я работал с ураном, — напомнил Гедимин. От выпитой воды в голове немного прояснилось. «Спишь — думать нечем, не спишь — думать нечем,» — сармат с тяжёлым вздохом потянулся за контейнером с Би-плазмой. «Всё проще, Гедимин. Просто — думать нечем. Выжгло.»

— Знаю, что с ураном, — продолжал веселиться Кенен. — Выходи к рубке. Едем в город.

«Про космодром ничего не сказал. Иджеса не искал,» — сопоставлял про себя факты Гедимин, выбираясь из спального отсека к капитанской рубке. В коридоре было пусто, из-за приоткрытой двери не доносились голоса, а подойдя ближе, сармат увидел, что в отсеке никого нет — один Кенен, примеряющий перед зеркалом шляпу. С уличным комбинезоном она смотрелась донельзя странно. Кенен тоже это понял — и со вздохом отложил шляпу, взял со стола шлем и краги и повернулся к Гедимину.

— Не смотри так, Джед. Чинить ничего не придётся. Я решил расширить парк инструментов. Поедем, проверишь их в деле.

…Жёлтый контейнер с маркировкой «груз для лунных колоний» изнутри был на пять сантиметров заложен губчатым фрилом. В такие коробки укладывали всё мало-мальски ценное перед погрузкой на лунный барк. Внутри было два тёмно-серых контейнера повышенной прочности, между ними — губчатая перегородка, — упаковщик очень старался перед отправкой.

«Агрегат плазменный сварочно-режущий 'SFALT PlasmaWeld 5WEX» — прочитал Гедимин гравировку на контейнере. «Пятое поколение… Давно не видел плазменников. В Инженерном блоке, наверное, были…»

— Конечно, проверяйте, — представитель «SFALT Ltd» дружелюбно улыбнулся из-под респиратора и указал на груду битых контейнеров и стальной арматуры в углу склада. Один из его охранников — в тяжёлом экзоскелете со встроенным ракетомётом — отделился от стены и прошёл за сарматами к месту испытаний. Не успел Гедимин поставить контейнер с разобранным плазменником на верстак, как вокруг сомкнулось защитное поле — за него тоже отвечала охрана.

«Ага, ничего особо нового,» — сармат пробежал взглядом инструкцию и выложил на верстак детали. «Дополнительный блок аккумуляторов, кое-что для равномерности потока… „Для генерации плазмы не рекомендуется использовать разреженный воздух, проверьте плотность атмосферы перед запуском…“ Значит, местный воздух подойдёт. Удобно…»

Проверив, как крепления ложатся на плечи и предплечье с ремонтной перчаткой, сармат взвесил в руках готовый агрегат. В стандартный комплект входила станина с поворотным механизмом; Кенен заказал ручную модификацию — для сармата инструмент был увесистым, но подъёмным, Гедимину же он и вовсе показался лёгким. Ремонтник покачал соплом, следя за движениями охранников по ту сторону защитного поля. Оно было плотным, но поток плазмы вспорол бы его без труда — спасла бы только непрерывная генерация.

«Семьдесят сантиметров,» — Гедимин, перевесив плазменник на заплечные крепления, подобрал обломок арматуры и задумчиво сощурился, выбирая, что из него сделать. «Целая пушка. Давно пошло бы в вооружение, если бы аккумуляторы не выдыхались.»

…Снаружи замигал яркий свет. Глаза Гедимина защищал тёмный щиток, но вспышку, назойливо лезущую в лицо, он заметил и, держа выключенный плазменник на вытянутой руке, повернулся к её источнику.

— Джед, а Джед, — протянул Кенен, выключая фонарь. — Давай проверим второй — и на базу? Там уже займёшься художествами!

Гедимин, озадаченно мигнув, посмотрел на скрученную из арматуры приблизительную копию спирали ДНК, пожал плечами и, повесив агрегат остывать, взял второй контейнер. «Семь минут работы, ещё одна осталась,» — он покосился на красный светодиод под рукояткой. «Хороший аккумулятор. На базе попробую подключить к сети. Не забыть трансформатор…»

… — Ну? — Кенен, замедлив шаг на подходе к флипперу, припаркованному у ангара, ткнул Гедимина в бок. Сармат мигнул.

— Что? Хорошие инструменты. Тонкий шов. Сам видел, чего спрашиваешь?

Кенен хихикнул.

— То-то же! Надеюсь, ты объяснишь теперь Айзеку, что я не трачу всё на самок?

14 февраля 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Гедимин пожал плечами.

— Да не знаю я, где эта мартышка, — сказал он, недовольно щурясь. — С декабря не видел.

Городской сайт Кларка, в честь праздника украшенный изображениями цветов и птиц, пестрел объявлениями о наборе курсантов для полицейского департамента. Кроме базового курса, было ещё несколько, от управления боевым экзоскелетом до основ ксенобиологии, — департамент расширялся вместе с городом. Гедимин нашёл перечень лучших учеников прошлого выпуска — в самом хвосте списка шёл Уриэль Хадад, всё-таки сдавший основы выживания и не вылетевший ни за дебош в общежитии, ни за общение с «тесками».

— Ты не ходишь на космодром, — качнул головой Иджес, неприязненно глядя на монитор. — А я вот его вижу. Каждый раз стоит у ограды и смотрит. Чего он к тебе привязался⁈

В наушниках раздался кислый смешок.

— Вот и я думаю, парни, — чего к Джеду все привязываются⁈ — вступил в разговор Кенен. — Манеры — как у атомного крейсера, внешность…

«Вернулся,» — жестами сказал Иджес, ткнув пальцем в наушник. «Уезжал в город. Думал, до полудня прокатается.»

«Улицы перекрыты,» — беззвучно ответил Гедимин. «Неудобно кататься. Праздник.»

— Ладно, не будем, — сам себя оборвал Кенен, не дождавшись отклика. — Джед, при всех твоих особенностях ты мне беспредельно дорог. Отряхни скафандр от плутония и готовься к выходу. В городе нас ждут.

«Самки,» — криво ухмыльнулся Иджес, глядя Гедимину в глаза. Тот угрюмо кивнул.

Кенен встретил Гедимина в коридоре. Он был в сером уличном комбинезоне с защитными элементами, под мышкой держал шлем. Гедимин поискал взглядом шляпу, воротник, манжеты или хотя бы кольцо поверх перчатки, ничего не нашёл и удивлённо хмыкнул.

— Держи, — Кенен прилепил ремонтнику на грудь наклейку с двумя птицами на розовом фоне. — Кому праздник, а кому и работа. Мне кое-что привезли с утренним рейсом. Постой рядом при распаковке — боюсь не досчитаться детали-другой…

…Флиппер на сниженной скорости скользил мимо экранов с праздничными заставками, цветочных гирлянд, выползающих из перегороженных переулков, и полицейских постов на въезде в центр города. Кенену не нужно было в центр — он держался западной трассы, никуда не сворачивая, а она упиралась прямо в космодром.

Он свернул за терминалами, небрежно приткнул флиппер у стойки, на ходу накинул замок — всего один, а не три, как обычно — и, поманив за собой Гедимина, пошёл куда-то в лабиринт ангаров. Сармат, отправившись за ним, успел увидеть краем глаза, как жёлтый силуэт у припаркованного поблизости глайдера застыл и развернулся к убегающему командиру ремонтников. «Ури?» — лица Гедимин толком не разглядел, но, если это был не Хадад, значит, Кенен поставил флиппер неправильно, и его передатчик уже пищит от сообщений о свежем штрафе. «Наверное, Ури. Маккензи не станет парковаться как попало. Он экономный.»

В этот раз грузовой контейнер, дожидающийся сарматов в углу ангара, был гораздо больше коробки с инструментами, — четыре на пять метров вместе с удароустойчивой упаковкой. Представители продавца суетились вокруг, вскрывая слои уплотнителя; Кенен стоял, сложив руки на груди, и довольно ухмылялся.

— Смотри, Джед, — кивнул он Гедимину. — Новенький, только с конвейера. «Веспа», австралиец. Они после войны начали линейку в честь спутников Сатурна. Это «Альбиорикс».

Гедимин, удивлённо мигая, смотрел, как из многослойного контейнера появляется флиппер. Он был выкрашен в красный и чёрный, по бортам виднелись схематичные изображения Сатурна и его колец, серебристые на чёрном фоне. «„Веспа“?» — Гедимин копался в памяти, вспоминая, что он слышал о моделях флипперов. Для ремонта их не пригоняли, и сармат давно не интересовался новинками, — а если бы и пригнали, в Кларке ездили на древних агрегатах, много раз переделанных и доработанных до неузнаваемости.

— Что скажешь? — толкнул его в бок Кенен.

Сармат подошёл к флипперу, освобождённому от остатков контейнера, приподнял, посмотрел снизу и с боков и нехотя кивнул.

— Сойдёт.

Продавцы, переглянувшись, нервно захихикали.

— Если Джед сказал «сойдёт», значит, можно не опасаться, — сказал Кенен, положив руку на штурвал. — Но я всё-таки настаиваю на испытаниях.

Он вопросительно посмотрел на ближайшего продавца. Тот, широко улыбнувшись, закивал.

— Аккумулятор полностью заряжен, мистер Маккензи. Можете сделать круг по ангару.

Кенен, не торопясь подниматься в седло, смерил человека задумчивым взглядом. Его пальцы едва заметно дрогнули.

— Я, пожалуй, не буду спешить, — медленно проговорил он. — На таком маленьком пятачке я могу и не развернуться. Было бы неприятно разбиться на ровном месте. Джед, давай ты — для пилота истребителя это простенькая задачка!

Гедимин озадаченно хмыкнул. Прозрачный взгляд Кенена не выражал абсолютно ничего — будто на дне глазниц опустились перегородки, отделяющие глаз от мозга. «Ну ладно…»

Сармат, включив балансирующие «подушки» защитного поля, осторожно сел на место пилота и одобрительно хмыкнул — агрегат то ли изначально делали «под теска», то ли собрали для Кенена специальную модель повышенной прочности. Пуск сработал легко, с одного движения ладонью; флиппер с тихим урчанием развернулся на месте, подчиняясь наклону штурвала.

— Заряжен на десять процентов, — буркнул Гедимин, наконец обнаружив подвох, и качнул штурвал к себе. «Три метра по прямой, потом нале… Has— sulesh!»

Додумывал короткую мысль он уже в полёте — отдельно от флиппера, чей штурвал успел выпустить, к ближайшей стене ангара. Она загудела от удара, отбросив сармата на пол. Тот, извернувшись, тут же вскочил на ноги, развернулся к флипперу, — механизм, заглушив мотор, отъехал на пару метров назад и там остановился, покачиваясь на «подушках». «Хорошая устойчивость,» — отметил про себя Гедимин, потирая ушибленный локоть. «А вот падать я разучился.»

За его плечом раздался пронзительный свист, а следом — недовольные возгласы Кенена и бормотание продавцов. Обернувшись, Гедимин увидел на пороге двоих патрульных в жёлтой пехотной броне. Один из них взялся за считыватель и протянул руку за документами, второй, обойдя флиппер, остановился перед Гедимином. Его смуглое лицо заметно побледнело, зрачки расширились.

— Зачем встал? — спросил он, испуганно глядя на сармата. — Садись тут, у стены. Вызовем медика. Ты ранен, у тебя шок. Садись!

Гедимин мигнул.

— Я не ранен, — сказал он, выпрямляя ушибленный локоть. Пока рука поднывала, но через час всё должно было пройти, — регенерация у сармата была уже не та, но кости остались прочными.

— Мы с Лиз видели, как ты летел, — Уриэль настойчиво толкал его ладонью в грудь, пытаясь усадить у стены. — Рука, небось, сломана…

— Не так быстро, офицер, — мягко сказал Кенен, просунув свою ладонь между его пальцами и наручным передатчиком. — Не беспокойте медиков. Джед у нас прочный парень. Мистер Джонс, а вы не предупреждали, что этой модели свойственно глушить мотор на старте…

Гедимин покосился на представителей продавца — они испугались не меньше Хадада. Один из них подошёл к Кенену и начал быстро что-то объяснять.

— Сломано? — Гедимин вскрыл рукав по всей длине, подвесив вдоль тела, и протянул Уриэлю руку, согнутую в локте. — Проверяй.

Тот, судорожно сглотнув, взялся за плечо и предплечье с двух сторон от предполагаемого перелома, и Гедимин сильно удивился — движения Уриэля были уверенными, а место повреждения он определил точно. Сармат разогнул руку, показав, что сустав в порядке. Хадад пощупал его локоть, что-то тихо пробормотал и облегчённо вздохнул.

— Повезло! Я, когда увидел…

— Идём, Ури, хватит тут стоять, — недовольно окликнул его второй патрульный. — Здесь всё в порядке. У этих тесков есть разрешение на флиппер.

— С вами приятно иметь дело, мистер Маккензи, — Джонс перестал бормотать и чуть повысил голос, растягивая губы в улыбке. — Как ваш товарищ себя чувствует?

Гедимин, сомкнув пластины вдоль рукава, подошёл к Кенену и остановился рядом. Тот, покосившись на него, едва заметно усмехнулся.

— К счастью, сегодня у него выходной, а до завтра его ушибы перестанут болеть. Жаль было бы, если бы он серьёзно поранился. Так говорите, мистер Джонс, этой модели несвойственно такое резкое глушение?

Он набрал несколько символов на клавиатуре смарта в руках Джонса, дополнив их отпечатком пальца на экране.

— Шестнадцать койнов тридцать четыре цента? — он недовольно сощурился. — До чего подорожала после войны доставка…

— Это из-за лунных комиссий, мистер Маккензи, — отозвался Джонс, дожидаясь, пока Кенен повторит ввод символов и снова приложит палец к экрану. — Местные полицейские довольно бдительны, а? Могу заверить — мы их не вызывали.

— Они считают, что нас следует опекать, — ухмыльнулся Кенен, поглаживая штурвал «Веспы». — Особенно Джеда — он же такой беспомощный… Приятно было иметь с вами дело, мистер Джонс. Непременно оставлю вам самый подробный отзыв, когда покатаюсь на этой машине дня три. Мне уже нравится, как штурвал лежит в руках!

«Реактивный двигатель,» — запоздало сообразил Гедимин, потирая занывший локоть. «Вот почему он заглох. Флиппер исправен, это снова эти странные явления…»

У входа в ангар загудел погрузчик. Кенен на пару секунд вышел и вернулся с двумя «макаками» в рабочих экзоскелетах.

— Три койна сверху, парни, — он широко улыбнулся им. — За срочную доставку.

— Спасибо, сэр, — сухо отозвался один из них, накрывая флиппер защитным полем. Оно легло поверх обшивки; на первый слой повесили ещё два, спрятав машину в непрозрачный шар.

— Идём, Джед, — сказал Кенен. — Мы ещё поездим на этой машине, но сегодня нас доставит на базу старый арендованный «конёк». Красиво ты летел, Джед. Если бы я тебя не знал, наверное, испугался бы.

Гедимин сердито фыркнул.

— Ты же знал, что у меня с реактивными двигателями. Зачем?

Кенен ухмыльнулся.

— Тебе никакого вреда, мне небольшая скидка… Ну не злись, Джед! Дела на сегодня закончены, и у нас ещё есть время на отдых. Свободная ванна в «Сю» ждёт нас!

«Zaa hasu», — беззвучно выдохнул Гедимин. «Так и знал, что без самок не обойдётся.»

— Где ты взял разрешение? — спросил он, выходя из ангара вслед за Кененом. — Нам даже дроны запрещены, откуда у тебя флиппер⁈

Кенен хихикнул.

— Пришлось повозиться, Джед, — тихо ответил он. — Но в конце концов совет поверил, что я не затаившийся террорист. Теперь я могу не тратиться на такси, выезжая по делам, и, что бы там ни бурчал Айс, эта покупка отобьётся в считанные месяцы. Эй, Джед!

Он остановился у крыльца и повернулся к сармату лицом.

— Попытайся изобразить улыбку. Ты смотришь так, будто тебя тащат на расстрел.

— Добрый день, мистер Маккензи! — Тьягу, охранник, отошёл от двери, на которой была вывешена табличка «Извините, но пока занято», и приблизился к сарматам. — Сказать, что вы пришли?

— Пропусти нас, друг мой, — отозвался Кенен, — и я сам произнесу все положенные приветствия. Сегодня много народу, верно?

К обычным звенящим гирляндам у входа добавилась ещё одна, из крупных цветков со скирлиновыми мягкими лепестками, и пока Гедимин сквозь неё пробирался, Кенен уже подошёл к стойке и успел обменяться с Мэрикрис дежурными любезностями. Издалека доносились шепотки, перекрываемые размеренным голосом молодого самца — в «комнату Лиута» снова пришла экскурсия. Гедимин посмотрел на нишу с фотографиями погибших — там лежали мелкие бумажные цветы, поддельная карточка на тысячу койнов и батарея миниатюрных бутылочек с едва заметными этикетками.

— Праздничные подношения, мистер Джед, — пояснила Мэрикрис, поймав его озадаченный взгляд. — Хотите что-нибудь добавить?

Сармат мигнул.

— Я не знаю этой традиции, — пробормотал он. — Что нужно делать?

— Не знаете? — Мэрикрис как будто удивилась. — Странно, я подумала…

— Обычное дело с Джедом, миссис Агуэра, — широко улыбнулся Кенен. — Смотрит так, будто всё понимает. Но это взгляд из глубин космоса. Что у нас сегодня? Есть надежда на свободную комнату?

Мэрикрис хлопнула в ладоши. Завеса на выходе в коридор тихо зашелестела — Джой и Мишти прошли под ней почти бесшумно, едва потревожив звенящие нити, и Гедимину на секунду стало завидно. «Вот что значит — никаких тренировок который год,» — с досадой подумал он. «Падать разучился, ходить разучился…»

— Мистер Джед! — Джой прижала руки к груди и низко склонила голову. — Мистер Маккензи, вы всё-таки вытащили его из берлоги?

— Это было непросто, мисс Флоренс, — Кенен улыбнулся шире прежнего. — Мне кое-что за это полагается, не так ли?

Гедимин настороженно сощурился. Самка, погладив его по руке, отступила к завесе и поманила сармата в коридор. Он нехотя двинулся вперёд.

«Мартышечья» рубашка у Кенена была под комбинезоном, вместо нормального белья, — синевато-белая, со сложным просвечивающим орнаментом на груди. Гедимин покосился на его подштанники — нет, в этой области Маккензи пока ничего не придумал, оделся как нормальный сармат. Самка терпеливо ждала в дверях, пока ремонтник поставит скафандр на стапель и выберется наружу. Гедимину выбираться не хотелось — он с трудом вытряхнул себя из брони, мысленно пообещав следить за предметами в руках самок и в случае чего реагировать без промедления.

— Красивая рубашка, мистер Маккензи, — заметила Мишти, помогая Кенену выбраться из одежды. Сарматы стояли на пороге тёплой сырой комнаты, среди водяной и масляной взвеси, пахнущей чем-то растительным.

— Вы всегда такой нарядный, — продолжала самка, поглаживая полураздетого сармата по белым плечам. — Почему вы Джеду не разрешаете одеваться? Мистер Джед, сколько лет этому вашему комбинезону?

Гедимин недовольно сощурился. Кенен с ухмылкой раскинул руки, позволяя Мишти провести ладонями по его бокам.

— Очень трудно одеть его силой, — сказал Маккензи. — Пока этот комбинезон не распадётся на молекулы, с новым можно и не подходить. Джед у нас со странностями.

— Джед красивый, — вступилась Джой, прикладывая ладонь к животу Гедимина. Давление было едва заметным, но то ли от него, то ли от тепла, то ли от органических масел, висящих в воздухе и липнущих к коже внутри шевельнулось давно забытое ощущение — будто в солнечном сплетении туго сворачивалась невидимая спираль. Самка заглянула сармату в глаза и усмехнулась.

— И ему не пойдёт такой фасон, — добавила она, плотнее прижимая к его коже кончики пальцев. — Ему надо бы чёрный комбинезон в крупную чешую…

Кенен с протяжным стоном нырнул в пузырящуюся воду и вытянулся во весь рост, свободно раскинув руки.

— Отдых, друзья мои! Это вам не в снегу валяться…

«Хоть кому-то тут нравится,» — думал Гедимин, настороженно щурясь на Джой. «Тому сармату, наверное, тоже нравилось. Как они вообще его заманили? Захваченный город, военное положение…»

— Что-то не то с вами сегодня, — сказала Джой, беря сармата за свободно свисающую руку и проводя пальцем по жёсткой ладони. — Все мышцы сведены. Что-то случилось по дороге сюда?

— А, сущий пустяк, — отозвался Кенен, приподняв голову над водой. — Джед ушиб руку. Видимо, ещё не прошло. Осторожнее с правым локтем, побольше воды — и он быстро расслабится. Эй, Джед! Тут все ждут одного тебя.

— Я сюда не напрашивался, — буркнул Гедимин, укладываясь на подогретый искусственный камень. Самка осторожно провела пальцем по его шее и, неожиданно наклонившись, коснулась губами рубца на щеке. Сармат вздрогнул. Ногти заскрипели о камень — пальцы сами сжимались, и стоило большого труда их расслабить.

— Не бойтесь, мистер Джед, — прошептала ему на ухо Джой, поглаживая напряжённую ладонь. — Давно хотелось это сделать. На вкус как нагретая сталь. Из чего сделаны сарматы, мистер Джед?

— Ты знаешь, — отозвался Гедимин, приподнимаясь на локте. — Иначе не смогла бы убить. Ты же ненавидишь сарматов. Зачем ты меня лижешь?

Из ванны, где лежал Кенен, донеслось бульканье, а затем поднялась мокрая взъерошенная голова.

— Эй, Джед! Вот самое время вспоминать… — начал было недовольный Маккензи, но рука Мишти, положенная ему на грудь, заставила его замолчать и опуститься в воду.

— Они пришли в наш город, — прошептала Джой, гладя сармата по запястью. — Разбомбили что могли, загнали нас в подвалы. Мы не любим, когда к нам так приходят, мистер Джед. Зачем кому-то ненавидеть вас? Разве вы что-нибудь тут бомбили? Вы — мирный механик, и вы спасли жизнь мне и Мишти…

— Не бойтесь, — поддержала её вторая самка. — Жаль, что вы так расстроились из-за того случая. Не делай с ним ничего, Джой. Видишь же — ему сегодня не до того.

— Вижу, что ж не видеть, — пробормотала Джой. Вид у неё был расстроенный. Она взяла губку и начала растирать по телу сармата пенящуюся жидкость. Туго свёрнутая спираль на долю секунды шевельнулась в животе, но Гедимин отключил ощущения, и странное напряжение пропало.

— Между прочим, я не боюсь красоток, — напомнил о себе Кенен. — И я полностью к вашим услугам, мисс Гаонкар. И если Джой присоединится…

Его фразу прервал мокрый шлепок.

— Вам ничего не обещали, мистер Маккензи, — холодно сказала Мишти.

Тёплая вода и масляная взвесь делали своё дело –к концу процедуры Гедимин пригрелся и расслабился, хотя ему сильно хотелось потереть щёку. «Лизать чужую кожу,» — он недовольно щурился в потолок. «Придумают же эти „мартышки“…»

— Чёрный чешуйчатый комбинезон, — прошептала Джой, помогая сармату одеваться. — Очень красиво. Приходите как-нибудь без спутников, мистер Джед. Мистер Маккензи насмехается над вами. Без него вам будет спокойнее.

Кенен обиженно фыркнул.

— Я? Насмехаюсь⁈ Я лишь пытаюсь подогреть его холодную кровь, — сказал он, недовольно щурясь. — Но для этого нужен ядерный реактор. Более слабые стимулы не работают. До войны у него было три женщины. Три! И если бы их не видели вместе то тут, то там, я сам бы в это не поверил.

Гедимин с тяжёлым вздохом развернулся к нему. «Самка права,» — мелькнуло в голове. «Это у Кенена отдельное развлечение — притащить меня сюда и молоть всякий бред.»

— Хватит, мистер Маккензи, — Мишти шлёпнула Кенена по бедру и подтолкнула к выходу. — Вам, и правда, лучше ходить поодиночке.

Когда сарматы спустились с крыльца, Кенен, замедлив шаг, дождался, пока Гедимин с ним поравняется, и заехал ему локтём под рёбра. Сармат, досадливо сузив глаза, выдал командиру несильную затрещину — давно хотелось, а тут и повод подвернулся.

— Ай! — Кенен шарахнулся в сторону, потирая шлем. — Джед, болван, соизмеряй силу!

— Не лезь ко мне, — буркнул Гедимин. — И не таскай меня больше к самкам, ясно?

Кенен фыркнул.

— А куда тебя тащить? К самцам? Ну да, есть… Ай!!!

Он всё-таки увернулся — пальцы Гедимина проехались по его уху, но удар вышел на порядок слабее. Со стороны терминала донёсся свист — «копы», оживившись, повернулись к сарматам. Кенен помахал им рукой, показывая, что всё в порядке, и, сердито фыркнув на Гедимина, сел в седло флиппера.

— Сколько раз просил не болтать о войне⁈ — прошипел он в коммутатор, когда машина тронулась. — И где — в «Сю»! Что, боишься, что самочки тебя загрызут?

— Она уже убивала сарматов, — угрюмо ответил Гедимин. — И я не понимаю, чего ей от меня надо. Пусть ищет самца своего вида.

Кенен тяжело вздохнул.

— Ладно, Джед. Больше никаких купаний. Будешь сидеть в вестибюле и пить чай с миссис Агуэра.

— Скажу Айзеку, что ты спаривался с самками, — буркнул Гедимин. В наушниках булькнуло. Кенен дёрнулся — ему хотелось ударить Гедимина, но руки были заняты штурвалом.

— Твоя взяла, Джед. С этого дня — работа, только работа и ничего, кроме работы! — сердито сказал он, направляя флиппер к показавшейся на горизонте базе. — Сам попросишь — не поведу!

22 февраля 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Когда Гедимин вошёл в капитанскую рубку, там уже собрались девять сарматов — почти полная бригада. Иджес получал от Кенена задание, остальные молча ждали. Ни одного филка в отряде не было, и Гедимин слегка удивился — он уже привык, что Ансельм или Дагфари едут на космодром с ними.

— Как видишь, ничего сложного — текучка, — подытожил Кенен. — Если не затянут с подвозом материалов, за день управитесь. Джед покажет вам, как плести косы из арматуры…

Гедимин сердито сощурился.

— Странная работа, — сказал Иджес, перечитывая задание. — Почему макаки не позвали свою бригаду? Это же обычный сборный ангар…

— Нет свободных бригад, Ис, — качнул головой Кенен. — Город расширяется, все страшно заняты.

Он кивнул на два плазменника, лежащих на столе.

— Тебе и Джеду. Для ускорения работы.

…Плазменники до места довезли в контейнерах, держа их в руках, — в наплечных креплениях эти агрегаты были слишком похожи на бластеры. «Копы», скучавшие у терминалов, сбежались к фургону, из которого выгрузилась ремонтная бригада, но, быстро поскучнев, разошлись по своим постам. С сарматами остались двое в тяжёлых экзоскелетах; Иджес пошёл с ними смотреть площадку и вскоре вернулся.

— Материалы привезли, — сказал он, недоверчиво щурясь. — Всё на месте, даже «сивертсены». Ну и нагорожено у них там в защите…

Для новой постройки на краю космодрома снесли три старых ангара; Гедимин ещё успел увидеть бульдозер, выезжающий на шоссе, прицеп с аккуратно разобранными частями построек и горку мусора, сметённого за пределы очищенной площадки. Её оцепили жёлтой лентой; по краям ограждения стояли и подозрительно косились на сарматов патрульные в тяжёлых экзоскелетах. Экзоскелеты были из тех, что когда-то приводили в порядок сарматы-ремонтники, ни одного нового механизма Гедимин не нашёл и быстро забыл об охранниках — на стройке и без них хватало работы.

Это был ангар на полуметровой платформе, в полтора раза больше стандартного, с двойными, повышенной прочности стенами и множеством внутренних перегородок, фиксированных и подвижных. В платформу заложили тепловые пластины и кислородную станцию, между стен — вентиляционную систему с усиленной фильтрацией «на выход». Гедимин, собирая воедино батареи фильтров, то и дело вспоминал о карантинных боксах госпиталя. Ангар, который они строили, не был похож на больницу или медпункт — скорее он напоминал хорошо защищённый склад для груза, разделённого на небольшие партии. Отдельный, не связанный с другими генератор защитного поля стоял под каждой камерой; ими всеми можно было управлять с пульта, установленного у входа. Модуль управления собирал Иджес, и Гедимин, проходя мимо, видел, как сармат недовольно щурится.

«Откидные люки на крыше над каждой камерой,» — думал ремонтник, помогая остальным надвигать на ангар смонтированную крышу. «Встроенные патрубки с клапанами в стенах… Тут будут какие-то цистерны?»

Среди материалов никаких цистерн не было, но каждая камера была подготовлена для их размещения, и, как понял Гедимин, они могли наполняться как водой, так и смесью различных газов. Фрил, покрывающий перегородки, был химически стойким, довольно редкой марки, обычно использующейся в лабораториях и на химзаводах, но ничего, похожего на соответствующее оборудование, сармат не нашёл.

— Странное здание, — сказал он Иджесу, вернувшись в «вестибюль» ангара. Судя по установленному там оборудованию, это был диспетчерский пост. Вместо символических шлагбаумов коридор перегораживала тройная стена защитного поля, над ней были установлены ультрафиолетовые излучатели и станнерные турели. Иджес, втиснувшись за пульт, проверял их работу.

— Знаешь, для чего оно?

Иджес пожал плечами. Между прозрачными перегородками вспыхнул синевато-белый неприятный свет, на щите управления замигала жёлтая лампочка.

— Похоже на карантинный барак. У них тут что, эпидемия?

Гедимин помнил, что человеческие болезни сарматам не передаются, но и ему на секунду стало не по себе. «Строят в спешке, значит, срочно понадобилось. Эпидемия? Или ожидается проверка, а они затянули со сроками?»

Мысль о проверке его успокоила — по опыту он знал, что из-за приезда комиссии «макаки» суетятся куда больше, чем из-за реальной, пусть даже смертельной, угрозы. «Затянули со сроками и вызвали нас,» — он криво ухмыльнулся. «Надеюсь, Кенен содрал с них всё, что мог.»

Плазменный аппарат, перевешенный на крепления, остывал за его плечом. Гедимин работал быстро, собирая со всей площадки заготовки для сварки, и всё же аккумулятор опустел, а ближайшая сеть с подходящим напряжением была по ту сторону ограждения, на космодроме. «Не забыть зарядить на базе,» — подумал Гедимин, глядя на показатель ресурса. «Интересно, в „Гекате“ пробовали прицепить к „сфалту“ ЛИЭГ? Или сверхмалый реактор? Вот тут вполне поместился бы твэл, обсидиан на стержни, вместо внутреннего цилиндра — слой ипрона с ферковой втулкой…»

Он потянулся за ежедневником — внезапную идею следовало записать и набросать пришедший в голову чертёж.

— Хей! — гаркнули в ухо. «Hasu!» — Гедимин, вздрогнув, опустил руку, выдохнул и медленно развернулся к незаметно подошедшему патрульному.

— Мы тут поспорили, можно ли к теску подойти незаметно, — сказал Хадад, ухмыляясь во весь рот, и показал несколько быстрых жестов двум патрульным в пехотной броне. Они остановились поодаль и смотрели на веселящегося Уриэля с явным неодобрением.

— Выиграл? — спросил Гедимин. Так и не нарисованный чертёж стоял перед глазами, и сармат надеялся не забыть его по дороге на базу.

— Ещё бы, — ухмыльнулся Уриэль, с любопытством глядя на агрегат за плечом сармата. — Что это у тебя? Вроде бластер, но не бластер…

Один из патрульных постучал себя пальцем по лбу и закатил глаза. Уриэль этого не видел — он стоял к ним спиной.

— Инструмент для плазменной сварки, — Гедимин, придерживая плазменник за сопло, показал табло заряда — оно работало без аккумулятора, от собственной батарейки. Уриэль хмыкнул.

— Плазма! Всегда думал — отчего нет плазменных пушек? И как это работает?

— Так, — Гедимин ткнул пальцем в ближайший шов на стене ангара. Уриэль помигал, потрогал едва заметный стык и щёлкнул языком.

— Толстый металл? А резать оно умеет? Может разрезать мою броню?

На его запястье что-то замигало, он поднёс руку к наушнику и недовольно свёл брови.

— Я скоро. Нечем заняться — сходи в ларёк!

На запястье снова замигало. Хадад с тяжёлым вздохом оглянулся на патрульных — один из них показал ему кулак — и повернулся к Гедимину.

— Что вы тут строите? А, карантинный ангар… Уже готов? Ещё с утра тут ничего не было!

Гедимин кивнул.

— Карантинный ангар? Почему камеры такие тесные? — спросил он, вспоминая карантинные бараки в Ураниум-Сити и просторные стерильные боксы кларкского госпиталя. «Здесь даже сесть негде. Человек, наверное, сядет, но лечь точно не сможет. Для кого это?»

— Так крупных зверей завозить не позволят, — слегка удивился Уриэль. — А для мелких… разве тесно?

Он заглянул внутрь ангара, встретился взглядом с недовольным Иджесом и подался назад.

— Зверей? — повторил Гедимин, озадаченно мигнув. — Зачем тут звери?

Уриэль фыркнул, подавляя смех.

— Теск! Люди держат животных, ты об этом не слышал?

«Не только люди,» — Гедимину вспомнился огромный экзотариум Ассархаддона. «Понятно. Это здание для карантина животных. Раньше их держали с людьми… Или вообще не держали?»

Глядя вслед убегающему Уриэлю, он попытался вспомнить, видел ли он в Кларке животных. В городском парке вроде бы что-то было — по крайней мере, насекомые, но сармату ни разу не довелось на них взглянуть. «Лезет в голову всякий бред,» — сердито сощурился он, восстанавливая в памяти чертёж мини-реактора для «сфалта». «Тут работа закончена. Пойду к Иджесу. Скоро ехать на базу.»