Новые миры. Ежеквартальное издание. ВЫПУСК 1

ДЖЕЙМС Г. БАЛЛАРД МЕСТО И ВРЕМЯ СМЕРТИ

Держа ружья наготове, двое мужчин ждали на берегу реки. С противоположного берега, расположенного в четырехстах ярдах от них, по ту сторону быстрого чистого потока, в воздухе разносились удары гонгов и барабанов, эхом отражаясь от металлических крыш заброшенного города. Над деревьями, растущими вдоль берега, вспыхивали огненные шары; розовые всполохи освещали стволы танков и бронемашин.

Все утро необычные партнеры, объединившие усилия у последнего бастиона, - Мэннок, отставной и теперь слегка эксцентричный начальник полиции, и его невольный заместитель Форбис, продавец подержанных автомобилей, страдающий болезнью щитовидки, - наблюдали за растущей активностью на противоположном берегу. Вскоре после восьми часов, когда Мэннок проезжал через опустевший город, на месте уже появились первые прибывшие. На берегу стояли четыре разведывательных автомобиля, доставившие взвод солдат, облаченных в тяжелую коричневую форму. Офицер несколько секунд рассматривал Мэннока в бинокль, а затем принялся изучать город. Час спустя передовой саперный батальон занял позиции у взорванного железнодорожного моста. К полудню прибыла вся дивизия. Запыленный караван самоходных орудий, танков в трейлерах и передвижных полевых кухонь, расположенных в реквизированных автобусах, проехал по фермерским землям и остановился у берега. За машинами следовала толпа пехотинцев и сопровождающих гражданских, которые тащили деревянные телеги и били в гонги.

Ранее тем утром Мэннок взобрался на водонапорную башню на ферме брата. Местность у подножия гор в десяти милях от него была усеяна десятками моторизованных колонн. Большинство из них двигались, по-видимому, беспорядочно, зачастую ослепленные пылью, ими же поднятой. Подобно наступающим муравьям, люди рассеялись по заброшенным землям, не обращая внимания на нетронутый город, а затем устремились к пустому зернохранилищу.

Однако теперь, ближе к вечеру, все части этой огромной движущейся армии достигли реки. Все надежды Мэннока на то, что солдаты развернутся и скроются за горизонтом, окончательно угасли. Когда именно они решат переправиться, было трудно предсказать. Перед ними почти мгновенно появилось несколько огромных лагерей. Ряды сборных хижин превратились в кварталы казарм, отряды солдат маршировали в пыли взад и вперед, соперничающие группы гражданских, предположительно политиков, собирались и выкрикивали лозунги. Дым сотен костров, разведенных для приготовления пищи, поднимался в воздух, заслоняя Мэнноку вид на горы с голубыми склонами, которые оставались фоном для речной долины в течение двадцати лет, проведенных им в здешних краях. Вдоль берега стояли ряды замаскированных грузовиков и машин-амфибий, но по-прежнему не было никаких признаков переправы. Танкисты бродили по набережной, как скучающие бродяги, запуская хлопушки и бумажных змеев с надписями на хвостах. Повсюду безостановочно стучали гонги и барабаны.

- Их там, должно быть, миллион - ради бога, они же никогда не переберутся! - Почти разочарованный, Форбис опустил дробовик на укрытие из мешков с песком.

- Пока их никто не смог задержать, - заметил Мэннок. Он указал на колонну грузовиков, тащивших флотилию деревянных десантных паромов по переполненному плацу. - Сампаны... с виду чистейшее безумие, да?

Пока Форбис пристально смотрел на другой берег реки, Мэннок следил за ним сверху вниз, с трудом сдерживая отвращение, которое испытывал всякий раз, когда осознавал, кого именно выбрал своим последним напарником. Худой, с печальным выражением лица и чересчур большими глазами, Форбис принадлежал к той небольшой группе людей, которых Мэннок инстинктивно недолюбливал на протяжении всей жизни. Последние несколько дней в пустом городе подтвердили его предубеждения. Накануне днем, после часа, занятого поездками по городу и отстрелом бродячих собак, Форбис отвез Мэннока к себе домой. Там он с гордостью продемонстрировал свой огромный домашний арсенал. Устав от этой демонстрации оружия, Мэннок забрел в столовую и обнаружил стол, заваленный, словно алтарь, десятками ультраправых журналов, листовок, источающих патологическую ненависть, и бог знает какую еще ерунду, напечатанную на грубых домашних принтерах.

Что заставило Форбиса остаться в опустевшем городе, когда все остальные уехали? Что заставило его задуматься о защите этих нескольких улиц, где он никогда не пользовался особой любовью или успехом? Какая-то нелепая врожденная слабость или странная склонность к патриотизму - возможно, не столь уж далекая от его сварливости. Мэннок смотрел на другой берег - он видел, как над линией цистерн, стоявших вдоль рекии, вращается в воздухе огромное водяное колесо, и его густой розовый дым превращает лагерь в огромный карнавал. На мгновение Мэннока охватила надежда, что этой огромной армией, возможно, движут исключительно мирные мотивы, что она может внезапно отступить, загрузить танки в трейлеры и двинуться к западному горизонту.

Когда свет померк, он слишком хорошо понял: не было ни малейшего шанса, что это произойдет. Долгие годы ненависти и презрения гнали этих людей в непрерывном движении по миру, и здесь, в городке в речной долине, они частично исполнят свою мечту о мести.

Почему он сам решил остаться и ждать здесь - за несколькими бесполезными мешками с песком, с дробовиком в руках? Мэннок оглянулся на водонапорную башню, которая отмечала северо-западную границу фермы брата и в течение многих лет была главной достопримечательностью города. До последнего момента он планировал уехать с остальными членами семьи, заправив баки машин и выпустив на волю оставшийся скот. Закрывая свой дом в последний раз, он решил подождать, пока не уляжется пыль, и тогда начался великий исход. Он спустился к реке и остановился под разрушенным пролетом моста, который армейские саперы взорвали перед отступлением.

Когда он шел вдоль берега на юг, его чуть не застрелил Форбис. Продавец окопался в самодельном укрытии на дороге над банком и в полном одиночестве ждал, когда впервые увидит врага. Мэннок пытался уговорить его уйти вместе с остальными, но когда начал возражать Форбису, то понял, что разговаривает сам с собой и его слова звучат неубедительно.

В течение следующих дней, когда далекие облака пыли надвигались на них с горизонта, превращая маленькую долину в апокалиптический пейзаж, мужчины заключили непрочный союз. Форбис нетерпеливо наблюдал, как Мэннок передвигается по пустым улицам, запирая дверцы брошенных машин и паркуя их у обочины, прикрывая окна домов и мусорные баки. Прибегая к поистине безумной логике, Форбис пытался доказать, что они вдвоем смогут задержать наступление этой огромной армии.

- Может, всего на несколько часов, - заверил он Мэннока со спокойной гордостью. - Но этого будет достаточно.

"Скорее всего, на несколько секунд", - подумал Мэннок. Вспыхнет короткая кровавая битва; одна автоматная очередь - и оба останутся лежать в пыли.

- Мэннок! - Форбис указал на берег в пятидесяти ярдах от насыпи моста. Рабочий взвод вручную спускал на воду тяжелую металлическую лодку. Чуть дальше по берегу пятился танк, ворочая башню из стороны в сторону. Зарокотал дизельный двигатель.

- Они наступают! - Форбис присел за мешками с песком, прицеливаясь из дробовика. Он яростно махал Мэнноку. - Ради бога, Мэннок, пригни голову!

Мэннок не обратил внимания на его слова. Он стоял на крыше "огневой точки", полностью открывшись врагам. Он наблюдал, как корабль скользит по воде. Пока двое членов экипажа пытались завести мотор, команда, находившаяся на носу, направила транспорт к первой опоре моста. Никаких других судов на воду не спускали, более того, как заметил Мэннок, никто вообще не смотрел на другой берег, хотя любой хороший стрелок мог бы без труда поразить обоих защитников. Один-единственный 75-миллиметровый снаряд, выпущенный из танкового орудия, уничтожил бы их и огневую точку.

- Инженеры... - сказал он Форбису. - Они проверяют опоры моста. Возможно, хотят попытаться восстановить его.

Форбис с сомнением посмотрел в бинокль, затем разжал пальцы, сжимавшие дробовик. Его челюсть по-прежнему была агрессивно выпячена вперед. Наблюдая за ним, Мэннок понял, что Форбис на самом деле не боится того, что с ними может случиться. Он оглянулся на город. Где-то наверху открылась дверь, и в лучах солнца мелькнула вспышка света.

- Куда ты? - На лице Форбиса появилось подозрительное выражение, словно усилились сомнения, которые он уже испытывал по поводу Мэннока. - Они могут появиться раньше, чем ты думаешь.

- Они придут в свое время, не в наше, - сказал Мэннок. - Сейчас, похоже, даже они не знают, когда... А я буду здесь.

Он на негнущихся ногах направился к своей машине, сознавая, что его черная кожаная куртка на фоне белого универсала представляет отличную мишень. В любой момент яркая краска могла разлететься в стороны от ударов пуль, разрывающих на части его сердце.

Он завел мотор и осторожно выехал задним ходом на пляж. В зеркало заднего вида он наблюдал за противоположным берегом. Инженеры в лодке потеряли интерес к мосту. Словно группа туристов, они плыли вдоль берега, разглядывая танкистов, сидевших на корточках на своих башнях. Над водой разнесся звук гонгов.

В опустевшем городе звуки гулким эхом отдавались от металлических крыш. Мэннок объехал железнодорожную станцию и автобусный вокзал, проверяя, не появились ли беженцы, переправившиеся через реку. Никакого движения. Брошенные машины заполняли боковые улицы. У разбитых витрин магазинов лежали груды упаковок стирального порошка и консервированного супа. На заправочных станциях из перерезанных шлангов вытекал последний бензин, оставляя следы на грязном бетоне.

Мэннок остановил машину в центре города. Он вышел и посмотрел на окна отеля и публичной библиотеки. По какому-то странному капризу акустики звук гонгов стих, и на мгновение Мэнноку показалось, что сейчас обычный сонный день - такой же, как десять лет назад.

Мэннок перегнулся через сиденье машины и достал бумажный сверток. Повозившись с сухой бечевкой, он наконец развязал древний узел, затем развернул бумагу и вытащил выцветшую форменную куртку.

Разыскивая в боковых карманах пачку сигарет, Мэннок осмотрел потертую тесьму. Он планировал этот маленький жест - бессмысленная сентиментальность, как он понимал, - считая его прощанием с самим собой и городом, но выцветшие металлические значки имели примерно такое же отношение к реальности, как ржавый колпак от колеса, валявшийся в канаве в нескольких футах от него. Перекинув куртку через левую руку, Мэннок открыл дверцу машины.

Прежде чем он успел бросить куртку на сиденье, над площадью прогремел винтовочный выстрел. Эхо отразилось от зданий. Мэннок опустился на одно колено, укрывшись за машиной, и высунул голову; стреляли из окна третьего этажа отеля. Пуля разбила стекло перед пассажирским сиденьем и отскочила от приборной панели, пронзив рулевое колесо, прежде чем вылететь через водительскую дверь.

Когда звуки стихли, Мэннок услышал шаги - обутый в резиновые сапоги худощавый мужчина спускался по пожарной лестнице позади здания. Мэннок посмотрел вверх. Высоко над городом на мачте отеля развевался странный флаг. Итак, первые снайперы перебрались на другой берег реки. Мэннок, чувствуя, как кровь приливает к его жилам, вытащил свой дробовик с сиденья машины.

Примерно через пять минут он ждал в переулке за супермаркетом, когда мимо него пронеслась бегущая фигура. Когда мужчина рухнул на гравий, Маннок оседлал его обеими ногами, направив дробовик ему в лицо. Мэннок посмотрел вниз, ожидая увидеть испуганного желтокожего юношу в плотной униформе.

- Форбис?

Продавец поднялся на колени, с трудом переводя дыхание. Он уставился на кровь на своих руках, а затем на лицо Мэннока, склонившееся над дулом дробовика.

- Во что, черт возьми, ты играешь? - выдохнул он усталым голосом, прислушиваясь к звукам, доносящимся с реки. - Этот выстрел... хочешь привести их сюда?

Форбис указал на полицейскую куртку, в которую теперь был одет Мэннок, и печально покачал головой.

- Мэннок, это не костюмированная вечеринка...

Мэннок собирался объяснить ему, когда хлопнула дверца машины. Двигатель универсала взревел, перекрывая визг шин. Когда двое мужчин достигли тротуара, машина уже выезжала с площади, сбив бампером груду картонных коробок.

- Хэтауэй! - крикнул Форбис. - Ты его видел? Вот твой снайпер, Мэннок!

Мэннок смотрел, как машина скрывалась из виду в переулке.

- Хэтауэй, - сурово повторил он. - Мне следовало догадаться. Он решил остаться и встретиться со своими друзьями.

После того как Форбис сорвал флаг с мачты отеля, они с Мэнноком направились обратно к реке. Мэннок неуютно сидел в полицейской куртке, думая о Хэтауэе, этом странном юноше, который вместе с ним и Форбисом стал одним из углов треугольника: Хэтауэй- неудачник, голова которого забита недоделанными марксистскими лозунгами, обремененный скучающей женой, которой однажды надоело жить в меблированных комнатах, и она ушла от него, забрав их маленького сына; Хэтауэй, политический активист, одержимость которого была слишком заметна даже в крайне левой студенческой группе; Хэтауэй - мелкий преступник, арестованный за кражу в супермаркете и вскоре убедивший себя, что стал мучеником капиталистического заговора.

Без сомнения, одного взгляда на старую полицейскую куртку Мэннока ему хватило.

Час спустя началось наступление через реку. Только что Мэннок сидел на старой шпале, служившей задней стеной укрепления Форбиса, наблюдал за бесконечными парадами и тренировками, проходившими на противоположном берегу, слушал звуки гонгов и взрывы петард. В следующую минуту десятки десантных катеров уже спускали с берега в воду. Тысячи солдат устремились за ними, держа над головами тюки с вещами. Весь лагерь поднялся и устремился вперед. В полумиле от берега в воздух взметнулись огромные облака пыли. Повсюду разбирали временные казармы и командные пункты, неуклюжие подъемные краны раскачивали секции понтонов над деревьями. Бой барабанов разносился на многие мили вдоль кромки воды. Быстро подсчитав, Мэннок прикинул, что по воде двигалось не менее пятидесяти десантных катеров, каждый из которых тащил за собой два или три танка-амфибии.

Прямо к ним направлялся большой деревянный десантный катер, по палубе которого, как мешки, рассыпались более сотни пехотинцев. Над квадратной носовой частью, сооруженной из тикового дерева, из-за прямоугольного металлического щитка торчал ствол крупнокалиберного пулемета; стрелки подавали сигналы рулевому.

Пока Форбис возился со своим дробовиком, Мэннок выбил приклад у него из рук.

- Отступаем! Ближе к городу - иначе они наткнутся на нас прямо здесь!

Пригнувшись, они попятились, покидая позицию. Как только первые десантные катера пристали к берегу, они оказались под прикрытием деревьев, растущих вдоль дороги. Форбис бросился к груде пятидесятигаллонных бочек, лежавших в канаве, и начал перекатывать их, сооружая грубую баррикаду, из-за которой можно было вести огонь.

Мэннок наблюдал за его возней, в то время как воздух наполнялся шумом танковых двигателей и гонгов. Когда Форбис закончил, Мэннок покачал головой. Усталой рукой он указал на поля по обе стороны дороги, затем прислонил ружье к краю канавы.

Насколько они могли видеть, к городу приближались сотни солдат с винтовками и автоматами за плечами. Берег реки был запружен десантными судами. Через поток перекинули дюжину понтонных мостов. Пехотинцы и инженеры высыпали на берег, выгружая штабные машины и легкие полевые орудия. В полумиле от них первые солдаты уже двигались по железной дороге в город.

Мэннок наблюдал, как по дороге к ним марширует колонна пехоты. Когда враги подошли ближе, он понял, что не меньше половины людей были гражданскими, без оружия и портупей; женщины держали в руках маленькие красные букеты. На шестах над головами они несли гигантские увеличенные фотографии партийных лидеров и генералов. Мотоцикл с коляской, на которой стоял ручной пулемет, попытался протиснуться мимо колонны и застрял на обочине. Скандируя что-то, женщины и солдаты вытолкнули мотоцикл. Все вместе они двинулись за ним, криками подбадривая водителя.

Когда мотоцикл приблизился, Мэннок ждал, что пулемет начнет по ним стрелять. Форбис скорчился за бочкой с горючим и, нахмурившись, заглянул в прицел. Его выпученные глаза были похожи на переваренные яйца. Правый уголок рта подергивался от нервного тика, как будто Форбис бормотал про себя какие-то молитвы. Затем, в момент внезапного озарения, он направил дробовик на мотоцикл, но машина с ревом обогнула Мэннока и, набирая скорость, направилась в сторону города.

Мэннок повернулся, чтобы посмотреть на это, но подбежавший мимо мужчина врезался в него. Мэннок схватил мужчину за худые плечи и встряхнул. Он посмотрел сверху вниз, на знакомое желтоватое лицо, на горящие глаза, которые в последний раз видел сквозь решетку камеры.

- Хэтауэй, ты сумасшедший...

Прежде чем Мэннок успел удержать его, Хэтауэй вырвался и побежал навстречу приближающейся колонне, шагавшей по грунтовой дороге. Он остановился в нескольких футах от передовых пехотинцев и выкрикнул им какое-то приветствие. Один из мужчин (Мэннок предположил, что это офицер, хотя никто из военных не носил погон), взглянул на Хэтауэя, затем протянул руку и оттолкнул его в сторону. Через мгновение его поглотила толпа солдат, бивших в гонг и скандировавших что-то. Его толкали из стороны в сторону, он потерял равновесие и упал, затем встал и снова начал махать прохожим, пытаясь привлечь их внимание.

Затем Мэннок тоже оказался в толпе. Серые униформы, покрытая пылью и потом половины континента, окружили его, оттеснив на обочину. Дробовик выбили у него из рук, десятки ног пинали оружие по взрыхленной земле, затем подняли и забросили на задок телеги. Группа молодых женщин окружила Мэннока, без всякого любопытства глядя на него и повторяя свои лозунги. Большинство из них были почти детьми, с серьезными лицами, как у манекенов, и коротко подстриженными волосами.

Поняв, что произошло, Мэннок вытащил Форбиса из канавы. Никто не пытался отобрать у Форбиса дробовик, и продавец вцепился в него, как ребенок. Мэннок вырвал оружие у него из рук.

- Неужели ты не понимаешь? - закричал он. - Мы их не интересуем! Мы их вовсе не интересуем!