Нужна ли пенсия коту?

Я весь на измене…

Ну, ладно, молоко споила зверюге. Так она и хлеб ему отдала! А тот и доволен. Сожрал, как будто так и положено. Правда, лизнул Насте руку… Странный этот лось, однако. Неправильный какой-то. Когда Настюха устало привалилась к берёзке, я подлез к ней на колени и ткнулся распухшей мордой ей… прямо в грудь. Ну, типа, сослепу ошибся. Мягонькая она у неё такая, такая вся… натуральная, без всяких там лифчиков с пушапами, через которые и грудь-то не прощупаешь.

Настя открыла усталые глаза и засмеялась:

— Ой, озорник же ты, Пушок! Сейчас бы надрала тебе уши, не будь ты травмирован. Дай чуток отдышусь, потом тебе водички принесу. Надо и твою мордаху охладить, сразу полегчает, вот увидишь.

От этого проявления человеческого участия у меня на сердце потеплело. Даже слезы на глазах выступили… Любит она меня, точно любит! Просто вот такая вот: жалостливая, отзывчивая. А этот лось — он сейчас полежит да и уйдёт в лес по своим делам. Что ему ещё делать-то? А я с Настенькой своей останусь. Опять и навсегда…

И только я с наслаждением развалился на коленях у девушки, зажмурился от удовольствия и мурчало своё включил, как её снова повело… Подхватилась этой зверюге траву рвать: он, видите ли, давно уже тут, видимо, оголодал, обессилел. И забыла своё обещание про водичку, которую хотела принести, чтобы мне укус осиный полечить. Ну и пусть! Пойду сам на родник — что я, безногий, что ли? Это лосенька у нас тут такой весь из себя слабенький да немощный. А я — кот, и это звучит гордо!

Сказано — сделано. Родник нашёлся сразу же, хотя чесал я до него минут десять по ямам и буеракам. То через стволы поваленные перебирался, то в колдобины спускался, а потом наверх выбирался. Да уж, представляю, как было трудно девушке идти тут, да ещё и балакирь полный нести в руках, стараясь воду не разлить. Всё-таки она героиня настоящая, моя Настенька!

Но тут появилась ещё одна проблема: я же кот, потому водоёмов, как выяснилось, боюсь до невозможности. Головой понимаю: надо охладиться, хотя бы морду намочить. А инстинкт меня держит, словно капканом. Подойду, наклонюсь и — с фырканьем отпрыгиваю, как ненормальный. Ну, и что тут делать?

Пока я так скакал вокруг родника, из кустов выскочил перепуганный заяц — как выяснилось, ушастый убегал от лисы. Не заметив дурного кота, он толкнул меня башкой в спину, и я полетел в воду ракетой. Кстати, заяц сиганул за мной следом и поплыл на другую сторону. Вот уж ни разу не знал, что косые умеют плавать. Зато у меня способность не погружаться в воду никуда не делать, ура! Я как на льдине оказался — сижу себе, довольный и сухой. Лапкой водицу холодную черпаю и морду охлаждаю. Сочи! Даже нет — курорт Средиземноморский, побережье Адриатического моря, вот как. Помню, был в Загребе… В общем, балдей — не хочу!

Но тут следом за зайцем из кустов выскочила лисица и тоже плюхнулась в воду. Ну, так-то мне как бы и по фиг: догонит рыжая зайку или нет. Но жалко же… Да я и всегда был на стороне заек, с детства ещё, когда бабушка сказки рассказывала. Мультики-то появились позже, я уже взрослым дядькой был. Но тоже поглядывал одним глазком. И тоже за заек болел, между прочим.

Короче, я запрыгнул на спину хищнице, впился когтями ей в шкуру, задними лапами работаю — деру изо всех сил. И даже зубами стал себе помогать. Лиса завизжала — наверное, больше от испуга, нежели от боли. Мех у неё густой, хоть и только начало осени, чёрта с два догрызёшься до мяса. Зато уж шерстюка в пасть понабилась — аж рвотный рефлекс стал долбить.

А лисица ну извиваться, пытаясь освободиться от незваного наездника. Только не тут-то было! Я крепко вцепился. Более-менее здоровым глазом увидел, что зайка выбрался на сушу и поскакал в лес. А тут как раз я и заприметил ветку ивы, растущей недалеко — она опускалась почти к самой воде. Ну, я и запрыгнул на неё. Лиса ещё немного побултыхалась, удивлённая неожиданно наступившей свободой, и поплыла назад. Тоже увидела, что гнаться больше не за кем.

Когда рыжая скрылась в лесу, я тоже назад к берегу направился. Спокойно так себе пошёл, как Иисус в знаменитой легенде. Довольно интересное занятие: смотришь под ноги и видишь всё, что под водой творится. Страшновато, конечно… Когда мы по болоту чапали, там же оно было тёмным, как будто просто земля, чуточку политая грязью. А тут почти такое же ощущение, как по льду идёшь прозрачному.

От водных процедур мне действительно стало полегче. Даже отёчность слегка уменьшилась. По крайней мере, и второй глаз стал чуточку видеть. Выбравшись на берег, я пошёл на поляну, где оставил лосяру с Настей. То, что я увидел, меня заставило выпасть в осадок… Лучше бы я утонул или меня сожрала бы лиса! Лучше бы меня насмерть зажалили оводы совместно с осами!! Лучше бы одуревший от гона дикий лось, ненароком пришедший на водопой, затоптал бы меня копытами!!!

На полянке над тушей безмолвно валяющейся в траве зверюги щебетала МОЯ Настенька! Да ещё как щебетала — так мать лопочет над родным ребёнком. Нежно, ласково. Гладила его… Меня она так никогда не гладила! Похоже, даже внимания не обратила на то, что я исчез. И даже не заволновалась, что меня так долго нет. Изменщица… Да, предательство — второе имя вам, женщины!

Пока я, растерянный и обескураженный, молча наблюдал эту картину маслом, не имея сил двинуться, Анастасия вдруг наклонилась и… поцеловала эту зверюгу! Прямо в морду. А тот даже взвыл от восторга! Ты, тупая скотина, безмозглая дикая тварюга, разве ты можешь что-то понимать? С чего это ты тут выть вздумал так восторженно? Гормоны, что ли, взыграли? Только бы это копытное не набросилось на девушку, приняв её за особь своего вида…

Эта мысль меня заставила похолодеть. да пусть не думает, падла рогатая, что если я кот, то меня можно со счетов сбросить! Коты — они ведь, если их разозлить… Хотя… Фу, какой же дебил ты, Пабло, всё-таки: где ты, шерстянка хвостатая, видел, чтобы лоси целовались во время гона? У них другие приоритеты, другие правила выражать эмоции и привлекать особей противоположного пола. Так что же тогда получается-то, а? Этот лось как бы не совсем и лось, что ли?

Но на всякий случай я таки приготовился к защите своей подруги — эта скотина парнокопытная своими странностями мне всё же не внушала полного доверия. И я, прижавшись к земле, ощетинился… Секунда… Готовность к прыжку номер один… Ещё полсекунды — готовность номер два… Ещё четверть секунды — и в полёте я с наслаждением вцеплюсь в эту противную нахальную морду, вырву глаза этому ублюдку, откушу ему нос! Ха-ха!

Ни один кот никогда не должен спускать обиду — правило всех веков и миров! Мсти всегда и мсти везде, до самой капли донца, мсти — и никаких гвоздей, вот лозунг мой и солнца! Ну, может, я тут чуточку и переврал, не суть. Но главная идея лежала на поверхности. И уже был готов привести её в исполнение, но…

Но тут неожиданно случился облом. Видимо, я где-то просчитался. Только свершить героический прыжок на противную морду лося моему коту не удалось.

Скотина вдруг засверкала искрами, повелась волнами… Ну, так ещё в мультфильмах бывает, когда волшебство изображают. И вместо лося неожиданно появился… Никита! Тот, который хотел Настю в болоте утопить. Я взвизгнул и тут уже точно набросился на него, вцепившись в ненавистную рожу когтями. Даже успел зубами хватануть подлюгу за нос. Но до конца расправиться с врагом не успел: меня вдруг накрыла такая слабость, что я потерял сознание.

Когда я очнулся, то увидел над собой склонённое личико Настеньки. Она радостно смеялась, гладила меня и верещала:

— Дурачок ты мой! Защитник! Как храбро набросился-то, смотри, Никитушка! Вот он какой, мой Пушочек!

Никитушка? Это она его — Никитушкой??? Совсем сбрендила, что ли? И, кстати, отёк с морды-то моей вроде бы спал, глаза — оба-два — смотрели на это безобразие вполне так себе нормально. Ох, лучше бы мне вовсе ослепнуть, чем такое увидеть…

Настя нежно прижималась к этому подлецу, а он бессовестно держал её за талию. Я хотел вторично исполнить свой трюк, вцепиться в эту противную харю ещё раз, но тут… услышал в мозгу голос Оксанки: «В глаза смотри, Барков!» Опять? Да когда же кончится это преследование?

Но таки я послушался опять. Отложил свой героический бросок и поднял взгляд на морд… то есть на лицо этого Никиты. Офигеть! Никита смотрел на меня — это был без сомнения Никита, но… Цвет глаз парня был другим! Да-да, они были не болотно-серыми, как у того Никиты, который хотел принести в жертву Настеньку, а ярко-синими… как на картине, которую я видел в светёлке Аси, когда лазил к ней туда в окно.

Выходит, мы спасли настоящего Никиту, сына Оксаны? А Настя, поцеловав его, уничтожила колдовские чары, как это было в сказке про царевну-лягушку? Нда… Век живи, век удивляйся. С одной стороны — это здорово, доброе дело, и всё такое. А с другой…

Похоже, меня вывели из игры. Теперь я уже не могу больше мечтать о взаимной любви своей избранницы… Вернее, мечтать-то могут все, но не всем обломится счастье взаимности. И мне, глупому коту, теперь бессмысленно ждать, что мечты мои сбудутся. Вон как у неё глазки-то светятся счастливо.

Под кустом я заметил снятую обувь Насти — она, видимо, решила дать отдых своим ногам. Желание навалять кучу в лапти этой изменницы просто распирало меня… С трудом подавив главный кошачий инстинкт, просто подергал хвостом на ствол дерева. Стало чуточку полегче.

И, кстати… А куда делись её прыщи и одутловатость лица? Малуша говорила, что такое продержится до зимы! Обманула? Или этот Никита сумел из чувства благодарности в ответ на избавление от злой магии снять с девушки чары Малуши? Похоже, мне тут совсем делать больше нечего…

Я опустил хвост и грустно побрёл вглубь леса. Пусть меня съедят волки, пусть меня задерёт медведь, пусть меня закусают оводы и осы…

— Пушок! Ты куда намылился? А мужа Оксаны кто будет спасать? Ты же обещал. Или забыл?

Знает ведь, чем бывшего следака взять. Дело, особенно такое вот запутанное и странное, для меня всегда стояло и стоит на первом месте. Так что не время пока ещё мне свой котский характер показывать. Вернее, кошачий, ну да не суть. Не филолог я ни разу. Хотя звучит новое словечко очень круто и правильно.

Пришлось возвращаться. Я сел под куст с самым наиобиженным видом и, нагло задрав заднюю ногу выше головы, с абсолютно безразличным видом взялся вылизывать…

Ну да, это действие у меня уже давно вошло в привычку, хотя в начале я и думал — противно будет. Ан нет, ничего. Даже приятно. Как будто бы разминаешь застоявшиеся мышцы после долгого сидения. Ничего противоестественного. Как отвыкать буду, когда снова человеком стану? Ну, если стану, конечно же…